17 апреля 1813 года

Она наконец открыла глаза. Когда Драко уже почти отчаялся, повернула голову в его сторону и несколько раз медленно и слабо приподняла веки. Рухнув на колени возле постели, он положил руку ей на плечо.

— Гермиона?

Она не ответила. Лишь взглянула на него и снова закрыла глаза.

— Жестокая судьба, не играй со мной! — воскликнул Драко в отчаянии.

Поднявшись на ноги, он схватил кресло, бывшее его опорой последние четыре ужасных дня, и швырнул его в камин, разбив вдребезги. Выбежал из комнаты и решил не возвращаться к Гермионе до тех пор, пока она не вернётся к нему.

Сидя на лестнице, Драко снова вспоминал тот день, во время войны, когда она назвала его трусом.

«Назвала бы она меня так сейчас? Что же… Я ведь и на самом деле трус… Не могу заставить себя даже вернуться в эту комнату и ждать, когда она вновь откроет глаза… Откроет ли она их ещё раз когда-нибудь?..

Да, Гермиона была права, я — трус».

_____________________________________________________________________

23 июня 1812 года. Бал.

Хорошо что Драко не стал дожидаться ответа, потому что его слова привели Гермиону в глубочайшее изумление.

Музыканты заиграли мелодию, и он, заняв место напротив, поклонился. Она присела в ответном реверансе и в этот момент отчётливо поняла: происходило как раз то, чего она терпеть не могла. Все присутствующие глазели на них. Быстрыми шагами в такт музыке Малфой подошёл к ней, взял за руку, затянутую в кружевные митенки, и тут обнаружилась ещё одна скандальная подробность: его обнажённые ладони… На них не было перчаток! Это превращало обычные прикосновения во что-то более сокровенное, почти интимное… Чуть ли не кожа к коже…

И Гермиона всё ещё не могла прийти в себя от его приглашения.

Сделав полукруг, они подняли руки, образовав арку и пропуская под ней следующую за ними пару, затем Малфой отпустил её ладонь. От волнения у Гермионы перехватило горло, а грудь часто вздымалась в попытках вдохнуть хотя бы немного воздуха. Почти не слыша музыки, вся она сосредоточилась на этом мужчине, танцующем с ней здесь и сейчас.

«Почему? Почему он здесь? Почему танцует именно со мной у всех на глазах? Но что ещё более важно, почему это так сильно волнует меня?»

Они вновь объединились в пару и прошли между двумя рядами: с одной стороны — мужчин, с другой — женщин, чтобы занять место впереди всех. Затем на несколько мгновений остановились, что показалось её партнёру идеальным временем для того, чтобы задать вопрос:

— Как давно вы вернулись в Англию, мисс Грейнджер?

— Всего несколько недель назад, ваша светлость, — ответила Гермиона, не поднимая глаз.

— Здоров ли ваш отец? — спросил лорд Малфой вежливо.

— Он болел, сэр. Однако сейчас он, кажется, хорошо себя чувствует.

— Сожалею о кончине вашей матушки.

Драко знал, что со дня смерти матери Гемионы прошло уже почти два года, но ему на самом деле до сих пор было жаль её.

— Спасибо, а я сожалею о смерти вашего отца.

Он уже собирался отпустить едкий комментарий (потому что обычно не верил людям, приносившим лживые соболезнования в смерти Люциуса Малфоя), но её заявление показалось ему искренним, что было странно. Потому что если кто-то и имел право на плохое мнение о его отце, то это была именно Гермиона Грейнджер.

Однако она на самом деле выразила сочувствие настолько честно и проникновенно, что Драко сдержался и даже поблагодарил:

— Спасибо, мисс Грейнджер… Моя мама тоже умерла… Не так давно… Вы слышали об этом?

Гермиона тихо ахнула.

— Нет… Примите искренние соболезнования, милорд.

— Благодарю вас.

