14 июня 2012
Он почти не спал, раздумывая над своим решением. Это казалось безумием, абсолютно нехарактерным для него жестом – подвергнуть себя опасности. Но едва взгляд падал на спящую в его руках девушку – выход был очевиден. Он выживет – он всегда выживал, но ему надо разорвать эту связь, уничтожить эту слабость.
Она поморщилась во сне, немного потянулась и открыла глаза. И улыбнулась. И его сомнения, его попытки отказаться от задуманного – исчезли.
Девушка, ослепляющая его, улыбалась ему этим утром, как никто прежде в его тысячелетней жизни.
- Хей, - проговорила она. – Доброе утро…
- Утро, Кэролайн, - согласился он.
- Вчера был ооочень сложный день, - Форбс как ребенок потерла глаза, а потом вновь устроилась в его объятьях. – Сегодня у тебя есть злодейские планы по становлению неуязвимым? Клаус?
Майклсон молчал и оглядывал ее сонное личико с улыбкой. Ей пришлось несколько раз позвать его, чтобы услышать:
- У тебя какие-то предложения?
Кэролайн надула губы, задумавшись.
- Я осталась бы в этой кровати с тобой по соседству, но это будет выглядеть очень … не-поклаусовски.
- Прости? – Едва не засмеялся гибрид. Блондинка же не сдержалась, лбом уткнувшись ему в плечо и посмеиваясь. Ее смех сошел на нет, но она не рискнула поднять голову, задавая вопрос:
- Почему ты так боишься показаться слабым? Ты – бессмертный гибрид с уникальной кровью, первородной семьей и вспыльчивым характером. Ты уже создал легенду вокруг своего имени, которое произносят шепотом.
- Разве не надо поддерживать репутацию? – риторически произнес Клаус, когда Кэролайн приподнялась, чтобы увидеть его лицо.
- Но ты чувствуешь, - подчеркнула девушка. – Я видела, как ты смотрел на тело Кола… Я видела, как ты испугался и разозлился, когда Финна и Кола заманили в ловушку…
Майклсон напрягся, заметно сжимая свои пальцы на ее плече. Кэролайн постаралась не морщиться от боли, но Клаус быстро взял себя в руки. Видя, что он не собирается отвечать, вампирша решила подтолкнуть его:
- Откройся на мгновение, ворчливый старикан!
Вызвав его улыбку, она миновала момент его агрессии и восстановления стены непонимания.
- Финн – не такая уж тяжелая потеря. Он всех доставал своим нытьем. Кол всегда цеплялся к Элайдже и раздражался, когда старший брат предпочитал мое «безумное» общество его. Но в проделках они с Ребеккой всегда были заодно.
- Ты скучаешь по нему, - поджав губы, произнесла Кэролайн. – Мне жаль, что Елена придумала такой план.
- Жаль? – Сжал зубы Клаус.
- Ой, перестань! – Сделала большие глаза Кэролайн. – Ты вынашивал план по возвращению своей семьи, по меньшей мере, полгода, а, по-моему, уже тысячелетие! Я беспокоюсь о тебе, как и ты - обо мне.
Клаус с легкой ухмылкой смотрел на нее, убрав за ухо светлые пряди ее волос, большим пальцем касаясь ее носа.
- Ник? – Хмурилась Кэролайн.
- Что ты хочешь, sweetheart?- Пожал плечами Майклсон. – Я не самый чувствительный человек на этой планете. На самом деле, я настоящее бессердечное чудовище.
Форбс хотела что-то сказать, но закрыла рот, когда его ладонь коснулась ее плеча и прочертила путь до основания шеи, поднялась до головы. Он не позволил ей говорить, притягивая к себе ближе, а Кэролайн усмехалась про себя, что добилась от него пару слов о собственных чувствах.


20 июня 2012
Кэролайн отбросила все мысли. Чем больше она думала о том, что ей нужно сделать, тем сильнее ее душило понимание, что это конец. Ее сердце замирало от осознания, что она все потеряет.
