– Что, во имя…?!

Гермиона с Драко резко обернулись и увидели Адриана, глядящего на них с такой злобой, словно мог убить любого в считанные секунды.

Гермиона почувствовала, как все ее тело обмякло из-за слишком сильного шока и переполняющих ее эмоций. Ее словно бы кто-то столкнул в ведро со льдом сразу после жарких солнечных процедур. Все было слишком неудержимым, она почти теряла сознание и чувствовала, что в любую секунду может упасть в обморок.

Может быть, это также послужило причиной того, почему она не заметила, что палочка, лежащая в ее кармане, выстрелила в сторону Адриана яркой вспышкой. Все произошло в мгновение ока. Девушка могла бы даже поклясться, что прошла всего пара секунд, а она вдруг обнаружила, что теперь Адриан накинулся на Драко.

Гермиона могла только страшно кричать, когда оба, сцепившись в звериной схватке, опрокинули стоящий рядом стол, пытаясь забить друг друга насмерть. Адриан первым же ударом разбил Драко нижнюю губу, но младший школьник не позволял ему достичь цели: он также пытался травмировать противника, пинаясь и нанося ему столько ударов, сколько мог, чтобы не позволить загнать себя в угол.

Это была ужасающе кровавая сцена: смотреть, как двое дорогих тебе людей без колебаний убивают друг друга.

Волшебница могла поклясться, что слышала треск чьих-то костей, пока она неистово кричала, осознав, что ни один из них больше ее не слышит, и со всех ног помчалась на поиски библиотекаря Хогвартса, мадам Пинс.

Все это было довольно сюрреалистично и происходило слишком быстро, но в то же время убийственно медленно, чтобы остановить этих двоих от причинения друг другу вреда.

Когда помощь подоспела, Гермиона была уверена, что лишится рассудка.

Парни действительно были в ужасном состоянии. У Драко - обширные кровоподтеки, раны, разбита губа и сломана рука. Хорошо было то, что мадам Помфри смогла незамедлительно исцелить их. Адриан тоже заработал несколько синяков и ран, но не таких страшных, как у Драко, так как у первого оказалось преимущество: первым делом он развернул противника и повалил на стол. Единственное серьезное повреждение, которое он получил, – перелом ноги из-за того, что Драко пытался сбросить его с себя в борьбе за преимущество, заставляя упасть спиной на столешницу.

Профессор Снейп и мадам Максим также пришли, чтобы допросить их. Профессор Слизерина был на взводе от того, что подрались не просто два студента его факультета, а еще и два игрока в квиддич.

Мадам Максим была разочарована Гермионой, хотя постоянно заявляла, что ее ученица не имеет к случившемуся никакого отношения, что вся вина лежит только на студентах Снейпа. Она даже самодовольно указала на то, что Гермиона была образцовой студенткой, поэтому можно верить словам девушки о том, что она была свидетельницей драки, и что, в конце концов, это она доложила обо всем мадам Пинс, поэтому заслуживает благодарности, а не наказания.

Это заявление подтвердили и Адриан, и Драко, заставляя профессора Снейпа сердиться еще больше. Без каких-либо дальнейших вопросов он наказал их двумя неделями отработок и бросился вон из комнаты, а его печально известная мантия вздымалась в воздухе. Он был зол как черт из-за того, что оказался униженным перед иностранной директрисой, и оба его ученика знали, что их отработки – худшее наказание из всех, которые могли обрушиться на их головы.

Гермиона лишилась дара речи от поступка Адрина и Драко. Парни выгородили ее, хотя в действительности это она была причиной, по которой они накинулись друг на друга.

Ее директриса была очень довольна результатом и, прежде чем выйти из комнаты, даже похвалила девушку за якобы подвиг. Выражение триумфа и гордости читалось на ее заметно наштукатуренном аристократическом лице.

А теперь Гермиона сидела и плакала.

Она плакала от досады, вины, тревоги, злости и всех остальных эмоций, бушующих внутри нее.

