Название: На твоем месте!

Заявка 57: Пейринг - любой. Юмор с элементами драмы. PG-13/R.
Фантазия на тему "Их поменяли телами". В преддверии Рождества герои ссорятся и в праздничную ночь меняются телами. Под ёлочкой каждый находит свою инструкцию, как до Нового года вернуть всё на круги своя. Остальное на усмотрение автора.

От автора: Пейринг: Белла/Эдвард
Жанр: Юмор с элементами драмы
Рейтинг: R

От автора: У этого сюжета длинная история. Я еще год назад хотела написать про обмен телами, но откладывала идею до лучших времен. И вот, благодаря фесту и заявке Deruddy моя мечта осуществилась. Скажем ей огромное спасибо!
Характеры персонажей не получились идеально каноническими, но все потому, что юмор и Эдвард несовместимы))) Но в целом, на мой взгляд, вышло вроде ничего.

---

– Будь ты на моем месте, ты бы меня поняла, – отвернувшись, пробормотал Эдвард, осознав, что спор снова не приводит к решению проблемы. Он бы предпочел не ссориться с Беллой накануне Рождества и не портить ей настроение. Он не ожидал, что его невинный вопрос «а что бы ты хотела в подарок?» приведет к очередным разногласиям. Но она, как обычно, начала разговор об обращении, которого он уже много месяцев старался избегать.

– Вот именно! – проворчала Белла, упрямо сжав губы. – Если бы я была на твоем месте, то услышала бы, что мне говорят! Я бы не решала вопрос за двоих, а послушала бы мнение партнера. Если бы ты был на моем месте, то понял бы, как сильно я хочу стать равной тебе, и что никогда не пожалею об этом решении. Я хочу стать вампиром.

– Если бы ты была на моем месте, то не хотела бы этого.

– А если бы ты был на моем, то хотел бы, – Белла обиженно скрестила руки на груди.
Эдвард закатил глаза.

Долгое время они просто молчали. Уютно потрескивал огонь в искусственном камине, установленном в гостиной Чарли. Пахло свежей хвоей, и разноцветные лампочки, украсившие стены, перемигивались, создавая в гостиной волшебную ауру. Яркие игрушки, развешанные на пушистых лапах живой ели, тихонько покачивались и еле слышно звенели. Завтра наступит Рождество, а влюбленные, как назло, снова поссорились.

– Так к чему мы пришли? – Белла первой нарушила тишину.

– К очередному тупику, – Эдвард ухмыльнулся и, обернувшись, обнял любимую и привлек к себе.

Девушка, вздохнув, откинула голову на твердую грудь вампира, холод которого чувствовался даже сквозь рубашку, и расслабилась. Эдвард улыбнулся и поцеловал Беллу в макушку, наслаждаясь минуткой ничем не омраченного счастья.

Где-то вдалеке зашуршали по снегу шины полицейского «крузера» – это Чарли возвращался с поздней смены домой. Эдварду стоило исчезнуть до его появления, чтобы не вызвать вопросы: было слишком поздно для посещений.

– Так что тебе завтра подарить? – предпринял вампир еще одну попытку, надеясь, что Белла, наконец, даст ему нормальный ответ.

– Ты знаешь, что. – На губах девушки заиграла торжествующая усмешка, когда Эдвард снова закатил глаза.

– Так мы ни к чему не придем, – он проворчал, поднимаясь.

– Конечно, нет, ты ведь меня совсем не слушаешь.

– А ты меня слушаешь? – он оскорбился. Спор начинался по новой, поэтому Эдвард примирительно поднял руки, тем более Чарли был уже на пороге. – Белла, тебе пора спать.

– Что?.. Нет!.. – Но девушка не успела даже моргнуть, как Эдвард исчез, а в следующее мгновение вернулся с теплым одеялом в руках. Р-раз – и он укутал в него Беллу. Два – понес по лестнице, крепко обнимая. Три – положил на кровать и осторожно прилег рядом.

Белла хотела высказать ему что-то еще, да только забыла, потому что Эдвард нежно прижался ледяными губами к ее губам.

– Спи, – промурлыкал он спустя несколько минут, наполненных нежными поцелуями, от которых у девушки закружилась голова. – Завтра особенный день.

Белла хотела возразить, но сил уже не осталось.

– Завтра продолжишь спорить, когда выспишься, – предложил Эдвард, и любимая кривоватая улыбка появилась на его губах.

– Эх, ладно, – сдалась Белла и прильнула к твердой, надежной груди.



Ее разбудил Чарли, и было ощущение, что она и вовсе не спала – только закрыла глаза, а уже пора подниматься. Хотя усталости как не бывало.

– Белла, поднимайся, милая. А я пока съезжу в магазин – список довольно длинный.

Белла смутно помнила, как вчера писала его.

– Хорошо, пап, – ответила она запоздало, когда Чарли уже ушел. И неприятно поразилась своему грубому голосу с хрипотцой. Она что, заболела? Рука тотчас метнулась к горлу, которое жгло огнем. Ну точно, заболела! Боль была невыносимой – ангина или что похуже. Вот тебе и Рождество…

Жар опалял кожу странно, с одной стороны. Пахло едой, да так вкусно, что потекли слюни. А еще звуки – они были повсюду, ломились в голову, ошеломляли и сбивали с толку, и Белла схватилась за виски, что–то задев локтем и услышав недовольное бормотание. Резко повернулась… а в следующую секунду ее буквально сдуло с кровати, как будто в нее сам дьявол вселился. Тяжело дыша, она стояла, прижавшись спиной к стене, и в ужасе смотрела на саму себя, сладко спящую на мягкой подушке и завернутую в теплое одеяло.

Что это за… она что, умерла?! Смотрит на себя со стороны, а ее душа парит без тела?

Она чувствовала себя вполне живой… пока не обнаружила, что не слышит стука своего сердца. То есть она слышала его, и очень хорошо, да только не из собственной грудной клетки, а из груди девушки, спящей на кровати.

Это что еще такое?! Чья-то злая шутка?!

Белла схватилась за голову от страха. И вздрогнула, когда вместо своих длинных волос обнаружила коротко остриженные, которые едва прикрывали уши.

– Да что за черт?! – выкрикнула она в панике, снова поразившись своему грубому мужскому баритону. Увидела руки, не поверив собственным глазам – эти руки не были ее руками, они были чужие. Смутно знакомые, да только от шока Белла не могла понять, чьи.

Сделала шаг вперед, в потрясении разглядывая свои ноги, обутые в знакомую обувь, но совсем не принадлежавшую ей. Стопа большого размера… Пол гораздо ниже, чем она привыкла видеть, но в котором тем не менее она могла разглядеть каждую трещинку…

Зеркало все ближе… и уже за секунду до того, как увидела свое отражение, Белла начала догадываться, что произошло. Поверить в это было трудно, зато лицо, которое отразилось в зеркальной поверхности, уже не стало неожиданностью. Растерянно моргая, на нее из зеркала испуганно смотрел Эдвард…

Белла видела, как неуверенно поднялась его рука, чтобы прикоснуться к лицу. В голове от шока теснились только ругательства…

А еще голоса других людей, как будто они все находятся рядом и разговаривают одновременно:

«Испеку яблочный пудинг, чтобы порадовать Марту…»

«Просыпайся, дорогая…»

«Да сколько можно ругаться, хотя бы на праздник она оставила меня в покое…»

«Шесть столовых ложек сахара и два стакана муки…»

«Давай повесим еще одну игрушечку, ты мой маленький…»

Белла снова схватилась за голову, пытаясь выбросить чужие мысли, но разве это помогало?! Как Эдвард жил с этим? Белла не могла вытерпеть и пяти минут!

– Боже… – почти закричала она, оборачиваясь на спящего и ничего не подозревающего Эдварда и не понимая, как так получилось и что теперь им делать. Он спал так сладко, но ведь придется разбудить его и придумать способ решения проблемы! Чарли скоро вернется; необходимо, чтобы к его приходу все было на прежних местах!

Белла неуверенно подошла к кровати и осторожно стянула одеяло, впервые разглядывая свое тело со стороны – с некоторым интересом, надо сказать, потому что потихоньку уже начала осваиваться. Она уже пережила первый шок, Эдварду он еще предстоит.

А ему снились сны. Яркие, наполненные красками сны о горячем яблочном пироге и Белле в его объятиях. О чудесном Рождестве в кругу семьи, где дети раскрывали бы подарки, спрятанные под душистой елкой. Сны завели его так далеко, что стали казаться реальностью. И он ужасно не хотел просыпаться, потому что спал впервые за восемьдесят лет. Кому понадобилось разрушать его прекрасную иллюзию?

Тело было тяжелым, и рука затекла, а еще было жарко под толстым одеялом. Мысли текли неправильно – как-то вяло и непривычно медленно.

Эдвард перевернулся на спину, отчаянно моргая – яркий дневной свет резал глаза. И было тихо. Такой оглушающей тишины Эдвард не слышал уже много лет…

А затем он услышал стук сердца… и резко сел, прикладывая руку к груди. И вздрогнул, почувствовав ладонью жар тела и четкие удары.

– Все нормально, не паникуй, – безмятежно сказал кто-то, и Эдвард потрясенно уставился на самого себя, сидящего рядом на кровати. – Мы просто поменялись телами.

– Что?.. – пискнул он каким-то странным, слишком женским голосом.

Белла наблюдала, как Эдвард шокированно отшатнулся от нее с круглыми от ужаса глазами, из-за чего его рука скользнула мимо матраца, и он вывалился из кровати прямо на пол. Было забавно наблюдать неуклюжий полет собственного тела, но затем, когда послышался удар, Белла поморщилась, представив, как Эдварду больно. Стон стал подтверждением ее правоты.

