2024-4-27

17

0

0

Прошла неделя с тех пор, как я попал в это адское место. Именно адское. За последние десять лет я побывал почти во всех зонах боевых действий, но такого не видел никогда. Казалось, что солдаты сражаются с какой-то военной машиной. Сколько бы не было убито повстанцев, утром снова начинались бои, новые люди шли в бой. И так без перерыва. Ко всему этого прибавьте еще невыносимую жару и высокую влажность. Запах смерти можно было ощутить за многие мили.
Я уже забыл в этом пекле, что такое настоящая еда, мягкая кровать, спокойный сон. Я даже забыл о том, что такое самый обыкновенный душ. Здесь таких удобств не было. Вместо нормальной еды – похлебка или каша, но когда ты возвращался после долгого дня, даже есть уже не хотелось, потому что ты видел слишком много смертей. Вместо мягкой кровати – спальник под деревом, лучше, конечно, возле костра, чтобы не съели комары, но это как повезет. В палатках спали только девушки и военное начальство. Спокойный сон – какое там. Вы же в боевой зоне, каждое мгновение ожидаете нападения. Вместо душа у нас был ручей, который тек неподалеку от лагеря. Но к нему, как и с едой, не хотелось уже идти после долгого дня.
Единственное, что спасало меня в этом аду – моя Белла. Пускай дни тянулись медленно, с каждым днем я уставал все больше, но знал, что продлиться это всего лишь полтора месяца. Что через сорок восемь дней я вернусь к своей любимой и навсегда забуду об этом кошмаре.
Когда мы только прибыли, начальник лагеря, а по совместительству и командующий военными силами, Хосе Альварес, распределил нас на группы. Поскольку у меня было больше всех опыта работы в таких условиях, меня назначили главой медицинской службы. Весь медперсонал был разбит на группки, по четыре человека в каждой. Они работали с конкретными военными. Вместе со мной работал мой старый друг еще со времен учебы Дэвид Кроуфорт и две девушки-медсестры: Джейн и Мэри. Мэри было уже двадцать шесть, она работала в больнице Сиэтла и имела опыт работы в военной зоне. Джейн же была совсем юной девушкой. Ей было восемнадцать, она только что закончила второй курс медицинского и хотела испытать скорее себя, чем свои навыки. Если Мэри была закаленной жизнью брюнеткой, которая успела повидать смерть, то Джейн была худенькой блондинкой, которой только предстояло столкнуться с этой коварной госпожой. Мэри я определил к Дэвиду, они отлично сработались. Джейн же оставил рядом с собой. Она была самой младшей среди медперсонала, и я хотел всегда быть рядом, чтобы в случае чего защитить и помочь.
Каждый вечер, как только бои прекращались, я возвращался в лагерь и звонил Белле. Только ее голос, ее улыбка, которую я не видел, спасала меня от ужасов, которые я видел вокруг. Я не говорил ей о своей работе, о людях, которых не смог спасти. Я рассказывал ей о красоте леса, который окружал меня, об экзотических цветах с дурманящим ароматом, которые напоминали мне о ней. О пестрых птицах и необычных растениях, о смехе и веселье, которых тут и в помине не было. Я не хотел волновать и расстраивать ее, не хотел говорить о том, как чертовски я устал, как хочется мне увидеть что-то еще кроме искореженных взрывами тел и смертельных ран от пуль, о тех ужасах, которые пугали даже меня.
Затем мы придумали игру, с помощью которой узнавали друг друга. Я узнал, что любимый цвет Беллы это пурпурный или синий, иногда красный. Ну, в общем, как и у каждой женщины, он менялся каждый раз, когда я задавал этот вопрос. В конце концов, Белла сказала, что любимый цвет зависит от ее настроения, чем вызвала мою улыбку.
Любимая много рассказывала о своей новой жизни. О работе в школе, учениках. Особенно ее внимание привлек юноша, Джаспер. Белла рассказала о первом уроке, о том, как странно он смотрел на нее. Призналась, что чувствовала, смотря в его глаза. Ей было плохо, когда она говорила это. Но я не хотел, чтобы она переживала, поэтому постарался успокоить ее.
Я медленно спускался к реке, чтобы смыть с себя пот и кровь. Меня уже тошнило от этого. Когда я вышел из зарослей, которые тянулись по всему берегу, увидел Джейн. Она сидела, поджав ноги и обняв их руками, плакала.
Я быстро подошел к ней и опустился рядом, обняв за плечи. Джейн неожиданно кинулась мне на шею и крепко обняла, прижавшись лицом к моей груди.
- Что случилось? – спросил я, поглаживая ее по голове. Девушка же только всхлипнула и продолжила рыдать. – Джейн, что случилось? Тебя кто-то обидел? Кто-то из военных? – допытывался я. Я нес ответственность за этого ребенка, и видимо это у меня получалось не очень хорошо, раз она рыдает у меня на плече. Джейн только покачала головой, даже не отрывая ее от моей груди, и продолжила плакать.
