Глава 24. Удар

Вечером гриффиндорцы праздновали победу. Пока Рон отвлекал Гермиону, Гарри сбегал по тайному ходу в Хогсмид за огневиски, но купленных бутылок оказалось мало, поэтому в разгар вечеринки шестикурсники обратились за помощью к Люси.

– Староста называется, – тихо отчитывала Гермиона Рона, который переливал огневиски в бутылку из-под сливочного пива. – Разве можно пить огневиски да ещё в таком количестве?

– А знаешь, кто нам это принес? – хихикнул Рон. – Твой Гарри. Вот его и пили!

Гермиона метнула строгий взгляд в сторону Гарри. Но он, удобно устроившись на диване, дремал под восторженные возгласы загонщиков, подробно пересказывающих матч младшекурсникам.

– Того, что принес Гарри, достаточно! Зачем ты позволил шестикурсникам выручать эту гафелпаффскую спекулянтку? – продолжила ругаться Гермиона.

– Потому что у Гарри не десять рук, поэтому он принес мало бутылок, ясно? А в Хогсмид никому бежать неохота, вот и выручили эту свинью! – Рон пьяно икнул, и Гермиона посмотрела на него с негодованием.

– Иди ругай своего Гарри, я – не твой парень, и ты уже не староста, а вот я староста, сейчас возьму и сниму с тебя баллы! – Рон расхохотался от собственной остроты.

Гермиона возмущенно вскочила.

– Идем, Гарри! – девушка подошла к удобно устраивающемуся на диванной подушке Гарри.

– Идем, – послушно кивнул он. От выпитого огневиски Гарри клонило в сон. Да и блок удерживался из последних сил.

Гарри неуклюже поднялся с дивана и, опираясь на плечо Гермионы, поплелся к выходу из гостиной.

– Эй, вы куда? – спросил Рон и зашелся в новом приступе смеха.

– Пойду позову профессора Макгонагал, – ответила Гермиона, метая глазами молнии.

– Чего, правда? – Рон ошарашено посмотрел на захлопнувшуюся дверь. – Так, народ, разбегаемся. Все, хорош, – он помахал рукой, указывая на заваленный едой и бутылками из-под сливочного пива стол.

– Неужели правда позовет Макгонагалку? – недоверчиво спросил Симус.

– С неё станется, так что давайте, уберите огневиски, – Рон снова помахал рукой в направлении стола.

– А старосту пьяного куда нам спрятать? – ехидно осведомилась Джинни.

Рон, тихо выругавшись, встал с кресла и поплелся в спальню.

Гермиона завела Гарри в комнату.

– Гарри! – строго произнесла девушка, – это правда ты купил огневиски?!

– Правда, – кивнул Гарри, расстегивая мантию.

– Но зачем?! И как?!

– Ну, мы же победили! – ответил Гарри. – Да и никто, кроме меня, не знает про тайный ход в Хогсмид.

– А другого способа отпраздновать победу вы не знаете?! – руки Гермионы уперлись в бока.

Гарри пожал плечами:

– Я раньше не мог пить огневиски, потому что не умел ставить блоки, а теперь стало интересно.

Он стянул с себя мантию и принялся расстегивать рубашку.

– Ну и как ощущения? – Гермиона фыркнула.

– Хочется спать, – Гарри зевнул.

Гермиона коротко выдохнула и принялась помогать Гарри раздеваться.

– А где Добби? – спросил Гарри, охотно разрешая себя раздевать.

– При чем здесь Добби? – Гермиона усмехнулась.

– Я не знаю, куда его послать, чтобы ни с кем не поругаться. Может, отправить его следить за Малфоем и его подружкой? – Гарри хихикнул. – Добби! Добби!

– Да, сэр! – Добби появился посреди комнаты, и Гермиона с ужасом увидела, что эльф слегка пьян.

– Что это все значит, Добби! – строго воскликнула Гермиона.

– Сэр Рональд Уизли велел Добби попробовать огневиски! – слегка запинаясь, ответил Добби. – Добби выпил за победу любимого хозяина.

– Добби, иди куда-нибудь из этой комнаты, – отозвался Гарри.

– Ты же, кажется, хотел спать, – Гермиона снова усмехнулась, повернувшись к Гарри.

