Глава 17

В воскресенье Дамблдор срочно вызвал Джеймса на какое-то спецзадание. Сначала я упрямилась и хотела идти вместе с ним, из-за чего мы чуть было не поругались. Мне до смерти не хотелось снова выяснять с ним отношения, поэтому я, скрепя сердце, согласилась остаться дома. Зная, что муж вернется уставший и голодный, я решила приготовить что-нибудь вкусненькое ему на ужин. День плавно переходил в вечер, а я все еще стояла у плиты и следила за бараниной, то и дело, поглядывая в окно. На улице уже смеркалось, а на небе загорались первые звезды. В душе постепенно рождалась тревога. Нет, это невыносимо! Больше я никогда не послушаю мужа, и не останусь дома одна, зная, что ему грозит смертельная опасность...
Снаружи раздался хлопок трансгрессии, а затем хлопнула парадная дверь. Я вздохнула с облегчением.

– Джеймс, я на кухне, – крикнула я, переворачивая на сковороде мясо и сбавляя огонь.
Дверь позади меня открылась.
– Добрый вечер, – приветствовал меня вошедший голосом Сириуса.
– Привет, Бродяга, – улыбнулась я. – А я думала, это Джим вернулся... Ужинать будешь?
– Не-а, – протянул он, как-то странно улыбаясь. Я заметила в его руках полупустую бутылку огненного виски.
– Ты пьян? – недовольно вопросила я, уперев руки в бока.
– Немножко, – он состроил такую обиженную физиономию, что я невольно улыбнулась. – Значит, Сохатого дома нет, да? А где он?
– В Ордене, на задании, – нахмурилась я. – Я думала, ты с ним...
– Меня не сочли нужным поставить в известность. Ну и пес с ними.
В голосе Сириуса не было ни капли жалости. С каждой минутой его поведение все меньше нравилось мне.
– Бродяга, что ты себе позволяешь? – возмущенно вскричала я, когда он приблизился ко мне вплотную и обхватил меня за талию.
– А что? – деланно недоуменно моргал он. – Что-то не так? Ладно тебе ломаться, от одного раза не убудет ведь...
– Убери свои лапы, – процедила я. – Не то...
– Пожалуешься Джиму? Валяй, – неожиданно грубо Сириус оттолкнул меня от себя. Я отлетела в сторону и ударилась о кухонный стол локтем. По руке словно электрический разряд пустили.
– Да что на тебя нашло? – сквозь слезы прошептала я, потирая ушибленную руку.
Сириус вольготно расположился прямо на столе, вытащил из кармана куртки-косухи пачку сигарет и закурил.

– Знаешь, Эванс, – начал он, затягиваясь. Меня словно обухом по затылку треснули. Почему он назвал меня девичьей фамилией? – Ты мне никогда особенно не нравилась, потому что из-за тебя страдал мой друг. Но потом он, наконец, добился своего, хотя я думал, что теперь он потеряет к тебе интерес. Но нет! Мало того, он на тебе женился. И я понял, что потерял друга, потому что он изменился до неузнаваемости. Он больше не тот Сохатый, которого я знал и любил как брата. А главное, на кого он променял своего лучшего друга? На шалаву!
В горле у меня стоял ком, слезы хлынули из глаз не хуже Ниагарского водопада. Кто этот человек, который сидит на нашей кухне и поливает меня грязью?
– Сириус, пожалуйста... скажи, что ты шутишь, – умоляюще смотрела я на него. Но в серых глазах я прочитала только отвращение.
– У меня в голове не укладывается, что он простил тебя, – безжалостно продолжал Блэк. – Или он просто не в курсе? Позволь спросить, какую же красивую сказочку ты наплела ему, а? Как объяснила свое отсутствие дома в ту ночь и то, что от тебя несло Нюниусом?
– Ты... ты... – лепетала я, не в силах остановить поток слез. – Да как ты смеешь?..
Блэк зло расхохотался и снова приложился к своей бутылке.
– Не надо врать мне, что ты не понимаешь, о чем я, Эванс! Сегодня я узнал, что мой дражайший братец стал одним из этих. Я сидел в одном пабе... заливал, так сказать, горе горькой. И знаешь кого я там повстречал? Твоего любовничка!
– Ко... кого?
– А у тебя их несколько? Интересно... Нюнчик тоже нажрался в стельку, и знаешь, что он мне поведал?

