Гермиона обнаружила отсутствие палочки только на следующий день на уроке заклинаний. Сначала она испугалась и не могла понять, как умудрилась забыть свою палочку, с ней этого никогда не случалось. Но потом она вспомнила, где именно забыла ее и, отпросившись у профессора Флитвика, бегом кинулась на первый этаж. Здесь все было, как вчера, и палочка ее так и лежала под партой. Она подобрала ее и сразу ушла, не позволив себе погрузиться в пучину мучивших ее воспоминаний. Она и так не спала всю ночь, терзаемая абсурднейшим желанием ворваться в комнату напротив, что она будет делать потом ее мало волновало. Голова все еще болела, но Гермиона не обращала внимания и старалась вникнуть в тему урока, что плохо получалось. Она страшилась следующей пары, так как это было совместное со слизерином зельеварение. Видеть Малфоя ей отчаянно не хотелось, но прогуливать из-за этого урок было глупо, и она заставляла себя успокоиться. Как оказалось позже, она зря волновалась, так как Драко на уроке не оказалось. Это ее еще больше расстроило, и весь урок она была рассеянной и почти не слушала Снейпа, который заменял профессора Слизнорта на этой неделе, в итоге она провалила самостоятельное задание и испортила зелье. Снейп смерил ее уничтожающим и в то же время удивительным взглядом, снял двадцать баллов с гриффиндора и велел ей к следующему уроку написать эссе о зелье живой смерти. Гермиона не восприняла это, как наказание в силу своей любви к учебе, и сразу после уроков отправилась в библиотеку за необходимой литературой. Она подобрала несколько учебников и села за стол, чтобы прочесть их и выбрать нужную ей информацию.
- Привет, Гермиона, - раздался голос над ее ухом, как ей показалось, спустя несколько минут.
- Привет, - ответила она, подняв голову и увидев Бартона, счастливо улыбающегося ей.
- Что читаешь? – спросил он и сел на стул напротив нее.
Гермиона ничего не ответила, а только подняла книгу и поставила ее на стол, чтобы Дэн сам прочел название.
- Зелья? Не знал, что ты интересуешься этим предметом, - протянул он в задумчивости.
- Просто дополнительное задание от Снейпа, - скривилась Гермиона. Она хотела съязвить, спросив Бартона, что он вообще о ней знает, но передумала, благоразумно решив, что он уж точно не виноват в ее проблемах.
- Чем ты не угодила сальноволосому профессору? – поинтересовался Дэн.
- Испортила зелье невидимости на уроке, - ответила она, пожав плечами.
- Ясно, - проговорил Бартон, - слушай, может, сходим погулять вечером? – предложил он и внимательно посмотрел на Гермиону.
- Боюсь, не получится, - ответила она, пытаясь изобразить сожаление на своем лице, - у меня итак много уроков, а тут еще Снейп со своим эссе, - произнесла Гермиона, - может, в другой раз?
- Да, конечно, - сказал Дэн с явным разочарованием в голосе, - Может, тебе помочь?
- Нет, не надо. Наверняка, у тебя полно своих дел, - улыбнулась Гермиона, - я вполне справлюсь сама.
- Ну, как знаешь, - улыбнулся Бартон в ответ, - ладно, может, на ужин пойдем?
- А, что уже пора? – неподдельно удивилась Гермиона.
- Ну, да.
- Тогда, пойдем, - проговорила она, взглянув на наручные часики. И действительно время было почти семь часов вечера, а она и не заметила, как просидела здесь почти три часа. Гермиона сложила все книги в сумку и, перекинув ее через плечо, пошла вслед за Дэном.
Первым делом войдя в большой зал, она посмотрела на стол слизерина – Малфоя снова не было. Гермиона вздохнула и плюхнулась на свое место. Странно, но Гарри тоже не было. Джинни почему-то сидела в другом конце стола рядом с Невиллом.
- Рон, где Гарри? – спросила она у рыжего парня, сидящего напротив нее и уплетающего гороховый суп за обе щеки. Уизли чуть не подавился. Ну, конечно, Гермиона заговорила с ним спустя почти два месяца абсолютного взаимного молчания.
- Он вместе с Дамблдором покинул школу сразу после зельеварения, - протянул Рон, отложив ложку.
