Поляна, на которую аппарировал Северус, по-видимому, находилась посреди леса такого же дремучего и большого, как Запретный лес Хогвартса. С помощью обнаруживающего заклинания Северус определил, что слева, справа и позади нет никаких признаков жизни на несколько миль. В противоположном углу поляны стоял дом.

Северус скривился при его виде. Как и многие другие организации, Аврорат обычно располагал конспиративные дома в пустынных местах, надеясь исключить вероятность, что кто-нибудь случайно на них наткнется.

Конечно, случайно сюда никто не попадет, но, если волшебник окажется на этой поляне, он наверняка исследует этот странный домик с защитными чарами и заклинаниями, отталкивающими магглов.

В представление Северуса о невидимости не входило прятать что-то в лесу и надеяться, что никто не увидит.

Но на один день этот дом подойдет. Внутри находилось три аврора, характеристики которых Северус уже знал. Заклинания не обнаружили ловушку или брешь в защите.

Взмахом палочки Снейп отправил послание Тонкс и Альбусу о том, что на поляне чисто, затем снял двойные чары, скрывавшие его настоящую внешность.

Когда он закончил, два хлопка известили о том, что его коллеги появились в целости и сохранности.

— Какой прелестный домик! — радостно воскликнул Альбус. — Подходящее место для беседы с друзьями!

Тонкс фыркнула.

— Друзья, как же! — язвительно повторила она. — Похоже, вы никогда не встречались с Джоном Мэлоуном, Альбус.

— Наш координатор, похоже, не в твоих любимчиках, Тонкс, — вкрадчиво произнес Северус. — Некомпетентен?

— Нет, скорее нахал, — тихо ответила она. — Не знаю, как ему это удается, но он выводит из себя любого человека за первые три минуты встречи. У него настоящий дар.

— Какая удача! — сказал Альбус. — Я всегда стремлюсь встретить как можно больше одаренных людей. Получаются такие интересные знакомства.

Радостный взгляд, которым он одарил Тонкс, был поистине безумным.

«К слову о стратегии», — подумал Северус, еле сдерживая улыбку.

Безумный Альбус, Тонкс с волосами, мигающими ярко-красным и зеленым, и мрачный Северус в развевающейся мантии наверняка представляли вызывающую компанию.

Достаточно вызывающую, чтобы получить желаемое и держать авроров в напряжении.

— Мы готовы? — спросил Альбус безумно-радостным голосом, и Северусу показалось, что он запоет песенку Безумного Шляпника в любое мгновение.

— Готовы, — коротко ответил Северус. — Тонкс?

Девушка радостно кивнула. Они постоянно обговаривали стратегию в последние дни, и ей не терпелось приступить к действию.

— Готова!

Северус сердито посмотрел на нее, но Тонкс широко улыбнулась в ответ.

«Гермиона разрушила мою репутацию», — подумал он, затем заменил хмурый взгляд ледяной ухмылкой. Улыбка Тонкс тут же исчезла, она даже споткнулась.

«А может, и нет».

Обе группы знали о присутствии друг друга, но Альбус все равно вежливо постучал и дождался, пока грубо сколоченная дверь открылась. В проеме показался человек, который сразу же не понравился Северусу. Его жесткие волосы были очень коротко подстрижены, а голубые водянистые глаза напоминали Питера Петтигрю. Лицо было ярко-красным, а толстая шея и мускулистые руки подсказывали более тесные родственные связи с обезьянами, чем у других людей.

Северус глянул в сторону Тонкс: цвет ее волос мигал разными цветами. К удивлению Снейпа, он впервые разделял неприязнь коллег. Значит, это Мэлоун.

Мэлоун не спешил с приветствием. Он осмотрел Тонкс, явно не случайно задержав взгляд на груди. Затем повернулся к Северусу, нарочито уставившись лишь на левую руку, где под слоем одежды скрывалась Черная метка. Последним он оглядел Альбуса, его яркую одежду и длинную бороду. Насмешливая улыбка на мгновение показалась на его лице.

Тонкс права, думал Северус, смотря в ответ на брюшко, нависшее над поясом аврора. Очевидно, мистер Мэлоун не утруждал тело физическими нагрузками также упорно, как руки.

