Глава 1.

Гермиона переступила порог, и любопытные глаза помощницы тут же просканировали ее с ног до головы.

— Доброе утро, Джина, — как всегда вежливо поздоровалась Гермиона и, игнорируя взгляд, природу которого знала доподлинно, уверенно зашагала к своему кабинету.

— Доброе. Еще какое доброе, — ответила Джина и, дождавшись, когда Гермиона уже повернула дверную ручку, чтобы скрыться, добавила: — Читала утренние газеты? На всякий случай, свежий выпуск «Пророка» у тебя на столе.

Гермиона прикрыла на секунду глаза, глубоко вздохнула и поняла, что крохотная надежда, тлевшая где-то глубоко-глубоко внутри, растаяла без следа.

— Спасибо.

Газета и правда лежала в самом центре аккуратно прибранного стола. Даже странно, что Джина не открыла ее на соответствующей странице, чтобы ткнуть в нужную статью носом. Медленно, с осторожностью, так, словно перед ней была не газета, а неизвестный ни маггловской, ни магической науке зверь, Гермиона подошла к столу и опустилась в кресло, не отрывая взгляда от первой страницы и просматривая анонс номера. Турнирная таблица нового квиддичного сезона и последние тенденции волшебной моды волновали ее мало, так что Гермиона смело пролистала несколько страниц и решительно открыла разворот. Морально она была готова ко всему. Но огромные буквы, запрыгавшие перед глазами, все равно повергли в состояние шока.

«Гарри Поттер больше не одинок!»

Уже от одного заголовка хотелось забиться в самый дальний угол и больше никогда из него не показываться. Тем не менее, Гермиона наступила себе на горло и прочитала статью, которая, к слову, оказалась совсем небольшой, а львиную долю оставшегося пространства разворота занимали движущиеся фотографии. Причем Гермиона была уверена, что раньше эти снимки не публиковались, их словно специально берегли для этого самого момента, когда бомба наконец взорвется. Ну, вот и случилось. И виноват в этом не кто иной, как сама Гермиона.

Не успела она прикинуть, во сколько ей обойдется полугодовой отпуск в какой-нибудь далекой малоизвестной стране, как дверь кабинета распахнулась, явив взору Гермионы ошарашенного друга, сжимавшего в руках сестру-близнеца газеты, что продолжала лежать посреди стола.

— Ты это видела? — Гарри потряс в воздухе продуктом магической прессы, закрывая за собой дверь.

Первую трусливую мысль: «все отрицать!» — Гермиона отмела сразу.

— Гарри, я все объясню... — слабо пискнула она, но Гарри, похоже, не услышал.

— Ага, значит, в курсе, — он бросил свою газету поверх уже разложенной. — Они там совсем обнаглели. Видимо я недостаточно внятно объяснил им в прошлый раз, что врать нехорошо. Я собираюсь пойти в редакцию и устроить там маленький апокалипсис, ты со мной?

По зеленым глазам за стеклами очков ясно читалось, что в ответе их обладатель не сомневается нисколько. Гермиона, как могла, вжалась в кресло и вцепилась в подлокотники.

— Гарри, они не соврали.

Смысл слов до героя магического мира дошел не сразу.

— В каком смысле?

Гермиона сглотнула и повторила свою мысль:

— Все, что там написано, — правда.

— А... так ведь...

Гарри несколько раз открывал и закрывал рот, переводя взгляд с газеты на Гермиону и обратно.

— Я ничего не понимаю, — выдал он, наконец. — Хочешь сказать, что там действительно твои собственные слова?

— Да. Пожалуйста, дай мне объяснить...

— Уж будь так любезна, — Гарри придвинул стул, сел напротив Гермионы и приготовился слушать.

Выглядел Гарри хоть и сбитым с толку, но вполне миролюбивым, так что Гермиона немного успокоилась.

— Понимаешь, — начала она, — они осаждают меня уже не первый месяц. Тебе ли не знать, каково это! Я устала делать вид, что не слышу одни и те же вопросы, устала все отрицать, устала захлопывать перед журналистами двери, в надежде прищемить хоть один любопытный нос, устала от нескончаемых писем, которые Живоглот гоняет по всему дому... И я подумала, а не проще ли хоть раз согласиться с их бредом, и, может, меня хотя бы ненадолго оставят в покое?

