АКТ 2.

Прослушивание в Grove

Уэстчестер, штат Нью-Йорк

Июнь 2004


Мои ноги тряслись.

Не дрожали.

Не содрогались.

Тряслись.

Неудержимо.

Я чувствовала, как мой желудок пытался завязать себя в узел. Меня тошнило. Опять.

Я сидела на полу. Невидимая.

Я была окружена морем людей. Очень громких, уверенных в себе людей, которые курили и громко ругались, пугая меня до смерти, и в миллионный раз, как я попала сюда час назад, я задавалась вопросом, почему я еще не чокнулась.

Я не такая. Я не похожа на них.

Они наглые и отвратительно ведут себя, и им, кажется, комфортно чрезмерно использовать слово на букву «f» в разговорах (п.п.: имеется в виду «fuck» и все его производные). Они беспрерывно курят и неподобающе касаются друг друга интимными частями тела, хотя большинство из них только что встретились. Они громко хвастаются о спектаклях, в которых участвовали, или о фильмах, в которых снимались, или об известных людях, которых они видели, а я сидела здесь, с каждой секундой становясь все меньше и меньше, осознавая, что единственное, чего я достигну сегодня, это докажу, насколько я не соответствую.

- Итак, сказал режиссер, Лорен, зритель должен видеть твою грудь. Ты говоришь, что посвятишь всю себя своей профессии, и все же позволяешь ложному чувству скромности диктовать твой выбор.

Девушка привлекла внимание. Люди собрались вокруг, слушая ее рассказ.

Я действительно не хотела это слышать, но она была такой громкой. Я ничего не могла поделать.

- Боже мой, и что ты сделала? - спросила ее красивая рыженькая, ее лицо исказилось от эмоций, на мой взгляд, необоснованных.

- Что я могла поделать? - ответила со вздохом блондинка – Лорен. - Я сосала его член и сказала, что не стану снимать с себя блузку. Это был единственный способ сохранить свое достоинство.

Раздался смех и жидкие аплодисменты. Даже прежде, чем мы зашли за дверь, выступления уже начались.

Мой живот скрутило от волнения. Я прислонила голову к стене и закрыла глаза.

Это немного помогло. Мысленно я пробежала по строкам моего монолога. Я знала их. Я знала каждое слово. Я проанализировала каждый слог. Я знала характер и подтекст и тонкости эмоциональных наслоений. Я знала все, и все же чувствовала себя неподготовленной.

- Так, откуда ты?

Снова заговорила Лорен. Я вздохнула и попыталась заблокировать ее.

- Эй. Ты. Девушка у стены.

Я открыла глаза. Она смотрела на меня. Как и все остальные.

Дерьмо.

- Э-э ... что? - проговорила я, и мой голос звучал хрипло и непривычно.

Я прочистила горло и постаралась не выглядеть испуганно.

- Откуда ты? - спросила она снова так, словно я была умственно отсталой. - Я точно могу сказать, что ты не из Нью-Йорка.

Я знала, что ее ехидная улыбка направлена на мои темные джинсы и простой серый свитер. Я не бросалась в глаза, как большинство девочек в ярких цветах, крупных украшениях и с раскрашенными лицами. Может быть, поэтому они все казались нарядными... и более театральными.

- Э-э... Я из Форкса.

Ее лицо скривилось в отвращении, будто я только что избивала перед ней щенка.

- Форкс? Твою Бога мать, где это?

Господи, неужели она действительно должна так много ругаться?

- Это в Вашингтоне. Он довольно мал.

- Никогда не слышала о нем, - сказала она с пренебрежительным взмахом лакированных ногтей. - У вас даже театр есть?

- Нет.

- Значит, ты не имеешь никакого актерского опыта?

- Я участвовала в нескольких любительских спектаклях в Сиэтле.

Ее глаза сверкнули. Она была готова убить меня.

Мой инстинкт самосохранения включился. Я знала, что сделать, чтобы спасти себя.

Скажи ей то, что она хочет услышать.

Это то, что я делала все время: быть тем человеком, которого они хотят во мне видеть. Говорить то, что они хотят, чтобы я сказала.

- Конечно, я не делала тех потрясающих вещей, что ты делала, Лорен. Я имею в виду, кино. Ух ты. Это, должно быть, просто удивительно.

Вот и все, Белла, играй роль. Ты – актриса. Действуй.

Ее глаза немного потускнели. Запах крови разбавился моим льстивым способом.

- Это было и правда потрясающе, - оживленно согласилась она, широко улыбаясь мне, как барракуда с помадой. - Я имею в виду, что, вероятно, зря теряю свое время на этот курс, потому что, вероятно, не пройду его до конца, так как скорее всего уйду в высокобюджетное кино, но это как-то займет меня на время.

Я улыбнулась и согласилась с ней. Я поглаживала ее эго. Это просто. Я была хороша в этом.

Вокруг меня забурлили разговоры, и я добавляла комментарии то здесь, то там, и каждая полуправда, слетающая с моих губ, делала меня более похожей на них. Более симпатичной. Более подходящей.

Я быстро уловила суть.

Вот какой я должна быть здесь.

Вскоре я хохотала и вопила как и все остальные ослы, а один из мальчиков-весельчаков поднял меня на ноги и сделал вид, что мы тусуемся на rave party. (п.п.: массовая дискотека с выступлением ди-джеев)

Он встал позади меня и схватил меня за бедра, делая вид, что трахает мой зад. Я подыгрывала ему, хотя была в ужасе. Я издавала вульгарные звуки и откидывала голову, и каждый думал, что мне весело, поэтому я игнорировала мой стыд и продолжала.

