Название: Ничего особенного

Категория: Авторские истории. Собственные произведения
Бета: +
Жанр: романтическая сказка
Рейтинг: PG
Саммари: Иногда даже случайная встреча в парке, оставившая неприятный осадок, может навсегда изменить жизнь…

---

Влажный декабрьский воздух холодил лицо и руки. Зима не баловала нас снегом, зато с удовольствием заливала дождями, и бежать приходилось осторожно, чтобы не влететь в какую-нибудь коварно притаившуюся в полутьме лужу. Не то чтобы я боялась промокнуть – просто не хотелось начинать знакомство с парком с подобного неприятного инцидента.
Ноги привычно поддерживали заданный ритм, в наушниках играла фоном музыка, а мысли настырно возвращались к тому, что ждет меня дома – то есть куче неразобранных коробок с вещами и неприкаянно бродящему по новой квартире коту. Какая-то нехорошая традиция у меня образовалась – каждый год, в начале декабря, переезжать.
Вначале я вынуждена была бросить все и снять квартиру поближе к серьезно заболевшей бабушке. Она протянула ровно год. Оставаться в тех местах, где все напоминало о ней, мне не захотелось, и я вновь сменила место жительства, где и познакомилась с Владом. Наши отношения развивались, может, и не бурно, но уверенно, и в следующем декабре я переехала к нему.
Через полгода стало заметно, что Влад явно охладел ко мне, но до зимы я тешила себя надеждой, что принимаю все чересчур близко к сердцу, и нашу нежную любовь еще можно возродить. Заблуждения рассыпались как бусинки по полу, когда в один непрекрасный момент мы совершенно случайно встретились в торговом центре. В этом не было бы ничего страшного, если бы он только час назад не убеждал меня по телефону, что его завалили работой по горло, и раньше чем к полуночи ему домой не попасть. Мне бы хватило и этой лжи, но к Владу, бродящему по украшенному мишурой и гирляндами торговому центру, прилагалась еще и длинноногая брюнетка с ногтями, раскрашенными в цвета французского флага.
Я мило улыбнулась парочке. Влад, кстати, даже пытался нас познакомить и объяснить, что в этом и заключается его работа. Я сделала вид, что поверила, он – что поверил мне, при этом мы оба знали правду, и к полуночи – или когда он там добрался домой – там уже не было ни меня, ни моих вещей, ни кота Риса, к которому, кстати, мой неверный возлюбленный относился без особой нежности.
На несколько дней нас приютила моя подруга, она по же совместительству коллега, работающая со мной в одной комнате вот уже пять лет. Марго, как дама практичная, помогла найти квартиру. Мое основное требование состояло в возможности жить с котом, но подруга упорно настаивала, что жилье должно быть близко к работе, чтобы не стоять по утрам в пробках. Я не смогла спорить с очевидным и добавила еще одно условие – парк рядом, чтобы было где бегать по вечерам, поскольку сама дала себе такой зарок и не намеревалась его нарушать. И вот наступил декабрь, и мне опять пришлось привыкать к новому месту для вечерних променадов.
Аллея, по которой я бежала, уходила куда-то в непроглядную темноту. То ли фонарь не работал, то ли освещение в этой части парка совсем не предусматривалось. Я решила, что на сегодня с меня хватит – и дома дел много, и исследовать неведомое в кромешной тьме не возникало никакого желания. Хорошая, здравая мысль. Жаль только, что запоздалая.
Навстречу мне из ночной черноты неслось нечто. Крупное – по крайней мере, таким оно показалось мне в первый момент. Темное, с клыкастой оскаленной пастью и вываленным языком. Еще бы светилось в темноте – и вылитая собака Баскервилей.
Впрочем, мне и без фосфоресцирующего сияния хватило впечатлений для того, чтобы испуганно застыть на месте, а потом, под весом налетевшей собаки, позорно свалиться на холодный, грязный, мокрый асфальт. Псина не собиралась отказываться от сдающейся добычи. Она встала передними лапами мне на грудь и, жарко дыша, принялась старательно вылизывать мое лицо.
Я не знала, что делать. Спихнуть чудовище – страшно, вон зубы какие. Продолжать лежать и ждать помощи – холодно и неизвестно, когда она придет и придет ли вообще. Может, хозяин и не заметил, что его питомец сбежал, или просто отпустил его на вольный выгул. Или же хозяйка – маленькая девочка, которой не под силу справиться с мощной и крупной собакой. Или…
- Гесс, нельзя! – прервал мои рассуждения мужской голос. Пасть перестала обдавать меня жарким дыханием, с груди убралась тяжесть, и я решилась открыть глаза. Мне протягивали руку.
Я все еще решала, стоит ли принимать помощь от хозяина собаки, небрежно относящегося к ее воспитанию, как тело само воспользовалось предложением, крепко вцепилось в мужскую ладонь и легко поднялось на ноги.
Казалось бы, от владельца Гесса можно было бы ожидать возмещения причиненного ущерба или на крайний случай извинений. Нет. Ничего. Мужчина – в полумраке я разглядела только то, что он высокий, широкоплечий и темноволосый – молча взял собаку на поводок.
- Нельзя же так! – возмутилась я. – Собаки должны гулять на поводках и в намордниках, чтобы не мешать другим людям!
- Гесс никого не укусит, - заученно, видимо, не в первый уже раз, сообщил мне мужчина. – А в такую погоду нормальные люди сидят дома, а не бегают по темному парку.
Он развернулся и ушел в темноту. Я осталась стоять, хватая ртом воздух и ошеломленно понимая, что меня только что назвали ненормальной. Но никакой умный ответ не приходил на ум. Точнее, никакой не приходил. Все, что я могла – смотреть на широкую спину, обтянутую кожаной курткой, коротко стриженые волосы и черного пса, растворяющихся во мраке.
Только совсем перестав различать удалявшуюся фигуру, я опомнилась и побежала домой. В сердце кипела обида, а в голове складывались в язвительные ответы запоздало появляющиеся слова: «А нормальные собаки на людей не бросаются». Или: «А нормальные хозяева думают не только о себе любимом и своей собаке, но и об окружающих». И все в таком роде.
А еще я оценила практицизм Марго, потому что, естественно, испачкалась вся: как спереди, где по мне потопталось чересчур любвеобильное животное, так и сзади. Благодаря близости квартиры к парку мне удалось пробраться домой, не нарушив общественного порядка и не испугав своим внешним видом прохожих.

Никакие собаки и их невежливые хозяева не могли отвратить меня от ведения здорового образа жизни, и следующим вечером я вновь вышла на пробежку. Голова гудела от утомительного рассовывания, растаскивания и распихивания всего и вся по местам. Руки и спина ныли по той же причине. В сердце горело глубокое удовлетворение своим подвигом и неотчетливое желание встретиться со вчерашним грубияном и высказать ему то, что несвоевременно пришло мне на ум.
Рандеву состоялось и примерно в том же самом месте, только ближе к освещенному фонарем пятну на асфальте. Собака не выскочила на меня, как можно было бы предполагать, а тихо и мирно трусила рядом с левой ногой своего хозяина, без всякого поводка. Я даже засомневалась, она ли это, но первый же взгляд на мужчину рассеял все подозрения. Он. Тот самый. Широкоплечий, в кожаной куртке.
Сегодня мне удалось разглядеть его получше. Не амбал, но и не хиляк. Около тридцати лет. Этакий «мужчина в самом расцвете сил». С лицом, явно отмеченным интеллектом и типичной мужской красотой, но с таким выражением на нем, что желание заводить разговор и требовать извинений пропало в мгновение ока. Владелец Гесса небрежно мазнул по мне взглядом, не пошевелив ни единым мускулом в знак узнавания, и прошествовал мимо. А вот Гесс меня вспомнил и даже рванулся ко мне, намереваясь поздороваться, но был одернут суровым: «Ко мне!» - и смирно пошел рядом с хозяином.
Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. И вообще, не очень люблю собак. Кошки гораздо лучше. Они не лезут к первому встречному и не могут свалить с ног, если это, конечно, не мейн-кун.
Пожав плечами, я переключила трек в плеере и побежала дальше по мокрому асфальту.

