2024-5-6

15

0

0

Первый семестр в новой школе закончился, и наступило время рождественских каникул. Снег засыпал улицы Лондона, скрывая под собой осеннюю грязь и полностью преображая город. С каждым днем, что жила здесь, я все больше и больше любила Лондон.

Но с каждым днем мои сны все чаще и чаще принадлежали уже не мне. Мне было двенадцать лет, когда моя сила вырвалась из-под моего контроля. Моя прошлая жизнь, хотя нет, скорее жизни, начали навещать меня каждую ночь. И если честно, я хотела бы вернуть время тех страшных кошмаров, нежели каждую ночь засыпать и видеть себя, но другую. Видеть, как я жила, как была ребенком, как взрослела, окруженная любовью своих родных. И только ради того, чтобы, когда придет время, покинуть их, потому как призвание было сильнее любви. Исполнять свой долг, потому что так велит сердце, так велит мне моя сила. Быть Хранительницей, но никогда не быть рядом с теми, кого действительно люблю. Потому что тогда моя жизнь зависала на тонкой ниточке, которой играла рука коварной Судьбы. И если ей хотелось, я жила беззаботной жизнью, смеялась и веселилась в окружении дорогих мне людей. А иногда я умирала, чтобы вскоре возродиться вновь.

И вот снова я видела сон, свою прошлую жизнь. Я дрожала и спотыкалась, бродя в грязи, убегая от своих преследователей. Я слышала шум шагов позади себя, свист, который был знамением их бега. Они были совсем рядом, слишком близко, чтобы убежать. Куда бы я ни попыталась спрятаться, мой запах выдаст меня. Куда бы я ни побежала, они найдут меня…

Слезы, не переставая, текли из моих глаз, но я не пыталась их утереть. Их смывал проливной дождь, серой пеленой окутавший лес. Я выбежала из леса и остановилась, обхватив себя руками, когда поняла, что дальше дороги нет. Они загнали меня в угол. Я думала, что спасаю свою жизнь, убегая вперед, а оказалось, что я сама загнала себя в ловушку. Я оказалась на краю обрыва, внизу меня ждали острые камни и бушующее море. Внизу ждала моя смерть.

Но, даже смотря вниз, я не испытывала страха. Я не боялась смерти. Я ведь и раньше умирала. И плакала я не из-за страха. Мои слезы лились потому, что мужчина, которого я любила, в который раз отдал свою жизнь за меня. Они убили его, пытаясь добраться до меня.

Я сделала несколько шагов и оказалась на краю пропасти, в то же мгновение позади меня раздался шум, и на уступ вылетело четверо вампиров.

- Ну, здравствуй, Хранительница, - проговорил мой заклятый враг.

Золотистый взгляд прорвался, и я больше уже не была собой. Я объединилась со своей силой. Человеком я была слишком слабой, чтобы противостоять им, но объединившись с Хранительницей, я была способной на многое. Мои золотые глаза впились в вампира, что стоял справа от о’Нила, выискивая его черную душу, а когда нашла, улыбка появилась на моих губах. Ненависть… Что ж, это чувство мне сейчас отлично подойдет. О’Нил не успел вовремя среагировать, когда направляемый моей волей вампир с ненавистью в сердце бросился на них.

Я понимала, что ему не победить, не против троих умелых воинов-вампиров, не тогда, когда против него о’Нил. Но эти несколько минут дадут мне столь необходимое время, чтобы принять свою судьбу.

Развернувшись спиной к вампирам, которые сражались между собой, я сделала еще один шаг к обрыву и раскинула руки. Дождь уже давно пропитал мое платье насквозь, и оно прилипло к телу, с волос ручьями стекала вода, холодный ветер пробирал до костей. Но когда я закрыла глаза, весь этот мир перестал существовать для меня. Стоя на краю обрыва, я чувствовала себя свободной. И мой разум понесся туда, где он хотел быть. Золотистая нить, что соединяла меня с моим любимым, натянулась, и я заскользила по ней вперед. К моему любимому, к воспоминаниям о нем.

«Элизабет, остановись на мгновение и послушай меня», - говорил его низкий голос у меня в голове, я чувствовала его руки на своей талии. – «Ты – самое дорогое, что когда-либо было в моей жизни. Ты – та, ради которой я живу, ради которой готов свернуть горы и достать луну с неба. Ради тебя я готов отказаться от войны, убийств и оружия». – Пока эти слова проносились у меня в голове, его лицо предстало перед моим внутренним взором. Его темные глаза, пристально смотрели в мои. – «Я люблю тебя, Элизабет, и прошу стать моей женой. Я отдаю тебе свое сердце и душу… и все, что прошу взамен, это быть моей женой. Пока смерть не разлучит нас».

