Глава 44. С чистого листа

- Клаус, отпусти! Мне же больно, - мы идем по коридору второго этажа, когда я наконец-то решаюсь заговорить. Как ни странно, ты выпускаешь мое запястье, бросаешь на меня короткий взгляд и довольно-таки спокойно произносишь:

- Пойдем в твою комнату, поговорим.

Я сглатываю образовавшийся в горле комок и иду следом, стараясь не отставать. Да уж, остается лишь надеяться, что и во время беседы ты не вспыхнешь, как спичка. По сути, я посмела влезть в твои семейные отношения. Раньше это дорого обошлось бы мне, а вот что произойдет в этот раз я не берусь судить. Мы ведь начали все с чистого листа, я знаю, что ты хочешь перемен, почти также, как хочу их я.

Спустя мгновение ты резко распахиваешь дверь в мою комнату, заходишь внутрь. Я же замираю на пороге: здесь совершенно ничего не изменилось. Легко поверить, что я вышла из этой комнаты лишь несколько минут назад. Разве что идеальная аккуратность и особое звучание твоих шагов по мраморным плитам, всегда присутствующие в нежилых, покинутых помещениях, убеждают меня, что наша с тобой разлука не иллюзия.

- Здесь никто не жил что ли? - тихо спрашиваю я. Ты смотришь на меня как-то очень пристально, как будто пытаешься заглянуть в душу и понять, что держит меня на пороге, не позволяет войти в то место, где я когда-то испытала столь сильную боль.

- Нет, конечно. Это твоя комната. Наша. Войдешь? - ты подходишь совсем близко, заправляешь мне прядь волос за ухо. Кажется, что ты даже забыл, с какой целью мы здесь. Ты проводишь кончиками пальцев по моей щеке, по верхней губе. В последнее время ты иногда забываешься - в такие моменты я даже не узнаю тебя. Это твоя слабость. Неужели я твоя слабость? Странно звучит...

- Да, - я тяжело вздыхаю, но все же обхожу тебя и медленно вхожу в комнату. Здесь почему-то очень холодно. Мой взгляд непроизвольно переносится к подоконнику, на котором я так часто сидела. Как же давно это было.

Я вздрагиваю, когда ты кладешь ладони мне на плечи. У тебя теплые руки - так хорошо и уютно. Я прижимаюсь спиной к твоей груди, чувствую, что ты утыкаешься подбородком мне куда-то в макушку. Мы несколько минут стоим молча, думая каждый о своем. Это чем-то напоминает мне кадр из слезоточивой мелодрамы: мы как семейная пара, вернувшаяся в место, где каждый уголок полон воспоминаний. Сравнение получается странным, поэтому я тихо хмыкаю, но ты слышишь, целуешь меня в висок и спрашиваешь шепотом:

- Успокоилась?

- Да, немного, - на выдохе произношу я. Моментально ощущаю, как меняется атмосфера в комнате. Даже воздух, кажется, становится плотнее и вдыхать его сложнее. Ну а на что я надеялась, в самом деле? Ты и так относишься ко мне в десятки раз лучше, чем прежде. Но это не значит, что ты больше не можешь поставить меня на место или отдалить от себя. Сейчас ты, видимо, хочешь сделать и то, и второе.

- Кэролайн, что было внизу? - спрашиваешь ты, отходя от меня. Мне снова холодно. Моя зависимость от тебя становится пугающей, Клаус. Я пытаюсь подобрать правильные слова; ты тем временем присаживаешься на краешек кровати, застеленной красным покрывалом.

- А что было внизу? - понимаю, что отвечать вопросом на вопрос - глупость. Но что мне ответить, в конце концов? Я и сама не знаю, почему мне жаль Ребекку, почему я защитила ее. Хотя, где-то в глубине души, я понимаю, что просто знаю, каково ей. У нее многие годы был лишь ты. Она тоже зависима, как и я.

- Кэролайн! - ты повышаешь голос, глаза темнеют. Замечательно! Ты не изменился, Клаус, хотя и пытаешься. Может быть люди и меняются, ведь у них есть обязательства, моральные устои, страх перед возмездием после смерти. Но ты не человек, тебе нечего терять. Хотя... Быть может, я ошибаюсь.

- Я не хочу, чтобы Ребекка уезжала, - тяжело вздохнув, начинаю я. - Я хочу попытаться наладить с ней отношения вновь. Пойми, когда я впервые увидела Элайджу еще в Мистик Фолс, то не могла и предположить, что мы сможем стать с ним друзьями. Но это произошло. Возможно, и с остальными членами твоей семьи я смогу наладить дружеские отношения, с Ребеккой в том числе. Я очень хочу этого.

- Кэролайн, это, конечно, очень благородно, но это я не могу простить ей. Она меня предала, она молчала все это время. Она говорила, что ты сбежала просто мне в глаза. Если она не уедет, я ее убью. Возможно, со временем эмоции улягутся, но не сейчас, - через какое-то время отвечаешь ты. Тебе больно. Ты ведь любишь ее. Она самая важная часть твоей семьи. Она так похожа на тебя, и из-за этого еще хуже.

- Клаус, я прошу! Не разговаривай с ней или наоборот кричи на нее! Прикажи ей сидеть у себя в комнате, да что угодно сделай, только не выгоняй ее, как собачонку. Ей же больно. И тебе больно. И будет только хуже и хуже. Просто позволь ей объяснить, я тебя умоляю.

Я не замечаю момент, когда по лицу начинают течь слезы. Невозможно передать, как же мне жаль исковерканные судьбы - мою, твою, Ребекки. Больно.