Это притворство. Так фальшиво и неискренне и возмутительно – все это не по мне, но они не знали об этом. Они не знали, что я не уверенная и не забавная, не вульгарная и не раскованная, потому что они не знали меня, и я вдруг поняла, что я могла быть тем, кем хотела быть. Я могла притвориться тем человеком, которого они видели во мне.

Это ложь, но мне плевать. Их одобрение как наркотик, и я хотела большего.

Я все еще притворялась, что меня имеют в зад, когда взглянула и увидела его. Он стоял в нескольких ярдах, опираясь на стену, очень высокий и худой. Его лицо было бесстрастным и ровным. Нечитаемым. Но его глаза смотрели на меня с презрением Пронзительно и неумолимо.

Мой поддельный смех застопорился.

Он был похож на ангела мести, с огненными волосами и утонченными чертами лица. С бледной кожей и темной одеждой.

Его глаза пылали, и я не знаю почему, но моя новая ложная бравада стала ощущаться такой тяжелой под его пристальным взглядом. И начала спадать. Она соскальзывала с меня, как налет, грязный и толстый.

Я перестала смеяться. Личина спáла.

Я не смогла выдержать это. Он извлек меня из нее.

Мальчик-весельчак оттолкнул меня и повернулся к кому-то другому. Я больше не забава. Я потеряла свое вульгарное вколачиваемое-в-зад очарование.

Высокий мальчик также отвернулся и сел спиной к стене. Он вытащил из кармана потрепанную книжку и начал читать, его темный взгляд был сосредоточен на странице, старательно игнорируя меня.

Я повернулась обратно к шумной компании, но они передвинулись дальше. Я потеряла свой насест в курятнике, и снова стала невидимой.

Я осталась одна.

За исключением его, вон там. Он не смотрел на меня, но, кажется, расслабился, поскольку расслабилась и я.

Я, главным образом, испытывала облегчение.

Я была исчерпана, а ведь даже еще ничего не сделала.

Дверь открылась, и вошла женщина с прямыми черными волосами. У нее была в руках папка, и это пугало меня до чертиков.

- Так, ладно, слушаем.

Курятник замолчал. Все устремили глаза на нее. Она очень влиятельна. Они хотели произвести на нее впечатление.

Я хотела произвести на нее впечатление.

- Если я назову ваше имя, вы пройдете внутрь. Мы будем утром работать в группах, а затем разобьем вас на пары во второй половине дня.

Она начала называть имена, ее голос звучал четко и уверенно.

Когда она произнесла «Каллен, Эдвард», высокий мальчик оттолкнулся от стены и прошел внутрь. Его глаза на краткое мгновение встретились с моими, когда он проходил мимо, и мне хотелось пойти с ним. Я чувствовала фальш и дискомфорт без него.

Имена продолжали называться, и я насчитала не меньше шестидесяти человек, прошедших через дверь, в том числе «Мэллори, Лорен», которая завизжала, прежде чем с напыщенным видом зайти внутрь. Я отключилась на какое-то время, пока список имен продолжал пополняться, а потом чуть не наделала в штаны, когда она рявкнула «Свон, Изабелла!»

Я схватила рюкзак и прошла внутрь, пока она прокричала:

- С этой группой все. Всем остальным ждать здесь. Вас заберут другие преподаватели.

Она последовала за мной через дверь и закрыла ее за собой.

Мы находились в большом темном зале. Многоцелевом театральном пространстве.

Вдоль дальней стены тянулись длинные ряды разборных трибун. Большая часть группы сидела на них, тихо переговариваясь. Высокий мальчик – Каллен, Эдвард – сидел обособленно от всех остальных, читая свою книгу.

Лорен смотрела на него, ее язык тела был далек от утонченности и безошибочен. Она хотела трахнуться с ним.

Это отвратительно. В конечном счете, нас оказалось восемьдесят восемь. Шестьдесят девочек и двадцать восемь мальчиков. Никто не выглядел так нервозно, как я себя чувствовала.

Я сидела на трибуне с ними, чувствуя себя невежественной халтурщицей в море более опытных детей из большого города. Моя нога снова начала трястись. Та малая толика уверенности, что у меня была, оставила меня.

Преподаватель встала перед нами и представилась:

- Меня зовут Ирина Эдем, и да, это мое настоящее имя, а не сладкозадый сценический псевдоним. Запомните его. Этим утром мы поработаем с некоторыми ролями и импровизациями. В конце каждой сцены я дам вам знать, кого хочу видеть еще, а кто может уезжать домой. Я знаю, что ищу, и если вы не имеете этого, вы уходите. Я не пытаюсь быть жесткой задницей, просто это то, что есть. Надеюсь, мне не нужно вам напоминать, что Grove принимает избранных тридцать кандидатов из двух тысяч, которые будут прослушиваться в течение ближайших нескольких дней, так что проявите себя с лучшей стороны и будьте самими собой. Я не заинтересована в избитой театральщине и фальшивых эмоциях. Дайте мне то, что надо, или вперед, домой.

Я испытывала желание схватить мою сумку и уйти, но не могла. Мне это было нужно. Это мой спасательный люк к новой жизни, и я должна была поднять его.

Я проглотила свой страх и нацепила храброе лицо. Я его не часто использовала. И это не очень хорошо.

Мы провели следующие полчаса, делая упражнения на концентрацию внимания. Каждый старался не слишком сильно стараться, и все отчаянно пытались не выглядеть отчаявшимися. Некоторые люди были более успешны, чем другие.

