От третьего лица.

Понедельник.

Пока он бежал, в его голые ноги впивались ветки и камни. Дождь превратил грязь в слякоть, которая испачкала низы штанин. От падающих капель волосы прилипли ко лбу и мешали четко видеть. Несмотря на отдышку, на боль, от которой легкие были готовы разорваться, и темноту, которая не указывала ему правильного направления, он продолжал бежать, и так наизусть зная дорогу. В правой руке он держал пару изношенных конверсов, которая вот-вот должна была развалиться.

Ступни жгло, они кровоточили из-да обломков веток. Он упал, но тут же поднялся. Он и не понял, что настолько разогнался, пока не увидел впереди просвет. Руки сильнее обхватили ботинки, связанные шнурками. Он был близок к краю леса и потому завёл руку за спину. Как только деревья сменились лугом, он бросил конверсы так далеко, как только мог и остановился в тот же момент, как только перестал держать обувь.

Он задыхался, наблюдая, как кеды зацепились за самую высокую ветку. Они несколько помотались из стороны в сторону, но вскоре просто повисли. Он пристально всматривался в дерево, почти на каждой ветви которого висела обувь: белая, чёрная, зелёная; конверсы, вансы, найки, даже сандали, связанные бечевкой, и пара каблуков.

Ему было лишь десять, а ей - восемь, когда они нашли этот луг. Она мгновенно влюбилась в дерево, растущее в самом центре, и решила найти способ сделать его своим. Она предположила, что писать на него, как собакам, ей не хотелось. Совсем не хотелось. А в тот день ее кеды все равно была в никудышном состоянии. Ей вспомнилось, как по всему городу провода были увешаны обувью.

Так это дерево стал их; вместо того, чтобы просто выкидывать старую обувь, они всегда приходили сюда и закидывали на дерево очередную частицу памяти. Со временем они даже построили здесь качели, используя верёвки и дерево.

А сейчас он стоял здесь один, в груди болело. Волосы, что ещё недавно были уложены гелем, испортил сильный дождь. Некогда обутые ноги теперь были голыми: он скинул туфли где-то в доме. А спокойное выражение лица, совсем без единой эмоции на нем, теперь превратилось в гримасу скорби. По щекам бежали слезы.

В тихом лесу дождь был слишком громким, но если бы он прислушался, то, кажется, смог бы услышать ее смех. Каждый сантиметр на лугу был «пропитан» ею. Например, эти качели хранили в себе ее смех, когда он качал ее так сильно, как только мог. Упав с них, она заплакала. На самом деле, она даже потеряла сознание. Это случилось с ней впервые, и в тот день ей поставили диагноз - кардиомиопатия. Ей было всего лишь девять.

Его рот был широко открыт: он пытался дышать. Но бесполезно. Душевная боль была настолько сильной, что успокоиться не представлялось возможным.

Это был их место. Ее место; конечно же, здесь будет ее призрак. Качели слегка покачивались, потемнев от дождя.

Поэтому он обратился к ним, заговорив:

- Тебе больно, сестренка? Грустно? Или ты счастлива? Или горишь в аду? - он вздрогнул. - А может ты здесь собираешь ромашки?

Он ждал, но не услышал ничего в ответ. Качели продолжили качаться, словно подначивая его.

- Почему? - выдохнул он. - Ты вообще подумала о папе? О маме? А как же я? - его заполонила ярость. - Ты вообще подумала обо мне?! - он ударил себя в грудь. Дождь скрывал слезы. Но они несомненно были.

- Сейчас в нашем доме тебя ждёт двоюродный брат, и он спрашивает, когда ты проснёшься! Разве ты подумала о нем? Подумала?.. Хоть о ком-то из нам? Ты бессердечная сука! Тебе всегда было плевать на всех, кроме себя! Вот почему ты ушла!

У него закружилась голова. Он не ел с тех пор, как поехал в аэропорт. Он поплёлся к дереву, наконец чувствуя боль в ногах. Он резко сел, очутившись рядом с ним, и выпустил все эмоции, которые сдерживал дома.