За всю жизнь она ни разу не лгала и не принимала таких эгоистичных одобрений.

А тот факт, что оба человека, которые были ей небезразличны, получили из-за нее ужасные травмы, стал последней каплей.

Как могло ее пребывание в Хогвартсе настолько все испортить?

– Миона, не плачь. Пожалуйста, перестань, – произнес Драко, неловко вытирая следы слез на ее щеках. В данный момент она сидела на табурете между кроватями двух пациентов, хотя он стоял заметно дальше от койки брата и ближе к койке Драко.

– Не прикасайся к ней так, словно тебе есть до нее дело! – внезапно зашипел на Драко Адриан со своей койки. Он выглядел весьма возмущенным, но был слишком беспомощен и не мог подняться из-за сломанной ноги. – Гермиона, как ты могла так поступить? Тебе же только пятнадцать, черт возьми! Проклятье! Да ты еще ребенок! Я же говорил, что он на тебя плохо влияет! Я же говорил…

– Да! – Гермиона резко вскочила и встала перед бушующим братом. Ее ладони были сжаты в кулаки и гневно уперлись в бока, и всю девушку трясло от возмущения. – Ты мне все говорил! Ты говорил мне все, но все это ложь!

– Ч-что т-ты…? – Адриан сильно побледнел едва ли не до синевы.

– Я все знаю, Адриан! Почему? Ты действительно думал, что сможешь скрыть это от меня? Почему из всех людей это должен был оказаться ты? Почему именно ты должен был причинить мне подобную боль? – Ее шелковая голубая униформа мешала ей кричать. Драко поспешно придвинулся ближе к девушке, насколько позволяла койка, чтобы взять ее напряженную ладонь и успокоить, немного морщась из-за своего физического состояния и боли в избитом теле.

– Г-Гермиона, – Адриан выглядел самым виноватым человеком на земле. – Прошу, пойми. Я делал это только чтобы защитить тебя. Мать промыла тебе мозги. Ты была слишком мала. Она очень эгоистичная женщина, Гермиона, и планировала использовать тебя в своих корыстных целях, чтобы свести с Драко Малфоем. Я должен был сделать все возможное, чтобы защитить тебя.

– И тогда ты решил действовать на свой страх и риск, – кивнула она; выражение боли отчетливо виднелось на ее краснеющем лице. – Ты даже не спросил, что я чувствую! Не дал мне шанса высказать свое мнение! Ты даже не позаботился о том, чтобы рассказать мне правду, даже когда видел, что я плачу, считая себя отвергнутой. Я рассказывала тебе о своих обидах и разочарованиях, когда на самом деле это ты был тем, кто их допустил! Я чувствую себя не просто преданной, Адриан! Ты играл со мной! Играл с моими чувствами! Как ты можешь говорить, что заботишься обо мне, когда это ты тот человек, который сумел сделать все, чтобы причинить мне боль? Я чувствую себя такой глупой! Ты заставил меня выглядеть глупо!

– Я делал это только потому, что забочусь о тебе! – умоляюще пытался разубедить ее Адриан.

– Нет! Ты делал это потому, что ты эгоист! – внезапно взорвался Драко, все еще морщась так же, как и Адриан, но сейчас Малфоя слегка заносило, так как он мог препираться с Пьюси, не вставая с койки и не теребя свежих ран.

– Охо-хо! Смотрите, кто заговорил! Если не ошибаюсь, то я тут не единственный, кто играет с девушками и развращает их умы, чтобы забраться к ним под юбку, а затем выбросить, как ненужную вещь! – Адриан заскрежетал зубами, пытаясь подняться с койки, но решил, что это не лучший вариант, так как едва ли мог стоять.

– По крайней мере, я не такой лживый двуличный ублюдок, как ты! Я не поступлю так с Гермионой! Ты просто больной циничный псих!