Утром наступил понедельник, принеся с собой новый рабочий день и гололед. Ночью прошел ледяной дождь, и все машины во дворе, все тротуары и дорожки покрылись тонким, но прочным слоем льда. Вновь вознеся благодарности Марго за критерии выбора места жительства, я с чрезвычайной осторожностью отправилась в офис. То ли в стране внезапно возник недостаток песка и/или соляно-гравийной смеси, то ли для коммунальщиков гололед в декабре – невиданное и неслыханное дело, вроде приземления инопланетян на центральной площади города, но идти можно было только по краю газона, стараясь не слишком топтать пожухлую траву.
Однако перед офисом газон закончился. Остался только слой льда на сером асфальте, и даже удобные ботинки на теоретически нескользящей подошве не спасали. Пару раз я не упала только чудом. В третий раз чудо приняло вид высокого мужчины, вовремя подхватившего меня за локоть и не давая сверзиться с высоты человеческого роста.
- Спасибо, - обретя равновесие, искренне поблагодарила я. Спаситель в ответ отпустил меня и молча ушел, направляясь к двери моего офиса. Я оторопело смотрела на знакомую спину в не менее знакомой куртке. Не хватало только черной собаки, но ее с успехом заменяла потертая сумка с чем-то металлически лязгающим внутри. Интересно, а что он делает в нашем офисе? Если работает, то мы должны были так или иначе встретиться, но я его не помнила. Откровенно говоря, такого мужчину трудно забыть любой женщине, даже если не обращать внимания на грубость и неразговорчивость. Жена или девушка, если, конечно, кто-то по собственной воле согласится жить с таким малоприятным типом, явно выбирала его не по характеру, а по внешности.
- Криста, ты идешь? Или так и будешь стоять памятником самой себе перед самым входом? – весело поинтересовалась Марго, обняв меня за плечи.
- Упасть боюсь, - почти честно призналась я.
- Держись за меня, и я помогу тебе добраться до рабочего места без травм, как гласят требования техники безопасности, - с напускной важностью проговорила подруга. – Видишь? Промышленность идет в ногу с погодой.
Она показала подошву ботинка, на которой с помощью резиночек удерживалось нечто плоское, металлическое и с шипастой поверхностью.
- Последний писк, точнее, лязг моды, - с гордостью заявила Марго. – Называется «обуй в шипы не только машину, но и себя».
- Ладно, - рассмеялась я. – Пойдем, а то, на самом деле, стоим тут как… не знаю кто.
Марго крепко схватила меня за локоть и с преувеличенной осторожностью довела до офиса.
Пока мы в своей комнатушке раздевались, наносили последние штрихи на красоту и готовились к рабочему дню, подруга делилась последними новостями, которые узнавала через секретаршу директора.
- У начальства традиционное декабрьское обострение паранойи. Оно твердо убеждено, что конкуренты спят и видят, как бы украсть у нас коммерческие секреты.
- Ага, - согласилась я. – А главный из них состоит в том, что у нас нет никаких секретов.
- Именно, - жизнерадостно подтвердила Марго. – И, в рамках параноидального желания засекретить все и вся, нам вводят систему пропусков на этаж.
- И даже в туалет не выйти без пропуска? – озадачилась я, поскольку оное заведение располагалось в соседнем крыле.
- И даже туда, - веско сообщила подруга. – Мало того, всю нашу технику подключают к новопридуманной внутренней сети, вводится система часто меняемых паролей, а на компьютеры установят специальное ПО. Для предотвращения и обеспечения! – она важно подняла вверх палец. – И еще мелочи вроде того, что нам запрещено выносить из здания документы. Мало того, при их изучении требуется закрывать окна.
- А это зачем? – изумилась я, невольно посмотрев за окно на унылый индустриальный пейзаж. – Ладно сейчас зима, а летом как проветривать?
- Кондиционером, - мрачно усмехнулась Марго. – И как в таких условиях обеспечивать нормальный рабочий процесс, я тоже не представляю. Но ко мне какие претензии? Все спущено сверху, от высокого начальства.
Я, подумав и тщательно подобрав слова, высказалась по поводу обострения психических заболеваний у руководящего состава, и на некоторое время мы погрузились в работу.
Пока кто-то не вошел в комнату, даже не постучавшись. Мы синхронно подняли головы, собираясь возмутиться, но высказалась одна Марго:
- А вы, собственно, кто? И почему заходите без разрешения?
У меня же слова застряли в горле. Из двоих вошедших мужчин одного я знала. Ну как знала? Последний раз мы виделись утром, когда он предотвратил мое падение. Только теперь кожаную куртку сменила фирменная… спецовка, наверное, с названием известной компьютерной фирмы на спине. Владелец Гесса коротко кивнул мне, то ли действительно узнав, то ли просто здороваясь, и с грохотом свалил на пол тяжелую сумку. Его напарник оказался более словоохотливым и веселым:
- А мы вам мешать пришли, - широко улыбнувшись, сообщил он. – Указание руководства, кабели тянуть будем.
- И надолго это? – вздохнула Марго.
- Как дело пойдет. Часа два, может, три. Но вы не переживайте, девушки, с нами так просто не расстаться. Кабелями дело не закончится. Мы еще до Нового Года приходить будем.
- Успокоили, нечего сказать, - пробурчала Марго. – Пойдем, Криста, выпьем пока кофе.
Она потянула меня в коридор. Как раз в этот самый момент мой незнакомый знакомец вносил в дверной проем бухту с кабелем. Получилось так, что я, давая ему проход, споткнулась о сумку на полу и чуть не рухнула на грудь владельца Гесса. Он уронил кабель (хорошо, не себе или мне на ногу), поймал меня и, с легкостью приподняв, осторожно переставил меня за дверь. Мои щеки залила густая краска стыда и возмущения. Да что же такое? В обществе этого мужчины я все время падаю в прямом и переносном смысле.
- Пойдем, - нервно дернула я за рукав Марго и первая, почти бегом, направилась к лифту.
- Криста, ты чего? – озадаченно поинтересовалась подруга, когда мы с чашками кофе присели за стол кафетерия на первом этаже. – Я бы на твоем месте не расстраивалась. Пасть на грудь такому мужчине…
- Чтобы он посчитал тебя падшей женщиной, - мрачно закончила я. Марго ухмыльнулась.
- А что? Может, я и не возражала бы.
- Тогда ты вполне можешь вернуться и повторить мои действия, - хмуро предложила я. Подруга, видя, что я не расположена обсуждать ни себя, ни компьютерного специалиста, быстро перевела разговор на другую тему.
Вечером я, с трудом отдавая себе отчет в своих действиях, надела новые кроссовки, оправдавшись тем, что они менее скользкие, чем старые, и синюю куртку. Совсем не потому, что она хорошо подчеркивала цвет моих глаз – какое там рассматривание черт лица в почти сгустившихся сумерках? Просто она теплая и легкая. И немаркая, что тоже радует.
Гололед к вечеру почти пропал, но все же земля казалась менее скользкой. Я даже пообещала себе, что не буду далеко забегать. Особенно до того места, где уже два раза встречала Гесса и его владельца. И, увидев впереди знакомую фигуру в кожаной куртке, отчаянно затрясла головой и закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, при этом почему-то продолжая бежать. Ну и не увидела. Камня под ногами. И, разумеется, полетела носом вниз, прямо на прихваченную морозом траву.
Гесс, приветливо виляя хвостом, рванулся ко мне. Его хозяин – тоже, но, подозреваю, с иной целью. Он успел подхватить меня в самый последний момент. И, как мне показалось, с терпеливой усталостью поставил меня вертикально.
- Спасибо, - борясь с желанием то ли нервно зарыдать, то ли не менее нервно засмеяться, поблагодарила я. И добавила, желая хоть как-то оправдаться: - На самом деле я не всегда так часто падаю. Просто зима и гололед.
- Я вижу. Ничего особенного, - хмуро буркнул мужчина и удалился в темноту вместе с Гессом. Я, не веря тому, что все это происходит со мной, вернулась домой.

Всю неделю в офисе шли работы по обеспечению безопасности. Всю неделю я встречалась с владельцем Гесса и обменивалась с ним коротким молчаливым кивком. Всю неделю я постепенно переходила от одной стадии принятия неизбежного к другой. Отрицание сменилось гневом: «Да почему мы все время сталкиваемся в парке? Он что, не может выбрать для прогулок другое место? Или другое время?»
В среду гнев превратился в торг. Я пришла к выводу, что могу и сама изменить время, раз нельзя поменять место, и ушла на пробежку на час раньше, чем обычно. Рис провожал меня недоуменным взглядом и встревоженным мявом: «Куда ты? А я? А как же я? Некормленый и неглаженый?» Я могла ему только пообещать, что скоро вернусь, и тогда он сможет сколько угодно лежать у меня на коленях кверху пузом.
Гесс радостно бросился мне навстречу. Я не упала, благоразумно отступив в сторону, и, тяжко вздохнув, почесала его за ухом.
- Гесс, ко мне!
Короткий, ничего не значащий кивок, и я опять бежала одна по аллее.
В четверг я вышла позже. Безрезультатно. Точнее, результат-то был, только не тот, что мне нужен. Мы вновь встретились на прежнем месте под фонарем. Я погладила собаку по черной гладкой голове и уже привычно кивнула владельцу Гесса, отстраненно размышляя – он что, специально? Следит за мной, чтобы романтично встречаться в парке? Хотя о романтике компьютерный мастер вряд ли вообще имеет представление. Тогда это совпадение? Хорошенькое дело… Если один раз – случайность, два – совпадение, то три – это уже традиция, кажется, так говорят в народе. А мы встречаемся ежедневно уже который день…

