Название: Несостоявшаяся помолвка

Категория: Другие фандомы.
Фандом: Анна-детективъ/Метель
Заявка: Заявка 34.
За месяц до НГ/Рождества девушке предложили круто поменять свою жизнь и перестать быть серой никому не нужной мышкой.
Но при этом поставили почти морально невыполнимое условие…
А вот какое именно условие, на усмотрение автора
Музыкальное сопровождение: Георгий Свиридов - вальс из к/ф Метель
Бета: +
Жанр: романтика
Рейтинг: PG
Пейринг: Анна Викторовна/Яков Платонович
Саммари: - Анна, к Рождеству ты должна быть помолвлена, - требовательно произнесла женщина.
- Месяц?! - с широко распахнутыми глазами обратилась Анна к матери.
Но Мария Тимофеевна ничего не ответила дочери, пожелав удалиться.
Сможет ли Анна выполнить волю матери, если ошибки прошлого тяжёлым камнем лежат на душе девушки?

---

Поездка в пургу просто выбила её из сил, от леденящего ветра она вся околела и мало что соображала. Перед ней поочерёдно и смутно вставали картинки: святые образа, лики святых, батюшка, читающий молитву, свеча в её руке, а ещё лицо мужчины и силуэт, которого всегда растворялся, стоило ей повернуться к нему.

Анна резко села в постели, схватившись за голову. Опять этот сон, кошмар, который мучил её не один год. Стоило снегу покрыть землю, а метели закружить по улицам города и окрестностям, как её начинали одолевать подобные сновидения.

- Мама! - поприветствовала Анна, спустившись в столовую. Мария Тимофеевна в одиночестве уже заканчивала свой завтрак. - Как спалось? - спросила девушка, заметив залегающие тени под глазами матери.

- Хорошо, - тихо ответила женщина, бросив тоскливый взгляд на пустеющий стул хозяина дома. Анна проследила за взглядом и вздохнула. Прошло уже два года, как не стало Виктора Ивановича. Не выдержало слабое сердце.

- Как твои опусы? - решила отвлечь мать от грустных дум Анна. После смерти мужа Мария Тимофеевна долго горевала. Посветив всю свою жизнь заботам о муже и ведению домашних дел, она просто не знала, что ей делать. Однажды вечером, когда она излила свои страдания об ушедшей любви бумаге, ей стало легче, а дальше больше. Каждый вечер рождался новый очерк или заметка о воспоминаниях, переживаниях, мечтах. Наткнувшись на один такой исписанный лист, Анна Викторовна посоветовала матери отнести один из очерков в местный журнал. Вот так в «Дамаском угоднике» появился новый автор и новая рубрика, которая пришлась по вкусу многим дамам Затонска.

- Имеют успехи, - тут же оживилась Мария Тимофеевна, - представляешь, Ребушинский переманивает меня в свою газету, - рассмеялась женщина. - Ну, а как твои дела в больнице, Аннушка? - мать не очень приветствовала занятие дочери, считая, что врач – это сугубо мужская профессия.

- Хорошо, пациенты стали более благосклонны, - по старым убеждениям не каждый человек мог довериться женщине-врачу.

Когда завтрак был закончен, и Анна уже собралась отправиться в больницу, мать попросила её задержаться.

По тому, как Мария Тимофеевна мяла платок в руках и поджимала губы, Анна поняла, что у матери была бессонная ночь, в течение которой она готовилась к серьёзному разговору с дочерью.

- Аннушка, мы с отцом никогда и ни к чему тебя не принуждали, ты всегда была вольна в своих решениях, - женщина сделала паузу, набираясь сил, - но, милая, сколько можно жить затворницей? Годы идут, красота увядает…

Анна тяжело вздохнула. Маменька опять завела любимый разговор о замужестве, столь ненавистный ей.

- Мама, я много раз говорила, что не выйду замуж, и точка, - Анна вскочила с кресла и собралась уйти.

- Анна, стой, - остановила её мать, - сядь и дослушай. Отец всё же питал надежды, что ты встретишь достойного человека и полюбишь его, и потому указал в своём завещании, что при замужестве всё состояние отойдёт тебе в качестве приданого. Если до двадцати пяти лет такого не случится, то всё состояние и забота о нас лягут на плечи его брата Петра, будь он неладен. А ты сама знаешь, каков Пётр Иванович. Игрок и балагур. Он пустит нас по миру, - едва сдерживая слёзы, произнесла женщина.

