Наступила осень. С первого сентября — календарная, с начла октября — климатическая. Только лишь дождавшись пожелтевших листьев, небо тут же разродилось «водопадом». Атмосферу словно прорвало, да и дожди выдались истинно осенними — депрессивными, затяжными, тёмными и нудными. Похолодало. Всё незамедлительно погрустнело, осунулось и, будто смирившись с неизбежностью, погрузилось в равнодушие. Деревья безропотно позволяли ветру срывать с себя листву, трава пожухла, сморщилась и, будто состарившись под тяжестью прожитых дней, пригнулась к земле. Природа, во главе с зевающими медведями, приготовилась к зимнему сну, а люди — к морозам и долгим вечерам у телевизора.

«Джейми называл дождь летним снегом, — Клэр стояла у окна, силилась услышать шум воды за стенами дома и смотрела на капельки, медленно стекающие по стеклу. — А снег — зимним дождём». — Она грустно улыбалась.

Широко распахнутыми глазами со слепым взглядом девушка уставилась на искаженные потёками очертания деревянного домика за окном. Вскоре после её поселения здесь, на ферме Фрэнка, какая-то строительная компания выкупила оставшийся участок земли у сына пасечника и занялась на нём типовым монтажом. Они разделили приобретённую землю на два надела и на каждом из них собрали по небольшому строению схожей незамысловатой архитектуры.

«Всё такое сонное. — Клэр положила ладонь на уже довольно внушительный живот. В последнее время она ловила себя на том, что держать здесь руки ей всё приятней, и дело не только в удобстве, но и в психике — её так и тянет к своему малышу. — Он тоже спит». — Девушка на минуту остановилась перед окном передохнуть, поскольку с раннего утра порхала по дому, приготавливая вещи для отъезда в Нью-Йорк на учёбу.

— Джейми, — позвала шепотом, почти сливающимся с тишиной дома и шумом дождя на улице. Практически одними губами. Все эмоции были пережиты, все мысли продуманы, все обиды затаены, все слёзы выплаканы, планы выстроены, и наконец-то пришли успокоение и смирение. Осталось жить будущей встречей с ребёнком и его папочкой. УЗИ показало, что у мистера Фрейзера будет сын.

Говорят, по «белой» полосе своей жизни нужно идти вразвалочку, наслаждаясь путешествием и обстоятельствами, а по «чёрной» — бежать изо всех сил, зажмурившись и отключив рецепторы. Так вот Клэр старалась не бежать, ей хотелось перелететь через это лето, как некогда Конкорды — через Атлантику, уйдя в себя и не замечая ничего вокруг. Всё, что её интересовало, находилось внутри: Джейми — в душе, его малыш — в утробе. А Сибилл… Ну, а что Сибилл…

Дверь в домике напротив отворилась, из неё вышел сторож в непромокаемом плаще и шлёпанцах на босу ногу и прямо с порога что-то выплеснул из ведра. Оба строения уже были готовы, и до продажи их охраняли. Развесив пару тряпок на веранде, мужчина опять взял ведро и скрылся внутри.

Эти охранники оказались весьма нелюдимы и суровы. В принципе, как и строители до них. Фрэнк пытался завести знакомство хоть с одним, но что-то не получилось.

Фрэнк.

Он согласился попробовать пожить вместе и, разумеется, надеялся на полноценный союз. Однако Клэр быстро ухватилась за им же произнесённое слово «попробовать» и принялась как можно чаще употреблять его в разговоре и старательно подчёркивать интонацией. Очень уж ей хотелось закрепить в Рэндолле именно эту мысль. Девушка реально оценивала свои силы и понимала, что не сможет спать с ним, ни ради ребёнка, ни ради мамы, ни ради мира во всём мире и победы над безработицей.

«Просто не смогу и всё. — Только лишь она вспоминала его руки на себе и поцелуи на губах, как сознание куда-то проваливалось. Отключалось. У психики «перегорали предохранители». — Я, наверное, умру», — паниковала мисс Бичем.

В доме Фрэнка Клэр обустраивалась медленно и нерешительно. Может, ещё и поэтому хозяину не бросилось в глаза, что девушка старается подольше и подальше обходить тему интимной близости и всего, что с ней связано. Он, кстати, тоже не спешил форсировать события, и как-то так больше наблюдал и присматривался. И даже ни о чем не спрашивал, а в первую ночь отправился спать вниз на диван, потому как планировал допоздна проверять работы учеников. Клэр в тот вечер укладывалась на втором этаже в его спальне и перед сном мысленно зачеркнула в календаре широким жирным маркером цифру прошедшего дня крест-накрест. Потом эта потребность переросла в привычку.

А вот парой дней позже, после того как она приехала с больницы, подав заявку на возобновление практики, а Фрэнк прибыл со школы, он после ужина потянул её к себе на колени. Прямо как когда-то давно, год назад.

