АКТ 2

- Я знаю, что это глупый вопрос, учитывая как ты отреагировал на то, что я и Райли целовались для нашего спектакля, но... выходит, что ты тоже ревнуешь меня?

Я ожидала, что он даст уклончивый ответ, но он этого не сделал.

- Ты же знаешь, что ревную.

- Как сильно?

Ему, очевидно, было неловко, и я не знала, почему мне так нравилось постоянно выталкивать его из зоны комфорта, но я это делала.

- [і]Очень[/і] сильно, - ответил он, умудрившись выглядеть одновременно стыдящимся этого и не оправдывающимся.

Впечатляюще.

- Скажи мне.

Он моргнул, но не утратил своей интенсивности.

- Каждый раз, когда Райли касается тебя, я так ревную, что хочу сломать руку этому ублюдку в трех местах.

Все мое тело вспыхнуло, и я не поняла почему. То, что он чувствует, так неправильно.

И горячо. Офигительно горячо.

Логический отдел моего мозга не хотел считать его горячим, но мое тело не слушалось.

Боже, я такая помешанная.

Он все еще пристально смотрел, блуждая взглядом по моему телу и лицу, и мне действительно казалось, что он не понимал, что делал со мной. А, может, понимал, и таковы были его намерения с самого начала. В конце концов, я почувствовала, как тепло его глаз охватило всю мою кожу как лихорадка, заставляя меня желать... многого. Очень многого. И в значительной степени все из этого было связано с ним и значительно меньшим количеством одежды.

Похоже, он принял мое пристальное внимание за неодобрение, потому что разорвал зрительный контакт.

- Я никогда бы не причинил ему боль, - оборонительно произнес он, - но это не значит, что я не думаю об этом.

Лихорадка желания усилилась, обжигая глубоко и настойчиво, скручивая все мои нижерасположенные места.

- Эдвард?

- Да?

- Во-первых, я знаю, что ты никогда бы никому не повредил таким образом. Я не осуждаю тебя.

Он немного расслабился.

- А во-вторых?

- А во-вторых... поцелуй меня.

Казалось, его интенсивность еще больше усилилась, и выражение его лица я не могла в полной мере расшифровать. Возможно, облегчение?

- Мне нравится, когда ты говоришь это, - проговорил он.

- Я надеюсь на это. Ты мой парень. Было бы трагично, если бы ты отталкивал меня, когда я просила тебя поцеловать меня.

Я думала, он улыбнется, но он этого не сделал.

- Да уж, я вряд ли когда-нибудь оттолкну тебя.

- Слава Богу. Тогда почему тебе нравится, когда я говорю это?

Он пытался казаться беспечным, но я видела, что он собирался сказать то, что для него было важно.

- Я просто... я не знаю. Просто когда ты говоришь это и так на меня смотришь, я... - Он облизнул губы. - Это заставляет меня чувствовать, будто тебе это нужно, а не просто желание.

Я подошла на шаг ближе, расстояние между нами вдруг стало некомфортным.

- А что, если ты мне нужен и я хочу тебя?

Он перевел дыхание, снова взглянув на меня с облегчением.

- Это тоже работает.

Он схватил меня за руку и потянул к себе. Я охотно согласилась, наклонившись к нему, когда он обхватил пальцами мой затылок. А потом мы поцеловались, и хотя он был медленным и чувственным, наше дыхание было громким и в унисон, блокируя все «хочу» и «нужно», которые вели ожесточенный бой внутри меня.

Проклятье, этот мальчик умел целоваться. Как он мог думать, что мне это может быть не нужно? С самого первого раза я нуждалась в этом. Возможно, дольше.

Может ли тело быть предрасположено нуждаться в ком-то? Если это так, то мое, безусловно, было запрограммировано нуждаться в Каллене.

Это безумие, как легко и быстро он умудряется ввести меня в состояние растерянности, и, прежде чем осознала это, я, разведя ноги, села на его колени.

Я решила прямо здесь и сейчас, что оседлать его – одно из моих самых любимых времяпровождений. Это давало мне возможность запустить пальцы в его волосы, пока мы целовались, и спускаясь с поцелуями вниз по моей шее, он обхватил меня руками, вплотную прижав к его промежности.

О, Боже.

Твердый.

Очень, очень твердый.

Желающий.

- Значит, - проговорила я дрогнувшим голосом, когда он нежно посасывал кожу моего горла, - кроме Джессики, я единственная девушка, которая была в этой спальне?