Выйдя вперёд, Драко Малфой взял её за руку, и они проделали положенный путь через толпу двигающихся по двое танцоров, кружась между ними и ныряя под арки, образованные руками мужчин и женщин. В конце концов они оказались самыми последними и замкнули ряд танцующих пар.

— Вы очень изящны, мисс Грейнджер, — похвалил он, не нарушая границ пристойности.

— Неправда, сэр, — на губах её заиграла лёгкая улыбка. — Мне нравится танцевать, но я не обладаю ни идеальной грацией, ни совершенной красотой большинства молодых леди, почтивших сегодняшний бал своим присутствием.

— Уверен, вы не захотите, чтобы вас сравнивали ещё с кем-то. Да никто в здравом уме и не будет этого делать, — сказал он, изо всех сил изображая на лице скуку.

На самом же деле Драко чувствовал себя чрезвычайно неловко: он-то как раз думал, что Гермиона была самым красивым созданием в этом зале.

— Я не рассчитываю на ложные комплименты от кого бы то ни было — это правда, — произнесла она, сразу посерьезнев.

Малфой понял, что допустил грубую ошибку, но решил исправить промах в тот момент, когда им придётся снова взяться за руки, добравшись до начала танцующих пар. Повинуясь музыке, они повернулись и разошлись. Затем остановились где-то посередине ряда, и Драко, не выдержав, воспользовался возможностью заговорить снова. Когда они объединились в пару, он взял её за руку, а второй крепко обхватил её спину, чуть ниже обнажённой кожи, которая виднелась в вырезе платья. Гермиона несколько напряглась, однако он как ни в чём ни бывало повёл её в танце.

— Таким девушкам, как вы, никогда не делают фальшивых комплиментов. Только правдивые. И я правдиво скажу: вы, мисс Грейнджер, обладаете редкой красотой. Вы словно яркий луч солнца в этой комнате, полной опавших звёзд.

Кинув на него быстрый взгляд, Гермиона наконец выдохнула. Потому что когда Малфой положил руку ей на спину, она перестала дышать. От его ладони шло приятное тепло, и это почему-то казалось таким… правильным. Он будто посылал какое-то сообщение — каждым касанием пальцев, сквозь ткань и кожу, прямо в сердце…

Они вновь разошлись, исполняя па танца, и он отпустил её.

На этот раз Гермиона осмелилась понаблюдать за ним. Внимательно, ничего не пропуская… Драко был красив… С волосами цвета летней, выцветшей на солнце соломы. С ярко выраженными скулами и красивыми полными губами… Когда она виделась с ним в последний раз, он был ещё юношей. Сейчас перед ней стоял мужчина. Мужчина, преследующий определённую цель, как ей казалось. Правда, Гермиона не знала, что это была за цель, но это её лишь ещё больше заинтересовало и встревожило.

«Что-то сегодня меня одолели романтические мысли одна фантастичней другой. То о разбойнике с большой дороги, то о лорде Малфое… — она грустно улыбнулась. — Видимо, я становлюсь так же неравнодушна к мужчинам, как и глупышка Габи».

Гермионе пришлось напомнить себе, что мужчина, танцующий с ней, на самом деле был существом высокомерным и эгоистичным. Что он никогда слова доброго ей не сказал, за исключением одного короткого промежутка её жизни, да и в то время, оказалось, беззастенчиво лгал. Тут как-то совсем не к месту вспомнилось, что другой её «романтический герой» был ещё большим негодяем.

«М-да… Мачеха не одобрила бы ни того, ни другого…»

Любуясь лукавой усмешкой и желая получить положенное ему по праву, Драко шепнул партнёрше, перед тем, как выполнить последнюю фигуру танца:

— Надеюсь, эта улыбка предназначалась мне.

Она не поверила своим ушам. Гермионе показалось, что Малфой флиртует с ней. Поэтому ответ прозвучал довольно решительно:

— Уверяю, сударь, она никоим образом не касается вас.