Их дом кишил людьми. И повод был совсем не радостный. Некоторые тихонько общались друг с другом, другие же плакали. Но они все скорбели. За исключением детей, конечно; те играли, совершенно ни о чем не подозревая. Миссис Саммерс сидела на стуле, позади неё - муж. Он не мог найти себе в сил успокоить всех.

Они приехали в аэропорт на час раньше и не удивились заметив доктора Каллена и его семью. Обе семьи просто хотели увидеть своих детей. Миссис Саммерс желала увидеть дочь, она оставила всю злость дома, и теперь просто ждала, когда сможет увидеть свою малышку целой и невредимой.

Самолёт приземлился, и семьи приготовились, что их дети выйдут в любой момент. Однако что-то было не так. Остальные прилетевшие уже вышли, но два подростка - нет. Бобби набрал сестре, но после нескольких гудков включилась голосовая почта. Элис позвонила брату, но его телефон был выключен.

Когда они решили пойти узнать в чем же дело, то заметили, как сотрудники аэропорта суетливо кинулись вперёд.

Достаточно будет сказать, что люди ещё нескоро забудут этот день, когда молодую девушку вынесли на носилках. А рядом с ней шёл красивый парень и держал ее ослабевшую руку. Он был белый как полотно, и в его глазах читалась несвойственное его возрасту горе. Плакали даже те, кто не знал ее. А ее мать... ее мать бросилась к телу, начав кричать и трясти его. Ее муж впал в состояние шока и не мог ничего поделать. Его сын оттянул мать от сестры, а та начала вырываться, кричать ещё громче и даже ударила мальчика по лицу.

Этот день навсегда останется болезненной раной этой семьи. Та рана, с которой учишься жить, но которая до конца так и не заживает.

Сейчас женщина держала дочь за холодные руки, прямо как раньше, когда они были в больнице, и она пыталась успокоить девочку, обещая, что укол не причинит боли.

Каллены тоже присутствовали, глядя на сломленную семью. Эсми переживала за сына, который не смог прийти. Он желал запомнить ее живой. Им стоило понять, что сейчас сын впал в многолетнюю депрессию.

Четверг.

Голубые пенистые волны буйствовали на побережье. Эдвард вдохнул соленый воздух, холодивший его голые руки. Он стоял на краю скалы со скорбным выражением лица; оно говорило о том, что он смирился с судьбой, которая сейчас находилась в его руках.

Он крепко держал маленькую голубую вазу. Руки слегка дрожали - и совсем не от холода. Он все-таки приехал. А мог бы и не приехать: не было смысла претворять в жизнь то, что он хотел, не имя на то разрешения.

Ты знаешь где я хочу спать - вот что она написала ему прежде чем навек погрузиться в сон.

Воспоминания о прошлой недели начали молниеносно всплывать в его голове.

Он столкнулся с миниатюрной темноволосой девушкой. Сперва он подумал, что это Элис, но тут же отмёл эту мысль. Пусть обе были совсем крошечными, но их телосложение различалось. Незнакомка была капельку выше Элис. Волосы доходили до плеч. Они извинились друг перед другом, и когда она подняла взгляд, он увидел, что она была очень симпатичной. Кто бы мог подумать, что для него она станет самой прекрасной.

Вокруг них было много людей, и порой они сталкивались друг с другом. Музыка грохотала из колонок, и они чувствовали вибрации каждой клеточкой груди. Он повернулся к ней, и она выглядела как рыбка, выброшенная из воды. Он рассмеялся и взял ее за руку, чтобы не потерять.

Он резко проснулся, когда она излишне сильно ударила его локтем в груди. Не в силах дышать, он запаниковал и в ужасе смотрел, как она пыталась не рассмеяться. В тот самый момент он понял, что у этой девчонки большие проблемы.

А на следующий день она смеялась и играла с ним, пока они оба катались на каруселях бесчисленное количество раз. Он никогда не смог бы забыть ту ее улыбку, когда она наклонилась вперёд и обняла лошадь за шею. Тогда она выглядела как невинное дитя, впервые увидевшее мир.

Она вынырнула из воды, в которой они оказались вместе с Эдвардом, и начала ругаться, пока он не заткнул ее поцелуем. Он не раз целовался до этого. Для неё же это был первый поцелуй. А вместе с ней и ему казалось, что он целуется впервые.