Его голос вибрировал по моей коже, когда он ответил:

- Да.

- Хорошо. Просто для ясности: если я когда-либо буду иметь неудовольствие встретить эту слепую, ненормальную девицу, возможно, тебе придется удержать меня от того, чтобы сломать ей что-нибудь в трех местах.

Он отстранился на секунду.

- Черт побери, Свон. Ты просто...

- Что?

- Мысль о тебе, избивающей Джессику? Настолько охеренно горячая.

Я толкнула его на кровать, целуя с еще большей решимостью и властно прикасаясь к нему. Он издавал звуки, которые, как я думала, указывали на то, что он наслаждался этим, и они стали громче, когда я скатилась на бок и обхватила его бедра моими.

О, черт, да. Я люблю его бедра. Самые лучшие бедра в мире.

- Мы должны остановиться, - наконец сказал он, тяжело дыша и задыхаясь, когда нервно посмотрел на дверь.

Я целовала его шею, пытаясь игнорировать его.

- Остановиться – это плохая идея. Разве что, если ты вдруг потерял контроль на обледенелой дороге и мчишься навстречу смерти. Вот тогда это действительно важно. Но сейчас? Определенно плохо. Ужасно. Самая худшая идея.

Я пососала его пульсирующую вену на шее, и когда он заговорил, его голос был напряженным и низким:

- Свон, ты же понимаешь, что моя мать может прийти сюда в любую секунду? Ты правда хочешь, чтобы она застукала тебя, объезжающую ее сына?

Этого было достаточно, чтобы моментально остановиться. Вот тогда я услышала шаги, раздающиеся по коридору.

О, Боже.

За полсекунды я уже была на ногах, поправляя одежду и волосы и стараясь не выглядеть как возбужденная девственница, которой я и была.

Каллен захихикал и опять сел, быстро схватив подушку, чтобы закрыть свою эрекцию.

Шаги все приближались, а затем Элис появилась в дверном проеме, закатывая глаза, когда оглядела нас.

- О, пожалуйста. Даже не делайте вид, будто вы только что не целовались. Когда я была внизу лестницы, то уже там слышала те отвратительные звуки, что Эдвард всегда издает, когда возбужден. Он звучит, как медведь, которого пучит. Кроме того, Роуз позвонила и рассказала мне о том зрелище, что вы двое устроили на вечеринке Йорки. Слава Богу. Я уж начала думать, что потеряю эту дурацкую ставку.

Каллен впился в нее взглядом.

- Ты тоже делала на нас ставку?

- Пфф. Конечно. Что касается вас, это были легкие деньги. Особенно после того, как Белла согласилась проведать тебя.

- Элис! Ты попросила меня пойти туда, потому что хотела выиграть ставку?

Она вздохнула.

- Нет, я попросила тебя пойти туда, потому что волновалась об Эдварде. И потому, что вы оба такие глупые относительно вас двоих. - Следующее предложение прозвучало гораздо тише: - Я ставила сотню баксов и оказалась совершенно права, что вы хотели прикасаться друг к другу в интимных местах – это настоящий бонус, так что порадуйтесь за меня!

Каллен провел рукой по волосам.

- Невероятно.

- О, не говори в таком тоне со мной, - сказала Элис, указывая на него. - Если бы я немного не подтолкнула вас двоих, вы бы до сих пор ходили вокруг да около и сводили всех с ума своей глупой сексуальной напряженностью. Ты должен благодарить меня.

- Твою мать, - хмурясь, проговорил Каллен. - Почему ВСЕ в этой семье думают, что я не в состоянии принимать собственные решения относительно моей личной жизни?

- Потому что у тебя не было личной жизни четыре года, старший брат! - заметила Элис. - Ты как маленький ребенок, который не хочет возвращаться в бассейн, потому что когда-то наглотался воды. Слава богу, ты наконец взял себя в руки с Беллой. Если взял, конечно. Я уж подумывала купить тебе альбом Mадонны и вдохновить тебя им.

- Элис, убирайся из моей комнаты.

- Нет. Белла и мой друг тоже. Ты должен научиться делиться.

- Никакого дележа, убирайся.

- Заставь меня.

- С удовольствием.

Он шагнул к ней, сгреб ее медвежьей хваткой и выставил за дверь, прежде чем захлопнуть перед ее лицом.

Голос Элис был заглушен древесиной, когда она прокричала:

- Боже, ты такой мудак!