Казалось бы, люди понимают, что натворили, когда потеряют то, что считают ценным и родным, а Кэролайн с каждой минутой прощалась с воспоминаниями, чувствами, его особенным взглядом и улыбкой.
«Билет в один конец».
Форбс шла сквозь лес позади братьев Сальваторе, отгородившись от комментариев Деймона, который не доверял словам Клауса и жаловался.
Сквозь деревья проглядывались факелы, освещающие площадку.
Семья Первородных уже была на месте: Ребекка и Элайджа стояли около открытых гробов, но Кэролайн старалась туда не смотреть, а Клаус стоял ближе к Сайлосу.
- Как приятно, когда все действуют по плану, неправда ли, моя дорогая? – Колдун посмотрел на сестру. Кетсия бросила на него взгляд, но тут же перевела его на Форбс.
На земле были прочерчены пеплом рябины символы: треугольник, на вершинах которого обозначены круги. Кэтрин стояла на два шага позади колдуна, нервно поджимая губы, но старалась сохранять спокойствие.
«Кэролайн».
Вампирша вздрогнула, посмотрев на Кетсию.
«Не волнуйся. Я закрыла твое сознание от Сайлоса. Я скажу тебе, когда».
Кэролайн сжала кулаки, отчетливо почувствовав тяжесть пузырька в кармане, и с трудом подняла взгляд на Клауса, улыбнувшись.
Сайлос развел руки, приглашая присутствующих на его представление:
- Мои дорогие Анкира, пройдемте ближе к треугольнику.
Деймон фыркнул, получив угрожающий взгляд от каждого члена первородной семьи. Кэролайн и Клаус без слов приблизились, переглянувшись друг с другом.
- Пожалуйста, встаньте в обозначенные круги, - Сайлос подозвал Кэтрин, тут же схватив ее за руку и вталкивая с центр треугольника. Сам он оказался позади нее, резко за волосы оттягивая голову вампирши и без труда вливая в ее рот какую-то жидкость.
Кэтрин поперхнулась, упав на колени, начав кашлять, как почувствовала странную дрожь по телу, пугаясь и спрашивая:
- Что со мной?
Колдун улыбнулся:
- Ты становишься человеком, Катерина.
Элайджа невольно сделал шаг вперед, услышав это, как огонь взметнулся вверх, окружая Деймона, Кэролайн и Клауса, а также прочерчивая треугольник.
Пирс с ужасом смотрела на свои руки, теряя четкое зрение и слух, а сердце замедлялось, меняя свой ритм.
- Не зря я зашел на эту вечеринку, - усмехнулся происходящему Деймон, как колдун рывком поднял к себе Кэтрин, доставая откуда-то со спины кинжал и перерезая ей запястья. Девушка вскрикнула, когда ее кровь насильно собирали в какое-то глубокое деревянное блюдо, переданное Кетсией.
- Кровь двойника моей сестры – уникальный напиток, устанавливающий связи между мирами, дарящий бессмертие.
Наполнив до краев блюдо, Сайлос вытолкнул Кэтрин за пределы треугольника. Она тут же упала, не держась на ногах, замирая на земле. Элайджа выпрямился, расслышав ее слабое сердцебиение.
Колдун прошелся вдоль линий треугольника, рисуя кровью Пирс такой же треугольник, заливая огонь, который с жадностью впитывал данную ему жидкость, подобно вампиру. Вспыхнув, пламя приподнялось, слегка обжигая.
- Перейдем к главному условию, Никлаус, - кивнул Сайлос, поднимая руки на уровень поясницы, ладонями вверх, и принялся шептать какие-то неизвестные заклинания, как Кэролайн ощутила резкую слабость и упала на колени.
Все трое Анкира почувствовали давление: Деймон морщился, словно кто-то высасывал из него энергию, а глаза Клауса пожелтели – вся его сущность противилась происходящему.
Элайдже и Ребекке пришлось отпрянуть, потому что вокруг гробов Финна и Кола очертились треугольники, полностью скрывая братьев.