Она танцевала с ним или, точнее, терлась о него бёдрами. Он был удивлён: не знал, что она способна на нечто похожее, потому что... ну, она испугалась, когда почувствовала его эрекцию! И все же ее никак не волновало то, что она терлась о него бёдрами. Невероятно!

Она двигалась синхронно с ним, и пусть это был ее первый раз, она приспособилась достаточно быстро. Это был не секс, нет. Они занимались любовью. И ни в какой другом момент он не сможет быть с ней настолько же един.

Она вышла из ванной, выглядя так, будто сошла со страниц сказки. Она казалась более юной чем есть на самом деле, и вокруг неё царила исключительная аура, источающая невинность святого дитя. Однако когда они приехали в Мулен Руж, она явно привлекла внимание. Она была настолько неискушенной, что никогда не замечала похотливых взглядов мужчин и вследствие этого возникшую агрессию и опеку Эдварда.

Ее глаза, полные слез, сияли, пока она наблюдала за небом, а сияние красиво освещало ее лицо. От мороза носик стал розовым, а губы - красными. Он хотел ее, но только не там, где они оба могли заработать переохлаждение.

Объявили о посадке в Вашингтоне, и Эдвард несильно потряс ее за плечо, чтобы разбудить.

- Милая, - она все ещё крепко спала. - Эйприл, просыпайся. - Он начал трясти сильнее, но она даже не шелохнулась. Он взял ее за руку, чтобы поцеловать, и только тогда заметил, что кожа была неестественно холодная. Она выглядела очень бледной...

Она умерла во сне из-за сердечного приступа. Сердце просто перестало работать. Так просто, будто по щелчку пальца. Она даже ничего не почувствовала. По крайней мере, так он говорил сам себе, ему хотелось в это верить.

Он не пошёл на... похороны. Слишком трудно. Но ее брат отдал ему блокнот. Тот самый, в котором она часто писала. Именно по этой причине он сейчас находился здесь.

- Нет.

- Миссис Саммерс... Я просто хочу.... чтобы она была счастлива.

- Нет.

- Мам, - вмешался Бобби, и это стало шоком для всех. Они не помнили, когда он говорил в последний раз. - Ты серьёзно собираешься забыть последнее желание своей единственной дочери?

Слезы быстро катились по ее лицу, и женщина уткнулась в грудь своего мужа. Но вскоре она подняла воспалённые глаза на Эдварда и кивнула, давая молчаливое согласие.

Он рыдал, сотрясаясь, поднимая крышку с вазы. Перевернув ее, он позволил ветру подхватить прах и разнести его над океаном.

- Знаешь, я хочу, чтобы после смерти мой прах развеяли над морем.

- Не думай об этом.

- Никогда не поздно начать составлять похожие планы. Ты же знаешь лучше всех, где и как я хочу покоиться.

Он сел, пока горе не полностью сломило его, и достал блокнот из заднего кармана. Она не так давно начала писать в нем: заполнены были всего пятнадцать страниц. Он достал ручку и открыл новую страницу.

2 февраля, 2010 год

Дорогая Эйприл,

Ты умерла... три дня назад. А кажется, будто прошло три года. Нелегко было привезти тебя сюда. Твоя мама сильно возражала, но в конце концов, как мне кажется, она поняла, что не может противиться твоему последнему желанию. Я рад этому.

Я обещал тебе, что однажды ты снова окажешься здесь... но я никак не ожидал, что при таких обстоятельствах.

Никто не воспринял твой уход хорошо... хотя я и не ожидал.

Я не буду вдаваться в детали, потому что не хочу расстроить тебя. Мне не нравится здесь, все совсем не так... хотя, полагаю, ты все же здесь со мной в каком-то смысле.

Мне нужно время... я не остановился в том доме. В нем гуляет твой призрак, преследуя меня как во сне, так и наяву.

Я вернусь. Буду делать это каждый год. Обещаю.

Эйприл, я скучаю по тебе.

Эдвард.

29 января, 2011 год

Дорогая Эйприл,

Неужели прошёл почти год? А кажется, дольше. Хотя с другой стороны мы вроде бы только вчера видели северное сияние. Легче не стало. Никому. Я приехал сюда, чувствуя боль и вину.

