Гермиона пыталась ровно дышать. Это было трудно сделать, так как воздух смешивался с сигаретным дымом, алкоголем и классическими мускусными запахами от людей внутри, по большей части запахами секса. Все пахло сексом. Если быть точным, это было богатое мультисенсорное воздействие. И ей очень не нравилось, что, каким-то совершенно нехарактерным для нее образом, она находила это неотразимым.

Драко хорошо поработал. Теперь она стала испорченной дрянью.

Ее муж не отходил от нее всю ночь, исключая редкие моменты, когда упоминалось имя Тео. Похоже, оно сильно притягивало его.

Гермиона внезапно разозлилась.

Что вообще хочет Тео? О чем он думал, приходя сюда? Он только подверг себя опасности. И ничем не сможет помочь! Драко прекрасно владеет легилименцией, и даже если у Тео блистательный талант к окклюменции, он не сможет противостоять интенсивному натиску ее мужа, если до этого дойдет дело. Снейп говорил, что Драко уже превысил тот уровень, которому он мог научить. Этого следовало ожидать от правой руки Волдеморта. Такими возможностями обладали только настоящие темные волшебники. Гермиона даже не понимала, что в точности это означает.

Она знала, что Тео временами импульсивен, но этот наглый приход сюда – просто идиотский план. Если Драко допросит его, это станет серьезной проблемой для ее собственных задач.

Она очень сильно беспокоилась о Тео. Но иногда он был настолько бесстрашен, что не понимал границу между бравадой и безрассудством. Это, как она считала, особенность парней из Слизерина.

Ей нужно поговорить со Снейпом, чтобы он выбил это из парня.

Сама она не сможет встретиться с Тео.

Она не может сказать ему. Она не может поговорить с ним. В общем-то, она и не хочет. И неизвестно, почему. Или, может быть, она пыталась убедить себя, что не знает, потому что тогда, возможно, она сможет каким-то образом чувствовать себя менее виноватой, чем сейчас.

Ей нужно поговорить обо всем с профессором Снейпом. Конечно, он согласится с ней. Да… это так. Профессор сможет каким-нибудь образом убедить его уйти. Снейп сможет убедить его вернуться в Орден, чтобы он больше не смог совершать некоторых неосторожных действий, таких, к примеру, как спасение ее и…

Почему же она так хочет, чтобы Тео ушел отсюда подальше?

Потому что она волнуется за него. Но почему она так сильно жаждет отправить его прочь?

Почему она не хочет, чтобы он ее спасал?

Почему она хочет, чтобы Драко сейчас забрал ее и увез в их особняк?

Их особняк. С каких пор он стал их особняком?

Разве она не ненавидит это место? Разве она не хотела удрать оттуда?

Она теряла рассудок.

Может быть, она находилась под влиянием так называемого Стокгольмского синдрома, но больше Гермиона ничего не понимала.

Она огляделась в поисках ответа. Но все, что получила – это вызывающие дрожь взгляды мужчин в комнате.

Она внезапно поняла, что стоит сейчас одна, как одинокая овечка в стае волков. А один из этих изголодавшихся волков – Майлз Блентчли, который сейчас рассматривал ее через бокал с вином, опираясь на кушетку. Гермиона заметила, что он выглядит разочарованным.

Потрясающе, сколько много власти имел Драко над сидящими в комнате. Даже когда он не присутствовал здесь, было совершенно ясно, что все мужчины здесь боялись сделать что-то, могущее разозлить его.

Они не могли подойти к ней.

Они не могли прикоснуться к ней.

Потому что она – жена Драко Малфоя.

Внезапно она ощутила приступ гордости и даже смелости.

Она со злостью посмотрела на Блентчли, давая понять взглядом, что не боится его. Этот ублюдок посмел подмигнуть ей. Ее почти затошнило.

Вздрогнув, Гермиона отвела взгляд. Если бы Драко увидел это, то этот мерзкий тип, безусловно, тут же был бы мертв. Возможно, ей следовало бы сказать ему об этом. Он сделает для нее все, и в любом случае, она должна дать ему сделать с Блетчли то, что он сотворил с Блейзом Забини и…

Подождите. О чем она думает? Как она вообще может слушать голос своего маленького, перевернутого разума? Или ядовитая атмосфера комнаты отравила ее настолько, что Гермиона не может нормально функционировать?

