Альбус Дамблдор в одиночестве наблюдал за угасающим днем и потягивал горячий шоколад, наслаждаясь его вкусом. Ему так необходимо утешение.

Доставленный пару минут назад доклад Северуса о состоянии мисс Грейнджер встревожил больше, чем он показал. Не только ее лихорадка и реакция тела заставили вглядываться в ночь, будто в поиске ответов.

Его беспокоил холодный и отрешенный голос Мастера Зелий, которым тот докладывал. Северус не беспокоился о мисс Грейнджер, он даже не чувствовал сострадания. Что-то в его лице выражало удовлетворение ее состоянием.

Все время, что они были знакомы, Альбусу казалось, что Снейп чрезмерно заботлив. Заботится о своих студентах, вкладывает слишком много энергии и старания в их благополучие. Изводит себя опекой над ранеными слизеринцами или теми, которые перешли на темную сторону. Северус воспринимает каждого студента, который сдался, каждого ученика или ученицу, которые сошли с пути света, как личную неудачу. Он винит себя больше, чем своих подопечных.

Но не в случае с мисс Грейнджер. Неужели он совершил ошибку, предоставив её заботам Северуса? В тот момент это решение казалось ему вполне логичным. Мужчина прошел через то, что сейчас испытывала Гермиона. Он знал, каково прятаться в темноте, и Дамблдор надеялся в привычной для него, слишком оптимистичной манере, что эти двое возможно будут помогать друг другу.

Альбус так отчаянно нуждался в успехе этой девушки!

Год назад, когда возвращение Волдеморта открылось и Министерство признало опасность, которую он представляет, у Дамблдора были высокие надежды. Конечно, он ожидал трудностей, но, без сомнения, битва должна была скоро кончиться.

Однако сейчас, спустя год провалов, предательств и разочарований, он уже не был столь уверен. Авроры Министерства и Орден Феникса работали рука об руку, были вовлечены огромные средства и дополнительные планы действий. Но что бы они ни делали, Волдеморт, казалось, всегда был на шаг впереди.

Единственными успехами последних месяцев он был обязан мисс Грейнджер. Прежде чем он успел заметить, эта девушка стала ключом к уничтожению Волдеморта, единственной надеждой Дамблдора.

Год назад он возложил эти надежды на Гарри. Гарри…

Дамблдор вздохнул и всмотрелся в темноту в поиске ответов, которые невозможно было найти. Гарри не стал действовать так, как он предполагал. После рассказа о пророчестве Альбус надеялся, что Гарри мгновенно загорится идеей и согласится на задание, которое ожидало его.

Директор ненавидел красть у мальчика то немногое, что осталось от нормальной жизни, но враг был слишком силен, чтобы его можно было игнорировать. Однако Гарри, казалось, не интересовался уроками, дуэлями или подготовкой к предстоящей битве. Вместо этого он будто нашел утешение в повседневных делах: учебе, игре в Квиддич и планировании шалостей со своим другом Роном Уизли.

Именно Гермиона оправдала его ожидания. Член золотой троицы, которого он меньше всего воспринимал всерьез. «Слабый разум смертным дан», — подумал он безропотно.

Стук в дверь отвлек директора от размышлений. Прежде чем он успел ответить, дверь распахнулась, и Минерва МакГонагалл стремительно вошла в комнату.

— Минерва, — вежливо поприветствовал ее Дамблдор и встал ей навстречу. — Как я рад вас видеть! Однако я должен предупредить, что сегодня вечером у меня встреча, на которой я должен присутствовать. Поэтому, если вы не возражаете, мы могли бы найти более подходящее время для…

— Возражаю, Альбус, — сухо отрезала она. — Очень даже возражаю. Хватит скрываться от меня, это возмутительно!

— Не понимаю, о чем вы говорите, моя дорогая, — вежливо ответил он. — Это время года очень хлопотное и если вы считаете, что я пренебрегаю вами, я обязательно…

— Альбус Дамблдор! Я может быть не так опытна как вы, но отнюдь не глупа! Что-то странное происходит с Гермионой Грейнджер, и я требую выяснить, что именно не так.