– Ничего не сломал? – посочувствовала она.

Эдвард выругался совершенно по-мужски, а затем неловко поднялся, покачиваясь на неустойчивых ногах. Его мгновенно привело в бешенство то, что мозг работает заторможенно, а тело не слушается команд. Он привык быть сильным и сообразительным, а сейчас у него было ощущение, словно он находится в тумане или, в крайнем варианте, все еще спит. Только разве вампиры спят?

– Что за?.. – воскликнул он так же, как и Белла несколько минут назад. Нахмурившись, опустил голову, рассматривая свои тоненькие запястья. Потрогал лицо, но затем, едва приложив ладони к груди, вдруг вытянул руки как можно дальше от себя, как будто боялся повредить чего-нибудь, и замер. – Я в твоем теле?!

– Ага, – кивнула Белла и пожала плечами: – Не спрашивай, я не знаю, как это произошло.

Эдвард поежился: босые ступни медленно остывали на прохладном полу. А еще он чувствовал себя немного странно, сжимая колени вместе и переступая с ноги на ногу.

Белла обратила на это внимание, а также на то, что, несмотря на какофонию голосов в голове, ее мозг работает с поразительной четкостью и схватывает на лету детали. Это могло бы ей даже понравиться…

– Ты хочешь в уборную, – констатировала Белла, искренне сочувствуя Эдварду, ведь у него все еще не прошел шок.

– Что?! – выкрикнул он и покраснел, совсем как девчонка. Он сдвинул колени сильнее, будто это могло исправить проблему. – Нет!!!

Белла кивнула, а Эдвард упрямо покачал головой. Он ни за что не пойдет в туалет. Он не может, не смеет знать, как Белла справляет естественные потребности. Это почти извращение… ему придется смотреть, прикасаться к местам, которые джентльмену не положено видеть до свадьбы. Он относился к Белле слишком уважительно, чтобы согласиться.

Однако становилось все труднее.

– Черт подери, – выругался он и развернулся к входной двери. Движение получилось слишком торопливым, и Эдвард запутался в собственных ногах. Ему показалось, что пол стремительно прыгнул в лицо.

Белла даже не заметила, как оказалась возле Эдварда, предотвращая его падение.

– Ух ты, это так круто! – восхищенно сказала она самой себе, когда поставила Эдварда на ноги и взглянула на свои руки. Да, они были непривычно бледными и чересчур большими, но зато такими сильными и ловкими!

– Проклятье, Белла! – возмущенный возглас Эдварда заставил ее взглянуть на него и увидеть, как он морщится, потирая предплечье. – Ты поставила мне синяк!

На тонкой коже действительно проступили следы ее пальцев.

– Подумаешь! – пожала она плечами. – Уверена, до вечера ты сам поставишь себе таких еще с десяток! Уж я-то знаю!

Эдвард смерил ее яростным взглядом и продолжил осторожное движение к двери, предусмотрительно опираясь на стену. Он решил во что бы то ни стало сохранить тело Беллы в целости и неприкосновенности, даже несмотря на то, что вампир теперь не он.

– Не смей подслушивать! – предупреждающе прорычал он, заходя в ванную.

Это заставило Беллу поступить с точностью до наоборот, ведь она впервые обладала острым вампирским слухом. Но, так как Белла была прекрасно осведомлена, что происходит с ней в ванной комнате, она быстро потеряла к Эдварду интерес.

Вместо этого она решила позаботиться о его человеческих потребностях, зная, что, наверное, он голодный. Поэтому, снова приятно поразившись собственной скорости, спустилась вниз и накрыла на стол.

Эдвард старался контролировать свои помыслы, находясь в уборной. Он вовсе не хотел становиться свидетелем «человеческой минутки» Беллы, тем более она услышит каждый произведенный им звук. Как Белла вообще могла делать это, зная, что он наверняка слышит? Поэтому она всегда включала воду? Эдвард сделал то же самое, обратив внимание, что, за исключением того, что он в женском теле, снова быть человеком ему даже нравится…

Вышел он вполне освоившимся и спустился вниз, осторожно цепляясь за перила. Белла, увидев это, фыркнула со смеху, а Эдвард неизменно закатил глаза.

– Что смешного? – проворчал он, недовольный тембром своего голоса, поэтому попытался искусственно занизить его.

– Ты двигаешься как калека. Чарли ни за что не поверит, что ты – это я.

– Чарли?! – от ужаса глаза Эдварда стали круглыми. – Ты собираешься продолжать жить так?!

– А разве у нас есть выбор? – Белла пожала плечами, ставя на стол тарелку с горячими оладьями, от которых у Эдварда потекли слюнки.

– Должен быть способ все вернуть обратно, – Эдвард аккуратно присел на стул, проверив перед этим его на прочность, а затем наколол на вилку кусочек оладьи и с любопытством уставился на него.

– Думаю, это одно из рождественских чудес, – предположила Белла.

Эдвард покачал головой.

– Обязательно найдется рациональное объяснение, – выразил он свою мысль и аккуратно положил кусочек оладьи в рот. – Господи, так вкусно!

Белла закатила глаза, не понимая, что может быть особенного в обычном завтраке.

– А может, это наказание нам за то, что мы вчера препирались и не хотели понять друг друга, – пробормотала она, задумчиво разглядывая Эдварда, жадно уплетающего уже третью оладью.

Эдвард удивленно посмотрел на нее, перестав жевать.

– А ты умна, – согласился он, раздражаясь от того, что не догадался сам.

– У меня же твой мозг, – успокоила его Белла.

– Ах, ну да, – Эдвард улыбнулся, а затем толкнул пустую тарелку по столу: – А еще есть?

Белла разогрела для него вторую порцию, на которую Эдвард накинулся с прежним энтузиазмом.

– Особо не налегай, – она скривилась. – Я не хочу потолстеть.

Эдвард прекратив жевать, пристыженно взглянул на Беллу и неохотно отодвинул от себя тарелку.

– Прости…

– Не преувеличивай, – Белла закатила глаза. – Ешь, если хочется. Ты же не ел восемьдесят лет или около того. Верно?

– Верно, – с улыбкой согласился он; его взгляд неожиданно зацепился за красный носочек, висящий на лапе ели. Несмотря на мутную голову, он помнил, что его вчера не было там. – А это что?

– О-о, – Белла в секунду оказалась там и уже снимала носок.

Эдвард поморщился: ему не нравилось чувствовать себя слабым. Белла теперь быстрее его, а самое ужасное, что ей, похоже, это нравится…

– А почему ты с этим так легко справляешься? – ворчливо, как брюзжащий старикан, пробормотал он. – Разве тебя не мучает жажда? Голоса в голове не мешают сосредоточиться?

– Да, неприятно, – рассеянно ответила Белла, вытаскивая из носочка белый, вчетверо сложенный листок. Эдвард почувствовал разочарование от того, что девушка, которую он всеми правдами и неправдами пытался уберечь от вампирской судьбы, так легко и беспечно относится к пугающей перемене. Пока она справлялась лучше него.

Впрочем, Эдвард тут же решил, что все это из-за того, что он женщина. Если бы он поменялся местами с человеком-мужчиной, он бы не возражал.

– Тут загадочная инструкция, – хмуро сказала Белла, развернув белый листок и показывая Эдварду несколько строчек. Он поднялся и подошел, чтобы прочитать странные, ничего не объясняющие слова:



– Вот видишь, тут говорится о волшебстве, – Белла подтвердила, но Эдвард нахмурился.

– Должно быть рациональное объяснение, – он упрямо покачал головой. – Принюхайся. Ничего необычного не чувствуешь?

Белла сделала глубокий вдох и сглотнула.

– Да-а, – протянула она. – Пахнет вкусно. Если не считать оладий, которые воняют, что убежать охота, запаха перепачканных рыбой снастей из чулана Чарли и букета ароматов, сопровождающих любой дом, полный химии и синтетики… то твой запах очень даже ничего…

Эдвард промолчал, поэтому Белла посмотрела на него. Его лицо было бледным, рот испуганно приоткрыт.

– Держи себя в руках! – Эдвард сделал шаг от Беллы, стараясь следить за попадающимися по пути предметами, чтобы не упасть. Это тело ему определенно не нравилось – слабое и неуклюжее, неспособное защитить себя, особенно когда Белла в теле вампира шагнула следом, буравя его черными, голодными глазами. И он, как никто другой, знал, что это означает.

Эдвард сглотнул страх и сделал еще шаг назад.

– Белла, это тебе не шутки! Мне не нравится, как ты смотришь на меня! – Он тут же поправился: – Как ты смотришь на это тело! Успокойся!

Белла запрокинула голову и легкомысленно расхохоталась.

– Не рефлексируй, – посоветовала она. – Я не буду убивать саму себя.

Прозвучало так, будто Белла собирается убить кого-то другого, и Эдвард поперхнулся. Кажется, его любимая совершенно сошла с ума, опьяненная открывающимися возможностями вампиризма.

– Белла! – он сказал строго, досадуя на то, как по-женски неавторитетно звучит его голос. – Ты не можешь нарушить диету, это мое тело, и я уверен, что оно не хочет человеческих жертв!

– Правда? – не поверила Белла, потрогав свое горло. – Я так не думаю.

У Эдварда отвалилась челюсть, и несколько секунд он не знал, что и сказать.

– Подумай о душе, – прошептал он.

– Кстати, о душе, – Белла согласилась. – Ты ведь теперь понимаешь, что она у тебя есть?

