После этого невероятного, почти исторического соглашения Джеймс опять побежал к Макгонагалл, узнать последние новости из больницы. Сириус и Роксана… Мерлин их знает, могли пойти в башню, чтобы обсудить детали сегодняшней «ночной вылазки», могли найти укромный уголок где-нибудь в замке, а могли опять поругаться из-за какой-нибудь чепухи. А может все вместе.
Ну а Ремус в компании Мэри Макдональд и Питера пошел на урок по уходу за магическими существами.

Вот уже несколько дней он исправно приходил в школьный загон после уроков и работал там до самого ужина. Убирал, чистил, кормил, чинил обгрызенные и сломанные клетки. Работал он с удовольствием, не применяя колдовство – волшебные животные опасались человеческой магии даже больше, чем обычные. Доходило до того, что на следующий день Ремус едва мог поднять чашку или волшебную палочку, но дело того стоило. Загоны сияли чистотой и порядком.
Вопреки ожиданиям Ремуса, Валери практически не посещала зверинец. Она выполняла свою часть работы еще до того, как приходил Ремус, когда он появлялся, коротко обрисовывала ему фронт работ и уходила в лес. Приходила только для того, чтобы отправить Ремуса в школу. Напрашиваясь на эту работу, он рассчитывал, что они смогут проводить какое-то время наедине, а вместо этого получил Валери, которая демонстративно отказывалась оставаться с ним один на один. У Ремуса даже возникло странное ощущение, что Валери его боится и вчера он только укрепился в этом мнении.
Он как всегда работал в загоне. Пытался почистить огненного краба, но у того явно было игривое настроение. Он вертелся и тягал Ремуса за край свитера (того самого, который Ремус носил в колонии, шерсть рейема прекрасно защищала от холода), а когда удавалось сковырнуть с панциря кусочки засохшей грязи, начинал урчать и вырываться, чтобы вернуться к сородичам. В какой-то момент, то ли от восторга, то ли просто так, он описался. Ремус, который как раз в этот момент мыл его мягкое брюшко, не успел убрать руки – его обожгло и разъело кожу до самого мяса. Другой на его месте наверняка бы возопил от боли и еще пару минут носился по загону с криками, но Ремус, привыкший к боли, только отдернул руки и вскочил, а краб радостно поскакал к друзьям.
Ремус читал, что такого рода раны надо срочно обработать, моча огненных крабов чуть слабее, чем концентрированный сок бубонтюбера, только горячее раз эдак в десять. Ремус не мог даже пальцы согнуть, кожа слезала с них прямо на глазах, а про то, чтобы взять палочку или хотя бы чистый платок и говорить было нечего.
Ремус уже хотел бросить вещи и побежать в замок (хотя пробраться через лес было бы трудно), но тут помощь подоспела сама – Валери вернулась с охоты. Прятать руки было бесполезно, Валери обратила на них внимание сразу, едва вынырнула из– под еловых лап. Странно, на ней в тот день тоже был свитер из колонии, а плечо оттягивала черная охотничья сумка и тот лук, что Ремус смастерил для неё когда-то.
– Что произошло? – спросила она, не отрывая взгляда от пузырящейся плоти.
– Краб, – не стал врать Ремус, стараясь не сильно морщится, хотя боль нарастала и мысль о том, чтобы побегать по загону с воплями, уже не казалась такой глупой. – Я пойду в Крыло, вот только… хочу приложить немного снега.
– Не нужно снега, – ровно сказала она, уронила свою сумку в снег и кивком указала Ремусу на бревна, сваленные у одного из вольеров. На крыше вольера над ними покачивался на ветру фонарь – густой свет разливался по снегу в темноте. Ремус уселся на одно из них, разглядывая свои изуродованные руки. Валери подошла к нему, в руках у неё была какая-то небольшая банка.
– Мне теперь и палочку не удержать, – он попытался улыбнуться. – Как же я буду помогать вам?
Валери стремительно подошла к нему и так же стремительно опустилась перед ним на корточки.
– Очевидно никак? – она резко закатала рукава его свитера, обнажая границы обожженной кожи и старые шрамы. Зачерпнула из баночки какой-то вязкой склизкой смеси неопределенно– светлого цвета. Её пальцы дрогнули над рукой Ремуса всего на секунду, а потом она решительно размазала странную мазь по его коже.
Ремус невольно выпрямил спину. На боль он не обратил внимания. Но Валери трогала его, и он не мог на это не реагировать. От каждого её прикосновения Ремуса окатывало мурашками, а он сидел неподвижно, как камень и во все глаза наблюдал за тем, как Валери смазывает его кожу, осторожно, нежно…
Её руки были розовыми на морозе. Розовыми и покрытыми белой, вязкой слизью…
В какой-то момент она зачерпнула особенно много и скользнула своими пальцами между пальцев Ремуса. Он машинально сжал руку. Валери и бровью не повела – мягко высвободила ладонь (она скользила легко) и продолжила занятие.