— Что навело вас на подобные размышления, Минерва? — голубые глаза Дамблдора отчаянно сверкали, но МакГонагалл была безжалостна.

— Во-первых, она исчезает среди ночи. Мне об этом сообщают только на следующий день, я не могу с ней поговорить, я даже не могу увидеть ее до исчезновения. За все время, что я была главой Дома Гриффиндор, вы ни разу не пренебрегали мной таким образом, Альбус. Во-вторых, за последние несколько дней моя ученица ни разу не говорила со мной и не писала мне. А мы говорим о Гермионе Грейнджер! Даже после случая, когда она окаменела от взгляда василиска, даже тогда она первым делом спросила о домашнем задании. Она бы никогда не исчезла, не узнав, что задали на два месяца вперед! И, в-третьих, Северус стал тем же хмурым человеком, каким был раньше. Когда я отчитывала его за то, что он отмахнулся от Ремуса, он вел себя как мальчишка, пойманный на лжи. На лжи, которая напрямую связана с мисс Грейнджер!

Она остановилась и гневно посмотрела на Дамблдора, отчего директор почувствовал себя шестилетним мальчиком, стащившим конфеты с кухни.

— Так что не могли бы вы перестать морочить мне голову и объяснить, что случилось с моей ученицей?

Он понял, что проиграл, и рассказал всю правду.

Когда директор закончил рассказ, он увидел в глазах Минервы слезы и молча предложил ей носовой платок и чашку горячего шоколада. Она приняла и то, и другое.

— Бедная девочка, — сказала она после нескольких минут молчания. — Я надеялась, что она хотя бы дождется окончания школы.

Дамблдор остолбенел.

— Вы знали об этом, Минерва? — ошеломленно спросил он.

— Нет, ради всего святого, Альбус! Конечно же, я не знала! Если бы я знала, я бы тут же остановила ее! Но в отличие от вас, — она остановилась и критически посмотрела на директора, — я ее никогда не недооценивала.

— Моя дорогая Минерва, я никогда… — запротестовал Дамблдор, но она снова его перебила. — Ненамеренно, Альбус. Но все внимание всегда было сосредоточено на Роне и Гарри. Это был дуэт, который вытворял безрассудства; они доставляли неприятности и делали из этого настоящее шоу. Гермиона была не для подобных действий. Она занималась исследованиями, поддерживала своих друзей, помогала им с учебой. Никто не замечал ее изобретательного, блестящего ума, ее жестокости и ее желания принести в жертву что угодно, даже себя, только чтобы спасти друзей. Мистера Поттера и мистера Уизли всегда было легко остановить. Но с первого курса я беспокоилась о способностях мисс Грейнджер. Потому что я знала: если она начнет действовать, ее невозможно будет остановить.

Она выглядела измотанной и осунувшейся. Со вздохом Минерва сказала:

— Она слишком умна для своих друзей, Альбус. Они никогда не были ей подстать. Хотела бы я знать, сможете ли вы составить ей конкуренцию через несколько лет.

* * *
Спустя два дня лихорадка прекратилась, оставив Гермиону слабой как котенка. Никогда еще ей не было так плохо.

Перенести головные боли было сложнее всего. Ломка, лихорадка — все это она могла вынести, но не эту нестерпимую боль, которая раскалывала голову, будто молния раскалывает дерево. Гермиона не могла не то что говорить, но даже думать. Черт, да даже заплакать от боли. Спать было невозможно.

Единственное, что видела Гермиона в промежутках между борьбой с галлюцинациями, вызванными лихорадкой, была язвительная ухмылка Снейпа и его лицо, на котором явственно читалось: «Я вас ненавижу, и вы заслуживаете все эти мучения».

Снейп приходил к ней в комнату, применял очищающие заклинания, предлагал воду и укрепляющие зелья. Но никогда не говорил больше необходимого. Ни разу не проявил заботу о ее состоянии.