Поверь мне, Эйприл, я пытался изо всех сил, но я мало что могу сделать. Мне все ещё кажется, что сделанного недостаточно. Пожалуйста, прости меня.

Каждый по своему справляется с болью. Твоя мама... больше никто не знает ее. Она не говорит ни с кем, кроме семьи, и пару месяцев назад ей поставили диагноз - клиническая депрессия. Она подсела на таблетки. Твой отец работает без перерывов. Я никогда не видел более несчастливого человека, ему сорок три, а он выглядит на десять лет старше. Бобби... я начал общаться с ним спустя несколько дней после твоего... ухода. Несмотря на все обстоятельства, мы с ним поладили. Но спустя месяц все... изменилось. Он быстро пристрастился к наркотикам. Будто бы твоя мама и так пережила не многое, а он решил ещё добавить ей страданий. Он ушёл из дома пять месяцев назад. Иногда мы слышим что-то о нем. Меня все ещё поражает, что могут сотворить наркотики всего лишь за год.

Он выглядел, как смерть - настолько подсел на метамфетамин. Только сейчас я понимаю, как же вы были близки. Твоя смерть убила его, он совершенно потерян. В последний раз я видел его в своей комнате, и он плакал, как мальчишка, зовя тебя. Он рассказал мне, что ты приходила к нему во сне. Иногда, если он принял достаточно, он видит тебя. Однажды я слышал, как он говорил с кем-то - полагаю, с тобой. Ему ничем не помочь. Я пытался, но каждая попытка заканчивалась грандиозным провалом.

Но я обещаю тебе, что не сдамся. Он мой друг, и я сделаю все возможное.

Что же касается меня… я поступил в колледж на факультет литературы. Я съехал от родителей, но навещаю их так часто, как только могу. Вот, собственно говоря, и все. У меня есть несколько друзей, но большинство просто перестали общаться со мной.

Как у тебя дела? Я скучаю по тебе… Не проходит ни дня, чтобы я ни думал о тебе. Я верю, что когда-нибудь мы снова увидимся. Мне нужно набраться терпения.

Я люблю тебя… навсегда.

Эдвард.

29 января, 2012 год

Дорогая Эйприл,

Пару дней назад я листал каналы по телеку, и на одном из них увидел Роберта Паттинсона в каком-то разговорном шоу. Его спросили о самой странной встрече с фанаткой, и он ответил, что однажды к нему подлетела кричащая девушка и толкнула его в фонтан.

Напоминает кого-то?

Пару месяцев назад я говорил по телефону с Джаспером Хейлом. Помнишь, это один из наших свидетелей?

Он помнит ночь нашей свадьбы. Он сказал, что не видел ничего более уморительного. Оказывается, они были в Вегасе, потому что его сестра, Розали, хотела выйти в этом городе замуж. Никогда не поверишь, кто ее муж. Эммет МакКарти. Тот самый парень, который почти убил тебя, когда рухнул на тебя, помнишь?

Не могу поверить, что никогда не рассказывал тебе, что наши отцы были близкими друзьями в колледже.

Сейчас я понимаю, насколько на самом деле тесен этот мир.

А Бобби наконец-то решил бросить наркотики после полутора лет. Ты никогда не догадаешься, что стало причиной. Его девушка бросила его вскоре после твоего ухода. Он находился в таком состоянии, что едва ли обращал на неё внимание.

А пару месяцев назад ему начала нравиться Элис. Да, моя сестра Элис. Чувства взаимны. Они встречаются уже два месяца. Чист он три месяца. Это трудно, и Элис посвящает ему все свободное время. Она без сомнений очень нужна ему сейчас. Я рад, что он нашёл того, с кем можно поговорить. Ему это необходимо.

Твоя мама обожает Элис. Возможно, потому что сестра вернула ей сына. Она медленно, но верно слезает с таблеток. Конечно, у неё бывают плохие моменты, у неё случаются истерики, но она борется. Твой отец болен диабетом, но он не запускает себя. Кажется, твоя семья постепенно исцеляется, и ты не представляешь, насколько я счастлив этому. Уверен, ты сейчас сияешь от гордости за них. Мои родители часто приходят к твоим. Я тоже - по мере возможностей. Ты, кстати, была не права. Пару месяцев назад я рассказал им о нашей свадьбе, и они поблагодарили меня за то, что я сделал твои последние дни самыми счастливыми. Твоя мама говорит, что за эти два года я стал ей как родной. Как и Элис.

