Малфой лениво потянулся и, скучая, уставился в пространство. Он медленно моргнул и качнул головой, разминая шею. В этот раз он расстелил на траве свой плащ и за несколько часов сменил более десятка поз, устраиваясь поудобнее и изредка оглядываясь на Гермиону.

Она достигла определенных успехов: метла слушалась ее, и, кажется, Грейнджер уже не так волновалась, когда ее ноги отрывались от земли. Она могла спокойно подняться в воздух, повернуться на месте, пролететь пару метров и все это с невозмутимым выражением на лице, но как только полет заканчивался, Гермиона отбрасывала метлу в сторону и слегка покачивалась, а в ушах раздавался звон.

— Ладно, Грейнджер, на сегодня хватит, — Драко приподнялся, опираясь на локоть, и сощурился, силясь разглядеть Гермиону. Ее силуэт слегка расплывался в дрожащем от зноя воздухе, и волосы, собранные в тугой хвост, развевались за спиной. Она повернулась к нему, и Драко смог различить черты ее лица. Гермиона только что опустилась и выглядела помятой, но радостной от того факта, что у нее наконец начало получаться.

— Еще рано, — она мотнула головой, — но ты можешь отправляться на все четыре стороны.

— Фу, как грубо, — Малфой покачал головой и сел. — Я тут тебе помогаю вообще-то, но не получаю никакой благодарности.

— Тот еще помощничек, — весело откликнулась Гермиона и опустилась на траву, уверенным движением стягивая щитки с коленей. — Я серьезно, Малфой. Искренне не понимаю твоего желания торчать на такой жаре, я-то тебя не держу, — она стянула с волос резинку, тряхнула головой и заправила пряди за уши. — Так что проваливай.

— Да что ж такое, – не испытывая особого желания пререкаться, но чувствуя необходимость отстоять оскорбленную Малфоевскую гордость и честь, Драко прикрикнул на Гермиону. — Твой бы дерзкий язычок, Грейнджер, да Мерлину в котел. А ты, я посмотрю, разговорилась, как будто летать научилась.

— И правда научилась, — перебила его Гермиона, впервые за долгое время по-настоящему радуясь своей хоть и незначительной, но победе. Малфой отвечал лениво, растягивая слова, без особого энтузиазма, но ей было достаточно просто понимания, что чего-то она смогла добиться. — Кажется, мне пора придумывать желание.

Брови Малфоя сошлись на переносице, и серые глаза чуть заметно потемнели.

— Ты увлеклась, — раздраженно возразил он, — тебе еще предстоит вылет, так что продолжай заниматься или собирайся и аппарируй домой. В конце концов, ведьмам требуется намного больше времени, чтобы научиться, чем волшебникам.

— Да брось, — в этот раз Малфой не был способен испортить ей настроение, — у вас нет никаких преимуществ. Волшебницы спокойно летают, играют в квиддич и даже занимаются конструированием метел. Наравне с мужчинами. А ты просто сексист, — Гермиона словила себя на мысли, что едва сдержалась, чтобы не показать ему язык.

— Ты же понимаешь, что магловские словечки такого типа находят во мне единственный отклик, — Малфой мерзко ухмыльнулся. — А насчет конструирования метел ты, конечно, загнула.

— Глэдис Бутби. Тысяча девятьсот первый год. «Лунный луч», — четко выдала Гермиона, словно заученный материал. — Ясеневая ручка, кстати. И метла пользовалась большим спросом среди игроков в квиддич.

— А потом Глэдис не хватило сил, терпения и упорства, чтобы производить метлу в нужных количествах, — парировал Малфой. — Что сказать, женщина. К тому же она была чистокровной волшебницей, и тебе не стоит забывать этот значительный факт.

