Глава 5. Компромисс. Часть 1.1

Несмотря на болезненно медленный темп движения грузовика Беллы, мы уже находились не более чем в десяти минутах езды от моего дома. И все же, невзирая на то, что, сиди за рулем я, наше путешествие завершилось бы намного быстрее, я не испытывал ни малейшей толики нетерпения.

Белла ехала слишком тщательно, неспешно и осторожно, но сейчас ее чрезмерное усердие в вождении казалось настоящим благословением. Глядя на нее, сидящую за рулем, отвлеченный и все же сосредоточенный на мучениях ее гиганта, урчании автомобиля, двигающегося по дороге к моему дому, я молчал и просто наслаждался видом. А что это был за вид.

Возможно, всему виной было мое приподнятое настроение, или контраст ее светлой блузки с мягким сиянием темных волос, или закат, низко и нежно расползающийся по небу, бросающий отсветы на ее лицо… и независимо от того, что было причиной… Белла выглядела душераздирающе прекрасной. Я не мог не задаться вопросом, как часто мое нетерпение отнимало такие бесценные наблюдения.

Например, раньше у меня не было возможности заметить, как восхитительно красиво выглядела Белла, когда вертела головой из стороны в сторону, подъезжая к перекрестку. Ведь даже для человека было очевидно, что вокруг нет ни одного приближающегося транспортного средства. И каждый раз при повороте, в независимости от степени сложности маневра, она слегка прикусывала притягательную мягкую губу и сосредоточенно хмурилась. Она была великолепна и так… серьезна. Да, сколько раз я пропускал это?

Я не знал. Но не собирался отказывать себе в возможности наверстать упущенное. Именно поэтому, невзначай отклонившись назад, я смотрел на нее, завуалировав развлечение как раз в тот момент, когда Белла собиралась совершить еще один маневр. Поворот направо с позиции водителя был не слишком удобным. Девушка выпрямила спину, немного приоткрыла рот, словно пыталась следить за передней частью своего грузовика, контролируя его движение. И выглядела такой серьезной. Слишком. Негромкое хихиканье сорвалось с моих губ, но она не услышала его.

Выражение ее лица оставалось невероятно милым. Я боролся с желанием отвлечь Беллу, мечтая увидеть смятение. Она отчитала бы меня, скользни я через кресло, чтобы сказать, насколько красиво она выглядит. Особенно когда, хмурясь, поглядывала в сторону, стараясь убедиться, что остановилась точно перед желтой линией. Идея была заманчивой.

Нет, нет… Я мог и должен был… сдержаться. Был терпелив в такой момент, правда, но, тем не менее, с трудом подавлял едва замаскированный восторг. Восхищение или, вероятнее всего, необузданную радость. Именно. Такое странное чувство…

На самом деле это было так всеохватывающе, что я был уверен - ничто не сможет изменить моего настроения. Битва с новорожденными будет выиграна быстро, Белла останется в безопасности, сегодня мы проведем время вдвоем и вечером… она примет мой подарок.

О да. Одно напоминание обо всех этих радостях пронзило меня взрывом счастья. Я чувствовал, что такие ощущения способны полностью поглотить. Этот восторг, эта радость, казалось, наполняли до краев, заставляли балансировать на грани самообладания, подталкивая к отчаянию, пытаясь взорваться в любой момент при малейшей провокации.

Мой разум был запутан гаммой переживаемых эмоций, а тело гудело от разросшейся, пульсирующей радости. Впервые я мог по-настоящему оценить прекрасный шедевр, «Оду к Радости». Я мог бы узнать одно или два произведения этого скряги, Бетховена. Радость была, безусловно, абсолютно полной, как и любые другие эмоции сейчас. Неуловимая, но удовлетворяющая. Да, действительно, странно.

Конечно, прежде я испытывал ее небольшими, скромными порциями при различных обстоятельствах, почти всегда с Беллой, но ничего не было сопоставимо этой радости, ставшей полностью уникальной. Вид радости, подавляющий мои более разумные инстинкты этим особым вечером, целиком был связан с возможностями, которые я едва ли мог позволить себе в полном объеме: радость надежды и невероятная радость любви к Белле. Этого было более чем достаточно для ликования, но бесспорно, перспектива нашего уединенного вечера только увеличивала великолепные чувства. Это и видения Элис, которые упрямо отказывались исчезать.