Ремус сглотнул, быстро опустил взгляд и попытался успокоиться, но тут кое-что отвлекло его внимание. Мазь, которую наносила Валери совершенно не жгла, наоборот, удивительно быстро успокаивала жжение. Кожа затягивалась просто на глазах, даже бадьян не оказывал такого скорого эффекта.
– Что это? – спросил он, от изумления нарушив ту прекрасную неловкую тишину, что царила между ними. – Я такого никогда не видел! – Ремус приподнял левую руку и повертел ею, слегка раздвинув пальцы. – Что это за состав?
– В Косом переулке такого не найдешь, – негромко сказала Валери.
– Корень бадьяна и отвар из щупалец растопырника? – Ремус осторожно понюхал руку.
– Нет, – Валери тонко улыбнулась. – Зато присутствует родовая слизь единорога.
Ремус резко отдернул руку от лица.
Валери добродушно усмехнулась. У Ремуса внутри что-то ёкнуло. Он любил холодную и сдержанную Валери, но Валери смеющаяся просто разрывала его сердце в клочья.
– А кроме того отвар из огромного количества магловских трав. Эту мазь придумал доктор Джекилл, когда мы были в Норвегии и охотились на квинтолапов, – Валери принялась осторожно бинтовать его руки. Ремус сглотнул. Сердце, взлетевшее было, шмякнулось на место. – Тогда не было ни дня, чтобы кто-нибудь вернулся в лагерь без какой-нибудь раны. К тому же в горах слишком холодно, чтобы подолгу лежать в лазарете. Ничто так не заживляет раны, как эта мазь, даже бадьян. Но большинство её ингредиентов лучше не упоминать в присутствии… министерства, – она позволила Ремусу на секунду снова переплести их пальцы. Всего на секунду. – Их устраивает результат нашей работы, а подробности… – она отдернула руку и встала, как раз в тот момент, когда Ремус качнулся к её лицу. – Никого не интересуют.
Она отошла от него. Ремус, растерянный, поднялся следом, горящим взглядом обхватывая её фигуру. Всё это так напомнило ему колонию – его как-то будто за шкирку окунули в то время. Холод, снег, теплая шерсть рейема на теле, тепло пальцев, смазывающих его рану…
– Смазывай руки дважды в день и скоро не останется и следа, – говорила она, не глядя на него и торопливо вытирая руки. – И возвращайся в замок, скоро уже ужин.
Она сказала это почти что с мольбой и когда взглянула на Ремуса, он увидел, что у неё на лице снова это затравленное, непонятное выражение. Наверное, из-за него Ремус не мог сдвинуться с места. Просто не мог.
И смотрел на неё. Смотрел. Смотрел. Смотрел.
А потом сделал крошечный шаг вперед.
– Иди! – вдруг хрипло крикнула она.
Ремус отшатнулся, с сожалением поджал губы, опустил голову и отвернулся в поисках своей сумки. Потому и не заметил, как Валери потерла рукой лоб. Спрятав мазь, он вскинул рюкзак на плечо и, не попрощавшись, пошел к выходу из загона. Он был уже у ворот, когда вдруг услышал негромкое:
– Шрамы.
Ремус остановился. Обернулся.
Валери стояла, крепко обхватив себя руками и смотрела куда-то мимо него.
– Эта мазь может справиться и с когтями оборотня. На тебе… у тебя и так достаточно шрамов. Ни к чему заводить новые, – сказав это она окончательно отвернулась и решительно пошла к вольерам. А Ремус постоял еще пару секунд и пошел к замку, улыбаясь как дурак.
Шрамы.
Она помнит его шрамы.
После этого случая они не виделись целый день. Ни в общем зале, ни в коридорах, нигде. Ремус не смог прийти в загон, потому что едва мог удержать палочку в руках, а её уроков по четвергам не бывает. Она тоже вряд ли выбиралась в лес, потому что весь день шел очень сильный снег. Между уроками Ремус пришел к её кабинету и проторчал под ним почти всю перемену, но постучать так и не решился. Он не знал, что ей сказать, но все равно промаялся полночи, думая о том, что совсем не обязательно было бы о чем-то говорить. В какой-то момент подскочил, ни с того, ни с сего вознамерившись написать ей письмо. Сел и вывел на чистом листе пергамента «Валери», произнеся её имя шепотом, по слогам. А потом в один момент скомкал пергамент, пачкаясь в невысохших чернилах, бросил комок в печку и бухнулся обратно на постель, а про себя все время повторял: «Ва-ле-ри», «Ва-ле-ри». Так и уснул.
Это становилось похоже на безумие.
В пятницу её урок был последним из тех, что идут после обеда.
Снега выпало будь здоров, так что до загона шли долго. Мэри то и дело проваливалась в сугроб или оскальзывалась на льду. Настроение у всех было приподнятое, может быть из-за солнца, а может быть потому, что пятница. Все болтали, шутили и голоса учеников звонко и далеко разносились в морозном воздухе. Теряя равновесие, Мэри все время хваталась за Ремуса, он улыбался ей, они даже о ч ем-то говорили, но чем ближе подходили к школьному загону, тем туже завязывался узел у Ремуса внутри.
