Принятое решение оказалось весьма просто воплотить в жизнь.

Король с огорчением – неизвестно, неподдельным или же притворным, – выслушал весть об отъезде, в ответ любезно предоставив и карету, и сопровождение. Принцесса в пылу ссоры упустила то немаловажное обстоятельство, что она сама не располагала ничем, требовавшимся для поездки, поэтому милость супруга Риэль оказалась весьма кстати. А что до сопровождающих воинов… Эллери и слышать не хотела о том, чтобы видеть Сапфо на протяжении пути домой, поэтому настоятельно попросила короля не допустить этого. Если тот и был удивлен ее просьбой, то вида не подал. Стоило признать, что чем больше девушка узнавала короля, тем сильнее крепло огорчение, что ее будущий муж, если верить слухам, совершенно не походил на этого мужчину. В противном случае идея о неизбежном замужестве не представлялась бы столь тошнотворной.

День прощания наступил быстро – даже быстрее, чем ожидала Эллери. Бродяга не вышел ее проводить, и в глубине души королевская дочь была этому рада.
Она куталась в просторную мантию, пока карета резво несла ее домой, обратно во дворец навстречу отцу, и пыталась отделаться от горчащей обиды. Обиды за оказавшееся ненужным признание, за чувства, которые Сапфо даже не стал принимать всерьез. Да, девушкам не пристало совершать подобные признания, тем более первыми, но Эллери всегда это ограничение представлялось несправедливым. Ей хотелось иметь такую же свободу мыслить и говорить вслух, какую имели мужчины, и она пыталась поступать в соответствие со своими желаниями. Но сейчас ей впервые подумалось, что, возможно, в старых традициях все же был заложен некий смысл.

Эта поездка к Майину, начавшаяся, казалось, десятилетие назад, многое поменяла в жизни королевской дочери. Долгожданное первое чувство, которое она с такой радостью пустила в сердце, на поверку оказалось пустоцветом, а человек, чей образ она так любовно вырисовывала в голове, на деле не существовал. Но боль от этого открытия оказалась куда меньшей, чем должна была быть, если можно было верить многочисленным прочитанным романам. А, значит, следовало признать, что она поспешила назвать его любовью. Странно, но еще несколько недель назад эта новость бы вселила в сердце девушки печаль – она ведь так мечтала о об этом чувстве! – однако сейчас… В свете предстоящего брака было даже проще не знать любви, чтобы стать преданной и верной женой – такой, какой мечтал видеть ее отец.

О том непонятном чувстве, что зародилось к Бродяге, принцесса предпочла не думать, рассудив, что время и расстояние выветрят лишние мысли из головы – а случайно вспыхнувшие искры симпатии – из сердца.

Согревала мысль о встрече с Ниньи и Норком – воображение упорно пыталась нарисовать страшные картины их наказания, но девушка упрямо гнала их прочь.

«Вы вернетесь к отцу, покаетесь», – эхом звучали в голове когда-то произнесенные наемником слова. «И продолжите играть роль послушной дочери. Попытка воплотить в жизнь сказочный сюжет не удалась».
Он все-таки оказался прав. Но на душе от этого открытия не стало ни капельки легче.

Далеко уехать ей не дали. Темная лакированная карета со знакомым гербом на дверце в сопровождении десятка конных всадников перехватила ее экипаж в самом начале пути. И это было вторым облегчением, поскольку теперь Эллери могла, с благодарностью отпустив чужих слуг, продолжить путешествие в сопровождении отцовских воинов и попытаться представить, что все произошедшее было всего лишь сном. И она просто возвращается домой после непродолжительной поездки куда-то к знакомым.

Нет, представить это не удавалось. Слишком яркими были недавние события, слишком много заноз таилось в сердце, слишком… Слишком хороший был бы это сон. В отличие от тех, что приходили к ней каждую ночь, терзая и точно вытягивая силы.