Мария Тимофеевна и так недолюбливала деверя, а после смерти Виктора и вовсе на дух не переносила, обвинив того в смерти мужа. Всё потому, что авантюрный характер Петра довёл его до дуэли, на которой он был тяжело ранен, а Виктор, горячо любивший брата, не смог перенести этой новости. Вот так стечение обстоятельств привело к трагедии и разладу в семье. Анна не винила дядю, видела, как тот сам сокрушался и винил себя, потому после похорон покинул отчий дом, чтобы не мозолить глаза невестке и не приносить мучения.

Но тут маменька была права. Пагубные пристрастия Петра Миронова могли сыграть с ними дурную шутку.

- Аннушка, прошу тебя, выйди ты из своего кокона, посмотри на мир, присмотрись к людям. Вон сосед наш господин Клюев. Молод, красив, богат. На днях к Вишневским должен приехать сын. Он держит в столице свою адвокатскую контору, не женат, хорош собой, - Мария Тимофеевна начала перебирать претендентов на руку дочери.

- Хорошо, мама, я подумаю, - обречённо произнесла Анна.

- Нет, Анна, не подумаю. К Рождеству ты должна быть помолвлена, - требовательно произнесла женщина.

- Месяц?! - с широко распахнутыми глазами обратилась Анна к матери.

Но Мария Тимофеевна ничего не ответила дочери, пожелав удалиться.

***

Анна в задумчивости подходила к больнице. Слова матери не давали ей покоя, задача перед Анной стояла, прямо сказать, невыполнимая, но об этом Марии Тимофеевне она рассказать не могла. От этого на душе становилось ещё тоскливее, а в голове рождались идеи, как им с матерью жить, если они останутся без содержания.
Так в глубоких раздумьях она столкнулась с доктором Милцем на ступеньках больницы.

- Ах, Анна Викторовна, голубушка, как хорошо, что вы пришли, - торопился Александр Францович, на ходу надевая свой головной убор, - у полиции новое убийство, тело уже привезли, а меня вызвали к Филипповым. У Зинаиды Капитоновны началось обострение. Вы, голубушка, справитесь без меня?

- Конечно, Александр Францович, не беспокойтесь, езжайте, - успокоила его Миронова.

Штольман быстрой походкой направлялся в сторону больницы. По сложившейся традиции следователь не ждал заключения вскрытия, а хотел узнать все причины, так сказать, из первых рук. Так же по привычке, особо не церемонясь, Яков Платонович дёрнул ручку двери и шагнул в прозекторскую.

- Чем порадуете, Александр Фр… - не глядя, Штольман первым делом повесил пальто и котелок на вешалку и повернулся к доктору, но вместо тучного лысого доктора встретился со взглядом голубых глаз молодой женщины.

На секунду Яков оторопел. Он, конечно, слышал о помощнице доктора, но за месяц службы в Затонске так ни разу с ней и не встретился.

- Простите… а доктор Милц? - потирая руки от волнения, спросил Штольман.

- Александра Францовича срочно вызвали к Филипповым. А вы что хотели? - убирая инструменты по местам, спросила Анна.

- Я Штольман Яков Платонович, - начал представляться мужчина, но был остановлен.

- Начальник сыскного отделения полиции? - улыбнулась женщина, чем вызвала невольную ответную улыбку у мужчины.

- Так точно, - щёлкнул каблуками следователь.

- Вы, наверное, по поводу девушки? Я уже всё закончила и могу ответить на ваши вопросы.

- Вы делали вскрытие? - удивился Яков.

Анна проигнорировал вопрос следователя. Она уже привыкла к недоверию и скепсису в свой адрес.

- Как можете видеть, причиной смерти послужила обширная рана в области виска, - Миронова откинула простынку и указала на голову девушки.

- А чем предположительно был нанесён удар, удалось узнать? - Штольман склонился, разглядывая рану.

- Что-то тяжёлое, приблизительно округлой формы с зазубриной. Вот тут есть острое углубление, - Анна тоже склонилась к телу, подавая следователю лупу и указывая.

- Да, вы правы, но что это может быть? - задался вопросом мужчина, выпрямляясь и в задумчивости стуча лупой по своей ладони.

- Ну, это уже по вашей части, Яков Платонович, - произнесла Анна Викторовна, накрывая труп простынёй.

Яков взглянул на женщину.

- Да-да, по нашей части. Простите, - Штольман запнулся, не зная, как обратиться к незнакомке.

- Ой, это вы простите. Миронова Анна Викторовна, - представилась женщина, подавая руку следователю.

Штольман, завладев женской рукой, тут же сжал тонкие пальчики, поднося их к губам. Анна смутилась от такого знака внимания, а может, просто отвыкла? А может, это так повлиял на неё мужчина, который первый за долгое время привлёк её внимание?

- Очень приятно было с вами познакомиться, Анна Викторовна, - с теплотой в голосе произнёс Яков.