Когда они пришли, до урока оставалось уже всего-ничего и возле загонов терся почти весь класс. В том числе и несколько человек из Слизерина, включая Мальсибера. Судя по их лицам, они еще не забыли утреннюю стычку и ждали возможности отыграться.
Бросив на них короткий взгляд, Ремус отвернулся и подошел к загонам. Детеныши гиппогрифов его узнали и с радостным писком бросились к ограждению, хлопая крыльями. Ремус просунул руку между брусьями и погладил одного из них по головке. Малыш зажмурился и заклекотал.
– Какие они милые! – Мэри присела на корточки возле ограждения и легонько постучала пальцем по деревянному брусу. – Э-эй, привет!
– Погладь их, не бойся. Эй, Хвост, иди сюда, посмотри! – Ремус оглянулся, но Питер застрял с близнецами.
– Это тебя они знают и не боятся, а меня могут цапнуть! – улыбнулась Мэри, но под влиянием его настойчивого взгляда цокнула языком и осторожно просунула руку в клетку. Малыши увлеченно клевали кусочки вяленого мяса, которые принес им Ремус. Как только Мэри дотронулась до одного из них, он тут же подскочил и Мэри отдернула руку, смеясь над собственной трусостью.
– Нет, давай! Ты погла-адишь их, Макдональд! – Ремус развеселился и попытался просунуть её руку в клетку.
– Нет!
– Погладь гиппогрифа!
Они дурачились, смеялись, её волосы лезли Ремусу в лицо, а сама Мэри пахла чем-то сладким.
– Эй, смотрите все! – вдруг прокричал Малсьибер. – Волк нашел себе подружку!
Ремус резко оглянулся. Мэри перестала смеяться и посмотрела сначала на Мальсибера, а потом на Ремуса. Видимо у него на лице было все написано, потому что Мэри положила руку в перчатке ему на плечо.
– Брось, не надо. Сейчас Грей придет, – она боязливо оглянулась в сторону деревьев.
– Что, Люпин, прежняя грязнокровка пропала, решил попытать счастья с новой? – продолжал глумиться Мальсибер под одобрительные смешки остальных слизеринцев.
Ремус выхватил палочку.
Мальсибер сделал вид, что испугался и тут же засмеялся, а остальные подхватили.
– Мальсибер, заткнись, а? – попросил Фабиан, лениво дымя сигаретой.
– А что? – Мальсибер выгнул губы, продолжая радостно петушиться. – Люпин все правильно делает, грязнокровки на земле заканчиваются, а про Хогвартс и говорить страшно, надо расхватывать, пока есть.
Ремус шагнул вперед, но Мэри испуганно схватила его за руку.
Обстановка накалялась.
– Знаете, что, парни? – Мальсибер повернулся к своим. – Предлагаю спор. Спорю, что следующей будет Макдональд. Ставлю десять… – тут он окинул побледневшую Мэри издевтельским взглядом. – Да нет, пожалуй, пять галлеонов, что заболеет именно она. И очень скоро, – негромко добавил он, но тут терпение Ремуса иссякло, он вскинул палочку и кошелек, который Мальсибер уже достал из кармана, взорвался прямо у него в руке, рассыпав золото по снегу. Мальсибер зашипел и шарахнулся в сторону, встряхивая обожженной рукой. На лице у него появилось радостное, хищное выражение. Он выхватил палочку так быстро и так быстро выпалил заклинание, что Ремус не успел среагировать – в конце концов, у него никогда не было такой реакции, как у Сириуса, или такого напора, как у Джеймса. Чары Мальсибера врезали ему в скулу, как железный кулак, Ремус отлетел в сторону на пару шагов, согнувшись и закрыв лицо перчаткой. Слизеринцы радостно гудели, что-то кричала Мэри, но тут из-за деревьев послышались шаги учителя, и перепалка потухла, не успев толком развязаться.
Валери показалась из-за деревьев. Ремус выпрямился, все так же прикрывая левую часть лица. Мэри испуганно заглядывала ему в глаза, слизеринцы мерзко хихикали.
На разогретую обстановку в классе Валери не обратила внимание. У неё на руке хлопала крыльями совсем еще молодая гарпия. При виде учителя в компании с одним из опаснейших хищников волшебного мира все моментально присмирели, перестали болтать, торопливо расселись на поваленные бревна и достали конспекты.
Мальсибер и его шайка все еще посмеивалась, глядя на него. Ремус убрал руку от наливающейся на щеке ссадины и вдруг почувствовал, как к ней прикоснулось что-то холодное. Он резко повернул голову. Мэри тут же убрала от его лица ледышку, завернутую в платок, но было еще кое-что – краем глаза Ремус увидел, как отвернулась Валери. Она смотрела на него всего пару секунд, но увидела именно то, как Мэри Макдональд его трогает.
Ну прекрасно.
Мэри растерянно опустила руку, поколебалась и просто протянула ему ледышку. Ремус виновато улыбнулся и взял у неё платок.