Хоть она и объявила сопровождающим, что на сей раз никуда не планирует сбегать, держались они настороженно, не допуская лишних задержек и остановок. Единожды остановились они в большом постоялом дворе, и то уже на подступах к столице.

Дорога заняла немало времени, и принцессе начало уже казаться, что больше нога ее не ступит на твердую землю, когда, наконец, на горизонте показались очертания знакомых стен и зданий.

Удивительно, но встречи с отцом она не боялась. Страх давно прошел, сменившись каким-то тупым равнодушием. Словно принятое еще тогда, в пылу ссоры с Бродягой, решение заставило окаменеть какую-то часть ее души. И девушка пока сама не знала, насколько велика оказалась понесенная потеря.
Родной дворец показался тусклым, постаревшим, шум и голоса дворовой челяди – слишком громкими и назойливыми, особенно после блаженной тишины замка короля Заира, а улыбки и поклоны придворных – нарочитыми и неискренними.

Эллери, с трудом выслушав все приветственные речи, с облегчением покинула великосветское общество, сославшись на необходимость отдохнуть после утомительного путешествия.

Самый дорогой для нее человек с нетерпением ожидал Эллери прямо в покоях.

– Ниньи!

Старая женщина, бледная и уставшая, встречала ее на пороге. Эллери словно только сейчас увидела, сколько морщин изборождали тонкую, словно пергамент, старческую кожу, сколь много белых нитей вилось в мягкой копне волос, какой хрупкой на вид казалась ее няня.

Родные объятия показались желаннее всего на свете. Такой знакомый запах, присущий только одному человеку на всем свете, успокаивал и дарил столь необходимую сейчас уверенность. Так тщательно сдерживаемые слезы от этого запаха, от присутствия няни вдруг прорвались наружу сперва глухим рыданием, затем переросшим в нескончаемый поток слез.

Женщина гладила узловатыми пальцами свою воспитанницу по пышной копне волос и приговаривала успокаивающе:

– Девочка моя... Поплачь, поплачь хорошенько, выплачь всю боль. А потом расскажи своей старой Ниньи, кто посмел тебя обидеть...

Эллери никогда – даже в детстве – не принадлежала к числу девушек, проливающих слезы по любому поводу. Но, как назло, сейчас от этого ласкового тона хотелось плакать еще сильнее.

– Неужели я доверила свою Лери недостойному человеку? – с болью в голосе проговорила старая женщина, неосознанно еще крепче прижимая к себе девушку, словно пытаясь защитить от последствий своей возможной ошибки.

– Нет, – глотая слезы, поспешила успокоить ее принцесса. – Он хороший. А еще он… король, – слезы вновь возобладали, отчего последнее слово прозвучало жалко и с хлюпаньем. Но няня все равно его услышала.

– Король? – отстранившись, женщина с напускной строгостью посмотрела на воспитанницу. – Ты бредишь? Простыла в пути? Странно, но жара нет, – самой себе ответила, приложив прохладную ладонь ко лбу девушки.

– Ах, Ниньи, мне столько всего нужно тебе рассказать! – наконец-то начиная успокаиваться, проговорила Эллери, ладонью стирая с лица соленую влагу.

– Утрись, – в руках няни, точно по волшебству, появился платок. – И расскажи. Думаю, у нас есть время, пока отец не захочет лично выбранить тебя за все совершенные проступки.

И принцесса рассказала, не утаив ничего: и о происхождении воина, и о его прошлом, о его сестре и состоявшемся разговоре, который стал последним. Не сказала она лишь о своих чувствах, но по внимательному взгляду няни стало понятно, что все недоговоренное не осталось секретом.

– Я думаю, что он все еще любит ее, – закончила она свой рассказ уже спокойным голосом, окончательно отойдя от столь внезапных и обильных слез.

– Не знаю, девочка, – задумчиво покачала головой няня. – Человеческое сердце таит в себе бездну загадок. И если он столько лет находился вдали, ни разу не поддавшись соблазну навестить сестру, что-то это да значит.