Лорен громко и уверенно выполняла все упражнения, будто ее зачисление уже лежало в кармане. Вероятно так и есть. Каллен, Эдвард был впечатляющим. Таким невероятным. Его огненное взаимодействие со сдерживаемой энергией было таким, будто он атомная электростанция, способная зажечь лампочку. Я дрожала, в предвкушении увидеть его, когда он раскроет весь свой потенциал.

Я старалась держаться искренне и естественно, и по большей части, мне это удавалось. Я все делала как надо.

После каждой сцены люди отсеивались. Некоторые воспринимали это хорошо, а некоторые как крушение всех надежд. Это было похоже на зону боевых действий.

Число групп стремительно сокращалось. Ирина делала это очень быстро и эффективно, и каждый раз, когда она проходила рядом со мной, я думала, что уйду. Каким-то образом мне удалось выжить.

Когда утро было на исходе, нас поставили в различные импровизационные ситуации, и Ирина случайно выкрикивала имена, чтобы добавить или убрать нас со сцены. Это было похоже на попытку удержать равновесие на постоянно движущемся полу. Не было времени подготовиться или подумать. Мы должны были действовать инстинктивно.

Наблюдать за другими, добавлять что-то креативное, стараться быть естественным, плыть по течению.

Это страшно и волнующе. Некоторые люди запинались и замирали. Ирина отсеивала их немедленно. Она видела каждую слабость, и ее глаза метались между лицами, выискивая недостатки, распознавая фальшивость.

Мы прервались на обед, и все вели себя тихо, даже Лорен. Мы сидели в кругу и молча ели, наши умы витали вокруг наших монологов и старались не обращать внимания, что большинство из нас не вызовут завтра. Несколько раз я чувствовала жжение на моем лице и поднимала глаза, чтобы увидеть глаза Каллена, Эдварда, устремленные на меня. Он сразу же отводил взгляд и хмурился, и мне отчасти казалось, что он хочет меня убить.

Это странно.

Вернувшись в зал, мы разбились на пары. Я была завязана с мальчиком по имени Джордан, у которого присутствовали акне и шепелявость.

Каждый дуэт получил сценарий, а остальные на нас смотрели. Это как кровавый спорт. Мы все надеялись, что другие сделают ошибку и споткнутся.

Сцены начали разыгрываться.

Лорен и Каллен были в паре и довольно прилично сыграли. Они должны были изображать незнакомцев на вокзале, но Лорен использовала любой повод, чтобы прикоснуться к нему. Он, кажется, не возражал. Они разговаривали и флиртовали, и Лорен ерошила его волосы. Очевидно, у нее был актерский талант как у отъявленной шлюхи.

Остальные сцены прошли средне. Джордан и я играли брата и сестру. У меня не было братьев и сестер, так что, на самом деле, отчасти это хорошо, что мы были незнакомы. Мы шутили, стебались и смеялись, и я должна была признать, что мы чертовски хороши. Ирина похвалила нас, и остальная часть группы неохотно поаплодировала нам.

Люди отсеивались и проливали слезы. Я вздыхала с облегчением и понимала, что около тридцати нас и осталось. Шансы становились все лучше.

Партнеры поменялись. Мне достался Каллен, Эдвард, и он не выглядел счастливым при этом известии.

Он сел рядом со мной, и я смотрела, как его челюсти сжимались и разжимались. Это интересно. Он повернулся и словил меня на разглядывании. Его глаза – смесь темно-зеленого и я-хочу-убить-тебя -и-снять-с-тебя-кожу.

Боже, в чем его проблема?

Я отвернулась и задумалась, что сделала, чтобы так его разозлить.

Ух ты, мы будем подражать своим партнерам.

Ирина встала перед группой и обратилась ко всем нам:

- Для этой последней сессии каждый будет иметь одинаковое задание. Ваш сценарий «Зеркальное отображение».

Звучит легко.

- Это не будет легко.

Проклятье.

- Это упражнение доверия, открытости и установления связи с другим человеком. Вы должны быть полностью доступны для этого. Никакой неловкости. Никакой искусственности. Просто сырая, чистая энергия. Если вы не расслабитесь внутри себя, у вас ничего не получится, а если вы будете не в состоянии установить связь с другим человеком, я узнаю это. Никто из вас не ведет, никто из вас не следует. Вы должны чувствовать движения друг друга. Сделать их интересными и оригинальными. Перемещаться в пространстве. Все понятно?

Мы все молча кивнули.

У меня не было никакой чертовой подсказки, о чем она говорит. Каллен потер пальцами глаза и издал тихий стон. Полагаю, что он тоже не понимал.

- Хорошо, начали.

Первая пара встала. Это были Лорен и Джордан. Они взяли несколько минут, чтобы обговорить то, что собирались делать, а затем встали посреди зала. Они начали двигаться. Хорошо, но неуклюже. Было очевидно, что Лорен ведет, а Джордан следует. Они были команда и ничего более. В какой-то момент Джордан хихикнул. Ирина что-то отметила в своей папке. Я полагаю, он только что облажался. Я улыбнулась. Каллен тоже.

Еще один отдал концы.

Все остальные группы выполняли упражнение и Ирина кружила вокруг них, как ястреб, тщательно изучая каждое движение. В значительной степени всех вдохновляла ее писанина в папке. Она решала, кто выйдет в финал. Большинство людей ломалось под давлением. Я была так взволнована, что не передать словами.