Мне стало дурно. Как он мог?! Тем более что у нас ничего не было!!!
– Во всех подробностях причем. Мне захотелось убить его, а потом... А потом я отправился к тебе. Как знать, может и мне чего перепало бы, а? Не переживай ты так, мы Джиму ничего не скажем. А если он и узнает, так что с того? Мы что-нибудь придумаем, он же доверчивый... Простит нам эту маленькую слабость. Да, Эванс?
Сириус ловко спрыгнул со стола, несмотря на то, что уровень алкоголя в его бутылке стремительно приближался к нулю. Он снова обхватил меня за талию и грубо прижал к стене, пытаясь задрать мою футболку. Я изо всех сил пыталась лягнуть его, но он завел мои руки мне за спину. Слезы, что катились из моих глаз, и не думали останавливаться. Их пелена застилала глаза, я видела лишь размытые очертания злого лица Сириуса.
– Нет, Сириус, не надо! Прошу тебя, отпусти...
На мои жалкие мольбы он совершенно не обращал внимания. Его руки уже проникли под мою футболку. Я просто рыдала от бессилия. Меня вот-вот изнасилует тот, кого мы с Джеймсом считали своим самым близким другом, почти братом...
– Эванс, ну чего ты как маленькая? Уверяю тебя, я ничуть не хуже Джима, а Нюнчик мне вообще не конкурент...
– Остановись, пожалуйста! Он же твой лучший друг, он тебе как брат... Ты не можешь так поступить с ним!

Мои слова, наконец, возымели эффект. Сириус отпустил меня, и я, все еще плача, поправила одежду. Мне казалось, что я просто сошла с ума. Этого просто не может быть... Это не Сириус, нет, он не мог...
– Ты права, – тяжело дышал он. – Только это меня и останавливает. Я бы лучше убил тебя, но боюсь увидеть на лице моего друга ненависть. Да и как к тебе вообще после Нюниуса прикасаться можно?!
– Сириус, у нас ничего с ним не было! Я не знаю, чего он тебе наплел, но это все неправда, клянусь Мерлином!
– Мне плевать, – с отвращением прошелестел он. – Я не позволю тебе водить Джеймса за нос, Эванс.
– Я все ему рассказала! – в отчаянии выкрикнула я. – Ты думаешь, мне легко было смотреть ему в глаза? Думаешь, почему я не вернулась в ту ночь в Годрикову Впадину? Между мной и Снеггом ничего не было, а если бы было, уверяю тебя, я бы сейчас покоилась в могиле! Потому что я люблю только своего мужа! Я никогда не обманывала его!
Силы покинули меня, и я рухнула прямо на пол, закрыв лицо ладонями. Все произошедшее казалось мне самым страшным кошмаром в моей жизни. Почему, ну почему я просто не умерла тогда, в ванной старост? Зачем Джеймс спас меня? Я всем отравляю жизнь!

Сириус смотрел на меня так, словно я только что изъявила желание стать последовательницей Волан-де-Морта.
– Почему ты веришь своему врагу, а не той, которую когда-то называл сестренкой и доверял, как самому себе? – всхлипнула я и отвернулась. Если он сейчас нападет на меня с ножом... а впрочем, мне уже все равно. Предательство Северуса – ничто по сравнению с ненавистью Сириуса. Знала бы я, в чем так провинилась перед Мерлином – сразу же искупила бы грехи.
Сириус молчал. Я вцепилась пальцами в раковину, пытаясь унять дрожь. До прихода Джеймса осталось совсем немного. И что я скажу ему, когда он найдет меня в таком разбитом состоянии? Снова лгать?
Глухую тишину кухни, нарушаемую лишь моими всхлипами, вдребезги разбил звук пощечины. Я резко обернулась и увидела, как Сириус с отвращением бьет самого себя по лицу. Я подскочила к нему и перехватила его руку, которую он заносил для очередного удара.
– Почему?.. Почему?.. – бессмысленно бормотал он, пытаясь вырвать руку.
– Потому что ты идиот! – закричала я. Мною овладевала ярость. – Вместо того, чтобы слушать какие-то глупые байки Снегга, лучше бы подумал о своем брате!
– Я не смог уберечь его... Не сумел... Почему я не смог? Какой же после этого из меня брат?..
– Хреновый из тебя брат, Бродяга, – язвительно заметила я, хотя из глаз снова полились слезы. – Не уберег младшего от неминуемой гибели, обвинил во всех смертных грехах и чуть не изнасиловал жену того, кого считаешь братом...
– Цветочек, я...
– Ага, значит, теперь я снова Цветочек? Быстро же ты запамятовал, как называл меня "шалавой"! – я отпустила его руку и потянулась за волшебной палочкой. То, что я собиралась сделать, было по меньшей мере отвратительным, но разве у меня был выбор? После такого мы вряд ли сможем быть друзьями. Выход был весьма прост.