Прошло несколько минут, пока Джейн наконец-то подняла голову и утерла слезы. – У меня ничего не получается, - судорожно проговорила она. – Я плохая.
- Что ты, милая, нет, - утешал ее я. – Ты не плохая.
- Плохая. Даже родители говорят мне, что из меня ничего толкового не выйдет. Я всем причиняю боль, - слезы опять потекли из ее глаз.
- Успокойся, тише, все будет хорошо, - я понимал, что несу полную чушь, но не знал, как еще успокоить девушку. – Что случилось?
- Я всем причиняю боль, - всхлипнула она. – Сегодня я делала укол, все делала правильно, но мужчина кричал от боли. Сказал, что я неумеха, зачем я вообще пошла в медицинский, если могу причинять только боль.
- Вероятно, просто закончилось действие морфия и его раны заныли, - предположил я.
- Нет, - проговорила Джейн и отвернулась, смотря на реку. – Я делала прививку совершенно здоровому солдату, - она замолчала, но я знал, что это еще не все. – Эдвард, ведь он не первый. Я всегда причиняла людям боль. Моя мать отказалась от меня, когда я родилась. Первые пять лет я прожила в детдоме. Дети, с которыми я играла, рано или поздно попадали в больницу или просто жаловались на боль. Ну, точнее дети, которые отбирали у меня игрушки или обижали меня. И так всю мою жизнь. Если меня кто-то обижал, вскоре он попадал в больницу. Мой первый парень, - шепотом добавила она, - он умер, после того, как мы… - Джейн запнулась. – Врачи сказали, что он испытал сильную боль, и его сердце не выдержало, - она повернулась и посмотрела в глаза. – Но ведь я не хотела. Я знаю, что во всем виновата я, но не хотела никому причинять боль. Я не хочу быть плохой.
Я обнял Джейн и притянул к себе. – Все наладится, милая, - повторял я. Я действительно не знал, как утешить ее. Но видимо ей просто нужно было почувствовать поддержку. Она еще ближе прижалась ко мне и продолжила свою историю.
- Все два года в колледже я была лучшей студенткой. Но когда дело доходило до практики, мои пациенты кричали от боли. Наши преподаватели уже стояли за моей спиной, наблюдая, что я делаю. Я делала все правильно, им не должно было быть больно. Но было… Здесь повторилась та же история. Как только я к кому-то прикоснусь, он вопит. Эдвард, я больше этого не вынесу. Я не хочу причинять людям боль, но по-другому у меня не получается.
Я продолжал обнимать Джейн, давая ей возможность выплакаться. В тот вечер мы с ней сблизились. Я заменил ей отца, друга, старшего брата. Для меня же Джейн была похожа на мою Беллу, такая же хрупкая и ранимая. Я знал, что должен защитить ее, помочь выжить в этом проклятом месте.
Но с каждым днем моя жизнь становилась все более странной. И, похоже, это заметили все, кроме меня. Однажды, когда я сидел под деревом и ковырялся ложкой в своем ужине, ко мне подсела Джейн.
- Спасибо, - произнесла она, смотря в тарелку.
- За что? – спросил я, лениво продолжая свое занятие.
- За то, что спасли меня. Если бы не вы, я бы погибла, - шептала она, все еще не смотря на меня.
- Джейн, о чем ты?
- О снайпере, который сегодня скрывался за деревьями и чуть не убил меня. Если бы вы не сбросили меня на землю, укрыв собой, я бы точно умерла.
- Не говори глупостей. Так бы сделал каждый, - отмахнулся я.
- Но никто его не видел. Никто не знал, что кто-то остался в живых из повстанцев в том бою. - Джейн посмотрела на меня. – Никто, только вы знали, что он там.
- Наверное, я увидел, как луч солнца отразился от его винтовки, - произнес я.
- Эдвард, его винтовка не могла отразить луч солнца. Он сидел в тени, - упрямо пробормотала Джейн.
- Не знаю, тогда вероятно что-то другое подсказало мне, что он рядом.
- И это что-то другое подсказало вам, что он будет стрелять в меня? В медсестру, а не в более вероятную цель, которой должен был быть командир отряда?
- Джейн, - твердо произнес я, смотря ей в глаза. – Я не знаю, откуда узнал, что снайпер среди деревьев, откуда узнал, куда именно он будет стрелять. Я просто почувствовал это, это пронеслось у меня в голове, и я среагировал. Разве ты не довольна, что жива? – уже немного сердито закончил я.
- Нет, я рада, - смущенно ответила Джейн.