– Теперь-то сестра его точно не отпустит. И с ее настойчивостью я не удивлюсь, если старые чувства победят разум.

– Мне он не показался человеком, который будет послушно сидеть подле женской юбки, – проницательно взглянула няня на девушку. – И который позволит кому либо принимать решения вместо него самого.

Эллери вздохнула, набираясь решимости озвучить принятое решение.

– Теперь все уже в прошлом. Я дома, и наши дорожки с Бродягой окончательно разошлись в разные стороны. Поэтому что там будет с ним дальше, меня уже не волнует. Расскажи лучше, что произошло после нашего побега? Удалось ли вам с Норком избежать наказания? Отец сильно гневался?

Старая няня пожала плечами.

– Как я и говорила, мне не посмели причинить какой-то вред. Конечно, много чего пришлось выслушать – ну так слова-то боли не причиняют. Норку, правда, слегка досталось, но в его возрасте все быстро заживает. А уж когда во дворец прибыли... Тут твой отец погрозил-погрозил, да и остыл, забывшись другими заботами.

– И все-таки как я рада снова быть с тобой рядом, – девушка, не выдержав, снова обняла Ниньи.

– Пока тебя не было, Дария, наверное, с десяток гонцов прислала, – с легким неодобрением качнула головой собеседница.

– Надо отправить ей записку, – принцесса с улыбкой вспомнила свою закадычную подругу, с которой они давно поддерживали дружеские отношения. – Может, если отец позволит, я могла бы ее навестить.

– Не думаю, девочка, что это хорошая идея. Не отпустят тебя так скоро после твоего побега, – погрозила пальцем няня.

– Ты права, – понурилась девушка, впрочем, ненадолго. – Ну ничего, приглашу тогда Далию сюда, она не откажется. Мне есть, что ей рассказать.

– Сперва надобно пережить встречу с отцом, – как обычно, няня поспешила напомнить о главном. – И уже потом строить планы на оставшееся время до свадьбы.

Однако король смилостивился лишь на следующее утро, чему Эллери даже обрадовалась. У нее была целая ночь на то, чтобы еще раз обдумать принятое решение и еще раз убедиться в его правильности.
Поэтому на встречу с отцом принцесса шла полная хладнокровия и отрешенного спокойствия, готовая признать совершенную ошибку и понести за нее заслуженное наказание.

С детства знакомый кабинет встретил ее неизменной обстановкой и горящим камином – в любое время года король всегда чувствовал озноб, потому требовал поддерживать пламя и днем, и ночью.

Мужчина стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел куда-то вдаль. Принцесса замерла на пороге, пытаясь по затылку отца угадать, в каком он находился настроении.
Когда король обернулся, выражение лица его было задумчивым и отрешенным. Это обычно значило, что вспышки гнева ожидать не стоило. Девушке внезапно показалось, что за время ее отсутствия седины в его волосах стало больше.

– Мне сообщили, что слуги встретили тебя на полпути, – вместо приветствия властно промолвил он. – Значило ли это, что ты намеревалась вернуться домой? Или же в твою голову пришла очередная сумасбродная идея, и ты мчалась ее выполнять?

– Отец, я возвращалась домой, – она храбро встретила его полный сомнения взгляд. – Я многое осознала во время своего путешествия.

– А именно? – он вопрошающе изогнул бровь.

– Я осознала возложенные на меня обязательства и сколь многое зависит от моего брака. Поэтому я выйду замуж, как вы того хотели, и больше не буду пытаться по-детски убегать от реальности.

Отец медленно оглядел ее с ног до головы, немного помолчал, точно взвешивая серьезность произнесенных ею обещаний, прежде чем с легким удивлением заключить:

– Не ожидал услышать из твоих уст слова не сопливой девчонки, а взрослой девушки. В любом случае я рад таким неожиданным переменам. Возможно, это путешествие, – он сделал особый акцент на этом слове. – И впрямь пошло тебе на пользу.