Каллен рывком открыл дверь и прошептал:

- Да, и кстати, я не сказал родителям, что Белла и я вместе, так что если бы ты смогла держать свой огромный рот на замке, это было бы мило. Спасибо.

Она втиснула свою ногу между дверью и проемом, прежде чем он смог ее захлопнуть снова, и дьявольская усмешка появилась на ее лице.

- В таком случае, тебе лучше быть милым, недоумок, или я собираюсь растрындеть это по всей округе.

Он нахмурился, его лицо потемнело.

- Я не хочу быть милым.

- А я не хочу быть осторожной. Смирись с этим.

Он открыл дверь, а затем пошел и сел на кровать. Элис подошла ко мне и порывисто обняла, и это ощущалось так, будто их сестринско-братский пузырь расширился, чтобы включить и меня.

- Ну, теперь, когда мы все это прояснили, я даже не могу выразить, как же рада, что ты решила приехать. Наконец-то у меня будет с кем поговорить, кроме этого жопогрыза.

- Укуси меня, - пробормотал Каллен, рассеянно просматривая журнал Rolling Stone.

Элис вздохнула.

- Ты же сказал, что будешь милым.

Он откинулся на кровать.

- Прости. Укуси меня, пожалуйста.

Она кивнула.

- Уже лучше.

Я рассмеялась, потому что даже при том, что они обменивались язвительными и эмоциональными фразами, я могла почувствовать, что во всем этом сквозила любовь, и это заставляло меня понять, сколько я пропустила, не имея родного брата.

Мы болтали какое-то время, обсуждая планы на следующий день, и какие места в Нью-Йорке они хотели бы показать мне, и у меня сложилось впечатление, что Каллен действительно не шутил, когда говорил, что не хочет делиться мной. Каждый раз, когда Элис говорила о том, чтобы повести меня куда-нибудь, он напрягался, и я снова задавалась вопросом, почему его ревность так сильно заводила меня.

Когда Элис сказала, что хочет повести меня в Central Park Zoo, он стал перемещаться по своей спальне, будто по сцене – с едва сдерживаемой энергией, бурлящей под поверхностью, придавая ему завораживающую интенсивность.

В какой-то момент Элис словила меня, пялившуюся на него, распаковывающего свою сумку, и она улыбнулась, но ничего не сказала. Я вполне уверена, мое пунцово-красное лицо сказало достаточно для нас обеих.

Когда он ушел, чтобы разложить свои туалетные принадлежности в ванной комнате, Элис покачала головой и улыбнулась.

- Бог мой, ты так сильно помешана на моем брата, да?

Я сглотнула, когда мое лицо вспыхнуло снова.

- Заткнись.

Она рассмеялась.

- Я не высмеиваю тебя. Я думаю, что это удивительно, но его уж точно не назовешь немудреным. Я уже начала задумываться, найдет ли он когда-нибудь девушку, готовую принять весь его багаж.

- Он не так уж плох.

- Это потому, что ты каким-то образом знаешь, как с ним обращаться.

- Ты так думаешь? Иногда я понятия не имею.

Она взглянула на дверь, прежде чем прошептать:

- Если хочешь понять его больше, попроси его показать тебе, что в нижнем ящике. - Она кивнула в сторону высокого комода у дальней стены.

- Почему? Что там? Человеческие останки?

Она рассмеялась и остановилась лишь тогда, когда Эдвард вернулся из ванной, подозрительно посмотрев на нее.

- В некотором смысле, - загадочно ответила она. - Я полагаю, раз он видел твое, значит, ты должна увидеть его.

Каллен нахмурился.

- О чем, блядь, ты говоришь?

- Ни о чем, - сказала она, прежде чем поцеловать его в щеку и исчезнуть в коридоре.

Он бросил на меня скептический взгляд.

- Что это было?

- Это то, что я хотела бы знать. Она сказала мне, что я должна попросить посмотреть, что лежит в твоем нижнем ящике. - Я наклонилась вперед и понизила голос. - Это порно? Потому что мне было бы классно посмотреть его вместе с тобой.

Вместо того, чтобы засмеяться, как я ожидала, его лицо стало красным и раздраженным.

- Ебаная Элис.

- Что? Что там?

- То, что никого не касается, кроме меня, - выдавил он, схватив оставшуюся одежду с кровати и запихнув ее в ящики.

- Каллен...

- Просто забудь это, ладно?

- Ты действительно не скажешь мне?

- Нет.

- Почему нет?