- Тогда перестань задавать такие глупые вопросы и просто ужинай. Завтра будет тяжелый день, - сказал я, положив конец нашему разговору. Поднявшись, я отправился к ручью. Я действительно не представлял, откуда узнал, что среди деревьев скрывался еще один боец, почему укрыл именно Джейн за мгновение до того, как пуля попала в дерево, что было прямо за ее спиной. Но это был не первый, да и не последний раз. Очень часто я ловил задумчивые взгляды медперсонала, который работал со мной. На поле боя среди мертвых я мог отыскать человека, который нуждался в помощи. Этот человек мог не звать людей, не издавать ни звука, но я находил его. Я просто знал, что он жив и знал, где его найти.
Неделя тянулась за неделей, а мои странные способности уже не раз спасали жизнь мне и ребятам, которые были рядом со мной. Но однажды они не помогли.
- Филипп, нам лучше отступить, - проговорил я командиру отряду, вместе с которым работал сегодня.
- Почему? – спросил он, изучая карту.
- Нас окружили. Точнее, если мы через полчаса не уберемся отсюда, то будем окружены, - твердил я, положив руку на карту.
- Нет. Мои сведения точны, а они утверждают, что повстанцы идут с севера. И только с севера, - добавил он, смотря в мои глаза. – А если ваше чертово предчувствие опять разыгралось, доктор Мейсен, то засуньте его сами знаете куда. Вы всего лишь врач. Ваше дело лечить людей, а тактика боя – это мое дело.
- Вы глупец, Филипп. Из-за вашей тупости вы готовы потерять целый отряд, только чтобы не пострадала ваша гордость? Ведь как это какой-то доктор может лучше разбираться в военном деле, чем вы? - я был очень зол. Я точно знал, что через двадцать пять минут мы будем окружены врагами. И погибнут все, нас вырежут как младенцев, потому что нас слишком мало, чтобы защищаться с двух флангов.
- Доктор Мейсен, - предупреждающе зарычал Филипп. – Мне не нужна ваша помощь. Я точно знаю, что и как делать.
- Что ж, тогда я увожу своих подчиненных. Я не обреку их на смерть, - я повернулся и направился к выходу из палатки.
- Вы оставите нас без медицинской помощи, да, доктор Мейсен? Тогда вы трус, раз бежите с поля боя, только потому, что у вас дурное предчувствие.
Я резко повернулся. – Это не просто дурное предчувствие. Я точно знаю, что говорю. И нет, я не трус. Я останусь с вами, чтобы увидеть, как мы все умрем из-за вашей тупости и гордости.
Я вылетел из палатки и направился к своим подчиненным. – Все, живо отсюда, - зарычал я, когда дошел до них. – Чтобы через пятнадцать минут вас и след простыл. Иначе вы все погибнете здесь, - добавил я уже спокойней. – Если вам дорога ваша жизнь, бросайте все и возвращайтесь в основной лагерь.
Быстро собрав вещи, мои подчиненные уехали из лагеря. Остались только я и Джейн.
- Почему ты не уехала? – спросил я, проверяя, заряжены ли пистолеты и вставляя их в кобуру, которая была у меня на бедре.
- Если остаетесь вы, остаюсь и я, - ответила она. Я перезарядил пистолет и протянул его Джейн.
- Тогда тебе это понадобится, - мрачно проговорил я.
- Но я не умею… - прошептала она, смотря на пистолет в моей руке как на ядовитую змею.
- Ничего, научишься. Если тебе дорога твоя жизнь, не медли. Спускай курок сразу, как только почувствуешь опасность. Не увидишь, а почувствуешь, - твердил я, застегивая кобуру на бедре у Джейн. – Держи, снимешь с предохранителя и нажмешь на курок. Постарайся попасть в цель, - добавил я, когда она опустила пистолет в кобуру.
- Я боюсь, - произнесла Джейн. Я ободряюще сжал ее плечо.
- Знаю. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы мы выбрались отсюда живыми, - пообещал я.
Эта бойня, по-другому назвать это язык не поворачивался, была кровавой. Никто не выжил. Я сдержал свое слово и увидел, как из-за глупости одного командира полегло очень много хороших ребят. Но меня это не радовало. Сегодня мне пришлось убить очень многих, чтобы остаться в живых, чтобы вывести Джейн из этого ада. Сегодня я предал свою клятву. И вместо того, чтобы спасать человеческие жизни, я убивал.
Утром меня ждал военный трибунал, но сейчас я разговаривал с Беллой. Я не стал говорить о том, что ждет меня завтра. Что наше начальство не верит в мою «интуицию». Слишком много совпадений было, когда повстанцы были рядом, а я знал, где именно они находятся. Я слишком часто спасал жизни нашим солдатам, чтобы быть обычным человеком. Меня обвиняли в предательстве и сотрудничестве с врагом. Так что сегодня я говорил с Беллой так, будто это был последний наш разговор. Потому что я не знал, какой приговор вынесет мне завтра военный трибунал. Останусь я жив или нет. Поэтому я повторял ей, что люблю ее, что она – моя жизнь. Что где бы я ни был, я всегда буду любить ее.