Порой, когда твоя мама видит Элис и это один из ее плохих дней, она плачет и говорит, что Элис напоминает ей о тебе.

А я?

Я в колледже. Посвящаю все время учебе. На самом деле, мне почти нечего тебе рассказать о своей жизни.

Я скучаю по тебе... каждый... день.

Эйприл? Тебе было больно? Когда твоё сердце прекратило биться? Ты заметила это? В какой момент в том самолете ты испустила последнее дыхание?

Но ты же мне не ответишь, правда? По крайней мере, до тех пор, пока я сам не умру. Но я и не жду твоего ответа.

Я правда сделал ту неделю самой счастливой в твоей жизни? Подарил ли я тебе лучшие мгновения?

Ты думаешь обо мне? Можешь ли ты видеть меня с неба?

Нужен ли я тебе так же сильно, как и ты мне? Любишь ли ты меня до сих пор? Потому что я люблю тебя.

Я недавно прочёл одну книгу, она называется «Куда приводят мечты» (Прим. переводчика: в оригинале The five people you meet in heaven, дословно «Те пять, кого ты встречаешь в раю»). Ты даже не представляешь, насколько она мне понравилась. Давно я не читал ничего столь же интересного. В общем, там говорится о том, что рай для каждого свой.

А на что похож твой?

А знаешь, каким будет мой? С тобой одной, в Кадакесе.

Будешь ли ты одной из пятерых, кого я встречу? Будешь ли стоять около самых ворот, готовая обнять меня?

Наверное, мои вопросы сводят тебя с ума. Прости.

Помнишь, я дал тебе обещание, что напишу тебе, как только доберусь до дома? Что ж, я написал себе, пока сидел на жёстких пластиковых больничных стульях. Но ты не ответила, ты так и не ответила.

Тогда я понял, что мы почти не контролируем свои тела. Ты не смогла заставить его продолжать функционировать. А сейчас я не могу заставить руки перестать трястись, пока пишу все это. Это поистине грустно понимать, что тело владеет тобой, а не наоборот. Словно мы и так недостаточно ничтожны.

А теперь я несу чепуху. Извини... я устал. Это место всегда высасывает из меня все силы... Я люблю тебя. Увидимся через год. Обещаю.

Пожалуйста, не забывай меня.

Девятнадцать лет спустя

Эдвард Каллен крутил педали старого велосипеда на пустынной дороге в Кадакесе, ветер трепал и без того непослушные волосы, под колесами хрустел гравий. Не было слышно ничего кроме ветра и его дыхания.

Он медленно затормозили, увидев пляж. Прекрасный, заброшенный, галечный пляж. Он позволил велосипеду просто упасть, как только слез, устремив взгляд на воду, и пошел вперед, умостившись около камня, который был ему очень знаком. Он отлично помнил, как они сидели здесь вдвоем. Она сидела, опираясь о него спиной, а он лежал на земле, опустив голову на ее колени, пока она ласкала его волосы, и они разговаривали.

Слезы побежали по постаревшему за девятнадцать лет лицо. Оно стало взрослее, серьезнее. Глаза выражали скорбь, которая стала его постоянным спутником.

Вдохнув соленый воздух, он на мгновение закрыл глаза. Открыв их, он залез в задний карман джинс и достал старый затасканный блокнот и черную ручку.

29 января, 2029 год

Дорогая Эйприл,

Прости, что подвёл тебя. Я не вернулся. Но все же писал в этом журнале, хоть я и знаю, что это не равносильные вещи. Ты даже не представляешь, как сильно я скучал по тебе. Я не буду врать, что пытался приехать сюда. Потому что я не пытался. Не смог заставить себя вернуться, не имея возможности обнять тебя, провести по твоим волосам или взглянуть в глаза. Не смог встретиться с одной лишь тишиной. Не смог вернуться сюда, зная, что мы не займёмся любовью и я не услышу, что ты любишь меня. Я просто не мог. Просто не смог, учитывая своё состояние.

