Драко привлекает внимание, а Гермиона анализирует проблему

Рон развалился на лавке и понуро кутался в мантию, прячась под желто-красным зонтом. На трибунах было холодно, шел дождь, но Гермиона решила заниматься именно здесь, и он сам напросился составить ей компанию. Ветер завывал под обивкой столбов с символикой факультетов, словно кто-то с надрывом играл на фаготе, и Рон морщился каждый раз, когда слышал этот противный звук. Но страдал он не зря, надеясь, что Гермиона оценит его самоотверженность, позволив нечто большее, чем просто поцелуи. А она была полностью поглощена своим занятием, не обращая внимания на страстные взгляды Рона. Соорудив над собой магический навес, Гермиона читала летописи на древних пергаментах из бамбука, которые, по ее словам, лучше всего сохраняются как раз при такой погоде.

Послышались голоса, а потом на поле показались слизеринцы, высыпавшие на тренировку. В преддверии отборочных соревнований их было много. У каждого в руках покоилась метла, а на лице — надменное выражение. Гермионе потребовался лишь один — брошенный вскользь — взгляд, чтобы заметить Гойла, тяжело ступавшего по мокрой, пожухлой траве.

— О! Смотрите! Вратарь Гриффиндора пришел поучиться у профессионалов!

— Заткни пасть, Нотт! — тут же вскочил Рон. — Ты вообще еще не в команде!

— Мое "еще" может сопровождать твое "уже"! — хохотнул Нотт, и остальные слизеринцы заржали в голос.

— Не опускайся до их уровня, Рон, — раздраженно произнесла Гермиона, сосредоточенная на фигуре Гойла.

Форма, намокшая от дождя, прилипла к его телу, очерчивая плечи и бедра не хуже хорошего живописца. Гермиона облизнулась, но тут же одернула себя, собралась и сделала вид, что поглощена чтением, пока Рон не заметил лишнего. Но Уизли был так увлечен перепалкой с Ноттом и Харпером, что не увидел бы и гиппогрифа, приземлившегося в центре поля.

Малфой появился из раздевалки последним. Он тут же заметил Гермиону, оскалился и, расправив плечи, манерно проследовал к Гойлу, стараясь, чтобы все видели его поступь победителя.

— Видишь? — спросил он, незаметно указывая на Гермиону. — На меня посмотреть пришла.

Гойл поднял голову и встретился с Гермионой взглядом. Она вздрогнула, словно от электрического разряда, а он покраснел и отвернулся.

— Она с Уизли, — неуверенно выдавил Гойл, смешно морща нос.

— Не будь идиотом, — Драко оседлал метлу. — Уизли тут для отвода глаз. Не думаешь же ты, что она ради рыжего в такую погоду приперлась!

Гойл только пожал плечами, вскочил на метлу и взлетел. Малфой покрасовался еще немного и тоже взмыл вверх. Тренировка началась. Харпер — новый капитан команды — усиленно старался закрепить свой авторитет, раздавая советы и указания направо и налево. Малфой не слушал его, демонстративно выписывая восьмерки над трибуной Когтеврана — так, чтобы Грейнджер могла лучше рассмотреть, как он хорош. Женского внимания у Драко было предостаточно, но заинтересованность заклятой грязнокровки льстила ему куда больше всех остальных привязанностей. Ночью он как раз раздумывал, чем бы зацепить ее покрепче. В идеале можно было бы уложить Грейнджер в постель на спор, но как-то не хотелось афишировать секс с грязнокровкой. Приходилось довольствоваться общением на эту тему с тупицей Гойлом. Тупица был сдержан и неразговорчив, умел громко молчать, когда надо и не надо. Лучшего собеседника Драко вряд ли мог найти.

Малфой посмотрел на приятеля. Гойл хорошо летал: не боялся опасных фигур, правильно закладывал виражи, умело выбирал угол разворота. Мимо него с шелестом крошечных крылышек пролетел снитч, и Гойл неожиданно развернулся, стараясь ухватить непослушный мячик. Его метла вильнула, бита выскочила из руки и ударила по древку, сбивая направление. Гойл не успел среагировать и покачнулся, не в силах удержать равновесие.