– С чего бы это? – осторожно поинтересовался Эдвард.

– Ну, вряд ли мы могли бы поменяться телами, если бы у тебя она отсутствовала, – пустилась она в философские рассуждения. – Или ты думаешь, что твой разум мог переместиться без души? Да и мое тело, человеческое, разве смогло бы существовать бездушным?

Эдвард невольно приложил руку к груди – туда, где билось сердце, – призадумавшись. Слова Беллы посеяли в нем сомнения.

– В таком случае, тем более никаких убийств. Ведь ты переместилась со своей душой, а не с моей, которой терять уже нечего…

– А вот это позволь мне самой решать, – надулась Белла и подняла руку, останавливая готовый сорваться с губ Эдварда протест. – А знаешь, что я думаю? Это испытание дано нам намеренно! Я всегда хотела стать вампиром, и вот он, шанс. Ты же сожалел о потерянной человечности, и у тебя теперь есть возможность испытать это снова. Да-да, – закивала она уверенно, а Эдвард оставался мрачен. – Я думаю, этот подарок нам для того, чтобы мы безболезненно испытали редкий опыт! А потом все вернется обратно. Ведь это Рождество, время чудес.

– Если ты права, почему я в женском теле? – недоумевал он. – Это определенно не то, о чем мне мечталось.

Белла нахмурилась, он рушил выстроенную ею железную логику.

– Не важно, – отмахнулась она. – Может, другого подходящего не нашлось поблизости? Кто-то свыше решил, что и мое тело сойдет.

– Свыше… – он скептически сморщился.

– Рождество! – напомнила Белла так, будто это все объясняло. Ей не терпелось использовать новые возможности. В отличие от Эдварда, который явно не испытывал никакого удовольствия от нахождения в ее теле, Белле в теле вампира было довольно удобно.

Как раз вовремя раздалось урчание мотора на шоссе, примыкающего к дому, и острый слух безошибочно подсказал Белле, что возвращается Чарли. Отличный повод сбежать. Ее (то есть Эдварда) не должно было быть здесь. Согласно плану, первую половину дня Белла должна была провести с Чарли, готовя праздничный ужин. Эдвард обещал побыть с семьей, а к Белле собирался заехать вечером. О чем Белла и напомнила шокированному Эдварду, когда шины заскрипели по подъездной аллее.

– Что?! – запаниковал он. – Ты собираешься бросить меня наедине с Чарли?!

– А как мы будем объяснять, что я здесь? Что ты здесь? – ткнула она себя пальцем в грудь.

– Не оставляй меня, – взмолился побледневший Эдвард, хватаясь за быстро бьющееся сердце.

– У тебя все получится, – ободряюще кивнула Белла, двигаясь к лестнице на второй этаж.

– Стой! – Эдвард попытался перехватить ее, но Белла двигалась так стремительно, что он схватил воздух. Эдвард зарычал от разочарования, увидев Беллу на верху лестницы, удовлетворенно улыбающуюся его губами.

– Теперь ты знаешь, каково это – быть слабым и неспособным сделать все по-своему! – назидательно произнесла она, открывая дверь в комнату и исчезая за ней. – Наслаждайся моей человеческой беспомощностью, ты же всегда считал это даром небесным! А мне не терпится встретиться с твоей семьей… – добавила она, и Эдвард снова зарычал, от повторного разочарования. Белла была права, он чувствовал раздражающую ограниченность во всем – в зрении, слухе и скорости, в потребностях, о которых должен заботиться ежеминутно. Как вот сейчас, когда приближение Чарли вызвало в нем панический страх не справиться, отчего в горле пересохло, а боль внизу живота заставила его снова поспешить в уборную. Эдварда подташнивало – видимо, до сегодняшнего утра Белла не запихивала в себя сразу десять оладий. Да еще это неконтролируемое сердцебиение, от которого бросало в жар… Все это вкупе дезориентировало и затрудняло и без того медленный мыслительный процесс.
Он едва успел спуститься обратно, все так же осторожно преодолевая каждую ступеньку и держась за поручень, как в двери уже поворачивал ключ Чарли…

Ну, ничего, подумал он, приободряясь. Он так легко не сдастся! Он еще докажет Белле, что человечность – самый величайший и драгоценнейший из подарков! Он может использовать свой шанс побыть человеком, как и Белла использовала свой. Необязательно хандрить и жаловаться, что ему досталось женское тело. Это же не продлится вечно.

Спрятав инструкцию в карман и пообещав себе, что займется ею позже, Эдвард прислонился к лестничным перилам и попытался принять непринужденный вид.

– Доброе утро, ребенок! – поприветствовал его Чарли, внося пакеты с едой. Было непривычно не слышать никаких мыслей. Эдварду было бы проще понять, как вести себя, если бы он был в курсе, о чем Чарли думает, когда смотрит на него. Заметит ли перемены в поведении? Удастся ли Эдварду притвориться так, чтобы Чарли ни о чем не догадался? Чуть ли не впервые Эдвард пожалел об утрате своих способностей телепата. Сейчас их очень не хватало.

Он помог разгрузить Чарли сумки, а затем с недоумением уставился на то, как отец Беллы, с чувством выполненного долга, уселся на диван и включил спортивный канал. Он что же, не собирается помогать ему?!

Заскрежетав зубами, Эдвард достал толстую поваренную книгу и обреченно оглядел гору продуктов, не зная, с чего начать. Хотя перспектива вновь испытать вкус жизни и перепробовать кучу еды, вызывающей ностальгию по прошлому, привлекала его, идея все это готовить казалась совершенно безумной.

– Что-то ты сегодня не в настроении, да? – подал голос Чарли с дивана. – Я позвал Джейкоба, с ним дело пойдет быстрее. Эдвард все равно только к вечеру появится.

Что?! Эдвард замер, замороженная индейка выпала из его рук и больно ударила по ноге, отчего он запрыгал по кухне, поскуливая. С грохотом сбил стул и едва удержался, чтобы не упасть прямо на торчащие ножки.

– Ничего не сломала? – крякнул Чарли миролюбиво.

– Нет, – сдавленно пискнул Эдвард, приходя в окончательный ужас от сложившейся ситуации. С воображением у него все было в порядке, поэтому он легко представил себе взгляды Джейкоба и почти почувствовал себя геем. Его затошнило, причем в буквальном смысле, так что пришлось закрыть глаза и глубоко дышать несколько секунд, чтобы желудок успокоился. Он и забыл, каким слабым во всех отношениях бывает человеческое тело. А женское, должно быть, особенно. И с этим ему придется теперь мириться.

«А Белле приходится мириться каждый день», – добавил противный внутренний голос, неприятно похожий на чувство вины. «Зато, – добавил другой, завистливый голос, – не приходится сегодня». Белла, должно быть, сейчас наслаждается пробежкой в его сильном, бессмертном теле, тогда как он вынужден терпеть всяческие лишения. Да еще Чарли Джейкоба пригласил.

И тут в его голове сам собой возник внезапный план маленькой, но очень изощренной мести!

– Алло, Джейкоб? – сказал он в трубку, когда услышал голос пса, ненавидевшего его всем сердцем и всячески досаждавшего каждую встречу. А также пытавшегося вот уже несколько месяцев отнять у него Беллу.

– Белла! – Джейкоб обрадовался. – Я уже почти готов! Скоро буду, повеселимся.

– Нет, – Эдвард расплылся в мстительной улыбке, даже не заметив, как вошел в образ и начал накручивать на палец прядь волос, – приезжать не надо. И знаешь, что? Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое раз и навсегда. Я люблю Эдварда и не хочу делать ему больно. Прощай, Джейкоб. Конец истории.

В трубке повисло долгое молчание, наполненное прерывистым дыханием. Вспоминая все мучения, которые Джейкоб ему причинил, Эдвард не мог не чувствовать триумфа победителя.

Хотя маленькая часть его души страшно боялась реакции Беллы. Она ему ни за что не простит. И, конечно, снова помирится с Джейкобом. Но в данный момент месть была сладка, и Эдвард действительно наслаждался минутой.

– Я убью его! – прорычал вдруг Джейкоб, и у Эдварда замерло сердце. Этого он никак не ожидал, и запоздало испугался за Беллу, которая может пострадать. Поздно было сожалеть о содеянном. Но как исправить?

– Оставь его и меня в покое! – прорычал он грубо. – Ненавижу тебя!

Снова молчание, а затем обреченный, сломленный голос глухо произнес:

– Ладно…

– Ладно? – Эдвард не поверил.

– Ладно! – крикнул пес, а затем раздались короткие гудки.

Эдвард медленно положил трубку. Триумф ушел, осталось неприятное чувство вины, которое могло испортить настроение. Да еще Чарли, появившись в дверях кухни, уставился на него осуждающе.

– Что на тебя нашло? – грустно спросил он.

Эдвард пожал плечами, решив не отвечать на этот вопрос. В конце концов, у Беллы переходный возраст. Мало ли что могло случиться…

А дальше начался ад. Привычная, идеальная ловкость вампира сменилась неуклюжестью человеческого тела, которое, к тому же, было чужим. Все предметы грозили Эдварду опасностью, а еда выпрыгивала из рук. Разделывая индейку, он порезал пальцы четыре раза, несмотря на то, что тщательно за собой следил. Уронил на себя острые приправы два раза, так что глаза пришлось долго промывать водой. Поскользнулся на луковых перьях один раз. Ударился о края предметов пять раз, из них дважды головой. Обжег руки восемь – восемь! – раз. К концу дня ему стало казаться, что жизнь в человеческом обличии – пытка, и почти готов был признать, что вампиром быть легче.

