— А теперь, дети, давайте перейдём в следующий зал. Тут у нас собрана коллекция более позднего времени — восемнадцатого-девятнадцатого веков. — Полная, грудастая женщина экскурсовод, рядом с которой мальчики и девочки казались ещё меньше и худее, двинулась вдоль верёвочных заграждений на выход из комнаты. Школьники потопали за ней гуськом, хоть большинство из них явно не жаждало расставаться с чучелами диких кабанов и лисичек, представленных в экспозиции первопроходцев Новой Англии. Детвора возбуждённо перешептывалась, пытаясь подражать хрюканью вепрей и вою волков.

— Итак, дети, — остановилась возле первого же стенда женщина и развернулась к публике, — здесь представлены самородки золота. Они найдены старателями в речках Пенобскотт и Арустук. А вот это личные вещи этих дядей и тётей, — ткнула она указкой в стекло. — Все экспонаты обнаружены на старых, заброшенных стоянках.

Брук Селестье, убедившись, что все школьники перешли в новый зал, и она никого не потеряла, только лишь взглянула на сморщенные золотые «огрызки» и двинулась дальше вдоль стендов — тут должны быть украшения. Старинные. Это гораздо интересней.

И как на зло, их оказалось не так уж и много — пара серег с какими-то невзрачными камешками названия которых даже читать неинтересно, да небольшой браслет в виде цепочки с фигурками-висюльками. Побродив разочарованным взглядом по стеллажам с монетами, чашками, ложками, подсвечниками, кувшинами и потускневшей одеждой барышень восемнадцатого века, девушка заметила чуть вдалеке почти пустой стенд с одной единственной вещицей.

Посреди целого выставочного стола в гордом одиночестве лежала старинная красивая трость. Штифт был испещрён мелкими трещинками — морщинками, но зато на рукоятке красовались отполированные, блестящие пластины чистого золота с набивным орнаментом тончайшей работы.

«Красавица», — подумала мисс Селестье и даже снизошла до того, чтобы прочитать сопроводительную надпись.

«Трость из дерева араукария, с выдержкой в морской воде и смоле гуммиарабика. Принадлежала мануфактурщику по выделке пушнины и владельцу приисков Хеву МакКензи. Подарена музею потомком и наследником клана — Джеймсом МакКензи Фрейзером 18 мая 20…г.г.»

Брук отпрянула от стенда, но тут же приблизилась опять. Она всматривалась в надпись, будто подглядывала в окно чужого дома. Ошибки быть не могло — речь шла именно об её давнем знакомом. Хотя, знакомом ли? Девушка задумалась и приложила ладонь к своему ещё еле заметно выпирающему животу.

«Пора», — решила она.

С фермы отца младшая Селестье сбежала с мастером тату Роем Ластером, но приехав с ним в Филадельфию, тут же бросила его ради ди-джея Мака Ворга. Именно он и выгнал её из своей квартирки на чердачном этаже, как только узнал, что она беременна.

Вернулась домой. А что ещё оставалось.

Мама устроила блудную дочь помощницей воспитателя в интернат Бенедикты, и вот Брук приехала с детьми в местный краеведческий музей Бангора на очередную экскурсию.

Поход к гинекологу откладывала, сколько могла, но увидев трость, почему-то, сразу же решилась.

Клэр уже закончила очередной приём вместе с Джессикой Тиглиниди и, как всегда, задержалась убрать документы и препараты с печатями. Управившись, она вышла из кабинета, приготовившись его замкнуть, а всё с того же подоконника, на котором когда-то сидел Джейми, поднялась Брук Селестье.

— Привет, — сделала она носки ног вместе пятки врозь, пытаясь изобразить милую косолапость.

Клэр замерла и в заинтересованном жесте склонила голову на бок. Но поздоровалась довольно приветливо:

— Привет, Брук.

— Я к тебе, — показала рукой на кабинет девушка.

— Рабочий день уже окончен.

— Я знаю. Я просто спросить. Если приду к тебе… на твой приём, ты меня примешь? — мисс Селестье только что не шаркала ножкой — ей явно не терпелось поговорить.

Доктор Фрейзер в восхищении округлила глаза.

— Разумеется! Конечно! — всплеснула руками, потому как заметила небольшой животик девушки и даже почему-то не удивилась. — Сколько у тебя?

Будущая мама нервно пожала плечами.

— Точно не знаю. Где-то четырнадцать-пятнадцать недель.

— Приходи завтра после двух. — Поворачивала ключ в замке Клэр. — Я внесу тебя в список и сделаю всё, как положено. Не бойся. — Положила она связку ключей в карман кофты и неуверенно сделала шаг по направлению к выходу из полклиники.

— Клэр, — Брук пошла за ней, как преданная собачонка, — а… — замолкла, ломая пальцы, в которых держала телефон.

Клэр улыбнулась на ходу.

— Да говори ты! Я не кусаюсь.

— А как дела у Дэни? — выпалила на выдохе младшая Селестье.

Брови миссис Фрейзер подпрыгнули, но тут же вернулись на место.

— Оу… у Дэни, — почесала она на ходу кончик носа. — Хорошо. Он сейчас в горах со своей девушкой.

— Это… — замялась Брук.