– Спасибо, – прошептал он.
– Это тебе спасибо, – так же шепотом отозвалась она. – Но теперь он от тебя не отстанет, – сказала Мэри, глянув в сторону Мальсибера.
Ремус тоже посмотрел на него и слегка улыбнулся, сообщив следующее так, словно это был секрет:
– По-моему он просто завидует.
Мэри захихикала. Валери призвала их к тишине.
И в целом урок прошел как обычно, но с той самой минуты, как Ремус поймал на себе острый, как лезвие, взгляд Валери, у него появилось стойкое ощущение, что что-то не так. Да, Валери профессионал, охотник, умеет брать себя в руки, отключать эмоции и бла-бла-бла, проложит себе путь сквозь крупный булыжник, если её случайно сбить с рельс, но Ремус все равно видел. Что она растеряна. Расстроена. Раздражена. У неё получалось это скрыть, но он слишком долго и давно наблюдает за ней, чтобы не замечать очевидного. И не чувствовать её нервозность.
И не он один это почувствовал. Под конец урока гарпия, которую Валери привязала к специальной жерди, почему-то начала нервничать. Должно быть почувствовала уязвимость. Весь урок она косилась на окруживших её людей хищным красным глазом, шевелила огромными крыльями, демонстрируя свою силу. Щелкала клювом в наморднике, шевелила когтями в специальных перчатках из драконьей кожи. Внушала опасения, короче говоря. Всякий раз, когда Валери приближалась к ней, Ремус внутренне напрягался и сжимал в кармане палочку. Валери бы его тревоги показались смехотворными… до последней минуты урока, когда она направилась к птице, чтобы пересадить её себе на руку и унести в клетку.
Всё произошло в считанные секунды. Гарпия вырвалась у неё из рук и одна из защитных перчаток на её лапах порвалась.
Когти, изогнутые, острые как бритвы сверкнули в воздухе.
Все закричали.
Гарпия сделала мощный взмах крыльями, такой, что ветром с половины класса посдувало шапки и разметало конспекты, многиих сбило с ног. Взгляд её был нацелен на учеников, мечущихся по поляне, как перепуганные кролики. Валери, которую волной ветра сшибло в снег, выхватила палочку. Гарпия ударилась о щит, возникший над учениками, разбушевалась еще больше, издала пронзительный визг и бросилась на Валери. Грей от неминуемой смерти спасло только то, что она успела вовремя закрыться рукой, на которой все еще была надета толстая лапа из металла и драконьей кожи. Ремус чуть не спятил от ужаса и бросился к ней, но тут случилось ужасное – что-то вцепилось в его руку и не пустило. Он оглянулся, готовый убить любого, кто ему помешает и увидел белое от страха лицо Мэри. Это она цеплялась за его руку и тянула назад.
– Мэри… – он задохнулся. – Что ты делаешь?!
– Ремус, не надо, она тебя убьет, ты, что, не видишь?! – истерически закричала Макдональд, заглушаемая визгами гарпии, которую пыталась утихомирить Валери и еще несколько учеников, пришедшие ей на помощь.
– Отпусти! – просипел Ремус, вырвал руку и бросился на помощь, но было уже поздно – гарпию усмирили. Веревками из нескольких волшебных палочек ей опутали лапы и теперь она напоминала огромного воздушного змея, которого медленно тянули к земле. Одного человека, она, пожалуй, и утащила бы, но только не четверых, одним из которых был упитанный Хо Янь.
– Что ты творишь, не вывихни ей крыло! – рявкнула Валери, когда птицу таки подтащили к земле и Гидеон бросился опутывать её веревками. – Осторожнее! Дай я сама! – она бесцеремонно оттолкнула Пруэтта и сама опустилась в снег рядом с трепещущей от ужаса убийцей в перьях.
– Профессор Грей, у вас кровь! – благоговейно пробормотал Гидеон, когда Валери сама принялась перевязывать путы на перепуганной гарпии.
Ремус, подоспевший к ним именно на этих словах, споткнулся и врезался в Фабиана, как раз, чтобы увидеть, как Валери раздраженно срывает с руки безнадежно убитый нарукавник для гарпии. Рукав плотной мантии был порван, виднелось четыре глубоких пореза.
– Можете отвернуться, если вам плохо, – Валери затянула узлы, небрежно смахнула брызги своей крови со щеки и встала с колена. Даже не взглянув на вусмерть перепуганных студентов, осторожно подняла гарпию, спеленатую, точно грудной ребенок и бережно понесла к клетке.
Гидеон проводил Грей затуманенным, немного обалдевшим взором, а потом качнул головой и едва слышно присвистнул, так что Ремусу внезапно захотелось его придушить.
– Урок окончен! – объявила Валери, вернувшись к ученикам. – К следующему занятию всем три раза прочитать главу, посвященную атакам гарпий. Может быть тогда вы вспомните, что от гарпии ни в коем случае нельзя убегать.
Ученики пристыженно пролепетали что-то согласное. Ремус молчал. Чувство его стыда и досады трудно было измерить. Мэри подошла и попыталась заговорить, но сейчас он не хотел не видеть её, не слышать, так был зол.
