На улице было многолюдно. Техники убирали аппаратуру, на них кричал помощник режиссера. Актеры, занятые в сегодняшних съемках, устало расходились по своим комнатам, смывать грим и отдыхать.

К подъездной дорожке с глухим баханьем подкатил лимузин Бибера. Доносившиеся из автомобиля биты заставляли стекла в окнах подрагивать. Столетние рамы были против такого кощунственного отношения к своей персоне, о чем недвусмысленно заявляли дребезжанием. Сам же горе-любовник, громко ругаясь по телефону со своим менеджером, зашел в вестибюль викторианского особняка.

Руби видела все это, сидя в высоком кресле, которое стояло у окна. Но ей не было дела до техники, аппаратуры и партнера по съемкам. Будь ее воля, она бы обходила этого «мужественного» красавца десятой дорогой. Но завтра ей предстоит смотреть на него восторженным взглядом, тесно прижиматься, сидя впереди него на лошади.

Девушка тяжко вздохнула. Ее мысли с упорством, достойным семи мулов, возвращались к Роберту Паттинсону. Синеокий красавец прочно засел у нее в голове и не собирался оттуда уходить ни на минуту. Она шаг за шагом приближалась к тому, что бы вспомнить о предшествующих событиям утра, когда она проснулась обнаженной в его постели. И разобраться во всем, что происходит в ее жизни, после того, как она вновь повстречала героя своих детских снов.

Руби закрыла глаза и на нее нахлынули те чувства, что она испытала, когда он впервые поцеловал ее. Нет, не на съемочной площадке «Помни меня», вполне по-братски и по сценарию в макушку, и не тогда, когда был пьян и не понимал, кто перед ней находится.

Девушка вспомнила тот поцелуй при свете свечей, и по ее телу разлилось доселе неизвестное и трепетное тепло. Она снова пережила тот миг, как будто это было здесь и сейчас. Его пальцы, гладящие её щеки, нежные и настойчивые губы, запах сигарет и дорогого марочного вина. Она растворялась в его прикосновениях, сердце бешено трепетало в груди, как пойманная птица.

Потом в памяти возник утренний поцелуй в квартире Роберта. Он был уже без того трепета, что охватывал девушку, когда Роб приближался к ней. Словно они перешли невидимую черту, за которой остались те неизвестные ощущения. И дело не только в том, что Паттинсон видел ее обнаженной.

На краю сознания Руби мелькнули образы огней и движений, неведомая сила, тянущая за собой и физическое наслаждение. Девушка вспомнила ночной клуб, Бибера, который всем и каждому по нескольку раз объявлял кто он такой.

Бармен сделал два коктейля за счет заведения – Джастину и его милой спутнице. То есть ей, Руби Джеринс, которой по всем законом Старого и Нового Света еще нельзя употреблять спиртное. Только с согласия родителей либо в присутствии совершеннолетних. Джастину двадцать два года, он известный певец, теперь еще и актер. Поэтому по неписаным законам ему можно все, в том числе и споить свою несовершеннолетнюю девушку. Зачем она только выпила эту приторную гадость?

В отличие от Роберта, который все же остановил ее, когда она увлеклась вином, Бибер, похоже, был только рад такому положению дел. Затем Руби пошла танцевать. Как обычно, танец подхватил ее и увлек за собой. Она двигалась, ритмично извивалась в такт музыке. Но потом, как будто бы воспарила над землей. Ей не хватало воздуха. Танцующие люди слились в один разноцветный ком. И ей захотелось чего-то нового, неизведанного. И тут возник Роберт. Руби подумала, что это ее фантазия и давняя мечта. Больше она не помнила ничего.

Но сейчас, вспомнив про первый поцелуй, девушка начала видеть странные картинки у себя в голове. Того, чего не могло быть. Но память упорно ей подсовывала эти образы, будто шулер, раз за разом, доставая из крапленой колоды, одну и ту же карту.

Руби увидела, как Роб несет ее на руках, целует в такси. А затем она оказалась на кровати, ее любимый целовал ее и ласкал. Вспомнив, как он снял с нее трусики, Руби судорожно схватила ртом воздух, и почувствовала, будто бы руки Роберта скользят по ее телу. Память услужливо нарисовала картину тех поцелуев, что Руби просила у Роба.

И девушка поняла, отчего тот утренний поцелуй дался им двоим с такой легкостью. Она уже была его. Руби принадлежала Роберту целиком и без остатка, и он знал об этом. Еще он знал о количестве родинок на ее теле, интимной прическе и тихих стонах во время оргазма.

Руби не заметила, как за окном летняя ночь окончательно вступила в свои права. На небе сияли звезды осколками алмазов, цикады пели свои песни, одуряюще пахла ночная фиалка на клумбе. Девушка подошла к раскрытому окну и села на подоконник, не боясь выпасть.

Все мысли Руби были сосредоточены на Роберте Паттинсоне. Вот она и получила своего синеглазого принца. Но не он вымаливал разрешения на поцелуй, совсем наоборот. Все повторяется, как шесть лет назад. Только Роб не ушел на этот раз. Он выполнил свое обещание. Только отчего-то Руби не испытывала ликования.

