Гермиона глубоко вздохнула и расслабленно откинулась в кресле. После длительного рабочего дня, наполненного беспрерывной писаниной, перепалками с коллегами и принятием важных решений, оставался последний штрих: упаковать увесистую папку, поставить печать и отправить прямиком к министру.

Могла ли она работать на износ? Сколько угодно. Но боль в спине и напряжение в мышцах давали о себе знать. Гермиона потянулась, разминая кости и чувствуя знакомое покалывание по всему телу.

Конечно, она любила свою работу. Гермиона добилась почти всего, чего хотела, и обнаружила, что какая-то справедливость в этом мире определенно есть: ее многолетний труд был оценен по достоинству, и теперь Гермиона Грейнджер не просто писала документы и готовила проекты, а подписывала их и делала это не где-нибудь, а в своем собственном кабинете, на двери которого значилось лаконичное «Глава Отдела Магического Правопорядка». Но Гермиона не уставала повторять, что это совсем еще не конец ее пути, и она готова самосовершенствоваться и стремиться только вперед. Впрочем, ей все равно льстило то, что спустя всего семь лет после окончания учебы, она смогла занять эту должность, и по праву пользовалась привилегиями, которые открылись ей, благодаря посту.

И именно сейчас Гермиона была готова воспользоваться главной особенностью своего положения — уходить практически когда вздумается. Взмахом палочки она устранила легкие намеки на творческий беспорядок и подготовила документы и вещи, которые стоит забрать с собой, ведь работу на дому еще никто не отменял. Привстав с места, Гермиона одобрительно улыбнулась, раздумывая о плодотворном рабочем дне, который уже прошел, и великолепном вечере дома с книгой, Живоглотом под мышкой и чашечкой чая, какао, молока или даже чего покрепче.

Гермиона перебросила пушистые волосы через плечо и туго стянула их резинкой; на руке осталась тонкая багровая полоска, и она потерла запястье, желая избавиться от следа. И в тот самый момент, когда Гермиона застыла посреди кабинета с сумкой в одной руке и кипой бумаг в другой, уныло разглядывая собственные руки, в дверь постучали. Требовательно и даже грубо, словно посетитель был зол и нетерпелив.

— Да, да, — вырвалось у Гермионы, а в голове зажглась неприятная мысль: возможно, ей еще рано покидать рабочее место. — Заходите.

Дверь распахнулась, и на порог ступил грузный мужчина в летах; на лбу его пролегла глубокая морщина, губы сжались в недовольной гримасе, но в глазах плескалось уважение и еще что-то словно по-отечески доброе и душевное.

— Мисс Грейнджер, жаль вас отвлекать, но дело не терпит отлагательств, — он поманил Гермиону рукой. — Пройдемте со мной, прошу вас.

Гермиона бросила жалостливый взгляд на часы и перевела его обратно на мужчину, обреченно кивнув.

— Конечно, мистер Райан, что-то произошло?

Наказав секретарше тщательно проверить помещение и запереть кабинет, Гермиона направилась за ним к лифтам, подмечая перемены в поведении министра Магии.

Говард Райан был отличным человеком и вполне неплохим начальником. Кроме того, он справлялся со своими обязанностями и за пять лет своей службы умудрился искоренить почти любые намеки на голод, бедность, разруху и другие последствия войны с Волан-де-Мортом. Но самой главной причиной, по которой его уважала Гермиона, было его отношение к Магической Дискриминации: он справился с нелегкой задачей и практически вынудил общество достигнуть равенства. Теперь чистокровные и маглорожденные жили и работали бок о бок, и может, они не всегда достигали согласия, но это было вполне сносно. И, хотя иногда казалось, что мистер Райан чересчур импульсивен и не всегда отдает отчет в своих действиях, его политику принимала большая часть общества, и волшебники спокойно жили по новым законам, установленными им. По крайней мере, Гермиону все устраивало.