А затем мужчина вдруг повторно оглядел ее и вынес безжалостный вердикт:

– Но тебе надо больше времени уделять своему здоровью. Особенно в преддверии свадьбы.

Эллери знала, что здоровье не при чем. Ее вялое состояние было вызвано исключительно нехваткой сна, которую, впрочем, придворный лекарь взялся вылечить чудодейственным сонным зельем собственного изобретения. Обычно принцесса не сильно доверяла этому пройдохе, но сейчас мысль о глухом и лишенном сновидений отдыхе представлялась неимоверно привлекательной.

– Да, отец, – она покорно склонила голову. – Именно этим я и собираюсь заняться в ожидании знакомства с женихом.

– Он должен прибыть лишь через несколько недель, не раньше. Так что у тебя будет достаточно времени, – благосклонно кивнул король. – Искренне надеюсь, что на этот раз ваша встреча состоится.
– С нетерпением буду ожидать ее.

Конечно, произнося последнюю фразу, принцесса покривила душой – и они оба это знали. Но соблюдение приличий всегда ценилось королем высоко, потому Эллери сделала вид, что эти слова шли от сердца, а отец, в свою очередь, сделал вид, что поверил.

Перед следующей встречей в этот день она нервничала куда больше.

Придя в небольшой огороженный сад, что укромно раскинулся позади дворца, она прошла прямо к заветной скамье, прятавшейся за большими розовыми кустами. Принцесса знала, что тот, к кому она пришла, послеобеденное время всегда проводит здесь.

Рыжеволосый мальчик, чья худоба еще больше подчеркивалась роскошным плащом из черного бархата, глядел куда-то в сад, никак не отреагировав на звук ее шагов.

– Здравствуй, Элион, – девушка поздоровалась, гадая, в настроении ли ее собеседник отвечать.
Безучастно взглянув на сестру, он отвернулся.

– Его высочество не в настроении сегодня, – извиняюще проговорила служанка, с самого рождения прислуживавшая Элиону.

– Оставь нас, – мягко распорядилась принцесса, усаживаясь рядом и с нежностью касаясь безвольно застывшей руки брата.

– Как твое самочувствие, Элион?

– Бабочки, – такой знакомый и долгожданный тонкий детский голос гармонично вплелся в умиротворенное дыхание сада, почти не потревожив его тишину.

– Где бабочки? – обрадованная тем, что брат, наконец, заговорил, переспросила девушка.

– Здесь, – здоровой рукой мальчик указал куда-то в глубину сада. Никаких бабочек принцесса не увидела, но поспешила откликнуться.

– Красивые. Тебе они нравятся?

– Очень, – он наконец-то улыбнулся. Улыбка осветила болезненно бледное лицо, зажглась в глазах двумя зелеными огоньками, и Эллери подавила в себе порыв сгрести в объятия это маленькое тело, отогреть любовью, заразить энергией, жизнью.

Принц вновь отвернулся, теряя интерес к сестре. Та лишь вздохнула, прекрасно зная, какими редкими бывали периоды хорошего настроения; гораздо чаще мальчик просто молчаливо сидел, устремив взгляд в одну точку, а девушка сидела рядом с ним, думая о чем-то своем. Прежде то было предвкушение бала или какой-то приятной встречи, а в последние месяцы – Майин и все, с ним связанное.

Но после ее возвращения темы размышлений изменились кардинально. Все чаще она размышляла о предстоящем браке и о человеке, который за короткое время сумел занять в ее жизни такое непозволительно важное место. Бродяга господствовал в ее мыслях беспрестанно.
То он пробирался, точно вор, при свете дня, застигая в неподходящий момент примерки платья или разучивания очередных танцевальных па, – она усердно гнала его прочь из головы, но безуспешно. То приходил как хозяин и господин под покровом темноты, в те короткие минуты, пока не начинало действовать горькое зелье лекаря. Принцесса сердилась: на него – за то, что никак не оставит ее в покое, и на себя – за то, что позволила так сильно им увлечься, но ничего не могла с этим поделать.

