Обязательно к прослушиванию! Placebo - Twenty Years





Штрих. Ещё штрих. Ещё совсем чуть-чуть и должно получиться. Лицо на бумаге обретало свой смысл, который я попыталась вложить в него. У этого рисунка были черты, похожие на те, что были у стоящего передо мной бюста мужчины. Интересно, слышал ли этот человек ту же музыку в своей голове, что и я сейчас слышу в своей? Она такая приятная. Она мне нравится.

Моя кисть порхала от одного края листа к другому. Линии должны совпадать. Они образовывают картинку. Красивая. Этот мужчина на моём планшете был красивым. Похож чем-то на меня.

Где же он сейчас? Почему он не знает, что я пытаюсь нарисовать его? Почему не пришёл, чтобы я могла в живую увидеть его черты и, наконец, правильно сопоставить эти чёртовы линии!
Он должен был быть здесь и знать, что его пытаются изобразить! Из-за его неправильных черт лица и мимики у меня ничего не получается. Приходится стирать следы от карандаша. Он злит меня! Из-за него неправильно!

Я пытаюсь усердней тереть ластиком, чтобы линии исчезли, но они всё равно присутствуют! Я всё ещё вижу их. Не хочу, чтобы мой позор увидели. Не хочу! Нет! они будут смеяться.

Мягкий кусочек резины уже вовсю сдирает бумагу, и я прекращаю свои попытки. Пытаюсь нарисовать ещё раз, но тонкий стержень карандаша пробивает рисунок, и теперь там образовалось небольшое отверстие. Не получилось. Я всё испортила. Снова.

Плохо! Плохо! Плохо! Это... не так! Этот рисунок уже не нравится мне!

Злые слёзы просятся на свободу, и я позволяю. Мокрое лицо искривилось в гримасе гнева. Я резко провела жирную черту по середине рисунка. Нос и щёки перечёркнуты. Ещё раз - широкой улыбки не стало. Снова - глаза уже неживые, испорченные, пересеченные беспощадной полосой графита.

Взмах за взмахом, я пыталась спрятать обезображенное лицо мужчины. Рыдая и давясь слезами, я не могла остановиться и дрожащими руками перечёркивала труды последних двух часов.

Кто-то пытался остановить меня. Я чувствовала руки на своих плечах.

- Клементина, остановись! - строгий и взволнованный голос учителя не мог остановить меня. Я должна скрыть лицо, иначе они будут смеяться, если увидят.

- Клем, пожалуйста! - умоляющие ноты. - Анжелина, быстрее, дай мне мой мобильный! Он в столе. Скорее же! У неё снова приступ!

- Нет! - мой еле слышный, захлёбывающийся в слезах голос. - Они не должны этого видеть! Пожалуйста, не смотрите! У меня не получилось... - стон в вперемешку с всхлипом.

- Клементина, посмотри на меня! - звал меня кто-то. - Ты слышишь? Посмотри! - мою голову резко повернули вправо.

- Алло? Миссис Зеттерстр, у Клементины снова срыв. Вы можете приехать? - я мутным от слёз взглядом наблюдала, как она утвердительно кивнула и положила трубку.

Мои всхлипы поутихли, но грудную клетку сильно сдавливало, и я не могла подавить это. Обернувшись вокруг себя, я попыталась сосредоточиться на лицах тех, кто смотрел сейчас на меня. Слёзы жутко мешали. Я стала яростно стирать влагу со своих щёк, но в уголках глаз её образовывалось ещё больше.

- Не смотрите! - крик. - Нет! Вы будете смеяться!

- Тшш, тише, Клем, тише. Никто не будет смеяться, я обещаю! - я оказалась в объятьях учительницы. Она водила руками по моей спине зачем-то. Её светлые волосы прилипли к моему мокрому лицу и не хотели отлипать. Я попыталась отстраниться, но руки, что обнимали меня, удержали.

- Всё будет хорошо. Тише. Успокойся... - все замерли в ожидании дальнейшего действа. Я не могла выбраться из объятий и злилась ещё больше.

- Отпусти! Отпусти меня... - мой измученный голос сорвался на последнем слове, и сил у меня не осталось. Просьбы мои были слабыми, а попытки вырваться - бесполезными. Я била женщину по спине, но, казалось, она даже не ощущает этого, крепко удерживая меня.

- Возвращайтесь все на свои места! - ученики, разочаровавшись, в том, что дальше не удастся посмотреть на представление, разбрелись по рабочим местам.

- Клементина, я сказала успокойся! Сейчас приедет твоя мама, и всё будет хорошо, - словно самой себе говорила учительница.

- Тина, дочка, что случилось? - из проёма в кабинет, сильно распахнув дверь, влетела мама. Она забрала меня из объятий учителя и прижала к себе, надавив на правое ухо ладонью.

- Миссис Арджент, что на этот раз? - обреченный голос матери звучал как сквозь толщу воды.

- Всё было нормально, но потом она внезапно начала кричать, что у неё не получается и что виноват в этом какой-то мужчина. После просто стала перечеркивать портрет, который рисовала... Я попыталась успокоить её, но она так сопротивлялась... - мама обеими ладонями приподняла моё раскрасневшееся и дрожащее из-за спазмов лицо.

- Дорогая, посмотри на меня! - глаза упорно не хотели смотреть на самого близкого для меня человека. - Посмотри! - её голос был собран и полон решительности, совсем не такой, как у миссис Арджент.

- Я здесь, с тобой, слышишь? Всё хорошо, - я посмотрела в мамины глаза; в них горела сила. Сила воли и духа. Она боролась за меня. Уверенно отгоняла все мои страхи. И я поверила. Она помогла мне.

Спазмы прошли, всхлипы утихли, а слёзы высохли.
Хорошо. Спокойно. Безмятежно.

- Вот так, солнышко, молодец. Успокаивайся, - её нежные руки гладили моё лицо, стирая оставшуюся влагу и прилипшие волосы со щёк.

- Я... В порядке. Просто у меня не получилось нарисовать... портрет, - тихо сказала я.

- Тогда поехали домой, я сделаю тебе горячий шоколад, - её тёплая улыбка окончательно погасила мою истерику и заставила поверить, что всё действительно в порядке. Я кивнула, и она помогла мне подняться.

- Иди к машине, я тебя догоню, - я, не оборачиваясь, побрела к выходу, закрывая за собой дверь, услышав, как мама попросила показать мой рисунок. Удивлённый вздох донесся из кабинета и мамина фраза "Это он...". Не обратив на это внимания, я поспешила к машине, желая скорее добраться до дома и выпить кружку вкусного горячего шоколада.

Вот и начало новой истории. Как вам такое? Понравилось?
С нетерпением жду ваших комментариев на форуме!