Говард заверил ее, что объяснит ситуацию в своем кабинете, так как там их уже ожидают главы нескольких департаментов и отделов, но если кратко: дело касалось стремительно приближающейся Годовщины Победы.

Услышав об этом, Гермиона прикусила язык и еле удержалась от того, чтобы закатить глаза. Она любила праздники, были ли это семейные торжества с милыми посиделками у камина и совместной готовкой или же бурные вечеринки с громкой музыкой и утренней головной болью. Но то, во что спустя годы превратился День Победы, она не могла перенести: излишняя помпезность, уродливые декорации и напускные искренность и сочувствие, и все это подавалось в упаковке из громких речей и жалких попыток утопить горе в алкоголе. Каждый год Гермиона думала только об одном: кажется, жертвы тысяч людей не совсем стоили этого, если судить по такому торжеству.

Не стоит пояснять, что при упоминании об этом так называемом празднике настроение Гермионы резко упало, и она приготовилась к нарочито эмоциональным обсуждениям.

Ох, зря она дала себя в это втянуть.

***

— Ну, что скажете? — мистер Райан оглядел присутствующих и несколько раз мигнул. Уголки его губ подрагивали и были готовы растянуться в широкой улыбке: он был уверен, что произвел фурор. — Мистер Финчел? Миссис Лонтен? Мисс Грейнджер?

Гермиона подняла глаза, рассматривая Зал Советов — небольшое помещение, с крупным столом в центре и несколькими шкафами у стен. Здесь обычно собирались лишь приближенные к министру и те, кого допускали до решения важных проблем. Маленький червячок тщеславия шевельнулся глубоко внутри: Гермиона была одной из таких приближенных. Но она тут же помрачнела, осознавая, что в таком случае ей действительно нужно принять участие в обсуждение, тем более, как оказалось, никто не собирался этого делать. Служащие смущенно переглядывались, подначивая друг друга начать разговор, некоторые опускали глаза, словно не видели никаких проблем, другие же равнодушно хмыкали, будто все происходящие не касалось их ни в коей мере. Кажется, так могло продолжаться еще очень долго, но мистер Райан в силу своего простодушия расценил молчание по-своему:

— Хорошо, очень хорошо, — воскликнул он и даже привстал в кресле от радостного возбуждения. — Другой реакции я и не ожидал. Ладно, — его лицо вновь приняло серьезное выражение, — часть проекта уже одобрена, а часть будет доработана Отделом Декорирования, — Гермиона еле удержала вздох облегчения, и по виду остальных стало ясно, что многие присутствующие разделяли ее мнение: какие бы чувства ни вызывал этот праздник, но торжество такого размаха должно быть чуть более организованно. И это мягко сказано. Но теперь у них хотя бы есть шанс. — Я же вас собрал немного по другому поводу. Было бы забавно устроить из этого сюрприз, но вам может потребоваться время на подготовку: мы же не хотим, чтобы кто-то из нас упал в грязь лицом.

Он вновь подпрыгнул в кресле, хотя только опустился туда, и обвел присутствующих взглядом, полным торжества. Говард словно старался заглянуть каждому в глаза и проследить за реакцией.

— Один сотрудник, кстати, из ваших, мистер Ронур, — он кивнул Главе отдела магических игр и спорта, — предложил великолепную, просто сногсшибательную идею! Как по мне, это как раз то, что нам всем нужно. Мы устроим — внимание! — грандиозный вылет! — провозгласил он.

