Эдвард. Он вернулся. Он был здесь. Вернулся…

Он уверенным шагом вошёл в комнату, двигаясь точно так же, как я помнила. Ладони были сжаты в кулаки. Дыхание перехватило, когда я вспомнила, насколько безопасно и тепло я чувствовала себя, вложив свои ладони в эти самые кулаки… и как его руки были нежными, но уверенными. На нём были чёрные тренировочные штаны и обтягивающая белая футболка. И эта одежда не выглядела на нём униформой. На его запястье я заметила чёрный напульсник, которого не видела раньше. К нему что-то было прицеплено… что-то вроде замысловатого рисунка. Интересно, что это…

Но потом я наконец посмотрела на его лицо. Сильная челюсть и будто отчеканенные черты лица были напряжены, но ничуть не изменились с нашей последней встречи. Губы, сжатые в прямую линию, делали выражение его лица практически скучающим. А глаза… такого же зелёного цвета, что так хорошо запечатлелся в моей памяти за те короткие мгновения, глубокий и бесконечный. Мне хотелось снова заглянуть в них, хотелось узнать больше… но он не смотрел на меня. Закрыв глаза, я выдохнула, пытаясь напомнить себе, что почти не знаю Эдварда Мэйсена.

Он стоял перед классом, теперь сцепив руки за спиной. Миссис Герран уже сидела за пианино, сдержанно улыбаясь.
Элиза пыталась привлечь моё внимание. Я кинула на неё взгляд. «Слава Богу», - произнесла она беззвучно и широко улыбнулась. Я ответила ей слабой улыбкой. Эдвард был здесь, так что у меня появился шанс утолить своё чрезмерное любопытство. Но с другой стороны, сейчас, после всего произошедшего, после того, как он вылетел из класса… смогу ли я вообще смотреть ему в глаза, несмотря на то, что он вернулся?
Откашлявшись, Эдвард осмотрел учеников.
- Добрый день, класс, - сказал он. Его голос был всё таким же властным, хотя сейчас тон его был исключительно деловым. В последний раз я слышала его во время разговора с Таней в обеденном зале. Тогда этот голос был злым, напряжённым. Сейчас же он казался совершенно равнодушным.
Пока я раздумывала над этим, все остальные поднялись и теперь хором здоровались с ним: «Добрый день, сэр».
- Присядьте на минутку, - произнёс он. Усаживаясь, мы ещё раз обменялись взглядами с Элизой, не понимая, что у него на уме. Эдвард сделал шаг вперёд, серьёзно глядя на нас. – Учитывая, что Анжела училась в этом классе, думаю, у вас есть право знать, что с ней, - начал он печально. Я выпрямилась. Он что-то знает про Анжелу? Поиграв желваками, он продолжил: - Во время падения она сломала ключицу. Обычно эта травма не такая уж и тяжёлая, но кость сместилась, - он сглотнул. Выражение его лица всё ещё было спокойным: он явно держал себя в руках, но я всё равно видела напряжение. – Несколько часов назад ей сделали операцию… - он потёр подбородок, как будто раздумывая над чем-то, и снова перевёл взгляд на класс. – В настоящее время врачи считают, что на восстановление ей потребуется примерно четыре месяца.
Мои глаза наполнились слезами. Через что приходится проходить моей подруге… в голове, как и на протяжении всего дня, тупо пульсировала боль. Я игнорировала её, думая об Анжеле. Танцоры балета постоянно получали травмы, это не было редкостью, хотя здесь, в Force, таких случаев было не так уж много. Но если бы мне самой запретили танцевать на целых четыре месяца… это было бы ужасно. Анжела любила балет. Я видела это и на её лице, и в том, как она работала на занятиях. И, конечно, пропуск четырёх месяцев будет значить, что она отстанет от нас… я подтянула колени к груди, глядя на пылинку на полу.

Эдвард выдохнул и хлопнул в ладоши.

- На позиции, пожалуйста! – внезапно он нахмурился. И я видела, на кого он смотрит. – Кто вы? – спросил он, подходя к человеку, привлекшему его внимание.

Питер, который казался мне довольно стеснительным, выпрямил спину и вздёрнул подбородок.

- Питер Дэвидсон.

Эдвард прищурился.

- Второкурсник. Что вы здесь делаете?

- Я партнёр мисс Свон, - сказал Питер.