Наконец, подошла наша очередь, и мы встали перед группой и стали ждать Ирину, чтобы она дала нам сигнала «Начали». Каллен нервно дергал ногой, засунув руки в карманы и ссутулившись. Это не наполняло меня уверенностью. Нервы извивались внутри меня как клубок гадюк. Мне реально хотелось помочиться и / или блевануть. Но, к сожалению, я не могла сделать ни того, ни другого, поэтому перенесла свой вес с одной ноги на другую и закусила губу.

Ирина изучала нас несколько мгновений, прежде чем заговорить.

Я осознала, что Каллен и я перестали дышать.

- Ладно, вы двое, - произнесла она. - Последний ваш шанс произвести на меня впечатление, прежде чем я объявлю финалистов.

Боже, пожалуйста, выберите меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Позвольте мне остаться здесь еще на один день. Или навсегда. Что угодно.

Каллен посмотрел на меня, и я увидела свое отражение в его отчаянии. Он хотел этого. Сильно. Может быть, так же сильно, как и я.

Не-а. Невозможно сильнее.

Ирина подошла ко мне и понизила голос. Это было так по-заговорщически.

Она делала это для других групп? Не думаю.

- Он двигается, ты двигаешься, Свон. Понимаешь? Дыши с ним одним воздухом. Найди связь.

Она посмотрела на Каллена.

- Если ты не сможешь найти правильный баланс, это не сработает. Ты должен позволить ей, Эдвард. Ты меня понимаешь? Не думай об этом, просто сделай это. Три осечки, и ты вылетаешь, помнишь?

Он кивнул и сглотнул, а затем его глаза встретились с моими.

- У вас есть три минуты, чтобы обговорить сцену.

Она оставила нас, и Каллен и я отошли в сторону. Он встал рядом со мной, и от него так хорошо пахло.

Не то чтобы я должна была обращать внимание, как хорошо он пах в этот момент, но мой мозг искал, чем отвлечься от моих вызывающих тошноту нервов, и его чудо-аромат был тем самым. Черт, он пахнет действительно хорошо.

- Слушай, - проговорил он, наклоняясь ко мне, и его глаза и чудо-аромат стали до смешного интенсивными. - Мне это необходимо, понятно? Очень сильно. Не испорти мне все.

У меня упала челюсть.

Ты – чудо-ароматный кретин.

- Почему это я испорчу все? - спросила я, и мой шепот прозвучал так же резко, как шипение. - У тебя есть такой же шанс испортить все, как и у меня! И что имела в виду Ирина, когда сказала: «три осечки, и ты вылетаешь»?

Он потер виски и страдальчески скривился. Он наклонился ближе, не глядя на меня, и я могла чувствовать его дыхание на своем лице.

- Это... уже... проклятье... вот уже третий год, как я прослушиваюсь здесь, - проговорил он, и вдруг его глаза уставились на меня, и я увидела в них страх. Много страха. - Если у меня не получится в этот раз, я пролетаю. Они не позволят мне еще раз прослушиваться. И тогда мой отец надорвет живот от смеха и заставит меня пойти в медицинский колледж, и это будет так ужасно, что не передать.

Я вдруг очень смутилась. Я наблюдала за ним весь день. Эти люди что, слепы?

- Почему ты не поступил до сих пор? Ты действительно очень хорош.

В волнующе-интенсивной манере.

Его глаза смягчились за мгновение до того, как он посмотрел на остальную часть группы, которая, вероятно, молилась, чтобы мы напортачили.

- Мне трудно ... взаимодействовать ... с другими исполнителями. Видимо, они думают, что это важное качество, которое должны иметь их актеры.

- Не похоже, чтобы у тебя возникли какие-либо проблемы с Лорен.

Он усмехнулся.

- Тогда не было никакой связи. Я ничего не чувствовал. Как обычно. Ирина может подтвердить.

Я бросила взгляд на темноволосую женщину, которая изучала нас своими проницательными глазами.

- Она прослушивала тебя и раньше? - спросила я, повернувшись к Каллену.

Он кивнул.

- Каждый год. Она хочет предложить мне место в программе, но не дает мне поблажки. Если я не смогу доказать, что могу сделать это... это особенное упражнение, которое я полностью проваливаю каждый раз, когда прослушиваюсь... все будет кончено.

- Одна минута! - прокричала Ирина.

Черт возьми.

- Слушай, Каллен, просто подражай и делай все возможное, чтобы установить «связь» со мной, хорошо, потому что, если у меня не получится, я должна буду вернуться к своим властным, гиперопекающим родителям и учиться на умасливающего юриста, где будет так скучно, что у меня поедет крыша. Так что, ты не единственный, у кого есть что терять здесь.

Он замер и бросил на меня хмурый взгляд, недоверие распространилось по его лицу, перейдя в раздражающую ухмылку.

- Ты ... ты только что сказала «умасливающего»?

Яркий румянец окрасил мое горло и лицо. Я чувствовала, что мне нужен пакет со льдом.

Он смеялся надо мной только потому, что я не хотела ругаться, как и все другие умасливающие в этом месте.

Что ж, он может засунуть свои насмешки куда подальше. Прямиком в свой зад.

Я сердито взглянула на него.

- Заткнись.

Его ухмылка была прямо пропорциональна растущему во мне бешенству, и я хотела ударить его по лицу. Он поднял брови еще выше.

- Серьезно, «умасливающего»?

- Закрой. Рот! - бесилась я, не поддаваясь искушению топать ногами. - Ты тратишь время! Мы должны выяснить, что мы будем делать!

Он смеялся и покачивал головой, пробегая пальцами по своим волосам. Потом он перестал смеяться и вздохнул, а когда он посмотрел на меня, на его лице было уже меньше раздражения.