Пятница началась со сломанного чайника. Проведя ночь в бесплодных размышлениях о тщете всего сущего в общем и странных совпадениях, не укладывающихся ни в одну теорию вероятности, в частности, я пришла на работу позже, чем всегда. Марго уже была на месте и возилась с чайником.
- Кажется, сломался, - мрачно заявила она. – И ведь новый совсем. Всего года два, может, три как купили.
- Больше, - засомневалась я. – Я работаю пять лет, и все это время он стоит тут, в углу. Давай новый купим.
- Купим, конечно, но не раньше вечера, а пить хочется сейчас, - вздохнула подруга.
- У соседей кипятка попросим, - необдуманно предложила я и осеклась, потому что осознала собственные слова. Коллеги из соседних комнат в данный момент по разным причинам отсутствовали, и на рабочем месте пребывала всего одна сотрудница – сухая желчная дама, категорически не приемлющая бесцельной траты времени на чай. Просить у нее кипятка – все равно что вымаливать у Скруджа Макдака его первый заработанный доллар.
- Тогда внизу кофе выпьем. Как системщики придут, так и уйдем, не будем им мешать.
- О! Системщики! – просияла Марго. – А это мысль!
- О чем ты? – не поняла я, но подруга только загадочно улыбнулась.
Загадка разъяснилась в тот момент, когда в комнату ввалились уже знакомые нам работники компьютерной фирмы. Имени одного, владельца Гесса, мы так и не знали, второй в какой-то момент представился нам сам: «Валентин. Ну, помните, святой еще такой есть, сердечки в феврале рассылает?» - и поэтому логично, что Марго обратилась именно к нему:
- Валентин, а вы можете починить нам чайник?
- Что? – изумился работник кабелей и клавиатуры.
- Чайник починить. Сломался, а нам, бедным девушкам, без горячего чая на работе никак, - жалобно пояснила Марго и для доказательства ткнула в кнопку причины бед и несчастий. Причина никак не отреагировала на насилие, и красивые синие светодиоды, сигнализирующие о начавшемся нагреве, так и не включились.
- Плохо, конечно, но почему вы просите нас? – хмыкнул Валентин.
- А кого? – в свою очередь удивилась Марго. – Вы – умные сильные мужчины, умеющие работать с проводами.
- А чайник тут причем?
- Ну как причем? У него тоже есть провод, - то ли притворяясь, то ли правда не понимая, почему так развеселился Валентин, заявила Марго. С меня было достаточно. Я буркнула невнятное извинение и вытащила подругу в коридор, а затем – и в кафетерий.
- Ты что, с ума сошла? – напустилась я на нее, когда смогла найти утерянный дар речи.
- А что? – засмеялась Марго. – Ну, изобразила им глупую девицу, с меня не убудет. А они могли бы и починить нам чайник, жалко им, что ли? Что такого сложного в неработающей кнопке?
- Так что же ты сама не починишь?
- Одно дело я, другое – мужчины с техническим образованием, - надменно сказала она и вновь рассмеялась.
Когда мы вернулись, ни чайника, ни системщиков в комнате не обнаружилось, и спросить было не у кого – ни из одной комнаты не доносилось звуков, означавших проводимую там работу по обеспечению безопасности.
- Вот видишь! – удовлетворенно заявила Марго. – Я же говорила, починят!
- Может, они благородно решили нам помочь и вынести мусор, - пробурчала я.
День так и шел кувырком. Из-за поставленного специального ПО нещадно тормозил компьютер, новая служба мгновенных сообщений работала как угодно, но только не так, как хотелось бы, и в довершение всего неизвестный саботажник без предупреждения отключил энергоснабжение, и у меня безвозвратно пропал большой кусок сделанной сегодня работы. Осознание своей собственной вины – сохраняться чаще нужно, а не забивать голову глупостями! – настроения не прибавило. Напротив, ухудшило его до пугающих размеров. Казалось, что хуже уже просто не может быть.
Оказалось, может. Жизнь с садистским удовольствием подбросила мне доказательство и, как у нее водится в последнее время, в образе неразговорчивого владельца черной собаки.
Отчаявшись восстановить данные, расстроившись оттого, что придется делать все заново, а сроки уже поджимают, и как бы в выходные не пришлось на работу приходить, в конце рабочего дня я оделась и, погруженная в невеселые раздумья, вышла. Точнее, хотела выйти, вместо этого натолкнувшись на кого-то, желающего войти. Владелец Гесса уже привычно придержал меня, не дав упасть ему на грудь.
Я не стала ругаться, вопрошать небеса, в чем провинилась, и совершать прочие бессмысленные действия. Просто обреченно приняла очередной факт, свидетельствовавший о моем катастрофическом невезении сегодня. Ну, и немного мысленно посетовала на повод, принесший системщиков в такое неудачное место в такое неудачное время.
Точнее, одного системщика. Который проверил, что я могу стоять на ногах, отступил на шаг и вручил мне в руки наш собственный чайник.
- Теперь работает.
- А что с ним было? – растерянно спросила я, собирая в кучу разбежавшиеся мысли.
- Ничего особенного, - коротко сообщил он, развернулся и ушел.
- Спасибо! – ему в спину выкрикнула я.
- Что там, Криста? – выскочила из-за стола Марго.
- Починили нам чайник, - мрачно отозвалась я и поставила бесценный прибор на стол.
- Вот видишь! – обрадовалась подруга. – Я была права, все они могут, только просить надо уметь. А что же ты Валентина хоть на чай не позвала?
- Потому что это был не Валентин, а тот, второй. И приглашения он ждать не стал. Если хочешь, сама его догоняй, - угрюмо предложила я.
- Второ-о-о-ой, - протянула Марго. – Нет, не хочу, суровый он какой-то. Красивый, но очень неприятный в общении. А как его вообще зовут, ты знаешь?
- Нет, - буркнула я, подумав, что, если бы речь шла о другом человеке, мы уже давно бы познакомились и даже веселились над тем, как часто сталкивают нас обстоятельства в прямом и переносном смысле. Но владелец Гесса… Я поежилась, вспомнив его неприветливый тон и вечно холодный взгляд, словно смотрящий сквозь тебя. Нет, не знаю я его имени и не хочу знать, и лучше всего вообще больше никогда не встречаться с ним ни на парковой аллее, ни в офисе.
К вечеру депрессия настолько глубоко затянула меня, что мне никуда не хотелось идти. Полумрак, тягучая однообразная музыка в плеере и одиночество так манили, что я уже пришла к мысли отказаться от пробежки. И, наверное, никуда бы и не пошла, если бы не настойчивые требования Риса. Кот всеми силами намекал, что его не кормили уже, о ужас, почти двенадцать часов, и он вот-вот рухнет на пол от упадка сил. Корм, как назло, закончился, в холодильнике к вечеру пятницы готова была повеситься мышь, а в магазин после работы я не зашла, потому что не хотела общаться даже с кассиршей.
Пришлось одеваться. А раз одеваться – то в кроссовки и куртку. А раз кроссовки – то можно и даже нужно пробежаться. Может быть, движение и свежий воздух выветрят мрачные мысли из головы. А может быть, и нет, но выходить все равно придется.
Сначала ближайший супермаркет – кот, не исключено, что подождал бы еще час, но мне не захотелось заходить в магазин после пробежки, взмыленной и раскрасневшейся. Домой – положить в миску пакетик, проследить, что Рис брезгливо понюхает еду и с видом снизошедшего до крестьянской тюри аристократа примется за нее, еще раз бросить взгляд на диван и ноутбук с сериалом и, восхищаясь собственной силой воли, отправиться в парк.
А уже там, повинуясь внезапному импульсу, побежать не по центральной аллее, относительно хорошо освещенной, на которой где-то впереди обязательно произойдет встреча с мрачным владельцем Гесса, а повернуть налево, к реке, на еще неизведанные мне территории.
Желание вернуться на привычный маршрут пришло метров через триста. Не нравилось мне здесь. Жутко, безлюдно и мрачно. Деревья, росшие слишком близко к асфальту, сплелись ветвями, образуя своеобразный навес над аллеей. Мои кроссовки гулко стучали по земле, эхом отдаваясь от живой изгороди.
Фонари горели через один, и я бежала то в неярком световом пятне, то в темноте, инстинктивно ускоряя шаг и стараясь скорее выбраться из нее. Мысль пробежаться теперь казалась образцом глупости: мое настроение не то что не улучшилось, но даже ухудшилось. Я отключила плеер, убрав наушники во внутренний карман – настолько чужой и несвоевременной сейчас казалась бодрая музыка.
В какой-то момент мне стало настолько страшно, что я, не раздумывая, повернула назад. Черт с ним, с необходимым количеством шагов, со здоровым образом жизни и свежим воздухом. Меня даже уже не так напрягала вероятная встреча с черным псом и его нелюдимым хозяином. Ну встретимся, ну кивнем друг другу, ну скажу я ему спасибо за чайник, и вновь разойдемся в разные стороны, как в море корабли. Непонятно, чего я вообще так переживаю по этому поводу? Настолько, что готова лезть очертя голову в темное безлюдье, лишь бы не видеть равнодушной физиономии и не слышать резкого голоса, отдающего приказы Гессу?
Впрочем, с безлюдьем я тоже погорячилась, причем с большим удовольствием пробежала бы оставшийся километр с небольшим в одиночестве, чем в такой компании. Откуда-то сбоку на аллею вывалилась группа… наверное, можно назвать их молодыми людьми криминальных наклонностей, человек пять. Бритых, в синих тренировочных штанах и кожаных куртках. Дошедших до той стадии развития, когда тело уже выросло и предъявляет свои собственные требования, а мозги отстают от него на несколько лет. И, судя по донесшимся до меня репликами, юноши коротали свой досуг отнюдь не за чтением книг или игрой в интеллектуальные игры.
Я остановилась в темноте, затаив дыхание. Парни явно шли к выходу из парка. Может быть, меня и не заметят, а я подожду, пока они отойдут достаточно далеко, и тихо, не привлекая к себе внимания, вернусь домой.
Наверное, мой план бы сработал, если бы не собака одного из них. Не милый симпатяга Гесс, готовый зализать до полусмерти, а огромная, мощная и гладкая, с перекатывающимися под кожей сильными мышцами. Она встала на месте, повернулась в мою сторону и глухо гавкнула.
- Что такое, Рэда? – дернул ее за поводок владелец. Собака мотнула головой и гавкнула еще раз. Я похолодела. Если они сейчас меня обнаружат… то, может быть, ничего и не произойдет, и эта компания просто уйдет куда шла.
- Гля! – пьяно вякнул один из парней, осветив меня фонариком сотового. – Телка!
Я не стала дожидаться более тесного знакомства, всеми силами постаравшись его избежать. Жутко, не жутко, страшно, не страшно, темно, не темно – сейчас все резко стало неважным. Я бросилась наутек, отчаянно надеясь, что компания посчитает меня не стоящей их внимания, тем более что и фора у меня была, правда, небольшая, и бежать явно нетрезвым юношам, может быть, не захочется.
Собака налетела на меня, заученно хватая за предплечье и валя на землю. Я еще успела сгруппироваться и закрыть свободной рукой голову, затем вскочила и попыталась высвободиться, но ничего не вышло. Собака весила едва ли не больше меня, а ее челюсти можно было разжать разве что монтировкой. Она мотнула головой, вновь сбивая меня с ног, на этот раз менее удачно – я ударилась головой о дерево. Перед глазами все поплыло, в ушах зашумело, и на какое-то время, кажется, сознание меня покинуло.
Ненадолго. Ровно до того момента, как хозяин собаки с приятелями добрались до нас, и мою руку перестали сжимать десятитонные тиски. Послышались пьяные нецензурные реплики, по телу зашарили чужие руки, а лицо обдало запахом перегара.
Я как могла встала и прижалась спиной к дереву. Отбивалась и брыкалась. Заехала кому-то коленом в промежность, после чего получила мощный удар в левую скулу и впала в странное состояние, когда ноги подкашиваются, а все происходящее воспринимается через толстую, закрывающую сознание пелену. Даже боль в затылке от падения на землю не отрезвила, а внесла еще большую сумятицу в расползающиеся мысли.
Громко лаяла собака. Кто-то – возможно, тот, кого я задела – матерился. Кто-то гоготал. Кто-то грубо лез мне под куртку, придавливая меня к земле тяжестью своего тела. Кто-то грозно и очень злобно рычал.
Я не сразу осознала, что на сцене появился еще некто, умеющий рычать и лаять. Вместе с ним возник и хозяин пса, не принимающим возражений голосом потребовавший:
- Отпустите ее! Живо!
- Ты че, дядя, - развязно начал кто-то из парней. – Жить надоело?
Глухой удар и последовавший за ним стон. Ситуация явно изменилась. Тело, дышавшее мне в лицо дрянным пивом, слезло и выпрямилось.
- Ты че? – произнес уже другой. – А если я собаку спущу? Она твою шавку в момент…
- А ты попробуй, - предложил ему голос пришедшего мне на помощь. – Видишь? Одна пуля – и нет твоей собачки. А ты далеко не Джон Уик, чтобы за нее мстить, тем более что следующая пуля полетит тебе в колено. Рискнешь?
Я попыталась приподняться и посмотреть, что происходит, но тело слушалось с большим трудом, голова кружилась, а перед глазами все еще стояла пелена. Первая же попытка немедленно вернула меня на холодную жесткую землю.
Все остальное произошло почти одновременно. Лязг карабина поводка, сухой щелчок, визг собаки, рычание другой, чей-то пьяный мат, душераздирающий вопль раненого в самое уязвимое место, несколько глухих ударов, звук падения и финальные слова:
- Ты че, ваще оборзел?
- Валите отсюда, - посоветовал мужской голос. – И ушибленного вашего заберите.
- Погоди, встретишься ты еще нам, - пригрозил кто-то.
- Жду не дождусь, - проговорил мой спаситель таким тоном, что лично у меня даже сквозь плотную дымку, закрывавшую сознание, по позвоночнику прошла дрожь.
Звук удаляющихся шагов, стихающий собачий визг и невнятный мат, прекратившееся злобное рычание. Мне в лицо вновь кто-то жарко дышал и вылизывал горячим языком.
- Черт побери все! И почему я не удивлен?
Я честно попыталась сфокусировать зрение на фигуре рядом со мной. Она слегка расплывалась и дрожала, но сомнений не оставалось: владелец Гесса. Я покорно закрыла глаза и тихо простонала.
- Криста? Ты встать можешь?
«А кстати, откуда он знает мое имя?» - мелькнула туманная мысль на дальних задворках сознания. Ответ, кажется, напрашивался, но я никак не могла его нащупать.
- Держись.
Мне протянули руку, как в тот вечер нашей первой встречи. Я с трудом уцепилась за нее и поднялась на ноги.
- Мда, - только и произнес владелец Гесса, разглядывая меня. Мне не хотелось даже представлять, что он видит. Все силы уходили на то, чтобы поддерживать вертикальное положение. Зверски болели голова и рука, пелена перед глазами никак не рассеивалась, тошнило, и, словно этого было мало, меня начало трясти – запоздалый шок.
- Ты идти можешь?
Я попыталась сделать шаг, чуть не упала и в поисках поддержки схватилась за первое, что попалось под руку – крепкое мужское плечо.
- Ясно, - вздохнул мой спаситель. – Гесс! Рядом!
Секунда – и я оказалась у него на руках. Остатков самосознания и сил хватило на то, чтобы поддаться впечатанным в подсознание правилам и попытаться высвободиться.
- Криста! – сурово предупредил он. Мог бы и не делать этого – все равно силы закончились, и все, что я могла – это с закрытыми глазами прижиматься к холодной кожаной куртке, совершенно не думая, кто меня несет, куда, зачем, и вообще ни о чем не думая.