Эллери пыталась представлять будущего супруга и первое с ним знакомство – но и то, и другое получалось из рук вон плохо. Нарисованные картинки напоминали нелепый шарж наподобие тех, что в последнее время приобрели большую популярность во дворце.

Летели дни, складываясь в недели, и как бы принцесса ни оттягивала этот миг, день встречи все же наступил.

Будущий супруг, к немалому разочарованию Эллери, полностью соответствовал ее представлениям. Невысокий, грузный, с оплывшими маловыразительными чертами лица, на котором выделялись прищуренные глаза. Годы его явно не пощадили – в отличие от мужа Риэль, благородная старость которого невольно вспомнилась принцессе при виде жениха.

Оглядев девушку с ног до головы, он расплылся в масляной улыбке:

– Моя дорогая принцесса! Я счастлив наконец-то встретиться с вами. Смею заметить, что те портреты, что мне довелось увидеть, не в силах в полной мере передать вашу красоту.

Не дожидаясь ответа, он приник к руке девушки со слюнявым поцелуем. Принцесса с трудом сдержала желание тут же обтереть ее о пышные юбки.

Но она могла лишь, как того требовали правила, благосклонно принять предложенную руку и прошествовать вместе с мужчиной через весь тронный зал, уже в качестве официальной пары.
Король благосклонно улыбался им с трона. Многочисленные придворные тоже расплывались в улыбках – в большинстве своем, злорадных. Были и те, конечно, кто искренне сопереживал девушке – в их числе была и Ниньи, бессильно наблюдавшая за своей воспитанницей из толпы слуг.

– Я с нетерпением жду часа, когда смогу назвать вас своей супругой.

Голос будущего мужа лился сладко и липко, обволакивая. Ответная улыбка далась девушке непросто.
Вечером этого во всех отношениях трудного дня Эллери сидела перед зеркалом, бездумно глядя в отражение, пока старая нянька любовно расчесывала рыжие пряди.

– Все это время я убеждала себя, что вложу душу в то, чтобы полюбить своего будущего супруга. Стать ему прекрасной женой, как этого ждет от меня отец. Но все это представлялось каким-то далеким, малопонятным, чем-то из мира грез, нежели из реальности. И лишь сегодня я в полной мере поняла, что вот с этим человеком мне придется делить ложе, сносить его ласки, быть послушной и терпеливой женой. Осознание обрушилось мне на голову подобно ушату с холодной водой.

Не сдержавшись, она спрятала лицо в ладони. На плечо ей легла морщинистая рука, утешающе сжав, словно разделяя с ней ее горесть и слезы.

Это был единственный раз, когда принцесса позволила себе слабость всплакнуть над своей участью. Впредь, какие бы сильные чувства не тревожили ее сердце, на лице ее господствовало царственное спокойствие.

Глубоко внутри девушка просто продолжала надеяться, что со временем ей удастся свыкнуться, однако каждая новая встреча, будь то совместная трапеза или посещение спектакля, устроенного заезжими артистами, лишь сильнее разжигали в душе пламя отвращения к будущему супругу.

А он, между тем, вольготно расхаживал по дворцу, направо и налево раздавая указания слугам, точно уже чувствуя себя здесь хозяином. За это недолгое время Эллери успела понять, что его доброе к ней отношение, – не более чем маска. Которая ждет своего часа, чтобы с триумфом слететь, обнажив истинную сущность ее жениха. И чем больше девушка наблюдала за этим мужчиной, тем отчетливей осознавала, в какую непроглядную пропасть намеревается шагнуть. Но проклятое слово «долг» крепче всяких засовов сдерживало недопустимые мысли о свободе и о праве на выбор.

Подготовка к свадьбе шла своим чередом, шилось платье – роскошное, вычурное, не вызывавшее у принцессы ни капли интереса, – когда один случайно подслушанный разговор переменил однообразное течение будней.