Мэлоун и правда был из тех, кто раздражал с первых же минут. Но он не выковал природный талант в искусство, как это сделал Северус. Снейп посмотрел в водянистые злобные глазки и насмешливо приподнял бровь.

— Аврор Мэлоун? — спросил он недоверчиво, явно показывая сомнение, что человек подобной комплекции может быть аврором.

Лицо Мэлоуна покраснело еще больше; он выпятил подбородок, как бык, готовый к нападению.

— Да, — скорее прорычал он, ожидая унизительный ответ. Но вместо этого Северус кивнул и презрительно ухмыльнулся. Он был мастером презрительной ухмылки, как часто говорила Гермиона, и талант не подвел его и на этот раз.

Будь они наедине, такой обмен любезностями мгновенно перерос бы в дуэль, положив конец переговорам еще до их начала. Но Северус был не один, и Альбус вмешался как раз в то мгновение, когда агрессивность Мэлоуна была готова вступить в действие.

— Я очарован! — произнес Дамблдор, выступил вперед, схватил руку Мэлоуна и радостно ее затряс. — Всегда приятно встретить человека, который разделяет мое пристрастие к моде. Большинство моих коллег не испытывает и толики интереса к цветовым палитрам.

Он укоризненно посмотрел на Северуса.

Мэлоун с опозданием понял, что Альбус принял его улыбку за комплимент, и теперь разрывался между двумя противоречивыми чувствами: гневом к Северусу и смущением к Дамблдору. Казалось, он не вынесет такой нагрузки и попросту отключится. Но как раз в тот момент, когда замешательство аврора грозило перерасти в катастрофу, вперед выступила Тонкс.

— Мэлоун, — коротко поприветствовала она. — Пора начинать. У нас мало времени.

Очевидно, впервые за десятилетие Мэлоун выполнил просьбу человека, не являвшегося непосредственным начальством. Пока он вел их по узкому коридору в большую комнату, поспешно превращенную в кабинет, Северус чувствовал, как раздражение аврора растет. С долей удачи к середине собрания он поймет, что сейчас произошло.

«Иногда я прямо-таки люблю Альбуса».

Мэлоун, все еще в замешательстве, отступил в сторону, давая возможность увидеть остальных присутствующих: седого мужчину с приветливой улыбкой, из-за которой его лицо покрылось сотней морщинок, вероятно, это Малберри — старший аврор, с которым Северус контактировал через совиную почту, и женщину лет сорока, выглядевшую очень деловито в полосатой мантии и костюме.

«Аманда Трипл, — подумал Северус, мысленно оценивая последствия и возможности ее присутствия. — Личный секретарь-ассистент Руфуса Скримджера. Похоже, Министерство посчитало встречу достаточно важной».

Покончив с длительными приветствиями и вступлениями, хозяева домика отвели гостей к прямоугольному столу, по двум сторонам которого стояло по три стула. Малберри сел посередине, спиной к окну, Трипл заняла стул слева, а Мэлоун — справа, ближе всего к двери.

К очевидному удивлению авроров, Альбус сел за стул справа, напротив Мэлоуна, предоставив центрально место Тонкс. По представлениям Дамблдора все было логично — Тонкс ответственна за последующие связи Ордена и авроров. Однако авроры ожидали, что главенствующее место займет Альбус: как лидер Ордена, как самый старший, не говоря уж о том, что он самый могущественный среди своей группы.

И снова авроры выбиты из колеи. Чем дальше, тем веселее.

— Ну что ж, — Малберри начал официальную часть собрания. — Прежде чем приступим к обсуждению тонкостей нашего будущего партнерства, позвольте вновь выразить радость, что мы проводим данную встречу. Уверен, вы понимаете важность содружества перед ужасной опасностью в лице Того-Кого-Нельзя-Называть и его гнусных последователей, и я...

Он стих, видимо, потому что заметил насмешливую ухмылку, появившуюся на лице Северуса. Он выглядел как ленивый, довольный кот. Мэлоун все еще не отрывал взгляд от левой руки Снейпа — этого было достаточно, чтобы донести мысль до Малберри. Зельевар в каком-то роде испытывал симпатию к Мэлоуну, пока тот молчал.