- Ты можешь постоять минуту? – ворвался в мое сознание мужской голос. Меня поставили на ноги. Я прислонилась к стене, отстраненно пытаясь понять, где нахожусь. Вроде бы не в своем доме, у нас подъезд выкрашен другой краской. И дверь мне незнакома, хотя они все похожи одна на другую. Щелкнул замок, черный пес, помахивая хвостом, ворвался внутрь, Меня вновь подняли на руки и по длинному коридору куда-то отнесли. На кухню. Ярко освещенную, так, что заболели глаза, и я зажмурилась. А когда осторожно открыла их, передо мной стоял стакан, на дне которого плескалась прозрачная жидкость.
- Это что? Водка? – хрипло спросила я, боясь даже подумать о том, что спиртное может сделать со мной.
- Помилуйте, как бы я мог предложить даме водки? Это чистый спирт! – без малейшей улыбки произнес владелец Гесса.
- Н-нет, - отказалась я, слабо поражаясь тому, что компьютерные мастера, оказывается, цитируют Булгакова.
- Пей, Криста. – Мне вставили в руку стакан и почти силой заставили выпить. Почти немедленно к горлу подскочил тошнотворный комок. Я растерянно огляделась, не зная, куда бежать и что делать, если меня сейчас вырвет.
- Сюда. – Мой спаситель приоткрыл дверь в коридоре и помог мне дойти до туалета, после чего тактично ушел.
К моему удивлению, после нескольких минут мучений мне стало лучше. Настолько, что я смогла достаточно твердо держаться на ногах и вернуться на кухню самостоятельно.
- Сядь. Говорить можешь?
- Да, - уже почти своим нормальным голосом ответила я.
- Голова кружится?
- Да.
- Болит? Где?
- Везде.
Мой спаситель присел передо мной на корточки с влажным полотенцем и бережно прижал его к тому месту, где болело сильнее всего. Кажется, именно им я ударилась о дерево.
- Я вызову скорую.
Он встал и полез в куртку за сотовым. Я внезапно запаниковала: сейчас приедет врач, мне придется рассказать, как и где ударилась, а это потянет за собой новые вопросы, на которые совсем не хочется отвечать…
- Нет!
- Криста, у тебя сотрясение мозга. Я уже не говорю про шок. Тебе нужна помощь врача.
- Нет, - более спокойно проговорила я. – Не хочу.
- Криста, - с бесконечным терпением произнес он, вновь присев передо мной и глядя прямо в глаза, - ты помнишь, что произошло?
Я помнила. Очень хорошо помнила, пусть и через мутную пелену, и вновь оказалась на холодной земле под деревом, и на меня давило тяжелое мужское тело, дышавшее перегаром. Меня затрясло, губы задрожали, а глаза заволокли слезы.
- Тише, тише… - Каким-то образом я оказалась на коленях моего спасителя, уткнувшись в его свитер, и цеплялась за его плечи. – Все хорошо. Все уже хорошо.
Гипнотический голос, легкие поглаживания по спине и необъяснимое чувство защищенности и спокойствия, окутавшее меня, привели к тому, что вскоре истерика прекратилась. Я обрела самообладание и неохотно слезла с колен моего спасителя.
- Не надо врача. Я просто отлежусь пару дней, и все.
- Тогда пей.
Он встал, выдвинул ящик и что-то достал. Передо мной легли две красных капсулы, и опять возник стакан с прозрачной жидкостью.
- Это что? – с подозрением осведомилась я.
- Болеутоляющее и вода. Пей, не бойся.
Я послушно выпила без применения насилия. Действительно, просто вода.
- Раздевайся.
Стул, на котором я сидела, с грохотом упал на пол. Недоумевающе гавкнул Гесс. Я прижималась к стене и, честно говоря, не знала, куда бежать, чем защищаться и что вообще делать.
- Криста, ты чего? – изумился владелец Гесса. – Куртку снимай. Не будешь же ты спать в верхней одежде?
- Я не останусь здесь.
- Тогда я вызываю скорую. Выбирай – или ты ночуешь в больнице, или здесь, под моим присмотром. Домой, где тебя ждет только кот, пойдешь утром.
Возмущение и страх схлынули, зато появилось удивление.
- Откуда тебе знать про кота? Может, меня дома ждет муж и трое детей?
- Тогда бы на твоем столе в офисе стояло десять фотографий с детишками и их счастливым отцом, - хмыкнул мой спаситель. – А еще есть очень болтливая подруга, которая, пока ты куда-то выходила по делам, усиленно сватала тебя моему напарнику. Так что, прости, но я в курсе всех твоих неурядиц в личной жизни.
Я выдохнула. Щеки густо залила краска. Ну, Марго, подожди, доберусь я до тебя!
- Инцидент исчерпан? – осведомился владелец Гесса. – Остаешься или вызываем врачей?
- Домой, - упрямо буркнула я.
- Криста, - устало проговорил он. – Для твоего же блага стараюсь, между прочим. Сотрясение мозга – опасная вещь. Если тебе ночью плохо станет, что ты будешь делать? Кот в скорую позвонит? Даю слово, что утром лично отвезу тебя домой и не трону ни пальцем.
Я смотрела на красивое мужское лицо, ища хоть намек на фальшь, и не находила его. Усталость, терпение, легкая тень беспокойства – и больше ничего. Какие бы моральные принципы ни руководили владельцем Гесса, мне он не лгал.
Головная боль отступала, но вместо нее наползала одурманивающая сонливость. Можно было бы поспорить еще, уверена, что ничего со мной ночью не случится, но просто не хотелось тратить остатки сил на переговоры с предсказуемым исходом. Вздохнув, я начала стаскивать куртку, прикусив губу от боли в руке.
- Что такое? – встревожился мой спаситель.
- Та… сука, - выплюнула я, - вцепилась мне в предплечье. Вон, куртку хорошую разодрала.
- Дай посмотрю.
Общими усилиями мы стянули куртку. Под рукавом тонкой водолазки скрывался здоровый кровоподтек. Владелец Гесса осторожно прощупал руку.
- Сильно болит?
- Терпимо.
- Перелома нет, но может быть трещина. Криста, я все же настаиваю на необходимости медпомощи.
Я пошевелила пальцами.
- Не сейчас. Если утром будет сильно болеть, может, сама съезжу.
- Тогда так…
Он опять полез в ящик и копался в нем довольно долго, но в итоге достал тюбик с какой-то мазью и бинт.
- Умойся, и я забинтую тебе руку. Ванная дальше по коридору.
Закрыв за собой дверь в небольшой комнатке, я с ужасом рассмотрела свое отражение в зеркале. Мда. Зря я заподозрила своего спасителя в непристойных намерениях. Влечение к такому… такой особе могло возникнуть разве что у маньяка, а мне почему-то не казалось, что у владельца Гесса проблемы с психикой. Всклокоченные волосы, с одной стороны измазанные в крови, безумие в глазах, припухшая щека – вот малая толика того, что бросалось в глаза с первого взгляда.
Вздохнув, я попыталась хоть как-то привести себя в порядок, причем без расчески, которая, естественно, осталась дома. И еще нужно что-то сделать с одеждой, испачканной в грязи после неоднократных падений, а переодеться не во что…
- Криста? – В дверь постучали, она приоткрылась, и в получившуюся щель просунулась рука. – Это чистое полотенце и моя футболка. Больше, боюсь, у меня ничего нет.
- Спасибо, - искренне поблагодарила я и взяла предложенное. Футболка доходила мне до середины бедра, так что вполне могла послужить мини-платьем, тем более что долго щеголять перед незнакомым мужчиной я в ней не собиралась. Максимум – добежать из ванной до того места, где он собирается меня уложить. А, собственно, где? В прихожей, на коврике, рядом с Гессом?
В своей спальне. Он как раз заканчивал застилать кровать чистым бельем.
- Переоделась? Давай забинтую, и ложись.
- А где… будешь спать ты?
- За стеной, - махнул мой спаситель в сторону. – На диване. И не переживай, мне там нравится больше, чем здесь.
Он ловко и быстро смазал кровоподтек чем-то неприятно пахнущим, умело забинтовал и ушел, предупредив напоследок:
- Если будет плохо, сразу зови меня. Не строй из себя героиню.
Последняя связная мысль, которая появилась в моей больной голове – это та, что я так и не знаю, как зовут владельца Гесса, и, соответственно, позвать все равно не сумею. Потом сознание уползло в темноту, и меня накрыл сон.
Кошмарный.
Я вновь оказалась на темной холодной аллее, распятой на мерзлой земле. Одну мою руку грызла рычащая собака, вторую тянули в сторону, сверху давило тяжелое мужское тело, коленом раздвигающее ноги. Кто-то рвал на мне одежду, кто-то сжимал грудь – до боли, до искр из глаз, а кто-то душил, чтобы отбить у меня охоту сопротивляться. Воздуха не хватало, легкие горели огнем, жгло все тело, силы иссякали, и на последнем дыхании я отчаянно закричала, вкладывая в крик все – боль, страх и желание жить.
- Тихо, Криста. – Меня обняли крепкие руки, закрывая от страшного мира, обещая защиту и покой. – Тише. Все хорошо. Это только сон.
Так до конца и не проснувшись, я уткнулась в такое надежное плечо.
- Там… они…
- Это только сон. Все хорошо. Никто больше не посмеет напасть на тебя. Спи.
Я послушно закрыла глаза, продолжая прижиматься к нему. Владельцу Гесса, мужчине с нечитаемой маской на лице, неразговорчивому и нелюдимому, который, оказывается, умеет быть таким… таким…