– …а кроме того на трех футах пергамента перечислить все возможные способы нейтрализации гарпий. Все свободны.
Валери первой покинула поляну и исчезла с той стороны загона, придерживая поврежденную руку. Ученики потянулись следом, возбужденно и шумно обсуждая случившееся. Как это ни странно, никто особо не возмущался, разве что слизеринцы. Остальные восприняли случившееся как интересное приключение, которое можно будет обсасывать все выходные.
Ремус замешкался, не зная, стоит ли ему пойти за ней, или это только взбесит её еще больше? Что он теперь мог предложить? Когда надо было не помог, а теперь что?
Ремус вдруг вспомнил про мазь, волшебную мазь от всех ран, оставленную в тумбочке. Он уже собрался было бегом бежать в замок, как вдруг увидел Мальсибера. Ученики медленно покидали поляну, а он никуда не спешил и зачем-то топтался на месте происшествия. На глазах у Ремуса он вдруг наклонился и поднял из снега что-то маленькое и блестящее. Золотой медальон. Маленький и простой золотой медальон на порванной цепочке -тот самый, который Валери всегда носила при себе. То на шее, то на запястье. Ремус часто его видел. Наверное, цепочка порвалась, когда гарпия вцепилась когтями в нарукавник.
Мальсибер, наверное, тоже его узнал, потому что воровато оглянулся в сторону загона и открыл медальон, а потом закрыл и быстро пошел прочь. Этого Ремус уже стерпеть не смог.
– Чего тебе надо, волк? – брезгливо бросил Мальсибер, когда Ремус преградил ему путь.
– Отдай, – коротко сказал Ремус и, ни секунды не раздумывая, вынул палочку. Сейчас он бы не раздумывая пустил её в ход – ссадина на скуле все еще болела.
Мальсибер окинул взглядом его разукрашенное лицо и насмешливо фыркнул.
– Что тебе отдать?
– Ты сам знаешь. Медальон.
– Какой еще медальон? – свалял дурака Мальсибер.
– Тот, который ты только что сунул в карман, – вкрадчиво произнес Ремус, нацелив палочку ему прямо в лицо. Мальсибер небрежно отвел голову назад, но на скулах у него вздулись желваки. – Он не твой.
Мальсибер вдруг осклабился и сузил темные глаза.
– Там фото какого-то малька. Это ты, что ли?
– Нет. Это сын Грей, он умер много лет назад, – Ремус сам не знал, зачем говорит об этом Мальсиберу. Это был последний человек во всей школе, которому он мог бы об этом сказать. Но почему-то сказал. Пару секунд Мальсибер просто смотрел на него, прикидывая, стоит ли ввязываться в драку из-за такой чепухи, а потом презрительно хмыкнул и за цепочку вытянул медальон из кармана. Подержал, словно испытывая терпение Ремуса, а затем протянул на открытой ладони. Пару мгновений они смотрели друг на друга. Мальсибер наблюдал за Ремусом со странным интересом. Ремус ударил его по ладони снизу-вверх, поймал медальон и сунул к себе в карман.
– Ты запал на неё, волчара? – вдруг тихо спросил Мальсибер и, как Ремусу показалось, удивился.
Ремус внимательно посмотрел на него и вдруг отколол странную штуку. С утробным рычанием шарахнулся к Мальсиберу, оскалив зубы. Наверное, у него натурально получилось изобразить оборотня, потому что Мальсибер несолидно отпрыгнул, поджав руки. Видимо воспоминания о том, как Ремус чуть было не сломал ему руку, были еще свежи. Ремус беззвучно засмеялся, а Мальсибер разозлился, но было уже поздно. Ремус сунул медальон в карман, обошел взбешенного Мальсибера и пошел в замок.

В башне Гриффиндора Ремус захватил мазь и пошел к Валери. Он шел с абсолютной уверенностью, что увидит там доктора Джекилла или мадам Помфри, а еще с десяток волшебных зелий. В таком случае он просто притворился бы, что зашел проведать учительницу, оставил медальон на какой-нибудь полке и ушел.
Но все вышло не так.
Валери была в кабинете одна.
Когда Ремус постучался и вошел в кабинет, там было пусто, а потом Валери появилась из боковой комнаты. Она уже успела сменить порванную, запачканную мантию на один из своих любимых восточных халатов и теплую меховую накидку.
– Я… – Ремус здорово растерялся, потому что она не стала на него кричать или выставлять вон, как это бывало обычно. Просто остановилась и посмотрела на него. – Я принес вам, – он достал из сумки баночку с чудодейственной мазью и взглянул на руку Валери – крепко и умело перебинтованную. – Если вам еще… нужно.
Валери окинула его странным, долгим взглядом. Чуть-чуть прищурилась, увидев ссадины на его лице. Ремусу почему-то захотелось прикрыть их ладонью.
– Ты опоздал, – сказала она и пошла к своему столу.