Я ждала какой-то реакции от Эдварда, хотя бы малейшего проблеска хоть чего-нибудь при звуке моего имени, но он только очень медленно, изучающе осмотрел Питера с ног до головы, после чего перевёл взгляд за его спину, в окно, глядя куда-то вдаль. Всего на несколько секунд он, казалось, полностью погрузился в свои мысли. А потом снова резко повернулся к классу.

- Поторопитесь! – сказал он, возвращаясь на своё место у фортепиано, перед всеми учениками. – Tour lent!

Я поднялась на ноги. По голове тут же прокатилась волна ужасающей боли. Зрение снова заволокло жёлтым туманом. Я прижала ладонь ко лбу. О Боже! Перед глазами всё потихоньку прояснялось, и вскоре, после сильного приступа напоследок, боль тоже ушла. Уже звучала музыка, так что он быстро обхватил ладонями мою талию.

Где-то в животе всё нервно сжималось, хотя у меня не было причин так нервничать. Было странно ощущать на себе руки Питера, когда совсем рядом стоял Эдвард. Я знала, почему; всё, чего мне не хватало в партнёрстве с Питером – эмоций, слияния… страсти – всё это было во время нашего с Эдвардом танца. И сейчас он был здесь, в той же студии, и те ощущения, что бурлили во мне в тот день, казалось, были так близки, но в то же время недосягаемы.

Я сглотнула, сказав себе забыть об этом.

- Tour lent! –скомандовал Эдвард. – И пять, шесть, семь, восемь, на пуанты, два, три… - я поднялась на носочки. Когда Питер начал меня поворачивать, голова закружилась, а в горле возник комок, предвещающий тошноту. – Мисс Мэллори, встаньте прямо! – Эдвард обошёл Лорен и Тайлера, поправляя их руки и подталкивая Лорен, чтобы она выпрямилась. – Ещё один tour lent, и вниз в courus на восемь счётов! Пять, шесть, семь, восемь и вниз! Courus направо!

Делая маленькие шажочки в courus, я не могла избавиться от дурноты.

- Где руки? – требовательно спросил Эдвард. Руки Питера отпустили мою талию, и я впервые почувствовала, что нуждаюсь в них. Подняв руки в пятую позицию, я пыталась сделать вдох.

- И арабеск, шаг и вверх! Не теряйте контроль! – приказал Эдвард, и в его голосе было слышно раздражение. Я кинула взгляд в зеркало. Он, подбоченившись, смотрел на весь класс. Я тоже окинула взглядом пары. Даже учитывая моё отвратительное состояние, должна была признать, что наши с Питером движения казались довольно четкими. Остальные шатались из стороны в сторону или опускали ноги. Виолетта вцепилась в плечо партнёра. Мне же хотелось схватиться за руку Питера, что лежала на моём животе: голова казалась неимоверно тяжёлой. Соберись, Белла! – мысленно закричала я на себя. Сделала глубокий вдох и вытянула шею. Мне нужно сохранять спокойствие, я справлялась, со мной всё было в порядке.

- Теперь вниз, четыре, два шага вперёд и в пируэт! – на тот момент пируэты казались самой плохой идеей из всех возможных, но я начала крутиться, и руки Питера кольцом обхватили мою талию. Теперь тошнота волнами накатывалась на меня, я чувствовала её и в животе, и в горле. О Боже… - А теперь в девлоппе! – остановив вращение, я опасно зашаталась. Ну, давай же! Я медленно подняла перед собой всё ещё немного согнутую ногу. – И вытянули! Держите! Не опускайте! – Эдвард раздражённо вздохнул. Пианино умолкло.

- Какого чёрта, - начал он, идя между танцорами к передней части студии, - вы все, по-вашему, делаете? – его губы были плотно сжаты, а руки так и упирались в бока.

Спустя несколько мгновений Элиза всё-таки вышла вперёд и сказала:

- Нам не приходилось… ну, вы знаете, беспокоиться об этом, когда занятия вела мадам Райт.

Эдвард скрестил руки на груди.

- Значит, вы целиком зависите от преподавателя, мисс Ричардсон?

Элиза закусила щёку, выглядя виноватой.

- Думаю, да…

Хотя он обращался только к ней, в тот момент все почувствовали вину, и он знал об этом. Тяжело вздохнув, Эдвард провёл рукой по своим взъерошенным волосам цвета бронзы. Он окинул взглядом класс, и я вдруг поняла то, что замечала до этого, но о чём не задумывалась: он никогда не смотрел на нас с Питером.