- Зачем? – спросила Гермиона, и рука ее замерла, так и не донеся вилку до рта.
- Я точно не знаю, - промямлил Рон, - но это как- то связано с этими крестражами, - прошептал он, склонившись к самому столу.
- О, - только и произнесла Гермиона, явно обиженная тем, что Гарри ей ничего не сказал.
Остаток ужина прошел в тишине, они с Роном больше не разговаривали, Уизли только подозрительно косился на нее, но не смел ничего спросить.
Весь вечер Гермиона провела в своей комнате, сочиняя эссе для Снейпа и по возможности, прислушивалась, что происходит за дверью, надеясь уловить момент, когда вернется Малфой, но ничего так и не услышала. В гостиную гриффиндора она тоже не пошла. Даже если Гарри и вернулся, сейчас он в объятиях Джинни и в расспросах Рона. Это расстроило Гермиону. Как-то незаметно она теряла своих лучших друзей. Сначала ссора с Роном, потом переселение в отдельную комнату, теперь непонятные отношения с Малфоем. Что-то кардинально менялось в ее жизни, и она не могла остановить это. Друзья стали далеки от нее, как физически, так и морально. Вот и Гарри уже перестал рассказывать ей о своих занятиях, и исчезать из школы, не предупредив, хотя знал, что она волнуется за него. Гермиона пыталась придумать ему какое-нибудь оправдание, например, что он не успел ей рассказать, или что ему запретил это делать Дамблдор, но все оправдания разбивались о тот факт, что Рон был в курсе всего. Жгучая обида захлестнула Гермиону, и она со злостью захлопнув учебник, спихнула его с кровати прямо на пол. Он стукнулся о мягкий ковер с глухим стуком, а Гермиона свернулась на постели калачиком и закрыла глаза, пытаясь забыться и уснуть.
Предыдущая бессонная ночь дала о себе знать, и она почти сразу провалилась в царство Морфея, проснувшись лишь глухой ночью от странного звука в коридоре и холода в комнате. Все поленья в камине догорели, и еле живой огонек тихо тлел в горе серого пепла. Гермиона поежилась и натянула свой теплый халат, встав с кровати. Она медленно подошла к двери и приложила ухо к темному дереву. В коридоре что-то происходило, там кто-то был и тихо переговаривался. Гермиона, не дыша и осторожно, опустила ручку до упора и приоткрыла дверь. Было почему-то абсолютно темно, очевидно в коридоре не горел ни один факел. Она ничего не могла видеть, но зато теперь прекрасно слышала говоривших.
- Слушай, Блейз, ты мне теперь будешь мораль читать? – спросил Драко Малфой раздраженным голосом.
- Нет, просто хочу, чтобы ты был осторожен, - ответил Забини шепотом.
- Я и без тебя знаю, - огрызнулся Малфой.
- Мне, кажется, тебе не стоит столь сильно доверять Снейпу, Драко, - осторожно проговорил Забини.
- Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил он.
- Ты же знаешь, что он был Дамблдоровской шавкой, - прошипел Блейз.
- Вот именно, что был - с нажимом на последнее слово произнес Малфой, - и вообще, что мы тут трепимся? Или пошли в комнату, или иди спать. Тоже мне шпион! Какого Мерлина, ты все факелы потушил?
- Чтобы нас никто не увидел, - обиженно объяснил Забини.
- Конспиратор хренов, - хмыкнул Малфой, и Гермиона представила себе, как изогнулись его губы в усмешке, - пошли, - прошептал Драко и открыл дверь своей комнаты, проговорив что-то на латыни.
Послышался шорох мантий и щелчок закрывающейся двери, после чего, все стихло. Гермиона тоже закрыла свою дверь и, запечатав ее заклинанием, прислонилась к ней спиной. Что все это значит? Почему Малфой должен быть осторожен и не доверять Снейпу? И что значит БЫЛ шавкой Дамблдора?! Вроде бы всем известно, что во времена первой войны Снейп был пожирателем смерти, но потом раскаялся, и Дамблдор помог ему избежать Азкабана, и даже взял в школу под свой личный присмотр. Неужели, Гарри оказался прав, и Снейп снова переметнулся на сторону Волан-де-Морта? Нужно будет обязательно рассказать об этом услышанном разговоре Гарри, уж он-то точно должен знать в чем дело. Гермиона подошла к постели и, подняв все еще валявшийся на полу учебник, поставила его на книжный шкаф. Она вновь разожгла камин и, немного посидев около огня, забралась под одеяло. Сон не шел, и она проворочалась в постели до самого рассвета, пока не забылась тревожным и беспокойным сном. Проснувшись, она поняла, что безнадежно проспала завтрак, и ей стоит поторопиться, если она не хочет опоздать на чары. Быстро умывшись и одевшись, Гермиона схватила собранную с вечера сумку и поспешила на урок.