Утром я проснулась в одиночестве. Голова практически не болела, туман в ней рассеялся, рука ныла, но несильно, и мое состояние оценивалось как вполне нормальное без всякой натяжки. Дверь в спальню была закрыта, а с кухни доносились неясные шумы. На кровати лежала моя аккуратно сложенная одежда, сухая и чистая. Нет, конечно, при современном развитии техники ничего не стоит сложить в стиральную машинку вещи, а потом достать их оттуда почти высохшими. Но чтобы это пришло в голову мужчине… да еще одинокому… А точно ли одинокому?
Я осмотрелась – вчера ночью мне это даже в голову не приходило. Аскетизм, граничащий с крайней скудостью. Ничего лишнего. Шкаф, кровать и тумбочка, покрытая слоем пыли, возле нее, правда, все хорошего качества и явно дорогое. Ни телевизора, ни трюмо с россыпью косметики, ни рюшечек и салфеточек. В ванной – я напрягла память – тоже ни следа женщины. Ни бесчисленных шампуней и кондиционеров, ни лосьонов и прочей продукции, призванной сохранить женскую красоту, только исключительно мужские принадлежности, вроде бритвенного станка и геля для бритья.
Кухня, насколько мне помнилось, тоже не поражала обилием находящихся на ней предметов. Единственное, что бросалось в глаза – это две собачьи миски на подставке, что неудивительно, если в квартире живет Гесс. И еще порядок – нигде не валялась грязная посуда или пустые бутылки из-под пива. Значит, примем как данность, что мне довелось встретиться с уникальной личностью рода человеческого: одинокого мужчину, соблюдающего чистоту и знающего, с какой стороны подходят к стиральной машинке. Мало того, еще и благородного рыцаря, пришедшего вчера на помощь непрекрасной даме в моем лице. А еще – тщательно скрывающего эти свои положительные качества, отгородившись от всего мира непроницаемым выражением лица и неприветливым взглядом.
Мысли разбежались в разные стороны, оставив в центре рассудка один, но очень большой вопрос: «Почему?» Мне очень хотелось получить на него ответ. Я оделась, в процессе выяснив, что голова еще все-таки кружится, и резких движений делать не следует, и вышла из уединения спальни.
Мой спаситель обнаружился на кухне, жарящий яичницу на большой сковородке. Я почувствовала некоторое облегчение от мысли, что в чем-то он не отличается от типичных холостяков. Гесс радостно кинулся ко мне, виляя хвостом и явно напрашиваясь на ласку. Я рассеянно почесала его за ухом и сразу спросила то, что меня тревожило в данный момент:
- Почему я здесь?
Владелец Гесса резко повернулся ко мне.
- Ты не помнишь, как здесь оказалась?
- Помню. Но не понимаю, почему.
Он спокойно отвернулся, выключил плиту и потянулся к сушке за двумя тарелками.
- И тебе доброе утро.
- Доброе. – Я временно умерила свой интерес и помогла накрыть на стол. Точнее, попыталась, но мне не дали этого сделать, очень выразительно отодвинув стул. Только когда на столе стояли тарелки, тосты и две чашки с чаем, я повторила вопрос:
- Почему я здесь?
- Ты считаешь, что я должен был пройти мимо, сделав вид, что ничего не замечаю?
- Так поступили бы многие.
- Давай считать, что я – не из многих.
- Это я вижу, - тихо пробормотала я себе. Но он услышал, потому что уголки его рта дернулись почти в настоящей улыбке. – Кстати, а как ты их разогнал? Их же много было?
- Не так и много, - равнодушно пожал плечами владелец Гесса. – Я всегда ношу с собой травмат. В темноте он очень похож на настоящее оружие. Ну, пришлось кому-то врезать, Гесс еще помог. В общем, ничего особенного.
Я потрясенно смотрела на мужчину напротив. «Ничего особенного». Ну да. Конечно.
- Ешь, Криста, остынет, - посоветовал он мне и сам подал пример. Я сунула в рот вилку с яичницей, не разбирая вкуса.
- А вот почему ты бегаешь в парке без хотя бы баллончика с перцовым газом?
Почему? Да потому, что мне в голову не приходило, что заметки из рубрики «Происшествия» могут относиться ко моей персоне. Раньше я все время бегала по людным улицам, да и в последнее время – по центральной парковой аллее, где, как казалось, ничего не может произойти. Ну разве что собака с ног свалит.
- А зря, - веско заметил мой спаситель. – Советую обзавестись.
- Обязательно, - кивнула я. – Прямо сегодня.
- Можно не очень торопиться. Тебе еще с пару недель не стоит напрягаться и лучше вообще исключить физические нагрузки. А сегодня, да и завтра – лежать. Между прочим, я не заставляю тебя немедленно уходить домой, моя кровать в твоем распоряжении. Правда, у тебя кот…
Мысль о коте, который наверняка в ужасе носится по квартире, не понимая, куда делась его хозяйка, пронзила сознание и ускользнула прочь.
- Почему?
- Что «почему»?
- Ладно, ты разогнал пьяных подонков, как принято у благородных рыцарей. Но почему ты потом принес меня к себе домой? Почему возишься…
- А я должен был оставить тебя валяться на земле? – перебил меня владелец Гесса. – Или помочь дойти до скамейки, вызвать скорую, как добрый самаритянин, и удалиться в черную даль, посчитав свою миссию выполненной? Хорошо же ты обо мне думаешь, Криста.
Я застыла на месте. Он не злился – наоборот, говорил холодно и пренебрежительно, и каждое слово падало на меня как тяжелый камень.
- Прости, я не так воспитан, - процедил мой спаситель. – Я не бросаю попавших в беду котят и девушек. И предпочитаю не мерзнуть на холодном ветру, ожидая приезда медиков и полиции, а делать это в уюте и тепле собственной квартиры. Тем более что эти девушки не слишком жаждут общаться ни с теми, ни с другими.
- Да. – Я положила вилку, постаравшись не звякнуть ею. – Спасибо за все. Кажется, мне пора.
- Я отвезу тебя. – Он не спрашивал, а сообщал, словно мы уже давно все решили и сейчас только подтверждали условленное.
- Я могу добраться сама.
- Ты даже не знаешь, где находишься. – И вновь это не вопрос, а констатация факта. Я действительно не знаю, где он живет. В моей памяти не осталось даже то, сколько времени меня несли на руках.
- В телефоне есть навигатор.
А есть ли тот телефон? Я понятия не имею, жив ли он после вчерашнего. Как и плеер, впрочем. Во время драки мне могли разбить и то, и другое.
Телефон был, но разряженный. Спасибо и на этом.
- Гесс, место!
Вскочивший было пес уныло ушел на свою лежанку в коридоре. Его владелец помог мне надеть продранную на рукаве куртку, достал из кармана ключи и что-то нажал на брелке.
- Машина недалеко. Я помогу тебе обуться.
- Я сама… - и слова застряли у меня в горле. Во-первых, сильно закружилась голова. Во-вторых, кто бы меня еще слушал.
Мы молча вышли из квартиры, оставив внутри обиженного Гесса. Спустились по лестнице с третьего этажа. Странно, мне казалось, что поднимались мы значительно дольше. Дошли до машины, на самом деле стоявшей неподалеку, метрах в пятидесяти – светло-синей, неизвестной мне марки с шестью звездами, одной крупной и пятью поменьше на шильдике. Также молча мой спаситель открыл мне дверь, и, подождав, пока я сяду, тихо захлопнул ее и сел сам. Уже прогретая машина приветствовала его, моргнув лампочками на приборной панели.
Оказалось, что моя квартира совсем недалеко, буквально в соседнем квартале. Узнав адрес, владелец Гесса кивнул и тронулся с места, хотя я наивно надеялась, что смогу дойти самостоятельно. Он довез меня практически до подъезда и вышел вместе со мной. Я уже даже не заикалась о том, что могу подняться на свой этаж без присмотра – и так стало понятно, что бесполезно спорить.
Он довел меня до двери, дождался, пока я открою ее и поймал выскочившего на площадку, совершенно ошалевшего кота. К моему глубокому удивлению, Рис, не переносивший Влада, шипевший и царапавший его при каждом удобном случае, на руках у незнакомца затих и начал вдумчиво его обнюхивать. Я забрала кота себе.
- Спасибо. За все.
Владелец Гесса молча кивнул и начал спускаться.
- Подожди! – поддавшись внезапному порыву, позвала я.
Он остановился несколькими ступеньками ниже и вопросительно посмотрел на меня.
- Как тебя зовут?
Несколько секунд он молчал. Я не знала, что и думать: то ли его имя – страшная государственная тайна, то ли он просто не хочет открывать его первым попавшимся встречным, то ли считает, что обнародование этого секрета влечет за собой беды и несчастья владельцу.
- Алекс, - коротко обронил мой спаситель и продолжил спуск.