Но все же, несмотря на его ненависть и отвращение, присутствие Снейпа стало для девушки утешением. Только он напоминал, что она еще человек, хоть и оторванный от общества. Она уже привыкла к его пренебрежительному отношению. Раньше ведь профессор тоже был не особо разговорчив. Гермиона лишь надеялась, что во время лихорадки не выболтала больше, чем следовало.

«Хватит ныть! — ругала себя девушка. — Пора привести себя в порядок».

Она осторожно опустила ноги с кровати и попыталась встать, но только лихорадочно ухватилась за поручни. И правда, слабая как котенок. На секунду Гермиона подумала, что стоит снова лечь и подождать Снейпа. Но образ профессора, несущего ее на руках в ванную, придал ей достаточно сил, чтобы встать самостоятельно.

Купание оказалось нелегкой задачей. Ей понадобилось около часа, чтобы вымыться. Она даже уснула в ванной, проснувшись лишь тогда, когда розовые пузыри защекотали нос. Но, в конце концов, после долгих ругательств и осторожных движений, ей удалось выйти из ванной без тяжелых травм. Надев новую пижаму и теплую шерстяную мантию, Гермиона села на край кровати и стала расчесывать волосы.

Именно в этот момент Снейп ворвался в комнату, как обычно, без стука. Ее взгляд застал профессора врасплох, так что он чуть не споткнулся.

— Вижу, сегодня вы чувствуете себя лучше, — холодно заметил он.

— Да. Спасибо, что спросили.

— Это не вежливость, мисс Грейнджер. Не вижу никакого смысла выказывать вежливость таким людям, как вы. Меня беспокоит ваше здоровье и только.

— Я понимаю, профессор.

Даже не глядя на девушку, что сердито отметила про себя Гермиона, Северус достал свою палочку из рукава и направил на нее.

— Кажется, ваши телесные функции в норме. Вы знаете, кто вы и где находитесь?

— Да, — с едва заметной улыбкой ответила Гермиона. — К сожалению.

Он коротко кивнул, словно не заметив ее попытку разрядить обстановку.

— Вы ведь знаете, что это лишь временное облегчение? Скоро станет гораздо хуже. Вы будете сожалеть о своих поступках.

«Неплохое ободрение! — подумала Гермиона. — Этот человек умеет сыпать соль на раны».

— Я никогда не буду ни о чем сожалеть, сэр, — спокойно ответила девушка. — Но я понимаю, что худшее еще впереди.

Он усмехнулся, но не нашел эту фразу достойной какого-либо комментария.

— Тогда должен сообщить, что мистер Малфой уже два дня пытается снести мою парадную дверь. Я могу прогнать его, пообещав, что вы поговорите с ним, как только будете чувствовать себя лучше.

— Я бы очень хотела пообщаться с ним, — поспешно ответила она, чувствуя, как все быстрее бьется сердце. Она тосковала по дружескому общению без оскорблений. — Не могли бы вы сообщить ему как можно скорее?

— Не можете дождаться его визита, не так ли? — спросил Снейп горько. — Возможно, потому что он напоминает вам Люциуса, мисс Грейнджер? Вы, вероятно, уже истосковались по рукам вашего возлюбленного.

Северус вышел из комнаты, не заметив, как побледнела Гермиона от его слов. Она никогда не хотела бы, чтобы приветливое нежное лицо Драко напоминало лицо его отца с такими пронзительно-синими глазами, оценивающими ее, раздевающими, пока шелковистый голос говорит непристойности...

Гермиона вздрогнула и направилась к окну. Она была чертовски не права на счет Снейпа. Он не был ее утешением. Он был занозой в заднице, и она не почувствует себя в безопасности, пока не покинет эти комнаты.

* * *
Сова Снейпа привела Драко из состояния тревоги в нервное возбуждение. Он тщательно сжег короткую записку, в которой было лишь одно предложение: «Вы можете посетить ее», и бросился из слизеринской гостиной, даже забыв взять из своей комнаты теплую мантию.