Штольман покинул кабинет, а Анну не отпускало какое-то странное чувство влечения к ушедшему мужчине, но решив, что всё это глупости, она приступила к своим обязанностям.

- Прекрасно, Анна Викторовна, вы всё сделали правильно и всё точно отразили в отчёте, - по возвращению доктор Милц осмотрел тело девушки и теперь читал написанный Анной отчёт о вскрытии, - ну, теперь я спокоен. Есть на кого оставить больницу.

- Ну, что вы такое говорите, Александр Францович, - возмутилась Миронова.

- Ну полно. Позже я занесу отчёт в полицию, а сейчас мне нужно сделать обход, - складывая листы в папку, доктор встал из-за стола.

- А можно я сама занесу отчёт в полицию? - робко поинтересовалась Анна, чем вызвала изумлённый взгляд доктора. Зная замкнутый характер своей помощницы, доктор был, конечно, удивлён, но и противиться не стал, вручив ей папку.

***

Сидя в своём кабинете, Штольман просматривал листы допроса, которые предоставил ему Коробейников. Перед глазами пробегали строчки за строчками, но информация в голове следователя никак не хотела укладываться. В ней царил образ прекрасного врача с голубыми глазами. Штольман дёрнул головой. С ним впервые было такое, чтобы его вниманием так надолго завладела женщина. Да и не пара он ей, осадил свои мысли Яков Платонович и обратился к своему помощнику:

- Антон Андреевич, вот скажите мне, что могла делать молодая красивая девушка поздним вечером одна на аллее парка?

- На свидание спешила, - пожал плечами Коробейников.

- Верно, вот только к кому?

- Тут всё сложно. Мать говорит, девка была красивая. За ней увивалось много женихов, - стал горячо рассуждать помощник, - да вот только Марьяна, убитая-то есть, всё побогаче искала.

Речь Коробейникова была прервана стуком в дверь и появлением дежурного:

- Ваше благородие, тут к вам пришли… - замялся дежурный, а в проходе уже показалась Анна Викторовна.

- Простите, господа сыщики, если нарушила ваше совещание, но я принесла отчёт о вскрытии, - смущённо произнесла Миронова, проходя в кабинет мимо городового.
- Анна Викторовна! - удивился Коробейников, поднимаясь со своего места, - не ожидал увидеть вас в наших стенах.

- Да вот, решила прогуляться, - украдкой бросив взгляд на Штольмана, произнесла Анна.

- Рад вновь вас видеть, Анна Викторовна, - Штольман поспешил навстречу женщине, забирая из её рук папку и оставляя поцелуй на её холодных пальчиках. - Вы, верно, замёрзли? Не желаете ли чаю? - Яков, не отрываясь, смотрел на Анну.

- Не откажусь, - улыбаясь, ответила Миронова, - на улице, признаться, изрядно похолодало.

- Антон Андреевич, распорядитесь насчёт чая, - Штольман наконец смог оторваться от прекрасного лица.

Коробейников поспешил выполнять поручение и попутно помог Анне освободиться от пальто, а Яков усадил женщину на стул возле своего стола.

- У вас прекрасный почерк, Анна Викторовна, - похвалил Штольман, заглядывая в отчёт и подмечая, что тот написан отнюдь не рукой доктора Милца.

- Вам удалось установить личность девушки? - поинтересовалась Анна, но потом спохватилась, - если, конечно, это не тайна следствия?!

- А вы умеете хранить секреты? - попытался пошутить Яков, но, увидев, как смутилась собеседница, поспешил извиниться. - Убитая Марьяна Сорокина предположительно шла на свидание.

- На свадьбу, - перебила его Анна.

- Простите? - озадачился Штольман.

- Ну, я разбирала вещи покойной, платье новое, нарядное, обувь тоже, и ещё под пяткой положена монетка. Так делают невесты на удачу и счастье. Примета есть такая, - пояснила Анна уже двум мужчинам, принимая стакан чая из рук Коробейникова.

- Антон Андреевич, узнайте, не собирался ли кто венчаться, но так и не обвенчался, - отдал распоряжение Штольман, а сам задумался.

Коробейников поспешил выполнять поручение, на ходу натягивая на себя пальто, и благодарить Анну Викторовну, что она донесла до них такую нужную информацию.

Увидев, как Яков Платонович задумчиво хмур, да и самой Анне упоминание о венчании радости не принесло, она начала собираться.

- Анна Викторовна! Вы домой? В больницу? Я подвезу вас, - очнулся от своих мыслей Штольман, увидев, как женщина надевает пальто.

Колеса пролётки поскрипывали по замёрзшей дороге. Лошадь фыркала, выдыхая морозный воздух, и неспешно шла под управлением старого городового Семеныча.
Анна и Яков сидели рядом, но ни один не решался проронить ни слова. Лишь когда пролётка повернула на дорогу, идущую вдоль парка, Анна решилась заговорить.