* * *
Остаток недели и выходные пролетели быстро. Гермиона все-таки поговорила с Гарри, выяснив у него, что они с Дамблдором отправлялись на поиски крестражей, но ничего не нашли. Про ночной разговор Малфоя и Забини, подслушанный ей несколько дней назад, она почему-то промолчала. Гарри был взволнован состоянием подруги и с тревогой в голосе спросил, что с ней происходит. Гермиона только отмахнулась, списав все на ужасную гору домашних заданий, обязанности старосты и некстати обрушившееся на нее эссе для Снейпа. Гарри, скорее всего не поверил ей, но настаивать не стал, он понимал, что у каждого есть свои тайны и секреты, и если Гермиона захочет, она сама расскажет. Выходные она снова провела в одиночестве, Гарри усиленно тренировался вместе с командой перед предстоящим матчем со слизерином, который должен был состояться в начале декабря. Джинни тоже состояла в команде, поэтому поболтать с подругой у Гермионы не получалось. Дэн попытался еще раз пригласить ее погулять, но она снова отказалась, сославшись на головную боль, после чего, и вовсе стала избегать его. Он выглядел расстроенным, но Гермионе было все равно. С Малфоем они пару раз пересекались на совместных занятиях, но слизеринец даже не смотрел в ее сторону. Гермиону это задевало, но она делала вид, что ей безразлично его присутствие, хотя чувствовала его, кажется, каждой клеточкой своего тела.
Сегодня был вторник, и она сидела на нумерологии, которую к слову, кроме нее, посещали два студента когтеврана с седьмого курса, один пуффендуец с пятого, Бартон и сам Малфой. Обычно Гермиона сидела на первой парте, но сегодня ушла почти в конец класса, сев за предпоследний стол у окна. Она старалась внимательно слушать профессора Вектор, но присутствие Малфоя делало это невозможным. Гермиона тупо пялилась в свой пергамент и пыталась расшифровать какую-то формулу, но все ее усилия оказывались тщетны. Она перечиркала почти весь лист, когда отчетливо почувствовала на себе взгляд серебряных глаз. Гермиона подняла глаза от пергамента и встретилась с ним взглядом. Он смотрел как-то странно, она не могла понять выражения его лица и уже хотела состроить какую-нибудь гримасу, как Драко сам отвернулся от нее. Гермиона вздохнула и вновь уставилась в свои каракули.
Она все-таки вывела формулу под конец урока, за что получила от Вектор двадцать баллов. Натянуто улыбнувшись, Гермиона принялась читать параграф, поставив стоймя книгу на парте, у нее даже получилось вникнуть в смысл текста, когда перед ней на столе опустилась скомканная бумажка. Гриффиндорка с сомнением посмотрела на Бартона, но тот что-то чертил в своем пергаменте и даже не смотрел в ее сторону. Гермиона развернула клочок бумаги и прочла записку, написанную знакомым угловатым подчерком: «Приходи сегодня в восемь в кабинет прорицаний. Если хочешь, конечно. Д.М.» Гермиона перечитала послание несколько раз и незаметно метнула взгляд в сторону слизеринца, он читал учебник, что-то помечая в нем и делая записи на пергаменте. Гермиона нахмурилась, но тут же улыбнулась и поспешила вернуться к своему занятию, аккуратно расправив записку и вложив в середину учебника. Когда прозвенел колокол, Малфой быстро собрался и первым покинул класс. Гриффиндорка улыбнулась его поспешности и, сдав свою работу профессору Вектор, отправилась на трансфигурацию. Урок у Макгонагалл прошел на удивление быстро и плодотворно для гриффиндорцев, чего не скажешь о бедных пуффендуйцах, из которых только трое смогли превратить жабу в заварочный чайник. Гермиона закончила свое задание самой первой и по разрешению Макгонагалл занялась домашним заданием.