Гермиона все же сдалась, и ее губы сердито сжались. Малфою удалось вывести ее из себя, хотя, как ей казалось, он не был способен на это в данный момент, но пару колких слов, которые были брошены без особого напряжения, и самолюбие Гермионы уже уязвлено. Она резко поднялась с земли и направилась к своей метле, бросив на ходу:

— Летать можно, даже если ты магл.

— Правда, только вниз, — поправил Драко.

— Я уже слышала это, — злобно выпалила Гермиона и, остановившись, добавила: — Зато они смогли изобрести средства передвижения: самолеты, вертолеты, аэропланы…

— Не надо мне этих сказок, — отмахнулся Малфой. — Это твой последний аргумент, серьезно? Лучше научись летать на метле, ведьма.

И этот последнее ехидное замечание, сказанное пренебрежительным тоном, окончательно отогнало все прекрасное настроение Гермионы. На ее лице легла тень суровой решительности, но уголки губ все равно подрагивали от обиды.

Малфой был просто невыносим и абсолютно не желал отставать от нее. Закрепив за собой право присутствовать на тренировках, дабы убедиться в выполнении всех пунктов их соглашения, он приходил каждый раз, даже когда Гермиона надеялась скрыться, и, развалившись на траве, пожирал ее взглядом, топча в земле все надежды, мечты и малейшие намеки на уверенность.

Он бесцеремонно разглядывал ее, выражая всем своим видом презрение, снисходительность и что-то отдаленно напоминающее жалость, как будто она совершенно никчемна и бездарна, а его тонкие губы легко дергались, словно он сдерживал ухмылку и даже смех. И, святой Мерлин, казалось одним своим видом Малфой унижает ее, убивая все амбиции.

— Знаешь, Грейнджер, вообще-то тебе стоит перестать злиться на меня, — бросил Драко вслед Гермионе, как только она развернулась так резко, что мантия взметнулась за спиной. — Я ведь сделал много полезного для тебя: твои зубы, например, моя заслуга. Второй курс, припоминаешь?

От такой наглости Гермиона даже слегка приоткрыла рот.

— О, — она резко втянула ртом воздух и сощурилась, испепеляя Малфоя взглядом, — а каким чудесным образом на меня повлияло то, что ты всячески оскорблял меня.

— Не выделывайся. Правда, повлияло, — он хмыкнул и прикрыл глаза ладонью, защищая их от света. — Правда, может и не таким уж чудесным.

Гермиона закатила глаза и подавила безумное желание бросить в него что-нибудь тяжелое.

***

Но тем же вечером Гермиона призналась сама себе, что Малфой оказался прав. Он научил ее сдержанности, умению не поддаваться давлению и даже вере в себя. Его детские оскорбления перестали задевать ее, а позже колкие замечания иногда вызывали веселье, ведь Малфой умел быть остроумным. Каким-то невероятным образом за несколько дней, проведенных вместе, Гермиона свыклась с его ехидством, иронией и сарказмом и научилась отвечать. Хотя иногда Драко еще мог выбить ее из колеи, но Гермиона быстро приходила в себя и умело ставила его на место.

Этот маленький эксперимент со всей учебой такому ненавистному делу с еще более ненавистным Малфоем вышел вполне забавным, и Гермиона, кажется, почти почувствовала настоящую свободу и научилась любить полеты. Метла чувствовала ее уверенность и слушалась, резво подпрыгивая в руку и плавно маневрируя в воздухе.

И, признаться, в голове Гермионы все чаще мелькала мысль, что все это оказалось вполне сносной затеей.

— На сегодня все, — она ловко спрыгнула с метлы напротив Драко. — Я собираюсь пройтись до дороги, так что увидимся завтра. Я буду здесь к четырем.

— Последняя тренировка, Грейнджер, я удивлен, — Малфой поднялся и стряхнул с одежды невидимые пылинки. — Я полагаю, у тебя даже есть шанс не врезаться в дерево или трибуну послезавтра.