Гарри фыркнул.

— Ну да, — протянул он, недоверчиво глядя на нее. — Вот прям так просто взяла и призналась, что встречаешься со мной? Потому что решила, что после этого они отстанут?

Не купился... Но попробовать стоило.

Гермиона обреченно вздохнула.

— Ладно, ты прав. Я об этом тогда вообще не думала. Но это определенно было лучше, чем швыряться вокруг непростительными, а я, поверь, в тот момент была на это очень даже способна.

Гарри долго изучающе смотрел на нее, после чего губы его растянулись в широкой ухмылке.

— Хотел бы я на это посмотреть. Хотя бы на фотографии.

Гермиона была слишком занята ожиданием кары за собственную несдержанность, приведшую к таким плачевным результатам, чтобы огрызаться на подколы. Пускай себе веселится, раз хочется.

— Кстати, о фотографиях, — продолжил меж тем Гарри. — Из каких закромов они смогли достать эти снимки? Вот это я помню — рождественский прием в Министерстве. А этот?

Гермиона проследила за тем, куда указывал палец друга. На волшебной картинке Гарри стоял позади нее и придерживал за плечи, что-то старательно объясняя, а она периодически оборачивалась к нему, улыбаясь, ни дать, ни взять как влюбленная дурочка. В тот день Гарри помог ей достать книгу, которую она так долго искала для своих исследований. Как еще можно было выглядеть в такой момент?!

— А, кажется, вспомнил, — Гарри наклонился, подробнее рассматривая снимок. — Это же то сокровище, из-за которого мы перерыли все книжные лавки и хогвартскую библиотеку, верно? Уже больше года прошло...

Гермиона только кивала в такт его словам, гадая, каким образом фотограф умудрялся поймать столько двусмысленных моментов, которые, будучи вырванными из контекста, смотрелись совершенно отлично от того, как происходили события на самом деле.

Гарри, похоже, думал примерно о том же.

— Работники «Пророка» определенно заслуженно свой хлеб едят. Однако я все же просвещу их на тему правдивости показаний, данных под пытками.

— Брось, Гарри. Я эту кашу заварила — мне и расхлебывать. А впрочем... — меланхолично произнесла Гермиона, — может, оставим все как есть?

Второй раз за это короткое утро зеленые глаза смотрели на нее с изумлением.

— Хуже уже все равно не будет, — она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. — А у меня впереди два месяца тяжелейшей работы. И если бы ты мне немного подыграл... не думаю, что это сильно повредило бы твоей репутации.

Мысль о том, что после расставания с Джинни друг мог успеть обзавестись новыми романтическими связями, в голову как-то не пришла. Хотя с чего бы он стал от нее это скрывать?

— Допустим, так все и будет, — медленно проговорил Гарри. — А что насчет твоей репутации, Гермиона? Что мы будем делать потом?

— Разбежимся по формулировке «не сошлись характерами». Или любой другой, какая придется тебе по вкусу, — пожала плечами Гермиона. — С кем не бывает?

Наблюдать за сменой эмоций на его лице было забавно, но спектакль уже изрядно затянулся.

— Расслабься, Гарри. Не бери в голову, — Гермиона улыбнулась. — Это просто шутка. Я сегодня же зайду в редакцию и дам опровержение.

Провожая все еще озадаченного друга и закрывая за ним дверь, она думала о том, что в каждой шутке есть доля шутки. В пользу безумной идеи говорило хотя бы то, что Джинни Уизли в свое время не была обременена репортерским вниманием, а все неприятности посыпались как раз после расставания самой знаменитой пары волшебной части страны.