- Ни один из вас не преуспеет в балете, если вы не сможете обходиться без человека, который должен будет заботиться о том, чтобы вы соответствовали стандартам, - он сделал шаг вперёд. – Не имеет значения, есть ли у вас учитель, устали ли вы или расстроены чем- то, - мышца в его челюсти дёрнулась, - нет никаких оправданий. Вы танцуете, опираясь на свои представления о необходимом уровне, и когда достигаете его – ставите планку ещё выше. И никогда не опускайте её, никогда не становитесь самодовольными и, ради Бога, никогда не позволяйте себе быть небрежными! – все ученики молчали, и его слова проникали в каждого из нас.

Я смотрела на Эдварда, чувствуя, как внутри что-то всколыхнулось. Он был настолько прав.

Ещё несколько мгновений посмотрев на класс, он уронил руки.

- Ряды по три пары, - сказал он, - переходим к комбинациям, и если хоть одна пара будет выполнять их небрежно, они будут повторять снова и снова, пока движения не станут верными, - подняв подбородок, он хлопнул в ладоши. – Поживее!

- Кое-кто слишком раздражителен, - пробормотала Лорен, пока мы все шли в заднюю часть студии.

- А вам, мисс Мэллори, - приглушённо сказал Эдвард со своего места, равнодушно глядя на свой напульсник, - стоит особенно задуматься о стандартах. Уверен, мистеру Кроули уже до смерти надоело подталкивать вас во время пируэтов.

Я посмотрела на Тайлера. Он неловко устремил взгляд в пол. Лорен же фыркнула и прошла в последний ряд.

Эдвард легонько улыбнулся сам себе, прежде чем снова перевести взгляд на нас.

- Ну, хорошо, первая комбинация. Дамы, courus на восемь счётов, руки из второй в пятую. Потом арабеск. Джентльмены, подбегаете к партнёршам и поддерживаете их во время арабеска. Дамы слегка сгибают поднятую ногу. Затем tour lent и окончание. – Я быстро мысленно пробежалась по комбинации. – Первый ряд, приготовились! Миссис Герран, - он кивнул пианистке, и она начала играть медленную композицию. – Пять, шесть, семь, восемь. Медленнее, мисс Эндрюс! Чувствуйте музыку! Мистер Смит, следите за ногами, хорошо, теперь плие для завершения. Следующая группа!

Неожиданно я занервничала. Всего три пары – ему придётся посмотреть на меня… это неважно, он всего лишь твой учитель… только учитель, а Питер – твой партнёр, и ты всего лишь ученица…

- И следующая группа! – когда я, сделав эшапе, встала на пуанты, головокружение внезапно вернулось. Я подняла руки, теперь они были не вытянуты в стороны, а подняты над головой, затем опустила их вниз, будто крылья. Я не могла позволить себе пошатнуться, только не сейчас. В голове пульсировала боль; по всей комнате танцевали маленькие огоньки.

- Мисс Стэнли, следите за осанкой! Арабеск! – задержав дыхание, я подняла ногу. Питер грациозно подбежал ко мне и поддержал в арабеске, затем развернул меня по кругу. Мне нужно было держать голову прямо, хотя казалось, что всё внутри меня кружится.

Вспомнив следующее движение, я быстро согнула ногу вокруг талии Питера, практически обхватывая его. Я чувствовала жар его тела.

- Мистер Дэвидсон… - я подняла взгляд, услышав имя Питера. Эдвард, нахмурившись, смотрел на нас, но усиленно избегал моего лица. Он впервые за всё занятие обратил на меня внимание, и я радовалась этому сильнее, чем следовало бы. Он изучающе осмотрел нашу позу. Кинув взгляд на зеркало за его спиной, я увидела себя: руки вытянуты, нога согнута вокруг торса партнёра. И ещё увидела Питера: обхватив ладонями мою талию, он идеально держал осанку и смотрел прямо перед собой пустым взглядом.

Я снова сосредоточилась на Эдварде. Втянув носом воздух, он отвёл от нас взгляд, и мышца в его челюсти снова слегка дёрнулась.

