Имя: Карлайл Каллен.

Дата рождения: 11 мая 1643 года.

Дата смерти: 23 августа 1667 года.

Отец: Сэмюэль Каллен.

Мать: Катрина Принц-Каллен.

Чистота крови: Чистокровный.

Раскаты грома вдруг прекратились, молнии больше не показывались, а обретённую на несколько секунд тишину нарушил громкий плач. Он разнёсся по огромному поместью, заглядывая в каждую комнату, в каждый отдалённый угол. Пролетая по гулким коридорам, он будил портреты, на которых были нарисованы, словно живые, люди, в основном те, кто ранее жили здесь, в этом месте. Кто-то пятьдесят лет назад, а кто-то и все пятьсот, а то и больше. Да, этот род был действительно огромным, только вот никто пока не знал, что спустя какие-то несколько лет он оборвётся… Люди и вправду были живые, по крайней мере, для картин. Когда раздался этот плач, они начали переговариваться – как-никак родился новый наследник, а это всегда знаменательное событие.

Сэмюэль Каллен принял на руки новорождённого сына, будто это была ваза из редчайшего и хрупкого горного хрусталя или самое главное и дорогое сокровище всего мира. В общем-то, так он и думал. Его родной сын лежит у него на руках и, как ни странно, молчит и смотрит на него своими светло-голубыми глазами, прямо как у матери…

С огромной резной кровати позади мужчины донёсся слабый стон, наполненный безграничным счастьем и болью одновременно. Обернувшись, Сэмюэль увидел свою молодую жену, которая только что подарила ему долгожданного первенца. Вокруг неё суетились эльфы-домовики, пытаясь привести в порядок, а она лишь слабо отмахивалась от них, как от назойливых мух. Маленькая улыбка озарила её лицо, когда она увидела крошечный свёрток в руках мужа. Её глаза угасали, будто поняв, что в этой жизни она сделала всё, что могла и всё, что должна была сделать. И всё же в них были последние крупицы счастья, что заполняли все её мысли. Сердце замирало лишь от одного вида этой хрупкой, но, несомненно, сильной девушки. Закрывая свои голубые глаза уже навсегда, она прошептала:

- Береги его…

Оцепенение охватило уже достаточно немолодого мужчину, а через секунду он понял, что совершил. Он погубил Катрин, променял её на… жизнь сына, наследника… Но ведь другого выхода не было! Или всё-таки был?..

Катрина Северина Каллен, в девичестве Принц, не могла иметь детей, и Сэмюэль это прекрасно знал, но, несмотря на это, взял её в жёны. А всё из-за этого чувства, что охватило его при виде её на том знаменательном балу. Ей было всего шестнадцать, ему же уже тридцать четыре. Он уже давно должен был жениться, но постоянно временил с этим, чем вызывал недовольство отца, решившего во что бы то ни стало женить непутёвого сына, хотя он родился, когда мужчине было тридцать с хвостиком. Он влюбился в её внешность, душу же познал потом; но он ни разу не пожалел о поспешном решении - женитьбе на этой прекрасной девушке. Через год, после того, как она окончила Хогвартс, они обвенчались. На следующий же день, после бала в загородном особняке Блэков, он отправился к отцу Катрин и попросил у него руки и сердца дочери. Терранс Принц понимал, что другого выхода у него нет, и выдал дочь замуж за Сэмюэля. Он, естественно, не думал, что когда тайна раскроется, Катрину кто-нибудь возьмёт в жёны; да и нарушать хорошие отношения с богатым и знаменитым родом Каллен было нельзя.

Через некоторое время после свадьбы Каллен-старший умер, и всеми делами семейства занялся Семюэль. Неплохо справляясь, он задумался о наследнике, и тут-то оказалось, что его любимая жена не может приносить на свет детей. Это было настоящей трагедией, но отказываться от жены он не был намерен. С её согласием он готов был провести особый обряд, чтоб она смогла родить ему сына. Но всё случилось именно так, как он больше всего боялся – Катрина умерла, подарив жизнь наследнику.

Глаза мужчины наполнились ненавистью к самому себе – это он виноват! Он позволил ей это сделать, он позволил променять её жизнь на жизнь сына… Но теперь только он – главное в его жизни. Нет, он не виноват… Виновата магия! Она погубила Катрин… Милую Катрин…

Взглянув на младенца, всё так же смотрящего на него своими чистыми и смышлеными глазками, в которых стоял немой вопрос, граничащий с маленьким укором. Только он заставил Сэмюэля нерешительно улыбнуться и припомнить любимое имя ныне покойной жены.