Утро следующего дня, теплое и солнечное, удачно контрастировало с предыдущим. Под бодрую мелодию оптимизма Гермиона вошла в кабинет, где ее ждал целый день кропотливой и плодотворной работы. В Министерство она пришла если не первой, то уж, во всяком случае, одной из. Дело было даже не в том, что ей не хотелось никого встречать по пути — просто в такие минуты раннего утра средоточие политической жизни магической Британии нравилось ей больше всего. Ни тебе суеты, ни истошных воплей по поводу и без, ни раздражающего запаха лака для ногтей со стороны рабочего места Джины Баркер (и не важно, что все вокруг при смерти от нехватки свежего воздуха, главное — мисс Баркер довольна). В общем, Гермиона безмятежно впитывала мгновения тихого будничного счастья, собираясь запить это стаканом апельсинового сока, прежде чем с головой погрузиться в работу.

Когда маленькая стрелка на часах оказалась совсем близко с девятичасовым делением, за дверью послышалась возня, возвестившая о приходе помощницы. Гермиона неторопливо потягивала сок, машинально прислушиваясь к звукам отодвигаемого кресла и стука пряжек и бесчисленных брелоков на сумке о поверхность стола. Не прошло и минуты, как в кабинет постучали.

— Войдите, — отозвалась Гермиона, удивленная сменой привычной последовательности событий. Маникюр сегодня был сдвинут в расписании чем-то более глобальным.

— Привет, — Джина, со свежей корреспонденцией и не менее свежим кофе в руках, скользнула внутрь. — Подумала, ты захочешь узнать пораньше. Тут снова по твою душу.

— В каком смысле? — нахмурилась Гермиона, наблюдая за тем, как девушка выкладывает на стол письма с официальными ответами, запрошенными пару дней назад, и свежий номер «Ежедневного Пророка».

Внешняя почта приходила в Министерство централизованно и, по большому счету, в обязанности мисс Баркер ее перемещение до адресата не входило, но явно не обременяло и даже доставляло какое-то удовольствие, источник которого крылся в банальном любопытстве.

— Сама пока не знаю, — пожала плечами Джина, пряча свой экземпляр газеты подмышку и перехватывая стакан с горячим кофе другой рукой. — Встретила девчонок в атриуме, они обсуждали какую-то новую статью, проскочило твое имя. Ушла читать.

Оставшись наедине с газетой и недопитым соком, Гермиона на секунду задумалась. Если «Пророк» уже разместил ее объяснения в новом номере, то глобального ажиотажа оно вызвать не могло (на этот раз слова Гермиона подбирала очень тщательно). Оставалось надеяться, что все не скатится к глупым сплетням касательно мотива ее поступка. Иначе про пусть и не мирную и спокойную, но хотя бы прежнюю жизнь можно забыть.

Отпив немного и с сожалением отставив в сторону прохладный стакан, Гермиона развернула газету. В следующее мгновение страница оказалась забрызганной апельсиновым соком.

«”Конечно, я люблю ее!” Сенсационное интервью Гарри Поттера!»

Гермиона с ужасом смотрела на заголовок и помещенную под ним фотографию с довольной физиономией лучшего друга. Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и немеющими пальцами открыла указанную страницу.

«Была ли это любовь с первого взгляда? Определенно нет», — взгляд выцепил из статьи цитируемые слова. — «Столько лет страдать от неразделенных чувств — я бы свихнулся.

Это обескураживает — однажды поймать себя на мысли, что ты влюблен в лучшую подругу. Не то чтобы для этого не было причин... Гермиона — замечательная. Про ее потрясающий ум легенды ходят (и я могу подтвердить их правдивость), но это, конечно, далеко не все. Если бы вы знали, как она поет! Даже если, не дай Мерлин, мы расстанемся, я до конца дней своих останусь ее самым преданным слушателем. Жаль, она не часто балует нас своим исполнением: слишком занята на работе. По этой же причине мы теперь почти не бываем на семейных вечерах в кругу ее близких родственников, на которых Гермиона, кстати, — всегда душа компании. Она почти постоянно такая серьезная и сосредоточенная, но, поверьте, это ничуть не вредит ее чувству юмора, а ее феноменальная память позволяет ей помнить просто уйму анекдотов. Однажды она на спор рассказывала их полтора часа кряду (Гермиона удивительно азартна), и, уверен, продолжала бы дольше, если бы задыхающаяся от смеха аудитория не упросила ее остановиться.