Все оставшееся время до вечера Гермиона ходила по своей комнате из угла в угол. Зачем Малфой позвал ее на встречу? Что он хочет от нее? Может просто посмеяться? Но даже если и так, она все равно пойдет. Гермиона надела теплый шерстяной свитер нежного синего цвета и черную юбку-карандаш ниже колена. Она собрала волосы в высокую прическу, предварительно распрямив их и заколов множеством заколок. Без десяти восемь она вышла из своей комнаты и медленным размеренным шагом, стараясь успокоить себя, спустилась на первый этаж. Она вошла в кабинет прорицаний и не сразу заметила слизеринца, что стоял у книжного шкафа, скучающе перелистывая толстый фолиант. Он обернулся, когда она закрыла за собой дверь, и поставил книгу на место. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза, прежде чем Гермиона нарушила тишину:
- Зачем ты позвал меня сюда? – спросила она.
- Ты же просила об еще одном занятии, - произнес Малфой и, отлепившись от шкафа, пошел в ее сторону, - вот я и подумал: почему бы и нет.
- Хм… - произнесла Гермиона, совершенно не ожидавшая такого ответа. А что собственно она ожидала? Что Малфой кинется перед ней на колени и будет умолять быть с ним? Или будет признаваться ей в пламенной любви? Идиотизм просто какой-то! Гриффиндорка сделала несколько шагов, отступая от слизеринца, и проговорила:
- Ну что ж, я готова, - она вздернула подбородок и подняла палочку, что все время держала в руке.
Малфой достал свою и направил на Гермиону. Секунды шли, но слизеринец молча смотрел на нее, не произнося не слова. Гриффиндорка была напряжена, как натянутая струна, готовая в любой момент порваться. И, когда она уже готова была опустить свое оружие, решив, что Малфой над ней издевается, слизеринец взмахнул палочкой, и темный луч, вырвавшийся с ее кончика, полетел в Гермиону. Она была внутренне готова встретить эту атаку, поэтому, поставив блок, не позволила Малфою проникнуть в ее разум и, дав сильный отпор его заклинанию, неожиданно для самой себя оказалась в его мыслях и воспоминаниях. Она почти физически ощутила окружающий ее холод и пыталась хоть что-то разглядеть в кромешной темноте. Вдруг загорелся тусклый свет, и Гермиона увидела высокую фигуру в черном длинном плаще, из-под рукавов которого торчали костлявые страшные руки. Перед фигурой на коленях стоял человек, его плечи резко поднимались и опускались, говоря о взволнованности и страхе. Возвышавшийся над ним деспот засмеялся противным, бросающим в дрожь смехом, запрокидывая голову, отчего капюшон слетел, открывая взору Гермионы абсолютно лысый череп с красными щелочками вместо глаз, тонкие почти синие губы и полное отсутствие носа. Гриффиндорка закричала и в ужасе уставилась на Волан-де-Морта, а тот тем временем прекратив смеяться, зло сощурил глаза, если это вообще возможно сделать при их разрезе, и грубо схватил человека у своих ног за руку. Человек поднял голову, и из-под капюшона показались светлые волосы. Другой рукой Волан-де-Морт стянул со своего мученика капюшон, и Гермиона увидела прямо перед собой испуганные серые глаза Драко Малфоя, как у загнанного зверя, который знает, что еще секунда и острые стрелы безжалостного охотника, пронзят его грудь, и он упадет на землю уже мертвый. Волан-де-Морт задрал рукав мантии на левой руке Драко и сильно прижал свою волшебную палочку к бледной коже на внутренней стороне предплечья. Он что-то тихо прошептал, и от кончика палочки начали расходиться черные линии, опоясывая руку, стоявшего на коленях юноши. Прошли секунды, и на его руке появилась страшная змея языком выползающая изо рта черного черепа. Волан-де-Морт отпустил руку Драко и подняв ногу, носком стопы толкнул его в плечо. Малфой рухнул на пол, прижимая к себе горевшую огнем руку, и уткнулся лицом в обшарпанные доски, пытаясь скрыть подступающие слезы. Волан-де-Морт снова засмеялся, и Гермиона почувствовала, что ее тошнит. Презрительный ледяной смех постепенно начал умолкать и вскоре утих совсем.