- Потому что это, блядь, личное, понятно? Просто потому, что мы встречаемся, не значит, что ты узнаешь обо мне все.

- Вообще-то, я думала, что в этом есть смысл. - Я подошла и положила руки ему на грудь. - Разве отношения не предполагают раскрыть все секреты и любить друг друга несмотря ни на что?

Он напрягся, когда я забралась под рубашку, прикоснувшись к его теплой коже.

- Свон...

Мне нравилось, как мое прикосновение влияло на него.

- Я имею в виду: кроме тебя, убившего кого-нибудь и похоронившего его на вашем дворе, я уверена, нет ничего, из-за чего ты мог бы разонравиться мне. Ты же знаешь это, не так ли?

Он тяжело дышал, пока я водила руками по его бокам, очерчивая ладонями путь от его ребер до лопаток. Он закрыл глаза и опустил голову.

- Черт...

- Я тебя убедила?

Я очень хотела снять с него рубашку, но понимала, что ужин будет готов в любую минуту.

- Как ты делаешь это? - спросил он, схватив меня за бедра и прижав к стене.

- Что?

- Заставляешь меня сменить злость на возбуждение за две секунды. Это просто невероятно.

- Две секунды, да? - Я провела ногтями по его спине, и он задрожал. - Уверена, что могла бы улучшить показатели, если бы попыталась.

Он простонал.

- Не надо. Пожалуйста. Я и так едва сдерживаюсь.

- Скажи мне, что в ящике.

- Нет.

- Если ты скажешь мне, я тебя поцелую. Много раз.

Он выдохнул, и я видела, что он колебался.

- Удар ниже пояса.

- Там я тоже могу поцеловать.

Он издал стон и зажмурил глаза, а я не могла прекратить касаться его лица и шеи. Его челюсть была слегка колючей от щетины, и я исследовала его шею, отчаянно желая его там поцеловать и попробовать теплую кожу.

- Если я скажу тебе, - проговорил он, не открывая глаз, - ты должна пообещать не издеваться надо мной.

- Когда это я?.. - Я остановилась и вздохнула. Да, не могу даже притвориться, что такого не было. - Ладно. Я обещаю.

- И ты должна обещать, что поцелуешь меня. Много раз.

- Определенно. А ниже пояса?

Он издал еще один стон и открыл глаза.

- Не надо. Нахрен. Соблазнять меня. Моя мать внизу.

- Ладно. Хорошо.

Он отстранился и выдохнул, прежде чем подойти к комоду и оглянуться на меня.

- Помни, никаких насмешек.

Я начертила крест на своей груди, еле дыша, в то время как мое сердце мчалось как сумасшедшее.

Он полез в карман и достал связку ключей, отделив небольшой медный ключ и открыв нижний ящик.

- Не могу, блядь, поверить, что делаю это, - пробормотал он, вытянув открытый ящик.

Я шагнула вперед и заглянула внутрь, нахмурившись, когда увидела, что он полон простых книг в мягком переплете.

- Эээ... ладно.

Он, очевидно, ожидал моей реакции. Вот только я была крайне запутана.

- Мне очень жаль, Каллен, но я не понимаю.

Он вздохнул.

- Помнишь день, когда я нашел твой дневник? Я... Боже, я был полным говнюком с тобой, и у нас была большая ссора. Я кричал на тебя, что все это дерьмо пишется, чтобы люди могли найти его. Мне действительно было бы противно это и... ну... вот в чем причина. Мне было страшно, что кто-то может найти их. То, что ты могла найти их в один прекрасный день, и...

Вдруг то, о чем он говорил, стало понятным.

- О, мой Бог...

Он наклонился и поднял одну из книг.

- Это все?..

- Да.

Он перевернул обложку и поднял так, чтобы я увидела: «Журнал Эдварда Каллена. Руки прочь».

- Ты ведешь дневники!

Он бросил книгу обратно в ящик и закрыл его ногой.

- Журналы, Свон. Есть разница.

- О, пожалуйста. Чем это журнал отличается от дневника?

- Просто отличается, нахрен, понятно? Мужчины не ведут дневники.

- Ну, очевидно, что ведут.

- Черт побери, ты сказала, что не будешь насмехаться.

- Извини.

Мы помолчали, а потом я спросила:

- Так и что же ты там пишешь?

- Полагаю, то же самое, что и ты в своем.

- В самом деле? Ты тоже сексуально-разочарованная девственница, которая одержима пенисом высокого актера?