Не то, чтобы я прилагал особые усилия для этого. Все выглядело слишком замечательно.

Судя по всему, в тот момент, когда я решил подарить Белле подарок, - прекрасный алмаз в форме сердца, унаследованный мной от покойной матери, - Элис увидела перемены, но держала их в тайне от меня до… вчерашнего вечера.

Она подошла ко мне в тот момент, когда я перебирал свою коллекцию CD, искал любое отвлечение. Поглощенный занятием, сначала я едва услышал приближение Элис, но вдруг она, резко бросила мне видения, прежде чем умчаться громко смеясь.

Немного ухмыляясь и не слишком заинтересованный, я поддался ей и начал перебирая рассматривать видения. Тут-то и было оно…

Белла улыбнулась и начала рассматривать алмазное сердце моей матери, которое теперь красовалось на ее запястье. Камень блестел даже в условиях слабого освещения моей комнаты, и было очевидно, что она не только приняла мой подарок, но и была рада ему. Это было очаровательно, конечно, но мои планы были установлены, и я не рассматривал ни единой возможности, чтобы Белла отказалась от подарка. Я не проявлял высокомерия, только допустимое утверждение, которое поощряло мою уверенность; я ощущал, что почти загнал ее в угол.

Подарок от волка был принят и хранился с особым трепетом, как после этого она могла отказать мне? Конечно, я не собирался раскрывать ей истинную стоимость алмаза. Она без сомнения отказалась бы, если бы узнала, что кроме самой Беллы, эта вещь была самой ценной из всего, что у меня было. Нет. Такие подробности я лучше расскажу ей позднее, когда она привыкнет получать подарки.

Так вот, я бы отбросил это видение, как одно из множества, если бы не услышал мысли Элис… Посмотри снова, Эдвард…

Я сделал это. Тщательно рассматривая детали видения еще раз, я заметил то, что она с такой настойчивостью хотела показать мне. В этот раз я сосредоточился на себе. Я сидел рядом с Беллой на кровати. Она изучала подарок, а выражение моего лица было… абсолютно нелепым. По всей видимости, я пребывал в восторге сверх всякой меры, и эта совершенно возмутительная улыбка полностью освещала мое лицо. Казалось, будто мое восторженное состояние сопровождалось румянцем, словно это было возможно.

Я выглядел ликующим, сумасшедшим.

Когда я поблагодарил Элис за эти изображения, она ответила, что знала, насколько сильно я в них нуждался. Конечно, она знала.

И теперь я сидел в грузовике Беллы и чувствовал, как эти видения поощряют меня. Та радость, что я видел на своем лице – тот самый редкий вид захватывающего волнения – определенно присутствовала. Живой и здоровый. Прямо сейчас. И каждый секунда угрожала превратить меня в полного дурака.

Да, сегодня был многообещающий вечер.

От одного напоминания об этой истории я почувствовал угрозу воскрешения моего молчащего сердца. Если бы оно могло биться, то конечно составило бы конкуренцию неустойчивому ритму сердца Беллы. Мои нервы были натянуты в ожидании. Мог ли я быть поглощен этим непреодолимым чувством радости еще больше? Нет, конечно, это было не возможно.

Вдруг я понял, что без моего согласия неосознанная улыбка вернулась на мое лицо. Посмотрел на Беллу, но она по-прежнему тщательно следила за дорогой и ничего не заметила. Я постарался успокоиться, возвращая на лицо прежнее нейтральное выражение. Но ненасытная новым смыслом радости часть меня продолжала думать о видении. Улыбка на ее лице, широко открытые глаза, безупречная кожа… в этом видении Белла словно светилась, оценивая драгоценность. Перспектива будущего триумфа захватывающе удовлетворяла. И я улыбнулся шире.

Ничего не помогало…

Я должен был убрать эту улыбку. Совершенно определенно, если бы Белла заметила ее, то я, вероятно, испугал бы девушку, или что еще хуже, в ней вполне оправдано, зародилось бы подозрение. Я откинулся немного дальше и прислонил локоть к окну. Быстро, словно ненароком прикрыл рот тыльной стороной ладони и бесцельно уставился в окно. Сосредоточился… было тяжело, но я старался. Тщательно пытался стереть улыбку со своего лица. Единственное, что мне удалось изменить улыбку, на глупую ухмылку. Но в данный момент годилось и такое.