Когда Драко подошел к кабинету Зельеварения, Снейп уже ждал его у открытой двери.

— Профессор, — с нетерпением поздоровался Драко. — Как она?

— Живая, — сухо ответил Снейп. — Остальное можете спросить у неё сами. Следуйте за мной.

Северус провел его через пустые комнаты и волшебный гобелен, даже не пытаясь скрыть свое недовольство по поводу постоянного вторжения в его комнаты. Мерлин, он же их не просто так прятал!

Не дав Драко возможности восхититься библиотекой, он повел его на второй этаж в спальню Гермионы.

— Пять минут, — предупредил он, перед тем как открыть дверь. — Ей нужен отдых.

Глубоко вдохнув, Драко попытался успокоить себя перед предстоящим спором. Он вспотел как какой-нибудь нервный первокурсник! Но прежде чем он смог нацепить на лицо маску равнодушного спокойствия, Снейп тихонько толкнул его вперед и закрыл за ним дверь.

Едва он вошел в комнату, как Гермиона бросилась к нему и заключила его в крепкие объятия. Драко почувствовал облегчение, чувствуя, как распутывается тугой узел в животе. Она его простила. Не оттолкнула.

— Как ты, милая? — шепнул он ей на ухо.

— Он сводит меня с ума, Драко!

Внезапно она отстранилась и начала мерить комнату шагами, излучая нервозность и агрессию.

— Я здесь в ловушке! — огрызнулась девушка. — Я схожу с ума. И он меня не выпускает, летучая мышь-переросток!

— Он нормально к тебе относится?

Она резко остановилась, взгляд сразу стал настороженным:

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я о тебе забочусь, Гермиона! Мерлин, я прекрасно знаю о вашей борьбе. И я ужасно волнуюсь!

Что-то в его словах заставило девушку успокоиться. Она подошла к Драко и нежно погладила его по щеке.

— Не беспокойся, — ответила Гермиона мягко. — Но я рада, что ты пришел. В конце концов, в этой проклятой школе есть хоть кто-то, кто заботится обо мне как о человеке, а не о том, кого можно использовать.

Он с удивлением заметил, как ее глаза наполняются слезами.

«Мерлин, что с ней происходит?».

— Я думал, что потерял тебя, — шепнул он. — Боялся, что ты не будешь со мной разговаривать. И я бы понял твое решение. Мне так жаль, милая! Мне нужно было тебе доверять!

— Нет, — задумчиво ответила она, опустив голову на его плечо. — Ты был абсолютно прав. Я бы не выдержала следующие месяцы. Ты не виноват. И не обращай внимания на мое странное поведение, это все процедура изъятия. Я должна нести ответственность за свои поступки.

— Гермиона, — Драко хотел пообещать, что никогда больше не сделает ей больно, но холодный, рычащий голос Снейпа прервал их объятия.

— Так, так, так… Жаль нарушать эту идиллию, но, боюсь, вам пора уходить, Драко.

— Но, профессор...

— Это не обсуждается.

Драко еще раз обнял Гермиону.

— Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится, — сказал он и отвернулся.

Гермиона ничего не ответила, лишь проводила его тоскливым взглядом, пока дверь не закрылась.

— Мне нужно кое-что обсудить с вами, профессор, — сказал Драко, следуя за Снейпом вниз по лестнице.

— Присаживайтесь, — предложил Северус.

— Два дня назад, — неторопливо начал Драко, — мой отец прислал два письма — одно для меня, а другое адресовано Гермионе. Он попросил передать его, как только будет возможность. Я не был уверен... Вы знаете характер их... отношений, — покраснел он, — и я боялся, что содержание этого письма слишком взволнует ее, но, вполне возможно, там есть важная информация.

— Вы правильно сделали, что рассказали мне, — сказал Северус. — Дайте письмо, и я поговорю по этому поводу с директором.

Драко облегченно кивнул и вытащил темно-зеленый конверт из кармана. Снейп взял его и проводил Драко к магической двери.