Любящая улыбка появилась на моих губах, когда я вспоминала каждое его слово, сказанное мне этим утром. Казалось, что весь мир перестал существовать. Я больше не чувствовала дождя, который хлестал меня. Я снова ощущала на своей коже ласковое прикосновение солнца, которое еще недавно сверкало, согревая все вокруг. Я чувствовала руки любимого, когда он просил меня связать свою жизнь с ним. А затем я ощутила легкое прикосновение к своей щеке и открыла глаза, не в силах поверить в то, что вижу.

- Не бойся, - произнес голос, который мог принадлежать только одному мужчине. Его силуэт вырисовывался на фоне грозового неба, высвеченный из тьмы вспышкой молнии. – Не бойся, я поймаю тебя. Я не позволю тебе упасть. Не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, - добавил он и протянул руку. Какой-то частью своего сознания я поняла, что битва позади меня закончена. Я слышала тихие шаги, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять – о’Нил уже рядом. – Просто возьми меня за руку и пошли со мной, - говорил любимый.

Я понимала, что тот шаг, что мне придется сделать, чтобы взять его за руку, будет роковым. Один единственный шаг отделял меня от любимого, отделял от моей смерти. И я улыбнулась, делая его. Моя ладонь легла в его руку и, стоя рядом с ним, в его теплых объятиях, я смотрела, как мое тело летит вниз.

- Лиза, - изрек любимый, прижимая меня к себе. И я отвела взгляд от тьмы внизу, посмотрев в глаза любимому. – Лиза.



Я шел по темным улицам Лондона, которые были покрыты слоем снега и глупо улыбался. Я давно уже не чувствовал такой легкости. Казалось, что наконец-то внутри меня что-то ослабло, будто бы какие-то струны больше не натягивались так сильно, что даже иногда причиняли мне боль.

Я мог бы лгать самому себе и твердить, что не понимаю причин таких перемен. Но я не был настолько глуп. Полгода назад, в точно такое же время суток я уходил от той, которая последние полгода тянула меня обратно к себе.

В ту ночь я набросил на нее свой щит, желая скрыть ее мысли от Эдварда. Я понимал, что как только он закончит разговаривать со мной, они с Беллой сразу же поднимутся к детям. И я не хотел, чтобы он узнал о тех словах, что сказала мне Лиза. Я понимал, что рано или поздно он узнает, но все же мне хотелось как можно дольше оттягивать этот момент. Я хотел вначале сам разобраться в их смысле. Но прошло полгода, а я так ничего и не добился. Я не нашел Челси и не понял, почему Лиза так странно говорила со мной.

Шесть месяцев я сопротивлялся этой силе притяжения. Почти двести дней я боролся сам с собой, с теми чувствами, которые твердили мне бросить все и поехать туда, где я оставил свое сердце. Но я сражался с этим, я выполнял свой долг, защищая ее. Оберегая свою Лизу. Я убил многих вампиров, которые были посланы за ней и Энтони, но все же не нашел ЕЕ. Главный враг и зачинщица всего этого укрылась настолько тщательно, что мы так и не смогли найти ее. В конце концов, мы с Шандором решили разделиться, чтобы охватить большую территорию. Эту же причину я использовал, чтобы скрыть свои истинные намерения, когда отправился в Лондон. Я должен был рассказать Эдварду о том, чего мы добились за полгода. Но для меня это было второстепенным. Главным являлось то, что я увижу свою малышку.

Оглядевшись по сторонам, я легко перескочил через высокий забор лондонского дома Эдварда.

«Успокойся, не надо спускать на меня всю свою охрану», - проговорил я мысленно, приспуская щит, когда увидел мелькание теней в окнах дома. – «Это всего лишь я».

«Мог бы постучать, как приличный вампир», - раздраженный голос Эдварда вторгся в мои мысли. Я хмыкнул про себя и почувствовал, как на том конце мне ответили тем же. – «Добро пожаловать», - добавил Корвинус мгновение спустя.

«Успокой всех, хорошо? Мне нужно вначале привести себя в порядок, прежде чем я смогу предстать перед Эсми», - Эдвард засмеялся. – «Тебе весело? Что, ваше сиятельство уже забыло, что такое кочевой образ жизни?» - заметил я, посылая Эдварду картинку наших общих военных будней. Он вздохнул. – «Вот именно. Так что, прости, но я воспользуюсь твоей ванной», - ответом мне был очередной хмык.