— Это даже хорошо, что ты беременна, — уткнулся носом ей в щечку и потёрся. — Не нужно предохраняться, да?

Парень посмотрел на её губы, а у Клэр окаменел позвоночник. Плотный, тяжелый булыжник застрял в горле, да и всё тело будто налилось свинцом. Чтобы не застыть надолго и не выдать себя с головой, девушка тут же подскочила, разорвав кольцо его рук у себя на животе, и затараторила, что сегодня сделала УЗИ, и оно показало, что у неё ближнее предлежание плаценты — именно тот случай, когда секс чреват последствиями. И дело не только в том, что она потеряет ребёнка, при выкидыше у неё неминуемо откроется мощное кровотечение, пока довезут с фермы, может умереть от кровопотери.

Клэр со страху даже не смотрела, какой эффект производит её заявление на слушателя, а сразу потянулась к своей сумочке за телефоном.

— Если не веришь, то вот, — протянула гаджет Фрэнку. — Набери Джессику, и она тебе всё расскажет.

Конечно же, мисс Бичем блефовала, и ничего из этого миссис Тиглиниди подтверждать не собиралась хотя бы по той простой причине, что вовсе не мистер Рэндолл в документах был заявлен как отец будущего ребёнка, а ни с кем другим обсуждать вопросы самочувствия своей подопечной Джессика не стала бы. И уж тем более, по телефону.

Но и другого выхода для себя Клэр не видела.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Рэндолл после того как с минуту задумчиво изучал её лицо и жевал губы. — Но мне всё это не нравится.

— Я понимаю, — выдохнула Клэр и излишне поспешно и с готовностью кивнула. — Мне очень жаль, Фрэнк. Правда, жаль.

Обычно эту фразу говорят в конце разговора, а парень его заканчивать не собирался.

— Клэр, тебе хотелось бы, чтобы у твоего ребёнка был отец?

Та зажала губы меж зубов и сцепила кулачки.

— Н-н-ну, к-конечно, хотелось бы.

Мистер Рэндолл прищурился.

— Я люблю детей, Клэр, ведь я учитель.

— Н-ну вот я и решила… попробовать, — принялась ломать пальцы. — Вдруг у нас получится. Но если…

— Это странно, — перебил он.

— Что именно?

— То, что ты не стремишься оформить наши отношения официально. — Фрэнк заинтересованно склонил голову набок. — Не заговариваешь об этом… не намекаешь, а ведь это в твоих интересах. — Он согнул ногу в колене и сцепил на нём пальцы.

«Он что-то чувствует, — Клэр сглотнула. — Что-то подозревает».

— М-м… ты меня извини, но… я не так наивна. Ты не захочешь алиментов. — Она сделала интонации и мимику максимально аккуратными и добавила: — Если что.

— Д-д-да... не захочу, — с досадой и вздохом согласился Рэндолл.

Она немного взбрыкнула.

— Фрэнк, говори прямо, чего ты хочешь.

Он оглядел её с ног до головы, как бы оценивая, способна ли выдержать его откровенность.

— Хочу, чтобы ты стала миссис Рэндолл.

На какое-то мгновение девушке показалось, что где-то здесь, совсем рядом, мелькнул силуэт Джейми, и поместила его сюда отнюдь не она.

«Да он же просто хочет утереть нос Фрейзеру!» — Клэр почувствовала себя каким-то трофеем, чёртовым кубком Стэнли.

— Иначе, что-то мне неспокойно, — опустил ногу и почесал грудь Фрэнк.

— Н-н-ну д-давай ради твоего спокойствия оформим. — Клэр рукой сгребла под горлом полы халата, парочку которых прихватила с собой от мамы. — Заключим брачный договор, и я освобожу тебя от алиментов… если что. Тем более… зарабатываю больше тебя. — Ей очень хотелось его успокоить любыми способами. — Н-но только ты же понимаешь, что в договоре я укажу, что ты не притрагиваешься ко мне, пока не родится ребёнок.

Вот это Фрэнку совсем не нравилось. Его это абсолютно не устраивало. Он устало вытер лицо ладонью и проутюжил пальцами туда-сюда по бритому подбородку.

— Хорошо. Давай составим контракт, — всё-таки кивнул по-деловому так, по-мужски. — Небольшой. Я не притрагиваюсь к тебе, пока ты не родишь, а ты освобождаешь меня от алиментов. — Он поднял тяжелую стеклянную солонку на столе и со стуком поставил её на соседнее место, словно сделал ход в шахматах.

Клэр смотрела на него и не верила своим глазам — ему действительно не терпелось заполучить её законно.

«Мой Бог, один с тростью носится, второй хочет официального признания. Ни любви настоящей, ни детей, ни семей нормальных, одни понты. Вот придурки! Оба!» — злилась беременная женщина.

Кстати, она всё ждала, что Фрэнк спросит у неё о биологическом отце ребёнка, но не дождалась и очень огорчилась — не исключено, что ей не поверили до конца.