Выходные я провела в постели в обнимку с котом, то проваливаясь в полудрему, то выныривая из нее и возвращаясь мыслями к Алексу. У меня складывалось твердое убеждение, что он обиделся. Даже не так – оскорбился. Мое неверие в существование рыцарского благородства и бескорыстия нанесло незаживающую рану в его сердце, если уж пользоваться пафосным лексиконом романов о средневековье.
Умом я понимала, что в чем-то права, поскольку такой экземпляр мужчины – единственный в своем роде, и в его наличие в реальной жизни можно верить примерно так же, как в Деда Мороза. А где-то глубоко внутри… не то чтобы обижалась сама, но острая колючка печали там застряла. Для Алекса я не входила в разряд «уникальных личностей», а попадала в разряд «котят и девушек в беде». Грустно и тоскливо. Мне бы очень хотелось, чтобы было наоборот.
Я ругала себя, напоминала про только что закончившиеся полным провалом отношения с Владом, советовала быть поумнее и сосредоточиться на действительно главном – например, нуждах кота. Но все равно, закрывая глаза, видела перед собой лицо владельца Гесса.
К вечеру воскресенья я до того устала от мучительных размышлений, причем не приводящих ни к какому выводу, что решила устроить себе еще один день отдыха и утром позвонила Марго, попросив ее оформить мне отгул. Начальство на подобное смотрело сквозь пальцы, если, конечно, не злоупотреблять, а любой человек имеет право плохо себя чувствовать. Марго пообещала все сделать и пожелала выздоравливать. А я через полчаса пожалела о том, что сделала. Голова уже не кружилась, синяк можно замазать, а вот возможность поговорить с Алексом потеряна. Правда, в офисе нам все равно не удалось бы остаться наедине. Уж лучше тогда вечером, в парке. Я еще раз поблагодарю его, может быть, извинюсь, объяснив свои мотивы, а там будь что будет.
Оказалось, что ничего не будет. Вечером я пошла в парк – просто гулять, никаких физических нагрузок – в полной уверенности, что вот-вот на меня выскочит Гесс, а следом появится его хозяин. Никого. То есть, конечно, люди по центральной аллее прогуливались, и даже с собаками – мелкими, средними и совсем крохотными, но среди них не было крупного черного пса.
Я бродила по парку до тех пор, пока не устала и не замерзла, и разочарованно направилась домой. Что же, будут и другие вечера.

Марго встретила меня вначале сочувственным, а потом пристальным рентгеновским взглядом.
- Это кто тебя так? – поинтересовалась она, явно спрашивая про синяк на щеке, хотя я тщательно замазала его тональным кремом. – И рука забинтована. Ты с кем в выходные дралась? Рассказывай.
- Ни с кем я не дралась, - пробурчала я. – Сглупила. Решила открыть для себя новые горизонты и побежала по другой аллее парка, а там темно, и деревья близко растут. Я в одно и влетела с размаху.
И даже не очень и приврала. Так, утаила часть правды. Марго в эту историю вполне поверила.
- А я говорила, что твой здоровый образ жизни до добра не доведет, - наставительно прокомментировала она. Я кивком согласилась с ней и села за стол.
- Марго, а это что?
- Где? – высунулась она из-за стеллажа. Я показала ей неизвестный мне пакет, лежащий рядом с клавиатурой.
- А, это… Системщик тебе вчера передал.
- Который? Валентин? – удивилась я, потому что вроде бы он ничего у меня не одалживал.
- Нет, другой. Который мрачный и хмурый.
- Алекс? – еще сильнее удивилась я и открыла пакет. Внутри лежал перцовый баллончик для самозащиты. Я ошеломленно смотрела на него, пытаясь понять, что все это значит. Или Алекс продолжает свою благородную миссию по спасению котят и бедствующих девушек, или…
- Алекс? – Марго даже вылезла из-за стола. – Когда ты успела узнать его имя? Еще в пятницу вечером он оставался для тебя безымянным.
Я мысленно выругала и себя, и внимательность подруги.
- В том же самом парке и познакомились, - на ходу принялась корректировать реальность я. – Он там с собакой гулял. Мы перебросились парой слов, попутно и познакомились. Я посетовала, что все никак не соберусь пойти купить баллончик для самозащиты. Видимо, он проявил инициативу и купил его сам.
- Надо же, как у тебя в парке интересно, - протянула Марго. – Мужчины попадаются, сами проявляющие инициативу. Тоже там погулять, что ли?
- Только с деревьями поосторожнее, - посоветовала я, стараясь, чтобы в моем голосе не проскользнуло того, о чем могу потом сильно пожалеть. – Лучше придумай, как ему теперь спасибо сказать? Шоколадку, что ли, презентовать? Как ты думаешь, системщики едят шоколадки?
- Пиво они пьют, - мгновенно переключилась Марго. – Про шоколад не в курсе.
- Пиво я на работу не потащу, - твердо заявила я. – Тем более что в нем не разбираюсь.
- Да просто отдай деньги, и все, - хмыкнула подруга. – Чтобы в долгу не оставаться.
- Так и сделаю, - решила я и погрузилась в работу.
И чем дольше пыталась вникнуть в то, чем мне следовало заниматься, тем больше понимала, что ничего не понимаю.
- Марго! – наконец, воззвала я. – На моем компьютере никто не работал?
- Работал, а как же! – с готовностью сообщила она. – Тот твой хмурый Алекс и сидел. Я ему пожаловалась на нехороших саботажников, уничтожающих результаты целого дня. Он сказал, что посмотрит, и сел за комп. А что, испортил что-то?
- Да нет, - медленно проговорила я. – Наоборот. Кстати, Марго, ты не могла бы больше не делиться подробностями моей жизни с окружающими?
- А что такого? – искренне удивилась она. – Ничего же страшного не произошло.
Я только вздохнула. Марго не изменишь, а силы и время тратить на объяснения, почему так поступать не стоит, жаль.
Не знаю, каким образом, но Алексу удалось вытащить откуда-то данные, которые я считала утерянными. Глубокая благодарность в моем сердце ширилась и крепла. Мне очень хотелось увидеть того, кому она предназначалась, и поговорить с ним.
Только ни сегодня, ни завтра, ни до конца недели мне не удалось осуществить свое желание. В офисе на нашем этаже системщики не появлялись, а вечером в парке я никак не могла увидеть черного пса и его хозяина. Случайность, так надежно сталкивавшая нас нос к носу, прекратила свое действие. Я уже начала склоняться к фатализму и считать, что все наши встречи происходили только для того, чтобы он спас меня от насильников, а потом исчез из моей жизни. Думать, что Алекс специально избегает моего общества, очень не хотелось, но приходилось рассматривать и такой вариант.
К вечеру субботы меня раздирало на части чувство неисполненного долга: надо, в конце концов, поблагодарить, попытаться отдать деньги за баллончик – хотя, скорее всего, Алекс наотрез откажется их брать – и извиниться. Я боялась признаться самой себе, что очень хочу просто увидеть его, пусть неразговорчивого и хмурого. Увидеть и поговорить. И, может быть, уткнуться лбом в надежное мужское плечо.
Я настолько затерялась в собственных желаниях, что обнаружила, куда иду, только стоя перед знакомой светло-синей машиной. Ну да, и номер тот самый. Машина Алекса. А вот эти окна – я задрала голову, всматриваясь в декабрьский сумрак – его квартиры, и в одном мерцает свет. Видимо, хозяин дома.
Поддавшись внезапному импульсу, я проскользнула в подъезд вслед за пожилой семейной парой и поднялась на третий этаж.
Дверь долго не открывалась. Гесс сидел дома – слышался его приглушенный лай, однако его владелец, похоже, отсутствовал. С тоской размышляя, что молодой красивый мужчина субботним вечером может находиться где угодно – от кинотеатра до ресторана, в котором назначено свидание с невестой, я в последний раз нажала кнопку звонка и приготовилась уходить. За дверью послышались шаркающие шаги, никак не могущие принадлежать Алексу. Но вот она открылась, и я ойкнула.
- Криста? – удивленно произнес сиплый мужской голос.
Алекс. Но в каком виде! Он не брился дня три, еле стоял на ногах, а глаза горели нехорошим блеском.
- Сейчас, Гесс, - прохрипел он и закашлялся. – Сейчас выйдем. Криста, зачем ты пришла?
Не обращая внимания на очевидную грубость, я ввалилась в квартиру, мельком касаясь обжигающей руки Алекса. Вторым действием я приложила ладонь к его лбу.
- Слушай, ты весь горишь, - с ужасом сообщила я. – Почему ты встал?
Еще одна глупость. Я же сама подняла его с постели трезвоном в дверь.
- С собакой гулять, - нелогично ответил мне Алекс, испугав еще больше: он что, бредить начал? Но потом, бросив взгляд на нетерпеливого Гесса, крутящегося под ногами, поняла, что это далеко не бред.
- Дай мне ключи.
- Зачем? – Алекс каким-то чудом превратился в себя прежнего, только осунувшегося и с лихорадочным блеском в глазах.
- С собакой погуляю. А ключи нужны, чтобы я сама открыла дверь, не поднимая тебя с кровати.
Алекс некоторое время молчал, то ли собираясь с мыслями, то ли соображая, как можно меня выставить, и нужно ли это делать. Наконец, он залез в карман куртки, вынул оттуда все, что в нем лежало, и протянул мне. Я вернула ему ключи от машины – мне они без надобности. Так, этот от домофона, этот от квартиры, а этот неизвестно от чего, но и черт с ним, и знать не хочу.
- Гесс, где твой поводок?
Пес чуть не взвыл от радости, сунулся в угол и вытащил из него ошейник с прицепленным поводком.
- Алекс, иди ложись. Все будет хорошо.
Мы с Гессом вымелись за порог. Пес еле дождался ближайшего фонарного столба, задрал лапу и с блаженным видом стоял несколько минут.
В парке я побоялась спускать его с поводка: убежит еще, никогда в жизни не найду. Но Гесс вел себя безупречно, понимая, что гуляет с неопытным человеком. Он и не рвался в сторону, натягивая поводок, а чинно и мирно шел рядом.
Мы погуляли совсем немного – меня беспокоило состояние Алекса. Гесс тоже не выражал желания долго гулять, без лишних уговоров вернулся домой и сел в прихожей, протягивая мне лапу.
- Что? – не сразу поняла я. Пес коротко гавкнул и поднял другую лапу. – Вытереть их? – догадалась я. – Какой же ты умница!
Алекс обнаружился в той самой комнате с диваном. Здесь ему действительно нравилось больше, и она единственная в квартире выглядела жилой. Компьютерный стол, заваленный проводами и инструментами. Зарядка от телефона, ноутбука и чего-то еще, мною неопознанного, но вроде бы имеющего отношение к играм. Монитор на столе, системный блок под ним, сложное МФУ на выкатной тумбочке, еще какая-то черная мигающая коробочка на полке. На стене телевизор, к нему подключена еще одна черная коробка. В общем, все, от чего радовался бы взгляд человека, имеющего отношение к гаджетам и компьютерам.
Узкий шкаф, соединенный со стеллажом с книгами самой разной тематики – от фантастики до языков программирования. Диван, тот самый, где под пледом спал владелец Гесса. Очень беспокойно спал, хрипло дыша.
Я осторожно дотронулась до его лба. За время нашего с Гессом отсутствия лучше Алексу не стало. Лоб все так же обжигал. Температуру бы померить, но где тут найти градусник? А кроме этого, я нигде не видела признаков того, что он принимал жаропонижающее или хотя бы просто пил.
- Охраняй его, Гесс, ладно? – зачем-то попросила я, торопливо надевая куртку и вспоминая, что обычно пьют при простуде.
Минут через сорок мы с Гессом уже возились на кухне. Я сумела найти кастрюлю для куриного бульона и включить чайник, чтобы развести снижающий температуру порошок.
Мне удалось разбудить Алекса, приподнять его и влить в него чашку лекарства. Потом уложить, укрыть пледом и уйти. Не домой. В соседнюю комнату, на знакомую кровать, к которой явно никто не притрагивался после моего ухода неделю назад.
Пару раз за ночь я проверяла состояние Алекса. После двух ночи ему стало легче. Жар спал. Тогда и я смогла задремать.
Разбудил меня Гесс, тыкаясь холодным носом в лицо.
- Есть хочешь? – как истинная кошатница, сонно поинтересовалась я. – А подождать еще часок не можешь?
Пес в ответ жалобно заскулил и, сбегав в коридор, вернулся с ошейником.
- Гулять хочешь, - зевнула я. – Сейчас идем.
Когда мы, бодрые и разгоряченные после утреннего морозца, вернулись, Алекс ждал нас.
- Криста, что ты здесь делаешь?
- Ничего особенного. – Я присела и начала вытирать лапы Гессу. – С собакой твоей погуляла.
- Криста… - Он потер ладонью лоб и нахмурился. – Извини, я плохо помню, что вчера было.
- Ты болеешь, Алекс, - сообщила я очевидную вещь. – Иди за мной, я покажу.
Он молча прошел за мной на кухню.
- Здесь – куриный бульон. Здесь – клюквенный морс, пей как можно больше. Это – от кашля, это – рассасывать при больном горле, а это – разведешь и выпьешь, если опять температура поднимется. И лучше бы тебе вызвать врача, не нравится мне твой кашель.
- Криста, я не понимаю…
- Я оставлю у себя ключи пока, ладно? Приду вечером, погуляю с Гессом. Только ты сам не выходи. Не строй из себя героя, пожалуйста.
Алекс не сделал попытки ни остановить меня, ни отобрать ключи, ни сказать что-то еще. Молча стоял и с непроницаемым выражением лица смотрел, как я одеваюсь и ухожу.
Вечером меня ждали, в первую очередь, пес. Быстрый взгляд на его владельца дал понять, что ему лучше, и мы можем погулять подольше. Второй взгляд, более продолжительный, после нашего возвращения сообщил, что Алекс – пациент не капризный. Он выполнил все мои указания. Я задержалась ровно настолько, чтобы приготовить вторую порцию морса.
- Рано утром я приду и погуляю с собакой, - предупредила я, одеваясь.
- Я могу сам.
Я выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
- Алекс, теперь ты поверь мне: пару дней тебе не стоит выходить из дома. И вызови врача, чтобы он прослушал тебе легкие.
Я так и не поняла, последует он моему совету или нет, но ключи Алекс назад не потребовал.