«Сейчас, Кэролайн. Или никогда».
Форбс сжала зубы, достав пузырек, отдирая пробку зубами и рывком глотая содержимое. Ей показалось, что она выпила холодную воду с кристальными кусочками льда. Они словно раздирали ее внутренности, на удивление, грея и изменяя. На мгновение Кэролайн потеряла слух и зрение, но когда пришла в себя – через секунду – услышала крик Сайлоса, чьи руки оказались в огне.
Ребекка метнулась куда-то вперед, резко перехватываемая старшим братом:
- Нет! Нет! – Кричала девушка, как Кэролайн заметила полыхающие огненные стены на месте гробов. Девушка с трудом поднялась, как оказалась схваченной Клаусом.
Он буквально вдавил ее в ствол дерева, держа ее за горло и вцепляясь пальцами в грудь, приготовившись вытащить ее сердце. Кэролайн вскрикнула от боли, смотря в его глаза и видя свой смертный приговор.
- Что ты сделала? – прошептал он угрожающе, как сзади появился Стефан.
- Отпусти ее, Клаус.
- Отпусти меня, - повторила Кэролайн за другом, пытаясь унять свое дикое сердце. – Я сделала то, что должна была.
Гибрид склонился к ней, говоря тихо, не обращая внимание на попытки Сальваторе его остановить.
- Почему? Почему ты это сделала, Кэролайн?
Такой формальный вопрос сопроводился врезанием в ее плоть чуть глубже, заставляя ее кричать.
- Я ненавижу тебя! – прорычала Кэролайн. – Ты всегда утаиваешь правду, лжешь и манипулируешь, угрожаешь и используешь меня, готовый уничтожить в любой момент, потому что в глубине твоей бессердечной сущности ты любишь меня. Ты – монстр.
Клаус отшатнулся от нее, а девушка тут же схватилась за грудь, всхлипывая. Стефан подхватил ее и увел подальше от места ритуала. Гибрид едва передвигал ноги, позволив им уйти, как раздался смех Сайлоса.
- И пришла беда, откуда не ждали! – Хохотал колдун, а Майклсон вытащил из кармана изогнутый кинжал и небольшую банку, сходную с той, что хранила пепел белого дуба, но с желтоватой жидкостью. Ловким движением погрузив в нее острие, гибрид обернулся и оказался около колдуна, протыкая его сердце.
Сайлос замер, усмехаясь. Его рука также двинулась вперед, но рядом с ним возник Элайджа, удержавший кол белого дуба в сантиметре от груди Никлауса. Колдун оглянулся на Кетсию, смотрящую на это с ледяным спокойствием, оседая на колени.
- Семья… - усмехнулся Сайлоса напоследок, замирая у ног первородных. Клаус сделал шаг назад, удерживаемый Элайджей за руку. Ребекка пыталась перестать плакать, вздрагивая около исчезающих языков пламени. Деймон отошел от воздействия колдуна, замечая кол белого дуба и попытавшись перехватить его, но старший Майклсон придавил его к земле, пока Клаус безэмоциально стоял посреди пепла.
- Не делай глупостей, молодой вампир, - угрожающе произнес Элайджа, снимая ногу с груди Сальваторе. Древко оказалось у первородных, а Деймон поднялся, отряхиваясь, как получил удар от блондинки.
- Не смей и пальцем касаться моей семьи, - проговорила вампирша, ломая руку Деймону и откидывая к деревьям.
- Ребекка! – Окликнул ее Элайджа, останавливая.
Блондинка глубоко дышала, но не продолжила драку, оглядываясь на братьев. Элайджа оказался около Кэтрин, проверяя ее пульс, а Клаус зарычал, ударяя ногой по дереву, озаряя ночной лес треском щепок и падением ствола.
Никто из первородных не обратил внимание на медленную походку ведьмы, вытаскивающей кинжал из тела колдуна. Кетсия присела около него, оглядывая Сайлоса, замечая нарисованные на груди символы.
- Ты все еще не хочешь умирать, Салли, пока не вернешь ее.