Глава 15

Уже на следующий день после выпускного мы провожали закат в одном из городов моей мечты – Ленинграде. В Министерстве магии еще помнили бравого мракоборца Карлуса Поттера, поэтому в просьбе Джеймса организовать нам портал не отказали. Конечно, нам ничего не стоило бы сделать его самим, но над Джеймсом уже и так висела угроза уголовной ответственности за незарегистрированные успехи в анимагии. Не хватало еще больше усугубить положение.
Мы любили не спеша прогуливаться по Невскому проспекту. Вообще в СССР были довольно странные названия городов, улиц, даже имена людей имели какой-то грубый оттенок. Не говоря уже о самом языке. Он напомнил мне поговорку: "На французском языке нужно любить, на английском – дружить, а на немецком – ругаться". Страшно представить, что же тогда нужно делать на русском языке.
Мы посетили Эрмитаж и Кунсткамеру. История этой страны будоражила мое сознание, причем не магическая история, а магловская. Блокада Ленинграда, которая длилась с сорок первого по сорок четвертый год, была сопоставима с нашей войной, которая стремительно набирала обороты. Нам бы уехать из Соединенного Королевства куда подальше, дабы обезопасить себя и наших будущих детей, однако сердцем я все еще была на Британских островах. Материк не манил меня, несмотря на ужасную опасность, исходившую от Волан-де-Морта. Той недели, что мы провели в Ленинграде, хватило для того, чтобы в нашей родной стране произошли серьезные перемены. Дамблдор создал специальную организацию для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть под названием Орден Феникса. Глава подразделения категорически отказывался принимать в свой отряд вчерашних школьников, но мы проявили характер и настояли на своем. Дамблдору пришлось срочно разрабатывать программу для ускоренного обучения мракоборческим навыкам новых членов Ордена. К сожалению, численность нашей группы была ничтожной по сравнению с армией Волан-де-Морта. Но даже это не позволило Дамблдору разрешить нам принимать участие в битвах. Нашей задачей была разработка стратегии и помощь раненым после схваток с Пожирателями. Помимо работы в Ордене на меня свалилась подготовка нашей с Джеймсом свадьбы, с которой мы решили не тянуть. Большое спасибо маме, которая взяла все заботы на себя. Свадьба Петуньи и ее Вернона по каким-то причинам перенеслась на зиму, так что мама с удовольствием занималась нашей свадьбой. Петунья могла бы ей здорово помочь в этом, но видимо ей было легче откусить себе язык, чем оказать услугу мне. В свободное время я оказывала посильную помощь матери. В самом дальнем углу шкафа уже висело мое свадебное платье, спрятанное в белый одежный чехол, в которое я влюбилась с первого взгляда. Улыбающаяся молоденькая продавщица свадебного салона заверила меня, что я буду самой красивой невестой в мире.
– Знаете, я предпочитаю, чтобы она была самой счастливой, – как-то грустно ответила на ее реплику мама. Ее слова заставили меня вздрогнуть всем телом. То, что я буду счастлива в браке с Джеймсом, не вызывало никаких сомнений, но долго ли продлится это счастье?
Наша совместная жизнь оказалась вовсе не такой волнующей и трепетной, как я предполагала. На мне повисла ко всему прочему уборка, готовка, стирка, глажка и так далее. Домового эльфа у Поттеров не было, да я в его помощи и не нуждалась, ведь мне значительно помогала магия, но постепенно эта рутина стала затягивать меня с головой. Борясь с отчаянием, я не придумала ничего лучше, чем вымещать свое недовольство на ни в чем не повинном Джеймсе. Даже секс не спасал положения, превратившись во что-то, что "так и должно быть". Усталость и нежелание грозили скоро совсем свести его на нет. Мне не хватало ласки и тепла тела Джеймса, но он, ни словом, ни жестом не давал понять, что его это заботит не меньше чем меня.
За два дня до свадьбы у нас состоялся крайне неприятный разговор.
– Джеймс, скажи мне, у нас все в порядке? – за завтраком спросила я, так и не притронувшись к омлету, который, кстати, слегка подгорел.
Он удивленно уставился на меня, отложив газету.
– Лили, что-то не так?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я думаю, что да, – осторожно сказал он. – Ты считаешь иначе?
– Сам посуди. Когда ты в последний раз спрашивал у меня, как прошел мой день? Когда ты в последний раз интересовался моим самочувствием? Когда мы в последний раз, черт возьми, занимались любовью?!