Он вздохнул и опустил голову.

- Прости, - проговорила я, смеясь. - Но мне было ТАК тяжело, после того как ты прочитал мой дневник. Разве мне не позволительно немного повеселиться?

- Немного, - неохотно сказал он.

- А я упоминаюсь в твоем дневнике?

Его уши порозовели и он засунул руки в карманы.

- Может быть.

- Ты когда-нибудь дашь мне что-нибудь почитать? Око за око и все такое.

Он протер шею и покачал головой, и я поняла, что не стоило подшучивать над ним. Показать это мне – было огромным шагом для него, и я не должна легкомысленно относиться к этому.

Я подошла к нему и прикоснулась к его лицу, затем поднялась на цыпочках, чтобы легко поцеловать его.

- Спасибо. Что показал. Это очень много значит для меня.

Он сглотнул и отвел взгляд.

- Да. Конечно.

Я поцеловала его снова, на этот раз дольше, и после минутного колебания он ответил, расслабившись немного. Обхватив руками, он притянул меня ближе к себе, целуя еще более страстно. Он только спустил руки на мою задницу, как мы услышали четкое покашливание.

Мы оба повернулись и увидели, что в дверях стоит Эсме, очевидно изо всех сил старавшаяся не улыбаться.

- Извините, что прерываю, но ужин готов.

Не сказав больше ни слова, она ушла, а Каллен выдохнул, прежде приложиться головой к моему плечу. Я заметила, что его руки остались на моей заднице.

- Ну, думаю, теперь нам не надо говорить маме, что мы встречаемся.

- Нет. Полагаю, нет.

...

...

Когда мы спустились вниз, мои нервы снова заиграли в полную силу, тем более, что его мать видела наше маленькое представление, и войдя в столовую, я увидела, что Элис и Эсме уже сидели. Триббл охраняла стул, который, как я предположила, предназначался Эдварду. Клянусь, она презрительно посмотрела на меня.

- Сядись, пожалуйста, - проговорила Эсме, указывая на остальные места. - Нам лучше поесть, пока все еще горячее.

Триббл зарычала, когда я села рядом с Калленом, и он шепотом отругал ее. Затем, когда он принял тарелку пасты у матери, выражение его лица стало нервным.

- Мама, я... э-э... - Похоже, он забыл все слова. - Я хотел раньше сказать тебе обо мне и Белле, но... ну...

- Все хорошо, милый, - проговорила Эсме, предлагая мне салат. - Я уже знала.

Каллен сразу развернулся и кинул обвиняющий взгляд на свою сестру.

- Эй, не смотри на меня, - сказала она, в защитном жесте подняв руки вверх. - Я ничего не говорила, так как только сегодня вернулась домой.

- Тогда как она узнала?

- Милый, - говорит Эсме, - когда ты мать, то очень легко можешь читать эмоции своих детей. Для меня было совершенно очевидно, что у тебя есть реальное влечение к Белле, и я рада, что ты, наконец, поддался ему. Я очень рада за тебя.

Каллен с сомнением смотрел на нее, пока она подавала ему салат.

- Ну, ладно, - сдалась она. - Эрик Йорк позвонил мне сказать, что моя ставка на прошлой неделе полностью окупилась. Вот как я узнала.

Лицо Каллена вытянулось параллельно с упавшей вилкой.

- Что?

Эсме смущенно заломила руки.

- Ну, дорогой, Элис мне рассказала о необычном предложении Эрика, а после того как я увидела вас в Ромео и Джульетте, я решила, что дело верное.

- Мам! Иисус!

- Дорогой, не злись. Мамочке необходима новая пара обуви.

Он потер глаза и простонал.

Внезапно вся моя нервозность вылилась в слишком пронзительный смех, и три удивленных лица обернулись ко мне, когда я совсем неделикатно фыркнула. Четыре, если посчитать собаку.

- Простите, - еле выговорила я, безуспешно пытаясь остановиться, - но это просто удивительно.

Эсме засмеялась вместе со мной, а потом присоединилась и Элис, но когда я взглянула на Каллена, то увидела, что он смотрел в свою тарелку, сжимая челюсти. Я понятия не имела, о чем он думал, но, судя по выражению лица, ни о чем хорошем.

Он отодвинулся от стола и направился на кухню, пробормотав:

- Мне нужно пиво.

Триббл потрусила за ним, кинув на меня злобный взгляд на выходе.