Гермиона громко фыркнула в ответ и решительно проигнорировала насмешку:

— До завтра, Малфой, — она кивнула и развернулась, направляясь к дальнему концу поля. Там, за трибуной, находилась полоса луга, довольно не ухоженного, но вполне пригодного для небольшой прогулки. Гермиона собиралась пройтись там и размяться после длительного сидения на тонком древке метлы. Несмотря на чары рессорной подушки, ее пятой точке несомненно требовался отдых.

— Постой, — неожиданно окликнул ее Драко и произнес, словно делая одолжение: — Я сегодня не так вымотался, поэтому прогуляюсь с тобой.

И до того как Гермиона успела возразить, он поднялся, нагнал ее и выдернул из руки метлу, забросив себе на плечо и любовно погладив древко.

— Тебе не стоит так таскать ее, Грейнджер, еще сломаешь, — она покосилась на него и громко расхохоталась: отчего-то даже такой простой жест, как помощь, Малфой выворачивал на свой лад. Он поднес Гермионе метлу, но при этом делал вид, что и не думал ей помогать.

— Я и сломаю, обязательно сломаю, — сквозь смех выдавила она, — сразу как вылечу.

— На ней чары, — пробурчал Малфой в ответ, недовольный смехом.

— Я их сниму, — заверила его Гермиона.

— Да ладно, признай, что тебе даже нравится эта идея, — прервал Драко ее веселье. — Тебе понравилось летать и, уверен, ты насладишься этим послезавтра.

В этот момент они достигли небольшой тропинки, проходившей через поле, заросшее высокой травой. Гермиона остановилась и оглянулась на Малфоя. Он заметил, что она вмиг помрачнела, и ее лицо приняло серьезное выражение.

— Я ненавижу этот праздник, Малфой, и ничто не заставит меня наслаждаться им.

— Я разделяю твои чувства, Грейнджер, — сообщил он.

— Не нравится праздновать поражение? — она горько усмехнулась, и Драко хмыкнул.

За спиной солнце начало опускаться за деревья, и его последние лучи играли и искрились в волосах Гермионы, собранных в высокий хвост. Она повернулась и направилась вперед, пробираясь сквозь травы. Ее яркий тренировочный костюм выделялся на фоне блеклой серо-зеленой растительности, которая в этом месте высохла от пекла. Драко пожал плечами и последовал за ней, стараясь отогнать неприятное и колющее чувство, от которого все сжималось внутри. Но беспокойство отказывалось покидать его, и Малфой не утерпел:

— Но что конкретно не устраивает тебя? — вновь обратился он к Гермионе. — Пафосное торжество, наполненное лживым сочувствием, вычурными декорациями и разряженными волшебниками — чем не предел мечтаний?

Гермиона споткнулась, поражаясь тому, насколько мысли Малфоя совпадали с ее собственными. Ей захотелось громко закричать о том, что она, черт возьми, согласна, а потом хлопнуть Драко по плечу и даже пожать ему руку, но вместо этого она сдержанно кивнула и созналась:

— Подготовкой занимаются полные идиоты.

— Ну, Грейнджер, как можно! — Малфой притворно ахнул. — Всего лишь стажеры. Детям ведь свойственно ошибаться.

Гермиона напряженно сжала челюсти, а Драко за ее спиной беззвучно рассмеялся.

— Эти дети, — выдавила она сквозь зубы, — не совсем понимают суть происходящего.

— Да к черту суть, — заявил Малфой. — Я читал все бумаги, Грейнджер, и там полностью отсутствуют логика и разум.

— Да, да, Малфой! — все же не удержалась Гермиона. — Как будто у них не было ни гербологии, ни трансфигурации, ни зелий.

Малфой ухмыльнулся еще шире, хоть и казалось, что это было невозможно, вслушиваясь в рассуждения Гермионы о полнейшей некомпетентности, безответственности и еще многих «недо» и «без», которые были приписаны нерадивым работникам министерства. Она все больше распалялась, жестко раздвигая длинные колосья и топча сухую траву, и ругалась на министерство, мистера Райана и даже Мерлина, припоминая им все обиды и проблемы.