Так или иначе, мне потребовалось время на то, чтобы смириться с мыслью, что я никогда уже не смогу смотреть на нее просто как на подругу. Утаить это от Гермионы было бы нечестно, ведь мы никогда ничего друг от друга не скрывали. И то, что мои чувства оказались взаимны, — это невероятное чудо, в которое я до сих пор с трудом верю. Так что с недавних пор мы тайно встречаемся. Не знаю, почему Гермиона не хотела в этом признаваться. Может, стесняется она меня. Мне ведь гордиться, по большому счету, и нечем. В квиддич неплохо играю, да если темный лорд какой появится — с ним помогу, но это больше хобби. А так я простой аврор. Мечтаю, что когда-нибудь Гермиона полюбит меня так же сильно, как того рыжего обормота, покорившего ее сердце. Нет, не подумайте ничего... Я про кота ее говорю. Ревную к нему по-страшному...»

Дальше читать она уже не могла. Гермиона вылетела из кабинета, машинально прихватив злополучную газету. Джина что-то кричала ей вслед, но обращать на это внимание не было никакой возможности. Вся энергия уходила на то, чтобы не взорваться прямо на месте, а донести клокочущую ярость до одного очкастого брюнета. Волшебники и волшебницы, попадавшиеся на пути, расступались перед Гермионой, как волны перед авианосцем. А она продолжала стремительно продвигаться к аврорату, сжимая зубы всякий раз, как в поле зрения попадал выпуск «Ежедневного Пророка» в чьих-нибудь руках.

Завидев в дверях пышущую от гнева ведьму, авроры разом притихли и постарались незаметно спрятать — кто за спину, а кто под стол — утреннюю периодику.

— Гарри Джеймс Поттер, — звенящим голосом сказала Гермиона, — не будешь ли ты так любезен подойти на минутку?

Гарри послушно вышел ей навстречу, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. Едва он покинул пределы кабинета, Гермиона схватила его за руку и потащила в дальний конец коридора, где их никто не мог услышать.

— Ты что творишь? — прошипела она, получив наконец возможность излить свое негодование. — Это что вообще?! Какое пение? Какие, к мерлиновой бороде, анекдоты?!

— Твоя идея показалась мне интересной, — без тени раскаяния отбился он. — Не вижу причин не попробовать.

— Великий Мерлин, это была просто шутка! Мстишь ты мне, что ли, так? — последние слова были сказаны уже довольно громко, и переходившие из кабинета в кабинет министерские работники недоуменно оборачивались на гневные возгласы.

— Тише, — шикнул Гарри, беря Гермиону за предплечья и загораживая своей спиной от посторонних глаз. — Хочешь все испортить? Я специально вчера сам договорился, что буду раз в несколько дней давать интервью, а они, взамен, не будут преследовать нас с утра до ночи. Так что можешь спокойно работать свои два месяца, как и планировала.

Несколько секунд Гермиона молча смотрела в горящие энтузиазмом глаза.

А он ведь действительно гордился своей идеей...

— Ох, Гарри, — Гермиона возвела глаза к потолку. — Ты не забыл, что в волшебном мире издаются не только «Пророк» и «Придира»? Со всеми собираешься такие сомнительные договоры заключать? Даже если будем обсуждать всерьез — вся соль была в том, что ты больше всего интересен прессе, пока свободен. А после того, что ты насочинял, ну кто поверит, что мы вместе?

— Я бы не был так категоричен, — покачал головой Гарри. Он явно был разочарован отсутствием должного интереса к своей затее. — Для тех, кто с нами лично не знаком, вполне нормальная история. Ну приукрасил немного, чуть-чуть пошутил, что с того? Дамочка, что за мной записывала, так и вообще чуть в обморок от счастья не падала, пока я говорил. Ты это видела? Слово в слово все оставила!

— Счастливой она могла быть и по другой причине, — проворчала Гермиона, но развивать тему не стала. — Ты представляешь, что с нами будет, когда раскроется, что мы всех за нос водили?