- Я надеюсь, что не очень отвлекаю вас от служебных дел.

- Нет, напротив, мне необходимо навестить вашего соседа господина Клюева. Как видите, это по пути, и вы меня не отвлекаете, - Штольман обрадовался, что разговор между ними возобновился, так как сам почему-то робел заговорить первым.

- Андрей Петрович? - удивилась Анна.

- Вы знакомы?

- Ну, было бы странно не знать своих соседей, но особо тесной дружбы мы не водим. Так, пара ответных визитов по соседству. Нам в последнее время не до визитов, - спокойно ответила Анна.

- Слышал о вашей утрате. Примите соболезнования, но, Анна Викторовна, так долго носить траур? Вы же молодая женщина, а ведёте затворнический образ жизни. За тот месяц, что я пребываю в Затонске, я ни разу вас не встречал, - недоумевал Яков Платонович, глядя на красивую женщину. И если бы не сегодняшняя случайность, то, видимо, не повстречал бы ещё долго?

Анна поджала губы, слушая следователя. Почему-то уже привычные для неё слова из его уст в её душе отзывались грустью.

- Спасибо, что подвезли Яков Платонович, - спокойно ответила Анна, заметив ворота своего особняка.

- Остановите здесь, - обратилась она к кучеру и поспешила сойти с пролётки.

- Анна Викторовна?! - окликнул её Штольман. Но Анна не обернулась, лишь ускорив свой шаг и оставив позади озадаченного сыщика.

- Аннушка! - услышала Анна Викторовна, стоило ей зайти в дом. Она едва успела смахнуть непрошеную слезу, как в прихожей возникла Мария Тимофеевна.

- Анна, я видела экипаж. Тебя кто-то подвёз? - в голосе матери играли нотки радости. Неужели дочь вняла её просьбе?

- Да, мама. Меня подвёз Яков Платонович, - всё так же спокойно ответила Анна.

- Яков Платонович? Ах, да, новый начальник сыскной полиции, - старшая Миронова немного нахмурилась, полицейский не лучшая кандидатура в женихи, но, как говорится, выбирать не приходится. Время и так поджимает. Мария Тимофеевна корила себя за то, что не рассказала дочери о завещании раньше. Глядишь, можно было бы и посолиднее жениха подобрать. Но что поделать, если после смерти мужа она долго приходила в себя, а потом с головой окунулась в литературное творчество и если бы не разбирала бумаги, то и вовсе бы не вспомнила о завещании?

- Анна, а может, нам пригласить Якова Платоновича на ужин? - догнал женщину вопрос на ступеньках лестницы.

- Я думаю, Якову Платоновичу сейчас не до светских визитов. Он расследует убийство, - ответила Анна и поспешила в свою комнату, пока мать не завела разговор о свадьбе, - прости, мама, у меня разболелась голова.

***

Прошло два дня, а дело об убийстве Марьяны ещё не было закрыто, и этот факт очень злил Штольмана. Он шёл по улицам города в сторону управления полиции, когда заметил Анну Викторовну выходящей из книжной лавки. В руках у неё был увесистый фолиант.

Поразмыслив минуту, Яков Платонович шагнул через улицу к Мироновой. Последняя встреча оставила неприятный осадок на душе следователя. Видимо, его слова как-то обидели женщину, и теперь он спешил извиниться. Штольман подоспел вовремя, так как, ступив на скользкую дорогу, Анна поскользнулась и упала прямо в объятия Якова.

- Яков Платонович?! - удивилась Анна своему спасителю.

- Вы в порядке, Анна Викторовна? - соблюдая приличия, Яков поспешил поставить барышню на место и подобрать книгу и трость, которые выпали из рук.

- Какой тяжёлый экземпляр, - заметил сыщик, передавая книгу владелице.

- Это медицинский атлас. Мы с доктором долго ждали, когда он придёт, - принимая книгу, ответила Анна.

Путь их пролегал в одном направлении, и потому Штольман предложил проводить Анну.

- Анна Викторовна, я бы хотел извиниться за свои слова, сказанные в нашу последнюю встречу. Я не хотел вас обидеть, - извинился Яков, вертя в руках трость.

- Яков Платонович, вы нисколько меня не обидели, просто… - Анна задумалась, стоит ли говорить дальше, но передумала, - давайте просто забудем об этом. Как ваше расследование? - сменила тему разговора Миронова, улыбнувшись, но, увидев, как изменился в лице следователь, поспешила задать другой вопрос. - Я что-то не то спросила?