- И в плие, - сказал он куда-то в сторону окон. Когда мы с Питером сделали плие и снова поднялись, напряжение так и не покинуло его лица. Я пыталась понять, что оно выражает, но сверкающие огоньки вернулись, мерцая по всей студии. Вместе с ними пришли и приступ головной боли, и сжимающийся желудок. Запинаясь, я прошла в боковую часть студии и вернулась в наш ряд.

- Он пропустил tour lent, - пробормотал Питер, уже ждущий меня на нужном месте.

Я кивнула, но, честно говоря, мне было всё равно. В голове настойчиво пульсировала боль, и она, возможно, только усиливалась из-за моего недоумения по поводу поведения Эдварда.

Мы сделали ещё несколько комбинаций со множеством остановок и повторений для других пар, в то время как Эдвард объяснял все детали. Но каждый раз, когда мы с Питером делали движения, он пассивно наблюдал за нами. Исправлять, в общем-то, было почти нечего. Питер, естественно, был безупречен. А я умудрялась оставаться собранной. Но головная боль становилась всё сильнее.

- Хорошо, - наконец сказал Эдвард. Вокруг него танцевали огоньки. Покачнувшись, я схватилась за станок. О Боже… - Теперь перейдём к четырём парам одновременно. Четыре дамы – в одну сторону студии, джентльмены – в другую. Делаете серию жете, двигаясь поперёк студии, пересекаетесь так, что в конце концов меняетесь сторонами. Во второй раз доходите только до середины студии, где встречаетесь с партнёром. Делаете шаг в сторону и выстраиваетесь в линию. Дальше девлоппе направо, два шага и большой батман, затем девлоппе налево и то же самое. Прыжок направо, прыжок налево. Пируэты и заканчиваете пассе выходом в девлоппе, - он ухмыльнулся ученикам. – А теперь проверим, кто внимательно меня слушал, - Эдвард хлопнул в ладоши. – Первая группа, приготовились!

Как только появилась возможность, я повернулась к нему спиной и всем весом оперлась на станок. Меня охватило то ужасное чувство тошноты, что всегда возникало в детстве после того, как я слишком долго качалась на шине, висящей на цепях. Но я уже давно избавилась от головокружения, которое сопровождает пируэты. Я пыталась делать глубокие вдохи и выдохи, снова вдох, выдох, вдох… зрение опять стало нечетким, боль в голове усилилась. Я закусила губу и не отпускала станок, пока всё вокруг не прояснилось.

- Следующая группа!

- Белла, - сказал Питер. Я повернулась. Всё будет хорошо… я быстро перечислила в голове движения. Бег, встречаемся, девлоппе налево, батман, в другую сторону то же самое, прыжки, пируэт, девлоппе. Батманы были похожи на высокие удары ногами: прямую ногу поднять вперёд, затем вниз и в сторону. Сейчас мне вовсе не хотелось их делать. Но я поспешила к правой части студии, вставая в один ряд с Лорен, Меган и Виолеттой.

- Пять, шесть, семь, восемь, и побежали… - Эй, я же знала эту мелодию. Это был Александр… как его… или… блин! Я побежала по студии, отстав от остальных. – Теперь повернулись, да, и встречаетесь с ними! Хорошо, джентльмены опускаются на колено. - Питер встал передо мной на одно колено, протягивая мне руку. Я взялась за неё: голова теперь казалась слишком лёгкой. – И в ряд. - Мы с Питером встали в ряд следом за Меган и её партнёром. – Теперь девлоппе направо и шаг, шаг… - О Боже, что я делаю? Мои ноги неловко скрещивались, почти выводя меня из равновесия. Я сделала слабенький батман и вернулась к Питеру для следующего движения. – Хорошо, теперь то же самое в левую сторону. – На этот раз два шага у меня получились уже лучше, и, вытянув ногу, я резко подняла её вверх.

- Эй! – закричала Меган. Миссис Герран перестала играть.

Что? Я осмотрелась. Питер был слева и очень далеко от меня… а я стояла рядом с Меган… перепутав стороны… - Боже, мне жаль, - сказала я ей. Будь она чуть ближе, я могла бы ударить её по голове ногой… о Боже, у меня никогда не было проблем с тем, в какую сторону двигаться… в голове дико билась боль. Сильно зажмурившись, я прижала ладонь ко лбу. Почему она не может просто прекратиться?