– Ну, я... вроде бы спрашивал... на днях, – неуверенно отозвался он, отводя взгляд. Мне это очень не понравилось.
– Вроде... – протянула я. – Ответ неверный, Джеймс Поттер. Мы еще даже не женаты, а ведем себя словно надоевшие друг другу престарелые супруги, не особо интересующиеся жизнью друг друга. – И без дальнейших рассуждений припечатала. – У тебя кто-то есть?
– Что? – тупо спросил он, уставившись на меня как на пациентку дурдома. – Откуда такие мысли?!
– Что еще я должна думать? – вскочила с места я, отшвырнув стул. – Ты возвращаешься намного позже меня, ложишься спать, не сказав мне ни слова, даже не удостоив обычным поцелуем в щеку! Может быть, тебе и все равно, но для меня такие мелочи очень много значат!
Он продолжал прожигать меня таким взглядом, словно я была врагом номер один. Высказав все, что накопилось у меня в душе, я вдруг осознала, как нелепо звучат мои обвинения, которые сейчас повисли в наэлектризованном до предела воздухе.
– Я думал, что ты прекрасно осознаешь, что мы находимся в самом эпицентре войны, – тихо сказал мне Джеймс. – Я думал, что ты поймешь, как нелегко мне покидать дом, оставляя тебя одну, думал, что ты понимаешь мои чувства и беспокойство о тебе. Плюс ко всему постоянное нахождение в самом пекле, когда люди исчезают и гибнут практически у тебя на глазах, а ты не можешь сделать ничего существенного для того, чтобы предотвратить это... И после этого ты смеешь упрекать меня в том, что я прохлаждаюсь у какой-то мифической любовницы?
Он говорил совершенно спокойно, но... лучше бы он кричал на меня, бил посуду и вообще устроил бы сцену. Его хладнокровность почему-то резала меня без ножа.
– Когда успокоишься, тогда и поговорим, – холодно сказал он и покинул кухню, оставив на столе недоеденный подгоревший омлет. Я тихо сползла по стене и позволила горячим слезам покатиться по моим щекам.

Я медленно шла по Литтл-Нортону, стараясь запомнить каждую его незначительную деталь. Когда еще я раз появлюсь здесь? В ушах по-прежнему стояли грубые слова сестры, которые она бросила мне в сердцах всего пять минут назад. Ноги сами привели меня на беспризорную детскую площадку. Старые заржавевшие качели заскрипели не хуже голоса профессора Бинса, когда я на них села и обвила рукой цепь. Летний ветерок приятно холодил разгоряченную кожу. Я смахнула со лба бисеринки пота. Здесь я познакомилась с Северусом. Мерлин, как давно это было... Казалось бы, с тех пор прошло целых десять лет, однако у меня было ощущение, что они пролетели как одни сутки. Как мы могли так измениться за это время и так отдалиться друг от друга? Во всем виновата эта проклятая война, когда тебе приходится делать самый первый осознанный выбор, еще будучи школьником. Окажись Сев хотя бы в Пуффендуе, он был бы защищен от пагубного влияния слизеринского общества...
– Лили?
Я очнулась от размышлений о маленьком неопрятном мальчике, который самый первый познакомил меня с волшебным миром, и перевела взгляд на уже ставшего взрослым мужчину, но с теми же характерными особенностями, что и мой друг.
– Здравствуй, Северус, – как-то чопорно ответила я и отвела взгляд.
– Не смею показаться невежливым, но... как ты здесь? В наших краях ты нечастая гостья.
– Позволю себе напомнить, что я родилась и выросла в этом городе, – горько сказала я, – поэтому мне кажется странным, что ты удивлен, встретив меня здесь.
– Ты права, я удивлен, встретить тебя именно здесь. На этой детской площадке.
– От воспоминаний никуда не деться. Как родители?
– Мать умерла на днях от побоев. Не подняла волшебную палочку даже ради спасения своей жизни.
Горло сжалось, перекрывая кислород.
– Мои соболезнования...
– Не надо, – резко сказал он. – Мне от этого не легче.
– Да... я понимаю. Прости.
Мы снова замолчали. Северус присел на соседние качели, которые издали еще более протяжный звук, чем мои.
– А... отец?
– В тюрьме за убийство, – неожиданно ухмыльнулся Северус. – Надеюсь, что там он и сгниет.