– Обливиэйт!
Лицо Сириуса приняло вежливо-отстраненное выражение. Пусть воспоминания об этой кошмарной сцене останутся только у меня, зато мы сможем сохранить нашу дружбу.
Я опустила палочку.
– Ужинать будешь? – тихо спросила я.
– Не откажусь, – задумчиво отозвался он.

Я развернулась и подошла к плите. Ну вот. Мясо безнадежно испорчено. Я снова взяла палочку и привела его в порядок.
Джеймс вернулся спустя полчаса, прошедших с того момента, как я стерла Сириусу память. Я привела себя в относительный порядок, но красные глаза все равно выдавали меня. Сириус что-то рассказывал мне, и время от времени смеялся. Словно ничего и не произошло. Я была рада этому обстоятельству. Но Джеймс мгновенно уловил мое подавленное настроение.
– Ты плакала? – это был первый вопрос, который он задал прямо с порога.
– Да, – отозвалась я, целуя его в щеку. – Немного. Сириус сказал, что Регулус стал Пожирателем смерти...
Отчасти, правда. Я действительно слишком близко к сердцу приняла это известие. Джеймс поцеловал меня. Я запустила пальцы в его волосы, вдыхая его аромат, смешанный с потом и кровью.

– Что там произошло? – тихо спросила я, прижимаясь к нему всем своим дрожащим телом.
– Небольшая заварушка в Эдинбурге. Нас было не так много, но мы отразили нападение. После этого еще долго доставляли раненых в больницу святого Мунго. Потом очередное собрание...
– Ты что же... принимал участие в битве?!
Ответить ему не дал Сириус, который появился в прихожей.
– Сохатый! – в его голосе было слышно облегчение. – Наконец-то, мы уже извелись здесь... Что произошло?

Мальчики удалились в гостиную, не обращая внимания на мое сердитое бормотание. Я умчалась в спальню за аптечкой и уже через три минуты смазывала раны Джеймса экстрактом бадьяна. Пожиратели смерти совсем озверели, на этот раз, напав на маггловскую больницу. У меня волосы встали дыбом после мрачного рассказа Джеймса. Он своими глазами видел, как женщина в длинной черной мантии и закрытым маской лицом пытала Круциатусом ни в чем не повинных больных магглов. Я так и видела, как они кричат от невыносимой боли, а эта маньячка смеется ледяным беспощадным смехом. Ну, все, кошмары мне этой ночью обеспечены.
Джеймс ушел в душ, а Сириус засобирался домой.
– Не переживай, Цветочек, – он крепко сжал мою руку. – Все будет хорошо, мы обязательно выиграем эту проклятую войну.

Я нашла в себе силы для одного кивка. Сириус так тепло смотрел на меня, в его взгляде читалось столько беспокойства... Казалось, что со времени происшествия на кухне прошла не пара часов, а лет десять. Бродяга напоследок обнял меня и трансгрессировал.
Джеймс уснул сразу же, едва его голова опустилась на подушку. Я рассеянно чертила на его груди всевозможные символы, стараясь не поддаваться панике. Мне было очень страшно за его жизнь, за жизни моих друзей и родных, да и просто за жизнь моей страны. Какой она будет через пару лет? Сон решительно не шел ко мне. Я перевернулась на другой бок и стала считать гиппогрифов в уме. Говорят, помогает заснуть...

Стук колес Хогвартс-Экспресса успокаивал и убаюкивал. Мэри что-то читала в журнале "Колдуньи". Кажется, очередные сплетни про Селестину Уорлок, ее любимую певицу. Я полулежала на диване, прикрыв глаза. Скоро мы прибудем на платформу номер девять и три четверти, и впереди Пасхальные каникулы...
Я сама не заметила, как уснула. А буквально через мгновение меня уже вовсю будила Мэри.
– Лил, мы приехали, – бодро сказала она.
Я потянулась. Приятно размять затекшие мышцы. На платформе меня ждали мама и папа. Петуньи не было, да я и не удивилась. Последний раз, когда она меня встречала... Такого даже не было. Она всего один раз была на этой платформе. Когда я впервые ехала в Хогвартс. Мамочки, как давно это было... Сейчас я уже оканчивала шестой курс.
Я помахала родителям и стала пробираться к ним сквозь толпу школьников и встречающих их родителей. Народа было все равно меньше чем первого сентября или двадцать пятого июня, но все равно в этом году очень многие уехали из школы. Я помахала на прощание подруге.

