Это было самое дождливое лето, которое когда-либо видел Форкс, а это означало, что работа Беллы в магазине Ньютонов была даже медленнее, чем обычно. Она наполнила полки товаром и подмела пол. Поскольку находилась в магазине одна, то позволила себе снисходительность, положить ноги на прилавок и приступить к чтению книги.
Она только осилила одну главу, когда прозвенел звонок, оповещая о приходе покупателей. В ту же секунду ее встретил громкий смех: одно хихиканье было глубоким и безудержным, другое же — совершенно легким. Этот звук был настолько приятным, что даже смог отвлечь от книги.
Когда Белла увидела вошедших парней, точнее, даже сказать — мужчин, она чуть было не свалилась прямо со своего стула.
Если бы в городке Форкс жила королевская семья, то это были бы Каллены. Она состояла из Карлайла, хорошего врача, самого квалифицированного хирурга нашего города, да и просто лучшего парня в округе. А еще он был невероятно привлекательным. Даже для девочек возраста Беллы, хирургическое вмешательство было не таким уж страшным явлением, если операцию проводил Карлайл. Если где-нибудь происходило реконструирование здания, или проходило какое-то благотворительное мероприятие, то можете предположить, что за этим стояла Эсми Каллен. Она была воплощением шика и неизменной доброты.
Еще были сыновья. Этакие принцы Форкса, которые были во много раз красивее королевских принцев Англии. Эмметт Каллен был старше на три года. Он недавно получил высшее образование со степенью магистра в области психологии, и если верить слухам, собирался работать с проблемными детьми в Сиэтле.
А Эдвард… Ну, Эдвард раздражал ее.
Это чувство стало переполнять с тех самых пор, как у нее, действительно, появилась возможность хорошо рассмотреть его, когда ей было четырнадцать, и она запала на него.
До этого дня, ее первого дня в средней школе — она постоянно закатывала глаза на то, как сверстники возводили Калленов на пьедестал. Она не понимала, чем они были так очарованы?
Пока сама не положила глаз на Эдварда.
Чувствуя себя глупым новичком, она бежала, пытаясь добраться до класса вовремя, после того, как отправилась не в ту сторону. И, конечно, когда она вылетела из-за угла, то столкнулась с другим студентом. Книги Беллы разлетелись, но, что странно, именно другая девочка разозлилась из-за этого.
— Смотри, куда прешь, дрянь! — взвизгнула та, намеренно толкнув Беллу, когда прошла мимо.
Еще немного, и Белла упала бы на землю, конечно, если бы ее кто-то не поймал. Она взглянула по сторонам, находя интересным тот факт, что тело было охвачено руками. Руками мальчика.
— Ты в порядке? — спросил он, и Белла утонула в его зеленых, нефритового оттенка глазах.
— Эй? С тобой все хорошо?
Белла резко покачала головой, стараясь выйти из закоулков своей памяти, но зеленые глаза по-прежнему пристально смотрели на нее, правда, теперь уже с некоторым беспокойством.
— Э-эм, да, — быстро сказала она, пытаясь скрыть тот факт, что рассматривала его без всякого стеснения. — Могу ли я помочь вам с чем-то?
Белла вынуждена была признать, что минутное увлечение переросло в нечто большее. Возможно, это как-то связано с тем, что он был старше. Очевидно же, что мальчики из колледжа были намного привлекательней, чем мальчишки в школе. Они более зрелые что ли. Как старший в средней школе, он был высоким и худощавым. Да и теперь его мышечная масса стала превышать свои размеры.
Конечно, она слышала сплетни о том, что он хотел присоединиться к ФБР. Правда, представляла, что нужно быть достаточно пригодным для этого физически.
Несмотря на то, что его старший брат все еще затмевал одним лишь размером тела, это были мышцы Эдварда, не Эммета, в чем Белла нашла себя рассматривающей. И это оказалось странным. Обычно такие вещи, как мышцы рук ничего не значили для нее. Однако, когда она увидела очевидную силу его рук, ясно выглядывающие из-под рукавов мышцы, то у нее тут же появилось непроизвольное желание прикоснуться к ним и сжать, от чего ей даже пришлось наклониться вперед, удерживая руки на прилавке.
Эммет рассмеялся.
— Нам нужна новая палатка, — сказал он, наклоняясь к прилавку вперед. — Мы отправляемся в «Goats Rocks Wilderness».