Мистер Рэндолл нашел в интернете образец брачного контракта и, по его примеру, составил их с Клэр индивидуальный договор. После того как девушка прочитала и согласилась, отослал его по почте одному из адвокатов в Бангоре.

Когда все документы подготовили, парочка расписалась в администрации Миллинокета.

Мама плакала.

— Клэр, ну зачем ты так? Он же тебе не нужен. — Сжимала кулачки Тиффани, сделав брови домиком и часто-часто моргая глазами. — Только он этого не видит! Ну, не хочешь с Джейми, ну и ладно, пожила бы со мной. Или нашла бы какого-нибудь врача… в Нью-Йорке. Что за спешка. — Качала головой женщина.

Как это ни странно, на новость одинаково отреагировали Джокаста с Дэни.

Сестра Джо позвонила, чтобы пригласить Клэр к себе на совершеннолетие, которое праздновала через неделю после того, как Гленн-младший отметил «днюху». У них разница в возрасте оказалась год и шесть дней.

Клэр не стала скрывать от девчушки, что больше не имеет к Джейми никакого отношения, ибо вернулась к мистеру Рэндоллу.

— Клэр, ты что, опупела? Ты что-о-о… он же дебил! Конченный! — орала в трубку Джокаста. — Нет, я в это не верю. Ты не можешь быть такой дурой!

— Джокаста, потише, пожалуйста. Я всё-таки старше тебя.

— Да пошла ты! Я думала, ты клёвая, а ты… Ну и живи со своим мудаком. Так тебе и надо!

Дэни закончил третий триместр и звонил уже из Нью-Йорка, поставив перед фактом, что домой его ждать пока не приходится — он останется работать вместе с Хэмишем на предприятии его отца.

Перед глазами Клэр как реальный встал Колам МакКензи. Таким, каким он сидел в своём кабинете, каким надвигался на неё в госпитале Lenox Hills.

«Не станет же он трогать детей, так ведь?»

Но Дэни её тут же отвлёк, поскольку мама уже поделилась с ним новостью.

— Ха-ха, систр, ты меня прямо размотала, — ржал в трубку братишка. — Ха! Тебя ранили? Ты курнула или пулю в голову схватила? Променять сверхзвуковой Харриер пятого поколения с вертикальным взлётом на стиральную машинку? Ну ты отожгла!

— Дэни, отстань! Тебя спросить забыла.

А вот следующий вопрос парнишки застал её врасплох.

— А балерина-то хоть знает? И что сказала?

— Эм-м… Джокаста?

— Конечно. Кто ж у нас ещё балерина-то.

— Она актриса, Дэни.

— Бля-я.

— Дэни…

— Систр, давай ты просто ответишь на грёбанный вопрос и всё.

«Систр» тяжело вздохнула.

— Эм-м… ну что сказала… Ругалась и назвала меня дурой.

— Ха! Слетел-таки намордник, значит.

— Дэни, ну зачем ты так. Ей за брата обидно.

— Да куда уж нам… до таких обидчивых. Она, кстати, остаётся в Бангоре, ты знала? Не сдёрнула от своего дрища.

— Правда? — удивилась Клэр, пропустив мимо ушей уточнение про Арта.

— Да. Будет там… заниматься в студии при театре.

— Откуда ты знаешь? Ты с ней созваниваешься?

— Пф-ф… облокотилась она мне. Без неё собеседниц хоть отстреливай. Знаю и всё.

Клэр заулыбалась.

— Дэни, признайся: ты запал на неё.

Пауза.

— Ты опоздала бомбить такой дичиной, Клэр. «Запал»! Я уже слишком стар для всего этого дерьма и довольно давно.

Клэр только посмеивалась в трубку.

Единственной, кто поддержала Клэр в замужестве, была Паркер.

— Ну и правильно. Этот твой роковой красавец слишком уж… — новоиспечённая мамочка запнулась, не зная, как продолжить, — весь из себя! Да он весь… слишком какой-то.

Кстати, именно от неё первой — до того, как об этом заговорила вся Бенедикта — Клэр узнала, что Брук всё-таки сбежала из дому.

— Отец не стал её искать. Сказал: «Сколько можно», — поделилась Паркер. — Махнул на неё рукой, короче.

— И с кем она? И где? Не знаете?

— Звонила маме, что где-то в Филадельфии с каким-то мастером тату. Он к вам в Мэн на охоту с друзьями приезжал.

— Ну, это как всегда.

— И не говори.

Беременной практикантке, теперь уже — миссис Рэндолл, на работе составили расписание, исключив из него дежурства сутками. Но она написала отказ от такого вида льгот, а в виде компенсации попросила о дополнительных выходных. Её ходатайство удовлетворили. Таким образом, у Клэр сохранился повод меньше находиться ночью в доме мужа и больше отдыхать от его присутствия днём.