Эллери неторопливо направлялась в отведенное для слуг крыло, когда за углом вдруг зазвучали приглушенные голоса. Она едва успела вовремя остановиться, узнав один из них. Этот голос принадлежал ее будущему мужу, вот только сейчас в нем отсутствовало всякое подобие на мягкость.

– Что? Они опять вздумали взяться за старое?

Невнятный и сбивчивый ответ собеседника невозможно было разобрать.

– Это невозможно! Они не могли собрать силы за такой короткий срок! – внезапно закричал мужчина, заставив вздрогнуть даже стоявшую в отдалении Эллери. – Я не допущу, чтобы из-за этих жалких мятежников сорвалась свадьба! Нельзя, чтобы Гидеон передумал!

Эллери изо всех сил напрягала слух, надеясь разобрать хоть слово из ответа, но поняла лишь то, что собеседник успокаивал ее жениха, призывая того к каким-то решительным мерам.

Последствия этого странного разговора стали ясны только следующим утром.

– Твоему жениху, девочка, – сплетничала Ниньи, помогая затягивать платье. – Пришлось спешно отправиться домой. Прям с вечера приказал заложить карету, быстро переговорил с твоим отцом – и отбыл восвояси, не прихватив даже свиты. Говорят, – она понизила голос, хотя в том не было нужды. – В тамошнем народе неспокойно. Уж не знаю, связано ли это с предстоящей свадьбой или нет...

– Едва ли, – задумчиво произнесла принцесса, вспоминая вчерашний разговор. – Я слышала краем уха, что речь шла о каких-то мятежниках. И он боялся, как бы отец не отменил свадьбу.

– Король то? – хмыкнула няня. – Уж он не передумает. Упрямец, каких поискать. И ты в него такая же, – беззлобно тыкнула она морщинистым пальцем в бок девушке, заставив ту ойкнуть от неожиданности.

– А вообще, эта передышка очень кстати, – помолчав, призналась няня, продолжая разговор. – Уж насколько мне этот человек не по душе! И как можно со спокойным сердцем отдать ему мое сокровище?

Эллери повернулась и утешающе обняла Ниньи.

– Все будет в порядке, – неизвестно, кого больше она сейчас пыталась успокоить этими словами. – Отец никогда не позволит моему супругу обращаться со мной неподобающе. Кроме того… быть может, внешность и слухи обманчивы. И на самом деле мой жених не такой уж и плохой человек.

Няня ничего не произнесла в ответ, но по ее взгляду принцесса поняла, что в глубине души они обе боятся одного и того же.

Когда этим же днем король вызвал девушку к себе, она уже знала, о чем пойдет речь.

– Твоему жениху, – без предисловий начал он. – Пришлось срочно отбыть домой. Но как только он справится со всеми делами, возможно, мы сами совершим туда визит перед свадьбой. Увидишь своими глазами будущий дом.

– Вам известно об обстоятельствах, побудивших его прервать свой визит? – осторожно поинтересовалась Эллери, за утро узнавшая от слуг много любопытных новостей.

– Какие-то срочные дела, требующие его участия, – отвел взгляд отец, мрачнея на глазах, и запоздало спохватился. – Но тебя это никак не касается! Твое дело нехитрое - ждать его возвращения да готовиться к свадьбе.

– А между тем поговаривают, – медленно продолжила девушка, внимательно наблюдая за реакцией собеседника и делая вывод, что эти новости для него отнюдь не новы. – Что власть свою он получил неправедно. Что обманом убил законного правителя и всю его семью. И сейчас, когда стало известно о ком-то выжившем из королевской семьи, мой будущий супруг во всеуслышание поклялся, что истребит объявившихся наследников, прилюдно четвертовав их на главной площади.

– Это просто слухи, – сквозь зубы процедил мужчина, отворачиваясь. – Оршер вынужден пойти на это, чтобы усмирить мятежников.

– И вы одобрите такие меры?