Но она почувствовала беспокойство. Знакомое щекочущее ощущение на затылке. Ее голова как радар стала поворачиваться, чтобы найти того, кто смотрит на нее… со второго этажа.

Девушка Грэхэма Монтегью.

Невысокая девушка смотрела на Гермиону сверху вниз через перила. Ее дикие каштановые кудри падали занавесью, скрывая щеки. Локтями и животом она удерживала свой вес, а ноги игриво болтались за балясинами перил, создавая ощущение, что девушка плывет. Она выглядела как маленькая фарфоровая куколка, посаженная в кукольный домик, и обладала ужасающей красотой, как привидение или фея.

Гермиона некоторое время зачарованно смотрела на нее. Даже если девушка имела тело молодой женщины, личико ее казалось слишком юным и слишком невинным.

Гермиона вспомнила, что ей едва исполнилось пятнадцать, когда она встретила Драко после многих лет разлуки. До него она ни с кем не целовалась, не считая ее детских, «щенячьих» поцелуев с Драко же.

Драко уважал ее так сильно, что ждал, пока она дозреет до чего-то более серьезного, и она из-за этого доверяла ему. Конечно, он нарушил ее доверие, когда изнасиловал ее, но тогда они находились в разгаре войны, все давно изменилось, и ей скоро должно было исполниться восемнадцать.

Девочка выглядела не старше тринадцати-четырнадцати.

Гермиона задумалась, что мог делать с ней Монтегью. Не так давно он практически лапал ее, касаясь в таких интимных местах, в которых приличная девушка не должна позволять трогать себя на публике. Или даже наедине, без разницы.

Гермиона встала с барного стула, на котором сидела все это время, продолжая глядеть на юную девушку. Ее лицо не выражало ни одной эмоции. Если бы девушка не двигалась, Гермиона поклялась бы, что это фарфоровая кукла для украшения интерьера.

Девочка изменила свою позу, встав. Она все еще не сводила взгляда с Гермионы, и продолжала смотреть на нее, пока та поднималась к ней, скользя рукой по деревянным перилам.

Потом девушка направилась куда-то, и, похоже, что она хотела, чтобы Гермиона следовала за ней. Та так и поступила.

Гермиона взбежала по лестнице и поразилась тому, как люди расступались перед ней. Она опять вспомнила о власти Драко и его способности устрашать, неважно, был он в помещении или нет.

На втором этаже девушка, ждавшая Гермиону, уверенно двинулась куда-то. Похоже, она хорошо знала этот дом. Гермиона решила, что девушка обладает большей свободой, чем она в особняке Малфоя. Она даже немного заревновала.

Они завернули за угол-другой, дойдя до библиотеки – главной библиотеки особняка Монтегю. Гигантской, старомодной и неожиданно уютной. Просто рай.

Гермиона улыбнулась, заходя в просторное помещение, наполненное знакомым запахом книг, с удовольствием вдыхая его после атмосферы внизу, наполненной запахом сигарет и алкоголя. Юная девушка улыбнулась в ответ, довольно застенчиво. Она предложила посмотреть Гермионе несколько книг, уже лежавших на столе. Наверное, любимые книги девушки, подумала Гермиона.

- У вас отличная библиотека, ммм..?

- Ниша. Меня зовут Ниша, миссис Гермиона. И это не моя библиотека, а Грэхэма, - робко улыбнулась ей девушка.

Гермиона просияла. Впервые она может поговорить с ней. У Гермионы закружилась голова. Как же сильно она скучала по Джинни.

- Грэхем говорит, что я пристрастилась к книгам, - продолжала девушка, все так же смущенно улыбаясь. У нее был сладкий, тонкий голос. Он напомнил Гермионе, сколько невинных девушек, похожих на Джинни, пропало во время войны.

- Я тоже очень люблю книги, - просияла Гермиона, садясь и открывая первую книгу, до которой могла дотянуться. Это оказалась «Стандартная книга заклинаний, Четвертый курс» Миранды Госхаук. Девушка, наверное, училась бы на четвертом курсе в Хогвартсе, если бы не война.

- Грэхем позволяет мне учиться, говорит, что это важно. Иногда он сам учит меня, - ответила девушка в ответ на невысказанные мысли Гермионы.

- Ниша, а вот Монтегю… он..?

- Он что, миссис Гермиона? – Девушка выглядела такой наивной, такой невинной, такой чистой. Гермиона не хотела знать ответ на свои подозрения.