Она просто запуталась. Было бы слишком просто, что бы он прошептал ее заветные три слова, которые она сама не раз повторяла, глядя на его фотографию. Чем она отличается от фанаток, которые теряют голову только от одного взгляда сапфировых глаз? Правильно, ничем. Руби Джеринс очередное развлечение Паттинсона, про которое он в скором времени позабудет. А может быть, все не так.

Руби совсем ничего не понимала в происходящем вокруг нее. Ей казалось, что она сметена лавиной из чувств, ожиданий, желаний и надежд. И еще, она безумно хотела увидеть Роба, прижаться к нему, и при этом, боялась смотреть ему в глаза. И не только потому, что ей было неловко из-за воспоминаний, а потому, что девушка боялась увидеть там равнодушие или насмешку.

Но переборов себя, она достала телефон из кармана джинсов и написала смс-сообщение:

«Роб, спасибо тебе за все. Я не знаю, как завтра буду смотреть тебе в глаза, но кажется, я вспомнила все, что было у тебя в квартире. И знаешь, мне… понравилось. Не знаю, зачем я пишу тебе все это, но я хочу, что бы ты знал. Я не жалею. И… спасибо тебе».

Посидев еще у окна и послушав игру маленьких скрипачей-цикад, Руби легла спать. Проснулась она с тяжелой головой, дурным настроением и обреченно поплелась гримироваться. Спустя три часа она уже была облачена в средневековое платье, ее светлые волосы, скрепленные дополнительными искусственными прядками, были уложены под сетку. Девушка вышла из палатки гримера, которая приступила к накладыванию грима Джастину. Тот лучезарно улыбался девушке, но Руби «не обратила» на это внимание.

«Настрой, мне нужен настрой» - словно заклинание проговаривала она про себя. Съемки сегодня должны были проходить под открытым небом, на фоне «замка», выстроенного декораторами. Массовка, изображающая воинов дикого шотландца, уже пребывала в гриме и боевом настрое, выводили своих коней на луг размяться перед основным действием в кадре.

Руби увидела Хардвик, которая в своей обычной манере объясняла что-то оператору. И тут ее взгляд остановился на актрисе Денизе Кредон. Она играла сестру главного героя, которая должна ненавидеть его жену-англичанку. Дениза от природы, или от хорошего стилиста, была рыжей, поэтому Кетрин сразу же утвердила ее на эту роль. Кредон была уже в гриме, и первая сцена должна быть с ее участием. Но главное для Руби была не сама актриса, а ее собеседник, который сидел рядом с ей на непонятной конструкции, которую декораторы оставили чуть в стороне от камер и освещения.

Роберт громко смеялся, а рука Кредон шаловливо стукнула его по плечу. Роб еще что-то сказал ей и Дениза же звонко рассмеялась. Так, что даже лошади ноги подогнули. Руби не стала подходить к ним, а направилась к своему стулу, недалеко от мониторов. Взяв в руки сценарий, девушка старалась сосредоточиться полностью на нем. Но визгливый смех Кредон все еще разносился по площадке.

Руби проговаривала свой текст, когда за ее плечами возник Роберт. Он положил руки к ней на плечи, и девушка вздрогнула, но не оторвалась от своего занятия.

- Привет, Руби. Консультант прибыл, - радостно проговорил он, попытался поцеловать девушку в щеку.

Но Руби уклонилась и продолжила бубнить текст. Роб обошел стул, на котором восседала особо занятая актриса, и присел на корточки около нее. Руби не подняла глаз. Тогда Паттинсон коснулся ее руки. Девушка соизволила поднять на него свои бирюзовые глаза. Роб улыбался самой своей широкой улыбкой.

- Я пытаюсь запомнить текст, а ты пока только мешаешь. И да, привет Роб, - сухо проронила Руби, и опять уткнулась носом в сценарий.

Паттинсон недоуменно пожал плечами, и направился в сторону Хардвик, которая разбудила его рано утром и затребовала его присутствия на площадке. Кетрин хмуро смотрела в монитор, пока главный оператор выбирал удачный ракурс.

- Явился по высочайшему требованию. Что случилось? – Роб уселся на стул помощника режиссера.

Кетрин устало опустилась в свое начальственное кресло и произнесла:

- Просто хочу, что бы ты кое-что посмотрел. Это будет незабываемое зрелище.

- Опять Бибер? – Роберт нахмурился. Он еще не спросил у этого павлина за Руби.

- Он самый. Мы с гримером и главным костюмером вчера полдня потратили на то, что бы ему подобрать подходящий наряд. Без него вроде бы смотрится нормально. Но когда я увидела его в гриме, - Кетрин замолчала и схватилась за голову, - Роб я так больше не могу. Я хочу разорвать с ним контракт. Процесс запущен. «Саммит» подавится своими выгодными условиями. Теперь главное – окупить все затраты. Поэтому хоть с Бибером, хоть с самим чертом, но фильм должен выйти в прокат.

Роберт обдумывал сказанное Хардвик. Она права, но дело рисковое. И захотят ли продюсеры из «Саммит» видеть его, Паттинсона в этом фильме, который начался и так не гладко. И если учесть, с каким скандалом он разрывал контракт и громко уходил, в буквальном смысле, хлопая дверью.

И тут на площадке появился Бибер в гриме. Хардвик чуть не взвыла от этого зрелища, а Роберт постарался скрыть усмешку, но ничего с собой поделать не мог.