— И я... — Малберри перевел взгляд на Тонкс, но глуповатая усмешка девушки лишь еще больше сбила беднягу с толку. Наконец он повернулся к Альбусу, тот кивнул и снисходительно улыбнулся.

— Все верно, не могу не согласится. Что касается упомянутых тонкостей...

С этими словами Альбус перенял инициативу в свои руки. А когда подобное случалось, когда Дамблдор начинал говорить, его поистине невозможно было остановить. Он не перебивал людей, не игнорировал их слова, а скорее вводил их фразы в свой строй мыслей и предложений, пока диалог не превращался в монолог, а присутствующим отводилась роль исследователей в великих чертогах мыслей Альбуса Дамблдора.

Обычно люди бывали польщены такой ролью.

На первом собрании предстояло обсудить множество вопросов, которые, надо надеяться, приведут к успешному сотрудничеству Ордена и Аврората, и многие вопросы были не из простых.

Авроры не возражали, чтобы Орден сообщал о нападениях и возможном местонахождении Пожирателей, однако их не устраивало, что Тонкс останется единственным лицом, ответственным по связям. Они с радостью согласились изучить механизм улучшенного Обливиэйта, но им совершенно не понравилось, что авроры смогут войти в штаб-квартиру Ордена только при условии применения этого заклинания и Фиделиуса, наложенного директором или Северусом.

Также их привело в ярость, что планы Ордена останутся в совершенной тайне.

Но, когда волосы Тонкс несколько раз поменяли цвет, Альбус отпустил странные, но мрачные замечания, а Северус — едкие комментарии по поводу невозможности авроров сохранять тайну и соблюдать Статут о Секретности и даже достаточно явные угрозы, в конце концов, все пришли к согласию.

По окончании трехчасовых переговоров представители Ордена заключили соглашение мечты, а авроры были вынуждены его поддержать.

Взглянув на Аманду Трипл, Северус понял, что исход встречи ее не устраивает совершенно.

— Последний пункт, прежде чем мы завершим собрание, — объявила она.

«Я вас умоляю», — подумал Северус. Он не знал, что его больше раздражает: прямолинейность или вера, что она может расставить им ловушку.

— Да, дорогая, — произнес Альбус и лучезарно улыбнулся.

На мгновение лицо Трипл искривилось. Снейп догадался, что она взвешивает, стоит ли доставить себе удовольствие и рявкнуть на мерзкого старичка или не злить самого могущественного волшебника столетия. Как и всегда с министерскими болванами, могущество перевесило.

— По поводу истинных причин, по которым появилось сотрудничество, — продолжила она с кислой улыбкой. — Узаконивание вашего Ордена и странное поведение министра Фаджа во время события, о котором доложили два аврора.

— Конечно, дорогая, — лучезарная улыбка Альбуса была сравнима с прожектором. Трипл же — как будто съела большой и кислый лимон.

— Авроры доложили о поведении министра во всех подробностях, но не смогли описать причину этого поведения. Лишь смутно сообщили, что она связана с... — она сверилась с записями и нахмурилась. — С девушкой.

Замешательство, появившееся на лицах Альбуса и Тонкс, было идеальным — честным и открытым, лишь на толику преувеличенным, чтобы оказаться настоящим. Мэлоун был слишком глуп, чтобы что-то заметить, Малберри все еще пытался уловить странный оборот, который приняли переговоры, а Трипл очевидно заметила, что они понимают, о чем речь, и хотят, чтобы она об этом знала.

Теперь возникло ощущение, что Трипл съела вагон лимонов.

— Конечно, мы не хотим лезть в ваши внутренние дела, — блеск в ее глазах подсказывал, что как раз этого она и хочет, причем очень сильно. — Мы не могли не обратить внимания на эту странную выборочную потерю памяти.

Она вопросительно посмотрела на Альбуса, тот, как и Тонкс, сохранял удивленное выражение, и ей пришлось повернуться к Снейпу.

Северус широко улыбнулся.