— И эти люди заботятся о безопасности нашего общества, — продолжала она. — Знаешь, что они предложили? — она неожиданно остановилась и обернулась к Малфою. Тот поспешно спрятал улыбку, но веселые лучики еще расходились от его глаз, из-за чего Гермиона глянула на него подозрительно, но все же договорила: — Стажеры предложили украсить трибуны цветами: якобы красиво да еще и аромат расходится во все стороны. Но одного никто не учел: в списке растений, что они предложили, больше половины ядовитые. Нет, и это главный орган управления волшебниками? — она сурово покачала головой и, не дожидаясь ответа Малфоя, продолжила путь.

Тропинка закончилась, Гермиона оказалась на ровном участке, Малфой ступил за ней. На несколько секунд они оба замерли, оглядываясь, а потом Драко отдышался и спросил, сдерживая смех в голосе:

— А что бы предложила ты?

— Если навскидку, — Гермиона задумалась, припоминая занятия по гербологии, — Манжетка и Аконит. Растения считаются декоративными, и на празднике они придутся к месту.

— Аконит тоже ядовит, — ехидно заметил Малфой.

— В меру, — отозвалась она тоном, не терпящим возражений. — Собственно, как и ты.

И тогда Малфой, который уже почти был готов рассмеяться, замер, недоуменно оглядывая Гермиону. Она махнула ему на прощание и, бросив короткое «До завтра», аппарировала прочь.

***

Последняя тренировка прошла для Драко как в тумане. Он просто провожал взглядом Гермиону, которая раз за разом уверенно поднималась в воздух и описывала круг по стадиону, а в его голове крутился один и тот же фрагмент их разговора.

«В меру ядовит».

Насколько точное описание подобрала Грейнджер для его скромной персоны. А ведь она и сама оказалась такой же: слегка ироничной, самоуверенной и остроумной. Казалось бы, полная противоположность Драко, она походила на него самого больше, чем кто-нибудь из них мог представить. И Малфой обдумывал это снова и снова, мысленно возвращаясь ко всем разговорам и вспоминая связывающее их. В голове возникал весь путь, который они прошли, иногда бок о бок в Хогвартсе, иногда так далеко друг от друга. Путь от маленького самодовольного, наглого мальчишки и слегка высокомерной, любознательной девчонки. И до чего?

Малфой вновь осмотрел Гермиону, и неожиданно его поразила одна простая мысль: ведь она изменилась. Теперь перед ним была молодая привлекательная женщина, упорный работник и профессионал своего дела. Она заметно похорошела: волосы теперь не топорщились во все стороны, а выбивались небрежными прядями, обрамляя девичье лицо с маленьким аккуратным носиком и пухлыми губами. Драко рассматривал ее, изучая тонкие черты лица, и внезапно ему представилось, как он подходит к Гермионе близко-близко и щелкает пальцем по этому носу — осторожно и даже нежно, — а потом наклоняется к губам…

Малфой резко качнул головой. Что-то в их отношениях с Грейнджер явно пошло не так, будто они свернули не туда. И эта мысль не покидала его головы до того самого часа икс — момента, когда Гермиона перекинула ногу через метлу и вылетела во главе сотрудников своего отдела.

***

Небольшие двери впереди распахнулись, открывая взору площадку с коротким выступом, на котором расположился молодой стажер. Драко мельком оглядел его: долговязый, с широкими плечами, непропорционально длинными руками и смазливым лицом, он неуверенно отсчитывал время, судорожно шевеля губами. Малфой скривился и отвел взгляд, осматривая помещение. Вокруг него толпились взволнованные коллеги, все как один облаченные в новую форму с символикой министерства и специальным отличительным знаком отдела. Как только двери распахнулись, каждый из них спохватился и крепко вцепился в древко своей метлы, приготовившись вылететь и поразить публику.