– Я просто пытаюсь защитить ее, прежде чем ты сделаешь что-то…

– Так, а ну прекратите оба! Я все еще здесь, если вы не забыли! И, Адриан, мы не делаем ничего плохого. Может, я и твоя младшая сестра, но уже не ребенок! Я независима и могу делать все, что захочу! – пронзительно выкрикнула Гермиона, прежде чем выйти из палаты, оставляя пациентов совершенно ошарашенными и потрясенными.

– Видишь, что ты натворил? – нахмурился Драко после долгого ошеломленного молчания.

– Замолчи.

И, конечно, же незамедлительно наступила продолжительная тишина.

* * *

Следующие две недели были для Драко пыткой. Не только из-за того, что он находился рядом со своим заклятым врагом, Адрианом Пьюси, но и потому, что после той вспышки в лазарете Гермиона не разговаривала с ними.

Драко считал, что это несправедливо.

Во-первых, он не был тем, кто обманывал ее. Так почему же он должен страдать от тех же лишений, что и ее чокнутый брат?

Одно хорошо: слизеринец убедил крестного оказать ему услугу и ничего не сообщать его отцу. Снейп сказал, что поскольку любая из причин может оказаться слишком жалкой, то зельевар не побеспокоит этим Люциуса. Драко испытывал благодарность за это.

Это стало одной из причин, почему Малфой-младший никогда не предпринимал попыток ухудшить и без того испорченные отношения с Адрианом. Их отработки занимали все свободное время, и он усердно работал, убирая подземелья, расставляя какие-то книги в библиотеке и даже патрулируя ночью с Филчем, но худшее в этом было то, что делать это приходилось с Адрианом. Мерзавцем.

Чемпионов уже выбрали, и Гермиона были слишком занята, чтобы взглянуть на него хотя бы вскользь. Единственным утешением оставалось то, что и Адриана она тоже игнорировала, но Драко все же не мог не думать о том, что Гермиона весьма несправедлива. Безусловно, он принимал участие в той драке, но ведь не для самозащиты. Не могла же она действительно полагать, что он позволит избить себя до полусмерти, только чтобы доказать, какой он добрый, верно? Помилуйте, он даже не уверен, что мог быть добрым.

Тем не менее, она вела себя так, словно ей это не особо интересно. Он был беспомощен, потому что нужно было привести в равновесие его отработки и домашние задания, а она, похоже, использовала любую возможность, чтобы убежать от него или спрятаться.

Серьезно, эта девушка явно собиралась свести его с ума, причем в ближайшее время.

Она расхаживала по кампусу вместе со своими одноклассницами из Шармбатона и чемпионом Турнира Трех Волшебников Флер Делакур, как если бы они были участницами шоу живых картин, а Малфой не мог не быть одним из тех мальчиков, которые тупо глазели на них.

Все они были невероятно привлекательными и красивыми, но больше всего Драко интересовали восхитительные покачивания их бедер и устойчивый женственный аромат, который словно бы проявлялся везде, где они проходили.

Их что, специально учили так ходить?

Черт побери.

На свою беду, она была просто слишком изящна и слишком соблазнительна.

Высокомерное выражение на ее симпатичном личике и колыхание этой шелковой одежды, которую она называла формой, было слишком для него, чтобы держать себя в руках.

Зачем она так мучает его?

Он ведь не сделал ничего плохого.

Это все ее тупой брат виноват!

Успеваемость Малфоя скатилась вниз только потому, что он был слишком занят выслеживанием ее, когда она находилась поблизости, или мыслями о ней всякий раз, когда она была далеко. Снейп предполагал, что проблемы возникли у него из-за того, что наказание ограничивало время на подготовку. Крестный сказал Драко, чтобы сейчас держал рот на замке, но предупредил, чтобы начал учиться усердней, если не хочет, чтобы Люциус ворвался в замок и наказал сына в присутствии одноклассников.

Драко задавался вопросом, какого черта Снейп вел себя так, словно был слишком занят даже для того, чтобы дать ему затрещину? Все ведь знали наверняка, что раньше это являлось его любимым развлечением.