«Хорошо. Я только Белле скажу, что в нашем полку прибыло».

Я разорвал связь и восстановил свой щит. Тихо прошел к дому и забрался на второй этаж. Мне не хотелось пользоваться дверью, так как я знал, что внизу меня ждет вся семейка Калленов, их запах был повсюду. Но также я уловил и один неизвестный мне аромат человека. Корвинусы еще кого-то посвятили в свою тайну?

Я только вышел из душа, застегивая джинсы, когда что-то внутри меня сжалось. Притяжение, которое ослабло, когда я приехал в Лондон, снова заявило свои права на мою душу. Я понял, что нужен Лизе. Не колеблясь ни мгновение, я бросился в комнату малышки. Она беспокойно ворочалась на кроватке. Я осторожно присел рядом с ней и прижал ладонь к ее щеке. Синеватый цвет и холодность ее кожи поразили меня. Лиза замерзала, а по ее щекам текли молчаливые слезы.

- Тише, малышка, - пробормотал я, пытаясь укрыть ее одеялом, чтобы согреть. Сейчас я проклинал себя за то, что мое тело было холодным. Что я не мог согреть девушку, которая была мне дороже всего, потому что был куском льда. – Лиза, - позвал я ее, когда понял, что это был не обычный сон. Я понял, что это был даже не обычный кошмар. Это было чем-то другим. Чем-то, связанным с ее даром. С даром, который соединил меня с ней.

Выражение ее лица изменилось. Она больше не дрожала рядом со мной. Ее тело расслабилось, а на губах появилась слабая улыбка. Слабая, но такая прекрасная.

- Лиза, - снова позвал я ее.

Я взял ее маленькую ладошку в свою и осторожно сжал, в который раз сожалея, что не могу согреть ее озябшие тонкие пальчики. Улыбка стала более явной, Лиза улыбалась во сне. Но все же тревожное чувство не покидало меня, впрочем, притяжение тоже не ослабло. Я все равно был нужен ей. Я должен был разбудить ее.

Перепробовав все, я в конце концов поднял Лизу и прижал к себе. Ее голова уютно устроилась на моей груди. Я наклонился и прошептал ей на ухо. – Лиза.

Веки моей малышки затрепетали, и она медленно открыла их. Изумруды ее глаз сверкали золотистым сиянием, подтверждая мою теорию, что я почему-то связан с Хранительницей. А затем губы девочки растянулись в такой радостной улыбке, что все мысли вылетели из моей головы. На одно мгновение я позволил своим чувствам вырваться на свободу. И по тому, как загорелись глаза Лизы, я понял, она их увидела. Наклонив голову, я поцеловал ее в лоб, закрывая глаза и борясь с самим собой, чтобы вновь обрести контроль над своими чувствами.

- Джейк, - сказала она, ее маленькие ручки обвились вокруг моей шеи. – Ты вернулся, - пробормотала Лиза, все еще обнимая меня.

- Конечно, вернулся, - я отстранился, желая снова посмотреть на свою малышку. Как же давно я не видел ее, и пусть чувствовал, что мне ее не хватало, до этого момента я не понимал, насколько же скучал по своей девочке. Я провел рукой по ее щеке, она больше не была холодной, на ней снова появился обычный человеческий румянец. – Давай, залезай в кроватку. А то я тебя сейчас совсем заморожу, - произнес я, пытаясь положить Лизу на кровать. Но ее руки только еще крепче сжались вокруг моей шеи.

- Нет, - она замотала головой, прижимаясь ближе ко мне.

- Лиза, ты замерзнешь. Я же холодный, - твердил я.

- Просто укутай меня одеялом, и я не замерзну, - я видел, что она ни за что не слезет с моих колен, поэтому я сдался. Подвинувшись, я прислонился спиной к спинке кровати и укутал малышку в одеяло. – Ты ведь не уйдешь, правда? – она подняла глаза и посмотрела на меня.

- Не уйду, - пообещал я и поцеловал ее в макушку.

- Обещаешь? – спросила она.

- Обещаю.

- Хорошо. И больше никогда не уходи, не попрощавшись.

Я улыбнулся и положил подбородок на макушку своей любимой. – Куда я от тебя денусь? – тихо проговорил я, когда убедился, что Лиза уснула. – Ты же весь мой мир.

Но я ошибся, моя малышка не спала. Ее губы растянулись в улыбке, а глаза распахнулись, смотря прямо в мои. Золотистое сияние почти полностью поглотило изумруды в ее глазах. Хранительница сейчас полностью владела моей малышкой.