— В самом деле? — спросил он с интересом и улыбнулся, обнажив клыки. — Ну что ж, — промурлыкал он и услышал со стороны Малберри звук, похожий на всхлип. — Отрадно знать, что вы беспокоитесь о странных происшествиях с вашими людьми.

Ее взгляд поледенел, а улыбка совсем пропала.

— Нам интересны причины амнезии, — объяснила она холодно.

Северус пожал плечами, обменялся быстрым взглядом с Альбусом, затем встал, внезапно возвысившись над сидящими аврорами. Черная мантия придавала ему вид дементора.

— Мне бы они тоже были интересны, — согласился он и снова пожал плечами. — Пожалуй, это от недостатка тренировок, — предположил он с едва заметной долей издевки. — Поразительно, у скольких людей нынче память словно сито.

Как по команде, Альбус и Тонкс тоже поднялись, вышли из-за стола, одновременно поклонились. Затем быстро и решительно вышли из домика и аппарировали, прежде чем Аманда Трипл пришла в себя от возмущения.



На часах было шесть, когда Северус вернулся в штаб-квартиру Ордена. После переговоров с аврорами он посетил несколько конспиративных домов и укрытий шпионов. Он несколько раз аппарировал, использовал порт-ключи и каминную сеть, чтобы его передвижения точно не отследили. Хотя день прошел успешно, он все-таки с удовольствием избавился от мрачной мантии и вошел в кабинет в обычной одежде — брюках и рубашке.

На столе стоял чайник, видимо, приготовленный Джейн.

Северус улыбнулся. Это было так похоже на Джейн; она наверняка помнила, что сегодня вечером он не вернется в свои комнаты. Она была суровой снаружи, но заботливой внутри.

Она могла ни разу не обменяться с тобой добрым словом, но, если появлялась нужда, она дралась за дорогих людей, как львица.

Как и другая его львица — Гермиона, задумался Северус. И мысли сразу же вернулись к делам насущным. Покинув кабинет через зачарованную дверь, которая пропускала только Альбуса и Гермиону, он вошел в личную совятню в поисках ожидаемой посылки.

Посылка от Плангетта, умельца, которому поручили создать фальшивое пророчество, отсутствовала. Также не было и записки от Гермионы, сообщающей, что она получила посылку и забрала ее с собой.

Северус нахмурился. Это расходилось с планом, согласно которому пророчество должно было прийти еще вчера вечером. И если посылка скоро не прибудет, то возникнут проблемы. И очень серьезные.

Нахмурившись сильнее, Северус вышел из совятни, прошел через кабинет в зал, в котором располагался камин, соединенный с общей каминной сетью.

Сегодня состоится летний бал Волдеморта; именно эту ночь они выбрали, чтобы преподнести фальшивое пророчество. Они отрепетировали сцену между Гарри и Гермионой более недели назад, но не успели поработать, как Гермиона будет убеждать Темного Лорда перенести пророчество в омут и дать ей посмотреть. У них совершенно не хватило времени ввести дополнительные элементы, чтобы события выглядели правдоподобно.

Девушке требовались воспоминания о поддельном пророчестве и убедительное объяснение, почему пророчество нужно поместить в кристалл для хранения, который она предоставит Волдеморту.

Обычно это не составило бы труда. Легилименты их уровня могли легко создавать и менять воспоминания, компоновать новые воспоминания из разных элементов, как монтажер создает фильм. Но в данном случае такой прием слишком опасен.

У Волдеморта нет причин сомневаться в верности Гермионы, но событие такой важности он исследует с величайшей тщательностью, и любой изъян, мельчайшая ошибка приведет к самым страшным последствиям.

Поэтому Гермиона не могла просто создать воспоминание, опасно даже склеить его из отдельных элементов. И теперь казалось, что слишком мало драгоценного времени, чтобы подготовить правдоподобную цепь событий, просмотреть пророчество, изучить кристалл для хранения и создать новый.

К счастью, никто из Ордена еще не прибыл на собрание. Взмахом руки Северус зажег огонь и кинул в пламя горсть летучего пороха.