- Он хорошо обращается с тобой?

Девушка внезапно покраснела, Гермиона ощутила слабость, понимая, откуда взялся румянец.

- Он-н мой хозяин, но очень хорошо относится ко мне. И замечательно заботится. Понимаете, я особенная для него. Этот бал – для меня. Он сказал, что мне нужно благодарить вашего мужа, - неразборчиво пробормотала Ниша, теребя платье. – Грэхем говорит, что это потому, что я особенная для него. Он-н делает со мной все эти вещи… но говорит, что так и должно быть, так как любит меня, а я люблю его. Люди делают все это, когда очень сильно любят друг друга. – Ее щеки покрылись багрянцем, словно бы кто-то оставил на них множество крошечных поцелуев. Девушка, без сомнения, считала, что влюблена в своего поработителя. Бедная заблудшая душа. Монтегю – бессердечный ублюдок.

- Ты сказала, благодарить моего мужа? А за что?

- Он спас мою жизнь.

- Как это? – Несмотря на злость по отношению к поработителю Ниши, любопытство Гермионы выросло как на дрожжах. Ей хотелось знать больше.

- Грэхем сказал, что, возможно, это потому, что я напоминаю вас. Но еще он говорил, что Малфой не любит пачкать свои руки, если может обойтись без этого. Он хорош во всем, кроме убийств.

- Ч-что ты этим хочешь сказать?

- Ну, только одно. Малфой организует все. Он быстрый и сильный. Грэхем говорил, что на охоте Малфой всегда захватывает больше всех. Грэхем хочет быть таким же, как он. Малфой – прекрасный охотник, всегда лучший из лучших. Он всегда во главе охотников, и от него этого ожидают. Он – хозяин моего хозяина, если уж на то пошло. Но Грэхем говорит, что Малфой отказывается делать что-то грязное, если может обойтись без этого. Временами он убивает, но в основном просто смотрит и командует. Грэхем говорит, что у него есть причина для такого поведения. – Ниша прекратила говорить и придвинулась ближе, чтобы прошептать старшей девушке на ухо: - Драко Малфой убил Дамблдора, - мрачно пробормотала она.

Гермиона уже знала это, но все равно каждый раз при упоминании этого факта у нее по спине бежали муращки.

- Грэхем говорил, что после первого курса, еще совсем юным, проводил лето в особняке Малфоев вместе с Забини, Крэббом и Гойлом. Мама Драко рассказывала им о мире фей, волшебной расе крылатых созданий мистической империи. Все мальчики ненавидели эти истории, но всегда слушали. Мама Малфоя всегда говорила, что Драко – это фейри, потому что, как они, полон вредности и злого умысла. Впоследствии Грэхем и прочие, слышавшие истории, всегда насмехались над его брутальностью. И прекратили, только когда он пригрозил сглазить их. Грэхем сказал, что Малфой всегда чем-то отталкивал от себя.

Но у него, как и у фейри, есть свои слабости. Грэхем не сказал мне, какие, так что я сама нашла и прочитала про них. Это – разбитое сердце. Фольклорные существа часто влюблялись в смертных, не своего рода, и умирали от разбитого сердца. Это можно было видеть в их грудной клетке. После смерти место, где раньше находилось сердце, становилось черным, так же как и вены, окружающие его. Фейри умирали от тоски, а в их преданных глазах никогда не было слез. Слезы всегда отсутствовали. И фейри умирали, несмотря на всю их силу и превосходство. Умирали как смертные.

Это звучало так трагично, так печально. Гермиона не понимала, почему Ниша рассказывает ей все это, но ее сердце сжалось. Ей стало трудно дышать. Она чувствовала внутреннее противоречие, чувствовала вину. Ужасное ощущение. Ей хотелось удрать.

Ей хотелось срочно увидеть своего мужа.

Но следующие слова остановили ее.

- Грэхем сказал, что Малфой – эгоист. Он сделает все что угодно ради себя. И он убил Дамблдора в обмен на тебя. Грэхем говорил, что все просто – жизнь Дамблдора за твою жизнь.

- Ч-чт..? – Гермиона даже не могла закончить слово. У нее все расплылось в глазах. Все в ней заболело: словно бы какие-то мелкие невидимые иголочки закололи ее кожу. Она стала похожа на куклу вуду, и это сильно мешало дышать. Воздух закристаллизовался и причинял боль ее легким.