Белла уклонилась.
— А разве в этой округе не много медведей?
— Кемпинг скучный, если там нет медведя, чтобы побороться. — Ответил Эммет с напускной серьезностью.
Посмеиваясь над ее выражением лица, Эдвард подмигнул Белле.
— Не волнуйся. Мы знаем, как постоять за себя.



— Белла, ты действительно уверена, что хочешь этого? Я просто считаю это не лучшей затеей, прошло слишком мало времени, — забеспокоилась Рене.
Вздохнув, Белла отвернулась от окна, чтобы взглянуть на свою мать.
— Просто есть вещи, которые нужно знать, и которые никто больше не сможет мне рассказать.
Одной из таких вещей как раз было присутствие Каллена, посреди ночи в ее больничной палате.
Краешком глаза она уловила движение двери палаты, и устремила свой взгляд в их сторону. Эдвард стоял в дверном проеме, всматриваясь с неуверенным выражением лица. Белла отметила тот факт, что он носил очки. Но их не было, когда вошел в магазин Ньютона.
И Белле он скорее нравился именно в очках.
Он выглядел значительно старше, что явно отличалось от того образа, который она помнила, и ее брови тут же обеспокоенно нахмурились. Это не был тот беззаботный подросток, которого она знала в четырнадцать, и он так же не напоминал того ухмыляющегося студента, о котором вспомнила всего лишь несколько дней назад. Не осталось никаких следов от того мальчишки, которым он был. А все, что было, так это мужчина, несущий на своих плечах тяжелый груз. Она хотела бы знать, что же он такого видел, и что ему пришлось пережить, что сделало его черты настолько встревоженными.
Затем их глаза встретились, и его черты лица по-особенному заиграли. Улыбка дернула уголки губ, и даже через всю комнату она могла видеть как потеплели нефритовые глаза. На тот момент, он снова стал похожим на мальчишку из колледжа, с огромным очарованием и юношеской красотой. Дыхание Беллы перехватило, и она ощутила, как к щекам прилила кровь. Прежде чем помочь ему, она улыбнулась в ответ.
Это было так странно, что даже, несмотря на ее ситуацию, то, что мир перевернулся с ног на голову, пугая своими новыми перспективами, она все еще чувствовала, как разносится тепло по телу, не имеющее ничего общего с тошнотой, словно тот обволакивающий горячий шоколад в холодный день.
Шаги Эдварда были быстры, когда пересекал комнату к Белле. Его рука поднялась, и на мгновение ей показалось, что он собирается прикоснуться к ней, но в последнюю секунду он опустил ее на изголовье кровати.
— Привет, Б… мисс Свон. Так приятно видеть, что ты не спишь, — мягко произнес он.
То, как он смотрел на нее, словно она была единственным человеком в этой комнате, хотя нет, даже не так: в целом мире, временно отняло у нее дар речи.
— Это не очень хорошая идея, — сказал Чарли более грубо, чем того ожидал. Белла даже не заметила, как он вошел следом за Эдвардом. — Белла, это уже слишком. Ты собираешься…
— Я в порядке, — настояла она, хотя тон отца слегка смутил ее, и даже в какой-то мере возмутил. Она привыкла к подобным вещам со стороны Рене, а вот Чарли обычно предоставлял больше свободы.
Белла глубоко вздохнула, покачав головой в попытке развеять нелепое представление о том, что Эдвард смотрел на нее с чем-то большим, нежели просто дружественным беспокойством. Ее мысли и эмоции всегда были слегка мелодраматичны, особенно с тех пор, как пришло осознание того, что она была слишком девочкой—подростком для своего вкуса.
— На самом деле, я была бы очень рада, если вы позволите поговорить мне с Эд… Агентом Калленом наедине.
— Этого не будет, — сказал Чарли.
— Нет, Белла! — в то же время возразила и Рене.
С легким ворчанием, Белла взглянула на Эдварда.
— Скажи мне, что существует такой закон, который позволит нашему разговору остаться приватным.
Губы Эдварда изогнулись в полуулыбке, и он тут же откашлялся.
— Если бы я опрашивал тебя, то, может, и смог бы что-то сделать, — сказал он мягко, а затем взглянул на Чарли. — Но мне уже объяснили в недвусмысленных выражениях, что случится, если я сделаю нечто подобное.