Больше минуты ушло, прежде чем Плангетт вошел в комнату, где в огне камина покоилась нетерпеливая голова Северуса Снейпа. Плангетт вошел, обеспокоено заламывая руки.

— Прости, Северус, но кристалл, который я использовал для пророчества, разбился. Сейчас я повторяю процесс. Не знаю, что произошло, но мне понадобится еще два часа, чтобы все закончить.

Северус прикрыл глаза, чтобы умерить поднимавшуюся ярость.

«Нет смысла убивать его сейчас, — уговаривал он себя. — Но потом...»

Когда он снова открыл глаза, это обещание явно читалось у него на лице, потому что Плангетт шумно сглотнул и отступил на несколько шагов назад.

— Позволь прояснить, Плангетт, — мягко и тихо сказал Северус, но бархатистость голоса лишь внушила еще больший страх. Тем лучше.

— Если пророчество не будет готово ровно к половине восьмого, я снова появлюсь и лично удостоверюсь, чтобы ты никогда в будущем не мог меня разочаровать. Ты знаешь, что этот кристалл важен, и если ты разрушишь мои планы своей некомпетентностью, то ты, твоя жена и дети будут всю жизнь об этом сожалеть. Всю недолгую жизнь. Тебе понятно?

Судорожный кивок был единственным доказательством, что Плангетт понял заявление, произнесенное спокойным тоном. Последнее, что видел Северус перед исчезновением — быстро удаляющаяся спина Плангетта. Наверняка мастер ни разу не передвигался так шустро.

Но Северус не был удовлетворен. Он решительно прошагал в кабинет, нацарапал короткую записку и привязал ее к лапе совы. Чай на столе остался не тронутым. Снейп приступил к невыполнимой задаче: нужно убедиться, что их план и Гермиона переживут сегодняшнюю ночь.



Как только Гарри появился в штаб-квартире, он тут же понял: что-то не так. Он взглянул на Грюма, Рона и Тонкс, те тоже не знали, что случилось. Напряженная атмосфера в комнате, серьезный Дамблдор и распахнутая дверь кабинета Северуса, через которую видно было, как зельевар яростно что-то строчит, — все говорило за себя.

Гарри медленно приблизился к директору.

— Профессор, — тихо начал он. — Что?..

Но золотое свечение заставило его замолчать. Появился Драко, немного сбитый с толку, как и все, кто проходил через гобелен, кроме разве что Гермионы и Снейпа, которым нравилось подобное перемещение. Затем он заметил Гарри, стоявшего рядом с директором, и торопливо подошел.

— Как это?.. — начал он, но внезапно остановился, когда на плечо ему легла рука.

— Драко, — сказал Северус, коснувшись слизеринца чуть дольше, чем нужно. — Пройди со мной, пожалуйста. Нам нужно кое-что обсудить.

Драко взглянул на зельевара, чуть побледнел, заметив серьезное выражение его лица, но кивнул и без слов проследовал в кабинет за Северусом. Дверь захлопнулась за ними с щелчком.

— Что случилось? — снова спросил Гарри, его переполнило беспокойство. — Драко в опасности?

— Ничего подобного, Гарри, — ответил Дамблдор своим обычным доброжелательным тоном, но взгляд, метнувшийся к двери, подсказал Гарри, что директору не до него. — А теперь прошу меня извинить, мне нужно сделать кое-что важное...

С этими словами он присоединился к Северусу и Драко. На этот раз в щелчке замка было определенно что-то мрачное.

Гарри научился слизеринским качествам и не пялился слишком откровенно на дверь, ведущую в кабинет Северуса. Но, пока он разговаривал с членами Ордена, приветствовал Рона, мистера и миссис Уизли и близнецов, когда те появились в штаб-квартире, его мысли бы постоянно заняты кабинетом Снейпа, и он то и дело задавался вопросом, что там происходит.

Наконец, когда Гарри в десятый раз поборол желание просто войти в комнату, дверь снова открылась, и на пороге появился Северус.

Прежде чем кто-либо смог спросить о странном изменении распорядка, Снейп решительно и ни на кого не глядя прошел к камину и сунул голову в зеленое пламя. Через мгновение в огне исчезла левая рука и снова появилась, держа маленький мешочек из черного бархата.