Я открыла глаза, когда боль снова стала привычной пульсацией. И чуть не ахнула. Прямо передо мной стоял Эдвард, с беспокойством глядя на меня и хмурясь.

- Что с вами? – спросил он меня.

- Я в порядке, - быстро ответила я.

- Что-то с головой? – он кинул взгляд на руку, которую я всё ещё прижимала ко лбу.

Я сглотнула и повторила:

- Я в порядке.

Эдвард скептически приподнял бровь. На меня нахлынула еще одна волна головокружения. Я на мгновение покачнулась, чувствуя, как тошнотворно сжимается желудок.

- Голова кружится? – спросил Эдвард.

Я чувствовала себя совершенно обессиленной, но всё равно сказала ему:

- Всё хорошо.

- Неправда, - ответил он.

Я подняла подбородок, хотя вряд ли смогла бы выглядеть выше него.

- Думаю, я знаю, когда со мной всё в порядке, а когда нет, сэр, - было так странно, непривычно называть его «сэр».

Эдвард устало вздохнул.

- Развяжите пуанты, - сказал он.

Я нахмурилась.

- Что?

- Развяжите свои пуанты, мисс Свон.

- Но почему? – спросила я. Они были завязаны идеально.

- А почему нет? – парировал он. Я недоумённо опустилась на пол, думая, чего же он добивается. Как только я распустила узел, ленты на левой пуанте тут же упали на пол. Потом я сделала то же самое с правой и выжидательно посмотрела на него.

- А теперь снова завяжите их, - сказал он, указывая на пуанты. Когда я взяла в руки ленты, в голове снова запульсировала боль.

Завязав их, я подняла взгляд на Эдварда.

- И в чём был смысл?

Эдвард смотрел на мои ноги, подняв брови. Потом кивком указал на них.

- В том, чтобы доказать вот это.

Я посмотрела вниз. Ленты не были аккуратно перекрещены и не обхватывали мою лодыжку кольцом, которое я с такой лёгкостью умела завязывать. Вместо этого они бесполезно, свободно болтались на моих ногах спутанной массой… прямо как утром. Я вздохнула, неожиданно почувствовав себя совершенно вымотанной. Я была не в состоянии различить правую и левую сторону, не могла вспомнить движения своего соло, не способна была двигаться под музыку, не сумела даже завязать свои пуанты! Что, черт возьми, со мной происходит?

- Миссис Герран, вы не присмотрите несколько минут за классом? – спросил Эдвард. Она поправила очки и согласно улыбнулась.

Эдвард снова посмотрел на меня. И протянул мне руку, которую я нерешительно приняла.

Внезапно мою ладонь будто ударило током, и наши с Эдвардом взгляды встретились. В этом не было ничего от отношений между учеником и преподавателем. В то мгновение казалось, что мы с Эдвардом были вместе, как одно целое… что один взгляд сделал нас равными… равными и привязанными друг к другу… но это было невозможно… казалось, эта мысль пришла нам обоим, и мы одновременно вышли из своего транса.

Он помог мне подняться и как можно быстрее отпустил мою руку, после чего развернулся и стремительно подошёл к двери. Всего на секунду мне показалось, что он вновь, как и в прошлый раз, выскочит из студии. И в груди уже ожила боль, но он снова повернулся, держа дверь открытой для меня. Я поспешно вышла мимо него в прохладный коридор. Сдернула с ног слабо завязанные пуанты и взяла их в руки, чувствуя себя сбитой с толку и немного… ослеплённой.

Эдвард на секунду заглянул в студию.

- Когда я вернусь, комбинация должна выглядеть гораздо лучше, ясно?

- Да, сэр, - услышала я слаженный хор голосов.

Он захлопнул дверь. Неожиданно коридор стал странным, незнакомым местом. Эдвард пошёл вперёд. Мне пришлось делать широкие шаги, чтобы поспеть за ним, пока мы вместе шли к лестнице.

- Куда мы идём? – спросила я, чувствуя себя ребёнком.

- В кабинет доктора Хилла, - ответил он коротко.

- Мне будет лучше, - сказала я. Последнее, что мне сейчас было нужно, это доктор Хилл, освобождающий меня от занятий даже на один день. Я не могла пропустить занятие по хореографии, только не в тот момент, когда моё соло распадается на кусочки. – Мне не нужно туда идти.

- Нужно, - резко сказал Эдвард, когда мы дошли до лестницы.