Я была вполне уверена в этом, потому что все это передавалось мне. Кроме того, я начинала волноваться.

- Я рада, что вы нашли меня забавной, доктор Каллен, - процедила я сквозь зубы. - Но ПОЖАЛУЙСТА, можем мы придумать какой-нибудь план действий?

Я увидела панику в его глазах при слове «доктор», и его ухмылка немедленно исчезла.

- Слушай, Свон...

- Меня зовут Белла.

- Без разницы. Просто расслабься, ладно? Мы можем сделать это. Смотри мне в глаза и... Господи, я не знаю... заставь меня чувствовать что-нибудь. Что угодно. Не теряй концентрацию. Это то, из-за чего проваливаются все остальные. Просто сосредоточься на мне, а я сосредоточусь на тебе. Хорошо?

- Ладно.

- И не надо говорить «умасливающий» больше, потому что я лопну от смеха. Ты же знаешь, что это выражение из порно, не так ли? (п.п.: умасливающий в порно-терминологии – это человек из обслуживающего персонала на съемках гей-порно, который заведует нанесением лубриканта)

Если бы я так не нервничала и не находилась в зале, где была куча людей, которых я не знала, то я бы, вероятно, ударила его. И нет, я не знала, что «умасливающий» - выражение из порно. Разве я похожа на смотревшую порно извращенку?

Я выдохнула и попыталась сосредоточиться, очистив свой ум. Мои мысли были так хаотичны. Мне нужно было успокоиться.

- Эй, - проговорил он, коснувшись моей руки, и это совсем не помогло мне сосредоточиться. - Мы можем сделать это. Просто не психуй, ладно?

- Легче сказать, чем сделать.

Его рука слегка сжала мою.

- Посмотри на меня.

Я посмотрела в его большие зеленые глаза. Он убедительно посмотрел на меня, и я сразу почувствовала его энергию. Меня ударило прямо поддых и застало врасплох. Это, очевидно, стало сюрпризом и для него, потому что его рот приоткрылся, и он резко вдохнул.

- Святое дерьмо, - тихо пробормотал он, не сводя с меня глаз.

Странные электрические разряды метались между нами, и это было слишком интенсивно. Это доставляло мне дискомфорт. Я отвернулась.

- Свон?

- Белла, - настаивала я, сканируя свою обувь в поисках храбрости.

- Белла, - прошептал он, и его голос был мягким и просто отчаянным.

Я посмотрела на него, его глаза умоляли.

- Останься со мной. Пожалуйста. Я не смогу без тебя.

Я сглотнула и кивнула головой, а затем Ирина крикнула нам, и мы вернулись в центр зала.

Мы повернулись лицом друг к другу, держась на расстоянии в один фут.

Он был гораздо выше меня. Я смотрела на его грудь, наблюдая, как она поднимается и опускается, пока он пытался успокоиться.

Я нервно сглотнула и сосредоточилась на нескольких волосках на его груди, выглядывающих из ворота его футболки. Я находила их странно успокаивающими.

- Готова? - прошептал он, и я хотела крикнуть: «Нет, БОЖЕ, пожалуйста, нет, я не готова «умасливать»!», но вместо этого сказала: - Да. Конечно. Почему нет? - будто это не вопрос жизни или смерти, или, по меньшей мере, не что-то действительно важное.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем поднять взгляд и встретиться с его глазами. Они были менее отчаянные сейчас, и мне вдруг показалось, будто я вижу его – действительно вижу его – в первый раз. Я почувствовала его энергию. Будто волны тепла струились вокруг него. Странно, что я чувствовала это так сильно. Я постаралась отбросить сомнения и просто уловить это.

Мы стояли там в течение нескольких секунд, просто дыша. Мои глаза не отрывались от его. Воздух между нами застыл, соединяя нас, как две части одного и того же человека.

Он начал поднимать руку, и я последовала за ним, будто наши руки были связаны тысячами крошечных веревочек, дергая ими параллельно. Я в точности соответствовала его скорости; двигалась, когда он двигался, дышала, когда он дышал. Он смотрел на наши поднимающиеся ладони, так же как и я. Они не касались, но двигались как одно целое, плавно и синхронно.

Наши руки остановились возле наших голов, будто мы два гордых воина, приветствующие друг друга. Я наклонила голову, и он соответствовал мне, выражение его лица отзеркаливало мое.

Наши руки постоянно двигались, идеально параллельные, и это ощущалось так естественно. Более естественно, чем я чувствовала себя в течение длительного времени. Может быть, всегда.

Мы шагнули ближе друг к другу, и он наклонился вперед, а я откинулась назад. Я склонилась вбок, и его тело последовало за мной. Невидимые нити между нами стянулись сильнее. Наши движения стали быстрыми, но все так же абсолютно синхронными.

Мы ходили и наклонялись и поворачивались, и каждое движение было совершенным и точным, будто это сложная хореография, которой мы никогда не обучались, но наши мышцы помнили.

Это было захватывающее.

Мы были в ударе. Магическое состояние, которое исполнители порой достигают, когда все проходит гладко. Все открыто. Я чувствовала такое раньше, но никогда с другим человеком. Мои эмоции зашкаливали, или, по крайней мере, так я себя ощущала, потому что никогда не испытывала такого удовольствия.

Ну и ладно. Я чувствовала себя хорошо. Действительно хорошо.

И свободно.

Я улыбнулась и увидела соответствие на лице Каллена. Он был почти прекрасен, когда улыбался.

Мы пребывали в эйфории.