Чарли скрестил руки на груди, и его усы слегка дернулись, после того как он скривился федеральному агенту.
Белла вздохнула, поворачиваясь к своему отцу.
— Правда, со мной все будет хорошо. Просто есть вещи, которые я должна знать.
Она повторяла эти слова снова и снова, с тех самых пор, как попросила позвонить Эдварду. Они боялись, что она станет просить подробную информацию о смерти Джейкоба — что естественно она и собиралась сделать. Не хотели, чтобы она расстраивалась еще больше.
Но Белла, между прочим должна была знать, за что умер ее лучший друг.
И какую роль она, возможно, сыграла в его смерти. Родители никогда не были бы честны с ней, если даже сейчас они отвечали отдаленно, но ей нужно было знать.
— Белла… — начала Рене, но Белла остановила ее.
— Я знаю, что мне на самом деле не семнадцать, а значит, у вас нет опеки надо мной, — сказала она прямо.
Чарли и Рене переглянулись, и ее отец отступил назад, раздраженно потирая шею.
— Просто… Будь осторожна, Беллз. Если ты подтолкнешь себя слишком сильно…
Белла горько рассмеялась.
— Все, что он скажет, и так будет казаться сложнее, чем то, что вы уже рассказали мне, — пробормотала она едва слышно.
Выражение лиц родителей тут же стало печальным, и необъяснимо, но Эдвард смотрел в пол, в то время как его выражение наполнилось… виной? Белла покачала головой, чувствуя себя плохо, потому как это не была ни одна из их ошибок больше, чем ее.
— Взгляните иначе. Я обещаю, что не буду волноваться.
Она не была до конца уверена в том, что могла обещать это, поскольку не понимала, как может отреагировать. Все-таки в ее знаниях существовал восьмилетний пробел.
За восемь лет так много могло измениться… слишком много.
На мгновение ее мысли вернулись к возможной опасности, и от этого у нее все сжалось внутри. С тех пор как Белла проснулась, она чувствовала, словно бежит без остановки, пытаясь скрыться от каменного валуна, который вот-вот нависнет над ней и раздавит хрупкое тело. Сделав несколько глубоких вдохов и таких же выдохов, она все еще чувствовала напряжение.
— Ты в порядке?
Эти слова были произнесены очень тихо и только ей. Белла подняла глаза на Эдварда, обнаружив на себе обеспокоенный взгляд, но при этом в его зеленых глазах читалось мягкость и спокойствие.
Так или иначе, она мгновенно почувствовала себя спокойнее.
— Я в порядке, — сказала она, впервые соглашаясь за день со своими словами. И тут же обратилась к своим родителям. — Пожалуйста, ребята?
Хоть и неохотно, но они все-таки согласились, и Чарли прикоснулся рукой к плечу Рене, в попытке сгладить ситуацию.
— Пойдем, Рене. Я угощу тебя поздним обедом. — Он посмотрел напоследок на Эдварда. — Помни, о чем мы говорили.
Эдвард кивнул, и его выражение лица тут же стало серьезным.
Белла вздохнула с облегчением, когда они, наконец, остались вдвоем. У нее присутствовал естественный инстинкт защищать своих родителей. Но сейчас, будучи столь осведомленной об их волнениях, это все слегка истощало.
У нее и так было достаточно проблем, чтобы еще бороться с этим.
В палате раздался шорох, поскольку Эдвард опустился на стул, который еще недавно занимала Рене. Казалось, он немного нервничал, смотря на Беллу.
— У вас есть какие-то вопросы, мисс Свон?
Она скривилась, услышав официальное обращение.
— Пожалуйста, не называй меня так, — произнесла Белла со вздохом. Взглянув на Эдварда, она заметила в его глазах некое волнение, что заставило и ее быть слегка неуверенной. — Ты был здесь прошлой ночью.
Он медленно кивнул.
— Я имею в виду… Я предполагаю… и даже понимаю, что если здесь вовлечено ФБР, значит Джейкоб или я были в чем-то замешаны. — Она взглянула вниз, теребя край одеяла. — Ты был… телохранителем или кем-то еще?
Он фыркнул, и когда Белла снова взглянула на Эдварда, он казался удивленным.