Гриффиндорка открыла глаза и обнаружила, что стоит в классе прорицаний, обессилено опустив палочку. Малфой напротив нее тяжело дышал и стоял привалившись спиной к недавнему книжному шкафу. Гермиона подняла на него взгляд и, плохо соображая, что делает, кинулась к слизеринцу. Она подбежала к нему и рьяно начала задирать рукав темно-бордовой шелковой рубашки. Он почему-то совсем не сопротивлялся ей, и она резко дернула скользкую ткань вверх, отрывая перламутровые пуговицы на манжетах. Конечно, она была там, черная метка. Гермиона шумно выдохнула и дотронулась пальчиками до уродливой черной татуировки, что так ярко гармонировала с бледной, почти прозрачной кожей и выступающими ниточками голубых вен. Драко вздрогнул, когда она провела своими холодными пальцами по его руке и как будто очнулся, он схватил ее за руку и сжал в своей ладони.
- Что, противно? – спросил он ядовитым голосом и еще крепче сжал ее пальцы, делая ей больно, - теперь ты не будешь говорить, что я не такой, как они, Грейнджер, - прошипел Малфой.
- Мне больно, - прошептала Гермиона и попыталась высвободить свою руку, Малфой ослабил хватку, но не отпустил ее, - зачем ты показал мне это?
- Затем, чтобы ты понимала куда лезешь, - сказал он жестко и резким движением повернулся на месте, прижав Гермиону к шкафу, сам он теперь нависал над ней.
- Ты думал, что я не догадывалась? – удивленно спросила она, задрав голову, чтобы смотреть ему в глаза.
- Конечно, я знал, что ты догадывалась. Чего только стоили твои глупые вопросы, - сказал он с презрением, - но ведь видеть это вживую намного страшнее, не правда ли?
- Ты сам сказал, что у тебя никогда не было выбора, - прошептала она, - я уверенна, что будь он у тебя, ты никогда бы не стал пожирателем, - отчаянно проговорила Гермиона и все-таки высвободив свои пальцы, переплела их с пальцами Драко.
- Какой оптимизм и вера в лучшее, - хмыкнул он.
- Не делай из себя тирана и зверя, Драко, - попросила Гермиона.
- Но я он и есть, - возразил слизеринец, ошалело смотря на отчаянную девушку перед собой, которая пыталась убедить его в том, что он еще не потерян для общества, - я убивал людей, - проговорил он с болью в голосе и отвел взгляд, не в силах больше смотреть ей в глаза.
- Мне все равно, - прошептала она и несмело подняла руку, чтобы погладить его по волосам.
- Что? Как это тебе все равно? Гермиона, опомнись! Я убил магллорожденную девушку, чтобы доказать свою преданность Темному Лорду и его идеям, - воскликнул Драко в последней надежде, что после этих слов она оттолкнет его и убежит подальше от него. Но вместо этого глупая гриффиндорка поднялась на цыпочки и обняв его за шею, прошептала в самое ухо:
- Бедный мой, ты ни в чем не виноват. Ты не должен казнить себя за это. Ты не выбирал себе такой жизни, - говорила ему Гермиона и чувствовала, как слезы текут по щекам.
- Не смей жалеть меня, - проговорил Малфой и обнял девушку в ответ.
- Это не жалость, - тихо ответила она и отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза. Их серебро пленило и притягивало ее, как магнит, Гермиона смотрела как завороженная и почти не дышала. Драко провел костяшками пальцев по ее щеке, стирая слезы, и сказал:
- И не смей плакать из-за меня.
Гермиона улыбнулась и, потянувшись к нему, стала нежно целовать в чуть приоткрытые губы. Драко ответил ей, ласково проведя языком по нижней губе девушки, заставив ее застонать. Он проник своим языком ей в рот, делая поцелуй настолько чувственным, что у Гермионы подогнулись колени, и она ухватилась за Малфоя, как за спасательный круг. Она целиком и полностью отдалась этому поцелую, крепко закрыв глаза, и на ощупь несмело дотронулась кончиками пальцев до бледной кожи в вырезе яркой рубашки. Как будто электрический ток пробежал по венам у них обоих, и Драко прервал поцелуй, тяжело дыша. Он сжал ее пальцы, блуждающие по его груди и, поднеся к губам, поцеловал внутреннюю сторону ладони. Гермиона крепко прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди.