— Осторожнее! — квофл, запущенный Забини, пролетел у самого его виска.

Гойл отклонился и стал стремительно падать вниз, окончательно потеряв управление. Снитч выскользнул из его руки и умчался вдаль. Все с интересом наблюдали эту картину, а Гермиона вдруг вскочила на ноги, выхватила палочку и заорала на все трибуны:

— Левикорпус!!!

Гойл завис у самой земли. Его метла упала в траву, накидка задралась. Товарищи по квиддичу засмеялись, тыча в него пальцами, а Малфой царственно приземлился и демонстративно помог Гойлу встать на ноги.

— Не огорчайся, — ехидно изрек он, зазывно поглядывая на Гермиону. — Возможно, полеты — не твое, и ты найдешь свое призвание, скажем, в уходе за скучечервями!

Гойл ничего не ответил, только стиснул зубы, словно у него свело челюсть, и злобно прищурился. Гермиона одарила Малфоя презрительным взглядом, а слизеринцы оценили его шутку радостными воплями. Гойл поправил накидку и, бросив сердитый взгляд в сторону трибун, твердым шагом направился к раздевалкам. Малфой снова поднялся в воздух, продолжая свой триумфальный танец павлина перед самкой. Он был доволен, уверенный, что выглядел неотразимо.

А Гермиона выдохнула с облегчением — теперь, когда раздражающий фактор скрылся из виду, она могла спокойно вернуться к чтению. Но чтение давалось с трудом, потому что логика упрямо подсказывала, что там, за дверями мужской раздевалки Гойл принимает душ совершенно без одежды, даже без полотенца. Он натирает мылом грудь и плечи, водит мочалкой по животу... А еще... Гермиона так сильно сжала в руках древний пергамент, что чуть не порвала его. Определенно, с наваждением надо было что-то делать.

После тренировки Малфой еще долго подкалывал Гойла, а тот прятал руки в карманах и молчал, отводя взгляд.

За обедом Драко разнузданно обнимал Пэнси, наслаждаясь эффектом, который это производило на Гермиону: она сидела как на иголках, то и дело поглядывая в его сторону, и взгляд ее был полон плохо прикрытого желания. Увлеченный игрой в обольстителя, Малфой не замечал Гойла, устроившегося по другую руку, совсем рядом, и молча жевавшего мясо. Он снова был без мантии, а на рубашке его не хватало двух верхних пуговиц.

Рон тихо плелся по коридору, надеясь, что друзья нагонят его: у Гарри и Гермионы после обеда была Нумерология, на которую Рон не ходил, и они договорились встретиться перед кабинетом Трансфигурации. Но друзья задерживались. Зато поблизости появился Малфой, разглядывая Рона, как ланиста средненького гладиатора. Попытка сблизиться с Гермионой на волне любви к древним бамбуковым свиткам увенчалась провалом, поэтому Рон походил на раненого, но не добитого зверя, и его лучше было бы не трогать. Малфой с опаской подошел ближе, но не смог отказать себе в удовольствии:

— Как личная жизнь?! — он панибратски хлопнул Рона по плечу. — Помощь не требуется?

Гойл довольно хрюкнул, а по лицу Уизли пробежала серая тень.

— Шел бы ты в зад, Малфой, — грубо ответил он, сжимая в карманах руки в кулаки.

— Да я ж от чистого сердца! — Драко изобразил искреннее недоумение. — Просто если, например, не стоит, или размер подкачал, или, знаешь, если кончаешь быстро, есть ведь специалисты, способные помочь твоей девушке не чувствовать себя несчастной...

— Лучше не нарывайся! — кулаки предательски вырвались из карманов, обнажая натянутую, как гитарная струна, слабость Рона.