Когда наступило время праздничного ужина, он упал на диван совершенно без сил, поморщившись от запаха своего пота.

– Ты не собираешься принять душ и переодеться к столу? – добродушно спросил Чарли, и только тогда Эдвард понял, что на нем до сих пор ночная пижама Беллы. А потом до него дошел смысл слов. Чарли сказал сделать что?!



Белла времени даром не теряла. Она летела сквозь лес, набирая скорость, приятно поражаясь легкости, с которой делает это. Запахи окружали ее, постепенно она начала привыкать к их обилию и отличать один от другого. Даже нашла свой собственный след (след Эдварда), по прямой ведущий к дому Карлайла.

Голоса в голове постепенно смолкали, по мере того как она отдалялась от шоссе. Наверное, по этой причине Каллены жили уединенно, иначе Эдвард давно бы сошел с ума. Белла не хотела признавать это при Эдварде, но посторонние мысли в самом деле раздражали, сбивали с толку и очень мешали сосредоточиться на повседневных мелочах. Ненужные, бессмысленные симпатии и антипатии людей, которые ее совершенно не интересовали, тайные желания, некоторые из которых вызывали отвращение или даже злость. От постоянного шума в голове и нарастающего раздражения нелегко было избавиться. Это как будто вся твоя жизнь проходила бы в тесном помещении, наполненном толпой, галдящей непрерывно.

А вот и дом. Белла пошла тише, надеясь, что ее походка выглядит достаточно мужественной. Она встретила цепкий взгляд Элис, которая помахала ей рукой из окна второго этажа. Мысли Элис были Белле наиболее интересны, да вот незадача: та переводила пьесу Шекспира на другой язык, по звучанию похожий на арабский. Наверное, плутовка не хочет, чтобы Эдвард заранее узнал о подарках.
Мысли Эсме были наполнены заботой к каждому члену вампирской семьи. Беллу приятно поразило, что женщина так же добра внутри, какой казалась снаружи. Ни капли притворства. Она искренне любила Карлайла и всех своих приемных детей.

«Я испеку клубничный пирог на завтра, Белле должно понравиться. – Эти ее мысли явно предназначались Эдварду, как только Белла вошла в дом. – Элис опять переборщила с украшениями, не сердись на нее. Посуду я заменила на пластиковую, но на елке остались стеклянные шары. Как думаешь, убрать?»

Боже, Белла и не знала, что в семье настолько пекутся об ее сохранности, что даже заменяют посуду пластмассовой. Она хотела возмутиться, но вовремя опомнилась, что Эдвард ни за что не сказал бы так. Поэтому просто кивнула Эсме. Хотя ей и хотелось закатить глаза, она больше не желала повторения той ошибки, когда порезалась на глазах у всей семьи, и Джаспер чуть не убил ее, отчего им с Эдвардом пришлось надолго расстаться.

– Эдвард, ты что, оглох? – прогремел Эмметт над ухом и увесисто шлепнул Беллу по плечу, отчего она возмущенно на него посмотрела. Что она пропустила? В голову ворвался бесконечный хор голосов, причем Белла не могла определить, кто из семьи говорит вслух, а кто думает.

«Как прошел день? Надеюсь, с Беллой все в порядке?» Карлайл.

«Два десятка красных ленточек и столько же желтых. Уличную гирлянду и двенадцать фонарей…» Элис.

«Опять все ради нее. Когда ради нас устраивался последний праздник?!» Розали.

«Не буду покупать ожерелье, лучше подарю билеты на неделю моды в Париже… А может, вообще решу просто сводить в ресторан… где подарю то самое ожерелье». Джаспер.

«Ночка была горячей или, как всегда, уроки учили?» Эмметт.

«Нужно заехать на работу, а затем в антикварный магазин…» Карлайл.

«Завтра будет чудесный день». Эсме.

«Неужели нужно снова так рисковать?» Розали.

«Нужно починить проводку на втором этаже». Эсме.

«Как же все носятся с ней». Розали.

«Помоги Джасперу». Карлайл.

«Надоело возиться». Эмметт.

«Еще три красных шарика…» Эсме.

«Поиграем в снежки?» Эмметт.

«Тогда ты помоги Джасперу». Эсме.

«Вы должны привезти это сегодня…» Элис.

– Эдвард, ты вообще слушаешь?! – Белла перевела рассеянный взгляд на Эмметта, ничего не понимая. Как трудно выделить из хаоса мыслей слова, обращенные лично к ней, и правильно ответить! Как Эдвард живет с этим беспорядком в голове?

– М-м? – промычала она.

– Я говорю, что ты какой-то странный сегодня. Стоишь, словно истукан, воды в рот набрал. Все в порядке?

«Ты меня всерьез беспокоишь».

Белла моргнула, вдруг осознав, что провести вампиров будет не так просто. На что она рассчитывала? Что вольется в семью, нагло подслушивая их тайные секреты, а они даже не заметят, что с ней что-то не так?

Элис хихикнула, и Белла тут же перевела на нее свой взгляд, но та уже была серьезной и сосредоточенной, думая о пластиковых елочных шарах, которыми заменяла стеклянные, помогая Эсме.
– Эдвард, помоги Джасперу на втором этаже с проводкой, – сказал Карлайл, проходя мимо. – Эмметт бросил его одного.

С чем?! С проводкой?! Белла почувствовала себя жалкой. Какое электричество?! Она и провода-то в руках никогда не держала! Если она присоединится к Джасперу, тот быстро все поймет! Надо избежать позора во что бы то ни стало!

– Мне сегодня что-то не по себе, – уныло проговорила она, надеясь, что ее оставят в покое.

– Может, тогда сходим на охоту? – тут же предложила Элис с озорной улыбкой.

Белла облизнула губы, от перспективы поохотиться в теле вампира захватило дух.

– Пожалуй, да, – согласилась она.

Элис порхнула ближе, дружески похлопав ее по плечу.

– Но сначала дело! – она вложила ей в руки длиннющий список. – Эмметт, составь ему компанию!

– Почему я? – простонал он.

Белла обрадовалась небольшой передышке. Она не ожидала, что ей будет настолько нелегко. Кажется, она переоценила свою готовность быть вампиром. По крайней мере, Эдвардом–вампиром.

– Ты поведешь, – предложила она Эмметту, как только они оказались в гараже.

– Как скажешь, – тот пожал плечами и безропотно сел за руль, окинув Эдварда подозрительным взглядом.

«С ним в самом деле что-то не в порядке. Надеюсь, ничего серьезного».

Из-за вынужденного шоппинга Эмметт пребывал в плохом настроении, чтобы болтать, поэтому они всю дорогу до Порт-Анджелеса ехали молча. Только оказавшись в городе, Белла поняла, что передышки не будет. Скорее, поход по магазинам станет новым испытанием.

Даже в доме Чарли, с которым поблизости находилось всего несколько домов, была более спокойная обстановка. В городе стоял настоящий гвалт. Хотелось закрыть уши и бежать без оглядки. Гомон огромной толпы влился в сознание Беллы неудержимым потоком, как быстрая река, сбивающая с ног. К крикам детей, лаю собак, музыке, доносившейся отовсюду, и урчанию потока машин примешивались десятки тысяч мыслей людей, закупающихся к празднику.

– Сюда, – ворчал Эмметт, и Белла покорно следовала за ним, находясь в прострации. – Теперь сюда, – и Белла снова передвигала ноги, словно зомби.

Еще одним испытанием стали запахи. Тысячи спешащих, потных людей, несмотря на отталкивающие мысли, пахли аппетитно, и Белла ничего не могла поделать, у нее текли слюнки. Но не это было самым тяжелым. Страшнее была боль, терзающая горло. Как будто Белла была вынуждена пить серную кислоту маленькими глоточками. Конечно, она не собиралась никого убивать, тело Эдварда неплохо справлялось с жаждой. Но она смогла оценить важность усилий, которые он прилагает каждый день, чтобы оставаться человеком. Жить с такой болью и мириться с ней, не превратившись в животное, было достойно огромного уважения.

К концу путешествия по магазинам Белла хотела одного – вернуться домой. Она больше никогда не поедет в центр города.

«Кошелек и мобильник, кошелек и мобильник», – Белла обратила внимание на подростка, идущего впереди в толпе по направлению к выходу из супермаркета.

– Этот ребенок хочет украсть у той женщины кошелек и телефон, – сообщила она Эмметту, скривив губы.
Эмметт безразлично посмотрел вперед.

– Хочешь поиграть в супергероя? – спросил он с явным неодобрением.

– Да, я не против, – Белле понравилась идея, но Эмметт посмотрел на нее, как будто она рехнулась.

– Кто ты и что ты сделал с моим братом? – покачал головой Эмметт и положил руку Белле на плечо, да так, что стало ясно: он ни за что ее не отпустит совершить доброе дело. – Даже не вздумай.

– Ладно, – сдалась Белла, с сожалением смотря вслед мальчишке, идущим с явным намерением украсть за хорошо одетой женщиной.

– Ты точно сегодня не в себе, Эдвард, – нахмурился Эмметт, направляясь к машине, и прозвучало так двояко, что Белла захихикала.

– Как же ты прав, – снова засмеялась она, когда Эмметт странно посмотрел на нее, и тихонько посмеивалась время от времени, пока они ехали домой, не обращая внимания на удивленные взгляды Эмметта.

– Забирай и сделай из него человека! – передал он Элис, когда та вышла встретить их в дверях. – Он не в себе сегодня.