Эта маленькая сука действительно не переваривает меня.

Что касается Каллена, именно тогда, когда я думала, что понимаю его, он обиделся на то, что казалось довольно безобидным. То есть, мне тоже не нравилась идея делать ставки на наши отношения, но я не понимала, почему он так расстроился.

- Не волнуйся, - сказала Эсме, видимо прочитав мои мысли. - Настроение Эдварда как летний шторм – внезапное и непредсказуемое, но под всем этим скрывается доброе сердце. Ему просто трудно впустить людей в свою жизнь, что, я уверена, ты знаешь.

Я засмеялась.

- Да, у меня есть такой опыт.

Она улыбнулась, и очень тепло.

- Будь терпелива с ним, Белла. Как у парня, у него очень мало практики. Возможно, ему потребуется поупражнять свои романтические мышцы.

Я чуть не подавилась своей пастой, когда ярко представила картинку его «романтической мышцы», и как я хотела бы поупражняться с ней.

Эсме, лукаво взглянув, налила мне стакан воды, и я сделала несколько глотков, пытаясь успокоиться.

Когда Каллен вернулся, он казался немного счастливее, даже чуть улыбнулся, когда сел. Триббл следовала за ним, как сторожевая собака, усевшись между нами, и стала следить за мной с нерасполагающей интенсивностью. Я отчасти боялась отвести от нее взгляд в случае, если она вдруг надумает вцепиться в мою ногу, сопротивляясь всем попыткам избавиться от нее. Каллен посмотрел на меня, и, думаю, почувствовал мое беспокойство.

- Триббл! Иди в корзину!

Она посмотрела на него в знак протеста, прежде чем кинуть на меня еще один испепеляющий взгляд.

- Иди. Сейчас же!

Раздалось низкое рычание, прежде чем она отбежала к корзине в гостиной и забралась в нее. Когда она там угнездилась, то продолжила кидать на меня взгляды-кинжалы.

- Извини за нее, - сказала Эсме, качая головой. - Она убеждена, что Эдвард ее вторая половина или что-то типа этого. - Каллен фыркнул. - Появление еще одной женщины выводит ее из себя.

Маленькая собачка сузила на меня глаза. Если бы я не думала, что она хочет разорвать мне горло, я бы, вероятно, рассмеялась.

Остальная часть ужина прошла быстро, и я была поражена, обнаружив, что Эсме приготовила потрясающее угощение, в том числе фаршированные грибы, мини филе-миньон и ризотто из морепродуктов. К тому времени как я закончила, я едва могла двигаться. Мой бедный растянутый желудок был и в раю и в аду, и я проклинала годы ужасной кухни Рене, в которой горох нут был священным, и все, что на самом деле придавало приятный вкус, как например масло или соль, рассматривалось как смертельный яд, которого следовало избегать любой ценой.

- Это было невероятно, - проговорила я, опираясь на спинку стула и потирая живот. - Действительно, миссис Каллен, это лучшая еда, которую я когда-либо ела. Если бы я не думала, что сейчас мой желудок взорвется, я попросила бы добавки.

Интересно, она меня осудит, если я расстегну свои джинсы.

Эсме рассмеялась.

- Ну, не слишком-то налегай сегодня вечером. У нас еще много еды, чтобы насладиться ей завтра. Конечно Карлайл будет дома, и он и Эдвард будут бороться за лучшие части индейки, но будет еще полно другой еды. Надеюсь, ты привезла с собой эластичные штаны.

Я кивнула.

- Да. Эдвард предупредил меня, что одевать тесную одежду нецелесообразно. До тех пор, пока вы не против, чтобы я носила мои поношенные спортивные штаны к столу, я буду их носить.

За десертом Эсме задавала вопросы обо мне и моей семье, и хотя я обычно нервничала, когда меня так открыто расспрашивали, это не было похоже на любопытство. Она просто лучше узнавала девушку сына. Пару раз я ловила, как она наблюдает за тем, как Каллен и я разговариваем, и у нее был тот самый оптимистичный огонек в глазах, что и у моей матери всякий раз, когда она пыталась обратить меня в вегетарианство. Я действительно надеялась, что мы с Калленом сочетались лучше, чем я с соевой индейкой и рисовым молоком.

Что касается Каллена, мне нравилось смотреть, как он взаимодействовал с матерью и сестрой. Он и Элис постоянно препирались, но добродушно, несмотря на его усилия походить на полную задницу. А как он обращался со своей мамой? Я чуть не падала в обморок.