Наказать его – это одно дело, но почему бы ему не удосужиться обсудить с Люциусом еще и успеваемость сына? Крестный всегда был кровожадной ищейкой, и ему нравилось разнюхивать вокруг, сообщая Малфою-старшему о каждой оплошности Драко при любой возможности. Это было одной из его забав. Так почему же теперь он передумал?

Возможно, это из-за того, что его отец тоже слишком занят. Хотя Драко на самом деле не знал, над чем работает Люциус, казалось, это занимало все его время. Возможно, это просто еще один их бизнес, или он удвоил свои усилия в очередном вылизывании министерских подметок. В последнее время это было одним из его увлечений; особенно после того, как в прошлом году его сняли с должности одного из совета попечителей Хогвартса из-за давления на одиннадцать остальных членов Совета ради временной отставки Дамблдора с должности директора школы.

Отец тогда был так зол на Драко, ведь отчасти это он был виноват в том, что его ранила эта глупая птица по имени Клювокрыл. Но Драко, честно говоря, было очень приятно, что отец заступился за него и попытался добиться правосудия из-за сломанной руки.

Это заставило его ощутить, что отец тоже его любит…

Он всегда думал, что любит.

Иначе зачем бы ему всегда спрашивать Снейпа о местонахождении сына?

Конечно же, он заботился о нем.

В конце концов, он все еще был его единственным сыном.

Если бы прямо сейчас у Драко не было его проблемы «Гермиона», он бы очень даже озадачился тем фактом, что в последнее время отец почти не интересуется у декана делами сына. До сих пор он приезжал в Хогвартс только из-за Турнира Трех Волшебников. Люциус был очень заинтересован четвертым чемпионом, которым был Гарри-чертов-Поттер. Как и почему Кубок выбрал его – осталось за пределами понимания Драко. У Малфоя было слишком много проблем, которые нужно было решить, чтобы возиться с этим жалким обдолбанным любовником снитча.

Драко старался понять тот факт, что все, что происходило на Турнире Трех Волшебников, интересовало его отца больше, чем местонахождение родного сына. Раньше он охранял Драко так, словно тот был каким-то преступником и не мог сделать ничего хорошего на благо фамилии. Сейчас, однако, отец не был в курсе скатившейся успеваемости своего отпрыска и его бесконечных отработок.

Хотя Драко предполагал, что это все же хорошо.

У него сейчас хватало проблем и без нежелательного гнева отца; например, нужно было без магии очистить книги от затвердевшей паутины.

Это была суббота, и сейчас в библиотеке он, наконец-то, отрабатывал свое последнее наказание.

Адриан стоял как раз напротив него, занимаясь тем же. Оба хранили молчание, словно языки проглотили.

Оба знали, что даже одна-единственная подколка приведет к еще одной жесткой драке, но, конечно же, ни один из них не желал еще одной недели изнурительных отработок.

Гордость, будь она неладна. И он сделает все, чтобы не допустить этого.

Однако он не мог удержаться, чтобы не поглядывать в небольшой уголок библиотеки, дразнящий его боковое зрение.

Это был тот самый угол, где они с Гермионой страстно обнимались и целовались недели назад.

То, что он отбывал здесь свое последнее наказание, было довольно иронично.

Он расценил это как хороший знак и чуть улыбнулся пикантным воспоминаниям.

Быть может, этот день должен немного отличаться от предыдущих.

Это случилось недели назад, но он все еще чувствовал стройное тело под мягкой шелковой синей формой, которую она носила. Он прошелся ладонью по ее великолепным округлостям, и ей, кажется, это понравилось, поэтому она застонала и всхлипнула его имя.

Она была слишком притягательной.

Все, что касалось ее, было для него слишком притягательным.

Он сделал бы что угодно, чтобы поцеловать ее снова.

После окончания наказания она уже не сможет держаться вдали от него.