Карлайл.

***

- Отец, пришло письмо… Из Хогвартса! – запыхавшийся светловолосый мальчик предстал перед своим отцом в потрёпанном виде, но такой живой, радостный, что он готов был простить сыну то, что он сломя голову мчался по поместью, чего нельзя было делать, судя по его воспитанию и семье. Обычно он был тихим и спокойным, любил, несмотря на его достаточно юный возраст, засиживаться в библиотеке. Так же обожал верховую езду, как и его отец. Но что Сэмюэлю не нравилось в сыне – так это любовь к магии, в то время как он старался как можно меньше показываться в магическом мире. Он сводил к минимуму общение с друзьями, знакомыми и некоторыми родственниками, но делами-то заниматься нужно было, поэтому всё не оборвалось окончательно.

- Что ж, собирайся, мы сейчас же отправляемся в Косой Переулок, - нахмурившись, ответил на восклицание сына хозяин поместья. Ему совсем не хотелось это делать, но просто послать эльфов за всем нужным, как это делали многие, было нельзя. Всё-таки Карлайл поступает на первый курс, а пропустить это хороший отец не мог бы, так что придётся потерпеть и отправиться с ним. Он не хотел, чтоб Карлайл отправлялся в Хогвартс, он не хотел никакой магии, но отречься от неё означало отречься и от своей семьи, а ей Сэмюэль Каллен очень дорожил. Но ничего, и Карлайл рано или поздно поймёт, что магия – это то, что погубило его мать… Если эти мысли не сведут Каллена-старшего с ума раньше, чем вырастет сын. Весь его смысл существования – это Карлайл и мысли об умершей жене, о ненависти к магии, а значит, и к себе. Но он скрывал чувства от сына, чтоб не пугать его.

Карлайл кивнул и отправился в свою комнату уже размеренным, спокойным шагом, но было видно, что он еле себя сдерживает, чтоб не перейти на бег – так ему хотелось отправиться за всем необходимым к первому учебному году в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Отец мало ему что рассказывал, но по книгам, которые он прочёл тайком от него, он узнал довольно многое. Прочитав о факультетах и их основателях, он начал гадать – куда же он попадёт? Он прекрасно знал, что отец был на Слизерине, как и почти все в роду Калленов, но вот на каком факультете была его мама?..

Про неё отец очень мало рассказывал мальчику – он только знал, что она умерла при родах. То ли он не хотел тревожить воспоминания, то ли просто не находил, что ответить. А давить на Сэмюэля Карлайл не решался – мало ли что из этого выйдет? Лучше спросить позже, - так он думал. Но сегодня на него что-то нашло, и он решил всё же узнать, хотя бы о факультете матери, ведь ему жутко интересно, куда его определят. Проходя мимо ряда портретов в большом коридоре, ему в голову пришла одна мысль… как он раньше не додумался?!

Раз тут есть все портреты его предков, которые сейчас с интересом смотрят на него, то и портрет матери тоже должен быть! Какой же он дурак… Подумав несколько секунд, он осторожно подошёл к одному волшебнику на портрете, показавшемуся мальчику наиболее добрым на вид, и осторожно спросил:

- Прошу прощения, сэр, но не могли бы вы мне помочь? – вежливо спросил он, немного склонив голову в низ, как бы отдавая почтение седовласому мужчине в старинной мантии и большой остроконечной шляпе на голове. Его серые, выцветшие глаза удивлённо смотрели на Карлайла, меж густых бровей пролегла глубокая складочка, но он ответил:

- Что вам нужно, молодой человек?

Карлайл немного расслабился, поднял голову и расправил плечи. Глаза его загорелись, а с губ быстро слетел вопрос:

- Вы не знаете, где находиться портрет Катрины Северины Каллен? – назвав имя своей матери, он перевёл дыхание и метнул взгляд на удивлённых предков, смотревших на него с портретов, ничуть не смущаясь. Мужчина же, с которым он вёл разговор, нахмурился и, чуть помедлив, с осторожностью ответил:

- Он висит в западном крыле на третьем этаже, напротив кабинета твоего отца, рядом с Марианной и Джулией Каллен – сёстрами твоего прадеда.

