Часть 2

Прошло время. Недели две, не больше.

Изабелла продолжала ходить на работу и возвращаться оттуда поздно, усталая, но довольная. Труд сделал из обезьяны человека, а из Беллы, как из влюблённой девушки, был призван сделать полумёртвую влюблённую девушку. Так легче. Уже хоть что-то. В алкоголь Свон не верила, в психотерапевтов — тем более, ну не наркотики же брать как средство, чтобы они потом сами превратились в цель.

Ничего удивительного, что на работе же её застал и звонок Джессики, той самой помощницы Саймона. Она подтвердила слова своего шефа, что открытие фестиваля социальной рекламы состоится двадцать восьмого сентября в кинотеатре «Долби».

— Будет небольшая красная дорожка для журналистов. Куда тебе лучше прислать пригласительный?

— На работу. Записывай адрес, — тут же распорядилась Белла.

Получив приглашение, она на некоторое время забыла о мероприятии, поскольку всё нутро полнилось водопроводчиком, и от постоянного самобичевания и линчевания, что запала на последнего, на кого следовало бы западать, а свет обознался и сошелся клином совсем не на том, на ком надо, через некоторое время навалились страшные усталость и разбитость. Выпотрошив себе нутро и выгорев дотла, девушка тем не менее шла вперёд, уже будучи эмоциональным покойником, и в руинах собственной личности. Но знала, что переболеть и пойти дальше просто необходимо. Пережить и как можно быстрее оставить этот случай подальше в глубинах прошлого, убежать от него как от прибоя. Волны рождаются в просторах океана и заканчивают свою жизнь на берегу. Туда же Изабелла жаждала довести за собой свою боль, чтобы превратить её в немощный, бессильный, заискивающий прибой. А шрам потом заживёт и зарубцуется.

А пока Свон ходила на работу и там на автопилоте поддерживала свой так долго и старательно выстраиваемый имидж стервы, хоть и делала это уже без особого старания и удовольствия. Так… остатками роскоши злобной душонки.

К открытию фестиваля особо не готовилась и не наряжалась — привыкла с отчимом, а особенно с мамой разъезжать по бесконечным выставкам, вернисажам, презентациям, галереям, а-ля фуршетам и прочим светским междусобойчикам. Поэтому и в толпе нарядных мужчин и женщин чувствовала себя, как Чернокнижник — в воде. И не побоялась прийти одна. Даже испытала от этого какое-то особое удовольствие. Только вот зря надела новые закрытые туфли. Они, конечно, бесспорно необычные и красивые до умопомрачения, но правый уже всерьёз принялся за её ногу.

«Натру. Точно натру». — Делала бровки домиком Белла.

С парадного входа в кинотеатр следовали один за другим работники кино, а зрителей, и таких как она, прошедших «по краешку судьбы» киномира, пропускали с боковых дверей. Чуть постояла, посмотрела красную дорожку — почти никого не узнала, кроме известной актрисы Рене Зеллвегер. Оценила на четвёрочку с минусом или на троечку с плюсом её синее с ассиметричным вырезом платье и направилась на вход.

Посмотрев её пригласительный, очень молодой человек, прямо-таки почти ребёнок, оторвал корешок и отдал ей саму открытку, а рядом стоявшая с ним девушка, написала там ей место в зрительном зале и прикрепила к платью красивым значком старинной камеры с бобинами.

В принципе, Белла немного проявляла интерес к социальным роликам, а также к торговой и бизнес рекламе. И даже однажды они с Элис ходили на ночь пожирателей рекламы, когда та проходила в другом кинотеатре.

В «Долби», бывшем «Кодак», Свон, кстати, бывать ещё не посчастливилось. К тому же, она считала, что все театры и кинотеатры, хоть и соревнуются между собой в декоре и архитектуре, но тем не менее весьма похожи.

Извиняясь направо и налево, девушка нашла своё место в зрительном зале и расположилась в кресле. Когда открылся занавес, на сцене уже стояла изящная трибуна, похожая на траекторию запускаемого в космос спутника, а с другого бока сцены — шесть стульев в стиле рококо или барокко — эти два стиля отличали, наверное, всего лишь человека три-четыре во всём Мире и один из них — её мама.

Знаменитая ведущая Джейн Вольтури, под бурные аплодисменты, открыла праздник, а после неё какая-то журналистка-организатор рассказала немного об особенностях именно этого фестиваля.

Разделило недолгую двадцатитрёхлетнюю жизнь Изабеллы на «до» и «после» представление спонсоров. Вначале вызвали на сцену некую бизнес-леди, руководителя фонда или ассоциации, потом вышел пожилой мужчина очень представительного вида. Белла так и не уяснила толком, чем он занимается и откуда у него деньги. Потом был некий банкир. Все они, сказав несколько слов, усаживались на стулья.

— И ещё один человек, без которого, дамы и господа, мы сегодня не встретились бы с вами в этом уютном зале, — дежурно улыбалась организаторша. — Человек-легенда, разработчик и владелец интернет ритейлинга, а также онлайн-платформы всемирно известной сети «Чёрный четырёхугольник», Энтони Мейсен.