— Давайте, ребята, не подведите, — Ронур чуть впереди махнул им рукой и первым сорвался с места, спикировав вниз. Стажер отшатнулся назад и вскинул флаг светло-сиреневого цвета с надписью «Министерство Магии. Отдел магических игр и спорта».

Драко, занимавший место сразу после главы своего отдела, вскинул метлу, направив ее вверх, и вылетел следом. Ветер ударил ему в лицо, в глазах зарябило от ярких цветов, и на какое-то мгновение он полностью потерял ориентацию. Воздух вокруг взорвался голосами тысяч волшебников, громкая музыка и радостное улюлюканье прерывали любые сигналы, которые подавали стажеры, и Драко бесцельно завис перед трибуной для персонала, засматриваясь на широкие ворота, через которые ему надлежало пролететь. Казалось, воздух вокруг сгустился, а жаркое, палящее солнце опустилось слишком низко над землей. Где-то внизу стройной вереницей тянулись опоздавшие волшебники, что спешили занять свои места.

Это место напоминало стадион, похожий на тот, который отстраивали для чемпионата мира по квиддичу, но с одной стороны от трибун отходил длинный тоннель, по которому пролетали служащие министерства, показывая свое собственное маленькое шоу, а потом выстраиваясь внизу, в центре поля, на отведенных им местах.

— Вперед, доставайте пыльцу, — прогремел поблизости голос Ронура, явно усиленный Сонорусом, и Драко резво рванул за ним, одной рукой контролируя движение метлы, а другую запустив в мешочек, который крепился на поясе. Такое выступление было явно в духе близнецов Уизли, но Малфой старался не думать об этом. Вскинув руку, он разжал кулак одновременно со своими коллегами, ровно в тот момент, когда они миновали ворота, и дернулся в сторону, открывая зрителям вид на масштабную надпись, которая вспыхнула за его спиной, заискрилась и взорвалась, словно магловский салют, разлетевшись на крошечные куски, устремившиеся вдоль трибун в виде самолетиков.

Толпа взревела, а Ронур, довольный произведенным впечатлением, прокрутился в воздухе и пошел на снижение. Драко последовал за ним.

Оказавшись на земле, он занял удобное место и застыл, напряженно всматриваясь в пространство, пока волшебники вокруг ликовали и встречали бурными аплодисментами каждое слово, сказанное министром. Драко тоже хлопал: автоматически, зажав метлу под мышкой, он отбивал ладонями заданный ритм, но его мысли были слишком далеки от происходящего. Он ждал Грейнджер.

Он не успел поймать ее за трибуной и так и не увидел, в какой стадии готовности она пребывает. Там царила полнейшая неразбериха, работа кипела, и служащие суматошно носились, готовясь к своему выходу. Отделы и департаменты смешались, и Драко точно знал только одно: Грейнджер должна вылететь после него.

Так и случилось.

Она вылетела ровно через три секунды после того, как мистер Райан провозгласил:

— Те, кто охраняют ваше спокойствие и всегда готовы защитить ваши права! Поприветствуйте! Непревзойденная мисс Грейнджер и отдел магического правопорядка! — и Драко заметил ее издалека.

Он совершенно не ожидал от себя такой реакции на ее появление, но она в самом деле была великолепна.

Гермиона, облаченная в светлый костюм и праздничную легкую мантию с широкими рукавами, плавно плыла по воздуху, пока ветер подбрасывал легкую ткань и играл с ее волосами. Темные пряди развевались за спиной, ткань колыхалась, окутывая фигуру, и солнце освещало Грейнджер, выделяя ее из толпы. Она парила, двигаясь мягко и грациозно, и словно оставляла позади шлейф яркого сияния, которое расходилось в стороны, накрывая все вокруг.