У Элис было такое лицо, как будто она силится не расхохотаться вслед за Беллой. На секунду у Беллы даже возникло подозрение, будто ясновидящая знает о подмене. Но нет, в ее мыслях не было ничего, кроме предстоящей охоты!

– Ты готов?

– Ага, – шепотом соврала Белла, боясь голосом выдать волнение.

За исключением порванной рубашки и попытки один раз перейти границу квилетов, где она случайно наткнулась на Джейкоба, чьи мысли неприятно поразили, охота прошла вполне хорошо. Белла по-настоящему насладилась этой стороной жизни бессмертного. Это был интересный опыт, и Белла наигралась в вампира сполна: прыгала по деревьям, крошила камни, взбиралась на вершину горы. Элис следовала за ней по пятам, улыбаясь свободе, которую они оба ощущали.

– Хороший денек, верно? – спросила Элис, когда они прогулочным шагом шли домой, болтая о всяческих рождественских мелочах.

– Да, – Белла немедленно согласилась и улыбнулась своей подруге и сестре. – Классно получилось.

– Значит, тебе понравится мой рождественский подарок, – хитро улыбнулась Элис, но когда Белла, сузив глаза, взглянула на нее, подруга уже читала в уме гимны.

Вместо этого Белла решила остаток времени потратить на то, что очень хотелось узнать:

– Как, по-твоему, все нормально примут Беллу в семье, когда я… обращу ее? – осторожно спросила она.
Элис не выглядела удивленной вопросом, значит, Эдвард его уже задавал.

– Ты же знаешь, Белла нам всем как родная. Каждый из нас с нетерпением ждет твоего решения! Что касается Розали, то не обращай на нее внимания, со временем она смирится.

– Розали очень сердита, – поделилась секретом Белла. – Она очень сильно хочет быть на месте Беллы… в смысле, не с Эдвардом, – поправила она, – а на месте человека.

– Интересная мысль, – Элис прищурилась, а потом, засмеявшись, хлопнула Беллу по плечу. – С каких пор ты стал выдавать секреты Розали?

Белла смутилась, ведь она не знала, что Эдвард скрывал это.

Дом был уже близко, поэтому она рискнула задать еще один важный вопрос:

– Я не говорил, как скоро собираюсь обратить ее?

– Надеюсь, что очень скоро, – улыбнулась Элис загадочно. – Это был бы неплохой подарок к Рождеству, правда ведь?

– Именно это она и просит, – созналась Белла, мечтательно закатывая глаза.

– Она должна сделать все возможное, чтобы убедить тебя! – засмеялась Элис, и в этот момент у Беллы в кармане зазвонил сотовый телефон.

– Легка на помине, – поморщилась она, разглядев на экране свое имя. – Алло?

– Белла! – в голосе Эдварда – ее голосе, на самом деле – звучала неотложная паника. – Ты должна помочь мне! Чарли хочет, чтобы я принял душ! Но… Белла, я не смогу!

– Не забудь машину! – насмешливо крикнула Элис, когда Белла, наскоро переодевшись в чистую целую рубашку, чуть было не бросилась пешком. – А то Чарли удивится.

– А где мои ключи? – Откуда ей было знать, где хранит ключи Эдвард? Она позаимствовала его тело, но не память.

– В замке зажигания, – захихикала Элис, прежде чем ускользнуть в свою комнату.



– И что ты хочешь от меня? – недоумевала Белла. Мало ей было неприятностей в городе, оплошностей в доме Калленов, да еще Чарли оказал неожиданно холодный прием, отчего у Беллы испортилось настроение. А Эдвард растерянно моргает, умоляя что? Купать его?!

– Я не могу, Белла, – Эдвард тер переносицу, пытаясь объяснить, затем вцепился в волосы. – Я не имею права видеть тебя обнаженной. Ты должна меня понять. Я не ханжа, но воспитан в другом времени. Боюсь, потом, когда все вернется, я уже не смогу забыть того, что видел! – Белла с удивлением смотрела, как ее собственное лицо становится красным от смущения.

– Ты покраснел?! – в шоке подняла брови она.

Эдвард ненавидел беспомощность. Сегодня он чувствовал ее настолько часто, что очередное фиаско принял как должное. Зарычав от бессилия, он стрельнул в Беллу яростным взглядом.

– Я отказываюсь раздевать и мыть тебя. Если не хочешь помочь, буду ходить грязным!

Белла озадаченно нахмурилась.

– То есть ты не хочешь прикасаться ко мне, так?

Эдвард раздосадованно покачал головой.

– Это не потому, что я не хочу тебя! – он снова залился краской. – В том-то все и дело – я хочу, но именно поэтому мне не стоит видеть тебя без одежды!

Белле польстили его слова, и на секунду она подумала, как было бы здорово немного поддразнить Эдварда. Возможно, если ему станет сложнее сдерживаться рядом с ней, он призадумается над своими многочисленными табу в отношении ее тела.

Но затем ее добродушие возобладало, и девушке стало его жаль.

– Хорошо, – согласилась она, посмотрев на свои руки. – Но разве правильно, если я буду прикасаться к тебе этими руками? Ведь они твои.

– Они этого не запомнят. – С облегчением Эдвард вытянул руки вперед и закрыл глаза. – Клянусь, я не стану подглядывать.

– Ты пойдешь по лестнице голым? – захихикала Белла.

– Вот черт, – выругался Эдвард, раздраженный, как часто сегодня попадает впросак оттого, что его мозг работает медленно, и обреченно поплелся в ванную, все еще отслеживая каждый свой шаг и придерживаясь стены.

Белла снова захихикала, глядя на это, но затем перестала, заметив множество новых порезов и ссадин, а также ожогов и синяков. Кажется, она оказалась права, когда с утра шутила на этот счет.

– Похоже, твой день выдался не из легких? – посочувствовала она.

– А твой, как я погляжу, вышел отменным, – съязвил Эдвард. Белла промолчала, побоявшись делиться неприятными впечатлениями, чтобы не давать ему аргументов в будущих спорах.

Белла чувствовала себя странно, раздевая саму себя. Она пыталась представить, что это просто игра, и перед ней большая кукла, но явственный стук сердца и гладкая кожа не могли не взволновать ее. Она говорила себе, что это глупо, все время, пока мыла свое тело. Эдвард стойко вынес купание с закрытыми глазами, мужественно борясь с желанием подсмотреть, а также со странными ощущениями, которые возникали как отклик на прикосновение холодных пальцев. Он бы не вынес, если бы признался самому себе, что где-то в очень глубокой части души ему это даже понравилось, несмотря на то, что он был не в своем теле, он отчетливо понимал, что касается его именно Белла. Он беспрекословно подчинялся и ни разу не открыл глаза, что было Белле на руку. Она не хотела, чтобы он заметил, как ей неловко, потому что купание чересчур ей понравилось. Она не могла отделить свой разум от тела Эдварда и понять – это понравилось лично ей или телу вампира?

Они оба оставили размышления на потом, потому что предстоял вечер в обществе Чарли.

– Давай, я, – предложила Белла, когда Эдвард собрался разделать индейку. Еще не хватало, чтобы он порезался прямо сейчас. Белла поохотилась, но запах поющей крови по-прежнему терзал, не стоило рисковать.

Она задумалась, отчего Эдвард так сопротивляется ее обращению, если ему настолько трудно? Он что, мазохист? Его религиозные убеждения она, увы, разделить не могла.

Белле пришлось проглотить кусок индейки, чтобы одурачить Чарли. После этого она взглянула на Эдварда с ужасом, не понимая, как он может это есть. Он смотрел сочувственно, потому что знал, насколько тяжело ей ужинать «по-человечески», находясь в теле вампира.

– Вообще-то, ты, наверное, поужинал дома, с семьей? – напомнил он, чтобы облегчить ей участь.

– Точно, – Белла с отвращением отодвинула от себя тарелку. – Очень вкусно, но я сыт.

– Почему не остался до конца праздника? – неодобрительно проворчал Чарли, не поднимая глаз. То, как он холодно относился к Эдварду, не могло Беллу не возмущать. Он был ее отцом, и ей было неприятно знать, что в мыслях Чарли не жалует Эдварда и втайне мечтает, что ее любовь к нему пройдет.

– Спешил к Белле, – с вызовом ответила она.

«О, любовь…» – с оскорбительной недоверчивостью подумал Чарли.

– Если у вас такая любовь, – сказал он вслух. – Что ведете себя сегодня как чужие?

«Никогда не видел, чтобы они прежде так сторонились друг друга. Может, они поссорились?»

Чарли достал фотоаппарат:

– Давайте, смелее. Я вас хоть сфотографирую.

Белла взглянула на Эдварда, который выглядел сконфуженным. Они нерешительно придвинулись друг к другу, не зная, как правильно сесть. Неловко прижались бочком, испытывая дискомфорт, пока, наконец, рука Беллы (то есть Эдварда) не легла на плечо хрупкой женской фигурки (внутри которой находился несчастный Эдвард, вынужденный это терпеть). Чарли сказал «сыр», и ребята выдавили из себя скупые улыбки, а Эдвард отчаянно покраснел.

«Ну точно повздорили», – не без удовлетворения подумал Чарли, и Беллу взбесило, что он может быть этому рад. Она решила доказать отцу, что он не прав, повернула голову и поцеловала Эдварда в макушку.

– Ты что делаешь?! – возмущенно вскрикнул он, отталкивая ее руками. Его лицо запылало красным, и он был очень зол.

– Люблю тебя, – Белла обезоруживающе улыбнулась, как бы намекая, что при Чарли надо вести себя именно так. Но Эдвард не был расположен к сантиментам.