— Нет, ничего подобного. То, что Джейкоб был замешан в… — он остановился, и провел руками по волосам. На какое-то короткое мгновение Белле показалось, что он снова похож на того молодого мальчишку, с которым она впервые когда-то встретилась. Эдвард тяжело вздохнул и смущенно взглянул на нее. — Я, правда, не знаю, с чего начать этот разговор.
Глядя на нее серьезно, он еще раз попытался все объяснить.
— Ты не в опасности, пожалуйста, не бойся. Я был здесь прошлой ночью, так как просто не мог уснуть и потому, что… — он казался неуверенным, тщательно и привередливо подбирая свои слова. — Ты и я… не так давно мы пришли к тому, чтобы стать действительно хорошими… друзьями.
Когда Эдвард озвучил последние слова, его взгляд был устремлен вниз, в сторону, куда угодно, но только не на нее. Белла сочла это любопытным и оставила на потом, чтобы в дальнейшем хорошенько обдумать. Но сейчас в голове крутились куда более неотложные вопросы.
— Мы друзья?
Когда он посмотрел на нее снова, его улыбка была краткой и тоскующей.
— Да. Мы… проводили много совместного времени.
В этот момент, школьница внутри Беллы была просто в восторге.
— О, — произнесла она мягко, стараясь не замечать только что образовавшегося в ее теле пузыря удовольствия, из-за которого появилось непроизвольное желание хихикнуть. — Ну, тогда тебе действительно стоит называть меня Беллой.
После этой фразы его улыбка стала гораздо шире, чем раньше.
— Хорошо, Белла.
Она слегка улыбнулась, прежде чем более тяжелые вопросы, и мысли снова вторглись в разум. Как только собралась задать следующий вопрос, в горле образовался ком, а сердце мучительно сжалось в груди. Белла не хотела произносить эти слова, так как ей не хотелось верить в их реальность. Если бы она их озвучила, ей бы пришлось принять всю ту ужасную правду, а значит и поверить во… все.
На какую-то долю секунды, идея Беллы на счет симулирования усталости, казалась уже не такой глупой. Возможно, ее родители были правы, и прошло слишком мало времени для подобной затеи.
Но, с другой стороны, ей нужно было знать.
— Эдвард… — Было так правильно и в то же самое время странно обратиться к взрослому человеку как к другу. — Если я не в опасности… я имею в виду… — она фыркнула, пытаясь найти подходящие слова. Когда Белла снова взглянула на Эдварда, ее глаза были полны слез, и казалось вот-вот немного и они хлынут по щекам. — Как?
К счастью, он, казалось, понял ее вопрос.
Эдвард рассказал ей о подозрениях Джейкоба, в том, насколько странно велся бизнес «Imprint Inc». И что, в конце концов, он говорил об этом агентам ФБР, и те попросили надеть его прослушивающее устройство.
— Белла, поверь… Если бы у нас были хоть какие-то подозрения на этот счет, эти усилия стали опасными для вас обоих, и все было бы иначе, — произнес Эдвард, и в его тоне действительно звучала искренность.
Он продолжал рассказывать о том, как ее дружба с Эмили Улей поспособствовала их новым совместным встречам, и как Джейкоб постепенно завоевал доверия Сэма.
— Я не верю, что Улей хотел убить Джейкоба, — сказал Эдвард более жестким тоном, а его глаза наполнились лютым гневом. Он сделал глубокий вдох, и очень медленно выдохнул, пытаясь нормализовать свое мышление, словно само лишь воспоминание о человеке привело его в ярость. — Из свидетельских показаний миссис Улей, когда было обнаружено прослушивающее устройство, Сэм и Джейкоб сильно поругались. Полагаю, он не хотел выставлять Джейкоба за дверь, но это то, что произошло.
Голова Беллы кружилась от полученного потока информации. Даже такой простой рассказ оставил после себя кучу вопросов.
Как Джейкоб стал бизнесменом? Разве его привлекала многочасовая работа в четырех стенах?
Насколько ужасно это должно было быть для него… Как и многие из племени, Джейкоб смотрел на Сэма больше предвзято, и меньше, как на брата по волчьей крови. Он не считал, что они шли по течению, как остальные, но их жизни были куда богаче и насыщенней, о чем большинство жителей Ла-Пуш лишь осмеливалось мечтать. Знать то, кем они стали, наверняка, стало сокрушительным не только для Джейкоба, но и для всего племени.