Следующие три дня мне пришлось вставать на час раньше под негодующим взглядом ревнующего кота, вливать в себя кофе и идти гулять с собакой, вознося благодарности всем, кто причастен к тому, что мы с Алексом живем поблизости. Вечером, после работы, повторялось то же самое, за исключением того, что кофе заменялся на чай, прогулки с Гессом длились дольше, а вечером Рис требовал утешения.
Так длилось до среды.
Вечером, когда мы с Гессом, веселые и засыпанные снегом – зима наконец-то вспомнила, что она – зима, и высыпала на город месячную норму осадков – вернулись домой, Алекс ждал нас. Он сам вытер лапы собаке, помог мне снять и отряхнуть куртку, а потом прошел за мной на кухню, где я, как уже вошло в привычку, покормила пса и начала что-то готовить ее владельцу.
- Почему ты здесь? – раздался над ухом голос. Я выключила газ под сковородкой и обернулась, почти уткнувшись в мужскую грудь, обтянутую футболкой. Подняла голову, встречаясь с Алексом взглядом. Оказывается, у него голубые, цвета весеннего неба, глаза.
- Криста, ты слышишь меня? Почему ты здесь?
Мне очень хотелось ответить, что просто так. Ничего особенного. Что я не могу оставить в беде щенят, точнее, взрослых псов и их владельцев. Что, вообще-то, должна Алексу, а долги нужно отдавать.
Но я не хотела – и не могла обманывать ни себя, ни его.
И, приподнявшись, коснулась его губ своими.
- Вот.
Невозмутимая маска Алекса дрогнула и рассыпалась. Его руки легли на мою талию и притянули к нему.
- Криста?..
- Да.
Наши губы вновь соединились. Я цеплялась за его плечи, потому что ноги внезапно начали подкашиваться. Алекс прижимал меня к себе, нежно и мучительно целуя. Кажется, я тихо простонала, и только тогда он отпустил мои губы, продолжая прижимать к себе. Я уткнулась в его плечо, как мечтала, и больше всего на свете хотела стоять так если не до конца жизни, то хотя бы до конца года.
И вместе с тем отчетливо понимала – пора уходить. Иначе я не выдержу, поцелую его еще раз, и к чему это в итоге приведет – сложно сказать. Или, наоборот, очень легко. Но я к этому еще не готова, и неизвестно, что думает по этому поводу Алекс.
- Мне пора, - услышала я свой собственный чужой голос.
- Я провожу тебя.
Коротко и ясно. Никаких вопросов, одни утверждения.
- Утром я сам погуляю с Гессом.
Я без лишних напоминаний вернула ключи. Только льдинка застряла в сердце.
Мы не торопясь шли по заснеженным улицам. Сверху летели крупные белые хлопья, поблескивая в фонарном свете. Я крепко держалась за согнутую в локте руку Алекса. Не потому, что боялась поскользнуться – просто мне было невыразимо приятно это делать. Алекс ничего не говорил, но на этот раз молчание не висело над нами лезвием двуручного меча. Оно уютно и надежно окутывало нас, закрывая от внешнего мира.
Владелец Гесса, как и в прошлый раз, поднялся вместе с мной. Помог раздеться и стряхнуть снег с куртки. Подождал, пока я открою дверь и вошел вместе со мной.
- Криста?..
- Да.
Он провел пальцами по влажным от снега волосам, убирая их со лба, по щеке, коснулся краешка губ… и поцеловал. Долго и нежно, разжигая во мне огонь, заставляя забыть обо всем, кроме его настойчивых губ, рук, обнимавших меня, и мужского тела, к которому я прижималась. В голове уже начали мелькать совсем другие мысли и другие образы, связанные с нами, когда…
Алекс отстранился и мягко прошептал на ухо:
- Спокойной ночи, Криста.
Разумеется, после такого прощания ночь выдалась весьма беспокойной.

А утром он встречал меня у подъезда.
- Алекс? – удивилась я. – Ты что тут делаешь?
- Ничего особенного. Предлагаю тебя подвезти до работы.
- До нее же недалеко совсем.
Не то чтобы мне не хотелось ехать вместе с Алексом. Просто идти рядом с ним намного приятнее.
- Нас временно перебросили на другой объект в центре города, поэтому сегодня я на машине. Садись.
Поездка продлилась совсем недолго. Каких-то десять минут – и машина парковалась на стоянке возле офиса.
- Спасибо. – Я открыла дверцу, собираясь выходить. Алекс взял меня за руку.
- Во сколько ты сегодня пойдешь гулять?
- Наверное, около семи.
- Мы будем ждать тебя у входа в парк.
И все. Просто констатация факта. Но у меня как-то потеплело на душе, и к рабочему месту я добралась в некоторой прострации, которая не до конца рассеялась и с началом трудового процесса. Марго, с подозрением поглядывающая на меня, как бы невзначай заметила, что системщики давно не появлялись, а ведь обещали мешать до Нового Года. Я шагнула прямо в поставленную ловушку.
- Их на другой объект перебросили. Пока там срочную работу не закончат, к нам не вернутся.
- А ты откуда знаешь? – мгновенно встрепенулась подруга. – Ты мне ничего не хочешь рассказать?
Я опомнилась.
- Хочу. Ты мне данные должна за октябрь, и еще с прошлой недели, насколько я помню.
Марго, так и не добившись желаемого, вынужденно вернулась к своему компьютеру.
А я не собиралась рассказывать ей об Алексе. Ни о том, как хорошо обнимать его, уткнувшись в плечо. Ни о том, каким он может быть, сбросив маску неприступности. Ни даже о ежевечерних прогулках, во время которых мы иногда уютно молчали, а иногда говорили, понемногу узнавая друг друга.

-… А странно, что мы все время сталкивались здесь, в парке.
- Странно. Могу тебя заверить, что не прикладывал к этому никаких усилий. Просто с какого-то момента начал замечать, что мне навстречу постоянно попадается одна и та же красивая девушка.
- А я красивая? – не удержавшись, напрашиваюсь я на комплимент. Алекс в ответ улыбается и обнимает меня за плечи, притягивая к себе.
- Честно говоря, я старался сделать все, чтобы не встречаться с тобой.
Мне очень хочется обиженно спросить, почему. Но я молчу, потому что и так знаю ответ. Алекс сам подтверждает мои догадки.
- Наверное, я просто боялся признать неизбежное.
Он легко целует меня в висок. Гесс, носящийся неподалеку, останавливается, проверяя, что мы на месте, и вновь удирает, взмывая клубы снежной пыли.
- А в тот день…
- А в тот день я решил уйти в боковую аллею, зная, что ты бегаешь только по центральной.
- Ты не поверишь, но я побежала туда по той же самой причине…

Вечером Алекс заводил Гесса домой и провожал меня до квартиры, где и целовал на прощание: до одури, до распухших губ, до потери самообладания. Он отказывался проходить в комнату, ссылаясь на голодного Гесса. Но и я, и сам Алекс знали правду: мы оба опасались, что не сможем остановиться, а переходить на следующую ступень отношений были не готовы. По крайней мере, я. Наверное.