- Не отталкивай меня, - прошептала она, - я знаю, что нужна тебе.
Драко ничего не ответил, только тихо вздохнул и, подняв руку, расстегнул самую большую заколку в ее волосах, что в принципе и держала всю конструкцию ее сложной прически. Каштановые волосы пышным каскадом упали на плечи девушки. Слизеринец зарылся в них лицом и сразу почувствовал запах меда со свежими нотками лимона. Он гладил Гермиону по спине, и она чувствовала, как мурашки бегают по всему ее телу, и как что-то внутри нее сладко ноет от каждого прикосновения его нежных рук.
- Я хочу показать тебе кое-что, - произнес Драко, отстраняясь от гриффиндорки.
- Опять? – спросила она с сомнением.
- Нет, не в моих воспоминаниях, - покачал головой слизеринец, - пойдем, - он потянул ее за руку, и Гермиона послушно пошла за ним.
Они вышли из класса прорицаний и пошли по тускло освещенному коридору в сторону главной лестницы. Потом поднялись на восьмой этаж и повернули в крыло противоположное крылу старост. Гермиона начала догадываться, куда именно ведет ее Драко. Неужели, сейчас они пойдут в Выручай-Комнату, и он расскажет и даже покажет ей, чем занимается там. Они действительно подошли к гобелену, изображавшему троллей, которые самозабвенно лупили Варнаву Вздрюченного, и Драко, отпустив ее руку, несколько раз прошелся туда-сюда мимо картины. Через секунды в стене напротив появилась дверь, и Малфой жестом позвал Гермиону за собой, открывая проход. Оказавшись внутри, девушка удивленно огляделась. Комната представляла собой целое хранилище каких-то непонятных вещей, тут и там громоздились кучи разного хлама и высились горы диковинных предметов. Гриффиндорка с интересом разглядывала помещение, пока Драко вел ее за руку по настоящему лабиринту.
- Интересно о чем ты думал, когда открывал комнату? – поинтересовалась Гермиона.
- Сейчас узнаешь, - пообещал Малфой и повернул за очередную кучу старой поломанной мебели, - это место, где все спрятано, - сказал он.
- Точнее, где ученики прятали свои вещи на протяжении не одного столетия, наверное? – спросила девушка.
- Может быть, - пожал плечами слизеринец и, наконец-то остановился. Прямо перед ними высился огромный шкаф, укрытый толстой черной материей. Драко поднял руку и, потянув за край накидки, резко сдернул ее. Гермиона с интересом рассматривала предмет мебели – он был искусно вырезан из черного дерева с готическими элементами декора на массивных дверях. Гриффиндорка протянула руку и коснулась медной ручки, пальцы ее тут же покрылись пылью.
- Что это? – спросила она, взглянув на Драко и отряхивая ладонь.
- Это Исчезательный шкаф, - ответил Малфой и засунул руки в карманы.
- Да? – с сомнением и разочарованием спросила Гермиона, - но ведь он, кажется, сломан?
- Да, - подтвердил слизеринец, внимательно наблюдая за девушкой, - вот я и пытаюсь его починить.
- Зачем? – спросила гриффиндорка.
- Темный Лорд дал мне ответственное задание, - начал Малфой и, заметив огонек интереса и в то же время страха в глазах Гермионы, выдержал паузу, - я должен буду в конце этого учебного года помочь пожирателям смерти пробраться в Хогвартс, - добавил Драко. Гермиона помотала головой, как будто бы не хотела верить в то, что он говорит и медленно проговорила:
- У него ведь есть пара, да? – показала она в сторону шкафа.
- Да, - ответил слизеринец, - в «Горбине и Бэрке».
- То есть они зайдут в шкаф в Лютном переулке, а выйдут уже здесь, - с ужасом прошептала девушка и подняла на Драко горящие глаза.
- Если у меня получиться починить его, - ответил Малфой и подошел к гриффиндорке вплотную, сжимая ее плечи своими сильными руками.