Собравшиеся затаили дыхание, следя за тем, как слаженно и четко двигается мисс Грейнджер и ее команда. Она была молода, свежа и полна сил, и это прослеживалось в каждом движении. На ее лице играла радостная улыбка.

Гермиона пролетела сквозь узорчатые ворота, увитые растениями — лиловыми соцветиями аконита и россыпями мелких желтоватых манжеток, — и взвилась в воздух. Толпа удивленно ахнула, и Драко почувствовал, как сердце внутри сделало кульбит вместе с Гермионой, которая взлетела еще выше, а потом резко направила метлу вниз и перевернулась, отчего ее мантия и пушистая копна волос подпрыгнули и описали в воздухе круг. Золотые сниджеты — маленькие пташки с красноватыми глазами, которые так раздражали самого Драко, когда вились около него, кружили вокруг Гермионы, поблескивая в лучах солнца. Драко зажмурился от яркого света, но, открыв глаза, вновь продолжил следить за Грейнджер, готовясь в любой момент произнести нужные заклинания и подхватить ее налету.

Но она не падала.

Зависнув в воздухе, она удерживала метлу одной рукой, а второй махала присутствующим, приветливо улыбаясь. Совсем как в своих мечтах, хоть Малфой и не мог знать об этом.

В этот момент Драко почувствовал легкое жжение на запястье. Магия взбунтовалась, давая понять, что этот спор Грейнджер, кажется, выиграла.

***

Она приземлилась довольно далеко и расположилась так, что Драко лишь изредка видел подпрыгивающие завитки волос или край песочного костюма. Официальная часть затянулась, и радостные крики звучали все тише, а аплодисменты раздавались все реже. В конце концов мистер Райан сказал свое финальное слово, и волшебники направились во второй павильон, где должна была происходить развлекательная часть мероприятия. Работа служащих министерства на этом заканчивалась, дальше праздником занимались стажеры и волонтеры, а все остальные могли наслаждаться торжеством.

Но Малфоя не интересовал глупый праздник. Как только министр завершил свою речь и позволил всем собравшимся разойтись, он рванул в сторону, туда, где по его предположению, должна была находиться Грейнджер. Драко не совсем понимал, зачем спешит к ней, но убеждал себя, что делает это только из-за того, что он проиграл и должен достойно принять поражение.

Грейнджер собиралась загадать ему одно желание, и он был абсолютно без понятия, что это могло быть.

Пробираясь сквозь нестройные ряды волшебников, Драко почти не вглядывался в лица присутствующих, но в какой-то момент один из волшебников схватил его за руку чуть повыше локтя и остановил, разворачивая к себе.

— Драко, я искал тебя, — твердо произнес мистер Ронур, и Малфой подавил желание скинуть его ладонь.

***

Начальник задержал Драко, и ему удалось нагнать Гермиону у самого края поля. Их разделяла толпа волшебников, которые спешили уйти с жары и насладиться прохладой, которая царила под трибунами, и Драко понимал, что не может ничего сказать или уже тем более крикнуть, но в этот момент Гермиона обернулась и замерла, встретившись с ним взглядом.

Какая-то девушка из ее команды недовольно пробурчала что-то, видимо попросив Гермиону посторониться, но та лишь махнула рукой и сделала маленький шаг в сторону, не сводя взгляда с Малфоя. Бесенята заиграли в ее глазах, и Драко увидел, как она медленно поднимает метлу, зажатую в ладони, перехватывает второй рукой, и выбрасывает вверх колено.

Раздался треск, и несколько прохожих обернулись на Гермиону, недоуменно оглядывая главу отдела замершую в нелепой позе с черенком метлы в одной руке, и концом с прутьями в другой.

Она все-таки сняла чары и сломала ее.

Безумная, дерзкая улыбка озарила лицо Грейнджер, и Драко почувствовал, что и его собственные губы растянулись в ответной ухмылке.