Говорят, вы можете узнать, как мужчина будет относиться к вам по тому, как он относится к своей матери. Если это правда, то, надеюсь, в один прекрасный день, он будет относиться ко мне так же.

В конце вечера, когда Эсме встала, чтобы помыть посуду, он приказал ей сесть, сказав, что он позаботиться об этом. Мне хотелось внести свою лепту, и, если быть действительно честной: быть рядом с Калленом. Если это подразумевало мытье кухни, полной грязных тарелок, то это небольшая цена.

Мы двое спокойно работали на большой кухне, и все, что он делал, заставляло меня хотеть сделать с ним грязные голые вещи.

То, как он ходит, как порнографически вздыхает.

Ополаскивает посуду? Горячо. Скармливает Триббл остатки? Горячо. Проходит мимо меня, чтобы что-то выкинуть в мусорное ведро? Глупо и нелогично горячо.

- Так, - проговорила я, наблюдая за мышцами его спины, когда он загружал посудомоечную машину, - что насчет меня сегодня вечером?

Он посмотрел на меня.

- Что ты имеешь в виду? Раньше? Ты была довольно агрессивной, но мне на самом деле это нравится.

- Нет, я имею в виду, что насчет твоей мамы? Как думаешь, я ей нравлюсь?

- Свон, она тебя любит. Не будь глупой.

- Правда? Она такая классная. Ты ведь на самом деле не злился на нее из-за ставки, не так ли?

Он вздохнул.

- Нет. Не на нее.

- А почему тогда?

- Я не знаю... просто... - Он прислонился к стойке. - У меня просто такое ощущение, что это всеобщий заговор с целью заставить нас быть вместе, и... ну... это чертовски бесит меня.

Хорошо, ну и что?

- Но ты ведь хочешь, чтобы мы были вместе?

- Конечно. Как ты думаешь, почему я был так смущен всей этой лабудой на той вечеринке? Я хотел быть тем, кто сделает этот шаг. Я просто... - Он пожал плечами. - Я не знаю. Отец приглашает тебя сюда, мама и Элис делают ставки, как и все наши чертовы однокурсники, и это гребаное принуждение я чувствую всякий раз, когда рядом с тобой. Полагаю, я чувствую, будто... у меня нет выбора. Будто долбаная вселенная требует, чтобы это произошло, так или иначе.

- Разве это плохо? Другие люди сказали бы, что это доказывает, что мы должны быть вместе. Что это судьба или две половинки, или что там еще.

- Ну, во-первых, ты знаешь, я не верю в это дерьмо, а во-вторых, это отчасти заставляет меня чувствовать, будто я не контролирую свою собственную жизнь. Будто все сложные решения в моей жизни приняты кем-то еще, и это... ну, это отчасти заставляет меня чувствовать себя дерьмом.

Я не знала, как ответить. Или отреагировать на все это. Он злится, потому что чувствует, что нам предназначено быть вместе?

Что за?..

Мы продолжили работать в тишине, и когда все сделали, то просто стояли там, глядя друг на друга, напряжение заполняло воздух. Элис призвала нас из гостиной поторопиться, чтобы мы могли все вместе посмотреть кино, и хотя Каллен ответил, что мы сейчас придем, он даже не двинулся. Ну, вообще-то двинулся, но не к двери. Ко мне.

Он встал передо мной, когда я прислонилась к стойке, и его лицо... Просто взгляд на его лицо вовлекал все мое тело в водоворот ощущений и эмоций, и, судя по выражению его лица, он чувствовал то же самое. Как он мог думать, что то, как мы реагировали друг на друга, это плохо? Он бы скорее встречался с тем, с кем бы он такого не чувствовал?

И все же он не ошибся насчет ощущения принуждения, которое нас окружало. Было такое чувство, будто ему предназначено быть моим парнем. Будто это его место в мире. Будто все девушки, которые у него были до меня, просто указывали ему в мою сторону.
Но если это доставляло ему дискомфорт, то какие у нас есть шансы?

- О чем ты думаешь? - спросил он, положив руки на стойку по обе стороны от меня и наклонившись вперед.

Близко. Настолько близко.

Хочу его еще ближе.

Это несправедливо, что когда он рядом, это лишало меня какого-либо самоконтроля. Мне нравилось думать, что я – сильный человек, но рядом с ним я слабая, как котенок, и я сдерживалась, пытаясь сопротивляться. Желая, чтобы он сломался первым, для разнообразия.