Он убил Дамблдора в обмен на тебя.

Она слала чувствовать себя еще более виноватой. Как, как теперь ей спать ночью?

Так это она начала все? Она стала причиной войны? Она – причина того, что Ниша попала в плен, и Монтегю использует ее как хочет и украл ее невинность? Она – причина того, что каждый день убивают людей, пока она нежится в особняке Малфоя как капризная принцесса?

Она – причина того, что умерла Джинни?

Скрип дверей встревожил обеих девушек. Гермиона практически вспрыгнула на ноги, разворачивая голову к двери. Вино, выпитое ею, не помогло справиться бурлящими в ней сейчас эмоциями.

- Пойдем, Гермиона. Пора домой, - непреклонно заявил Драко, раскрывая для нее объятия. Он не выглядел подвыпившим, всегда контролируя свое тело, когда хотел этого, как будто контролировал все внутренние переключатели. Гермиона всегда восхищалась этой его способностью. Он выглядел таким безэмоциональным, таким бесстрастным… как мертвый фейри.

- П-пока, Ниша. Рада была познакомиться. – Гермиона попыталась улыбнуться, привлекая девушку в теплые объятия. Однако, прежде чем расстаться с ней, она прошептала: - Мне нужно поговорить с тобой чуть позже.

- Гермиона, - нетерпеливо позвал Драко, и она поняла, что это – сигнал уходить.

- Иду, - извиняясь, ответила Гермиона, подошла к нему и дежурно чмокнула Драко в щеку. Он более страстно поцеловал ее и притянул к себе.

Поцеловал в висок, крепко держа за бедра. Гермиона сцепила руки на его талии и закрыла глаза, чувствуя некомфортную скованность от аппарирования. Она всегда не любила аппарировать, но ощущение магии на своей коже, даже на полсекунды, давало ей силы как-то пережить это.

Она тренировалась в заклинаниях, совершаемых без волшебной палочки, каждый раз, как Драко уходил из их особняка, но сейчас было что-то другое. Она всегда любила читать, ей хорошо давались заклинания, но Драко она проигрывала, особенно если дело касалось магии без палочки. Иногда она часами лежала в ванной, гадая, сможет ли она вновь взять в руки знакомую палочку из виноградной лозы с чешуйкой дракона внутри.

Когда в ее разуме появилось изображение их комнаты, Гермиона не смогла изгнать оттуда образ безучастного лица ее мужа.

Как он мог сделать это? И выглядеть, как будто ничего не произошло.

Он только что говорил с Тео…

О чем они говорили?

Что планировал Тео? Конечно, он бы не показывался так охотно, если бы не планировал присоединиться к альянсу Драко.

Гермиона точно знала, что Тео никогда не был Пожирателем Смерти. Он говорил, что никогда не верил в это дело, так что, должно быть, в его разуме содержалось что-то, что могло противостоять Драко.

А как быть с мнением Неши по поводу Драко?

Гермионе страшно требовалось поговорить со Снейпом прямо сейчас. Он единственный, кто может разложить ей все по полочкам.

Она так отвлеклась, что даже не заметила, как муж безмолвно приказал исчезнуть ее одежде. Гермиона вздрогнула, когда холодный воздух коснулся ее тела. Внезапное ощущение холода от исчезнувшей одежды продлилось только миллисекунду и сменилось прижатым к ней горячим мужским телом. Его руки змеей проползли по ее голому торсу, смяли грудь, а шею атаковали яростные поцелуи.

- Ты моя. Никто не может изменить этого. Ты замужем за мной и прикована ко мне. А все остальные могут идти нахрен! – прорычал он, поднимая ее на руки и бросая на кровать. Гермиона вскрикнула от удивления.

Все происходило слишком внезапно. Его эмоции менялись так быстро, как будто имели собственные внутренние переключатели. Прямо сейчас она считала, что он возьмет ее, но Драко каждый раз удивлял ее. Он был самым непредсказуемым человеком в мире.

Ее спина коснулась огромной кровати, и ее почти отбросило назад сильным рикошетом. Гермиона сжалась на мягком матрасе, все еще чувствуя небольшую боль от сильного броска мужа. Она попыталась приподняться и слегка прикрыть свою наготу. Ее груди слегка качнулись, когда она дернулась. Они все еще ныли после того, как Драко сжал их.