***

«Признаюсь, когда я взял перо в руку, я и понятия не имел, о чем писать, но будто чувствовал: это нужно сделать. Я просидел над пергаментом некоторое время и понял, что мне следует выразить свое восхищение.

Не буду преувеличивать, юлить и льстить тебе, Грейнджер.

Сначала, когда метла категорически отказалась слушаться тебя, я подумал, что тогда был просто не твой день, но ты свалилась с метлы, и, видел Мерлин, я списал это на совпадение. На следующий день все так хорошо начиналось и шло просто прекрасно ровно до того момента, когда ты застряла на дереве, перед этим эффектно впечатавшись в него, и в моей голове мелькнула мысль, что ты просто чрезмерно активно привлекаешь мое внимание, но дальше — хуже.

Метла вылетела прямо из-под тебя, и я отбросил все мысли, осознав одно: ты просто самая невезучая ведьма на свете, и тебе противопоказано не просто летать, но даже находить рядом с метлой. Серьезно, как ты умудрилась не сломать ее?

Я привык рассуждать здраво и всегда соглашался, что ты обладаешь некоторыми талантами, и, глядя на твое решительное лицо, я было подумал, что верю в то, что ты способна научиться летать, но ты действительно удивила меня, Грейнджер. Ты знаешь, я как никто другой не люблю признавать чужих заслуг, но, Мерлин, это было красиво.

Ты смогла не упасть в грязь лицом, в прямом и переносном смыслах, вылетая во главе министерских крыс перед тысячами волшебников. И мне приятно думать, что именно я приложил к этому руку.

Скажу прямо: день выдался отвратительный, и все эти вопящие волшебники вокруг раздражали, но ты выглядела просто потрясающе, и, знаешь, я все еще надеюсь, что смогу снять с тебя ту мантию, когда мы придем в шикарный ресторан, в котором, к слову, я уже заказал столик.
Именно так, а не то, о чем подумала ты и, я уверен, прелестно покраснела.

Напоследок отмечу, что из тебя вышла прекрасная ученица и, возможно, мы еще продолжим твое обучение».

Драко отложил в сторону перо и еще раз перечитал написанное. Все слова казались правильными и стояли на своих местах, но в голове все равно не укладывалось содержимое письма. Его рука сама потянулась в сторону бумаги, а пальцы сжали перо, но Малфой привык не принимать поспешных решений, поэтому решил еще раз все обдумать и только тогда послать письмо.

После предстоящей встречи с Грейнджер.

_____________________________

Глэдис Бутби — волшебница, создавшая метлу «Лунный луч» в 1901 году. Метла была хорошей и пользовалась популярностью, но Глэдис не могла производить их в таком количестве, которое требовалось всем желающим, и производство прекратилось. Модель явилась большим шагом вперёд в конструировании мётел, и некоторое время мётлы «Лунный луч» с ясеневой ручкой пользовались большим спросом среди игроков в квиддич. Основным преимуществом «Лунного луча» над другими метлами была его способность подниматься намного выше, чем это удавалось раньше и сохранять управляемость на этих высотах.

Чары рессорной подушки — заклинание, создающее на поверхности невидимую подушку, применяющееся для удобства сидения.

Манжетка, или Дамская мантия — многолетнее, травянистое, стелющееся растение.

Аконит — род многолетних трав семейства лютиковых. Используется как декоративное растение, обладает замечательными лиловыми соцветиями. Клубни некоторых видов используют в медицине как жаропонижающее и болеутоляющее средство. Тем не менее ядовит.

Золотой сниджет — это очень редкий и поэтому охраняемый вид птиц, которых волшебники использовали для игры в квиддич и почти полностью истребили. Совершенно круглый, с длинным, тонким клювом и блестящими, словно драгоценные камни, красными глазками. Сниджет летает необыкновенно быстро и способен поворачивать на полной скорости благодаря вращательным суставам крыльев.