- Уйди, - произнес я, смотря в эти глаза. Не отдавая себе отчета, я заговорил на своем родном языке. На языке, которым со мной в прошлый раз разговаривала Хранительница.

Губы Лизы только скривились в улыбке, а глаза сверкнули. – Уйти? Разве я могу? Разве ты этого в действительности хочешь? – ее голос изменился. Он был совершенно другим. Это больше не был голос девочки, он принадлежал взрослой женщине.

- А если я скажу, что хочу, чтобы ты ушла? Что тогда ты сделаешь? – поинтересовался я.

- Уйти… - медленно произнесла она, о чем-то задумавшись и отведя свой взгляд. – Уйти и оставить тебя? – она вновь посмотрела на меня, и я увидел ее ответ. Решимость в ее взгляде не оставляла сомнений. – Никогда. Я никогда не уйду.

- Но почему? Почему ты не можешь позволить ей жить своей жизнью? – спросил я.

- ЕЕ жизнью? – Хранительница рассердилась. Но пусть ее сжигала злость, она все так же обнимала меня за шею, прижавшись к моей груди. – Мы едины. Нас нельзя разделять. И ты это должен понять.

- Не могу. Вы для меня две разные женщины. Вы совершенно разные. У вас нет ничего общего, - твердил я.

- Ты так уверен, любимый? – я напрягся, услышав, как она назвала меня. Это слово из уст маленькой девочки звучало кощунственным. И как бы я не хотел его услышать, но сейчас меня передернуло от него. – Ты ненавидишь меня, но я не понимаю… почему? – удивленно и каким-то по-детски невинным голосом спросила она.

- Потому что ты – не она, - резко ответил я.

- Ты этого не знаешь, - она выпрямилась в моих руках и села, развернувшись лицом ко мне. Ее глаза сияли каким-то тайным знанием, и глубоко в них я видел зарождавшиеся слезы. – Это моя тайна и ее, и мы не можем ее рассказать тебе. Но я – это она через много лет. Когда боль сожжет все внутри нее, останусь именно я. Ты можешь ненавидеть меня, любимый, но я всего лишь пытаюсь спасти ее. Она ведь еще ребенок, а судьба уже играет нами: мной, ею и тобой. Ей неведомы границы, она не знает, что ребенок – неприкосновенный, что его судьбой нельзя играть. И я здесь только для того, чтобы защитить ее, чтобы позволить ей, как и раньше, расти обычной девочкой, пусть и со странным даром. Я защищаю ее, не позволяя прошлому и будущему вторгаться в ее жизнь. Я сдерживаю ее силу, чтобы позволить ей быть обычным ребенком, насколько это возможно, - крошечные слезинки покатились из ее глаз, а золотистое сияние внутри изумрудных глаз потускнело. Хранительница была расстроена. И я не смог сдержать порыв. Я обнял хрупкую девушку и прижал к своей груди. Пусть я ненавидел, что внутри девушки, которую я люблю, жила другая, но не мог безучастно смотреть, как она страдает. Как страдают они обе. Ее руки обвились вокруг моей шеи, а из груди вырвался всхлип.

- Успокойся, сейчас все хорошо. Я рядом, чтобы помочь тебе. Чтобы защитить ее, вас обеих, - говорил я, прижавшись губами к ее виску.

- Но тебе нельзя. Ты должен уйти, - ответила я, когда немного успокоилась и вновь посмотрела на меня. – Ради нашей безопасности ты должен уйти.

- Почему? – нахмурился я.

- Чем дольше ты рядом, тем больше несчастья. Ей нравится, когда игрушек больше, нежели одна. Когда можно разбить не только мое сердце, но и чье-то еще. Чем дольше ты будешь рядом, тем большая опасность для нас. Для нас всех, - она замолчала, чтобы через несколько минут улыбнуться, прижав ладошку к моей щеке. – Знаешь, это странно. Никогда раньше мы не встречались вот так, - она замолчала, а я же хотел услышать продолжение. Что значило это ее «вот так»? И почему она говорила так, будто мы встречались больше, чем дважды? Но она молчала, а я нахмурился, потому что наш разговор опять оставлял после себя одни загадки и ни одного ответа. - И что удивительно, ты любишь меня. Точнее ее, - исправилась она, внимательно смотря мне в глаза. – Ведь ты различаешь нас. И это удивительно. Ты ненавидишь меня за то, что я люблю тебя, но любишь ее, пусть и знаешь, что не можешь рассчитывать на ответные чувства, ведь она любит… другого.