Нельзя сказать, чтобы Фрэнк её бесил и раздражал одним своим существованием. Вовсе нет. Токсикоз исчез незаметно и довольно быстро, чувствовала себя девушка вполне сносно, поэтому её даже не волновал бейсбол мужа по телевизору, лишь бы Хайди Клум там не показывали. Клэр вполне без особого внутреннего сопротивления убирала, готовила, стирала, заказала новые жалюзи в гостиную, прикупила красивый половик в прихожую, подобрала немного посуды для кухни. Заставила парня раскопать небольшую грядку возле дома — посеяла там зелень и высадила клубнику.

Да, ей не нравилось, как муж выдавливал зубную пасту. Джейми с самого основания загонял содержимое к колпачку, а Фрэнк выжимал тюбик как губку для мытья посуды. Девушке это взрывало мозг. После подписания контракта она мышкой улизнула из его спальни в комнату для гостей, пискнув что-то про то, что так будет лучше. Ей был неприятен один только вид его безволосых, голых предплечий и такой же груди, тогда как у Джейми она могла, наверное, до бесконечности водить кончиками пальцев по его коротким нежным волосинкам (и никакой Занозы не надо), которые иногда в шутку называла «ворсинками». По крайней мере, именно это слово они навязывали ей по тактильным ощущениям.

Однако когда Фрэнк начинал разговаривать по телефону с приятелями или коллегами по работе, Клэр с удовольствием замечала, что он вполне грамотно и умело разруливает ситуации, решает какие-то вопросы, да и люди его уважают.

«Они ведь не сравнивают его с Джейми», — вздыхала Клэр, но всё-таки, появляясь с мужем в городе, мило и с удовольствием улыбалась встреченным ученикам, которые подходили поприветствовать своего учителя, здоровались, старались перекинуться словом.

Однажды она попробовала выпытать у Фрэнка про его травмированную руку, о которой ей когда-то рассказала сестра Джо. Начала как всегда издалека.

— Нам выдали какие-то новые перчатки для осмотров. Они чем-то обработаны… — вглядывалась девушка в свои ладони, — у меня от них руки становятся похожи на сушеных анчоусов. Никогда такого не было.

Френк, разумеется, с удовольствием подхватил тему о превратностях работы и не преминул пожаловаться, что у него от мела тоже кожа на ладонях сохнет. Клэр спохватилась, будто только что вспомнила, как Джессика Тиглиниди, со слов своего мужа травматолога, рассказала, что мистер Рэндолл ужасно повредил палец на физкультуре.

— Было такое, да?

Даже договаривая фразу, по лицу Фрэнка поняла, что попала в точку.

— Д-да… было дело, — скривился тот, опустил голову и принялся разглядывать свой мизинец. После чего, не поднимая глаз, вышел из комнаты.

«Джейми», — девушка приложила руку к груди. Ту самую, которую когда-то вывихнул учитель биологии. У неё обмерло сердце. Она осознала, что у мистера Рэндолла действительно есть мотив утереть нос мистеру Фрейзеру хоть каким-либо способом, и фраза: «Он лучший из всех, кого я знаю» иногда звучит до боли животрепещуще — её захлестнула волна благодарности Джейми.

А муж большинство времени вызывал лишь досаду. Именно досаду. У неё кривился рот, когда он, глядя на «гогочущие», «блеющие» и «мычащие» наделы соседских ферм, начинал мечтать, что тоже когда-нибудь заведёт хозяйство.

— Иметь землю и не держать живность, это неправильно, так ведь? — потирал ладони будущий фермер.

В ответ жена только грустно улыбалась.

«И почему он не Джейми? И почему не может так, как тот? — отворачивалась она в сторону. — Не дано», — вздыхала миссис Рэндолл.

Ей жутко не хватало энергетики Фрейзера. Интонаций, жестов, взглядов, молчания, уверенности, его ума, да и просто звука шагов.

А когда наступала ночь…

Клэр кроило на куски. Однажды она проснулась посреди темноты от того, что до клацанья зубов хочет Джейми. Хоть поцелуя с ним, хоть объятий, хоть прикосновения, хоть звука голоса, хоть слова или вдоха одного воздуха с ним. Фантазия разыгралась не на шутку, проснулась память, и понеслось. Клэр поверхностью кожи вспомнила, как становилась плавкой и жидкой в его руках, как пропитывалась ИМ до костей и сама просачивалась в него, тоже всего расплавленного и неадекватного, словно масло пачули — в распаренное тело. В голову полезли названия гормонов, которые включаются у беременных, но не отрезвили даже они. Потребность в человеке нахлынула настолько сильно, что Клэр казалось, что ещё чуть-чуть, и она поднимется с постели и пойдёт. В пижаме и босиком переступит через порог и будет идти к НЕМУ пока не уткнётся носом в родной торс, не наполнит лёгкие таким вкусным запахом, не почувствует вот этот вот терапевтический эффект счастья от любимого человека рядом. Каждая клеточка её тела сжималась от жажды напитаться, наполниться ощущениями от любимого мужчины, набухнуть им.