Я ничего не сказала в защиту Снегга-старшего, который убил Эйлин Принц. Хотя мать Северуса никогда не вызывала во мне симпатию, что-то напоминающее жалость к этой побитой и выброшенной на обочину жизни женщине во мне присутствовало.
– Так и будем сидеть здесь? – вдруг спросил Сев. Я посмотрела на него.
– Что ты предлагаешь?
Он вдруг смутился.
– Может быть, ты зайдешь... ко мне? Ты ведь столько раз хотела прийти ко мне домой...
– Это было в то время, когда я еще считала тебя своим другом, Сев.
– Да, я знаю. Но мы могли бы сегодня вспомнить все, что было... просто посидеть и поговорить. Как будто мы снова друзья. О большем я тебя не прошу, Лили.
Я неотрывно следила за порхавшей с цветка на цветок бабочки.
– Не факт, что мы с тобой еще когда-нибудь увидимся. Скоро ты уже не будешь той Лили Эванс, которую я знал... вместо тебя родится Лили... Поттер, – фамилию Джеймса он произнес с отвращением, но я сделала вид, что не заметила этого. – Позволь мне попрощаться с моей подругой.
– Хорошо, – ровным голосом сказала я, – идем.
Я поднялась с качелей, которые снова заскрипели на всю улицу, и зашагала в сторону реки, за мостом через которую начинался Паучий тупик. В конце концов, я ведь и вправду всегда хотела побывать в доме у Снеггов.

Домом это место назвать язык не поворачивался. После дней, проведенных в особняке Поттеров, жилище Северуса можно было назвать только жилищем. Очень убогая прихожая, которая вела в крохотную гостиную, в которой все полки были заставлены многочисленными книгами. Справа была дверь, которая вероятно вела в кухню, а узкая и шаткая лестница, ведущая на верхний этаж, выглядела до того хрупкой, что меня удивило, как она до сих пор не обрушилась. Я скромно присела на краешек дивана и уставилась на свои руки, отчего-то сжавшиеся в кулаки. Северус разлил по бокалам вино и протянул один мне. Я приняла напиток, но пить его не стала. Северус тоже лишь слегка пригубил вино и поставил бокал на кофейный столик.
Наш разговор не нес в себе какую-то содержательную информацию. Мы действительно предавались воспоминаниям о славных школьных буднях. Стрелки ходиков негромко тикали, словно отсчитывали оставшееся нам время. Я тряхнула головой и прогнала нелепое наваждение. Северус вдруг замолчал и уставился в окно, за которым уже потемнело. Я подумала, что он тонко намекает мне, что пора уходить...
– Ладно, Сев, спасибо тебе за вечер. Мне действительно было приятно провести его с тобой. Какими бы горькими ни были все чувства, что мы причинили друг другу, я все равно буду помнить тебя как мальчика, который стал моим самым первым и самым близким другом. Несмотря на твое заверение, что мы больше не увидимся, я все же лелею надежду, что это не так. Поэтому не говорю тебе “прощай”.
Я встала и направилась к двери. Но не успела я взяться за ручку, как раздался слабый голос Северуса:
– Лили, подожди...
Я обернулась. Северус сидел на диване и смотрел на меня как на невообразимое счастье. Во всяком случае, как мне показалось.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – тихо сказал он.
Как мне хотелось сказать ему, что я тоже не хочу уходить! Но это было неправдой. С самого начала я томилась и страстно желала оказаться как можно дальше от этого места.
Северус тем временем встал и подошел ко мне, накрыв мою ладонь, сжимающую дверную ручку, своей.
– Я никогда не смогу отпустить тебя, никогда не смогу попрощаться с тобой. Это просто выше меня. Я знаю, что на самом деле не принес тебе ничего кроме разочарования и боли, но... Смотреть на твое счастье с Поттером мне было невыносимо. И если ему досталось такое сокровище как ты, то почему я не заслуживаю, хотя бы малейшую его часть?
Я молча смотрела на него. Что я могла сделать в такой ситуации? Просто молчать и ждать продолжения. Я не могла уйти, сделав бывшему другу больно...
– Я знаю, что прошу слишком о многом, даже скорее о невозможном. Я прошу тебя, Лили пока-еще-Эванс, об одном-единственном поцелуе, ничего не значащем и ничего не меняющем. Клянусь, что унесу его с собой в могилу. Только один поцелуй, Лили. Всего один.