- Зависло наше расследование. Подозреваемые есть, мотив есть, а вот предмет убийства отсутствует, а без него никаких обвинений не предъявить, - следователь остановился, сильнее сжимая трость в руках, - ума не приложу, что это может быть.

- Да вот же оно, - воскликнула Анна, опустив свой взгляд на предмет в руках Штольмана.

- Не понимаю вас, Анна Викторовна, - второй раз слова Анны привели сыщика в замешательство.

- Трость! - указала пальчиком Анна. - Посмотрите на её набалдашник, он тяжёлый, округлой формы. Ваш в виде собачьей головы, а что, если орудие убийства трость с набалдашником в виде льва или косули, у которой есть острые элементы?

Яков сначала посмотрел на Анну, а потом на свою трость. Рассуждения госпожи Мироновой были не лишены основания.

- А ведь вы правы, и у одного из подозреваемых есть целая коллекция тростей. Вы простите, Анна Викторовна, но мне нужно спешить. Был рад встрече с вами, - Штольман чуть склонил голову в поклоне.

- Я тоже была рада вас видеть и благодарю за своё спасение от падения, - румянец заиграл на щеках женщины, когда она вспомнила крепкие объятия мужчины, - не смею вас более задерживать.

Следующая их встреча случилась вечером на следующий день.

- Анна Викторовна, голубушка, не задерживайтесь, - перед уходом доктор Милц заглянул к Мироновой.

- Хорошо, Александр Францович, я только приведу в порядок истории болезни и пойду, - Анна подняла взгляд от раскрытой перед ней тетради.

Уже был поздний вечер, когда Анна, завершив свои дела, засобиралась домой.

- Яков Платонович?! - завидев силуэт мужчины на подступах к больнице, обрадовалась Анна.

- Анна Викторовна! Вечер добрый, - пряча левую руку за спину, поздоровался Штольман, - не подскажите, Александр Францович у себя?

- Нет, он уже давно ушёл, а вы что-то хотели? - ответила Миронова, заметив, как изменился в лице Яков, а потом в свете фонаря увидела капли крови на снегу.

- Кровь! Боже, вы ранены? - Анна тут же поспешила к мужчине, схватив его руку, которую тот прятал за спиной.

Ладонь левой руки была рассечена маленьким осколком стекла, который торчал из кровоточащей раны.

- Нужно немедленно удалить стекло и зашить рану, идёмте, - и, не принимая никакие отговорки Штольмана, буквально потащила его в больницу. - Где вы так умудрились порезаться? - поинтересовалась Анна, когда помогла Штольману освободиться от пальто и пиджака.

- Преступник оказался резвый, разбил окно стулом и в бега, - загибая рукав рубашки, ответил Яков. - Видимо, неудачно схватился за раму.

- И вы выпрыгнули вслед за преступником, - покачала головой Анна, приготавливая инструменты.

- Считаете, что я уже не так молод для таких трюков? - присаживаясь на указанное Анной место, произнёс следователь.

- Ну, что вы, - смутилась Анна. Конечно, Яков Платонович был старше Анны, но она вовсе не это имела ввиду и вообще не видела разницы в возрасте. - Я хотела сказать, что вам по чину не положено прыгать за преступниками в окно.

- Что поделать… издержки службы, - слегка поморщился Яков, когда Анна начала промывать рану.

- Это случайно не тот преступник, что убил девушку в парке? - получив в ответ кивок, Миронова продолжила, - неужели это наш сосед Клюев?

- Нет, почему вы так решили? - скрывая улыбку, поинтересовался Штольман.

- Вы к нему направлялись, когда меня подвозили, - Анна взяла пинцет и аккуратно начала вытаскивать стекло из раны

- Марьяна работала у него горничной. А убил её младший брат Абрамовых, - увидев вопросительный взгляд голубых глаз, он продолжил, - отец Абрамовых тяжело болеет, практически при смерти и всё своё состояние завещает своим сыновьям. Младший брат Савелий подбивал брата после смерти родителя продать всё состояние и податься заграницу. Старший Прохор начал поддаваться на уговоры, да вот повстречал Марьяну, влюбился, решил жениться и обосноваться в Затонске. В планы Савелия это не входило. Сначала он решил очернить невесту и пустил слух, что девушка охотится только за богатыми женихами . Мать Марьяны везде искала выгоду и женихов посолиднее, так что слухи были вполне правдоподобны. Отец, когда услышал, запретил Прохору встречаться с девушкой, но любовь сильна, и молодые решили обвенчаться тайно. Савелий узнал об этом и решил проблему кардинально.

- Как это ужасно, убить ни в чём не повинного человека, - произнесла Анна, приступая к зашиванию раны.