– Я хочу спать с тобой, и не хочу, чтобы Добби был под кроватью, – ответил Гарри. – И не ругайся, пожалуйста, я ничего такого страшного не сделал. Я не пьяный, я выпил немного!

– Добби, иди на кухню к другим эльфам, заодно допразнуешь победу Гарри, – приказала Гермиона.

– Не пойду, – икнул эльф и сел на ковер.

– Что? – опешила Гермиона.

– Не пойду! Добби – свободный эльф! Добби хочет смотреть, как госпожа Гермиона будет спать с Гарри Поттером! – Добби важно скрестил на груди руки и гордо поднял уши.

– Добби! – изумленно выдохнула Гермиона.

– Добби – первый свободный эльф! Добби – первый эльф, который работает за деньги! Добби тоже имеет право на свои желания! – эльф снова взмахнул ушами.

– Предлагаю дать ему по ушам твоей брошюркой, – произнес Гарри и прыснул.

– Добби, я НЕ хочу, чтобы ты смотрел на нас с Гарри! – возмущенно воскликнула Гермиона.

– Есть идея получше, – сквозь смех выдавил Гарри. – Налей ему ещё огневиски, пусть уснет!

Гермиона растерянно смотрела на Добби. Гарри залез под одеяло.

– Добби, шоу отменяется, – выглянув из-под одеяла, произнес Гарри. – Я буду просто спать рядом с Гермионой.

Добби снова икнул и залез под кровать на свое место.

– Я… Я уволю тебя! – со слезами в голосе воскликнула Гермиона вслед эльфу. В ответ раздался тихий храп.

– М-да уж, – протянул Гарри. – Надеюсь, что это с Добби из-за огневиски. Иди ко мне, – позвал он Гермиону.

Девушка, все ещё тяжело дыша от возмущения, легла рядом с Гарри.

– Завтра же начну читать твою книгу, – пробормотал он и, прижавшись к Гермионе, заснул.



– Сохатый, а чего ты такой кислый? – Сириус отодвинул стул и сел рядом с другом.

– С Лили поцапался, – неохотно ответил Джеймс.

– Ну ничего, бывает, – Сириус зевнул. – А из-за чего хоть?

– Заболталась со своей этой подружкой, – Джеймс подчеркнуто округлил глаза, копируя взгляд Элис. – А я на ушах! Время ведь какое? Мало ли, что с ней могло случиться.

– А этот как его… ну переносной переговорник или как там его… Ну, твое изобретение?

– В том-то весь и прикол, что она его забыла дома! А адреса Элис я не знаю, чтобы через каминную сеть заглянуть, – Джеймс невесело усмехнулся. – Разве что Клиника Святого Мунго.

– Ну так и что? – Сириус почесал затылок. – В конце концов твоя Лили ведь нашлась?

– Нашлась! Но я…

– Надеюсь, ты не повел себя, как Отелло, мой горячий друг? – Сириус вытащил из кармана волшебную палочку и, направив её на бутылку, стоящую на другом конце стола, придвинул к себе сливочное пиво.

– Ну, психанул на неё, – неохотно сознался Джеймс.

– Ничего страшного, не все же ей на тебя ругаться, если ты у меня засиживаешься. На, попей пивка, – Сириус при помощи волшебства вытащил из буфета два стакана и разлил пиво.

– Но она тоже не права, – воскликнул Джеймс. – Чуть что, сразу в слезы!

– Ну, это ты ещё со школы знал, что Лили – большой любитель поплакать. Но во всем есть свои плюсы. Вот например, когда моя мамаша ругалась с папашей, с неё слетал весь её аристократический лоск… А ты думал, где я научился так нецензурно выражаться? – Сириус усмехнулся. – А потом начиналась стрельба из палочек! Ну разве что до непростительных не доходило. Пока, – впрочем, тут же добавил он.

– Можно к вам? – из камина выглянул Ремус.

– Привет, Рем, иди утешь бедного Сохатого! – радостно отозвался Сириус.

– Что случилось? – насторожился Ремус.

– Молодожены поругались, – Сириус вызвал ещё одну бутылку сливочного пива и стакан.

– Ты поссорился с Лили? – между бровей Ремуса залегла складка.

– Да, – ответил Джеймс.

– Нужно мириться, – тут же отозвался Люпин.

– Ну, Рем-миротворец, ты хоть ради приличия разберись, кто виноват! – удивленно воскликнул Сириус.