Ремус сглотнул. В каком смысле опоздал? Джекилл уже был здесь? Ну конечно, был. У него ведь этой мази полным-полно, он её изобрел.
Не глядя на него, Валери села за стол, откинув просторный шелковый рукав, расписанный аистами. Подвинула к себе бумаги. Ремус тоскливо представил себе, как Джекилл перевязывает ей руку где-нибудь в лагере в лесах Азии, где они вместе вели охоту на Оками…
Мерлин, Ремус Люпин, какой же ты все– таки идиот.
Уходи отсюда. Уходи.
Ремус сжал медальон в кулаке и отступил к двери.
– Да… – бесцветным тоном сказал он. – Да, наверное. Простите.
Валери подняла голову.
– За что простить? – спросила она и Ремус снова оглянулся.
– Я должен был вам помочь. С птицей. И опоздал. Простите. Как ваша рука?
Валери опустила взгляд и прикрыла бинты рукавом. Странно, но она улыбалась.
– Могло быть хуже.
Ремус помедлил немного, но потом все же подошел к её столу.
– Я… просто хотел узнать, как вы. Вы… потеряли кое-что важное там, на поляне.
Валери переменилась в лице и подняла голову.
Ремус достал из кармана медальон и положил поверх её бумаг. Золото тепло сверкнуло в свете камина. Валери непонимающе взглянула на украшение, а потом посмотрела на Ремуса.
– Да. Спасибо, – довольно прохладно сказала она и растянула губы в улыбке. Хотела сразу же и опустить взгляд, но не смогла.
– Что у тебя с лицом? – спросила она дрогнувшим голосом.
Ремус машинально тронул ссадину и дернул уголком рта.
– Да это я… поскользнулся.
Пару секунд Валери смотрела на него, а потом сжала губы, сглотнула и снова опустила взгляд в бумаги, значительно вскинув брови.
– Мэри Макдональд очень хорошая девушка, – ровно проговорила она. – Тебе не должно быть стыдно, что ты за неё вступился. Это храбрый поступок.
Желудок Ремуса подскочил, сердце заколотилось как сумасшедшее, бросив кровь к лицу.
Не может быть…
– Да, она хорошая, но мы… мы друзья, – он очень хотел, чтобы Валери посмотрела на него, но она не поднимала взгляд. – Понимаете? Мы просто друзья, профессор! – он даже немного задохнулся. – Она мне даже не нравится. Любой на моем месте…
Валери вдруг сдвинула брови, словно что-то в бумагах её удивило, но тут же отложила их и посмотрела на Ремуса так, будто видела его впервые.
– Кажется, ты говорил другое, когда угодил в крыло с отравлением. Ты говорил, что жить без неё не можешь, разве нет? – она встала из-за стола. Как у неё получается даже вставать из-за стола так изящно и легко?
– Я шутил, – хрипло сказал Ремус, глядя, как она прячет свой медальон в шкатулку среди книг. – Я не имел в виду…
– И напрасно, – Валери отошла от полки, поправляя накидку. – Как я уже сказала, Мэри – славная девушка. И ты нравишься ей. Не нужно с ней шутить.
Ремус озадаченно смотрел Валери в глаза и ничего не понимал.
Нет, этого действительно не может быть. Или может?
– Вы что… вы меня… профессор Грей, вы меня ревнуете? – у него на губах вдруг сама-собой расползлась дурацкая улыбка.
На Валери же эти слова произвели совершенно обратный эффект. Она прерывисто вдохнула, так что обозначилась шея, глаза её распахнулись, а на щеках проступил румянец.
– Да что ты себе… ну-ка пошел вон отсюда, Люпин!
– Вы меня ревнуете! – громче сказал он и, счастливо улыбаясь, шагнул к ней, но Валери шарахнулась от него, как от огня. В эту минуту он ожидал от неё всего, чего угодно, только не того, что она вдруг выхватит палочку. Это подействовало – Ремус отшатнулся, и улыбка его погасла. Он недоуменно посмотрел на кончик палочки, упирающийся ему в грудь.
– Хватит! – прошептала Валери. Она выглядела уже не злой, как раньше, а затравленной, словно действительно боялась Ремуса. Или не Ремуса. – Не вынуждай меня идти к директору и требовать своей отставки, – её рука слегка дрожала, она говорила, стиснув зубы. – Это все зашло слишком далеко, Люпин. Хватит. Хватит меня преследовать, хватит меня мучать, – в глазах у неё задрожали слезы. – Я прошу тебя. Уйди. Иди к своим друзьям, иди к Мэри, к кому угодно. Только… уйди.
Последнее слово она произнесла одними губами. Он ошарашенно смотрел на неё и действительно не понимал. Он не понимал, не понимал, почему ей так нужно мучать, себя, его. Всё это глупо, не нужно! Смысл разлетался во все стороны. Аистами.
– К Мэри… – тупо повторил он, в упор глядя Валери в глаза. – Вы меня отправляете? – громче спросил он и почувствовал, что задыхается.
Валери опустила палочку.