Яков сидел смирно, неотрывно наблюдая за уверенными манипуляциями Анны. За её серьёзным лицом, за локоном, который выбился из причёски и норовил упасть на глаза и помешать накладыванию стежков на порез.

- Вот и всё, - завязав узелок на повязке, произнесла Анна и подняла взгляд на мужчину. Взгляд любующихся серых глаз смутил её, но и оторваться от них она не могла.

Яков поймал здоровой рукой руку Анны, голубые глаза которой завораживали своим блеском. Казалось, что кабинет, освещённый несколькими лампами, наполнен каким-то таинственным волшебством, что весь мир остановился, и в этот миг Яков мог поклясться, что слышал, как бьётся его сердце в такт с девичьим. А Анна забыла, как дышать, ощущая тепло его руки всем сердцем.

- Спасибо, - произнёс Яков, поднеся женскую руку к лицу и оставляя, как показалось Анне, обжигающий поцелуй на её ладони.

- Я наложила мазь, боль со временем должна утихнуть, и заживление пойдёт скорее, - шёпотом произнесла Миронова, так и не отнимая своей руки. Ей казалось правильным, что этот сильный и красивый мужчина держит её. На душе было тепло и спокойно.
Однако их идиллия была прервана снежком, угодившим в окно. Видимо, случайно попали пробегавшие мимо мальчишки, и свет в кабинете сразу стал ярче, и неловкость накрыла обоих.

Анна поспешила забрать руку и убрать инструменты на место, а Яков поправить рукав на больной руке и надеть пиджак, однако, каждый занятый своим делом, они то и дело посматривали друг на друга.

- Уже поздно. Вы позволите проводить вас до дома? - помогая надеть пальто, поинтересовался Яков. Анна лишь слегка кивнула головой, пряча радость в глазах под пушистыми ресницами.

Редкие прохожие встречались на освещённых улицах города, снег приятно хрустел под ногами, а подставленный локоть уверенно держал, чтобы она не упала на скользких дорогах. Хотя Анна, идя рядом с Штольманом, мечтала именно об этом, поскользнуться и оказаться в крепких мужских объятиях. Признаться, и Яков мечтал о том же. Сжать в своих руках девичий стан. Разговаривая, они шли неспеша. Оказалось, что у них много общего: пристрастия в литературе и музыке, взгляды на некоторые вещи. Штольман восхищался решению Анны стать врачом, а Анна расспрашивала, какие новые инновационные методы полиция применяет в расследованиях. За разговорами дорога оказалась не такой уж и долгой. Они не заметили, как подошли к дому.

- Вот мы и пришли, - смущённо произнесла Миронова, пряча глаза от Штольмана.

- Анна Викторовна, - позвал её Яков, желая ещё раз взглянуть в голубую бездну её глаз. - Как жаль, что сейчас зима, и я не могу украсть цветок из вашей клумбы и подарить его вам.

Мысли материализовались в слова быстрее, чем осознал это Яков. Он едва не пожалел об этом, но, услышав заливистый смех и увидев блеск в глазах, рассмеялся сам.

- Ну, можете тогда подарить еловую ветку, - улыбаясь, произнесла Анна.

Яков, повертев головой, заприметил ближайшую ель и, как мальчишка, кинулся к ней через сугробы под сдерживаемый смех Анны.

- Вот, - перепачканный в снегу, но со счастливой улыбкой он протянул небольшую веточку ели с шишкой.

- Спасибо, - радость и счастье переполняли сердце женщины.

Как бы не хотелось расставаться, но всё же уже было пора.

- Жду вас завтра на перевязку, Яков Платонович, - на прощание сказала Миронова.

- Буду непременно, Анна Викторовна, - провожая её взглядом, ответил он.

Окрылённая счастьем, она влетела в свою комнату. Щёки горели, а сердце стучало в груди, наполненное самым светлым и чистым чувством – любовью. Засыпая, вдыхая запах хвои, которым была пропитана вся комната, она вспоминала каждый миг прожитого вечера.

***

С того дня их встречи стали частыми, и этому способствовала не только перевязка раны Штольмана, но и затишье в преступном мире. Их тянуло друг к другу. Они часто гуляли по парку, выбирая тихие безлюдные аллеи, а в дни ненастья их можно было увидеть улыбающимися за окнами кафе. Однажды Мария Тимофеевна, заметив, как дочь заливисто смеётся в обществе полицейского, умилилась этой картине, ведь она уже позабыла, когда видела Аннушку такой счастливой, разве что в детстве. Чтобы не смущать молодых людей, старшая Миронова поспешила покинуть кафе, дабы её не заметили, и даже дома не стала заваливать дочь вопросами, а лишь порадовалась её счастью и набралась терпения ждать, когда господин Штольман придёт просить руки её дочери, а ждать ей, казалось, оставалось недолго. Приближался Рождественский бал.