- Я не могу, - сказала я, останавливаясь.

Он обернулся и недоверчиво посмотрел на меня.

- Почему нет? У тебя сотрясение, тебе нужно поговорить с врачом.

Я закусила губу, опустив взгляд на свои ступни в одних чулках.

- Вы не знаете точно, есть ли у меня сотрясение.

Эдвард кивнул, соглашаясь. А потом поднял на меня взгляд.

- Именно поэтому мы и идём к врачу – чтобы выяснить, что с тобой.

Я раздражённо вздохнула и молча продолжила спускаться по лестнице.

На третьей двери справа от лестницы была прикреплена табличка:



Эдвард постучал в дверь.

- Входите, - послышался мужской голос.

Эдвард открыл дверь, и мы вошли. Кабинет выглядел так же, как и любая другая приёмная врача: высокая кровать, накрытая бледно-голубой простынёй, пара кресел, несколько шкафов и множество плакатов на мятно-зелёных стенах. Я посмотрела на некоторые из них:

Балет: артисты артрита;
Расстройства питания для ваших эшапе;
Пуанты: розовая угроза;
Вся правда о пачках;
Балет - друг булимии;
Тандю и тендинит.

Что это такое, скажите на милость? С каких пор подобные постеры оказываются в балетных школах?

Доктор Хилл сидел за столом в углу кабинета, глядя на стоящий перед ним ноутбук. Он развернулся в своём кресле.

- А, Эдвард Мэйсен, - сказал он, поднимаясь на ноги. На его носу были роговые очки, а аккуратная каштановая бородка была тронута сединой, как и редеющие волосы. Лицо врача было толстым и круглым, но не казалось неприятным. Правда, он был очень маленького роста, лишь немногим выше меня. – Очередная порванная мышца? – осведомился он.

Эдвард поморщился и покачал головой. Порванная мышца? Из-за этого ему пришлось бы воздержаться от танцев на несколько месяцев…

- У мисс Свон сотрясение, - сказал он.

Доктор Хилл повернулся ко мне.

- Здравствуйте, мисс… Свон, верно? – я вяло улыбнулась ему. Он кинул на меня взгляд поверх очков, внимательно изучая меня своими чернильно-чёрными глазами. – Скажите мне, мисс Свон, разминались ли вы сегодня?

- Да, сэр, - кивнула я. Уж это мне удалось сделать.

Он с неприязнью покачал головой.

- Разминка крайне опасна, - сказал он, - и делать ее без учительского надзора, как принято в вашей академии, просто нелепо. – Я покраснела и опустила взгляд на свои руки. Он помолчал ещё одно мгновение. – Присаживайтесь. - Я с благодарностью опустилась в кресло. Эдвард сел рядом со мной, но на достаточном расстоянии, так что наши плечи не соприкасались. – Итак, - начал врач, садясь в своё кресло и скрещивая ноги, - как вы получили сотрясение?

- Возможно, у меня его и нет, - сказала я ему. – Просто головная боль.

Он презрительно сжал губы.

- И как долго вас мучают головные боли?

- С завтрака, кажется, – я пыталась понять, чувствовала ли что-то ночью… если и было что-то, от чего я хотела избавиться – это была головная боль.

- Испытывали ли вы головокружение или тошноту?

Я закусила губу.

- Да.

Он медленно кивнул, записывая что-то на планшете, который извлёк, казалось, из ниоткуда.

- Ударялись ли в последнее время головой?

- Нет, - сказала я ему.

- Никаких падений или, может быть, драк?

Я покачала головой.

- Нет, - но слово «падение» кое о чём мне напомнило. Анжела, это она упала. Теперь я вспомнила: она покачнулась и столкнулась, столкнулась прямо с… о Боже… Я неуверенно посмотрела на доктора Хилла. – Я не могу точно вспомнить, что произошло… но, кажется, вчера, когда Анжела упала, я потеряла сознание… она столкнулась с моим партнёром, он выпустил меня из рук, и я упала… но он поймал меня, а потом… - я нахмурилась. Что было потом?

- Подожди, ты что, тоже участвовала в этом происшествии? – недоверчиво спросил Эдвард.

Я кивнула. Прежде чем Эдвард успел сказать что-то еще, вмешался доктор Хилл.

- Временная потеря памяти – это признак сотрясения мозга. Если вы упали, то, скорее всего, ударились головой об пол.