Пока Северус гасил огонь и проверял содержимое мешочка, Дамблдор с несвойственной ему раздражительностью разгонял всех по своим местам.

Усаживаясь за стол, Гарри попытался встретиться с Драко взглядом, но слизеринец плотно сжал губы и отвернулся. Он выглядел бледнее обычного.

У Гарри неприятно засосало под ложечкой. Чтобы ни происходило, в этом точно нет ничего хорошего.

На этот раз не было приветственного слова. Дамблдор сел на свое место, а Северус встал и осторожно положил мешочек на полированную поверхность стола.

— Это созданное пророчество, — бесстрастно сказал он.

Заметив беспокойство присутствующих, он кивнул и продолжил:

— Да, я знаю. Мы так не планировали. Пророчество уже должно было быть в руках Гермионы; менее чем через десять минут она покидает Хогвартс. Но, к сожалению, наш умелец не смог выполнить заказ вовремя. Теперь нам придется составить правдоподобную последовательность воспоминаний.

— Объясни-ка, — раздался хриплый голос Грюма, и Северус снова кивнул.

— Первоначально Гермиона должна была ознакомиться с техникой, которую использовал Плангетт, и снова создать тот же самый кристалл. Она могла бы соединить это воспоминание с другим, которое мы уже отрепетировали. Таким образом, она смогла бы объяснить Волдеморту, как получила воспоминание и поместила его в такую форму. Но теперь у нас нет на это времени. Поэтому приходится менять историю. Вместо того чтобы самостоятельно создать кристалл, она скажет Темному Лорду, что это сделал Драко. Тогда нам нужно будет только отрепетировать сцену, как Драко передает ей пророчество.

Он замолчал, ожидая вопросов, но все молчали.

— Однако все необходимо провести сейчас же и без малейших изъянов. У нас нет времени на вторую попытку.

— Гермиона согласилась на это? — спросил Гарри. Он прекрасно знал, как подруга не любила спонтанные изменения в планах.

— Она не отказалась, — тихо ответил Северус. Что-то в его взгляде подсказало Гарри не продолжать расспросы.

К сожалению, других это не остановило.

— Не понимаю, — произнесла Молли Уизли. — Ты, конечно, обсудил план с ней и принял решение, что другого выхода нет?

— Гермиона готовится, — холодно ответил Северус. — Перед событием такой важности она ни с кем не видится, тем более со мной. Она придет сюда, заберет пророчество и уйдет.

— Но почему? — спросила Тонкс, очевидно не замечая выражение «Не влезай, убьет» на лице Снейпа.

— Потому что это не карнавал и не игра, Тонкс! — рявкнул он. — Это вопрос жизни и смерти! И мы не можем отвлекать Гермиону ни на долю секунды.

Молли Уизли покачала головой.

— Я видела, как вы двое работаете, — решительно заявила она; Гарри захотелось стукнуться головой об стол. Может быть, она и могла поменять мнение, но манера идти напролом вне зависимости от ситуации, казалось, была врожденной у семьи Уизли. — Ты можешь только усилить ее решимость. Почему ты не с ней перед таким важным событием? Ты придал бы ей силы!

— Она не хочет, чтобы я видел, как она готовится, — коротко ответил он. — Так лучше. Вы поймете почему, когда она придет.

Он обменялся взглядом с Драко, затем кивком указал в другой угол комнаты. Слизеринец молча кивнул, взял мешочек с пророчеством и пошел в указанном направлении, не оглядываясь.

— Почему пророчество передает Малфой? — спросил Грюм, все еще не доверяя Драко полностью.

— Потому что только он не вызовет подозрений, — объяснил Северус.

Те, у кого Снейп преподавал, по голосу поняли, что зельевар потеряет всякое терпение, причем очень скоро. Но Грюм не был учеником Северуса; он просто приподнял бровь и посмотрел на него, молча требуя объяснений.

Снейп вздохнул, но сдался без дальнейших споров.

— Гермионе нужно будет как бы записать в памяти всю сцену, потому что это очень важное событие, и Темный Лорд тщательно проверит ее разум. Драко — единственный верный Пожиратель смерти среди нас, и, кроме меня, только он может правильно сыграть роль.