— Разберемся. К тому же, это было весело, — голос Гарри прозвучал так по-мальчишески беззаботно, что Гермиона поперхнулась своими протестами и возражениями.

Ах, весело, значит? Что ж, это был не тот случай, когда Гермиона Грейнджер собиралась поверить на слово.


Гарри быстро прошагал по коридору и открыл первую дверь.

— Гермиона у себя? — на ходу спросил он у спрятавшей лицо за свитком пергамента Джины.

Из-за свитка послышалось утвердительное мычание, но, по правде говоря, сам вопрос был чистой формальностью. Гарри был абсолютно уверен, что Гермиона сидит в собственном кабинете и наслаждается творением уст своих.

Джина все же решила проявить заинтересованность и оторвала взгляд от пергамента, чтобы идентифицировать пришельца, прежде чем тот достиг цели. Глаза ее расширились, когда она узнала Гарри.

— К ней нельзя! — закричала девушка, вскакивая с места. Но было уже поздно.

— В чем дело, Гермиона? — елейным голосом произнес Гарри, распахивая дверь. — Когда-то ты потратила целый год на меня и мои проблемы, а теперь не можешь уделить лучшему другу и любимому парню пару минут? Как-то нехорошо...

Подруга с невозмутимым видом сидела за столом, листая журнал с яркой обложкой, на которой без труда угадывалось лицо Мальчика-Который-Выжил.

— Гарри! — с наигранным удивлением воскликнула Гермиона. — Признаться, ждала тебя немного позже. Не знала, что ты выписываешь «Ведьмин досуг».

— О, несомненно я бы его выписывал, если бы знал, что ты в нем публикуешься! — Гарри захлопнул дверь перед любопытным носом мисс Баркер и прижался к ней спиной. — С другой стороны, Парвати его постоянная читательница, и ее восторженные вопли были слышны даже через несколько этажей.

Гарри наложил на помещение заглушающие чары, но все равно инстинктивно понизив голос, произнес:

— Что еще за брачный контракт, Гермиона? Издеваешься?!

— Вовсе нет. Ты должен быть благодарен, Гарри, — Гермиона театрально вздохнула. — Я пекусь о твоем финансовом благополучии больше, чем ты сам. Теперь ни один человек не сможет сказать, что легкомысленная девица вроде меня просто позарилась на твой баснословный банковский счет.

— Легкомысленная девица? — Гарри задохнулся от возмущения. — Я тебя так не называл!

С лица Гермионы исчезла маска вдохновенной снисходительности, и она взглянула на друга, приподняв бровь.

— На спор полтора часа травить анекдоты? Ты серьезно? — в голосе сквозила неприкрытая ирония.

— Брось, вот если бы я сказал, что ты согласилась на спор выпить за раз пять литров сливочного пива — претензии были бы приняты.

Гермиона всем видом давала понять, что в таком случае не было бы никаких претензий. Просто на свете стало бы одним очкариком меньше. И раз уж для обороны звезды выстроились не в том порядке, Гарри решил перейти к нападению:

— Ну прости, что не угодил! А из твоих слов прямо следует, что я скряга и жадина!

— Мудрый распорядитель фамильного состояния, — тут же поправила его Гермиона, вновь переключая внимание на содержимое журнала. — Не забывай, у нас все серьезно. А вдруг до свадьбы дойдет? Надо быть предусмотрительнее.

Не выдержав, Гарри подскочил и выхватил из рук подруги несчастный выпуск «Ведьминого досуга».

— Ладно! — воскликнул он, просматривая статью. — А вот это зачем? «Я знаю, что Гарри бесконечно предан двум вещам: своим друзьям и квиддичу. Именно поэтому я не задумываясь подписала условие о том, что никогда не встану между ним и игрой. Такого я себе не могу позволить. Это разбило бы ему сердце». По-твоему, это нормально?! На кого я после всего этого похож?

Нельзя сказать, что Гарри сильно волновало общественное мнение, но выставлять себя хладнокровным жмотом, готовым променять любимую девушку на квиддич, — удовольствие сомнительное.