Как медик, изучавший физиологию не один год, она поняла, что у неё нет другого выхода, и потянулась ладонью себе между ног.

Был и ещё один не очень приятный момент в её жизни с мужем — со временем выяснилось, что тот довольно часто прикладывался к виски и не всегда останавливался на лёгком опьянении. В будни Фрэнк обходился без спиртного, но в выходные уже с утра приносил из машины бутылку, с безапелляционным стуком ставил её на кухонный стол и до вечера опустошал, периодически проваливаясь в сон на диване и трезвея после него.

Конечно же, Клэр это не нравилось. Особенно плохо она переносила запах перегара в доме. Но поскольку муж вёл себя спокойно и даже где-то расслабленно, предпочитала тему не поднимать.

Но самое страшное началось после того, как закончился учебный год.

Администрация Миллинокета объявила, что благодаря щедрости спонсоров в их городе за лето к школе будут пристроены новые сверхсовременные корпуса, туда перенаправят детей из близлежащих ферм, для чего закуплены ещё и несколько новых автобусов.

— Говорят, там вместо лестниц желоба прямо на улицу. — Показал винтовой жест рукой Френк. — Ну… чтобы дети спускались не по ступенькам, а как с горки… знаешь? — Разумеется, услышав такую новость, он напился, как следует, а проспавшись, принялся страдать.

Школу Бенедикты муниципалитет решил сократить наполовину и перепрофилировать под интернат для младшей группы из ребятишек самых отдалённых поселений, куда не успевает транспорт.

— А у нас уже отвели освободившиеся места под спальные комнаты, — в ужасе качал головой мистер Рэндолл.

— И чем это грозит тебе? — прищурилась Клэр, закрывая крышку своего ноутбука.

— Ну, чем… в Миллинокете полно учителей. А здесь ни биологии, ни истории, ни одного часа не оставят. А физкультуру ведут наставники. После отпуска меня, скорее всего, сократят.

У Клэр сжалось сердце за него.

— Но ты же собирался летом работать опять… в пансионате, — попробовала она рассуждать. — А потом… к началу учебного года что-нибудь придумаешь.

— Мда… придётся, — почесал затылок муж и после этого начал пить ещё больше.

Однажды жена не выдержала и заметила ему, что так он ничего не добьётся, а сделает только хуже.

— Ты меня совсем не жалеешь, — обиделся Фрэнк.

Но Клэр жалела. Она чувствовала вину перед этим мужчиной и потому будто несла за него ответственность. Она сама полезла на сайты с вакансиями преподавателей, изучала рынок, напечатала у себя на работе резюме, с которым Фрэнк пошел устраиваться опять в «Мэри-Джо». Она вытащила его в магазин за новым спортивным костюмом и даже не сказала ни слова против, когда он впервые позвонил с пансионата и заявил, что останется ночевать, потому как не успевает подготовить всё к открытию сезона.

«Неужели он думает, что я не знаю, когда у них открытие сезона?» — приложила после разговора телефон к груди Клэр и застыла в раздумьях.

Кстати, именно в обновке мистера Рэндолла пьяного избили и ограбили в близлежащем городке Stacyvill возле бара «Жирный кашалот», куда он отправился вместе с Корто, тем самым глухонемым работником автомастерской мистера Джексона. Сняли с руки часы и отобрали всё остальное: телефон, карманную записную книжку, бумажник вместе с пластиковыми карточками и даже орехи в карманах, которыми опять угостил его брат Джек. И угнали машину. Правда через два дня полиция нашла её целую и невредимую в Восточном Миллинокете на стоянке перед аптекой, но только без ключей. Благо, у Фрэнка имелся дома запасной комплект.

Джек Рэндолл пару раз появился на ферме младшего брата, но долго не задерживался и с невесткой встретился лишь однажды и уже в дверях. Девушка, кстати, не смогла не отметить его болезненный внешний вид.

«Как наркоман», — нахмурилась она и часто заморгала, входя в дом после работы.

Где-то к середине лета сделалось невозможным скрывать её беременность, но как ни странно, местная общественность встретила сию новость на удивление спокойно. Это радовало.

Но ещё больше утешало то, что с тех самых пор, как Клэр переехала к Фрэнку, не пришло ни одной безумной СМС, и Колам никоим образом не напомнил о себе. Девушка почти ликовала. Всё-таки, у неё оставался страх, что её уловка не сработает.

Она даже осмелела настолько, что активировала страничку в Facebook.

Там ничего толком не изменилось, имелось лишь несколько писем от коллег из Нью-Йорка по учёбе, да набралась лента новостей и рекламы. Поэтому в череде всех этих поступлений от фармацевтических сетей и новшеств в медицине и гинекологии в частности, миссис Рэндолл не сразу заметила активную ссылку от некой Джокасты Фрейзер.