-… А где ты взял Гесса? Он же беспородный?
- В приюте. Мы прокладывали там сеть, только не спрашивай, для каких целей, все равно не знаю. Наше дело – выполнить заказ.
- Ну да, прямо как у нас в офисе.
- Примерно так же. В приют как раз принесли щенка: черного, лохматого, с такими жалостливыми глазами, что я не выдержал и забрал его домой. Линда, правда, в восторг не пришла.
Линда. Меня царапает по сердцу.
- А твой Рис? Красивый кот. Из домашних?
- Да, наверное. Я взяла его у бабульки возле магазина. Она стояла с котятами в коробке, и все так жалобно пищали, а один увидел меня и храбро полез через стенку. Он до сих пор ревнует меня к тебе. Правда, Влада он совсем не выносил…

Одним вечером я предложила идти сразу ко мне, не заводя Гесса домой. Мы слишком загулялись. Покормить Риса я не успела, и, хотя ему явно не грозило умереть от голодной смерти, задерживаться не хотелось. Алекс с сомнением покосился на меня, но возражать не стал. А меня подспудно терзали нехорошие сомнения: если мы с Алексом… когда-нибудь… и не сможем бросить ни одного из своих питомцев, то они вынуждены будут жить вместе. А пословицу про кошку с собакой народ не зря придумал.
Гесс вел себя идеально. Он с интересом зашел в прихожую, обнюхал все и сел, протягивая лапу. Рис, напротив, не поверил своим глазам. Он распушился, став в два раза больше, выгнул спину, зашипел и удрал в спальню.
- Ты просто переедешь жить ко мне, - обнял меня Алекс. – На чужой территории кот будет вести себя осторожнее, и они подружатся.
Вот так просто. Переедешь ко мне. Подружатся. Я счастливо вздохнула и приподнялась, отдаваясь жаркому поцелую.

-… Алекс, ты упоминал про Линду. Кто она?
Он некоторое время молчит. Я уже хочу извиниться и забрать вопрос, если ему не хочется говорить об этом, но Алекс неохотно отвечает:
- Моя жена. Бывшая. Я до сих пор не понял, почему она вышла за меня замуж.
Я понимаю, но придерживаю свои мысли при себе.
- Мы прожили вместе полтора года, и все это время Линду что-то не устраивало: моя зарплата, моя работа, мой образ жизни, Гесс, наконец.
Я сочувственно сжимаю его руку.
- В то время наша фирма активно вставала на ноги. Я пропадал на работе до глубокой ночи, да и дома засиживался за компом. Линду это не устраивало. Она хотела внимания и восхищения.
- Она была красивой?
- Да. Высокая блондинка, со стройной, точнее, тощей фигурой, которой она страшно гордилась. Не вылезала из фитнес-зала, чтобы поддерживать ее в хорошей форме. Именно там она и нашла тренера, удовлетворяющего всем ее требованиям. Хотя, кажется, через год Линда бросила и его.
Я догадываюсь, почему при нашей первой встрече Алекс так неодобрительно отозвался о бегающей в парке девушке. Правда, не высокой, не блондинке и не тощей.
- А твой Влад? – прерывает Алекс мои размышления. – Я плохо вслушивался в треп твоей подруги, но мне показалось, он не очень хороший человек?
Я набираю в грудь воздуха.
- Я встретила его под руку с брюнеткой в торговом центре, хотя предполагалось, что он по уши в работе. И Рис его не любил…

- А где ты отмечаешь Новый Год? – не без задней мысли поинтересовалась я, когда мы уже шли ко мне домой.
- Нигде.
- Осталось же всего два дня?
- Ну и что. Я не вижу смысла в этом празднике. Земля кругами летает вокруг Солнца миллиарды лет. Какая разница, в какой точке орбиты она находится?
- Ну… не знаю. Считается, что есть. Смена даты, волшебство мгновения, Дед Мороз, подарки и все такое…
- В Деда Мороза я не верю с семи лет, - хмыкнул Алекс. – Подарки… последние годы я как-то обходился и без них, и без сопутствующего волшебства, которого все равно не существует. А смена даты… Почитай в Википедии, сколько раз празднование Нового Года смещалось по календарю.
- И так знаю, - вздохнула я. – Алекс, а если я предложу тебе пойти со мной к Марго, ты что скажешь?
Он даже задумался. На целую секунду или две.
- Что я не пойду.
Нельзя сказать, что я удивилась. Именно такой ответ и ожидался. Интроверт Алекс никак не сочетался с пышущей энергией Марго и ее приятелями. Но, честно говоря, мне хотелось встретить Новый Год вместе с ним, загадав желание под бой курантов. Самое заветное.
- Но ты иди. Потом позвонишь, я приеду и заберу тебя.
- Ты же сказал, что спать будешь?
- Я встречать не буду. А спать все равно петарды не дадут. Не переживай. Все будет хорошо.
Конечно, будет. Когда-нибудь. Рано или поздно, так или иначе. Но я все равно немного расстроилась.

Тридцать первого декабря, помогая Марго доставать бокалы для шампанского, я все отчетливее ощущала, что не хочу здесь находиться. Шумная компания, хлопки пробок от бутылок, тосты, провожание Старого Года, подготовка к встрече Нового, надоедливая музыка, действующая на нервы – все только усиливало мое желание сбежать. В половине одиннадцатого, когда со мной активно начал знакомиться подвыпивший молодой человек, «специально приглашенный для меня», как шепнула Марго, я поняла, что больше не выдержу. Под первым же придуманным предлогом выскользнула в коридор, быстро обулась и выскочила за дверь, застегивая куртку уже на улице.
У меня не возникало вопроса, куда идти и что делать. Ответ, можно сказать, сиял в моем сознании неоновыми красками.
Чудо, что я смогла сразу вызвать такси. Второе чудо – то, что у меня хватило прихваченных из дома наличных на оплату взвинченного до небес новогоднего тарифа. И третье чудо – хотя оно, возможно, и не являлось таковым – что Алекс меня ждал.
Дверь распахнулась сразу же, не успела я снять палец с кнопки звонка.
Потерявший всю свою невозмутимость Алекс притянул меня к себе.
- Криста?..
- Да.
Он сдернул с меня шапку, руша тщательно уложенную прическу. Полетела на пол куртка. Упали куда-то сброшенные ботинки. Алекс целовал меня упоенно, страстно, забыв об осторожности и своей вечной остаточной отстраненности.
- Ты пришла.
- Да.
Я прижималась к нему всем телом, глядя прямо в глаза, мерцающие от несдерживаемых эмоций.
- Я больше не могла быть там. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Всегда.
- Криста, - простонал Алекс, подхватывая на руки и прижимаясь к губам. Краем сознания я чувствовала, что он несет меня, открывает ногой дверь и укладывает на кровать.
- Криста, только одно твое слово, и… - выдохнул он, с трудом отрываясь от моих губ. Вместо ответа я стянула с него футболку и, тихо простонав, прижалась к его телу…

В чувство нас привел грохот петард, взрывающихся на улице. Массированная атака салютов сотрясала окрестные дома так, что дрожали стекла и взвывали автомобильные сигнализации.
- Кажется, мы пропустили Новый Год, - утомленно пробормотала я, поудобнее пристраиваясь на плече Алекса.
- Ну и черт с ним, - неразборчиво проговорил он, крепче обнимая меня и накидывая на нас край пледа. – Хотя нет. Не черт. Это лучший Новый Год в моей жизни.
- В моей тоже, - призналась я, поцеловав его в небритую щеку. – И плевать на традиции, на шампанское и речь президента. Стой! Я же подарок тебе приготовила!
- Еще один? – лукаво поднял Алекс бровь.
Я с укоризной посмотрела на него и неохотно начала выбираться из таких желанных объятий.
- Потом. – Алекс не желал меня отпускать.
- Нет, сейчас, - заупрямилась я и все-таки выкарабкалась из постели. Подарок лежал в моей сумочке, заблаговременно приготовленный, упакованный в красивую бумагу и снабженный бантиком. Предполагалось, что дарить я его буду при несколько других обстоятельствах, но так даже лучше.
- Вот. Держи. – Я вручила Алексу коробочку и вновь забралась в постель, устраиваясь на его плече.
- Что это? – с подозрением поинтересовался он.
- Ничего особенного. Разворачивай и смотри.
Алекс медленно, словно боясь подвоха, развернул обертку, открыл коробочку и… засмеялся.
- А что такого смешного? – обиделась я.
- Ничего особенного. Нет, Криста, ты самая потрясающая женщина в мире!
- Никогда не сомневалась в этом, - съехидничала я, все еще не понимая причину смеха.
- Идем. Ты сейчас сама все поймешь.
Не переставая посмеиваться, Алекс слез с кровати, взял меня на руки и внес в свою берлогу.
– Смотри.
На экране телевизора на стене мерцала заставка – новогодняя елочка в шариках и огоньках. Под ней лежала коробочка, при взгляде на которую у меня сами собой округлились глаза, а на губах расцвела улыбка.
- Точно такие же? Даже фирма совпала?
- Только цвет разный, - засмеялся Алекс, прижимая мою голую спину к себе. – У тебя синий браслет.
- А у тебя черный, - ошеломленно продолжила я и повернулась к нему лицом. – Знаешь, я купила «умные часы», чтобы они напоминали тебе о времени наших прогулок.
- Ты не поверишь, но я сделал это по той же самой причине, - усмехнулся он.
- Я не хочу с тобой расставаться. Никогда.
Не знаю, кто из нас проговорил эту фразу… Может быть, мы оба. А может быть, никто, поскольку в этот момент окна вновь сотряслись от грохота.

Через год, в начале декабря, я вновь находилась в эпицентре переезда. Дело осложнялось тем, что теперь число коробок удвоилось. Правда, с техникой Алекса он будет разбираться сам. В жизни не притронусь к его черным штукам, из которых торчат провода.
Рис и Гесс тоже вносили свою долю в создание проблем. Кот, как правило, решал, что желает отдохнуть именно в той коробке, которую я сейчас разбирала. Пес, в свою очередь, активно интересовался происходящим и совал свой нос везде, куда только мог. Кроме того, меня отвлекало новое золотое колечко, сияющее на безымянном пальце.
- Криста, как твои дела? – поинтересовался Алекс, входя в комнату.
- Никак, - констатировала я. – Активная помощь нашего зверья не ускоряет процесс, а удлиняет его.
- Сейчас поможем, - пообещал муж, умело пробираясь через завалы коробок. – Гесс, на место. Рис, марш к нему, не мешайся хозяйке. А вообще, - Алекс притянул меня к себе спиной, кладя руку на живот, - не понимаю, почему ты так торопишься. Месяцев семь на наведение порядка у нас точно есть.