Казалось, будто я вижу полосу света, следующую за нашими руками, будто мы находимся в заурядном фильме о магии. Это замечательно и странно, как ад.

Наши руки поднялись над нашими головами, и мы медленно опускали их вниз, и только потому что это чувствовалось так хорошо, наши ладони приблизились и соединились между собой. Его руки были большие, а кожа такая теплая. Мои ладони покалывало, когда мы соприкоснулись.

Наши руки остановились на уровне наших плеч, и мы будто опирались друг на друга, надавливая своим весом и прижимая наши ладони еще сильнее. Я снова посмотрела в его глаза, и вдруг мы оба перестали дышать. Я не знала, почему.

Затем глаза Каллена заполнила паника и он напрягся. Он моргнул и опустил взгляд, и вдруг поддерживающая нас сила растаяла в воздухе, а энергия рухнула на пол и утекла.

Наши улыбки исчезли, веревочки, связывающие нас вместе, разорвались, и мы потеряли связь.

Каллен отошел от меня и выдохнул, прежде чем посмотреть на Ирину и раздраженно спросить:

- Мы закончили? Никто другой не выполнял так долго. С нас достаточно, не так ли?

Ирина, наклонив голову, изучала его. Он смотрел на нее, его поза была напряженной и бросающей вызов.

Я медленно опустила руки. Они такие холодные. Я обхватила ими себя, спрятав ладони в подмышки. Мое сердце бешено стучало в груди.

- Ну так, достаточно или нет? - требовательно допытывался Каллен, и все хорошее, что я почувствовала по отношению к нему, растаяло, и я не знала, почему он вел себя как засранец.

- Да, мистер Каллен, - спокойно проговорила Ирина, быстро взглянув на меня, - вы и мисс Свон завершили упражнение. Молодцы. Между вами двоими присутствовала некая интересная химия, не так ли?

Он сглотнул и молча посмотрел на нее. Она тепло улыбнулась ему.

- Вы можете сесть, мистер Каллен... мисс Свон, - наконец, уступила она. - Все, думаю, они заслуживают аплодисментов.

Вся группа разразилась аплодисментами, и я услышала ропот удивления, что мы были так хороши.

Никто не может быть более удивленным, чем я.

Каллен направился обратно на трибуны и сел, не глядя ни на кого и дергая ногой. Лорен изливалась рядом с ним, касаясь его плеча и вещая ему, каким удивительным он был, каким мощным и интенсивным. Она действовала бы более утонченно, если бы просто разорвала на себе блузку, умоляя его пощупать ее грудь. Он игнорировал ее и, опираясь локтями на колени, опустил голову и заложил за нее руки.

Он выглядел так, будто кто-то сказал ему, что его собака умерла.

В чем, черт возьми, его проблема? Мы здорово сыграли. Разве он не должен быть счастлив?

Я подошла, чтобы сесть рядом с ним, но он вскинул голову и посмотрел на меня с такой враждебностью, что я свернула в сторону и, в конечном итоге, села рядом с одним из мальчиков, который приобнял меня и поздравил.

Это заставило Каллена нахмуриться еще сильнее.

Боже, он такой странный.

Я пробормотала благодарность этому мальчику, прежде чем уставиться в пол, но знала, что Каллен все еще смотрел на меня, потому что та сторона моего лица горела так, будто к ней прижат горячий гриль.

Остальная часть дня прошла как в тумане. Количество людей сокращалось, пары менялись и разыгрывались другие сцены. Я чувствую себя хорошо в том, что делала, хотя Каллен продолжал пристально смотреть на меня, его лицо попеременно то хмурилось, будто я оскорбила его мать, то меркло в раздражении.

Когда он играл, он напоминал тигра в клетке, мышцы сгруппированы и напряжены, глаза темные и неистовые.

Он был великолепен.

Наблюдать за ним было захватывающе. Возбуждающе.

Опасно.

В конце дня Ирина отпустила нас, и все вышли в коридор, чтобы подождать, когда она вывесит список попавших на финальное прослушивание.

Мы все нервничали. Никто из нас не знал, сделали ли мы достаточно для того, чтобы пройти в следующий раунд. Даже Лорен не была уверена. Она прикусывала свою щеку изнутри и ходила взад-вперед.

Я сидела на полу, по одну сторону коридора и, подтянув ноги к груди, положила голову на колени и обхватила руками ноги, напевая пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, снова и снова, потому что это все, что я сейчас могла сделать.

Я услышала шум и, когда открыла глаза, увидела Каллен, который сел передо мной, выглядя так, будто он хочет что-то сказать. Я ждала. Он молчал, но я видела, что его ум работает.

Иди ты, приятель.

Я опустила голову вниз и стала игнорировать его. Ну, притворилась, что игнорирую, потому что на самом деле не обращать на него внимание было невозможно.

- Свон... - начал он.

- Меня зовут Белла, - прорычала я, поднимая голову.

Почему он так невероятно надоедлив?

- Белла...

Вдруг я подумала, что должна ему сказать, чтобы он опять называл меня Свон. То, как он произносил мое имя... творило странные вещи со мной.

- Белла?

Я вздохнула и подняла глаза.

- Что?

Он сделал вдох и медленно выдохнул, и я не знала, зол ли он или взволнован. Возможно, то и другое.

- Ты и я? Мы не сможем быть друзьями.

Я несколько раз моргнула.

- Э-э... ладно.

И что он хочет, чтобы я на это сказала?

Он выжидающе смотрел на меня.

- И это все? «Ладно»? - Он выглядел расстроено, и я не знала почему.