Ответом ей послужило молчание. Эллери знала, что ее отец, при всей своей строгости, никогда не был сторонником чрезмерной жестокости и выставлений наказаний напоказ. Оттого было вдвойне удивительней, как слеп и глух он становился ко всему, что касалось ее жениха!

– Отец, вам ведь прекрасно известно, что мой будущий супруг – жесток, – откровенно заговорила принцесса, подводя к главному. – Неужели вас не волнует судьба своих собственных подданных, которые, быть может, однажды попадут под его власть?

– Ему никогда не стать правителем этих земель. Когда на престол взойдет мой сын…

– Отец! – не выдержав, перебила его девушка. – Это не произойдет никогда! Посмотрите на Элиона! Он болен! Ему никогда не стать королем!

Хлесткая пощечина разорвала гнетущую тишину кабинета.

– Хотите вы того, или нет, но этими землями будет править другой человек. И что наиболее вероятно – этим человеком станет мой муж, – тихо, но уверенно проговорила принцесса, твердо встречая пылающий болью взгляд отца. – Поэтому ради блага вашего народа я прошу, нет, умоляю тщательно подойди к этому выбору. И еще раз подумать, тому ли человеку вы вручаете свою дочь и свое царство.

Позже, еще раз вспоминая состоявшийся разговор – и потирая до сих пор красную щеку, – принцесса надеялась, что ее словам удалось заронить хотя бы одно зерно сомнений в голову короля. Разговор о несостоятельности Элиона должен был состояться еще давно, но девушке всегда было ужасно жаль причинять боль отцу, напоминая об увечности любимого сына, поэтому она молчала, позволяя тому и дальше строить иллюзии. Однако в свете нынешних новостей дольше потакать этому самообману принцесса не видела смысла.

Прошла неделя с момента последнего разговора с королем, когда только утихомирившееся течение дней было нарушено новым событием.

Постучавшийся в ее покои с утра пораньше Норк выглядел... загадочно? Без слов он протянул ей небольшой перетянутый ленточкой свиток. Недоуменно взглянув на слугу, принцесса поинтересовалась, принимая послание:

– Норк, от кого оно?

Но мужчина лишь молчаливо поклонился, оставляя девушку в одиночестве. Но перед его уходом ей показалось, что она успела заметить, как на губах мужчины мелькнула загадочная улыбка.

Развернув тонкий лист, Эллери замерла при виде незнакомого почерка: ровная вязь букв складывалась в короткие строчки:

«Я много размышлял над вашими последними словами. Попробую. Попробую стать тем, кем меня видят. Кем хотите меня видеть Вы. Но для этого мне придется вмешаться в Вашу жизнь, и я заранее прошу за это прощение».

Подписи не было.
Сердце провалилось куда-то вниз, ладони ослабели. Она смяла записку, прижимая руки к запылавшим щекам.

Кто был отправителем, сомнений не было. Но что он хотел сказать этим странным посланием? Зачем вообще он решил вернуться в ее жизнь – пусть и таким образом? Она только-только примирилась с уготованной судьбой, перестав думать о нем так часто.

Норк после долгих расспросов признался, что его недавнее исчезновение было вызвано весточкой от Сапфо, ради которой ему пришлось преодолеть немалое расстояние. Конечно же, это было сделано не без ведома Ниньи, которая в ответ на вопрос, зачем все это надо было делать, ограничилась лишь загадочным пожатием плеч.

Но главное потрясение ждало ее впереди. Прошло не больше месяца после скоропалительного отъезда будущего супруга, как однажды днем в покои принцессы с поразительной для ее возраста скоростью вошла запыхавшаяся Ниньи. Отложив книгу, девушка взглянула на нее с немым вопросом. Старая нянька смотрела на нее со странной задумчивостью во взгляде.

– Да говори же уже, Ниньи, – первой не выдержала Эллери, начиная нервничать.

– Твой жених, девочка, остался без трона, – безо всякой прелюдии выразительно произнесла женщина. – А, быть может, уже даже и без головы.