– Я тоже… тебя… – он запнулся, ему было странно признаваться в любви к самому себе, все равно что смотреть в зеркало или вообще на другого мужчину, а этого он перенести не мог. – Но давай обойдемся без этих штучек, ладно?

Краем глаза Белла заметила, что Чарли улыбается, откинувшись на спинку стула.

– У нас все хорошо, – с нажимом произнесла она, посмотрев отцу в глаза.

– Конечно-конечно, – Чарли поднял руки. – Ругайтесь на здоровье, я вам не стану мешать!

– Мы не ругаемся, – возразила Белла.

– Ты говоришь прямо как моя дочь, – крякнул он, и Белла прикусила язык, а Эдвард рядом с ней судорожно выдохнул.

– Давайте лучше открывать подарки, – Эдвард перевел стрелки, и Чарли удивленно посмотрел на него.

– С каких пор ты полюбила подарки? – усмехнулся он, поднимаясь. Они втроем освободили стол, после чего перенесли из-под пушистой ели блестящие коробочки, украшенные бантами.

– Этот мой? – Эдвард взял небольшую коробочку в синей обертке и встряхнул ее.

– Разве это не подарок твоему бойфренду? – Чарли удивленно поднял брови, глядя на свою дочь.

– Я и говорю, – сконфузился Эдвард, отдавая коробочку Белле, находящейся в его теле. – Мой – Эдварду.

Кажется, пронесло. Белла раскрыла подарок, грустя от того, что не увидит реакции Эдварда. Это был диск с альбомом его любимой группы.

– Ничего себе, Белла, спасибо! – уныло произнесла она и наклонилась, чтобы чмокнуть Эдварда в щеку, но он поставил между ними руку в последний момент.

– Тяжелый день, правда? – спросил Чарли, решив использовать этот момент. – А вот подарок от Джейкоба.

– От Джейкоба? – обрадовалась Белла, сожалея, что не смогла провести с ним сегодняшний день. Она и забыла об его обещании заехать, увлеченная новыми впечатлениями. Интересно, не наговорил ли он Эдварду чего лишнего? – И как он? – осторожно спросила она, наблюдая, как Эдвард краснеет.

– Он дома, – осуждающе произнес Чарли. – Белла прогнала его.

– Ты прогнала Джейкоба? – вне себя от негодования вскричала Белла.

Эдвард испытывал некоторый страх перед гневом любимой женщины, но также и удовлетворение от осуществленной мести.

– Я сказала ему то, что должна была сказать давно, – он упрямо приподнял подбородок. – Что люблю тебя и что его ухаживания бессмысленны. Пусть знает свое место.

– Да как ты мо-ог? – в ярости Белла даже не заметила, что раскрывает секрет.

– Мог-ла, – уточнил Эдвард. – Захотела и сделала. Ты же провел свой день так, как тебе захотелось, не учитывая моего мнения!

Это был удар ниже пояса, Эдвард ответил Белле ее же словами, которые она бросила с утра.
– Я сейчас же позвоню ему! – Белла оглянулась в поиске трубки.

– Остынь, Эдвард, – с нажимом сказал бывший вампир, сдаваясь под натиском девушки. – Если ты этого так хочешь, я сама позвоню ему завтра и извинюсь. – Все равно Белла помирится с ним, а Эдвард и без ее обиды чувствовал вину.

– Уж будь добра! – сердито проворчала Белла, а Эдвард закатил глаза. И только тогда Белла заметила, что Чарли с интересом следит за их перепалкой.

– Вы словно поменялись местами, – изрек он. – Я вас не узнаю.

Остаток вечера прошел без ущерба для обеих сторон, и вскоре Эдвард начал зевать, а Белле пришлось с сожалением прощаться. За этот необычный день она успела соскучиться по своему дому и совершенно не хотела оставлять Эдварда одного. Он испытывал то же самое.

Поэтому, оставив «вольво» на проселочной дороге, Белла побежала обратно и вскоре уже влезала в родное окно. Приятно было оказаться в собственной комнате.

Эдвард понуро сидел на краешке кровати и читал инструкцию.

– Как ты? – Белла присела рядом.

– Устал, – признался Эдвард со вздохом. – Забавно, я так мечтал снова видеть сны, а сейчас боюсь.

– Кошмаров? – Белле они снились часто.

– Того, что с утра ничего не поменяется. Вдруг мы навсегда застряли? – Он взглянул на нее печально.

– Нет, все будет хорошо, – нахмурилась Белла и забрала из его рук листок.

– «В тот час, когда ты истину познаешь, не таясь», – прочитала она. – Кажется, эту часть мы выполнили?

– Мне тоже кажется, что да, – Эдвард кивнул. – По крайней мере, что–то определенно познали.

– «Признанья сокровенные откроешь, не боясь…» Это тоже выполнили?

– Мы должны открыть какую-то правду. Если это про день, то мой прошел неплохо, за исключением мелочей. – Эдвард вспомнил, что хотел доказать Белле: быть человеком не так уж и плохо, поэтому продолжил, придав голосу больше бодрости: – Должен признать, что вспоминать вкус еды очень приятно. Мне понравилось готовить, только бы половчее научиться обращаться с острыми и горячими предметами. Слышать стук своего сердца – самое невероятное за сегодняшний день. Перемены настроения немного пугали, но зато я ощутил себя живым. Человечность – это здорово, Белла. А самое лучшее знаешь, что?

– Что?

– Отсутствие посторонних мыслей. Я мечтал об этом так давно… – Эдвард соврал, на самом деле он скучал по своему дару и чувствовал себя без него бесполезным и слабым. – А как прошел твой день, Белла? Я беспокоился за тебя…

Белла тоже решила не ударить в грязь лицом и рассказать о достижениях, опуская промахи.

– Ну, твои родственники очень хорошие и искренние! Мы с Эмметтом съездили в магазин и купили все по списку. А потом мы с Элис отправились на охоту.

Эдвард стрельнул в Беллу глазами, и вид у него был шокированный.

– И… как? – шепотом спросил он.

– Мне очень понравилось, – гордясь собой, ответила Белла без тени лукавства. – В самом деле, чего ты ждал? Что я испытаю отвращение? Мне понравилось, Эдвард, – сила, скорость, ощущение вседозволенности. Потрясающе.

– Ну тогда хорошо, – разочарованно пробубнил Эдвард, поморщившись от того, как легко Белла приняла и эту перемену. Он действительно надеялся, что ей не понравится эта часть.

– А жажда? Теперь ты понимаешь, как сложно жить с такой болью и почему я не хочу тебя обрекать?

Белла понимала, но твердо была намерена не давать повода для новых конфликтов.

– Ты преувеличиваешь, – сказала она, мужественно терпя пытку, как будто в ее горле постоянно плещется едкая кислота. – Это вполне терпимо.

– Ясно, – только и сказал Эдвард, еще один его аргумент исчез. – Ну, я буду спать? Ты останешься или уйдешь?

– Останусь, – пообещала Белла, меньше всего ей хотелось сейчас покидать свой дом и оставаться одной.
Эдвард устроился в постели, не раздеваясь, чтобы с утра не пришлось снова просить о помощи. Белла, чувствуя себя смущенной, прилегла рядом, как это всегда делал Эдвард. Комната погрузилась в приятную полутьму, слегка освещенную уличным фонарем.

Оба чувствовали себя неловко, почти не шевелясь и находясь друг от друга на расстоянии.

– О чем ты думаешь? – еле слышно спросил Эдвард.

– Взвешиваю «за» и «против», – ответила Белла, не подумав. Эдвард ощущал, как от ее слов внутри него расползаются ледяные щупальца страха, ведь именно это он сказал Белле год назад, прежде чем уйти. Теперь он знал, что она тогда чувствовала. Вдруг она решит, что в его теле ей хорошо, и они никогда не поменяются обратно?

Тишина длилась так долго, что стала угнетать. Белла не выдержала первой и придвинулась ближе.

– Ты так и будешь меня отталкивать? – спросила она, обиженно выпятив нижнюю губу и глядя на Эдварда влюбленными глазами. Хотя он и выглядел как девушка, Белла соскучилась по нему. К тому же, день был трудный, и Эдвард как никто другой умел поддержать.

Он посмотрел на нее неодобрительно, но, заметив страдальческий взгляд, смягчился.

– Прости, – прошептал он, сдаваясь, – иди сюда.

Белла неловко подвинулась, положив голову Эдварду на плечо. Она слышала, как сильно бьется его сердце, как кровь движется внутри, но когда он осторожно обнял ее одной рукой, чуть не заплакала от облегчения. Ей не хватало этих простых, ни к чему не обязывающих объятий весь день.
Эдвард закрыл глаза, чтобы представить себя на прежнем месте. Когда Белла всхлипнула, он догадался, что она, хоть и вампир, плачет. Хуже всего было понимать, что это он довел ее до слез. Не важно, в каком теле она оказалась, но ведь он целый вечер отвергал ее. Как бы она ни храбрилась, у нее выдался не менее трудный день, чем у него.

С закрытыми глазами все вставало на свои места – он чувствовал себя собой, и Белла, пусть непривычно холодная, была в его объятиях. Поэтому он повернулся, а Белла свернулась калачиком у его груди. Они не заметили, как случайно их лица оказались в опасной близи. Порыв был спонтанным, их потянуло друг к другу, и спустя секунду губы соединились в нежном, нетребовательном поцелуе.
Белла, как всегда, перешла границы первой. Причем, не понимала, что движет ею больше – болезненная жажда или другой, необъяснимый голод. Эдварду пришлось снова оттолкнуть ее. К счастью, они не зашли слишком далеко, чтобы стало невозможно остановиться. Белла разочарованно распахнула глаза, и только потом до нее дошло, что случилось.