- Э-э... ну... мне действительно никогда раньше не говорили «Ты И Я Не Сможем Быть Друзьями». Я плохо знаю правила этикета. Может быть «Спасибо за беседу?»

Он потер руками лицо и издал раздражающий стон.

- Что? - спросила я. - Я не знаю, что ты от меня ждешь. Это совершенно ненормально и странно для тебя сказать это мне! В любом случае, я не планировала быть твоим другом!

- Хорошо, - сказал он, все еще потирая лицо.

Я вдохнула и быстро выдохнула, стараясь не выйти из себя.

- Ну, я рада получить твое одобрение, Каллен. Слава Богу! Может быть, я смогу, наконец, хорошо выспаться сегодня вечером. А то я уже начала волноваться.

- Боже, ты такая... - Он замолчал, и его плечи напряглись.

Я так запуталась в нем и в том, что он хотел сказать, и почему меня на самом деле это беспокоит.

- Какая? - спросила я требовательно и раздраженно, потому что он не смотрел на меня. - Я такая... что? Раздражающая? Навязчивая? Скажи, что собирался сказать.

- Шизофреничная.

Он, в конце концов, посмотрел на меня и выглядел на самом деле... опустошенным.

- О, - произнесла я, в замешательстве нахмурившись. - Я... какая?

Он вздохнул и покачал головой.

- Я видел тебя ранее, когда ты играла в игру на популярность. Давая крутым деткам то, что они хотели. Говоря то, что они должны были слышать. А со мной? Всегда вспыльчивая раздражительность и яйцедробильная честность. Я не понимаю тебя, Свон. Совсем.

- Ну, это в равной степени касается нас обоих, - пробормотала я, и это была правда. Я действительно никогда не осознавала до этой поры, но я никогда не... Я имею в виду, НИКОГДА... не говорила с кем-то так, как говорила с ним. Я никогда не позволяла кому-то знать, что я раздражена или он меня достал. Я так не делала. Я всегда была в хороших отношениях с людьми. Я делала это всю свою жизнь. Если я не нравилась людям, я подстраивалась под них. Как в случае с Лорен.

Но с ним? Все было по-другому.

- Что ж, я тоже тебя не понимаю, - сказала я, и еще раз, это правда.

- Думаю, я легко это выясню, - сухо проговорил он. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: - Я – говнюк.

Неужели ли он действительно думает, что это новая для меня информация?

- Я знаю это.

- Нет, ты не знаешь.

- О да, знаю. Мы проделали потрясающую работу там, раньше, и ты обращался со мной так, будто думал, что я заражу тебя проказой, а затем пялился на меня весь день. Так что, да, я знаю, какой ты.

- Говнюк.

- Да.

- Скажи это.

- Нет.

- Почему нет?

- Я не хочу.

- Ой, да ладно, Свон, ты знаешь, что хочешь обозвать меня. Давай, задай мне перцу.

- Нет.

Он печально посмотрел на меня.

- Ах, да. Ты же не ругаешься, верно? Я должен был знать. Ты девушка из маленького городка. Бесхитростная и наивная.

- Заткнись! Боже, ты такой...

- Говнюк?

Я фыркнула в отчаяние.

Он действительно был самым невыносимым человеком, которого я когда-либо встречала, включая моего двенадцатилетнего двоюродного брата Алека, который, всякий раз приходя к нам в гости, упорно воровал мое нижнее белье и продавал его своим маленьким друзьям-извращенцам в школе за двухдолларовую газировку.

Я уставилась на него, а он мило улыбнулся.

- Тебе действительно нравится раздражать меня, не так ли?

Он посмотрел вниз на свои ботинки и потеребил шнурки.

- К сожалению, да. Каждый должен иметь хобби, Свон.

- А чем ты занимался, прежде чем появилась я? - спросила я, наблюдая, как он накручивает шнурки на свои длинные пальцы.

Он насмешливо рассмеялся.

- Ничем.

- Ух ты. Твои друзья должны любить тебя.

Он ненадолго замер, прежде чем провести рукой по лицу и ответить:

- Да. Они думают, что я потрясающий.

- Ты такой гов…

- ...нюк. Это одно слово. Говнюк. Произнеси его быстро. Как чихнуть.

- Я не собираюсь говорить это. Перестань пытаться заставить меня.

Он посмотрел на меня с невинным видом.

- Что говорить?

- Ты знаешь что.

- Нет, я забыл. Напомни.

- Хватит.

- Ладно, если ты это скажешь.

- Почему это так важно для тебя?

- Потому что слышать как ты ругаешься, чертовски смешно.

- Для тебя.

- Да. Скажи это.

- Заткнись.

- Скажи это, скажи это, скажи это, скажи это, скажи это, скажи это, скажи это, скажи это...

- О, МОЙ БОГ, ТЫ САМЫЙ РАЗДРАЖАЮЩИЙ ГОВНЮК ИЗ ВСЕХ, КОТОРЫХ Я ВСТРЕЧАЛА!

Он похлопал и засмеялся.

- Да!

Я вздохнула с раздражением.

- Умасли это.

Он усмехнулся, а его глаза стали яркими и счастливыми. Какую-то часть меня не заботило, что он смеялся надо мной, потому что я каким-то образом чувствовала, что он не часто смеется, а ему следовало бы.

- Это было потрясающе. Я знал, что смогу заставить тебя ругнуться.

- Да уж. Ты такой везунчик.

Он улыбнулся и кивнул.

- Да. Да, я такой. Я научу тебя использовать слово «блядь» в случайном разговоре в кратчайшие сроки.