Но я писал тебе. Это предпоследняя страница в том блокноте, который ты начала.

Твоя семья в порядке: брат стал отцом семь лет назад. Он окончательно завязал с наркотиками. Было трудно, он часто срывался, но когда узнал, что у него будет ребёнок, он завязал окончательно.

С Элис они встречались два года. Они очень любили друг друга, но в какой-то момент начали отдаляться друг от друга. Они все ещё дружат. Бобби поступил в колледж, где познакомился с Синди Пейдж. Они полюбили друг друга и сыграли свадьбу как только узнали, что ждут первенца.

У твоих родителей все в порядке. Они счастливы и безгранично любят внука. Твоя мама часто просила меня привезти к тому месту, где ты покоишься, но я не смог заставить себя ответить согласием. Мне кажется, это место наше и только наше. Я неправ?

Элис училась на дизайнера и открыла свой бутик. А ее муж никто иной как Джаспер Хейл. У них родилось два ребёнка, девочка и мальчик. Теперь я дядя и не могу просить о большем. Эммет, Розали, Элис, Джаспер, Синди и Бобби часто встречаются со своими детьми. Я тоже.

Ты была права. То, что ты сказала, когда мы сидели на статуи Алисы в стране чудес... я нашёл кого-то. Не сразу. Ее зовут Белла Свон. Она была моим издателем. Не сразу, но я все же подпустил ее к себе: она была терпеливой и давала мне пространство и время. Она любит меня, а я очень люблю ее. Но я не рассказал ей о тебе, не смог... мне казалось, стоит мне рассказать ей, и я отпущу тебя. Пускай я не возвращался сюда целых семнадцать лет, Эйприл, но я все ещё не готов отпустить тебя.

И никогда не буду.

Теперь я женат и у меня две дочки. Одной шесть лет, ее зовут Энни, а второй - девять… и ее зовут Эйприл. Мне пришлось настаивать на этом имени, я бы не согласился ни на что другое, но Белле оно очень даже понравилось.

Эйприл, я без ума от своей жены. Я предан и обожаю своих детей, жену, ты даже не представляешь. Но все равно не могу не думать, что девочки должны были быть нашими. Я знаю, это отвратительные мысли. Но ничего не могу с собой поделать.

У меня прекрасная жизнь, Эйприл. Я успешный автор, но успешный лишь благодаря тебе: ты была моим вдохновением. Я был бы никем, не встреть я тебя. Всего за одну неделю ты научила меня жизни.

Я все еще люблю тебя так же, как и в наш первый приезд сюда. Эйприл… хотелось бы мне… хотелось бы мне слышать, как ты признаешься мне в любви. Порой я помню, как шевелились твои губы, когда ты сказала эти слова. А порой воспоминания настолько затуманены, что кажется, что вовсе ничего и не было.

Я сказал Белле, что мне нужно улететь в Испанию. Я не говорил куда именно. Она потребовала объяснений, желала знать, почему мы не можем приехать сюда всей семьей. Я просто ответил, что мне важно сделать это одному. Она согласилась, но не думаю, что в следующем году это будет так же легко. Пора начинать придумывать отговорку.

Мой рай остался прежним. Ты все еще будешь в моем раю, когда я умру. Поразительно, что первая любовь может растянуться на всю жизнь, правда? Полагаю, наша любовь была особенной. Не у всех есть шанс испытать нечто похожее, и я чувствую себя поистине счастливым.

Находиться здесь - это больно, но, думаю, не так, как в последний раз.

Ты злишься на меня, ведь я сумел двинуться дальше и создал себе жизнь, в которой нет тебя? Мои чувства не ослабли, Эйприл. Я люблю тебя еще больше. Я хотел бы провести с тобой долгую и счастливую жизнь, мне кажется, так и должно было случиться.

Уже поздно, а завтра я возвращаюсь домой. Я заполнил две последние страницы, Эйприл. Я умиротворен - как и ты. И я терпеливо жду того дня, когда мы воссоединимся. Ну а пока… знаешь, что я буду делать?

Я поеду домой, расцелую свою семью, уложу девочек спать, а затем пойду в спальню и убаюкаю жену. Когда она уснет, знаешь, что я сделаю после, Эйприл?