Резким взмахом руки он остановил дальнейшие вопросы Тонкс.

— Она придет с минуты на минуту, — объявил Северус, в его голосе слышалось беспокойство. — В любом другом случае я не позволил бы вам наблюдать, но сейчас у нас нет времени на споры. Попрошу вас сохранять полную тишину. Наш план зависит от этого воспоминания. Я создам магический барьер, который будет разделять комнату. Гермиона не увидит и не услышит нас, но не вмешивайтесь, что бы ни случилось.

Молли Уизли собиралась возразить, но Рон (он явно усвоил урок) придвинулся к матери, взял ее за руку и что-то зашептал на ухо, после чего миссис Уизли неохотно кивнула.

Звук открывшейся двери отвлек Гарри. Хоть он и ожидал увидеть подругу, но в первые минуты не узнал ее. Лишь предупреждающий взгляд Снейпа заставил его воздержаться от удивленного возгласа.

Никогда, ни в одной из ролей, даже в образе Марты Харрит, Гермиона не менялась так кардинально, не выглядела совершенно другим человеком. Это было самым пугающим зрелищем (помимо Волдеморта, конечно).

— Драко, — поприветствовала она слизеринца, стоявшего у камина.

Даже голос изменился, превратился в странную смесь злобы и покорности, темной и опасной, как и взгляд девушки.

— Оно у тебя? — спросила она. Голос звучал низко, чувственно, как мурчание.

По телу Гарри пробежали мурашки.

«Это Гермиона», — твердо напомнил он себе, но, когда Гермиона прошла, нет, скорее скользнула к Драко, и мантия раскрылась, продемонстрировав невероятно узкое платье, которое подчеркивало каждый изгиб, и такое низкое декольте, что грудь, казалось, обнажится с минуты на минуту, — в это мгновение Гарри почувствовал, как щеки заливает румянец.

Нет, это не Гермиона.

— Конечно.

Гарри резко обернулся к Драко и, судя по движениям, не он один. Голос друга тоже совершенно преобразовался с того мига, как он встал из-за стола, и, как заметил Гарри, весь он изменился.

На место немного надменного, но открытого и дружелюбного Драко, которого он узнал в последние месяцы, вернулся Малфой. Но этот образ не был смешным или наигранным. Теперь он превзошел даже своего отца в спокойной элегантности и ореоле власти.

Только сейчас, когда он держался как король, Гарри заметил, насколько он высок, насколько хорошо сложено его тело и ноги. Нос был чуточку вздернут, будто Драко учуял запах чего-то мерзкого, но, если у его матери это выражение казалось глупым, то в его исполнении оно было идеальным и настолько убедительным, что Гарри чуть было не нагнулся и не проверил подмышки.

Перед ними стоял чистокровный принц, и во времена основателей ему бы поклонялись, как богу.

Драко улыбнулся, мрачно и плотоядно; это лишь подчеркнуло угрозу, исходившую от него. Он поднял руку по направлению к Гермионе. И словно это было самым естественным поступком в мире, Гермиона присела, взяла его за руку и поцеловала большой перстень на среднем пальце.

Она посмотрела на него сквозь густые ресницы, ее взгляд был жаден, опасная улыбка обнажила зубы. Для Гарри она тоже выглядела принцессой, богиней тьмы и потаенных, запретных желаний.

— Драко, не заставляй меня ждать, — взмолилась она.

Драко мрачно хмыкнул.

— Скажи «пожалуйста», грязнокровка, — потребовал он, и девушка скользнула вдоль его тела вверх, пока влажные красные губы не оказались напротив уха слизеринца.

— Дай мне его, — проурчала она, будто приглашая, — пожалуйста.

Гарри почувствовал, как колени подогнулись, но Драко видимо даже не заметил чувственного намека. Он осторожно залез в карман и достал бархатный мешочек.

— Вот оно, — сказал Малфой, достал кристалл и посмотрел его на просвет, вытянув руку к камину. По комнате заплясали отблески, — падение Поттера и его любимых грязнокровных дружков.