Гермиона знала, что ее муж страстен во всем, а особенно в их сексуальных играх. Но на этот раз он вел себя иначе, словно бы пытался что-то доказать, словно бы старался подтвердить отсутствие любого следа неопределенности, если это вообще было возможно, конечно.

До того, как она смогла его спросить, что стряслось, обе ее руки внезапно оказались скованными над головой его правой рукой, а левая грубо лапала ее тело. Все ее возникшие вопросы быстро улетучились из комнаты, когда муж набросился на нее с поцелуями, прикусывая зубами нижнюю губу, чтобы она открыла для него рот.

Вдруг она обнаружила, что страстно целует его в ответ, танцуя в эротическом джазе своим языком с его. Все началось с медленных неравномерных поглаживаний, которые становились все сильнее, более яростными и страстными. Безнравственные, неправильные поцелуи стали такими бешеными, что с ее губ сорвался вскрик. Они целовались, казалось, вечность, и она застонала от невероятных ощущений и нехватки кислорода, когда оторвалась от Драко.

Его рот начал исследовать кожу между мочкой уха и шеей, и она попыталась заглушить в себе стон и автоматически повернулась так, чтобы предоставить ему лучший доступ. И вскрикнула, когда он внезапно опустился и начал теребить языком розовую окружность на ее груди, нежно лаская перед тем, как втянуть ее в себя. Гермиона мгновенно застонала и выгнула спину, чтобы он сосал ее, как грудной ребенок.

Она чувствовала, как его твердый член вжимается в ее бедро, и знала, что он сильно возбужден. Кровать под ними скрипела. Драко проявлял свою властную, животную натуру. Одной рукой он обхватил ее за талию, прижимая сильнее к себе, отчаянно нуждаясь в максимально полном контакте кожи к коже, второй рукой все еще удерживал ее запястья над головой, напоминая своим доминированием о ее подчинении. Ее торс выгибался под ним, руки вжимались в постель над ее головой, а он с дикой страстью всасывался в ее кожу, шумно хлопая по ее набухшей груди.

Искусно позолоченный потолок попал в поле ее зрения, когда от удовольствия она закатила глаза. Кровать заскрипела еще сильнее, когда его рука провела вдоль ее складочек, большой палец коснулся средоточия женского удовольствия, а два пальца вошли внутрь. Она зашипела от пронизывающих ее ощущений, страстно желая, чтобы вместо них в ней оказался его член. Ее тело качалось синхронно с движениями его руки, а он продолжал свои бешеные ласки. Он знал, где нужно погладить, с какой силой надавить. Он точно знал, что сводит ее с ума.

Его рот жадно исследовал ее живот, движения пальцев заставляли кричать. Когда его голова опустилась ниже, Гермиона крепко зажмурилась. В животе вибрировали мощные ощущения, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать еще сильнее. Она дрожала от предвкушения, пока он нежно целовал ее бедра.

Затем без предупреждения Драко с силой раздвинул ее ноги и закинул их на плечи, впиваясь ртом в самый ее центр. Обе его руки придерживали бедра жены, а он изучал ее, выпивал ее сущность, зарывался лицом в ее холмик, удовлетворял свои желания, словно она была его наркотиком.

Он часто делал с ней такое, но кровавый Мерлин знает, что ей никогда не было достаточно.

Гермиона заорала от удовольствия, почти протыкая матрас ногтями, крепко вцепившись в него в порыве страсти, и запрокинула голову назад, сильно напоминая безумную развратницу. Ее мускулы сжались, бедра вжались в мужа, и она кончила, выкрикивая в процессе имя мужа. Волны удовольствия захватили каждый ее нерв, оставляя ее неконтролируемо дрожать в бредовом, лихорадочном, расползающемся состоянии. По изнуренному телу стекали капли пота.

Черт побери все. Прямо сейчас она была готова сделать для него все. Она не могла связно соображать. Он мог сейчас попросить ее прыгнуть со скалы, и она с готовностью выполнила бы это. Может быть, ей придется позже пожалеть об этом, конечно, но в этот момент она была без него ничем.

- Никто другой не может сделать с тобой так, Гермиона. Никто другой не может заставить тебя чувствовать такое. Запомни это, - выдохнул Драко, опустившись поцеловать ее, давая ей ощутить ее собственный вкус. – Ты принадлежишь мне, и они ничего не могут сделать с этим. Я буду иметь тебя каждый день, чтобы напоминать тебе.