Я сглотнула. Северус действительно просил меня о невозможном. Но вспомнив утреннюю ссору с Джеймсом, затем дневной скандал с сестрой, во мне вспыхнула ярость. Переборов отвращение, прежде всего к самой себе, я слегка коснулась губами его сухих тонких губ. Какое-то мгновение он наверняка не мог поверить в происходящее, но сразу же сориентировался, углубляя поцелуй. Я позволила своим глазам закрыться, а его рукам обвить меня за талию и притянуть к себе. Поверить в то, что я сама поцеловала Северуса Снегга посреди его гостиной, я не могла.
Просто представь, что это дурной сон, который по странному стечению обстоятельств тебе нравится.
Поцелуй стал более настойчивым. Ладонь Северуса проникла под мою блузку и нашарила застежку от лифчика. Стоп! Он ведь просил об одном лишь поцелуе, на который я согласилась с большим трудом. Его ледяные как у лягушки руки, гладившие мою спину, должны были вызывать у меня дрожь омерзения и чувство жуткой ненависти... Так какого же обвислого Мерлина я даже не пытаюсь сопротивляться?! Более того, я хочу, чтобы это продолжалось!
Наверное, я должна найти себе оправдания. Сказать, что меня околдовали, зомбировали, загипнотизировали... Но зачем врать самой себе? Северус прекрасно видел, что я не отталкиваю его, чем незамедлительно воспользовался. Одежда каким-то образом покинула мое тело. Я лежала на узкой кровати, а надо мной склонялся мой бывший лучший друг, собираясь войти в меня...
Нет. Ты не позволишь себе так низко пасть, Лили Эванс.
Я стремительно оттолкнула руки Северуса, которые ласкали мою грудь. А ласкали ли? Беззастенчиво лапали, и никак иначе! Северус пытался удержать меня, на его лице появилось злое выражение. Я вырывалась и бессвязно бормотала:
– Северус, нет... я не хочу, не надо...
Его объятия мгновенно разжались. Я вскочила и принялась подбирать свою одежду. Затылком я ощущала на себе его раздраженный взгляд, а какое-то шестое чувство подсказывало мне, что сейчас ему наверняка хочется убить меня. Вот это я с удовольствием позволила бы ему сделать. Я только что изменила своему без пяти минут мужу, а главное с кем! С его главным врагом, который однажды чуть не прикончил его неизвестным режущим заклятием, который ненавидит его каждой клеточкой своего существа! И хотя до самого страшного не дошло, я все равно чувствовала, как моя грязная кровь оправдывает не менее грязное поведение...
Не сказав ему ни слова, я стремительно покинула этот дом и трансгрессировала... А куда мне было трансгрессировать? Джеймс наверняка уже дома и волнуется, ожидая меня, а я... А от меня так и несет запахом Северуса, запахом разврата. Я трансгрессировала в "Дырявый котел". Денег в кошельке как раз хватило на самую дешевую комнату и бутылку огненного виски. Я залезла в горячую ванную и принялась смывать с себя всю грязь, что налипла на меня за сегодняшний вечер. Нет, простыни в доме Северуса были довольно чистыми. А смывала я с себя всю ту порочащую и развратную грязь, до крови раздирая грубой мочалкой кожу в тех местах, где меня касались эти холодные руки. Через довольно долгое время я уже могла бы сиять не хуже начищенного галеона. Кожа сморщилась от воды, но мне было недостаточно этого. Казалось, что грязь проникла под кожу, и вымыть ее оттуда не было никакой возможности. Я бы и уснула в ванной, но вода начала потихоньку остывать. Конечно, я могла бы одним взмахом волшебной палочки снова нагреть ее, но... мне просто не хотелось. Мне вообще больше ничего не хотелось.
Я завернулась в большое банное полотенце, села на кровать и открыла бутылку с огненным виски. Жидкость непривычно обожгла гортань, но я даже не поморщилась. Сейчас мне требовалось заснуть и постараться забыть об этом кошмаре, но сон решительно ускользал от меня. Я пила так быстро, что мне вот-вот должна была потребоваться еще одна бутылка.
– Почему, почему я осталась с ним? – в отчаянии выкрикнула я в темноту. – Почему просто не ушла, когда он высказал свою нелепую просьбу? Почему, как, за что? Мерлин, за что ты ненавидишь Джеймса? Теперь ему придется жить с шлюхой... И придется ли?
– Глупый вопрос, дорогуша, – откуда-то вдруг раздался похожий на мой голос. – Он просто выставит тебя за дверь...
– Хорошо еще если не убьет при этом...