— Не переживай ты так, — беззаботно отозвалась Гермиона. — Это условие в любом случае будет признано недействительным как не носящее имущественный характер. Кстати, привет тебе от Живоглота.

Гарри бросил журнал на стол и прищурился.

— Ты понимаешь, что это война?

Глаза Гермионы сверкнули.

— О, да. Кровавая, жестокая и беспощадная.


— Да-а-а... — протянул Рон, почесывая затылок и сверля взглядом страницу. Потом оглянулся, словно боясь, что Гермиона стоит у него за спиной, снова посмотрел на статью и хихикнул. — Гарри, я бы на твоем месте сел на метлу и летел не оглядываясь. За такое она и побить может.

— Не может, — мотнул головой Гарри, легкомысленно улыбаясь. — Я же это... как они меня там обзывали?.. Национальное достояние! Меня беречь надо.

— Это для нации ты национальное достояние, — заметил Рон. — А отдельно взятая Гермиона вполне может счесть тебя не заслуживающим снисхождения. Ты ступил на запретную территорию, приятель. Учеба — это святое.

— Она высмеивала квиддич, — напомнил Гарри. Уж тут-то друг точно должен его поддержать.

— Она высмеивала тебя, играющего в квиддич, — поправил Рон, но тут же добавил: — Что, впрочем, сути дела не меняет. Виновна, определенно виновна.

Гарри удовлетворенно кивнул, стянул из стоящей на столе вазочки печенье и отправил его в рот. Он был очень доволен собой. Последнее интервью имело оглушительный успех. И пусть вся соль шутки была понятна лишь друзьям и тем, кто был в курсе непростых отношений, сложившихся между Гермионой и такой специфической учебной дисциплиной как Прорицания, Гарри сумел дать достойный ответ на последнее заявление подруги.

Последствия были непредсказуемы. И это странным образом, до легкой щекотки в животе, волновало, рождало в душе азарт, давно позабытый, а может и вовсе незнакомый. Гарри впервые за долгое время чувствовал ничем не замутненную радость, детскую, светлую и беспредельную.

— Все же я не могу понять, — сказал Рон, возвращая Гарри в реальность, — как это у вас началось? В смысле... Никогда бы не подумал, что наша Гермиона станет участвовать в чем-то подобном.

Гарри на секунду напрягся, а потом только пожал плечами, продолжив жевать печенье.

— Далеко не каждую занозу получится шантажировать так же успешно, как Скитер. А абсурд содержания даст разумным людям понять, что это просто очередная выдумка.

Несколько секунд Рон разглядывал его с таким видом, словно ему было доступно некое знание, в которое Гарри не посвятили, и он сомневался, а стоит ли им вообще делиться.

— Ну и как оно? — чуть понизив голос и подавшись вперед, спросил Рон.

— Что? — непонимающе переспросил Гарри.

— Как тебе... встречаться с Гермионой?

Гарри бросил взгляд на газету, затем с подозрением посмотрел на Рона.

— Нормально, я же говорил, мы не...

Рон жестом заставил его умолкнуть.

— Целовались уже?

Гарри поперхнулся и закашлялся. Никогда еще его мысли не сменяли друг друга с такой скоростью. Они взрывались в голове, как фейерверки, и множились тысячами разноцветных искр. Рон в своем уме? Или общение с Лавандой сказалось на нем сильнее, чем можно было предположить? А может это он сам сошел с ума и у него слуховые галлюцинации? Но сияющие жадным любопытством глаза Рона явно говорили об обратном. Нет, он определенно издевался.

— Брось, Гарри. Первое время это действительно было забавно. А теперь выкладывай, как все было на самом деле. Давно вы вместе?

Гарри не раз слышал этот вопрос за последние дни, но... Рон? Однако пока мозг лихорадочно сколачивал достойный ответ, рот уже выдал:

— С чего ты взял?

— Хотя бы с того, что раньше вы каким-то образом справлялись без таких... радикальных методов. Даже Джинни...

Гарри сумел не закатить глаза и придушил свое изумление. Неужели и Джинни?..