Ежегодно в Дворянском собрании проводился Рождественский бал, на котором собиралась вся почётная знать города. Накануне Анну не покидало тревожное чувство, а ночью давно не тревожащий кошмар вновь напомнил ей, что ошибки прошлого не дадут ей шанса на счастье.

Поутру Анна Викторовна была так расстроена, что намеривалась уже не ходить на бал, но вовремя присланная записка от Штольмана развела её сомнения.

Драгоценная Анна Викторовна, не могу дождаться вновь нашей встречи. Надеюсь на вашу благосклонность, что вы подарите мне пару танцев.

Я. П. Штольман

Слеза скатилась по её щеке. Пусть она не сможет быть счастлива всю жизнь, но сегодня она может себе это позволить. Пусть эта иллюзия счастья, которая длится уже месяц, продлится ещё один день, а потом… А потом она всё расскажет Якову Платоновичу, и будь, что будет. Предательством и разбитым сердцем её уже вряд ли удивишь.

Зал Дворянского собрания был украшен белыми лентами, а в центре зала возвышалась украшенная шариками и гирляндами ель, вокруг которой под звуки вальса кружились пары. Среди танцующих особо выделялась одна пара. Статный мужчина в белом смокинге, который уверенно вёл в танце свою улыбающуюся спутницу в платье цвета шампань.

Анна и Яков кружились в танце, не замечая взглядов от восхищённых до завистливых, не слышали, как шептались дамы, прикрываясь веерами, и как мужчины маскировали свои реплики за покашливанием или бокалом шампанского. Они ни замечали ничего и никого, они просто растворилась в музыке и своих чувствах. Лишь когда смолкли звуки оркестра, Анна наконец смогла вздохнуть. Кажется, до этого она не дышала.

- Вам нехорошо, Анна Викторовна? - поинтересовался Штольман, провожая спутницу к креслам.

- Голова немного кружится, и воздуха не хватает, - призналась Анна, обмахиваясь рукой.

- Знаете, здесь есть зимний сад. Можем немного по нему прогуляться, - предложил Яков.

- Правда?! А я и не знала. Очень интересно посмотреть, - и женщина последовала с мужчиной через зал к коридору, ведущему в сад.

- Какая тут красота, это просто сказка! - под журчание небольшого фонтана восхищалась Анна, оказавшись в маленьком садике, утопающем в зелени и благоухании роз.

Это действительно было какое-то волшебство. За окном лежали сугробы, и крепчал мороз, а здесь было тепло и зелено, как в райском саду.

Анна подошла к вьющейся розе, что росла над скамейкой, чтобы вдохнуть дивный аромат. Яков залюбовался Анной и сам не заметил, как оказался подле неё, как его руки притянули её ближе к себе, и как его губы накрыли так давно желанные уста.

Что она там говорила? Что у неё кружилась голова? Нет. Она кружилась сейчас в вихре миллиардов ярких звёзд, которые уносили её в объятиях сильных рук на край вселенной. Воздуха стало не хватать, но и сил расстаться манящими губами не было. Однако как всё стремительно началось, так и закончилось. Вихрь прекратился, звезды померкли, а вместо них Анна увидела любимые глаза, наполненные нежностью и тоской.

- Простите, простите меня, Анна Викторовна. Я не должен был так поступать, - Штольман отступил на шаг назад. - С каждым днём мне всё труднее скрывать свои чувства от вас, но и врать вам я бессилен. Да это и было бы бесчестно по отношению к вам. Вы заслуживаете намного лучшего, чем могу предложить вам я.

- Я не понимаю вас, Яков Платонович, - Анна попыталась дотронуться рукой до мужчины, но тот сделал ещё один шаг назад.

Яков отвернулся от Анны, чтобы набраться сил и рассказать ей всё.

- Анна Викторовна… дело в том, что я… - Яков провёл рукой по своим волосам и, так и не взглянув на Анну, продолжил, - я женат. Вот только не знаю, на ком. Я не знаю ни имени, ни титула своей супруги. Это случилось примерно пять лет назад где-то под Москвой. Тогда я преследовал опасного преступника. Пробираясь через пургу и метель, мы с моим кучером заплутали. Увидели свет и через непогоду повернули туда. Лошадям нужен был отдых, да и дорогу узнать надо было. Это оказалась небольшая церковь. Пока кучер справлялся у местных сторожил, я решил обогреться внутри. Мои думы были так увлечены расследованием, что я даже не обратил внимания, что происходило внутри, а зря… Очнулся я, когда стоял со свечой в руке перед батюшкой, который произнёс «а теперь можете поцеловать невесту». Девушка, стоявшая рядом со мной, повернулась ко мне и с криком «это не он» упала в обморок. К ней тут же побежали монахини, а меня окликнул мой кучер, что пора в дорогу. Позже я пытался найти эту церковь, чтобы узнать имя суженой, но всё было тщетно. Эта церковь словно под землю провалилась, и я оставил попытки, но теперь…

Яков развернулся к Анне, которая сидела на скамейке и утирала слезы. Увидев заплаканную Анну, Штольман кинулся к ней и присел рядом, сжимая её ладони в своих руках.