– У тебя прекрасная жена, Джеймс, – Ремус сел рядом с другом, не обратив внимания на пододвинутое пиво. – Тебе очень повезло.

– Лили тоже повезло, что у неё муж – Джеймс, – возразил Сириус.

– Вот поэтому им нужно беречь друг друга и помириться, – Люпин укоризненно посмотрел на Сириуса. – Тебе сейчас нехорошо на душе, Лили, я уверен, тоже страдает. Вам обоим плохо от этих недоразумений, которые возникают между мужем и женой, ведь вы же обвенчаны!

– Ну и как мне это сделать? – растерянно спросил Джеймс.

– Просто иди к ней. Я уверен, что Лили только и ждет этого. Она любит тебя и очень обрадуется, если увидит с твоей стороны первый шаг к примирению, – ответил Люпин.

– В самом деле, – неожиданно отозвался Сириус, – Ты чего-то совсем раскис, Сохатый. Муни прав. Ты же не собираешься с ней разводиться. Покричали друг на друга, подулись – пора сдуваться. Так что давай, Сохатенький, цветы в зубы и вперед, – Сириус наколдовал огромный букет красных роз и указал им на камин.

Джеймс что-то согласно буркнул и, подойдя к камину, исчез в зеленом пламени.

– Надо было сразу отправить его мириться с Лили! – Ремус пододвинул к себе бутылку со сливочным пивом.

– Ты даже не спросил, почему они погрызлись, как сразу решил, что Лили – права. Не может она быть всегда правой! Когда женщина всегда права – это раздражает! – ответил Сириус.

– Ты прекрасно знаешь характер Джеймса и характер Лили. Лили любит его без памяти и…

– И поэтому постоянно нервничает! – закончил фразу Сириус. – Нет, Муни, ну в самом деле, у Сохатого хорошая жена, но она уж слишком за него трясется! А теперь вот сама заставила Джеймса поволноваться.

– Сейчас мы все нервные. Время дурацкое, люди живут под каким-то жутким прессингом. Я, например, сам чувствую, что уже на пределе. Если бы не ты, Джеймс и Лили, уже давно заболел бы манией преследования. Я очень люблю вас и ценю. И считаю, что глупо ссориться в такой ситуации из-за пустяков! – горячо возразил Ремус.

– Ну вообще-то да, – согласился Сириус. – Время сейчас и правда жуткое. Да и Сохатый с Лили вряд ли поссорились из-за чего-то серьёзного.

– Можно к вам, друзья мои?! – в камин ввалился Петтигрю.

– Можно, Хвостик, заходи, – растянулся в улыбке Сириус и, подмигнув Ремусу, добавил, – только ты чуток припоздал!



Когда утром Гарри открыл глаза, он не знал, что ему делать и как себя вести. События вчерашнего вечера память зафиксировала достаточно хорошо, но внутреннее Я так и не определило, поссорился он с Гермионой или нет. Как такового скандала не было, обидных слов в адрес друг друга тоже, но замечание про брошюрку… На душе было как-то неспокойно. После поведения Добби… Наверное, Гермионе было неприятно, она хотела как лучше.

«Я тоже хотел как лучше, когда хитростью освободил Добби», – подумал Гарри, приподнимаясь над подушкой.

Гермиона лежала рядом, грустно глядя в потолок и переживая события вечера.

Ну, была ни была – Гарри осторожно пожелал ей доброго утра. Гермиона с готовностью и даже облегчением ответила на поцелуй.

– Добби вчера вычудил, – Гарри взял с тумбочки волшебную палочку и заглянул под кровать. Добби крепко спал, развалившись на своем матрасе, обшитом кружевами.

– Надеюсь, что сегодня, когда он проснется, ему будет стыдно за вчерашнее поведение, – заметила Гермиона.

– А если нет, так мы его уволим! – с облегчением воскликнул Гарри. Он почувствовал, что вся волна неудовольствия Гермионы направилась на Добби.

Когда Гарри и Гермиона вошли в зал, то встретили недовольного Рона.

– Ты совсем с катушек съехала, – накинулся он на девушку. – Макгонагалка наказала меня на два вечера!

– Полегче на поворотах, Рон, – ответил Гарри. – При чем здесь Макгонагал?