- Зачем, ты мне рассказал? – спросила Гермиона дрожащим голосом.
- Я думаю, ты имеешь право знать все причины, по которым тебе следует бежать от меня без оглядки, - прошептал Драко и, не в силах совладать с собой, наклонился к ней, и коснулся своей щекой ее щеки. – Мерлин, я не понимаю, как и когда это случилось, но ты стала слишком близка мне! – воскликнул он.
- Скажи, ты сделаешь это? – тихо спросила гриффиндорка и отстранилась от него, пытаясь заглянуть в серебряные глаза.
- У меня нет иного выхода, ты же знаешь, - ответил Малфой, наклонив голову, отчего платиновая челка упала на лицо, скрывая обозначившиеся от душевной боли морщинки в уголках глаз.
- Еще есть время, Драко. Ведь можно что-то изменить? – с надеждой в голосе произнесла Гермиона и отвела непокорную челку с бледного аристократического высокого лба.
- Моя мать находится в руках этого красноглазого ублюдка, - сказал он надломленным голосом, - а мне приходится отвечать за промахи моего отца в министерстве прошлым летом. Что тут можно изменить, Гермиона? – невесело спросил он, обнимая ее за талию одной рукой и поглаживая блестящие каштановые волосы – другой.
- Почему ты не хочешь пойти к Дамблдору? – в который раз спросила Гермиона и не позволила ему отвернуться, взяв за подбородок тонкими холодными пальчиками.
Он смотрел в ее чистые искренние глаза, которые так переживали и волновались за него, и ненавидел себя всей душой. За то, что смеет привязывать ее к себе, не имея ничего в будущем, кроме очевидной жалкой смерти, за то, что обманывает ее, а она верит ему и хочет помочь. У него не было ответа на ее вопрос, точнее не было права давать этот ответ. Поэтому он просто грустно улыбнулся и, сжав ее холодные пальцы, нежно поцеловал в уголок губ. Гермиона потянулась к нему, надеясь на продолжение, но Малфой поймал ее руки, которыми она собиралась обвить его шею, и, отстранившись, четко проговорил:
- Нам не стоит заходить слишком далеко, Гермиона, ты и я – мы никогда не сможем быть вместе, - его холодные расчетливые слова ударили ее в самое сердце, причиняя невыносимую, острую, как лезвие кинжала, боль, но она не отвела взгляда и продолжала спокойно смотреть на него, ожидая, что еще он скажет. Но Драко молчал и только смотрел на нее своими стальными, вмиг ставшими холодными глазами.
- Почему? – все-таки спросила она.
- Я уже говорил, - ответил он, отчаянно не желая повторять все те слова вновь.
- И потому что я – грязнокровка! - горько произнесла Гермиона и, высвободившись из его рук, отвернулась.
- И поэтому тоже, - жестко сказал слизеринец за ее спиной.
- Тогда зачем все это? Зачем? – спросила она, неопределенно обведя рукой пространство вокруг себя.
- Тебе лучше держаться от меня подальше, - сказал Малфой, игнорируя ее вопрос, после чего, легким взмахом волшебной палочки, вернул черную ткань на шкаф, и, обойдя Гермиону, медленно пошел в сторону выхода, - пойдем, а то ты здесь точно заблудишься, - позвал он. Гермиона пошла за ним все тем же лабиринтом, и ей казалось, что они заходят все дальше вглубь, но неожиданно прямо перед ними в стене появилась дверь, и они вышли друг за другом в пустующий коридор ночного Хогвартса. Малфой впереди нее остановился и резко обернулся, наткнувшись на колючий взгляд карих глаз. Гермиона видела, что он хотел что-то сказать, и, не дав ему такой возможности, она обошла его и быстро пошла по коридору, мечтая скорее рухнуть в свою постель. Драко смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом и сдерживал себя, чтобы не бросится за ней, догнать и остановить, попросить остаться и никогда не уходить. Он со всей силы ударил кулаком по каменной стене тысячелетнего замка, и содрал бледную кожу, на костяшках пальцев показались капельки крови. Слизеринец чертыхнулся и пошел в свою комнату, вытирая руку о дорогую ткань яркой рубашки с фамильным гербом на воротнике.