Принцесса решила, что ослышалась.

– Это правда, – правильно расценив выражение лица собеседницы, подтвердила Ниньи. – Весь дворец только и обсуждает эту новость.

– Это… – Эллери не смогла усидеть на месте – она вскочила на ноги и принялась мерить шагами комнату, сбиваясь то на бег, то на странный танец. – Это невероятно! Немыслимо! О, Ниньи, когда я уже примирилась с неизбежностью этой свадьбы, судьба словно подарила мне шанс…

Внезапно она остановилась, с подозрением глядя на няню.

– Это еще не все? Почему ты стоишь с таким видом, словно рассказала мне не все?

– Так оно и есть, – кратко бросила няня и распорядилась: – А ну-ка присядь.

Эллери повиновалась со все возрастающим недоумением. Первоначальный шок, смешанный и с радостью, и с ужасом от своей не совсем уместной радости, сменился растерянностью.

– Произошло восстание, назревавшее уже давно, – подбирая слова, неторопливо начала няня. – Как ты уже слышала, в свое время жених твой, – уже, надеюсь, бывший, – нечестно пришел к власти. За что и поплатился. Объявился законный наследник, которого поддержал народ, и тремя днями ранее после длительного сражения королевский дворец был в итоге захвачен. А сегодня должна состояться коронация нового короля.

– И что стало с предыдущим правителем? С Оршером? – выслушав все, наконец, нетерпеливо произнесла принцесса.

– Этого пока никто не знает, – пожала плечами женщина. – Но наверняка сейчас он держит ответ за все свои грехи перед небесным судом.

Эллери надолго замолчала, обдумывая услышанное. Няня не прерывала тишины, глядя на девушку, но во взгляде ее таилось плохо скрываемое торжество, словно она еще не закончила свою речь.

– Зная тебя, – медленно заговорила принцесса, наконец, отмирая. В глазах ее поселилась тревога, точно она пыталась отгонять от себя невероятное предположение, поселившееся после слов няни. – Уверена, что самое главное ты оставила напоследок.

И точно – старая женщина вдруг рухнула рядом, обхватывая горячими ладонями руки девушки. Приблизив свое лицо – так близко, что Эллери могла даже сосчитать число крапинок в светлых глазах, – она горячечно зашептала, борясь и с радостью, и с недоверчивым волнением.

– Тот объявившийся наследник… Новый король, свергнувший узурпатора, – и есть наш Бродяга! Эллери, ты можешь себе это представить?

Принцесса в замешательстве смотрела на няньку, в первые мгновения решив, что слух ее подвел. Но радостные глаза собеседницы, ожидающей реакции на свое невероятное сообщение, подтверждали: все, что она услышала, – правда.

Не в силах усидеть, девушка соскочила с кушетки и принялась мерить комнату нервными шагами. Услышанное не укладывалось в голове! Она-то думала, что Сапфо по-прежнему находится в замке у сестры, обуреваемый застарелыми сомнениями и печалями. В то, что он прислушался к ее словам, и решил вернуть себе потерянный трон, она даже помыслить не могла!

Девушка вспомнила странное послание, которое теперь получило объяснение. Так вот что он имел в виду, написав, что просит прощения за вмешательство в ее жизнь. А она-то, наивная, успела напредставлять себе невесть что…

Рассмеявшись над своими нелепыми мечтами, Эллери закружилась и обняла поднявшуюся няню.

– Я счастлива за него! Он заслужил это, – посерьезнев, проговорила девушка. – Заслужил больше, чем кто-либо другой.

– Надо же, наш Бродяга стал королем, – качая головой, пробормотала Ниньи. – До сих пор не могу в это поверить! Ему надобно будет придумывать новое прозвище – старое-то уже не подходит. Может, теперь стоит величать его Королем-Бродягой?

– Нет, – с улыбкой поправила ее принцесса. – Отныне он станет зваться иначе – Король, который обрел трон.

---