– Ой, – виновато потупилась она, боясь, что поцелуй расстроил Эдварда. Но он отлично умел владеть собой, поэтому не стал хандрить, чтобы сильнее не опечалить Беллу.

– Тш-ш, – прижал он палец к ее губам. – Я ложусь спать. Не хочу, чтобы ты с утра чувствовала себя утомленной. Завтра все будет хорошо, ладно?

– Ладно, – согласилась Белла, наблюдая, как он поворачивается спиной.

Придвинувшись ближе, она чувствовала странное тяготение к собственному телу, когда неловко попыталась его обнять. Если бы Эдвард так не упрямился, она потратила бы половину ночи на поцелуи. Ей снова хотелось закрыть глаза, представить себя человеком и прижаться как можно ближе, может, даже убрать одеяло. Она ощущала себя неудовлетворенной и брошенной.

А затем она с ужасом осознала, что ей мешает лечь поудобнее кое-что большое в штанах…

– О, боже… что это такое?.. – воскликнула она.

– Контролируй себя! – прошипел напряженный Эдвард, борясь с желанием выскочить из постели и убежать, потому что отлично чувствовал, в чем состоит «проблема» Беллы.

– Я не могу? – удивленно призналась она, отодвигаясь, но это не помогало. – Это… невыносимо терпеть. Как ты справляешься с этим?!

– Я не справляюсь, – прошептал Эдвард, закрывая руками лицо, пылающее, словно раскаленная сковорода. – Белла, если ты забыла: я кладу между нами толстое одеяло!

– О-о… – слова Эдварда вызвали настоящий шок. – Я думала, это для того, чтобы я не замерзла?

– Теперь ты знаешь, что не поэтому, – досадовал Эдвард, которому было неловко об этом говорить. Его лицо горело все сильнее. – Да что же ты постоянно краснеешь! – взмолился он Небесам.

– Ты же считаешь, что быть человеком здорово, вот и не жалуйся!

– Спокойной ночи, – обиделся Эдвард и, завернувшись плотнее в одеяло, потому что впервые мерз, закрыл глаза. Завтра все будет по-прежнему, думал он, засыпая. Завтра все будет хорошо…



Белла понуро сидела в одном углу комнаты, внимательно читая инструкцию. Эдвард, скрестив руки, в другом. Проснуться снова в чужих телах оказалось неприятным сюрпризом наступившего утра. Впрочем, Белла и не спала. Примерно с шести часов утра она пыталась разгадать смысл восьмистишия, чтобы понять, что же они сделали не так и как все исправить. Проводить еще один день в чужих телах оба не хотели.

Чарли давно уехал на работу, так и не дождавшись, чтобы Белла спустилась к завтраку. Эдвард наотрез отказался выходить из комнаты и снова притворяться дочерью Свона. Он устал, его сны этой ночью были полны кошмаров, и он даже сожалел, что когда-то мог желать снова научиться спать, реальность оказалась намного хуже вымысла. Многочисленные ожоги и порезы после вчерашнего трудового дня болели. Рождественское настроение, если и было накануне, теперь исчезло, сменившись отчаянием и страхом.

– Может, позвонить Калленам и попросить о помощи? – Белла с досадой отложила листок.

Эдварда пугала мысль, что вся семья окажется вовлеченной в происходящее.

– Эмметт будет смеяться надо мной до конца вечности, – пробубнил он, и Белла тяжело вздохнула. Она вспомнила вчерашний день и мысли Эмметта, согласившись, что Эдвард небезосновательно опасается. Нужно было решать проблему самостоятельно, обратившись за помощью только в самом крайнем случае, когда уже перепробуют все.

– Когда тебя хватятся? – уныло спросила она, не испытывая никакого желания возвращаться в дом Карлайла и притворяться не собой. Честно говоря, она тоже чувствовала себя морально истощенной, пусть физически и не испытывала слабости.

Эдвард пожал плечами:

– Все знают мою одержимость тобой, но не забывай, что на сегодня у Калленов запланирован семейный праздник, и ты – то есть теперь я – обещала приехать.

– Я могу заболеть, – предложила Белла, накручивая на палец краешек одеяла. Она чувствовала каждую ворсинку сверхчувствительными пальцами вампира, но сейчас ей не приносило никакого удовольствия ее временное превосходство.

– Карлайл примчится тебя осмотреть, а Элис навестить, – вздохнул Эдвард.

– Эх, точно…

Несколько минут стояла гнетущая тишина, во время которой каждый думал о своей несчастливой доле.

– Знаешь, в случившемся ты виновата, – сказал вдруг Эдвард. – Если бы не твои бесконечные просьбы тебя обратить, ничего бы этого не было. «Если бы ты был на моем месте» – твои слова. И вот что получилось! Я на твоем месте. Понимаешь, что я имею в виду?! Ты, со своим шлейфом неудач, накликала нам это! – он с досадой ткнул себе пальцем в грудь.

– Что?! – Белла немедленно рассердилась и вскочила с места. – Да как ты можешь так говорить! Ты просто никогда не хотел меня понять! «Быть человеком – это так здорово, Белла!» – передразнила она, кривя лицо.

– А ты повторяла: «Я хочу быть вампиром!» – Эдвард тоже встал, возмущенно повысив голос. – И вот, мы оба там, где мы есть. Но исполнилось твое неудачливое желание как–то своеобразно!

– А знаешь, – прошипела Белла разъяренно, обходя кровать и приближаясь к Эдварду. Необычная мысль пришла ей в голову, когда она посмотрела на свое собственное расстроенное лицо со стороны. – Я ведь могу исполнить свое самое заветное желание!

– Что ты имеешь в виду? – несмотря на злость, Эдвард невольно попятился, уж очень страшным было выражение вампирского лица.

– Может, в этом и заключался смысл, – кивнула Белла сама себе, обретая уверенность. – Элис так загадочно обронила: «Мы все надеемся на твое решение. И что ты примешь его скоро».

– Ты о чем? – Эдвард смотрел настороженно, уже догадываясь, но отказываясь верить.

– О том, о чем мечтаю уже довольно давно, – прошипела Белла. – О том, что хочу стать вампиром. И сейчас, – она сделала большой шаг вперед, вынуждая Эдварда оказаться в углу-ловушке, – сейчас я тебя укушу!

– Э, нет! – возмутился Эдвард, выставляя вперед руку. – Не смей! Ты не можешь этого сделать!

– Еще как могу, это мое тело, и сейчас я наконец–то сама могу решать свою судьбу! – Белла оказалась настолько близко, что Эдварду пришлось сжаться в комочек, глядя снизу вверх, со злостью и, отчасти, ужасом.

– Да, но у тебя мои зубы! – процедил он. – И только я решаю, кусать ими или нет!

– Как удобно, – съязвила Белла, – и одно тело твое, и другое – твое… А что в итоге достается мне?! Я снова не имею права слова? Я снова вынуждена ждать, пока ты примешь решение, которое я вымаливаю уже полтора года?!

Эдвард вывернулся из-под руки Беллы, отходя от нее на расстояние.

– Мы опять начинаем спорить, – констатировал он.

– Да, потому что ты меня не слушаешь!

– А ты меня слушаешь?!

Белла призадумалась, ей пришло в голову еще одно оригинальное решение.

– Хорошо, тогда я сцежу твоего яда и припрячу его там, где ты не найдешь, а потом, когда снова стану собой, сделаю себе укол. Тебе не придется кусать меня, – она обезоруживающе улыбнулась, в то время как Эдвард в отчаянии схватился в голову.

– Что тебе опять не нравится? – с вызовом вскричала Белла. – Я даже не принуждаю тебя кусать! Сама все сделаю, просто не мешай!

– Хорошо, хорошо! – закричал Эдвард в ответ. – Я тебя понял! – Он поднял на Беллу страдальческий взгляд. – Я обращу тебя, если ты этого хочешь. В любой момент.

– Правда? – Белла не поверила.

– Да, я… во многом смог тебя понять за вчерашний день. – Эдвард запустил пальцы в непривычно длинные волосы, взлохматив их на лбу чисто своим движением. Он кивнул: – Я понимаю, как сложно чувствовать себя самым слабым в семье, а ты – уже давно моя семья, Белла. Я так старался обращаться с твоим телом бережно, и посмотри, во что превратил его, – он показал обожженные и порезанные руки. – И это я даже не выходил на улицу. Честно говоря, мне теперь будет страшно оставлять тебя человеком. Не понимаю, как ты выжила до сих пор!

Белла с изумлением слушала отчаянную тираду любимого.

– Человечность так уязвима… В некотором роде я уже начал скучать по своему сильному, бессмертному телу, и, полагаю, ты тоже теперь будешь скучать по нему после того, как попробовала. Ты невероятно хорошо справилась с жаждой крови, а ведь для тебя это было впервые, пусть ты и не новорожденный вампир. Тебя не оттолкнула охота, а боль показалась, – он поморщился, – пустяковой. Я мечтал снова спать, но после сегодняшнего кошмара готов признать, что таким снам предпочел бы бессонницу. И я чувствую себя абсолютно беспомощным без своего дара. Черт возьми, я скучаю даже по нему! – Он снова схватился за голову, сжимая волосы между пальцами.

– Хм… – потрясенно промямлила Белла, кажется, Эдвард говорил всерьез.