— Тщательно закройте за собой дверь кабинета, — сказал он, пока фигура слизеринца медленно таяла в золотом сиянии. — Я буду держать вас в курсе событий.

Благодарная улыбка Драко отозвалась жгучей болью в его груди. Мальчик сохранил свою искреннюю внутреннюю теплоту в отличие от отца. И благодаря этим чертам глупая девчонка манипулировала им как хотела.

Северус вернулся на диван и, развернув письмо, стал медленно читать. Он прочитал дважды, его лицо стало мрачнее тучи.

Потом он поднялся на второй этаж и вошел в комнату Гермионы без стука. Она сидела на кровати, очевидно, ожидая его.

— Так значит отца вам недостаточно? — спросил он её холодно. — Вы решили совратить и сына?

— Мы с Драко всего лишь друзья, — сухо ответила она. — Между нами нет ничего, что хотя бы отдаленно напоминало романтику.

— Сомневаюсь, что вам известно значение слова "романтика", мисс Грейнджер, — едко прокомментировал Снейп.

— Почему вы просто не оставите меня в покое, профессор? — устало спросила она.— Я не очень хорошо себя чувствую.

— Меня это должно заботить? — но затем его тон резко изменился. — Впрочем, у меня для вас письмо.

— Мне кто-то написал? — голос Гермионы звучал отчаянно. — Не смейтесь надо мной — я и так уже на коленях.

Она чувствовала себя ужасно, эмоции захлестнули ее. Хотелось пнуть Снейпа, но в то же время крепко обнять и расплакаться. Она могла бы выплакать сердце, и это была не просто метафора.

— Ваша излюбленная поза, не так ли, мисс Грейнджер? — огрызнулся он. — Но я отклоню ваше предложение, спасибо. Вам написал ваш дорогой любовник.

Он видел, как у нее расширились глаза, и прилила к щекам кровь.

— Позвольте прочитать его вслух. Оно такое милое, — не дав ей возможности ответить, он развернул пергамент и приторным голосом начал читать:

— «Дорогая Гермиона!»

Снейп знал, что поступает неправильно, но он был слишком зол. Эта глупая девчонка отняла у него дружбу, свободное время и душевное спокойствие, так что он хотел стереть это высокомерное выражение с ее лица.

— Не надо, профессор, — прошептала она, — пожалуйста, не нужно так со мной, я не вынесу...

— О, но вы же выносили его непристойности в постели, — грубо заметил Снейп. — Так почему бы не послушать его любовные клятвы, мисс Грейнджер?

«Дорогая Гермиона! — продолжил он. — Драко рассказал мне о тебе... Твоя идея была идеальной, но ты не должна была выполнять ее без разрешения. Однако ОН очень доволен. ОН лично сказал мне, что для грязнокровки ты показала впечатляющую доблесть. Надеюсь, эти безмозглые идиоты не будут прятать тебя слишком долго».

Он сделал паузу и увидел, что девушка отвернулась к камину, держась обеими руками за железную решетку.

Она его что, игнорирует? Снейп собирался остановиться, ему противно было читать все это. Но Гермиона будто насмехалась над ним, бросала ему вызов. И он его принял.

— «Мы готовим кое-что особенное к твоему возвращению. Я не могу дождаться, когда ты будешь извиваться подо мной, Гермиона. Ты будешь ползать передо мной, прося еще, и я найду способ утолить твою безграничную жажду боли. Помнишь, как я хлестал тебя? Кожаную плеть, что резала твою нежную кожу на тонкие кусочки, и твои крики вожделения? Я заставлю кричать тебя снова, молить о пощаде и рыдать с облегчением, когда я возьму тебя, разорву твое тело, оскверняя тебя...»

Снейп остановился. Он зашел слишком далеко. Даже если она наслаждается этой грязью, Гермиона была под его опекой, и он не должен поддаваться на глупые провокации.

Но она по-прежнему не двигалась. Ее кулаки крепко сжимали железные прутья. Безжизненная как статуя. С ней что-то не так. Может, она чувствует снова приближающуюся ломку?