– Так ведь она же её позвала! И та вчера в гостиной такой разгон устроила, что туши свет!

– Гермиона не звала профессора Макгонагал, – возмущенно воскликнул Гарри.

– Я просто вас попугала, – подтвердила девушка. – Скорее всего, профессор сама догадалась, что у нас в гостиной происходит, и пришла вас отчитать!

– И не смей так разговаривать с Гермионой! – добавил Гарри.

– Вот именно, – Гермиона едва успела скрыть довольную улыбку, которая непроизвольно возникла сразу после слов Гарри. – Я – не твоя жена, это раз. А во-вторых, не я вчера напилась огневиски!

– Извини, – с сарказмом усмехнулся Рон. – Я помню, что ты – девушка Гарри! А ты, – он насмешливо посмотрел на друга, – уже извинился за то, что вчера немного перебрал?

– Да, а что? – с вызовом ответил Гарри, отстраняя Гермиону.

– А то, что ты – готовый муж-подкаблучник! Ты во всем её слушаешься! И вообще, я тебе ещё за эльфа этого долбанного не высказал! – воскликнул Рон и покосился на подбежавшую к ним Парвати.

– Я не подумала, что Добби помешает тебе, поверь, мы с Гарри тоже от него пострадали, – вмешалась Гермиона.

– Что, тоже подсматривал за вами? – хихикнула Парвати, обнимая Рона за плечи.

Гермиона и Гарри хмуро посмотрели на собирающуюся вокруг них любопытную толпу и пошли к гриффиндорскому столу.

Едва они сели, как подлетели совы с «Волшебным голосом правды». Гермиона отвязала свой экземпляр. Одна из сов кинула газету прямо в тарелку Гарри. На первой полосе большими буквами было написано:

Наследство Поттеров

Совсем недавно «Ежедневный Пророк» порадовал нас печальной статьей о том, что Гарри Поттер помнит, как убили его родителей и поэтому теряет сознание в присутствии дементоров. Однако на самом деле нет ничего удивительного в том, что Гарри Поттер рассказывает эту душераздирающую историю.

Министерство Магии не хочет так просто расставаться с мифом о Мальчике-Который-Выжил и Том-Кого-Нельзя-Называть, поэтому будет использовать все средства, в том числе и рассказ психически неуравновешенного юноши. В данном случае «психически неуравновешенный» – это не оскорбительные слова, а медицинский термин. Тот факт, что психика Гарри Поттера не совсем здорова – бесспорный. Его сокурсники не раз становились свидетелями обмороков и приступов головной боли у молодого человека. Добавим сюда его неуемное стремление к славе. Но всему этому есть объяснение.

Гарри – дитя своих родителей, которые погибли, когда мальчику исполнился год. Несмотря на то, что Гарри помнит, как Воландеморт убил Джеймса и Лили, самих родителей он не помнит и знает о них лишь по рассказам их друзей и знакомых. Мы тоже обратились к ним, чтобы составить психологический портрет тех, кто произвел на свет Надежду Волшебного Мира.

Итак, Джеймс Гарри Поттер – отпрыск одной из самых известных чистокровных семей. Во времена учебы в Хогвартсе был одним из самых ярких и талантливых волшебников. Вместе со своим другом Сириусом Блеком всегда находился в центре внимания, любимец Гриффиндора, отличник в учебе и превосходный ловец в команде по квиддичу. Так что смело можно утверждать, что стремление к славе Гарри Поттер унаследовал от отца.

Лили Поттер ( в девичестве Эванс) – маглорожденная волшебница. Все, кто знал Лили, утверждали, что она жила в своем выдуманном мире, поэтому приглашение в Хогвартс девочка восприняла как реализацию своей сказочной мечты. Но волшебная сказка рушилась на глазах – в школе на маленькую ученицу обрушились трудности, Лили рыдала из-за каждой плохой оценки и в конце первого семестра первого года обучения хотела покинуть Хогвартс, потому что написала итоговую контрольную по трансфигурации на «удовлетворительно». Тогда Лили успокаивали и уговаривали профессор Макгонагал и директор Дамблдор. После этого случая учителя зареклись ставить мисс Эванс что-либо ниже «выше ожидаемого».

Шло время, и оказалось, что с впечатлительной Лили было гораздо больше проблем, чем с Джеймсом – вечно наказанным любителем пошутить и попроказничать.