- Ты много просишь, понимаешь? - ты встаешь так быстро, что я даже вскрикиваю. Обхватываешь меня за локти, тянешь на себя. Я утыкаюсь носом тебе в плечо, почти не дышу, не зная, что ожидать. - Я не всегда буду исполнять твои просьбы, Кэролайн. Я хочу, чтобы ты не забывала, кто мы. Не пытайся меня менять. Не меняйся сама, - я ровным счетом ничего не понимаю. О чем ты просишь, что хочешь? Я ведь уже изменилась, Клаус. Мне ведь только двадцать два, я еще не успела заледенеть, не успела расстаться со всеми детскими мечтами и надеждами. Это ты, наверное, не меняешься. Хотя в твоем случае в этом нет нужды, у тебя слишком много обликов: прекрасных - иногда, ужасных - часто.

- Не буду, - тихо говорю я. Хочется добавить "обещаю", но в последнее мгновение я сдерживаю этот порыв. Не стоит давать обещаний, если не уверен, что в силах их исполнить. Я не могу знать, что произойдет в моей жизни и как это на меня повлияет.

- Хорошо. Ладно, пока Ребекка остается. Потом не жалуйся, - усмехнувшись, произносишь ты. Я немного отстраняюсь, чтобы видеть твое лицо, улыбаюсь и безмолвно, одними губами, произношу "спасибо".

***

Уже совсем стемнело, когда я слышу стук в дверь. Ты ушел лишь несколько минут назад, сказал, что хочешь поговорить с братьями. Я же расслабленно лежу в постели, уже почти засыпая. Но теперь приходится подняться, накинуть на обнаженное тело халат и, туго завязав пояс, произнести:

- Входи, Элайджа, - я почему-то была уверена, что это твой старший брат. Но на пороге стоит не он. Ребекка.

- Это не Элайджа. Можно войти? - нерешительно произносит Ребекка. Сейчас в ней сложно узнать ту сильную и наглую женщину, которая всячески портила мне жизнь. Сейчас она похожа на испуганную девочку - светлые локоны растрепались, глаза покраснели, нижнюю губу она прикусила до белизны. Сейчас кажется, что я намного старше. Хотя что тут удивляться, ведь в данный момент ее положение намного более шаткое, чем мое.

- Да, входи. Садись, - я указываю рукой на кресло, но Ребекка отрицательно машет головой.

- Спасибо, я постою. Я хотела сказать, - на несколько мгновений твоя сестра замирает, вся бледнеет, сжимает руки в кулаки, а потом начинает говорить скороговоркой: - я хотела сказать тебе спасибо. Я, конечно, понимаю, что ты делаешь это ради Ника, но всё равно. Я ошиблась, но я думала, что так лучше. Извини меня. Я не прошу простить, понимаю, что это невозможно, но мы хотя бы можем игнорировать друг друга. Думаю, так будет лучше. Вот. Это всё, что я хотела сказать, - Ребекка резко разворачивается и хватается за дверную ручку, как утопающий за соломинку. Понимаю, что она сейчас очень смущена. Мне и самой сложно признавать свои ошибки, поэтому я понимаю.

- Стой! Ребекка, я не злюсь. Просто забудем, хорошо? Я хочу попробовать сначала. Может мы сможем общаться более-менее мирно. Попробуем?

- Попробуем, - она говорит совсем тихо. А потом выходит. Что же, ещё одни отношения для меня начинаются с чистого листа. Я сделала первый шаг. Простила.

***

Утро для меня начинается с очередного стука в дверь. Да уж, большая семья - не всегда удобно.

- Входите, - недовольно ворчу я, пряча голову под одеяло.

- Извини, что разбудил, - произносит Элайджа, и присаживается на кровать. Слава Богу, с ним можно вести себя, как вздумается и не опасаться, что он посчитает меня невоспитанной дурочкой.

- Я плохо спала. Клаус так и не пришел. Он с вами?

- Да, они с Колом немного лишнего выпили. Празднуют твое возвращение, - я знаю, что Элайджа улыбается и сама усмехаюсь куда-то в подушку.

- Им бы только повод дать. Как Ребекка?

- Спит ещё. Знаю, что вы говорили. Она рассказала, как Клаус нашел тебя? - я резко откидываю с головы одеяло и смотрю на Элайджу. На все мои вопросы касательно того, как ты узнал, что я в Шотландии, ты всегда говорил, что просто догадался. Я, конечно, не верила, но и не думала, что Ребекка здесь вообще играла какую-либо роль.

- О чем ты?

- Ты не знаешь? Все то время пока Никлаус искал тебя, то же самое делала и наша сестрица. Правда она не посвящала нас в свои дела, но я писал тебе, что она вела себя крайне странно. Например, с помощью Блайт, тщательно следила за всей корреспонденцией. Поняла теперь, кто и как узнал, где ты? Именно по тому письму, которое ты написала мне, и которое они, конечно же, прочитали. Потом Блайт оставалось только позвонить Никлаусу и сказать правду. Про участие во всем этом Бекки он не знает.

- Она должна рассказать. Это же все меняет! - радостно вскрикнула я и обняла Элайджу. Ты простишь сестру. Обязательно простишь.

- Никлаус все равно будет злиться. Но ничего, у нас есть ты. Справимся, - задумчиво произносит твой брат и прижимает меня к себе. Мне хочется плакать. От счастья, конечно. Я вновь нужна. У меня есть семья, которая любит меня.