- Глубоко сомневаюсь.

- Дай мне время.

- Ну, у тебя оно есть до тех пор, пока Ирина не вывесила финальный список, а затем мы, вероятно, никогда не увидим друг друга снова, так что удачи тебе с этим.

Его улыбка исчезла, когда он опустил взгляд и стал смотреть на свои руки, рассеянно ковыряясь в ногтях.

- Почему ты думаешь, что мы не увидимся снова?

- Потому что, - сказала я, позволяя своей неуверенности выглянуть из-за моей бравады на короткое время, - ты, вероятно, будешь в этом списке, а я, скорее всего нет, так что... н-да...

- Не будь так уверена в этом. Ты не совсем уж и провалилась в импровизации сегодня, - заметил он, и я всерьез предположила, что он пытался сделать мне комплимент. Он был неопытен в этом, но, по-крайней мере, попытался.

Я была одновременно тронута и раздражена. Как он это делал?

- Это твой способ сказать мне, что ты думаешь, что я хорошо играла? - спросила я, стараясь не улыбаться.

- Может быть.

- Хватит сантиментов, Каллен. Пожалуйста. Это смущает.

Он пожал плечами.

- Я не говорю, что ты выиграешь Оскар в ближайшем будущем, но... да... у тебя все хорошо.

- Что ж, гм, спасибо. У тебя тоже все хорошо, - сказала я неубедительно, потому что думала, что он был просто исключителен.

Он посмотрел на меня с полуулыбкой, в ожидании подняв брови.

- Да?

Я закатила глаза.

- О, перестань вести себя так, будто ты думаешь, что таким не был, - проворчала я. - Ты знаешь, что был просто потрясающим сегодня.

- Да, был, - серьезно согласился он, кивнув головой.

- Такой скромный.

- И симпатичный. Тебе действительно, наверно, было трудно не иметь преимущества передо мной.

- Это приходило мне в голову. Хотя, должно быть, действительно утомительно постоянно таскать с собой огромное эго.

- Не настолько, как ты думаешь. Я еще и чрезвычайно сильный.

- Ты должен быть в хорошей форме, чтобы поддерживать такую гигантскую, набухшую голову, как твоя.

- Перестань произносить грязные словечки, Свон, мне становится жарко.

Что-то изменилось в воздухе, и я уверена, мы покраснели одновременно.

Он опять стал ковыряться в своих ногтях.

Я покачала головой и опустила ее обратно на колени.

- Ты такой извращенец, Каллен.

- На себя посмотри, Свон.

Я не стала в очередной раз просить его называть меня по имени. Даже лучше, что мы используем фамилии, так как мы не будем друзьями или кем-либо еще.

Исключая нечто вроде ощущения, будто мы уже друзья.

Мы сидели молча некоторое время, а через несколько минут открылась дверь, и все вскочили на ноги, когда как вышла Ирина с листом бумаги.

Она оглядела нас.

- Тех из вас, кто в этом списке, поздравляю. Вы вернетесь сюда завтра на второй тур прослушивания. Тем, кто не вошел в список, спасибо, что пришли, но, боюсь, ваше прослушивание для Grove было неудачным. Вы можете повторно подать заявление в следующем году. Благодарю за внимание.

Она повернулась и прикрепила бумагу к двери, прежде чем исчезнуть внутри.

Все кинулись к двери, каждый хотел увидеть список. Я активно продвигалась с ними, мое сердце бешено колотилось, приготовившись к разочарованию, но надеясь на лучшее.

Когда я, наконец, пробралась вперед, то задержала дыхание.

В списке было только три имени.

Мое. Лорен. Каллена. Остальная часть нашей группы отсеялась.

Я была в шоке.

Я сделала это.

Святое умасливание.

Каллен стоял у меня за спиной и читал через мое плечо. Я слышала, как он с облегчением выдохнул.

- Спасибо, блядь, - тихо сказал он.

Я повернулась и увидела, что он опустил голову вниз. Он выдохнул снова.

- Оу, как мило, что ты так рад за меня, - поддразнила его я. - Неужели ты и правда сомневался?

- В тебе? - спросил он. - Нет. Вовсе нет. Поздравляю.

- Я тебя тоже поздравляю, - проговорила я, и не смогла удержаться от улыбки. - Я полагаю, медицинский мир застрахован от твоей искрометной манеры убеждать, по крайней мере, до завтрашнего дня.

Он рассмеялся и провел обеими руками по волосам, прежде чем взглянуть на меня.

- Думаю, что так, - сказал он, и его глаза смотрели прямо в мои, и я чувствовала странное покалывание под ложечкой.

Я чувствовала, что должна сказать что-то еще, но мой мозг был незнакомым и затуманенным, так что я просто продолжала стоять.

Он тоже ничего не говорил. Просто смотрел на меня, не мигая.

Он был очень странный, и заставлял меня чувствовать себя странно.

Мне не нравились эти странные ощущения.

Он продолжал смотреть на меня, и глаза его удерживали меня будто в луче прожектора.

Мое лицо было уже горячим, и мне хотелось уйти. Подальше. Сейчас же.

- Ну... Думаю, я увижусь с тобой завтра, - ляпнула я.

Он заморгал, и его глаза оторвались от моих, и вдруг я снова смогла дышать и двигаться.

- Да. Конечно. До скорого, Свон.

Он схватил сумку и ушел, и я сделала то же самое, но знала, что мы увидимся утром, и ждала этого и с нетерпением и со страхом.

Видите?

Странно.

И мне это не нравится.

....