– Насчет души мы разобрались, – признал Эдвард, разводя руками. – Полагаю, и тут ты права. А убивать людей я тебе не позволю, значит, и эта проблема разрешима. Теперь ты счастлива?

Белла улыбнулась:

– Да.

А потом, задумавшись, вздохнула и поморщилась от боли в горле, которую Эдвард упомянул. Она тоже решила, раз уж Эдвард разоткровенничался, открыть свою правду:

– Ну, боль от жажды не так уж легко выносить. Когда я поехала с Эмметтом за покупками, чуть с ума не сошла от сочетания жажды и голосов в голове. Не представляю, как ты с этим живешь? Я еле выдержала несколько часов, а потом обещала себе никогда не выезжать в город! Но ты-то справляешься с этим постоянно, ходишь в школу и даже… даже терпишь мою кровь! Прости, что прежде я не понимала, особенно, когда не хотел меня целовать. Теперь я оценила степень твоего мужества.
Эдвард грустно улыбнулся.

– Читать мысли – не всегда приятно. Иногда лучше не знать, что о тебе думают, – Белла поморщилась, вспоминая о Чарли. – А мысли посторонних и вовсе раздражают. В магазине, – вдруг вспомнила она, – я слышала, как мальчик хотел украсть кошелек. Трудно было устоять и не вмешаться. Эмметт меня спас.
Эдвард выслушал эту часть с особенным чувством. Во-первых, он беспокоился о Белле весь вчерашний день, боялся, что она попадет в неприятности, и вот, почти оказался прав. Нужно будет поблагодарить Эмметта за оказанную услугу, не раскрывая, впрочем, остальной секрет. А во-вторых, Эдварду было очень приятно знать, что с Беллой они в чем-то похожи. Ведь раньше, когда охотился на людей, он убивал только преступников, отчасти потому, что хотел их наказать.

Откровение за откровение – Эдварда внезапно настигло чувство вины.

– Я же обещал позвонить Джейкобу!

Белла нахмурилась, вспоминая, как вчера в лесу встретилась со своим лучшим другом – в чем теперь не была уверена, так как разве может лучший друг желать смерти вампиру, которого она любила?

– Насчет Джейка, – она закусила губу. – Думаю, ты поступил правильно, прогнав его. Мне никогда не хватало духу это сделать. Но теперь я поняла, не такой уж он и паинька. Возможно, ему будет проще пережить свои чувства, находясь от меня далеко.

Эдвард даже покачал головой, не веря в то, что Белла это признала.

– Мне понравилась охота, – улыбаясь, продолжала она. – Вот уж от чего я не буду страдать, так от смены диеты. В этом смысле вампиру намного легче.

– Согласен, – кивнул Эдвард, который весь вчерашний день страдал от переедания, а предварительно – от самого процесса готовки этой еды.

– Но, знаешь, несмотря на частые кошмары, не могу сказать, что мне не нравилось спать. Сегодня я чувствую себя морально утомленной, но не могу, как человек, забыться на несколько часов.

Эдварду эти слова были как ножом по сердцу, и он рефлекторно шагнул вперед, протягивая Белле руку. Он сожалел о каждой ее непролитой слезинке так же, как сожалел бы и о пролитой. Все, чего он всегда хотел – это чтобы Белле было хорошо.

Без слов поняв, чего он хочет, страдая без его объятий, она тут же бросилась вперед, пряча лицо на его плече. Рыдания сжали сухое горло, как огромный ком, так что от напряжения даже голова закружилась. А затем… из глаз брызнули слезы, настоящие и сильные.

Услышав женский плач со стороны, Эдвард распахнул глаза, обнаружив в своих руках хрупкую девушку с длинными каштановыми волосами. Спустя секунду она резко перестала рыдать – видимо, тоже осознав перемены. А затем подняла голову и посмотрела в его лицо. Вид у обоих был недоверчиво–шокированный, ведь они смотрели в настоящие лица друг друга.

– Как мы это сделали? – шепнула она, чувствуя себя прежней – с быстро бьющимся сердцем, лицом, способным краснеть.

– Не знаю, – ответил он тоже шепотом, но на его лице уже проступали признаки радости. – Признали правду?

– О, – только и сказала Белла, когда Эдвард втянул носом воздух, и его взгляд неожиданно потемнел от приближающегося гнева.

– Элис! – прорычал он.

– Элис? – испуганно воскликнула Белла, не понимая, почему Эдвард мечется по комнате, принюхиваясь будто хищник на охоте.

– И она не одна! – прорычал он опять, распахивая шкаф. – Я говорил – этому есть рациональное объяснение! – И тут же появился снова, триумфально показывая компьютерный диск в прозрачной упаковке.

Он подал Белле диск и, пока она включала свой старый компьютер, набрал номер Элис.

– Отключен, – констатировал он с неодобрением, набирая Джаспера. – Тоже.

Он набрал номер Карлайла и включил громкую связь.

– Элис дома? – спросил он без обиняков.

– Они с Джаспером улетели на неделю моды в Париж, – ответил Карлайл, и Белла удивленно взглянула на Эдварда, челюсти которого были сжаты, а желваки ходили ходуном. – Эсми уже почти все приготовила. Мы вас ждем.

– Чуть позже, – уже мягче ответил Эдвард отцу и убрал телефон в карман. Они с Беллой включили видеозапись, которую подложила им Элис.

Сначала появился лес, укрытый снегом, словно белым покрывалом, затем оказавшаяся в кадре Элис смущенно улыбнулась и помахала рукой.

– Привет! – сказала она, и привычная, открытая улыбка озарила ее ангельское лицо. – Смею предположить, что раз вы смотрите эту запись, значит, уже получили мой рождественский подарок. Больше того, значит, вы вернулись обратно, – Элис закатила глаза. – Белла никогда бы сама не нашла эту запись! Конечно, откуда ей знать, как пахнет тот или другой вампир! Она ведь почти новорожденная. Ну, что-то я заболталась.

Элис захихикала, когда над ее головой шевельнулась ветка, и ее припорошило мелким снежком.

– Давайте, я вас кое с кем познакомлю. – Она посмотрела куда-то в сторону и поманила рукой, с улыбкой обнимая незнакомого мужчину.

– Это Эльханан, друг Карлайла из Израиля. – Мужчина был не намного выше Элис, довольно темнокожий для вампира, с коротким ежиком курчавых волос.

Элис снова закатила глаза, поглядев в камеру, но на этот раз в ее лице читалась неуверенность.

– Вы так часто спорили, ребята, – сказала она, обращаясь к нам, – и ни один из вас не хотел поставить себя на место другого. Однажды Карлайл рассказал про Эльханана, он умеет перемещать сознание человека в другое тело, меняя местами людей. И я решила, что сейчас самое время привезти его сюда, чтобы вы смогли получше узнать и понять друг друга.

Элис наклонилась ближе к камере и прижала палец к губам:

– Это будет наш секрет. Честное слово, никто больше не знает. Даже Джаспер! Так что, Эдвард, если тебе захочется открутить кому-то голову, то только мне! Но, – она широко улыбнулась, – к этому моменту я буду далеко. А когда вернусь, ты уже остынешь. Надеюсь, в итоге вам понравился мой подарок!

Элис сделала шаг вперед, внимая камеру с того места, на котором та висела. Картинка стала прыгать.

– На случай, если вы все-таки нашли запись раньше времени, – сказала она, – что почти невозможно, – то могу вас успокоить – Эльханан вернет вас назад через неделю. – Она улыбнулась близко-близко, так что было видно только ее лицо. – Но я все же надеюсь, что вы усвоите урок. Надеюсь также, что это стало для вас еще и развлечением. Люблю вас! – Последним кадром стал ее воздушный поцелуй.
Белла с Эдвардом, оцепеневшие, стояли перед экраном.

– Хороший был урок, – первым очнулся Эдвард, осторожно разворачивая Беллу к себе. Эдвард был из тех, кто умеет признавать свои ошибки. Он уже почти простил Элис, ведь благодаря ей так много смог понять.

Белла медленно подняла руки, положив их Эдварду на плечи. Ей было так приятно снова смотреть в любимое лицо и знать, что за ним скрывается он, ее суженый. Золотые глаза смотрели с упоительной любовью, со страстью, которую сейчас он и не пытался подавлять, потому что было так прекрасно чувствовать в своих руках хрупкое тело любимой.

Большие ладони Эдварда скользили по спине, немного задержались на талии. Эдвард смущенно улыбнулся и вдруг сделал то, чего никогда раньше себе не позволял: прижал Беллу к себе за ягодицы, давая почувствовать свое желание.

– Ого, – сказала Белла, ее карие глаза от возбуждения потемнели.

– Теперь я знаю, что тебе нравится, – загадочно обронил он, и Белла зарделась. Она предпочла не выяснять, каким путем он это узнал.

– Что нравится тебе, я тоже знаю, – еще гуще покраснела она и захихикала, когда у Эдварда от шока открылся рот.

– Никогда не думал, что скажу это, но… я ужасно рад снова стать вампиром. Быть человеком – не всегда хорошо.

Белла посмотрела на Эдварда лукаво.

– Все равно не передумаю, – мило буркнула она.

– Спорщица, – улыбнулся Эдвард и наклонился, чтобы поцеловать девушку, которую любил. Они оба чувствовали, как тепло этой любви согревает их и как много дал им странный опыт этого Рождества. Сблизил их и научил лучше понимать друг друга.

А за окном снова падал снег, припорашивая ветви сосен и заметая тропинки, стирая ошибки прошлого и открывая новый чистый лист, на котором можно написать счастливое продолжение истории любви…