Мальчик поспешно кивнул и, не поблагодарив волшебника, сорвался с места и убежал под бурчания портретов, что в их времена такого не было. Карлайл бежал, что было сил, как будто боялся, что не успеет, хотя прекрасно понимал, что снять портрет со стены невозможно – такова природа поместья. Но всё же мальчик бежал, дыхание его сбивалось, ноги уже подкашивались, но он бежал, не обращая внимания на портреты предков, которые откровенно глазели на него.

Когда он подбежал к двери кабинета отца, он остановился и начал осторожно поворачиваться к противоположной стене, боясь, что увиденные мельком силуэты женщин испарятся. Но этого не произошло. Карлайл сразу понял, кто его мать, хотя ни разу не видел её изображения. Она была слева – тёмные волосы были заплетены в высокую, удивительно красивую причёску с мелкой россыпью сапфиров, синее платье с корсетом и длинным рукавом придавало молодой девушке очарование и некую строгость одновременно. А её очи… голубые, словно незабудки, они были точной копией глаз мальчика. Губы Катрин растянулись в робкой улыбке, а Карлайл тихим шагом подошёл к своей навечно молодой матери, которая смотрела на него с нежностью и сожалением.

- Мама?.. – тихо спросил мальчик, уже зная, кто она. Он очень долго хотел увидеть её, хотя бы на рисунке, а тут такая удача – портрет, живой портрет…

- Да, Карлайл, - грустно улыбнулась женщина и собиралась протянуть руку к своему сыну, но наткнулась на препятствие – холст. Опустив голову, она убрала руку, но спустя какое-то время опять взглянула на мальчика, - ты очень похож на Сэмюэля, но вот глаза… глаза такие же, как и у меня.

- Я, наконец, нашёл тебя, - улыбнулся Карлайл и собирался сказать сто-то ещё, но мама его перебила:

- Нет, мальчик мой. То, с чем ты сейчас разговариваешь – просто картина, впитавшая в себя частичку твоей матери. Я – это не она. Я просто копия, - она перестала улыбаться, как, впрочем, и Карлайл.

- Я знаю, - серьёзно ответил он, - Но…

Договорить ему не дал хлопок аппартации, а затем и писклявый голос домовика:

- Сэр, Хозяин ждёт вас в вестибюле, он просит вас поторопиться.

- Спасибо, Фрози. Скажи ему, что я сейчас спущусь, - чуть дрогнув голосом, ответил ему Карлайл и, когда эльфийка исчезла, заговорил:

- Я ещё вернусь, - он быстрым шагом направился в сторону большой лестницы, затем спокойным шагом направился вниз. Этот путь был гораздо короче, чем по которому он поднимался сюда, к кабинету отца. Но тогда ему было всё равно, а сейчас же нужно спуститься как можно быстрее – отец был не очень терпелив. Сейчас все его мысли занимала встреча с матерью, пусть это и был просто портрет, для него это очень многое значит. Настроение, которое было и так хорошее, повысилось, и с лица Карлайла не слетала счастливая улыбка. Жаль, что он не спросил про факультет… Но это можно сделать позже.

Отец, как только мальчик спустился, заметил его широкую улыбку, но всё так же списывал её на предстоящую поездку в Хогвартс и вопросов задавать не стал. Когда они воспользовались каминной сетью и перенеслись в недавно открывшийся «Дырявый котёл», а затем через него прошли в Косой Переулок, он достал свиток с принадлежностями и сказал:

- Что ж, пойдём в «Волшебный коробок»!

***

- Когтевран! – крикнула достаточно потрёпанная распределяющая шляпа во всеуслышание, и Карлайл снял её с себя и положил на табурет, на котором сидел только что и послушно ждал «приговор». Мальчик был вполне доволен факультетом, куда его распределили – как раз туда он и мечтал попасть. Недавно узнав, что его мать училась там же, он почему-то решил, что попадёт именно туда, и не прогадал. Отец, правда, хотел, чтобы сын попал на Слизерин, но он так же считал, что и Когтевран – факультет достойный. В мыслях Карлайл уже писал письмо, длиной в двадцать дюймов, описывая всё, что он увидел в замке, пока шёл до Большого зала, и даже Директора Дервента.

Он с небольшой улыбкой пошёл в сторону стола Когтеврана, по дороге думая, что этот год должен быть интересным. Жаль, что здесь нет портрета Катрин Каллен, но он его увидит, когда приедет домой на Рождественские каникулы. Ведь так?..