Эмили Улей? Последнее о чем Белла помнила, так то, что Сэм Улей встречался с Леей Клируотер. Они с Леей никогда не были хорошими подругами, но она знала ее брата — Сэта. Белла тут же задалась вопросом, что если и произошел разрыв отношений, то как она сдружилась с женой бывшего парня Леи?
Насколько сильно пострадал Джейкоб? Если бы его выбросили из окна сквозь стекло, то она могла бы предположить, что он умер от потери крови. Как много времени на это понадобилось?
— Белла… — голос Эдварда был тихим и беспомощным.
Она не сразу поняла, как по щекам стали стекать слезы. Ее дыхание стало прерывистым, постепенно перерастая в удушье, тело начало дрожать и с каждой секундой истерика набирала все новые обороты. И хотя она пыталась справиться с собой, было слишком поздно что-то изменить.
— О, Боже… — Белла всхлипнула. — Он мертв… действительно мертв.
Все, что видела перед собой, так это улыбающееся лицо шестнадцатилетнего Джейкоба, в темных глазах которого играли огоньки озорства. Ее друга, который мог заставить смеяться даже тогда, когда хотелось плакать. Ее друга, полного жизни и оптимизма.
И теперь все было кончено для него.
— Прости, Джейк. Я очень сожалею, — проговаривала она слова в своем сердце, в надежде и мольбе, что он услышит ее, и будет знать.
«Это несправедливо. Это неправильно и несправедливо», — снова и снова кричал ее разум. Белла была очень зла, что мир потерял такого красивого и замечательного мальчишку… мужчину. И почему? Потому что Сэму Улею и другим было мало денег? Это сводило с ума. Приводило в бешенство. Она кричала, багровея от ярости, но в ее нынешнем, ослабленном состоянии, это было больше похоже на жалкое рычание, нежели на ужасный рев в голове.
— Белла… — повторил Эдвард, и она тут же почувствовала его теплую руку на своем плече.
Инстинктивно она повернулась к нему, и руки тут же обвились вокруг его шеи. Объятие было немного неловким, поскольку Эдвард неудачно наклонился, но все равно не отпустил ее. Вместо этого, он был рад предоставленной возможности, осторожнее сжимая Беллу в своих объятьях и мягко перебирая пальцами ее волосы, в попытке успокоить.
Хотя горе и полнейшая тоска тяготила ее сердце, заставляя распространяться боли в груди с невероятной скоростью, Белла не совсем понимала, как тело это выдерживало. Поэтому была очень рада, что в такой момент возле нее был Эдвард. Она не знала, почему чувствует себя настолько безопасно рядом с этим мужчиной, который был ей даже не знаком, но была рада тому, что в момент, когда она сломалась, здесь присутствовал именно он. Родители были бы абсолютно бесполезны в этой ситуации, так как сами бы испугались ее слез.
Пока Белла находилась в объятьях Эдварда, чувствовала, что все это обязательно пройдет, и в скором времени она снова сможет дышать.



Эдвард изо всех сил старался не думать до тех пор, пока снова не вернется домой.
Эта острая истерика истощила Беллу, забрав у нее всю энергию. Она рыдала в его объятьях в течение нескольких минут, прежде чем резко рухнула в его руках, и когда он бережно опустил Беллу снова на кровать, она едва могла держать глаза открытыми. Эдвард вытер слезы тыльной стороной ладони, пытаясь утихомирить ее попытки извиниться и призвал ко сну.
Он не думал, что она поняла свой укоренившийся и давно выведенный до автомата жест, обернув свою руку вокруг его руки и скользя пальцами по внутренней части локтя. Она делала это все время, с тех самых пор как они были вместе.
Эдвард был уверен, что какая-то ее часть, все еще помнила его.
Он очень старался не допустить прорости тому крохотному зернышку надежды, зная, что их ожидает длинная дорога, и ему нельзя было сейчас раскисать, так же, как нельзя было подталкивать ее, заставляя все вспомнить, хотя очевидно, что в отличие от разума, ее тело прекрасно все помнило.
Как только Эдвард оказался внутри, он тут же отправился к кухонному столу, где бы смог сесть и хорошо все обдумать, что в данной ситуации было просто необходимым. Он снял свои очки — его маленькая попытка вызвать у Беллы воспоминания, поскольку она любила, когда он их надевал, и положил руки на стол, опуская поверх них свою голову. Эдвард старательно вдыхал воздух через нос, стараясь этим самым действием держать свои эмоции под контролем.