– Что, ты считаешь такой расклад хорошим? Тогда ты полная дура, Лили так-и-останешься-навсегда-Эванс. Неужели ты еще не убедилась в этом? Зеленый луч Убивающего проклятия – вот все, на что ты можешь рассчитывать. Будет гораздо хуже, если ты окажешься на улице совсем одна. Без него. А без него тебе не жить. Но если он решит наказать тебя самым ужасным способом, то будет прав на сто с кнатами процентов, ибо ты заслуживаешь гораздо худшей кары.
Я ненавижу себя. Ненавижу за слабости, за разговоры сама с собой, за свой характер и вытекающее из него поведение...
Ты должна сделать все для того, чтобы Джеймс ничего об этом не узнал.
Да. Я так и сделаю. Пусть такая шлюха как я не заслуживает его, но он будет счастлив. Ради этого стоит потерпеть даже саму себя.

Разбудили меня громкие испуганные голоса на лестнице. Я резко села на постели и протерла глаза. Голоса казались смутно знакомыми. Голова страшно болела после выпитой на сон грядущий бутылки огненного виски. Голоса тем временем приближались. Я инстинктивно закуталась в одеяло, словно оно могло спасти меня от гнева Джеймса. Он вот-вот будет здесь, я не сомневалась в этом, а я даже не придумала себе оправдания, почему не ночевала дома...
Дверь моей комнаты распахнулась, и на пороге показался растрепанный и злой Джеймс. Он в два гигантских шага пересек комнату и рухнул передо мной на кровать. Я отшатнулась от него, еще больше заворачиваясь в одеяло. За Джеймсом по пятам стремительно зашел Сириус, на лице которого было написано облегчение. Последним вошел Римус и плотно прикрыл за собой дверь.
– Лили! Как ты меня напугала, я уже себе невообразимых ужасов напридумывал! – кричал Джеймс, осыпая мое серое лицо поцелуями, от которых я слабо пыталась уворачиваться. Кажется, он был так рад меня видеть, что даже предпочел не замечать за милю разивший от меня перегар. – Когда ты не вернулась после полуночи, я первым делом помчался в больницу святого Мунго. Там мне сказали, что в морге лежит неопознанное тело молодой девушки с рыжими волосами. Клянусь, когда я об этом услышал, чуть рассудка не лишился! Хвала Мерлину, что это оказалась не ты. Потом я позвал ребят, и мы отправились к твоим родителям, но они сказали, что ты уже давным-давно ушла от них... Мне казалось, что к рассвету я поседею, но здесь нам сказали, что ты остановилась в одной из комнат... Лили, да что с тобой такое?! Объясни мне, что происходит!!!
Я смотрела в его горящие от ярости глаза и вдруг ощутила, что мои собственные наполняются слезами. Я мгновенно обхватила его за шею и разрыдалась.
– Джеймс... прости меня... я такая дура... я люблю тебя... я тебя очень сильно люблю...
– Я тоже люблю тебя, девочка моя, – обескуражено прошептал он, поглаживая меня по волосам. Наверняка его очень испугала моя реакция. – Слышишь меня? Я люблю тебя больше жизни, я отдам ее за тебя, не задумываясь...
– НЕТ! – закричала я, отчего Сириус подпрыгнул, а Римус удивленно на меня уставился. – Не говори так, я этого не заслуживаю!
– Успокойся, все хорошо, – ласково говорил мне Джеймс, заключая меня в свои объятия, которых я совершенно не заслужила. – Одевайся, сейчас мы отправимся домой. Клянусь, наш вчерашний разговор ничего не изменил! Все будет хорошо, моя милая Лили, ты отдохнешь, как следует и все мне расскажешь. Собирайся, мы будем ждать тебя за дверью.
Он разжал руки, и я ничком рухнула на кровать, продолжая рыдать похлеще Плаксы Миртл. Вот чье общество мне бы сейчас не помешало!
Минут через десять я более-менее успокоилась и принялась одеваться, про себя решив, что как только вернусь домой, сразу же избавлюсь от этой одежды.
– Как думаете, что с ней произошло? – я слышала приглушенный голос Лунатика из-за двери.
– Не знаю, – задумчиво отозвался Сириус, и я мгновенно представила, как он хмурит брови и кусает губы. – Полагаю, что это было не самое приятное происшествие в ее жизни.
Мерлин, что же мне им сказать?! От бессилия и отчаяния я сползла по стене.
Истеричка. Шлюха. Лгунья. Да, все это обо мне.