Резкость и порывистость её реакции заставила Драко улыбнуться снова. Надменность, которую ему пришлось демонстрировать весь вечер, уже трещала по швам, грозя обнажить столь тщательно скрываемое восхищение. Однако он вынужден был сдерживать себя, помня о маске, которую волей-неволей носил ежедневно. Подобную личину он надевал, когда приходилось изображать разбойника с большой дороги. Давным-давно Драко Малфой пообещал себе, что никто больше не увидит его настоящего, никто не ранит его души и сердца. Даже это сияющее золотистым платьем, очаровательное, солнечное создание, для Драко ставшее дороже всего золота, всех сокровищ, которые он мог бы награбить.

Музыка смолкла, первый танец закончился. Малфой поклонился, а Гермиона ещё раз присела в реверансе. Как и принято, он учтиво взял партнёршу за руку и проводил к её месту у стены, а по пути шепнул низким голосом:

— Могу я пригласить вас на третий танец?

У неё хватило сил только согласно кивнуть в ответ и медленно направиться к Габи, чьи глаза были широко открыты от изумления.

— Лорд Малфой?! Ты танцевала первый танец с самым желанным, самым богатым мужчиной в этом обществе?

— Полагаю, что да, танцевала, — Гермиона отметила благоговейный трепет, прозвучавший в словах Габриэль, с некоторым возмущением, которое попыталась скрыть за холодной вежливостью.

— Он великолепен, не правда ли? — с придыханием произнесла Габи. — Несколько староват для меня, но идеально подходит тебе.

— Я бы никогда… Я имею в виду… Нет… — Гермиона запнулась.

Она оглядела бальную залу. Девушки теперь смотрели на неё с завистливым пренебрежением, а мужчины — с жадной ревностью. Друзья, Рон и Гарри, выглядели разочарованными. Флёр блистала самодовольством.

Желая передохнуть от суеты и побыть в одиночестве, Гермиона извинилась и вышла в коридор, чтобы найти туалетную комнату.

Она увидела нужную дверь и только собралась перешагнуть порог, когда из-за ширмы, которая загораживала дамскую комнату, отделяя её от входа, послышались голоса. Гермиона остановилась, потому что вдруг уловила своё имя…

— Не могу поверить, что из всех присутствующих в зале девушек лорд Малфой пригласил на танец именно эту Грейнджер! — говорила какая-то женщина.

— Да уж! И это после того, что с ней произошло в его поместье во время войны! Вы же слышали об этом? — подхватила вторая. — Меня не волнует, что Министерство так и не смогло его уличить в совершённых преступлениях. Он должен быть заключён в тюрьму и гнить с остальными Пожирателями Смерти!

Третий голос, принадлежавший судя по всему молодой девушке, возразил:

— Вы так строги! Лорд Малфой в то время был всего лишь неопытным юношей, к тому же ходили слухи, что ближе к концу войны он помогал нам, добывая секретные сведения, как шпион.

Первая женщина подтвердила:

— Мне это известно абсолютно точно. Мой муж (который, как вы знаете, накоротке с Министром Магии), сказал, что всё это правда. Драко Малфой шпионил для нашей стороны на протяжении всей войны, отчаянно рискуя собственной жизнью да к тому же и против собственного отца!

Гермиона услышала, как несколько женщин изумлённо ахнули. Впрочем, как и она. С той лишь разницей, что ей всё-таки удалось вовремя зажать рот рукой.

«Он ведь именно это мне и говорил тогда! А я заявила, что всё это ложь!»

Женщина меж тем продолжила:

— Представьте себе! Тем сильней я удивлена, что такой достойный, завидный жених обратил внимание на какую-то… магглорождённую!

Гермиона решила, что услышала достаточно. Развернувшись на пороге дамской комнаты, она зашагала по коридору.