На четвертом курсе профессору Дамблдору едва удалось замять скандал, связанный с тем, что в результате объявленного Лили Эванс бойкота девушка попыталась покончить с собой.

На седьмом курсе Лили и Джеймс начали встречаться. Учителя и одноклассники не могли налюбоваться на эту красивую пару. Особенно за них радовался сентиментальный директор. Неприятности не заставили себя долго ждать – Лили забеременела. Но и эту историю удалось замять. Тошноту и обмороки профессор Дамблдор объяснил тем, что на девушку навели темные чары. Памятуя о событиях четвертого курса, директор Дамблдор и Джеймс Поттер скрыли от самой Лили тот факт, что её избавили от нежелательной беременности.

После окончания школы Лили и Джеймс поженились. Некоторое время Лили работала в клинике св. Мунго. Страдания волшебников производили тягостное впечатление на молодую женщину и расшатывали её и без того слишком ранимую психику. Однако попытки мужа оградить Лили от работы встречали с её стороны серьёзное сопротивление, поскольку женщина считала своим долгом спасать мир. Она боролась за права эльфов, пыталась лечить оборотней, варила лекарственные зелья для нужд клиники не только на работе, но и дома, что приводило к ссорам с мужем. Скандалы с Джеймсом Лили переносила очень плохо, а он устал уступать. Лили начала тяготить Джеймса, в семье Поттеров намечался развод.

Естественно, мы можем лишь предполагать, в какой форме состоялось объяснение между супругами, но факт остается фактом: Лили Поттер попала в клинику св. Мунго уже в качестве пациентки. У молодой женщины была тяжелая депрессия. Напуганный Джеймс доверил лечение жены известному психоаналитику Элис Лавгуд. И вновь в семейную жизнь Поттеров вмешался Дамблдор. Он много разговаривал с Джеймсом и, очевидно, переубедил его. После этого директор Хогвартса – могущественный маг, знаток высшей магии и специалист в ментальной магии – произвел манипуляции с памятью Лили, не исключено, удаляя из нее сами воспоминания о том, что ее семья едва не развалилась. Еще некоторое время пробыв под наблюдением миссис Лавгуд, Лили вернулась домой. Причина такой навязчивой заботы директора Дамблдора выяснилась несколько недель спустя: молодая женщина была беременна.

Рождение Гарри улучшило отношения Джеймса и Лили, но ненадолго. Нервы Лили вскоре вновь начали сдавать, что неудивительно, если вспомнить, какие это были времена – в волшебном мире шла война за власть. Поттеры боялись за свою жизнь, пытались спастись, но безуспешно. В результате до сих пор невыясненных обстоятельств родители Гарри погибли. Но их дух, характер, наследственность живет в их сыне.

Продолжение истории о Мальчике – Который – Выжил читайте в следующем номере «Волшебного голоса правды».

Гарри показалось, что вокруг стало темно, а в его легких вдруг исчез воздух. Мама… Такое написали про маму. Попытка свести счеты с жизнью, лечение в волшебной психушке, угроза развода. Нет, это не может быть правдой, это все ложь! Но тогда почему сердце заполнило собой всю грудную клетку? Как в тягучем сне Гарри ещё раз посмотрел на статью, свадебную фотографию своих родителей с подписью «В волшебном мире Поттеры считались образцовой парой, но на самом деле Джеймс устал от истерик своей жены».

– Гарри, – голос Гермионы донесся словно издалека. – Гарри, не верь тому, что здесь написано! Все эти факты подтасованы и подправлены! – он услышал, как задрожал голос девушки.

– Да, Гарри, эта газета – вся лживая! Мы не верим тому, что здесь написано! – вместо Гермионы появилось испуганное лицо Рона.

Ну, допустим, это все ложь, но ведь все это читают! Про отца и мать! Гарри с отвращением посмотрел на уткнувшихся в газеты школьников. Гриффинддорцы смотрели на него с сочувствием, кто-то из других факультетов – с любопытством, удивлением и даже ужасом. Но Малфой и его компания! Спалить эти мерзкие газетенки, которые они держат в руках и ухмыляются!

– Гарри! – Гарри вздрогнул и обернулся.

Возле него стоял профессор Дамблдор.

– Нам нужно поговорить, – мягко, но настойчиво предложил директор.
_______________________________________________________________________________________