Почему так сложно, - раздумывал я.

Без сомнения, гнев и разочарование были более сильными эмоциями, чем ликование? Я успешно подчинял и завоевывал их неоднократно усилием воли и самодисциплины. А вот перед господством этой нелепой, буйной, возмутительной радости был бессилен! Надо будет на досуге подумать об этом. Досконально изучить. Возможно, гнев подался мне в результате постоянной практики?

Все было возможно, но такие соображения, казалось, портили мое настроение. Я смирился с мыслью о скором возвращении к этому вопросу и сосредоточился на Белле. Бросив на нее взгляд, я встретил ее глаза и мягкую улыбку. Похоже, она тоже была погружена в свои мысли. В этот раз она ничего не заметила. Вернув глаза на дорогу, Белла возобновила свое тщательное наблюдение за ездой.

Я почувствовал небольшое волнение, когда она въехала на узкую аллею, ведущую к моему дому. Это, безусловно, займет немного времени. Вдруг мне пришло в голову, что я был совершенно не подготовлен к тому, что и как должно происходить сегодня вечером. Должен ли я дождаться пока мы подготовимся к ночевке, прежде чем подарить подарок? Или может быть я должен был подготовить романтический ужин и в процессе преподнести камень? Снова прокрутив перед глазами видение, я пытался обнаружить подсказки. Белла была полностью одета, как и я, и мы сидели на моей кровати, возможно, это было лучшее место для начала? Да, так было лучше.

Мои нервы начали танцевать, когда мы обогнули длинную аллею. Я боролся с желанием выхватить ее из грузовика и просто отнести в дом. По-детски хихикнув про себя, я снова почувствовал благоговение этого нового чувства радости. Новые ощущения счастья были по-настоящему иррациональны, если не хуже.

Очень медленно мы въехали в гараж, и Белла осторожно припарковалась. Я наблюдал, как она выключила двигатель, и больше не мог томиться в ожидании. Быстрее, чем за секунду, я стоял у ее двери, она была в моих руках, целуя меня так сладко… мы вошли в дом.

Белла была настолько нежной и сладкой. Сделав последний шаг по лестнице, я остановился, но не оторвался от ее мягких губ. Опьяненный, я продолжал целовать Беллу глубоко и счастливо. Ее сердце колотилось, отчего аромат насыщенный и прекрасный плавал вокруг нее, создавая одурманивающую ауру. Она начала отвечать мне, целуя чуть более сильно, чем следовало бы, и я, несмотря на отчаянное желание ответить взаимностью, отстранился и собрался аккуратно поставить ее на землю. Меня распирало от нетерпения.

Я не сводил с нее глаз: Белла была раскрасневшейся и очень красивой. Ее длинные волосы немного растрепались от моей скорости. И так приятно было видеть ее здесь, со мной, наедине, сейчас.

- Добро пожаловать домой, - сказал я, улыбаясь ветреному выражению на ее лице. Она все еще не оправилась от нашего поцелуя.

- Звучит хорошо, - ответила Белла, немного покраснев. Она провела рукой по своим длинным волосам, поправляя их, и новая волна запаха ударила в меня. Маленькая часть моего разума победоносно отметила появление незначительного ручейка яда, с которым я легко мог справиться. С гордостью я подумал о силе своего характера, о победе разума над своей природой. Мне уже больше не приходилось прикладывать огромные усилия. Я нежно поставил ее на ноги и тут же заскучал по ней. Очевидно, Белла чувствовала то же самое. Быстрее чем я ожидал, она обвила мою шею руками и снова тесно притянула к себе. От ощущения ее в моих руках, разгорелась самая глубокая привязанность. Я крепко держал девушку в своих объятиях, нежно обнимая.

Бесстыдно, я закопался носом в волосы Беллы, наслаждаясь ощущением ее тепла и невероятного аромата.