Гермиону словно приложили головой: перед глазами поплыли темные пятна, а сознание помутилось. Она удивленно раскрыла рот, потом захлопнула его и нахмурилась, приготовившись к долгому и жаркому спору. Она осматривала мистера Райана и впервые испытывала настоящее отвращение: его маленькие глазки неестественно распахнулись и поблескивали, что выглядело почти болезненно, рот растянулся в широкой ухмылке, но один уголок был ниже другого, и общий вид этого радостного выражения вызывал лишь желание отвернуться, встать и выйти. Казалось, он подпрыгнет, как мальчонка, и примется радостно бить в ладоши. И ведь не одна Гермиона испытывала схожие чувства и была совсем недовольна таким предложениям: Зал Советов взорвался голосами служащих. Кто-то кричал, стараясь достучаться до министра, кто-то перешептывался между собой, сетуя на происходящее; нашлись и те, кто радовался такому повороту и считал это по-настоящему стоящей идеей.

— Каждый из вас возглавит лучших из лучших собственного отдела, — перекрикивая шум, рассказывал министр, — и вылетит с ними перед всем магическим общество: это будет служить похвалой и вам, и вашим сотрудникам, а люди воочию увидят тех, кто делает их жизнь чуть легче и работает ради их спокойствия, — воскликнул он, подводя итог, но вышло это слишком уж пафосно. Гермиона не выдержала и, привстав, громко произнесла:

— Мистер Райан, да кто вообще предложил это? Это же абсурд! — его лицо исказилось от изумления. Он ведь и правда искренне верил, что все воспримут эту идею с таким же удовольствием, как и он сам. — Половина Министерства уже долгие годы даже не видела метлы, а вы предлагаете феерический вылет. Покажите мне этого человека, что предложил это, абсолютно не способного мыслить трезво и рационально.

В следующий момент одновременно произошло три вещи.

Во-первых, Гермиона, пребывавшая одновременно в полном шоке и в самом худшем расположении духа, слегка дернулась, и ее стул упал назад, с глухим стуком ударяясь о пол. Звук получился слишком громким, и все без исключения обратили взгляды к Гермионе, испуганно замолчав. Она казалась невероятно строгой, серьезной и опытной женщиной, но юношеская пылкость, которую можно было проследить в ее движениях, выбивала из колеи. Руки уперлись в столешницу, и, не обращая внимания на нерадивый стул, Гермиона нависла над столом, явно не собираясь отступать.

Во-вторых, Говард Райан окончательно поднялся с места, его рука грозно взметнулась вверх и, казалось, он был готов оспорить молодую сотрудницу, что решилась вступать с ним в пререкания и ставить под сомнения его решения. Его щеки слегка покраснели от напряжения, брови сошлись на переносице, и он уже было распахнул рот, чтобы отчитать Гермиону Грейнджер, но как раз в эту секунду дверь распахнулась, впуская в кабинет слабый порыв воздуха, последние служебные записки-самолетики блеклого сиреневого цвета и человека:

— А вот и я. Прошу прощения, мистер Райан, — мужчина учтиво поклонился министру, застывшему в нелепой позе: тот несколько раз моргнул и качнул головой, будто из нее вмиг вылетели все слова, что он был готов обрушить на сотрудницу.

— А вот и он, — повторил он за вошедшим, и его взгляд резко перекинулся на Гермиону, — а вот и он, Мисс Грейнджер, абсолютно неспособный мыслить рационально — или как вы сказали? — Мистер Малфой.

Все присутствующие почувствовали себя словно на особо интересном матче по Свивенходжу: они завороженно переводили взгляд с Малфоя на Гермиону и обратно, пытаясь предугадать, что в конце концов произойдет.

Малфой выглядел отменно: высокий, статный, сильно возмужавший со времен Хогвартса, в идеально отглаженной мантии, с идеально уложенными волосами и гладко выбрит — тоже идеально, Мерлин его задери! И эта холодная невозмутимость, граничащая с небрежностью. Но маска все же треснула, когда он услышал слова министра: жесткие губы скривились, и глаза, что были слегка прищурены, удивленно распахнулись, как только он медленно повернулся и встретился взглядом с Гермионой.