Я ускользну в студию и буду писать. Писать о тебе, о нас, о наших с тобой моментах. И буду это делать до тех пор, пока не закончу нашу историю. А потом просто оставлю ее там. Спрятанную от всего мира. Возможно, только возможно, когда-нибудь я буду готов, чтобы поделиться со всеми остальными твоей последней неделей жизни.

Пока я все это пишу, я вдруг понял, что ни за что и никогда не смогу отпустить тебя. Ты навсегда в моем сердце. И я всегда буду любить тебя так же, как в тот день, когда твое сердце билось последний раз.

Прости, если мое отсутсвие заставило тебя думать, будто бы я забыл тебя. Просто знай, что я буду любить тебя, несмотря ни на что.

И если мой отъезд причиняет тебе столько же боли, сколько и мне, помни, что я вернусь. Я твой навек.

Прежде чем закрыть блокнот, он перелистал страницы к тем первым, которые заполнила она. Он вырвал их и, убрав несколько листов в карман, все-таки закрыл блокнот, встал и начал двигаться. Он дошел до того места, с которого однажды развеял ее пепел. Стоя на самом краю, он поцеловал блокнот, которого так часто касались ее пальцы, и выкинул его в воду. Потом он просто смотрел, как волны обволакивали бумагу и несли его в ее ждущие руки.

Death Cab For Cutie - Встреть меня на равноденствие (перевод выполнен Dan_UndeaD из Northrend здесь)

Встречай меня на равноденствие,
Встречай меня на половине пути,
Когда солнце будет в зените,
В самой середине дня.
Позволь мне подарить тебе любовь,
Позволь мне взять тебя за руку,
Пока мы идём в тускнеющем свете.
Или пойми, любимая,
Что всё, всё заканчивается,
Всё, всё заканчивается…
Встречай меня в наилучшем настроении,
Встречай меня в худшем состоянии,
И не останется не перевёрнутых камней,
И не лопнувших пузырьков.
Позволь мне лечь рядом с тобой, любимая,
Позволь мне стать твоим мужчиной,
И пусть наши тела сплетутся,
Но никогда не забывай,
Что всё, всё заканчивается,
Всё, всё заканчивается,
Всё, всё, всё заканчивается…
Окно,
Открытая могила.
Солнечный луч крадётся
По твоей спальне.
Сияние
В гостиной,
Ты вздрагиваешь
От последних вздохов.
Ведь всё, всё заканчивается,
Ведь всё, всё заканчивается,
Ведь всё, всё, всё,
Всё, всё, всё заканчивается…
Встречай меня на равноденствие,
Встречай меня на половине пути,
Когда солнце будет в зените,
В самой середине дня.
Позволь мне подарить тебе любовь,
Позволь мне взять тебя за руку,
Пока мы идём в тускнеющем свете.
Или пойми, любимая,
Что всё, всё заканчивается.

Одиннадцать лет спустя
29 января, 2040 год

В возрасте сорока восьми лет Эдвард Каллен снова стоял на краю утеса в Кадакесе. Сегодня в его руках находились книга и листок с нотами.

Седые волосы выдавали его возраст. Несколько морщинок вокруг глаз добавляли изъян к идеально гладкой кожи лица. Однако от этого он не становился менее привлекательным. Даже почти в пятьдесят лет он все еще привлекал внимание женщин.

- Я сделал это, - сказал он. С возрастом его голос стал ниже, взрослее, как и все в нем. - Надеюсь, ты гордишься мной, потому что я добился своей цели.

Он посмотрел на книгу и провел пальцами по обложке.

«Жизнь за неделю»
Эдвард Каллен

Он открыл книгу на странице, где было написано посвящение.

Книга посвящается памяти Эйприл Каллен.
Не познакомься мы, я бы никогда не понял, что значит жить.

На эту же страницу он вложил фотографию, которую сделали, когда они катались на карусели. На ней Эйприл Саммерс и Эдвард Каллен широко улыбались. Он закрыл книгу и бросил ее в воду. Следом за книгой полетел нотный лист, который подхватил ветер и медленно понес в сторону океана.

- Я написал тебе песню, - прошептал он воде, вновь наблюдая за тем, как эти вещи опускались в ждущие руки Эйприл Каллен.