— Да. Это сестра Джейми.

— Они там вдвоём или с ребятами… из его училища?

— Вдвоём, — даже с небольшим вызовом призналась Клэр.

После этого они некоторое время шагали без слов, пока не упёрлись в дверь выхода из здания.

— Мне Паркер сказала, что в июле приедет, — нарушила молчание Клэр, открывая её.

— Да! — подпрыгнула Брук, от радости.

Из этого её движения доктор Фрейзер сделала вывод, что младшая сестра очень нуждается в поддержке старшей.

«Видимо, Алабаль суров с ней».

— А я работаю в интернате, — спрятала кулачки с телефоном в карманах ветровки Брук.

— Я очень рада за тебя.

За разговорами о школе и городе дошли до парковки.

— Ну, — остановилась первая Клэр, взяв свой пакет в две руки, — до завтра?

— Да-да, — закивала Брук, — и спасибо… что не обижаешься.

Клэр хотела было задуматься над этим, но не стала. Её ждали. И наверняка уже заждались.

— Счастливого вечера, Брук, — повернулась она к своей машине.

— Тебе тоже, — помахала ладошкой девушка и пошла к папиному пикапу.

Доктор Фрейзер подошла к Volvo. У неё было прекрасное настроение — сегодня прилетает мистер Фрейзер. Его не было неделю. НЕДЕЛЮ! Как же она соскучилась!

В усадьбе они с Муртой остались вдвоём, не считая Айса. А ещё Присциллы, Гугла и кур в построенном для них загоне.

Как только Дэни закончил третий триместр, они с Джокастой уехали в Аспен. Девчушка сделала последний свой тест на ВИЧ, и он оказался отрицательным. На радостях и по совету психологов Джейми отпустил её в горный санаторий. С ней горячо порывался ехать Мурта, потрясая в воздухе руками и своими расшатанными нервами.

— Остынь, бро, — положил руку ему на плечо Гленн-младший. — Твоё время вышло. Моя очередь.

А теперь уже официальной жене с сыном это лето Джейми предложил провести в усадьбе на свежем воздухе. Здесь и бабушка присмотрит за внуком и верный дворецкий. А папа прилетал к ним, как только отпускали дела — примерно раз в неделю. И оставался тоже дней на пять-семь.

Клэр подъехала к воротам, остановилась, и через некоторое время створки начали распахиваться. Девушка привычно проследовала на территорию.

Прямо у парадной двери её уже ждал Мурта с коляской.

— Миссис Фрейзер, где вы задержались? Ребёнка пора кормить. Вы же его так без материнского молока оставите. Хотите мальчику проблем с иммунитетом?

— Разумеется, нет, — захлопнула дверцу машины нерадивая мамаша. — Сейчас пойдём наверх, и я его покормлю.

— Ваш рабочий день закончился тридцать… — мистер Фитцгиббонс пальцем отодвинул манжет идеально отглаженной рубашки, — четыре минуты назад! Где вы были всё это время? Вы явно не спешите к сыну, мадам.

— Спешу! — улыбалась во весь рот Клэр. Она подошла к коляске и заглянула. — Привет, — кивнула Фрейзеру-младшему. Тот задрыгал ручками и ножками в нетерпении, готовый вот-вот излить душу слезами — мамы долго нет, катать толком не катают, спасть невозможно, кормить не кормят, Гугла с Присциллой не показывают — как жить?!

— Иди ко мне, — вытащила страдальца Клэр и понесла в Белую спальню, в которой белый цвет на самом деле уже рассеялся между пёстрыми игрушками и одёжками.

Там, немного приведя себя в порядок, она улеглась на диван и дала сыну грудь. А как только он начал засыпать, глядя на его умиротворённую любимую мордашку, тоже закрыла глаза и провалилась в сон.

Ей снился океан цвета глаз любимого мужчины. Наверное, примерно такой же там, на Марианских островах, куда везёт Льдинку в свадебное путешествие её социопат. В жару, зной и тропическую влажность. Она оценила его личный подвиг и обещала, что он не пожалеет.

Девушка в забытьи нежилась в ультрамариновом мареве, пока её не разбудили чьи-то губы. Нет, не чьи-то. ЕГО!

Сначала она почувствовала их на своём лице — на щеке и лбу, потом Джейми прикоснулся к её рту и что называется «пригубил». Он нежно слизывал сладость с мягкости, пощипывал и немного придавливал, дразня и заигрывая. Большие, сильные мужские ладони забирались куда-то под домашнюю кофту и стискивали там женственные изгибы и грациозную спинку. Поэтому, ОН быстро не выдержал, ворвался ей в рот грубо и по-хозяйски, начал присасываться, хватаясь за неё губами и сражаясь с её язычком своим.

Клэр с готовностью ответила и руками на ощупь потянулась к его лицу. Провела ладошками по любимым чертам, как слепая для узнавания, любуясь ими кожей, а не глазами, и тут же забралась в знакомые вихры со лба.

Открыла глаза, только когда они насытились и отстранились.

— Привет, — негромко сказал Джейми, загадочно улыбаясь. Из его красивых синих глаз лилась радость от встречи, и любовь от Бога. — Я скучал.

Огромное спасибо за помощь и поддержку Наташе Нната