Это был такой тихий и мирный момент. Но внутри меня бушевала собственная война. Несмотря на мой энтузиазм, я знал, что она без особой радости примет что-либо от меня. Такт был важен. Но сколько времени мне следует подождать, прежде чем преподнести ей подарок? Нужно ли в первую очередь подобрать момент, чтобы все прошло комфортно для нее. Снова взглянув на видение, я почувствовал, как на лицо опять вернулась улыбка. Нет, я не мог ждать долго.

Я не мог ждать… вообще.

И раньше, чем я успел подумать о возможности воздержаться, слова вылетели из меня:

- У меня кое-что есть для тебя, - выпалил я.

Она посмотрела на меня с вежливым подозрением.

- Да?

- Кое-что подержанное, помнишь? Ты сказала, что примешь. – Глаза Беллы сузились, когда она поняла, что я поймал ее на соглашении.

- О, да. Думаю, именно это я и сказала, - она закусила губу и нахмурилась. Я усмехнулся. Конечно, она примет мой подарок, но без желания. И вдруг в порыве энергии, я почувствовал возвращение неудержимого волнения. Я хотел перенести ее в свою комнату и передать ей камень, раньше, чем она успеет передумать. Было бы лучше сначала сделать ситуацию для нее более комфортной, а потом действовать.

- Это в моей комнате. Принести?

Ее глаза стали ярче, странно.

- Конечно, - сказала она, переплетая свои пальцы с моими. – Пойдем.

Обрадованный, я подхватил ее одним движением и направился к лестнице. Она нервно хихикнула из-за моей поспешности. Я бежал вперед быстрее, чем успевал понимать это; мой восторг был очевиден в моих фанатичных шагах. Остановившись у своей двери, я опустил Беллу на пол. Сияя, я выдохнул с едва слышимым свистом. Она в удивлении склонила голову.

Не хотелось тратить ни единого момента; я бросился к шкафу, схватил небольшой драгоценный камень и вернулся к Белле быстрее, чем прошла секунда. Эта проклятая улыбка действительно выдавала меня. Она улыбнулась в ответ и покраснела, медленно пятясь к кровати. Я озадачено стоял у двери. Куда она шла? Сделав несколько маленьких шагов, она запрыгнула на кровать и, прижав коленки к груди, обняла их.

- Хорошо, - с безразличием проворчала Белла. – Давай сюда подарок.

Ха! Рассмеялся я. Она может быть такой же романтичной, как и Элис. В два прыжка я оказался рядом с ней на кровати; ее маленькое сердце неимоверно колотилось, время от времени пропуская удары. Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Видение, все это время бывшее моим спутником, оживало перед глазами.

- Использованная вещь, - напомнил я. Одним движением я потянулся к ее запястью и мягко пристегнул очаровательный камень к браслету. Он смотрелся очаровательно в отличие от безделушки, которую дала ей собака. Звон браслета заполнил мои уши, когда камень под своим весом повернул браслет вниз, поднимая поделку собаки вверх. Эта символика не ускользнула от меня. Я уставился на этот неодушевленный объект с самодовольным удовлетворением. Его намерение отметить ее было ясным, но я тоже мог играть в эту игру.

Я встряхнул головой, чтобы отбросить от себя эти неприятные мысли, когда рука Беллы медленно потянулась к алмазу. Она взглянула на него, и ее глаза расширились от красочно излучающих свет граней и срезов. Он так волшебно смотрелся на ее изящном, хрупком запястье. Я приготовился к реакции Беллы, отчаянно надеясь, что она не будет спрашивать о стоимости камне. Она издала низкий стон, и я ухватился за возможность.

- Это принадлежало моей матери, - беспечно пожал я плечами. – Унаследовал немного таких безделушек. Некоторые подарил Эсме и Элис. Это всего лишь мелочь, ничего особенного.

Она посмотрела на меня, улыбаясь той улыбкой, которую я видел сотни раз. Ей нравился мой подарок, поэтому я продолжил, смакуя момент.

- Но я подумал, что это было бы хорошим напоминанием обо мне. Твердый и холодный, - мой смех вышел немного дрожащим. – В солнечном свете он отбрасывает радужные блики.

Белла застенчиво улыбнулась и посмотрела на меня с милым выражением на лице.