- Анна, я землю перерою, но найду эту церковь, узнаю, кто она, жива ли и где живёт. Если только я вам так же дорог и нужен, как вы мне, - Яков поднёс её руки к своим губам, заглядывая в голубые очи Анны.

- Не надо… искать… - сквозь слёзы смогла вымолвить Миронова, а у Штольмана сердце рухнуло вниз. «Не надо? Она равнодушна ко мне? Как же я заблуждался!» - закружились мысли в его голове, пока он отпускал её руки и медленно вставал со скамейки.

- Простите мою поспешность. Я, видимо, поторопился с выводом, - мужчина собирался уже удалиться, когда его остановил женский голос.

- Невеста… я.

Яков Платонович уже начинал привыкать к подобным репликам женщины, которые требовали пояснения, потому задержался, присев обратно.

- После гимназии, - начала Анна свою исповедь, - я гостила у своей тёти Олимпиады в Москве. Тётушка была очень деятельной, каждый день визиты, балы… - вспоминать это было тяжко, ведь столько лет она старалась забыть об этом. - На одном из балов я познакомилась с поручиком Иваном Шумским. Он был очень красив, обходителен, вежлив. Неудивительно, что я влюбилась. В конце лета нам пришлось расстаться, мне предстояло возвратиться в Затонск. Всю осень мы переписывались, и в каждом письме он обещал приехать и просить моей руки у моего папеньки. Я ждала, время шло, а его всё не было. На Рождество приехал погостить мой дядя Пётр Иванович и позвал меня с ним в Париж с остановками в обеих столицах. Так я вновь оказалась в Москве, о чём незамедлительно сообщила Ивану. Он был безумно счастлив нашей встрече. Тогда-то он и предложил мне тайно обвенчаться в одной из маленьких церквей под Москвой. Я была настолько легкомысленная, что согласилась. Убежать от дяди труда не составило, но в дороге разыгралась метель. Кучер едва не сбился с курса, я вся продрогла, плохо соображала и обрадовалась, когда в церкви появился жених. Я стояла, затаив дыхание, сжимая свечу в руке, а когда повернулась к жениху, чтобы скрепить наш союз поцелуем, моё тело сковал ужас. Это был не Шумский. Лицо незнакомца скрыла белая пелена обморока. На следующий день я попыталась отыскать Шумского, но оказалось, что его полк покинул Москву, а по столице стал распространяться слух, что молодой поручик поспорил с друзьями, что влюбит в себя молодую провинциалку и склонит её к тайном венчанию. Все гадали насчёт имени этой дурёхи, так как поручик приударял за многими барышнями. Мне повезло, моё имя не фигурировало в сплетнях. Однако что мне были эти сплетни, когда моё сердце было разбито, а будущее растоптано. Дядя, видя моё состояние, продолжал допытываться, и я сдалась, всё ему рассказала. Пётр Иванович был в бешенстве, он угрожал найти и убить Шумского, а также того, кто по воле случая стал моим мужем. Дядя выкрал из церковной книги записи о моём бракосочетании. Я же хотела лишь одного. Забыть это, как страшный сон, и поездка в Париж оказалась как никогда кстати. Там я нашла своё призвание: закончила медицинские курсы, вернулась в Затонск и стала врачом. Дядя не бросал поисков моего мужа, но всё было безрезультатно, а вот Шумского он нашёл. Их дуэль нанесла горестный отпечаток на нашу семью.

Всё это Анна говорила, не поднимая глаз, боясь взглянуть на Якова и найти осуждение в его глазах.

Между ними повисло тягостное молчание. Слёзы всё так же тихо текли по её щекам, она хотела стереть их, но почувствовала тёплое прикосновение к щеке. Анна вздрогнула и подняла взгляд, встречаясь со взглядом Якова.

- Анна… Анна вы… моя… - Яков не мог поверить в превратности судьбы, но робкий кивок женской головы и взгляд, наполненный любовью и страхом, говорили, что в этом мире всё возможно.

Промедление подобно смерти, сил на самообладание оставалось всё меньше. Яков прижал к себе дорогую его сердцу женщину, осыпая её поцелуями уже на законных основаниях, шепча слова любви и слушая ответные признания.