— Да я серьезно, — не унимался Малфой, уверенный, что в случае чего Гойл прикроет тыл. — Ты только глянь на Грейнджер: губы облизывает, глазами стреляет, скоро из-под юбки дождь пойдет! С этим же надо что-то делать!

— Подонок! — неизобретательно рыкнул Рон и бросился на Драко с кулаками.

Верный Гойл пришел на помощь, тут же лишившись еще одной пуговицы. Завязалась потасовка. Драко отступил на шаг и с видом охваченного вдохновением художника любовался на свое творение, пока в конце коридора не показалась Грейнджер в компании Поттера. Герой магического мира тут же бросился разнимать дерущихся, а Малфой, убедившись, что Грейнджер смотрит во все глаза, произнес, растягивая слова:

— Двадцать баллов с Гриффиндора за драку!

— Двадцать баллов со Слизерина за то же самое! — колюче отозвалась Гермиона, осматривая подбитый глаз Рона.

— Но Уизли первый начал, — констатировал Драко надменно. — Я взываю к гриффиндорской справедливости!

— К чему?! — Гермиона подлетела к нему и приложила все усилия, чтобы от ее взгляда Малфой если и не загорелся бы, то, по крайней мере, начал дымиться. — Да я с тебя еще десять баллов сниму за то, что ты эту драку спровоцировал!

— Чем докажешь? — Малфой наклонился, и его лицо оказалось так близко, что Гермиона ощутила его дыхание на своих щеках.

— Это же... очевидно, — выдавила она, смятая его напором.

— Кому как, — Малфой отстранился, напоследок окинув Гермиону сальным взглядом.

Она вспыхнула и гордо проследовала в класс. Гарри и Рон двинулись за ней, зацепив Малфоя плечами с двух сторон. А Гойл поплелся лечить разбитую губу — у него была свободная пара.

За все время занятия Гермиона ни разу не взглянула на Малфоя, и Драко напрягся, размышляя, чем вызвано такое невнимание. Он все делал правильно: был неотразим, поражал взглядами, провоцировал, наконец! Не перестарался ли?

А Гермиона была готова рвать и метать. Малфой достал ее до печенок, как и Гойл. Но первый, в отличие от второго, делал это нарочно. Потратив весь урок, но так и не придумав, как проучить самодовольного старосту Слизерина, Гермиона укрылась в библиотеке в надежде найти ответы хотя бы на часть своих вопросов. Она уже выбрала книгу и шла за дальний стол, как вдруг увидела Гойла склонившимся над древним фолиантом. Он читал и нервно постукивал пальцами по краю стола. Раньше Гермиона и не замечала, какая у него осанка. А брови! Чуть нахмуренные, густые… И при чем тут брови?! Гермиона закусила губу и сделала шаг вперед. Рассохшиеся половицы скрипнули, Гойл поднял глаза и тупо уставился на нее.

У Гермионы перехватило дыхание. Она хотела тут же убежать, но, как завороженная, буквально приросла к полу.

— Ты что тут? — задал, наконец, Гойл свой излюбленный вопрос.

— Ничего! — резче, чем следовало, выдала Гермиона. — Я просто шла к дальнему столу, чтобы почитать.

— Так это... Иди, я не против, — Гойл сложил ладони домиком и стал терпеливо ждать, пока Грейнджер скроется.

— Ну да, я пойду… — промямлила Гермиона, но с места не сдвинулась. — Ты знаешь, ты забыл побриться сегодня, — вырвалось у нее, и она почувствовала себя, как на первом курсе, когда в поезде заметила Рону, что у того грязь на носу.

Гойл машинально провел рукой по подбородку и шмыгнул носом.

— Я не забыл — я просто через день бреюсь, — словно оправдываясь, произнес он и тут же осекся, а Гермиона до крови прикусила губу — так сексуально прозвучало это заверение.

— Пожалуй, мне пора! — она стремглав бросилась в самый дальний угол читального зала, словно лань, за которой, как охотники, гнались ее желания.