Он не позволит этого.

Если потребуется, он отберет ее у ее самодовольных одноклассниц, когда те будут проходить мимо него.

Он никогда не был доволен тем, что является одним их тех глупых парней, изумленно глядящих на нее.

Он станет тем волком, который схватит отбившегося от соблазнительного стада ягненка.

И она снова не сможет ему противостоять.

Он с удовольствием в этом убедится.

В любом случае, он всегда был спокоен, когда дело доходило до соблазнения и манипулирования людьми.

Это был один из его недюжинных талантов и дарований.

Все, что ему нужно - его обычная крутая популярность, и только…

– Привет.

Если Драко Малфой и Адриан Пьюси были в состоянии сделать синхронно что-то смешное, то это было как раз сейчас, когда оба выронили из рук книги в твердом переплете и миллисекунду стояли с задумчивыми лицами.

– Г-Гермиона, – с трудом произнес Адриан, все еще почти умоляюще глядя на сестру с таким раскаянием в глазах, какое только мог проявить.

Драко, однако не мог думать ни о чем, кроме того, как она в очередной раз пленила его чувства всеми возможными способами.

Она надела красивое прозрачное белое летнее платье, длиной чуть выше колена. Ее волосы были собраны в свободную прическу с некоторыми как бы выбившимися прядями, обрамляющими ее нежное лицо.

Ее белое платье напомнило ему об их первой встрече.

Она была похожа на ангела.

Это задевало в нем какую-то струнку, закрыв его разинутый рот до того, как он ляпнул какую-то чушь.

Ладно, ранее он дал себе обещание никогда снова его не разевать.

– Я много думала в последнее время, – тихо заговорила она, подходя ближе, но остановившись в нескольких метрах от них.

– Гермиона. – Адриан сделал отчаянное движение в ее сторону и взял ее напряженную ладонь в свою. – Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня, Миона. Я просто…

– Сначала позволь мне закончить, Адриан, – перебила она его, и Драко не смог сдержать самодовольной ухмылки. Он такой безнадежный негодяй.

– Я хотела бы попросить прощения за то, что не разговаривала ни с кем из вас в последние недели, но надеюсь, что вы понимаете причины этого поступка, – продолжала она, когда Адриан поджал губы и опустил взгляд.

Нет. Драко честно и искренне не понимал.

Но он должен держать язык за зубами, если не хочет, чтобы она оттолкнула его так же, как болвана, которого называла братом.

– Мне о многом нужно было подумать. Нужно было кое о чем порефлексировать, чтобы принять обоснованное решение. За всю свою жизнь я никогда не испытывала ничего подобного, как в тот момент, когда увидела, что вы убивали друг друга из-за меня. Я очень испугалась. Вы просто не представляете, как я волновалась в тот день. Вы даже не послушали меня, когда я умоляла вас остановиться. И, полагаю, вы заслужили каждое наложенное на вас наказание, – она говорила уверенно, чуть вздернув подбородок, хотя все равно было видно, как дрожал ее голос. – Но вы также должны знать, что оба мне не безразличны. Адриан, ты мой брат, и мне совсем не все равно, что с тобой происходит. А Драко... ты очень особенный для меня. Я полагаю, ты знаешь, почему, – она мягко улыбнулась Драко, а он не знал, стоит ли улыбнуться в ответ или снова изумиться.

– Т-так ты простишь меня? – с тревогой спросил Адриан, все еще держа ее за руку.

– Могу простить, но только если ты примешь нас с Драко. Потому что в случае, если ты не в курсе, я была влюблена в него еще до того, как мама попросила меня.

Драко одновременно удивился и улыбнулся. Это было самое невероятно комичное выражение лица, какое только могло быть у Малфоя.

Но разве это действительно имеет значение?

Последние две недели не прошли даром для каждого их них. Он оказался прав. Может быть, для него этот день должен был немного отличаться от предыдущих.

Перевод Deruddy
Редактура amberit