Клэр нажала на адрес и очутилась на странице журнала Sport, где была размещена статья о празднике футбольной команды «Нью-Йорк Джетс». Девушка сразу же вспомнила Ангуса. В тексте говорилось, что клуб после окончания сезона провел совещания, по итогам которых было решено приобрести квотербека Джоша МакКауна, дефенсива Маркуса Уильямса и ресивера Девина Смита. Именно этому посвящена вечеринка в Элис Талли-холле на Манхеттене, куда приглашено много гостей и известных болельщиков.

Прилагалась череда фотографий, на одной из которых миссис Рэндолл увидела Джейми в костюме-тройке с бабочкой и с ним под руку Сибилл в красивом черно-белом платье с геометрическим рисунком.

Мир рухнул.

В одночасье.

Внутри всё сжалось и заныло. Заскулило, заплакало. Хоть и находилась в доме одна, Клэр тут же зачем-то подскочила и закрыла дверь спальни, где сидела с ноутбуком. Прислонилась к ней спиной, зажмурилась и быстренько схватилась за свой тогда ещё не так выпирающий живот и начала его гладить как ребёнка по голове и успокаивать, будто это его только что раскроили пополам.

— Тш-ш-ш… тише, тише, малыш, не надо, не надо так. — Как «так» и что «не надо» она не знала, ей просто необходимо было говорить хоть что-то. «Проглотив» первый шок, Клэр оторвалась от двери, распахнула её и ринулась в кухню за водой, где тут же заварила зелёный чай.

Наверное, если бы она могла себе позволить депрессию или хотя бы нареветься вдоволь, то боль вышла бы из неё, но о такой роскоши Клэр не смела и мечтать, поэтому замкнулась и окаменела ещё больше. Ушла в себя. Вся.

Кстати, она стала меньше скучать по Джейми. Боль трансформировалась и развернулась на сто восемьдесят градусов, позволив тем самым девушке начать зализывать раны и отвлекать своё кровоточащее нутро общением с малышом, классической музыкой, чтением, мелодрамами, работой, домом, мамой, Занозой, готовкой, Зоди и просто сном.

* * *

Как-то вечером после рабочего дня доктор Рэндолл не успела выйти из дверей больницы, как застыла на ступеньках соляным столбом — возле одной из колон, подпирающих козырёк входа, стоял Дугал МакКензи.

Он улыбался с красивым, сексуальным прищуром и первым же делом оглядел её фигуру с ног до головы. Была жара, поэтому на мистере МакКензи красовались тонкого льна классические брюки цвета кожи буйвола и рубашка в тоненькую породистую голубую полоску с воротником апаш. Увидев заметно выпирающий живот девушки, мужчина весь подобрался, стал очень серьёзным, и во всей его фигуре появилось нечто такое, будто он попросил её пока не приближаться к нему. Она послушалась.

В глазах Дугала замелькали мысли на манер белья в окне стиральной машинки — мистер МакКензи что-то усиленно соображал. После чего его лицо смягчилось, он улыбнулся и распростёр руки для объятий.

Клэр подошла вплотную, и он аккуратно притянул её к себе.

— Всё будет хорошо, — сказал он вместо приветствия и, обняв, похлопал по спине.

Боже, как же она ждала эту фразу. Даже мама её не произнесла, да и Фрэнк не догадался. У Клэр глаза моментально утонули в слезах. Она сморгнула и отстранилась, чтобы солёными каплями не запачкать Дугалу одежду.

«Мужчина либо способен нести ответственность, либо нет», — вытирая мокрое лицо, Клэр улыбалась дяде своего любимого социопата, как хорошему другу. Впрочем, так было с самого начала.

На МакКуине она отвезла его в летнее кафе, где он сел с подветренной стороны, закурил трубку, и они долго разговаривали. Дугалу хватило такта принимать только ту информацию, которую давала ему любимая женщина его племянника, всё остальное он знал и так. Клэр не покидало чувство, что он в курсе гораздо большего, чем она сама. Да оно и понятно — ему явно известны те нюансы об отношениях в клане МакКензи, которые утаил от неё Джейми.

После чашки чая и пирожных, она вернула его к больнице, где уже стоял знакомый VOLVO, но с незнакомым водителем. Они расстались на фразе Дугала, что Клэр всегда может на него рассчитывать — особенно во время учёбы в Нью-Йорке — и Клэр даже кивнула, поскольку планировала воспользоваться его поддержкой.

Именно Дугал посоветовал ей поискать в интернете последние новости о Коламе.

— Не бойся, — поддел он ей кончик носа указательным пальцем, улыбнулся и, развернувшись на пятках, направился к машине. Подойдя к задней двери, мужчина обернулся: — Звони. — После чего забрался в авто, и дверца захлопнулась за ним с «дорогим», породистым звуком.

Клэр ехала домой, сгорая от любопытства. Ворвавшись в прихожую, бросила тут же на пол сумку и ринулась вверх по лестнице в комнату для гостей — там лежал ноутбук. Больно уж не терпелось слиться с Гуглом в новостном экстазе.