"Как превратить проблему в мозгошмыга", — значилось на обложке выбранной ею книги, в которую она тут же нырнула, словно в спасительный океан. Гермиона судорожно листала страницы, одну за другой, пока не дошла до сути. Профессор, искушенный в вопросах психологии и биоэнергетики, полагал, что справиться с любой проблемой можно, только докопавшись до ее первопричины, заглянув в самый корень. Гермиона глубоко вздохнула: она понятия не имела, почему Рон не привлекает ее. Но именно в этом, по ее мнению, и крылся пресловутый источник нездорового влечения к здоровенному Гойлу.

В башню Гриффиндора Гермиона вернулась лишь поздно вечером, уставшая и измотанная. В спальне было шумно: Лаванда, Викки и Джинни собирались на свидания. Гермиона уселась на кровать в позе лотоса, искоса поглядывая на подруг. Она долго не могла решиться, но в итоге поняла, что собственного опыта ей никогда не хватит для решения настигшей ее в одночасье проблемы.

— А вот что бы ты сделала, — спросила она, наконец, Джинни, — если бы поняла, что тебя дико влечет к человеку, которого ты плохо знаешь...

— Я бы познакомилась с ним поближе, — не задумываясь, бросила Джинни. Она как раз выбирала, какое белье надеть, чтобы поразить Гарри.

— А разве не логичнее было бы попытаться понять, что не так с твоим собственным парнем...

— У тебя проблемы с Роном? — Джинни не любила ударяться в теоретические изыскания.

— Да нет, не в этом...

— Он тебя не возбуждает так, как кто-то другой?

Гермиона начала нервно сплетать волосы в косу. Ее пальцы бегали так же быстро, как глаза, не знающие, на чем остановиться.

— Слушай, забудь, а? — попыталась она соскочить с разговора, но Джинни только фыркнула, продолжая крутиться перед зеркалом как ни в чем не бывало.

— Да брось! — хихикнула она. — Все знают, что Рон — страшный зануда! Я не удивлюсь, если ты признаешься, что засыпала пару раз во время секса с ним!

— Да Рон вовсе не такой! — Гермионе стало обидно за парня.

— Неважно, — Джинни остановилась на комплекте, состоящем из крошечных трусиков-стринг и лифчика, который, казалось, был мал ей на пару размеров. — Ты лучше скажи: кто он?

— Кто? — переспросила Гермиона растерянно.

— Тот, кто не дает тебе покоя! — Джинни прищурилась.

— Да, понимаешь ли... Это всего лишь физиология и... Я просто хотела...

— Мямлишь, как тролль! — Джинни хихикнула и накинула поверх белья легкий, почти прозрачный пеньюар. — Не хочешь говорить — не надо!

— Я только подумала, вдруг ты знаешь, как сделать так, чтобы избавиться от такого рода… наваждения? — Гермиона застенчиво потупила взор.

— Переспи с ним — и дело с концом! — Джинни влезла в мантию, готовая отправиться навстречу ночным приключениям.

— С кем? — на всякий случай, уточнила Гермиона, и ее голос практически сошел на писк.

— Ну, не с Роном же! — Гермиона вылупилась на нее, как на преступницу. — Да шучу я, шучу! — Джинни послала подруге воздушный поцелуй и убежала на свидание.

Но Гермиона не услышала последних слов, потому что в ее голове молоточками стучало только одно: переспать с Гойлом. Неужели это поможет выбросить его из головы? И как потом смотреть в глаза Рону? Да и себе, ведь речь идет не о рыцаре и не об обладателе Ордена Мерлина...

Гермиона залезла под одеяло и допоздна честно старалась найти причину непривлекательности Рона, но ничего не получалось, потому что все ее мысли были сосредоточены на причинах сексуальности Гойла. А их было так много! Гермиона вспомнила его фигуру в намокшей форме и, не устояв, поспешила в душ. Ей нужно было смыть с себя грязные мысли.