- Разве ты не устал от того, что я все время говорю тебе, что думаю? - сказала я, стараясь говорить непринужденно, в то время как кончик его носа щекотал мой. - Я чувствую, что иногда слишком честна с тобой. Я слышала, мужчинам нравятся женщины с долей таинственности.

Мой голос был таким хриплым. Не думаю, что могла бы хоть когда-нибудь стать таинственной для него. Всякий раз, когда мы вместе, я несуразно прозрачна.

- Твоя честность – это загадка для меня, - проговорил он, его голос был низким и глубоким. Я чувствовала гул в воздухе между нашими грудными клетками. - Большинство людей играют в игры и разговаривают о всякой чепухе половину времени, но не ты. Начиная с того момента как мы встретились, ты указывала мне на мое же дерьмо. Я никогда не встречал никого столь же честного как ты.

Он наклонил голову и я отзеркалила его, но мы не целовались, мы просто повторяли движения друг друга, дыхание смешалось.

- Но это хорошо?

- Большую часть времени. Иногда это пугает меня до чертиков, потому что знаю, что никогда не смогу быть таким.

- Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь.

- Я пробовал.

- Попробуй еще раз.

- Свон, ты была моей девушкой всего несколько часов и уже пытаешься изменить меня? Это должно быть своего рода рекорд.

Его слова были резкими, но тон легким.

- Ой, да ладно. Мы оба знаем, что я пыталась изменить тебя еще раньше, чем стала твоей девушкой. И я не думаю, что эти «изменения» означают «улучшения». По большей части ты и так довольно хорош. -Особенно рот. Боже, посмотри на свой рот. - Я просто хочу, чтобы ты чувствовал, что всегда можешь быть честным со мной. Я знаю, тебе трудно доверять людям, но... надеюсь, ты знаешь, что можешь доверять мне.

Вдруг он напрягся, и пузырь желания, что окружал нас, немного сдулся, когда он отстранился, глядя мне в глаза.

- А если не могу? - Вопрос звучал не гипотетически. Похоже, он считал, что это неизбежность.

- Тогда... Полагаю, что у нас могут быть проблемы.

Я хотела поцеловать его, закончить этот разговор, но чувствовала, что он очень важный. Предвещающий. Будто бы он испытывает меня, допуская, что возможно это будет слишком трудно, прежде чем мы начнем.

Вряд ли. Это судьба, Каллен. Хочешь ты признать это или нет.

Было отчасти глупо, что я чувствовала это, учитывая, что мы знали друг друга всего несколько месяцев, но так или иначе: я знала, что это правда. Простая и неопровержимая.

Я положила руку на его грудь, нажав на мышцу над его сердцем. Его пульс был быстрым и сильным, и хотя все ощущалось твердым, я знала, что под ней реальная хрупкость.

- Свон, - проговорил он, двигая руками вверх по моей спине, - у меня нет никакой гребаный идеи, как быть тем мужчиной, каким ты думаешь, я являюсь, но я определенно собираюсь попробовать, ладно? Просто дай мне немного времени.

Его слова были простыми и честными, и хотя это не давало мне никаких гарантий, они вселяли надежду.

Я приложила руку к его щеке и он наклонился к ней, закрыв глаза.

- Что ж, снова перефразируя Уайльда, если ты не задержишься, я буду ждать тебя вечно.

Он открыл глаза, и, думаю, я увидела там немного больше надежды, чем было раньше. Он наклонился и поцеловал меня. Сначала медленно, его теплые губы и мягкое посасывание заставили каждую часть меня воспламениться для него, и не было никакого способа, чтобы он мог поверить, что это стоило потери контроля, чего он так боялся. То, как мы заставляем чувствовать друг друга? Как каждое прикосновение заставляло нас гореть? Это было сильнее нас, в самом полном смысле. Когда я с ним, я лишалась самообладания, не в состоянии противостоять этому.

Для меня это так, будто я летела и падала в одно и то же время, и это было самым замечательным чувством в мире.

Надеюсь, что когда-нибудь он почувствует то же самое.

Сквозь мой туман вожделения, я смутно услышала, как хлопнули двери, а затем Триббл пронеслась по коридору и загавкала.

Каллен сразу напрягся и отстранился: вся его поза изменилась.

- Блядь.

- Что такое?

- Похоже, наш вечер просто катится в ад.

- Почему?

Его слова прозвучали почти зло:

- Мой отец дома.