«Где зарыта собака?» — стоял заголовок над статьёй на страничке газеты «The Times Of Earth», выскочившей в подборке первой. В тексте говорилось, что новый бизнес Колама МакКензи и некой Меган Льюистер — мясокомбинат на вполне внушительную мощность, не гнушается мясом собак. Прилагалось несколько фотографий, где при свете вспышки различались собачьи останки с шерстью, костями и оторванными головами прямо в каких-то фургонах, украшенных красивым логотипом в виде среза салями и майского жука. Говорилось, что на продукцию наложен арест и работа приостановлена. Начато разбирательство. Не исключён полный запрет на всю линейку товаров, с последующим перепрофилированием. Дальше шли всенепременные выводы о том, что в пищевой промышленности США не всё так гладко и подконтрольно, как кажется на первый взгляд.

Смешанные чувства овладели Клэр. Это было похоже на кипящий котёл из мыслей и эмоций, на поверхности которого плавала «пена» лени. И вытащить из себя хоть что-нибудь сквозь эту пенную лень Клэр была не в состоянии. Да, послевкусие некоего морального удовлетворения всё-таки осталось на душе, (хоть и опять же жаль несчастных животных), но за него девушка заплатила болючую, вымученную, выстраданную трёхкратную цену, которая полностью нивелировала весь успех выпада, предпринятого Джейми в сторону дяди. К тому же, долгие размышления о Коламе воровали минуты её хорошего настроения, которые для неё сейчас на вес золота, ведь в ней растёт ребёнок.

Поэтому девушка нажала на красный кружок в левом верхнем углу экрана своего ноутбука и перевернула эту страницу своей жизни.

* * *

Фрэнк не нашел работу к новому учебному году.

Да толком и не искал.

В больнице Клэр предложили для него вакансию в техническом узле, где работают в основном мужчины — ремонтируют койки, мебель, мойки, ванны, краны, чистят канализацию и прочее.

— Ты что?! — стучал указательным пальцем себе по виску Фрэнк. — У меня бакалавриат педагогики! И магистратура по биологии. — Но когда его деньги всё-таки закончились, а Клэр уже собралась в Нью-Йорк на учёбу, решил с начала отопительного сезона устроиться в котельную школы дежурным кочегаром.

Он очень не хотел, чтобы Клэр уезжала.

— Поедешь туда, к нему, да? — кривил лицо в некрасивой гримасе.

— К кому? — настораживалась девушка.

— К его отцу! — тыкал пальцем в её живот.

Клэр с досадой отворачивалась.

— Я ещё ничего не решила, но… обязана поставить его в известность. Но жена я твоя!

— Д-да… моя… И я не дам тебе развод.

— Я его и не прошу. Мне он не нужен. Мне нужен муж. Но если не перестанешь пить и не найдёшь работу, я к тебе не вернусь. Буду рожать у мамы.

Муж только скептически кривился, но отменить её дальнейшую учёбу не пытался — больно уж его грела мысль, что жена станет настоящим доктором. А будущая врач в этот момент мечтала, чтобы он сам, первым предложил расстаться, потому что то, что они не пара, видят уже, наверное, даже гуси на соседней ферме.

До отъезда Клэр всё чаще оставалась ночевать у мамы в Бенедикте.

Тому, что ей скоро родят внука, Тиффани обрадовалась, наверное, даже больше чем Клэр — слову «мамочка». Миссис Гленн тут же призналась, что начала уже подозревать невесть что и подумывала, что дочь беременна от Джейми, но сейчас ей абсолютно всё равно, кто отец ребёнка.

— Да хоть Дон Риклс! Главное, что у меня будет внук! Настоящий! Я стану настоящей бабушкой. Клэр заранее тебя предупреждаю, что буду его баловать.

Когда дочь ночевала у мамы, родительница строго следила, чтобы беременный ребёнок спал, пока не выспится, и кушал, пока в него лезет. И страшно ругалась, когда девушку будили звонок двери или телефон.

Но однажды разбудила её сама.

— Клэр, доченька…

— М-м?

— Поднимись, пожалуйста, к тебе пришли.

— К-кто? — чуть заворочалась и промямлила Клэр спросонья.

— Выйди, пожалуйста, — вместо ответа попросила мама, убирая с одеяла Занозу и унося её с собой.

Клэр это не понравилось. Она немного заволновалась и поэтому довольно шустро поднялась с кровати. Накинула мамин халат, обмоталась им, насколько позволял живот, и вышла в гостиную.

При виде неё с дивана поднялся Мурта Фитцгиббонс.

— Добрый день, миссис Рэндолл, — поздоровался он с церемонными, но нейтральными интонациями вышколенного дворецкого.

Клэр спросонья, да ещё и от удивления, не сразу вспомнила, что нужно говорить и как это делать.

— Зд-д… гхм… кх… Д-добр-рый день… мистер… Фитц… гиббонс.