— Мисс Грейнджер? — холодно спросил он. — Немедленно вернитесь в кровать.

Гермиона захныкала, будто его голос причинял ей боль.

— Мисс Грейнджер, — нетерпеливо повторил Снейп.

— Нет, — хрипло прошептала она. — Я убью себя, прежде чем ты дотронешься до меня!

«Она окончательно сошла с ума?», — раздраженно подумал Снейп и направился к девушке, но остановился как вкопанный, когда она резко повернулась к нему лицом. С ее рук стекала кровь: видимо, она так сильно схватила прутья, что они врезались в ладони. Но что действительно потрясло его — это огромные темные глаза. Глаза сумасшедшего.

— Что вы сказали, мисс Грейнджер?

— Больше не подходи ко мне, Люциус! Пожалуйста, не трогай меня!

«У нее галлюцинации», — внезапно осознал он. Что-то в письме настолько ее взволновало, что вызвало такую сильную реакцию. Он проклял свою неосторожность.

— Я — не Люциус Малфой, мисс Грейнджер. Я — Северус Снейп, ваш профессор Зельеварения, и я вас не трону. Не бойтесь.

Но почему она боится его, если считает Малфоем? Ее… скажем так, любовник, не причинил бы ей боль, если бы она сама не захотела.

— Это какая-то игра? — спросила Гермиона, начиная впадать в истерику. — Так я не буду играть в нее. Не заставляй снова делать эти вещи... Отпусти меня... Пожалуйста, Люциус, я не могу! Не делай мне больно!

— Но разве вы не этого хотите? — горько ответил Снейп, теряя терпение. — Чтобы я сделал вам больно.

Она закричала, когда он пересек расстояние между ними, и упала на колени спиной к камину.

— Нет! — девушку трясло от страха. — Я никогда не хотела этого... никогда! Почему ты так меня пытаешь? Даже собак так не мучают... в последний раз я чуть не умерла. Не надо, умоляю тебя, Люциус!

— Успокойтесь, мисс Грейнджер! — ее волнение пугало его. А взгляд этих темных глаз все еще испуганно следил за ним, принимая за Малфоя. — Вам нечего бояться, все хорошо.

— Я больше не могу играть в эту игру! Извини. Я пыталась... Я знаю, мне нужно быть сильнее... Но больше я не вынесу твоих прикосновений! Пожалуйста, не злись на меня!

— Все в порядке, — Северус пытался ее успокоить. — Вас никто не винит. Вы не сделали ничего плохого.

— Но я предала их! — зарыдала она, последние крохи реальности оставили ее в собственном аду. — Мне нужно провести их через эту войну живыми, но я слишком слаба! И я предала их! Мерлин, я предала их всех! Я — никто, грязная шлюха, и даже это я не могу делать правильно!

Опираясь о камин, Гермиона попыталась встать. В сумасшедший хаос ее мыслей будто закралась какая-то идея.

— Но ты ведь не причинишь им вреда, Люциус? — прошептала она, задыхаясь. — Я могу сделать тебе приятно. Я могу доставить удовольствие, которое тебе и не снилось! — она не замечала, как крупные слезы текли по ее лицу. — Делай со мной что хочешь, но не причиняй вреда другим, пожалуйста!

К ужасу Северуса Гермиона потянулась своими дрожащими пальцами к его лицу, чтобы неловко погладить его. Снейп отпрянул от девушки, стараясь оказаться от нее как можно дальше, и она сразу же забыла о его присутствии.

Гермиона опустилась на пол, руками обхватила колени и начала раскачиваться взад-вперед, пытаясь успокоиться.

— Я сделаю все, что от меня требуется... Я сделаю все, что от меня требуется, — снова и снова шептала она.

Снейп не чувствовал себя таким беспомощным, даже когда ему пришлось стоять в стороне и наблюдать, как Темный Лорд пытает магглов. Ведь девушка пытала сама себя, наказывала за что-то, чего он не мог понять.

— Ты глупая, — горячо шептала девушка. — Ты слишком глупая! Глупая маленькая Гермиона, грязнокровная шлюха!