– Я уже скучаю, – долетел до меня звонкий голос Поттера.
Я резко обернулась. Таким тоном он никак не мог говорить со своими друзьями. И верно. Возле разделительного барьера стоял Джеймс и обнимал какую-то блондинку. Вот она отстранилась от него.
– Я тоже, – в ее голосе звучали капризные нотки.
– Мы же не на год прощаемся, – улыбнулся Джеймс. От его улыбки у меня мурашки по спине побежали.
– Знаю, но... Я люблю тебя, – сказала она, поглаживая его по щеке. Он слегка склонился и поцеловал девушку.

Мое сердце пропустило целую серию ударов. Я так и застыла посреди платформы, пялясь на целующуюся парочку. Ноги начали дрожать, а по щекам потекли молчаливые слезы. Конечно, я могла бы догадаться, что рано или поздно Поттеру осточертеют мои отказы, но... почему, съешь меня акромантул, мне так больно?!
– Ого, – рядом со мной оказалась Марлин, – с каких это пор Поттер встречается с Блэк?
– С кем? – резко спросила я, поспешно вытирая слезы.
– С Нарциссой Блэк, – пояснила Марлин. – Смотри, вон они обжимаются.
Маккиннон махнула рукой в сторону парочки.
– А, – я бросила быстрый взгляд в их сторону, делая вид, что только что заметила их. – Ну, думаю, что недавно... если судить по тому, что ты удивлена. Ладно, Марлин, мне пора, родители ждут... Хороших каникул тебе.
– И тебе, Лили, – помахала мне однокурсница и скрылась в толпе.

Всю дорогу домой я пребывала в отвратительном настроении, что не укрылось от наблюдательной мамы. За ужином я лишь ковыряла вилкой в тарелке, а после поднялась в свою комнату и рухнула на постель, не переодеваясь. Самообладание покинуло меня, и я разревелась. Перед глазами так и стояли целующиеся Джеймс и Нарцисса...
– Солнышко, ты разрешишь мне войти? – у двери раздался заботливый голос мамы.
Я села на постели и вытерла глаза.
– Конечно, мам.
Мама присела на край моей кровати и принялась поглаживать меня по волосам.
– Что случилось, родная? – обеспокоенно спросила она.
Я шумно выдохнула. Не очень хотелось бы посвящать маму в мои проблемы. Но она, кажется, сама обо всем догадалась.
– Это из-за мальчика?
Я вздрогнула. Все-таки мама слишком хорошо меня знает. Я кивнула и снова расплакалась.
– Я... я такая дура! – всхлипывала я. – Почему я поняла это так поздно?
– Пришла пора, она влюбилась, – с улыбкой процитировала моего любимого поэта мама. – Дорогая, тебе уже семнадцать лет. Пора бы испытать, наконец, это светлое чувство...
– Ты не поверишь, мам, но я люблю его уже давно. Я даже не могу сказать, сколько именно. Он... он мне сразу понравился, вот только поняла я это слишком поздно...

– И что же мешает вам быть вместе?
– Он бегал за мной все эти годы. А я отказывала ему, думая, что нужна ему только для комплекта, – усмехнувшись сквозь слезы, ответила я. – Я очень боялась, что как только он добьется своего, то тут же бросит меня. А сегодня я узнала, что он любит другую девушку...
Я запнулась, прокручивая в голове сцену на платформе номер девять и три четверти. Нарцисса сказала ему, что любит, но ответил ли он ей тем же?
– Это так глупо – влюбиться в самого популярного мальчика в школе, – прошептала я, ненавидя саму себя. Мама успокаивающе погладила меня по щеке.
– Ты не права, мое солнышко. Это совершенно нормально. Знаешь, когда-то я была точно в такой же ситуации, что и ты.

– Как это? – не поняла я.
– Очень просто. Я полюбила "звездного парня" нашей школы. За ним бегали толпы поклонниц, он мог встречаться каждый день с новой девушкой. Шансов у меня практически не было. Я просто не знала, как нужно вести себя в его присутствии.
– Наверное, это было очень больно, – прошептала я. Я хотя бы не теряюсь в компании Джеймса.
– Не то слово, – согласилась мама. – Однажды мои родители сообщили, что мы все идем на ужин к папиному начальнику. Я не хотела этого, я всегда томилась на подобных мероприятиях. Но отец был непреклонен. Мне пришлось смириться с судьбой. Я уже ненавидела этих людей, настроившись всем своим видом давать понять им, как мне неприятно их общество. Но когда я переступила порог их дома, я была просто в шоке. Потому что сыном этих людей оказался...
– Тот самый парень, – с улыбкой закончила за нее я. Мама кивнула.
– Да, это оказался он. Мы отлично провели время. Он оказался еще лучше, чем я его знала. Помню, он тогда сильно смущался, и я спросила, в чем дело. Оказалось, что во мне.
– Как это? – изумилась я.
– Он сказал, что я уже давно ему нравлюсь, – улыбнулась мама. – Не передать словами, как я была счастлива. Я счастлива до сих пор. У нас уже две взрослые дочки, которых мы очень любим.