Для неё стали очевидными две вещи. Во-первых, как Драко и заявлял все те годы, он действительно воевал на их стороне. А она назвала его трусом и лжецом… Во-вторых, как Гермиона и подозревала, внимание, которое он сегодня демонстрировал по отношению к ней, оказалось притворством. Она не была уверена в том, почему это обстоятельство так неприятно её поразило. Ведь у неё всегда было мало настоящих друзей, которым она могла доверять. Только Гарри и Рон. Больше никого.

Она подошла ко входу в бальный зал, заглянула внутрь и увидела всех этих разряженных, увешанных украшениями людей, купающихся в счастливом и радостном настроении. Повсюду в зале кружились горящие свечи, свет которых магией сделали ярче. Все смеялись, ели и теперь, когда музыка заиграла громче, снова начали танцевать. И, как и в жизни, Гермиона сейчас одиноко стояла в сторонке, исподволь наблюдая за общим весельем. Каждой частичкой души она чувствовала себя неудачницей. Которой и была на самом деле.

«Подумать только, а ведь я почти поддалась этому всеобщему захватывающему возбуждению. Но сейчас рада, что устояла».

Гермиона уже собиралась уйти, когда кто-то схватил её за руку. Она быстро обернулась, и увидела лорда Малфоя собственной персоной.

— Вы обещали мне третий танец, мисс Грейнджер, и я пришёл получить обещанное.

В этот раз, когда они танцевали, Драко не сумел втянуть её в разговор, как ни старался. Вместо этого Гермиона, казалось, изучала его, поэтому он тоже употребил время с пользой, изучая её. Она улыбнулась лишь однажды, когда какая-то девушка наступила ей на ногу (потому что всегда была великодушна и вежлива). Малфой был оглушён и обрадован этой улыбкой: она ослепляла, в ней кипела сама жизнь. Гермиона отвела взгляд от девушки, всё ещё сияя приветливостью, но при виде партнёра на лицо её словно набежала тень, и оно снова приобрело выражение вежливой сдержанности.

Однако эта маска не смогла обмануть Драко. Под ней он обнаружил грусть, так часто посещавшую мисс Грейнджер. Ту грусть, которая всегда его беспокоила и интриговала. Услышав сегодня утром историю об её одиноком детстве, он начал понимать Гермиону чуть лучше.

«Как приятно было бы узнать все её секреты, обнажить её душу слой за слоем, увидеть её настоящую. Тогда, может быть, когда-нибудь я даже позволил бы ей узнать настоящего меня. Хорошая мысль…»

Следовало признать, что хотя зал был довольно маленьким, рядом теснились и толкались люди, а компания подобралась на диво невоспитанная, Малфой всё равно испытывал удовольствие от того, что пришёл сюда. Потому что она здесь присутствовала. Улучив минутку, когда они стояли в самом конце танцующих пар, дожидаясь своей очереди, он спросил:

— Вам, наверное, надоели эти толпа и духота, Гермиона?

«Он произнёс моё имя!» — она была очарована.

Звуки, знакомые с детства, прокатившись по его губам, его языку, прозвучали так интимно, так запретно… Гермиона кивнула, и Драко тут же двинулся к ней, ломая стройные ряды танцоров, взял её за руку и потянул к двустворчатым дверям, ведущим на балкон. Там провёл её к скамье и попросил:

— Позвольте, я принесу вам какой-нибудь холодный освежающий напиток. Оставайтесь здесь, пожалуйста.

Гермиона снова только кивнула. Этот мужчина удивлял её уже в который раз. Она была заитригована его странными, неожиданными ухаживаниями, даже, пожалуй, чуть утомлёна ими.

Лорд Малфой вернулся с двумя бокалами в руках, протянул один ей и уселся рядом на скамье. Он не видел ничего предосудительного в их поведении: во внутреннем дворике они были не единственной парой.

Гермиона сказала:

— Вот увидите, милорд, после сегодняшнего бала светское общество будет гудеть, как растревоженный улей, от множества благоприятных слухов о вас.