- Ты забыл самое главное сходство. Он такой же красивый.

- Мое сердце такое же тихое. И оно тоже твое, - пробормотал я.

Глаза Беллы трепетали в ответ на мои слова. Я пристально наблюдал за ней, считывая реакцию. Она выглядела… тронутой. И естественно, это только увеличивало мою и без того парящую радость.

- Спасибо. За оба, - пробормотала она.

Да, он понравился ей. Радость бурлила во мне, грозя вырваться наружу, но я все еще боялся испугать ее своим энтузиазмом.

Сдерживая себя, я продолжал:

- Нет, тебе спасибо. Это такое облегчение, видеть, что ты легко приняла подарок. Пора бы тебе уже привыкать принимать их. – Я позволил своей сдержанности немного сломаться, когда представил в мыслях, как много замечательных вещей, мог бы дать ей. И конечно, самая желанная надежда крутилась вокруг ее транспорта. Я тут же погрузился в мечты о десятках возможностей, когда Белла пододвинулась ко мне, быстро отвлекая от размышлений. Фантазий, которые оказались нереально навязчивыми.

Медленно ее тепло скользило по моей руке. Красочное облако ее аромата окружало меня, а неуместное появление яда сопутствовало моему ликованию. Стоило ей приблизиться ко мне еще больше, когда лицо Беллы скрылось из виду, я позволил улыбке затопить мое лицо полностью.

Закрыв глаза, я представил то, что хотел бы дать ей, - прекрасное ожерелье матери. Оно выглядело бы фантастически на ее бледной коже. Белла могла бы надевать его в особых случаях, чтобы не выглядеть слишком дерзко… слишком формально… например, на рождество? Или даже в день ее рождения?

- Мы можем обсудить кое-что? – пробормотала она, прижимаясь к моей груди, нарушая полет моих фантазий. Ощущение теплого дыхания на коже послала новую волну любви через меня. Я успокоился и приобнял ее за плечи. – Я оценю, если ты взглянешь на все непредвзято… - продолжила она.

Она снова прижалась ко мне, а затем замерла. Непредвзято? Настороженно я посмотрел вниз, оценивая ее поведение. Очень странный вопрос. Туман моего счастья немного рассеялся, когда я начал наблюдать за ней. Я чувствовал себя немного неуверенным, полагая, что она хочет вернуть подарок.

- Постараюсь изо всех сил, - решился ответить я. Что она хочет? Если вдруг она действительно приняла решение отдать камень обратно, я хочу сделать все возможное, чтобы переубедить ее. Признаю, с моей стороны это было бесстыдно.

- Я не нарушу никаких правил, - пообещала она. – Все будет, исключительно, о тебе и обо мне. Так что… я впечатлена, как хорошо мы смогли найти компромисс прошлой ночью. Думаю, можно применить тот же принцип к другой ситуации.

Белла хотела пойти на компромисс? Хм. Такая возможность казалась довольно интересной. Заразная радость все еще хозяйствовала в моих мыслях. Настроение было слишком приподнятым, чтобы отказать ей. Но что она хотела?

- Что ты хочешь обсудить? – небрежно спросил я, делая все возможное, чтобы скрыть свое любопытство, которое, конечно, будет выдавать меня. Вдруг ее сердце ускорило ритм, и я откинулся назад, чтобы посмотреть на Беллу. Я не видел ее лица. Оно было полностью скрыто от меня. Что с ней творилось? Жар прилил к щекам. Я чувствовал его кожей через рубашку.

Приложив ладонь к ее другой щеке, я почувствовал горячую кожу.

- Послушай, как быстро бьется твое сердце, - пробормотал я. – Трепещет, как крылья колибри. С тобой все в порядке?

- Чувствую себя отлично, - ответила она дрожащим голосом, приподнимая лицо. Оно было красным, глаза широко распахнутыми, но ясными. Я отшатнулся от этого незнакомого выражения ее лица, но взял себя в руки.

- Пожалуйста, тогда продолжай. – Что же она могла хотеть, что вызывало такую реакцию? Правда, что. Я пытался думать ясно, и в этот момент небольшой приступ знакомого страха и подозрения заволок мое сознание; она не станет просить меня об этом? Нет. Она всегда была разумной…