– Ничего себе! – выдохнула я. – Ты никогда раньше не рассказывала нам с Петуньей вашу с папой историю...
– Случая не было, – улыбнулась мама. – Но ты понимаешь меня? Иногда в нашей жизни может случиться самое настоящее чудо. Твой мальчик обязательно поймет, что на самом деле любит тебя, поверь мне.
– Ты говоришь так только затем, чтобы утешить меня...
– Это неправда, дорогая. Ты сказала, что он добивался тебя уже очень давно. Откуда ты знаешь, что это не любовь, а банальная страсть?
Я задумалась, не желая находить Поттеру оправдания.
– Но за что ему любить меня? – я осознаю, как по-детски звучит этот вопрос, но все же мне важен ответ. – Вот Нарцисса – совсем другое дело. Она умна, красива, элегантна... чистокровна...

Последнее слово маме явно непонятно, но она прервала меня.
– Милая, это вовсе не те приоритеты, по которым стоит влюбляться. У тебя широкая душа и доброе сердце. И ты у меня красавица.
– Я рыжая, – упрямо твердила я. – А она блондинка...
Мама тихонько засмеялась.
– Это уж точно не показатель. Но, в конце концов, ты ведь волшебница. Тебе ничего не стоит сделать так, чтобы он забыл свою нынешнюю подружку...
Теперь уже настала моя очередь смеяться.
– Мам, это глупости. То, что я волшебница, ничего не меняет. Заклятие Империус противозаконно, а приворотное зелье... Это не для меня. Мне не нужны фальшивые чувства.
– Тогда ты должна сделать так, чтобы в нем проснулись чувства настоящие...
Я не стала спорить с мамой и что-то ей доказывать. Ей легко говорить... Она счастлива в браке с папой вот уже больше двадцати лет...
– Я знаю, что у тебя все будет хорошо, – прошептала мама и поцеловала меня в лоб. – По-другому и быть не может.

Я нехотя разлепила глаза. Солнце уже стояло высоко в зените. Насколько я могла судить, Джеймс уже встал. В душе шумела вода. Я сладко потянулась. Вот он вышел из ванной комнаты, вытирая волосы полотенцем. Я засмотрелась на него. Мерлин... сам Аполлон показался бы рядом с моим мужем сущим уродом! Мои зелья сделали свое дело просто прекрасно, на теле Джеймса не осталось даже шрамов.
– Доброе утро, солнце, – улыбнулась я.
В мгновение ока он оказался рядом со мной, отбросив полотенце.
– Доброе утро, любимая. Тебе снилось что-то хорошее? Ты улыбалась во сне.
– Мне снилась мама, – сообщила я, поглаживая его торс. – И ты.
Он улыбнулся и поцеловал меня.
– Хорошая компания.
День мы встретили в постели.
– Что нового? – спросила я, наливая мужу кофе, пока он просматривал свежий выпуск "Пророка".
– Ничего, – удрученно сказал он. – Ни слова о вчерашнем массовом нападении на магглов. Министр магии, кажется, совсем рехнулся. Да когда же эти тупицы в Министерстве поймут, наконец, что на дворе война в самом разгаре?
Ответить мне не дала серая сипуха, которая влетела через дымоход и уронила мне на голову письмо. Чувствуя, что ничем хорошим оно меня не порадует, я распечатала его и принялась читать. С каждой строчкой пергамент в моих руках начинал прыгать. Буквы расплывались перед глазами. Я рухнула на стул, закрыла голову руками и расплакалась.
– Родная, в чем дело? – меня мгновенно обняли руки Джеймса. Он гладил меня по голове и целовал в шею. – Прошу тебя, не молчи!
Я схватила его за рубашку и уткнулась лицом ему в грудь.
– Это письмо от Дамблдора, – всхлипывая, начала я. Джеймс терпеливо ждал продолжения. – Вчера ночью моих родителей убили Пожиратели смерти.