Мурта без стеснения опустил взгляд на её живот, но выражение его глаз не изменилось. Сам он, как всегда, был одет с иголочки и на этот раз в клетчатый твидовый костюм с кожаными латками на локтях. Держался тоже вполне традиционно — как на приёме у Елизаветы II.

Они стояли друг напротив друга под доносившийся с кухни несильный стук ножа о разделочную доску — мама готовила ужин.

— У меня к вам поручение от мистера Фрейзера, — налюбовавшись её животом, озвучил цель своего визита дворецкий.

С лица Клэр вмиг сошли все краски. Внутри неприятно затошнило, ноги подкосились, пальцы рук вздрогнули и затряслись.

— Господин Фрейзер сказал, что вы кое-что забыли у него, и велел передать вам это. — Тут гость наклонился и взял с журнального столика небольшой пакет, с которым, видимо, и пришел.

Девушка даже немного так повела глазами по комнате, силясь вспомнить, что такого могла забыть у Джейми. Нет, конечно, она оставила у него много одежды, которую он ей покупал, и книги, конспекты, но не станет же он их передавать. Да и не вместятся они в такой пакетик.

Со словами:

— Возьмите. Это ваше. — Мурта протянул ей передачу.

Клэр перехватила в одну руку полы халата, а вторую протянула за пакетом. Он оказался вовсе не тяжелым, а даже наоборот.

Девушка заглянула внутрь и чуть не выронила его. Там лежала коробка матовой слюды, в которой хранился футляр с её цепочкой с бриллиантами.

— Нет! — выдохнула она и, наклонившись, поспешно положила пакет на столик, но сделала это так аккуратно, будто боялась что-нибудь в нём разбить. — Я не возьму это.

— Я тоже, — безэмоционально-спокойно выдал мистер Фитцгиббонс и, обойдя кресло, направился в прихожую. — Поручение я выполнил и поэтому должен спешить, — бросил он на ходу через плечо.

— Э-эй, подождите. Вы куда?! Заберите это! — кинулась за ним Клэр, подхватив пакет со стола. — Я же говорю: я не возьму! Оно не моё.

— Но и не моё, — с каким-то даже садистским удовольствием отрезал мужчина, останавливаясь у входа. — Если вы не хотите владеть этим, верните его Джейми или выкиньте. Но сейчас взять его вам всё-таки придётся. Всего доброго, миссис Рэндолл. — Дворецкий поклонился, развернулся к двери и, открыв её, вышел.

А девушка осталась стоять на пороге с открытым ртом, провожая глазами аккуратно стриженный и идеально причёсанный затылок мистера Фитцгиббонса.

Они потом с мамой ещё долго рассматривали цепочку и любовались камешками.

— И сколько оно стоит? — протёрла пальцем «лунный» бриллиант Тиффани.

Дочь с недоумением пожала плечами.

— Да я и сама не знаю. Тысяч сто, наверное.

— Сколько-о-о?! — пришла в ужас миссис Гленн.

— Мам, у Джейми бизнес на четыреста с лишним миллионов. Что ты с него хочешь.

— Жаль, что он не подумал, что тебе нужно теперь как-то хранить такое… богатство, — недовольно скривилась миссис Гленн. — В квартире за десять тысяч долларов, — недовольно и даже как-то обиженно отвернулась от украшения женщина.

— Мда… но, знаешь что, — спохватилась Клэр. — Спрячь его у себя на работе в ячейке, пожалуйста. Я потом заберу его с собой в Нью-Йорк и верну Фрейзеру.

«Уж это-то я точно ему верну», — вспомнила Клэр про двадцать тысяч долларов, которые повторно перечислил ей на счет Джейми. Пенс в пенс. Девушка решила, что потратит их только на ребёнка, когда тот появится. На себя она в состоянии заработать сама.

А пока, миссис Рэндолл летела в Нью-Йорк учиться, по расписанию индивидуального ускоренного курса, и планировала месяца за полтора сдать весь материал семестра. За это время намеревалась хоть раз слетать в Мэн, в Бенедикту, чтобы повидаться с Джессикой, пусть и сама вполне неплохо контролировала своё самочувствие. Вернуться же окончательно для родов — а рожать она хотела только под руководством Джессики — миссис Рэндолл предполагала где-то к середине ноября. С этого времени и до новогодних праздников в Университете ей обещали предоставить отпуск.

В Нью-Йорке она, кстати, собиралась остановиться у Дугала, но никому об этом не сказала.

«Я выжила здесь, — Клэр отошла от окна, закручивая растрепавшиеся отросшие волосы в пучок. Остановившись у кровати, заглянула в свою сумку, где лежал футляр с цепочкой. — Осталось выжить там», — она воткнула в гулю последнюю шпильку и со злым звуком закрыла молнию.

* * *

Нью-Йорк встретил её теплом.

За помощь огромное спасибо Наташе Нната