Гермиона радостно засмеялась. Этот звук напомнил Беллатрису Лестрейндж, но если в гортанном смехе Беллатрисы сквозило сумасшествие, то у Гермионы — власть и похоть.

— Отец будет гордиться тобой, — снова промурчала Гермиона. — Как и милорд. Они тебе щедро отплатят.

— Могу представить, как они отплатят тебе, — лукаво заметил он и провел пальцем по линии декольте Гермионы. — Разве я не заслужил немного платы и от тебя?

Девушка мрачно улыбнулась и подалась вперед, пока палец Драко не оказался в ложбинке.

— Я — сучка твоего отца и игрушка Темного Лорда, — с сожалением ответила она. — Если хочешь получить свою долю, попроси у них. Хотя, если они попросят, я буду более чем рада подчиниться, — и прежде чем спрятать кристалл в карман, она зазывно прижалась к Драко бедрами.

Гарри отвернулся. Он больше не мог смотреть на женщину, которая обычно была его лучшим другом. Его взгляд блуждал с одного члена Ордена на другого. На всех лицах застыло выражение потрясения, жалости или отвращения, только Снейп оставался бесстрастен.

«Почему он заставляет их смотреть? — задумался Гарри; ему не нравилось представление, которая Гермиона вынуждена была давать. — Почему нельзя было сыграть все наедине? Наверняка для нее это унизительно!»

Но разве не унизительнее вести себя так же с Пожирателями, которые с радостью принимают ее неприкрытые приглашения и презирают за грязную кровь?

«Он преподает нам урок, — понял Гарри. — Мы должны понять, на что она способна и через что проходит ради нас; так что никто и никогда не будет ее упрекать».

Он посмотрел на изможденное и постаревшее лицо Дамблдора, на ошарашенные, широко открытые глаза Молли Уизли, на злое выражение Тонкс, такой злобы он никогда не видел. Даже Грюм, которого обычно мало что трогало, отвернулся, а легкая краска на щеках намекала, что ему стыдно.

Голос Драко вырвал Гарри из задумчивости.

— Передай милорду мое скромное почтение, — произнес он Гермионе; девушка направлялась к выходу, накидывая мантию-невидимку.

От гортанного смеха, полного обещаний, Гарри снова покраснел.

— Знаю, насколько ты скромен, Драко, — прошептала она и выскользнула из комнаты.

Прошла минута после ухода девушки, Северус убрал магический барьер и подошел к Драко. Слизеринец стоял лицом к камину, склонив голову на руки, и изо всех сил вцепился в мраморную полку.

Почувствовав приближение зельевара, он резко развернулся; на его лице застыл стыд и усталость. Несколько месяцев назад Гарри ненавидел бы его за это отвратительное представление, но сейчас он мог испытывать лишь сочувствие. Такое неприятно смотреть, а каково же участвовать в этом?

— Ты хорошо справился, — тихо сказал Северус и положил руку на плечо Драко.

— Правда? — спросил он и горько усмехнулся. — Каждый раз после таких сцен ужасно себя чувствую.

— Знаю, я тоже, — ободряюще ответил Снейп. — Хочешь немного отдохнуть? Она вернется через несколько часов, а ты выглядишь устало.

— Как я могу отдыхать, когда она там, пресмыкается перед Темным Лордом и ублажает моего отца? — спросил Драко. В его голосе сквозила горечь, а сам он побледнел от изнеможения.

На мгновение маска бесстрастности соскользнула с лица Северуса, и Гарри увидел его истинные чувства, обычно скрытые настолько глубоко внутри, что о них никто не знает. Беспокойство, забота и неподдельный страх за любимую отразились на его лице и через мгновение исчезли.

— У всех нас есть роли, Драко, — с хрипотцой сказал он. — Никто не может ей сейчас помочь. Она справится, как и всегда.

Тон, с которым это было сказано, заставил Драко пристально посмотреть на своего наставника. Гарри заметил, как его глаза чуть заметно расширились: Драко все понял. Затем он положил руку на плечо зельевара, лишь на миг. Кивнул.

— Спасибо, Северус, — прошептал он и поспешно вышел из комнаты.