– Ладно, – сказал он каким-то чужим голосом после долгой паузы и поджал губы. В горле засел комок. В голове странно шумело. Окинув Грей последним горящим взглядом, он отступил на шаг, потом еще на один, а потом решительно бросился к двери, рванул её на себя и…
Поленья в камине треснули, огонь фыркнул.
Ремус захлопнул дверь, рванул замок. Валери едва успела оглянуться, как он уже пересек кабинет и схватил её. А она схватила его в ответ.
Дальше всё происходило как в каком-то сумасшедшем, сладком бреду.
Они целовались как ненормальные, взасос, кусая друг друга. Ремус не знал, что умеет так целоваться. Они быстро, жадно хватали друг друга, издавая во мраке притихшего кабинета рычащие животные звуки, ткань дорогого халата трещала, когда Ремус пытался его стащить. Он был не в себе, и она тоже. Её душистые волосы, в которые он зарывался, руки, царапающие его и без того исполосованную шрамами спину, вся она, да, да, наконец-то.
– О, Боже… – низким голосом простонала Грей, когда они оторвались от стены, врезались в стол и буквально вползли на него, вжимаясь друг в друга и лихорадочно стаскивая одежду. Валери жмурилась, и всхлипывала между поцелуями. Ошалевший от долгого ожидания Ремус её почти не слушал, хватал, облизывал, сосал её шею, её плечи, грудь, живот, бедра…
Какие-то мелкие вещицы падали со стола, её пальцы путались у него в волосах, сжимали их в кулаке, когда она откидывала голову.
– Что же ты наделал... – шептала она, абсолютно счастливым голосом. – Что же ты натворил…

***

– Ты Лунатика видел? – спросил Джеймс, с громким топотом сбежав по ступенькам в гостиную.
– С урока не видел, – Питер нервничал, а когда он нервничал, начинал присвистывать как хомяк, и это жутко бесило. – Может он заблудился в лесу?
Джеймс оглядел заполненную людьми гостиную. В кресле у камина, свернувшись калачиком, сидела Мэри. Джеймс подумал, может спросить у неё насчет Люпина? Они в последнее время вроде как сблизились. Но потом подумал, что лишний раз подходит к Мэри Макдональд не стоит.
– Лунатик заблудился в лесу? Он скорее в замке заблудится. Ладно, – отрывисто бросил он, посмотрел на часы и хлопнул Питера по спине. – У нас мало времени, если увидишь уже после нашего ухода, скажи, что он козел. Пошли.
На выходе из гостиной, Джеймс накинул на них с Питером мантию-невидимку. Он был одет в толстовку, рубашку и старые, рваные джинсы. Плечи его оттягивал рюкзак. Там лежала точно такая же одежда, свернутая неряшливым комком. Джеймс заметно нервничал, но впервые за все это время его глаза блестели здоровым блеском, а на щеках выступил румянец. В нем снова проснулась жажда приключений и он больше не походил на инфернала. Под мантией Питер превратился в крысу и влез Джеймсу на плечо, тот закутался поплотнее и побежал к лестницам.
Когда он прибежал в один из сломанных туалетов на нижнем этаже, там его уже поджидала вся команда. Снейп дернулся, когда Джеймс с грохотом распахнул дверь. Он подпирал стену в одном из дальних углов и был весь в черном, чем очень сильно напомнил одну из тех крылатых тварей, которых наслала на него утром Роксана. Разве что лицо было зеленоватым от волнения – казалось, он вот-вот блеванет. Малфой расхаживала по туалету и прятала лицо под капюшоном теплой черной толстовки, такой широкой и длинной, что Джеймсу в первую минуту показалось, что с ними какой-то мелкий пацан. Она явно психовала, пол вокруг был усеян начатыми и брошенными сигаретами. Ей явно не хотелось возвращаться в родительский дом. Или наоборот хотелось, но она старалась не подавать виду. Сириус один сохранял спокойствие и курил, прислонившись к стене у окна и подняв воротник кожаной куртки.
– Где Лунатик? – первым делом спросил он, когда Джеймс сбросил с них с Питером мантию и стряхнул с себя рюкзак.
– Я думал, здесь, – Джеймс взлохматил волосы. Питер нервно оглянулся и попятился, увидев Снейпа.
– Он должен был притащить зелье! – Сириус повысил голос. Снейп презрительно скривил губы.
– На меня не ори, я не Лунатик! – Джеймс здорово нервничал, очень сильно.
– Я мог бы принести, – протянул Снейп. – У меня тоже осталось… немного.
– Ага, когда наргл на горе свистнет, – отозвался Джеймс, смерив Снейпа взглядом. – Я тебе не доверяю, Нюниус.
Северус взбешенно сверкнул глазами, но промолчал, из чего Джеймс сделал вывод, что не зря не доверяет.
– Если он не явится через десять минут, отменяем наш план, – сказал Джеймс Питеру. – Но тогда пусть он сам заговаривает Макгонагалл зубы.
В коридоре вдруг послышались шаги – к ним кто-то бежал. А уже через минуту дверь распахнулась и в туалет вломился Ремус. Он задыхался и вид у него был такой, словно он прорывался к ним сквозь дъявольские силки.