- Что? – я напрягся и внимательно посмотрел в глаза Хранительницы, чувствуя, как внутри меня все леденеет. Из ее слов получалось, что у нас тут какой-то любовный треугольник, где каждый любит, но счастлив быть не может. Но что более важно – Лиза любила. Кто-то уже похитил сердце моей малышки.

- Но я попытаюсь исправить все. Я попытаюсь сделать так, чтобы у нее была обычная жизнь. Прости, любимый, но это значит, что она должна быть подальше от тебя. Она будет обычной человеческой девушкой, чье сердце будет любить. Она будет жить, а не исполнять свой долг. Судьба уже вдоволь наигралась с нами, пора уже прекратить это.

- Ты не посмеешь, - произнес я, мои глаза потемнели. Да, я тоже хотел, чтобы Лиза жила обычной жизнью. Но все же, где-то внутри билась мысль, что у меня есть время. Я могу подождать, пока моя малышка будет расти и влюбляться, потому что знал, что однажды она станет такой, как я. И вот тогда, когда она выберет вечную жизнь, я наконец-то открою ей свои чувства. И завоюю ее любовь, чтобы затем сделать своей навечно. Но если вмешается Хранительница… Если она соединит Лизу с человеком, моя малышка никогда не бросит свою любовь, чтобы стать бессмертной. И даже если и согласится, то не позволит своему любимому умереть. И тогда для меня будет утеряно ее сердце. Навсегда.

- Уже посмела, - она горько улыбнулась, глаза Хранительницы снова зажглись ярким золотом, обретая холодное сияние. – Ей будет лучше без тебя, вампир. Она будет счастлива, будучи обычной девчонкой, любя обычного парня.

- Нет, нет… - прохрипел я, чувствуя, как внутри меня все замерзает.

- Да. И потом она уже любит. Ты уже потерял ее, любимый. Я не позволю тебе что-то изменить. Она никогда не узнает, какой должна была быть ее судьба, - едва слышно закончила она. А затем холод разлился внутри моего тела, опаляя своим холодным дыханием. И я почувствовал обжигающую боль в том месте, где раньше билось сердце. Я думал, что больше никогда не почувствую его, став вампиром, но вот оно снова ожило, но только затем, чтобы сжаться от невероятной боли.

Одним неуловимым движением я опустил свою малышку на кровать и отлетел к противоположной стене, прижимая руку к груди, пытаясь хоть так унять эту сводящую с ума боль.

- Что ты сделала? – прохрипел я, угрожающее рычание сорвалось с моих губ, но я не мог сдвинуться с места. Я сполз вниз по стенке, впиваясь пальцами в грудь, где когда-то билось мое сердце.

- То, что нужно было. Ты не сможешь больше ее любить. Ты никогда больше не испытаешь этого чувства к ней. Никогда.

Мне хотелось закричать от боли, что разрывала меня изнутри. Этот обжигающий холод, который распространялся внутри меня, подтверждал слова Хранительницы. Она действительно что-то сделала со мной. Что-то, что заставило мои чувства исчезнуть.

Когда я наконец-то смог свободно вздохнуть, когда боль наконец-то отступила, я поднялся с пола, на котором корчился и подошел к кровати. Хранительница исчезла. Я скорее почувствовал это, нежели понял. Передо мной опять лежала моя Лиза, девочка, которой я отдал свое сердце. И которое, у меня забрала Хранительница. Я опустился на колени перед кроватью, смотря на удивительно красивую девушку, спящую на ней. На каштановые волосы, что рассыпались по подушке, окружая ее умиротворенное лицо. На длинные ресницы, что отбрасывали тени на ее щечки. Ее глаза были закрыты, но я знал, что сейчас они были чистого изумрудного цвета.

И пусть внутри меня был обжигающий холод, но я еще помнил, как это – любить ее. Моя рука поднялась и прикоснулась к бархатистой коже ее щеки. Невесомое, почти неощутимое прикосновение, но оно подарило мне столько радости и тепла. Но только затем, чтобы боль внутри меня возродилась, напоминая, что это чувство теперь запретно для меня. Что у меня нет права любить мою хрупкую малышку. И стоило мне убрать руку, как боль прошла.

- Что же ты натворила, Хранительница? – прошептал я.

Еще несколько минут я смотрел на Лизу, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб, прежде чем подняться и ускользнуть из ее комнаты. Я больше не был нужен ей. И меня уже не тянуло к ней так, как раньше. Да, я до сих пор чувствовал притяжение, но оно больше не было таким острым. Хранительница изменила мою привязанность к Лизе. Она изменила мои чувства, убив любовь, на память о ней все же оставив жуткий холод.