Северус решил положить этому конец, он не мог больше наблюдать за мучениями девушки. Осторожно, медленными шагами он стал приближаться к ней. Казалось, прошла целая вечность, пока он смог пересечь комнату, но Гермиона из-за своей паники ничего не осознавала. Только когда Снейп присел рядом с ней, она заметила его присутствие и снова закричала.

Он взял Гермиону за плечи, прежде чем она смогла отползти от него, и начал тихо качать.

— Мисс Грейнджер, — позвал он, — мисс Грейнджер, послушайте меня.

Казалось, слова до нее не доходят, а паника, наоборот, только усиливается.

— Гермиона, — попробовал он снова, надеясь, что звук собственного имени успокоит ее. — Гермиона, это я, профессор Снейп. Слушайте мой голос! Никто вас не тронет, вы в безопасности. Вы меня слушаете, Гермиона?

Она перестала сопротивляться и медленно подняла голову. Лицо все еще представляло маску боли и ужаса, но в глазах мелькнуло узнавание. Губы были искусаны до крови. Гермиона попыталась заговорить, но голос охрип от крика.

— Про... фессор Снейп, — прошептала она. — Что случилось?

— Вы ничего не помните, мисс Грейнджер?

— Нет… Вы что-то говорили, а потом все стало черным. Прошу прощения, что не слушала вас, профессор, — озабочено извинилась она.

— Думаю, за это я не сниму очки с вашего факультета, — сухо ответил он. И, потрясающе, она улыбнулась. — У вас были галлюцинации, мисс Грейнджер. Вы приняли меня за кого-то другого и запаниковали.

Ее лицо стало мрачным.

— Я что-нибудь говорила?

«Что она пытается скрыть? — спросил он себя. — Свой страх перед Малфоем? Свои истинные мысли? Но почему она ничего не сказала? И как связать те картины, что я видел в ее голове, с недавним приступом?»

Вдруг ему в голову пришла странная идея. В конце концов, она самая талантливая ведьма, которую он обучал. «Вполне возможно, она…»

— Нет, — ответил он, наконец. — Ничего существенного. Но вам лучше вернуться в постель немедленно. Все может повториться.

Гермиона кивнула. Снейп помог ей подняться и довел до кровати. Если она и обратила внимание на заботу, с которой он укрывал ее, то никак не прокомментировала это.

— Я должна вам кое-что сказать, профессор, — пробормотала она, борясь со сном.

— Позже, мисс Грейнджер.

— Когда мне снова станет плохо... когда начнутся галлюцинации, вы должны привязать мои руки к кровати.

Северус остолбенел.

— Почему я должен это сделать? — спросил он.

— Я могу колдовать без палочки. Не так хорошо, как вы, но все же. Будет слишком опасно и для вас, и для меня, если мои руки будут свободны.

Северусу пришлось подавить усмешку. Даже в нынешнем состоянии она оставалась все той же всезнайкой. Но Гермиона была абсолютно права — бесконтрольная магия может не просто причинить вред, но и убить девушку: остатки Таналос в крови высосут всю магию.

— Ценный совет, — спокойно ответил он. — Я к нему прислушаюсь. А теперь спите.

Гермиона слабо кивнула, но паника вмиг заполнила ее глаза, когда он обернулся к выходу.

— Не уходите, — нервно шепнула она, — пожалуйста.

— Что вас так пугает, мисс Грейнджер? — мягко спросил он, присаживаясь на угол кровати.

— Я не напугана, — ответила она с такой удивительной честностью, что Снейп поверил бы, если бы не видел ее только что ползающей по полу. Мерлин, она лучшая лгунья, которую он когда-либо видел. — Я просто не хочу сейчас оставаться одна.

Час назад он бы отреагировал на это с презрением. Сейчас же Северус просто кивнул.

— Я останусь, — ответил он. — Только спущусь и возьму стул и что-нибудь для работы.

Когда он вернулся со стопкой эссе, Гермиона уже спала глубоким беспокойным сном.