— ... в течение пары недель дала понять, что у нее для каждого излишне заинтересованного найдется подходящий сглаз.

Вот тут Гарри не удержался.

— Я об этом ничего не знал.

— А ты думал, это из-за тебя они в ужасе разбегались? — хмыкнул Рон. — Честное слово, вы с Гермионой не могли придумать лучшего способа опровергнуть все слухи, кроме как признаться в их правдивости таким вот образом. К тому же, что-то не очень ты торопился рассказать мне о вашем плане, а я, между прочим, был бы не прочь поучаствовать. Да и сейчас приходится давить из тебя по чайной ложке. Гермиона говорит, это равносильно надписи на твоем лбу «Я что-то скрываю».

— Да неужели? Что же еще она говорит?

— Что надо давить до последнего, — припечатал Рон безжалостно.

Ну, удружила!

Гарри изрек столь же бессмысленное, сколь и многозначное «Пф-ф-ф», скрестил руки на груди и уставился на чайную ложку, которую Рон крутил в руках.

В последнее время лучшие друзья откровенно шокируют его своими идеями. С другой стороны, сам он в данном случае едва ли выгодно от них отличался. Ему действительно не хотелось рассказывать Рону все подробности произошедшего, и это было как-то... неправильно. Ведь он не собирался скрывать правду. Полчаса назад, когда он пришел в Нору, чтобы похвастаться своими успехами, он вообще не думал, что ему придется отвечать на подобные вопросы.

Но Рон... Разве Гарри мог подумать, что Рон тоже станет жертвой их розыгрыша? Рон, который... который... Который, если честно, заблуждался уже не единожды. Который уже когда-то подозревал их с Гермионой в том, чего Гарри и вообразить не мог. И хотя с памятных событий в лесу прошло уже три с лишним года, да и с момента, когда на отношениях Рона и Гермионы был поставлен крест, немногим меньше, неужели он до сих пор...

Гарри не собирался скрывать правду. Но это было до того, как Рон задал свой вопрос. Неожиданно очень захотелось узнать, на что же друг рассчитывает и будет ли разочарован, если...

А Рон, видимо, все-таки заметил тень, пробежавшую по лицу Гарри, изогнул губы в хищной улыбке и с явным намерением поддеть протянул:

— Неужели я не зря подозревал вас тогда, в лесу? Хотя ты так убедительно отнекивался... Быть может, и у меня есть дар предвидения?

Гарри отложил в сторону печенье, которое уже крошилось у него в руках.

— Послушай, Рон, между нами тогда ничего не было, честное слово.

— Да знаю я, — отмахнулся он, откидываясь на спинку стула и запрокидывая голову. — Эгоистично, наверное, с моей стороны, но, возможно, оно и к лучшему. В моей жизни достаточно вещей, которыми я не особенно горжусь и, боюсь, что если бы я тогда оказался прав, их стало бы еще больше. Не могу сказать, что вся эта история вызывает во мне бурю восторга: о подобном я бы предпочел узнать от вас лично, а не из газет. Но я рад за вас. Правда.

Гарри хотел было сказать, что своей фразой вовсе не собирался подтверждать сегодняшние заблуждения друга, но промолчал. Бдительная совесть тут же легонько куснула его за это молчание. Конечно, Рон не обрадуется, когда узнает, что его надули. Да и Гермиона едва ли одобрит его поступок. Но потом они обязательно посмеются над этим все вместе. Ведь Гарри не собирался обманывать Рона, а раз Рон сам обманываться рад, то пусть участвует во всем этом безобразии на общих основаниях.

— Пошли полетаем, — предложил Рон, поднимаясь на ноги. — Покажу тебе новый финт. Пару раз чуть шею не сломал, пока его отрабатывал. Кстати, ты всегда заранее знаешь, где будет печататься новая статья? А то мама выписывает все подряд, чтобы не пропустить вашу очередную исповедь.

Они покинули дом, а позабытая газета, раскинув страницы, продолжала лежать на столе. Над фотографиями Гарри и Гермионы крупными буквами значился заголовок: «Она предсказала нашу победу».