Он был настолько сконцентрирован в своих попытках держать мысли в абсолютной ясности, что не заметил прихода матери, пока она не отодвинула стул рядом с ним. Нежные руки прикоснулись к его плечам за несколько минут, как она заговорила.
— Ты в порядке, Эдвард?
Эдвард затаил дыхание, не зная, как ответить на этот вопрос.
Как он мог объяснить, на что был похож для него этот визит? Это было одновременно и раем, и адом.
Рай, потому что, господи… она проснулась и была энергичной. Только вот он смог почувствовать разницу. Белла, которую он знал, не была столь же застенчивой, как женщина в больничной палате, хотя застенчивость, казалось, исчезла, когда родители слегка вывели ее из себя. Тем не менее, по телу разносились миллионы нервных тиков, которые, в меру его знаний, не присутствовали раньше. Она кусала свою губу, и оборачивала волосы вокруг пальца, тем самым выказывая свое тревожное состояние. Но она все еще была Беллой, живой и в сознании.
Несмотря на то, что он жалел каждой клеточкой своего тела и разума, что не мог забрать у нее всю ту боль, как и не мог удостовериться, что в этом мире не осталось ничего, что могло бы причинить ей вред, это все еще было раем, поскольку он мог держать Беллу в своих объятьях. Ощущение ее тела возле него, то, как доверчиво она прижималась — исцелило огромную часть раны на его чрезмерно напряженном сердце. Он был так напуган, что никогда не обнимет ее снова.
В то же самое время — это был ад. Адский огонь и проклятье.
То, как она смотрела на него, с маленькой, робкой улыбкой, не было тем взглядом Беллы, к которому он привык. В нем не чувствовалось любви, а наоборот, это был взгляд девушки, столкнувшейся с незнакомцем, который был лишь смутно узнаваемым, и которого не должна была бояться.
— Она, действительно, не помнит меня, мама, — тихо произнес Эдвард. Он поднял голову, и его слегка переполнило раздражение. — Я имею в виду… она не помнит… кем мы были.
Это было настолько больно, ссылаться на них в прошедшем времени, что Эдвард попросту не мог говорить. Он опустил руки на глаза, просто пытаясь дышать сквозь боль. У него ушло много сил и контроля, чтобы не упасть прямо на колени, когда она посмотрела на него так, словно он был чужим.
Это был ад говорить ей, что они были друзьями, когда он хотел рассказать правду. Она была его миром, и он хотел ее вернуть. Они собирались завести ребенка, и он хотел, чтобы они были семьей.
Эдвард изо всех сил пытался нормализовать дыхание, крепко зажмуривая свои глаза.
И это было правильным, поскольку вся та информация лишь бы перевернула ее мир вверх дном.
Мягкие пальцы Эсми обвились вокруг его рук, аккуратно отодвигая их подальше от лица.
— Мне жаль, — едва слышно пробормотал Эдвард.
— За что? — с недоумением поинтересовалась его мать.
Он сделал паузу, слегка хмыкнув от своей горькой улыбки.
— Я не знаю, — признался он. — Я чувствую, что… нет ничего, за что мне бы следовало говорить спасибо, но все же, я благодарен. Она могла умереть, или никогда не проснуться. Ребенок мог бы умереть. — Его дыхание запнулось, как только он на мгновение все это представил. — Стольким людям так не повезло, как мне.
Она крепко сжала его руки.
— Эдвард, просто потому, что некоторые вещи могли быть и хуже, не значит, что они нетрудные теперь. Да, ты можешь считать это своим благословением, но оставь себе пространство в мыслях, чтобы признать все то, что ты потерял, даже если это только временно. Мы здесь с тобой: твой отец и я. Ты не должен быть сильным с нами, но можешь быть сильным для Беллы.
Эдвард позволил матери направить его, положив голову на ее плечо, в то время как она обняла его.
— Я скучаю по ней, мама, — сказал он шепотом. — Я так по ней скучаю.
Эдвард не думал, что можно было тосковать по ней еще больше, чем когда она была без сознания. Их встреча сегодня сделала все, чтобы боль стала просто невыносимой.
Как она могла быть так близко и при этом настолько недосягаемой?