Он как раз поднял бокал к губам, но снова опустил его, поинтересовавшись:

— Каких же?

— Поговаривают, что вы почти не посещаете подобные мероприятия, хотя считаетесь самым завидным женихом в этих краях, — Гермиона замолчала, глотнула пунша и, придерживая бокал, аккуратно сложила руки на коленях.

Приподняв брови, Драко ответил:

— Обычно я нахожу эту компанию скучной.

— Но не сегодня?

— Сегодня не намного лучше, — совершенно серьёзно произнёс он и, повернувшись к Гермионе, добавил: — Исключая, конечно, компанию присутствующих.

— Видимо, я должна поблагодарить вас за это, — отозвалась она едко. — Мне просто интересно, что тогда привело вас сюда, сэр, если компания, которую я могу выдержать, скучна для вас?

— В самом деле, мэм, что вы думаете по этому поводу? — спросил Малфой, обращая на неё всё своё внимание и глядя, казалось бы, с презрением и насмешкой, а на самом деле от души развлекаясь.

— Я еще не до конца разобралась, что именно вами движет, но решила выяснить это до конца сегодняшнего вечера, — сказала Гермиона, против воли чуть-чуть флиртуя с ним.

Это заявление заставило его чуть снисходительно улыбнуться.

— Вы всегда были странным созданием. Никак не могли успокоиться, пока заинтересовавшая вас загадка не бывала решена. Хотите понять мои мотивы? Пожалуйста. Разгадывайте. Ищите. Но, предупреждаю: вам может не понравиться то, что обнаружите в итоге.

Вздохнув, Гермиона произнесла:

— Может, мне это и не понравится, но я полна решимости, как никогда.

Лорд Малфой скептически приподнял бровь, но никак не прокомментировал её заявление.

Она встала, поставила стакан на скамью и, подойдя к перилам, облокотилась на них. Несколько секунд спустя Драко приблизился к ней и, остановившись рядом, спросил:

— Почему вы так задумчивы сегодня вечером?

— Меня мучает вопрос: должна ли я перед вами извиниться или нет?

— Пока мы танцевали, вы лишь дважды наступили мне на ногу, так что не стоит просить прощенья за такой пустяк. Но если вы всё же считаете нужным принести извинения, я их приму, — несколько игриво ответил он.

Гермиона обернулась, непонимающе глядя на него, но он снова улыбнулся, и улыбка эта показалась ей ярче света луны и звёзд в тёмном небе.

— О-о-о, так вы не имели в виду ваши ужасные танцевальные навыки? — с напускным разочарованием пошутил он, чтобы разрядить обстановку.

— Ужасные?! Я сказала, что не обладаю идеальной для танцев грацией, милорд, но мои способности нельзя назвать ужасными!

— Точней сказать — недостаточными… Маленький такой недостаток, — поддразнил лорд Малфой.

— У меня нет недостатков! — отрезала Гермиона.

— И чувства юмора тоже, — пробормотал он тихонько, а затем, развернувшись к ней, спросил: — Так в чём вы хотели извиниться передо мной, мисс Грейнджер?

Она не была уверена, как именно сформулировать оправдание, но, к счастью, получила шанс отложить неприятное объяснение на потом, так как с порога балкона её позвала Флёр:

— Гермиона, мы должны уйти. Билл не очень хорошо чувствует себя.

Двинувшись к входу в зал, она всё же остановилась и, повернувшись к Драко, ещё раз присела в вежливом реверансе.

— Благодарю за оказанную честь потанцевать с вами.

— Леди, а где же обещанные извинения? — полюбопытствовал он.

— В другой раз, — ответила Гермиона и, быстро развернувшись, ушла.

Драко Малфой довольно улыбнулся.

«Да… И не надейтесь, дорогая мисс Грейнджер, что этого самого другого раза не будет».