– Где ты был? – тут же напустился на него Джеймс.
Ремус стоял, согнувшись в три погибели и держался за бок.
– Простите… я искал… зелье.
Он выпрямился. Вид у него был странный. Джеймс не мог припомнить, чтобы видел Лунатика таким беспричинно счастливым и… неряшливым. Рубашка из-под свитера – это стиль Джеймса Поттера.
– Я не видел тебя в спальне, – Джеймс нахмурился. Сириус окинул Ремуса внимательным взглядом, тонко улыбнулся чему-то и качнул головой, затягиваясь. – Чего это у тебя с лицом?
Ремус махнул рукой.
– Неважно. Вот, – он порылся в кармане и бросил Джеймсу склянку с Оборотным зельем. – Это все, что осталось с того раза. Тут где-то на час-полтора, не больше. Потом можно будет сказать, что ты лег спать. Не станет же она лезть к тебе в кровать.
Послышался кашель Бродяги.
– Сойдет, – Джеймс вырвал у себя пару волос.
Всё еще немного задыхаясь, Ремус смотрел, как Джеймс бросает свои волосы в зелье, как оно шипит, меняя цвет. Потом посмотрел на Блэка. Тот, оказывается, смотрел на него, не отрываясь всё это время, а когда Ремус поднял голову, беззвучно усмехнулся и красноречиво потрогал себя двумя пальцами по шее. Ремус спохватился, поскорее закрыл засос воротником и бросил на Бродягу упреждающий взгляд, после чего убедительно прикинулся шлангом.
– Всё, готово! – сообщил Джеймс и вручил Питеру склянку и рюкзак. Хвоста уже слегка потрясывало от волнения. – Не подведи нас, Хвостик. Сейчас весь мир висит на волоске. А нам уже пора. Нам уже пора, Малфой?
– Нам уже сто лет, как пора! – нервно выпалила она и первой толкнула дверь туалета – ни дать, ни взять гончая.
– Да. Ну всё, ни пуха, – Джеймс толкнул Ремуса в плечо, давая понять, что прокол с опозданием ему прощен, но он все еще сердится.
– Удачи! – Ремус пожал ему руку.
– Тебе тоже! – радостно сообщил Сириус, с хлопком схватил его ладонь и от души потряс.
– Нюниус, шевели копытами! – послышалось из коридора.
Снейп последним покинул туалет, злобно сверкнув на Ремуса и Питера глазами.
Они остались одни. Ремус, у которого сердце все еще прыгало в груди как рыбка в стеклянной банке, встал на стреме, а Питер вздохнул, собираясь с духом и опрокинул в себя зелье.
– А можно один вопрос? – ядовитым шепотом спросил Снейп. Они пересекли внутренний двор школы, деревянный мост и теперь крались к хижине Хагрида. Крались медленно, мантия едва-едва вмещала четверых, даже несмотря на то, что Малфой была едва больше лукотруса, а Снейп – едва больше Малфой. – Как именно мы выберемся из школы, если вся территория оцеплена?
– Можно тоже один вопрос? Когда ты в последний раз чистил зубы? – прошипел Джеймс в ответ. – Если не заткнешься, я тебя грохну!
– Тихо, вы оба! – шикнул Сириус и ребята дружно застыли – им навстречу двигалось двое охотников. Одним из них был Карадок Дирборн. Поравнявшись с ребятами, Дирборн подозрительно огляделся и втянул носом воздух, но останавливаться не стал и пошел дальше.
– Нюхастый, гад, – проворчал Сириус.
Они пошли дальше, миновали обширные тыквенные угодья великана и подошли к Гремучей Иве.
Дерево лениво шевелило ветками в густом полумраке, отчего выглядело вдвойне зловеще. Снейп застыл, как вкопанный.
– Что, приятные воспоминания нахлынули, Нюнчик? – осклабился Сириус, когда Джеймс стащил с них мантию и затолкал её в рюкзак.
Северус взглянул на него с откровенной ненавистью.
Когда они добирались наконец до Визжащей хижины, время уже подобралось к полуночи.
Хогсмид крепко спал и потому, казалось, что каждое движение, каждый скрип половицы и шорох разносятся по всей деревне.
– Трансгрессировать будем отсюда! – сказал Джеймс шепотом и посмотрел на часы. – Малфой, ты задаешь направление. Очень-очень четко думай о том месте, куда мы должны попасть, иначе нам крышка еще до самой операции. Всё ясно?
Роксана кивнула. Она теперь тоже была зеленоватой, как Снейп. А тот, наоборот, побелел как простыня.
– Все готовы? – Джеймс сжал руку Роксаны, она в свою очередь сжала руку Сириуса. Тот вопросительно оглянулся на Снейпа. Снейп скривился и брезгливо вцепился в его рукав.
– На счет три, – Джеймс переглянулся с сообщниками. Все сосредоточенно кивнули.
– Раз, – он выдохнул и прикрыл глаза. – Два. Три!..