Ее стул так и остался лежать на полу, и теперь Гермиона предстала перед Малфоем во всей красе: слегка растрепанная, с раскрасневшимися щеками и яростно горящими глазами. Он окинул ее по-настоящему изумленным взглядом, и Гермионе вмиг стало неуютно, она слегка напряглась, а красноватый след от резинки на запястье зазудел, неприятно покалывая.

В голове Гермионы мелькнула единственная связная мысль: «Кто вообще говорил о справедливости?»

***

Тишину нарушил мистер Ронур, который весьма нетактично, но так необходимо в этот момент прочистил горло и, поднявшись с места, направился к Драко, на ходу подняв стул Гермионы.

— Добрый вечер, мистер Малфой, — он протянул руку, и Гермиона подметила, что начальник слишком сильно сжал ладонь своего подчиненного. В следующее мгновение она осознала, что тот еле сдерживает смех: его губы слегка дрогнули, и он приподнял бровь, словно предлагая Малфою присоединиться к его веселью. Тогда и сама Гермиона прочувствовала всю комичность ситуации. Этакая немая сцена с искаженными лицами и дрожащим от бурных эмоций воздухом. А ведь они — все, собравшиеся здесь, — отвечают за жизнь и быт тысяч людей, за их безопасность, права, обязанности и даже развлечения, но при этом не упускают возможности и ведут себя, как дети малые, в подобных ситуациях.

Гермиона нахмурилась и опустилась на свое место, осознавая, что она высококвалифицированный работник и не имеет права позволять себе такие глупости. Она мотнула головой: ее волосы эффектно взметнулись за спиной, и сложила руки на столе, приготовившись точно и аргументировано отстаивать свою точку зрения.

Но мистер Райан, как оказалось, не имел ни малейшего намерения возвращаться к их милой беседе: он махнул Драко, указав на стул рядом с собой, перекинулся парой слов, вновь похвалив за его изумительную, Мерлинова борода, идею, потом несколько раз кивнул и улыбнулся все еще шокированным сотрудникам:

— Думается мне, что мы закончили. Вы предупреждены и вооружены, — он подмигнул мисс Эриф — симпатичной рыжеволосой главе комитета по выработке объяснений. — Всем удачи, встретимся второго мая, — он замялся, — и, конечно, каждый день до этого на ваших рабочих местах.

Он добродушно улыбнулся, и Гермиона предприняла последнюю попытку:

— Но, мистер Райан… — начала она, и тот вмиг помрачнел, — почему вы слушаете его? Он ведь даже не глава Департамента.

— Потому что мистер Малфой предложил по-настоящему хороший вариант, у которого чрезвычайно много плюсов: это зрелищно, красиво, быстро, довольно легко в исполнении и не требует особой подготовки, — жестко произнес Говард.

— А еще опасно! И вы поступите очень безответственно, если согласитесь.

— Очень жаль, что вы так думаете, мисс Грейнджер, — сурово осадил он Гермиону, — потому что я уже согласился.

— Мистер Райан, одумайтесь! — обессилено выдохнула она.

— Вопрос закрыт, мисс Грейнджер. Всем спасибо, все свободны!

Уже выходя из кабинета, Гермиона обернулась и встретилась взглядом с Малфоем. Он глядел прямо на нее надменно и с вызовом, словно показывая, что в этот раз именно он одержал победу.

_____________________________________________

Свивенходж — магическая игра, изобретённая в Херефордшире (Англия). В игре используется надутый пузырь, обычно свиной. Игроки садятся задом наперёд на свои мётлы и бьют прутьями метлы по пузырю, перебрасывая его взад-вперёд через ограду. Если один из игроков не попадает по пузырю, то его противнику засчитывается одно очко. Победителем становится игрок, первым набравший 50 очков. В свивенходж до сих пор играют в Англии, хотя эта игра никогда не была особенно популярной. (Здесь и далее информация с сайта Гарри Поттер Вики. Свивенходж используется в тексте, чтобы передать реакцию, в магловских текстах подойдет замена на Пинг-Понг. — прим. автора)