- Насколько это серьёзно? – спросил Эдвард.

Доктор Хилл пожал плечами.

- Учитывая, что у мисс Свон не было дальнейших обмороков, я бы сказал, что сотрясение максимум второй степени тяжести. Потеря памяти немного настораживает, но мы ничего не можем сделать, чтобы восстановить ее. Вас не рвало? – спросил он меня.

- Нет, - ответила я.

Потянувшись к ящику стола, он достал из него фонарик.

- Наклонитесь вперёд, пожалуйста. - Я подчинилась, и он направил луч света сначала в мой левый глаз, затем в правый. Удовлетворившись осмотром, он выключил фонарик и положил его обратно в ящик. – Явные последствия сотрясения скоро исчезнут. Отдохните хотя бы до субботы, и вы будете в порядке.

- Вы хотите сказать, никакого балета? – спросила я резко, хотя, конечно, понимала, что именно это он и имеет в виду.

- Никакого, - сказал он, после чего указал на один из плакатов. – Каждый день воздержания от балета прибавляет вам год жизни.

- Но я не могу так долго отсутствовать на занятиях, - сказала я ему, мысленно закатив глаза, когда прочитала чёртов плакат. Именно этого я и опасалась. Это не могло произойти, только не перед ревю.

- И всё же придётся, мисс Свон. Предписание врача, - он криво улыбнулся. – А теперь я пойду и выпишу вам Тайленол. – Поднявшись на ноги, он вышел в дверь за своим столом. На двери висела табличка «Только для персонала». Как только она захлопнулась, Эдвард накинулся на меня.

- Какого чёрта ты никому ничего не сказала? – требовательно спросил он. – Я понятия не имел, что кто-то кроме Анжелы и Бена пострадал!

Я фыркнула.

- Думаю, девушка, которая кричала, лёжа на полу со сломанным плечом, была немного важнее.

Эдвард с недоверием уставился на меня.

- Сотрясение могло быть настолько же серьёзным.

- Но это не так, - заметила я. – Со мной всё в порядке. И не я лежу в больнице.

Он сжал пальцами переносицу, закрыв глаза.

- Прямо как с Майком. Я не мог поверить, что ты ему ничего не сказала.

- Я не знала, как всё должно быть! Я никогда раньше не танцевала в паре!

- Боже, все знают, что обязаны сообщать, если что-то пошло не так!

- Неужели? – выпалила я. – После прошлой недели я решила, что вместо этого можно просто выйти за дверь.

Услышав это, он тут же умолк и уставился в пол. Наконец он поднял на меня взгляд.

- Я вышел, потому что понял, что заставил тебя делать движения, не соответствующие твоему уровню.

- Что, ты подумал, что я не справляюсь?

- Ты вряд ли справилась бы даже с простым подъёмом, который хотела увидеть мадам Райт: я видел страх на твоём лице. А я выполнил высокую поддержку, безо всякого предупреждения, к тому же с первокурсницей. И, что ещё хуже, с первокурсницей, у которой не было никакого опыта ни в парном танце, ни в доверии и эмоциях, что сопровождают его.

- Какого чёрта? – воскликнула я. – Значит, ты просто решил, что я…

- Какие интересные беседы ведёте вы, танцоры балета, - доктор Хилл вернулся из соседней комнаты, неся в руке баночку с таблетками. Свободной рукой он указал на плакат: Променяете ли вы душевное равновесие на гибкость?

Совершенно вымотанная этим приступом злости, я встала и нетерпеливо протянула руку за таблетками.

- Принимайте одну каждые два часа, не меньше. Если станет совсем плохо, примите две. И помните: никакого балета до субботы. Я всё объясню вашим учителям.

- Спасибо, сэр, - сказала я механически, затем развернулась на пятках и выскочила за дверь, стремясь как можно скорее убраться подальше от него. Вестибюль заполняли люди, спешащие на ужин. Сделав глубокий вдох, я попыталась успокоиться и начала пробираться сквозь толпу учеников, спускающихся вниз по лестнице.

Пуанты были у меня в руках, а iPod лежал наверху, в чемодане. Расправив плечи, я вздёрнула подбородок.

К вечеру воскресенья я докажу Эдварду Мэйсену, что не являюсь неопытной, невежественной первокурсницей.



перевод: Aelitka
редакция: O_Q (Ольга)