Гермиона едва слышала его, стараясь успокоить собственное сердце. Она ничего не могла сказать. Ей требовалось дышать. Она просто кивнула, на самом деле не соображая, почему.

Кровать слегка качнулась, когда Драко медленно слез с нее, все еще тяжело дыша от похоти и неисправимой ярости, и направился к одному из шкафов, доставая что-то.

Все еще не придя в себя, с кружащейся головой, она повернулась на бок и посмотрела на него.

Драко, обнаженный, невероятно возбужденный, словно бы подвергался страшным мучениям. Он напрягал челюсть, очевидно, пытаясь обрести контроль над собой. Гермиона знала, что ее муж никогда не отличался терпением, и обычной ночью он уже вторгался бы в нее, удовлетворяя свои желания. Но, очевидно, зажатый в его руке флакон был более важен сейчас.

- Выпей, - жестко скомандовал он, откидываясь на изголовье и глядя на нее.

- Ч-что это?

Гермиона знала, что муж никогда не сделал бы ей ничего плохого. Но Драко Малфой обладал самыми сложными мыслями в мире. Никто по-настоящему не знал, что скрывается внутри его опасного разума.

- Ты не доверяешь мне? – тихо прошептал он ей на ухо, покусывая в процессе мочку.

- Доверяю, но…

- Тогда выпей.

- Сначала скажи мне, что это.

- Выпей это.

- Зачем?

- Если ты не выпьешь, то мне придется преподать тебе урок. А ты знаешь, что мне не хочется этого делать, принцесса, - угрожающе проговорил он. Гермиона знала, что он говорит об убийствах. Он всегда угрожал ей этим. Но выполнял ли он свои угрозы? Слова Неши посеяли сомнения в ее голове. Гермиона знала, что он убийца. Он бы не мог иначе состоять во внутреннем круге Волдеморта. Но правда ли, что он пытается избежать убийств при первой же возможности?

- Пожалуйста, не делай мне больно, - прохныкала она. Ей не нравилась слабость, звучащая в ее голосе, не нравилось все, что он делал с ней. Он сломал ее душу, ее силу воли, ее решимость, и она ненавидела это. А что еще больше злило ее, так это то, что она ненавидела сам процесс, а не его.

Драко мягко потянул за ее волосы, поднося флакон к ее набухшим губам.

- Я не сделаю тебе больно. Я никогда не сделаю тебе больно, помнишь? – шептал он, зажал ей нос достаточно сильно для того, чтобы она задохнулась и открыла рот. А потом быстро влил содержимое флакона ей в рот, надавив своим собственным ртом, чтобы убедиться, что жидкость проникла в горло.

- Хорошая девочка, - проворковал он, ласково растирая ей спину, пока жена кашляла. – А теперь ложись на спину, принцесса, - прошептал он и бережно подтолкнул ее. Она послушно повиновалась, и Драко развел ее бедра, входя в нее. Он простонал, полностью заполняя ее. Его лицо исказилось от боли и удовольствия. Теперь ее ноги оборачивались вокруг его бедер, и он двигался в ней, изменяя угол вхождения так, чтобы задевать те места, которые заставляли жену кричать громче.

Он толкался в нее, потерявшись в собственном удовольствии. Его кожа, покрытая потом, блестела в свете ламп.

Он был художником, творившим совершенство. Он был прекрасен.

Она выгнула спину и приподняла бедра, чтобы получить больше его. Ее стеночки сжались, и она закричала от экстаза, принимая его в себя. Он громко выругался, почти потеряв себя, но желая продлить свою агонию удовольствия. Кровать яростно тряслась. Он входил в нее, почти снося ее собой и практически разрушая кровать. И, наконец, выкрикнул ее имя, наполняя своей спермой. Через мгновение Гермиона подумала, что сейчас потеряет сознание.

Он еще какое-то время оставался в ней, ловя ее дыхание и целуя покрытый капельками пота лоб, после чего высвободился и рухнул рядом с ней. Они лежали, тяжело дыша и успокаиваясь.

Он нежно поцеловал ее в висок, словно бы молча говоря, что все будет хорошо, словно бы поцелуй мог сделать все лучше, и, вместе с обещанием его горячей любви, она почти поверила, что все так и будет.

Почти.

А потом, положив руку на живот, он прошептал ей:

- Это зелье для зачатия. Ты – моя, и прямо сейчас в тебе растет наш сын.

Перевод amberit
Редактура Діана22