Когда-нибудь Белла вспомнит и проживёт этот момент заново. И даже не раз. И не два. А много, очень много раз. Наверное, она что-нибудь потом почувствует и не исключено, что поймёт.

Но пока.

Её взгляд будто кто-то невидимый прибил теми самыми гвоздями с заклёпками, которыми когда-то сшили Титаник, к симпатичному молодому мужчине лет двадцати пяти-двадцати семи отроду, в первоклассном костюме, с минимальными жестами и словами, а также весьма скромным выступлением в два предложения. Она смотрела на своего водопроводчика, совершенно не слушая, кстати, его слов, и чувствовала как пустеет внутри. Кусок за куском откалываются какие-то части естества. Сущность за сущностью. В ней, как в тексте, выделяют абзац за абзацем и одним нажатием кнопки «delete» удаляют их прямо во Вселенную, минуя корзину. А взамен наполняют душу всё той же чернотой космоса. Всё отмирает. Девушка разваливается на глазах.

«Паук... владелец сети... четыре угла», — вспыхивали и тут же перегорали мысли в голове у Беллы, как звёзды, пока мужчина садился на место.

Скорее всего, ещё будучи за кулисами, он нашел её глазами в зале и поэтому, усевшись, без труда, быстро направил взгляд прямо на Изабеллу.

Там Белла не увидела ожидаемого торжества или самодовольства, или же его излюбленных насмешки с иронией.

Сочувствие.

Поддержка и сочувствие лилось из его серых глаз. И немного извинения.

Будто вся жизнь пронеслась у Изабеллы перед глазами. До чего же пустой, суматошной, и никчемной она ей показалась в тот момент.

«Всё не так, — осенило девушку. — Всё. Не. Так. Всё чушь, дурь и идиотство. Какая же я дура! Просто вселенская, сферическая дура! — ей захотелось срочно выйти, пойти и пережить всю свою жизнь заново. По-другому. Переписать на чистовик, с титульного листа, и чтобы ни единой ошибочки, ни помарочки, ни пятнышка или кляксы. — Идеалистка. Я глупая идеалистка», — устало вздохнула Белла.

На её счастье свет в зале вскоре погас, и начался показ роликов. Свон поднялась и, не видя ничего перед собой, абсолютно, принялась выбираться из зала.

— Мне необходимо выйти, — еле дыша, объяснила охраннику на выходе.

Очутившись на улице, немного опомнилась и от всей души поблагодарила себя любимую, что приехала на такси.

Ринулась к стоянке.

— Изабелла! — окрикнул её сзади мужской голос.

Как это ни странно, она оглянулась. Энтони направлялся ей вслед огромными шагами, придерживая рукой на животе галстук.

Девушка развернулась и кинулась со всех, какие ещё остались, ног к уже выстроившимся вдоль дороги машинам — они все здесь собрались явно в поисках заработка. Но куда ей! На каблуках и ватных ногах, одна из которых стёрта туфлей.

Он нагнал её через пару секунд.

— Погоди, — схватил за локоть.

— Не трогай меня! — а вот вырвалась уже с неплохой силой и прытью. Да он и не держал крепко.

Изабелла не понимала, что чувствует к нему, не осознавала, что чувствует к себе. Не знала, как относиться к этому незнакомцу в костюме за чёртову кучу денег. Даже у её отчима такого никогда не было. Что делать? Куда бежать? Что сказать? Спросить что-нибудь? Или сразу послать подальше?

«Господи, да что ж так тошно-то!»

— Не подходи ко мне, — наконец сделала шаг назад. — Я… я… с самого начала, чувствовала, что дура. Что идиотка. — её нижняя губка дрогнула, в глазах заблестели слёзы. — Рядом с тобой всегда так. — Она ещё отступила спиной, и он продвинулся на неё. — Стой! — выставила на него руку. — Я не хочу так. Это мучительно. Это больно. Прости.

— Изабелла, — сделал он примирительное выражение лица.

Она только по-детски замотала головой, чувствуя, что если вымолвит ещё хоть слово, то разрыдается. Резко развернувшись, направилась к машинам, громко и напористо стуча каблуками.

По дороге, ещё в такси, отключила телефон. Ворвалась в квартиру как торнадо, с твёрдым намерением устроить истерику, но ничего подобного не последовало. Наоборот, пришло небольшое успокоение. Девушка будто прошла по какому-то полю, и в один момент прямо позади её пяток это поле ухнуло в пропасть. За спиной образовался обрыв глубиной с Гранд-Каньон, и теперь, чтобы не свалиться навзничь и не полететь туда затылком, ей предстояло сделать один единственный шаг вперёд. И она спасена.

Поэтому Изабелла подошла к аквариуму и приблизилась к стеклу. Чернокнижник завис в толще воды, поглядывая на неё своими чёрненькими удивлёнными глазками, как бы говоря: «Ну и наворотила ты дел. Не ожидал. Я под впечатлением».

— Никогда такого не было и вот опять. Чернокнижник, переверни страницу, пожалей девицу, верни мне мою прежнюю внешность.

Предыдущая глава