2024-4-27

17

0

0

Дни проходили за днями, а я продолжала считать, сколько мне осталось еще до встречи с Эдвардом. Когда я покупала тетради и прочие мелочи для школы, увидела большой настенный календарь с видами Лондона. Мои руки сразу потянулись к нему, я не могла не купить его. Когда вернулась домой, сразу же повесила календарь на стену в спальне и красным маркером обвела четырнадцатое февраля. У меня этот день действительно будет днем влюбленным. Именно тогда пройдет сорок восемь дней нашей с Эдвардом разлуки.
Прошлая неделя прошла незаметно, если не учитывать одно обстоятельство – Джаспер Каллен больше не приходил на мои уроки. Сначала я подумала, что он попал в больницу, поэтому не может ходить на занятия. Но на ленче я увидела его со своей семьей. А на мой урок он не пришел. Я стала волноваться.
Но как только я переступала порог дома, все тревоги улетучивались. Я занималась домашними делами, ни на минуту не расставаясь с телефонами. Каждый вечер Эдвард звонил в одно и то же время. И если мой голос звучал радостно, когда я слышала его, то Эдвард с каждым днем казался все более усталым. Даже не видя его, я могла с уверенностью сказать, что под его глазами залегли темные круги. Эдвард не жаловался на усталость или на плохие условия, но ему и не нужно было. Он ни слова не говорил о своей работе, о людях, за жизни которых боролся каждый день.
Мы говорили о наших планах, о моей работе, о красоте лесов Амазонки. Затем начали играть в игру. Кто-то один задавал все возможные вопросы, которые были ему интересны, второй отвечал. Мы с Эдвардом пытались узнать друг друга, даже когда нас разъединяли сотни миль.
Сегодня был понедельник и меня снова ждали мои ученики. Я с опасением заходила в класс. Отсутствие Джаспера Каллена на моих уроках беспокоило меня. Чем я так ему не понравилась? Но видимо сегодня Джаспер решил изменить свое мнение и таки пришел на занятие. Он поздоровался сквозь зубы и пошел за последнюю парту, предварительно закрыв окно в задней части комнаты. Сегодня мы писали сочинения по произведению Джейн Остин «Грозовой перевал» и мне было очень интересно посмотреть на работы своих учеников. Я смогла бы получше их узнать, увидеть их внутренний мир. Но даже себе самой я боялась признаться, что очень хочу прочесть сочинение Джаспера. Этот парень все еще притягивал меня, в нем крылась тайна, которую я хотела разгадать. Ведь до сих пор я не могла забыть его глаз. Тьму, что скрывалась в них. Жгучее желание, которое сжигало его изнутри. Желание неизвестной мне потребности. Я надеялась, что его сочинение поможет мне понять его, приоткроет завесу тайн молодого человека.
После того, как поговорила с Эдвардом (сегодня была моя очередь задавать вопросы), я приготовила себе кофе и села читать сочинения. Как и ожидала, большинство из них были поверхностны, ученики не стали слишком углубляться в характеры героев, в их внутренний мир, причины их поступков, страхов. Но Джаспер удивил меня. Он прекрасно понимал мотивы, которые руководили героями. Его фразы были построены настолько интересно и правильно, что, казалось, я читаю эссе какого-то писателя конца девятнадцатого столетия. Меня поражал его слог, манера высказывать свои мысли. Его сочинение было одним из самых больших, но написал его Джаспер за двадцать минут. Это я знала точно, потому что позволила тому, кто закончит, уйти с урока. Джаспер первым сдал мне работу и ушел.
Так прошла еще одна неделя. Днем я пыталась разгадать загадку своего ученика и сплетничала с Анжелой. А вечером разговаривала с Эдвардом. Мы ужасно соскучились друг по другу, и все чаще в наших разговорах звучали слова любви: «я скучаю по тебе». Нам было одиноко друг без друга.

34 дня
В эту субботу я отправилась помогать Анжеле. Она уже должна была скоро родить, так что они с Беном затеяли ремонт в детской. Все уже было почти готово, осталось нанести рисунки на стену. В школе я неплохо рисовала и Анжи попросила меня разрисовать комнату ее ребенка. Всю неделю мы выбирали картинки, которые она бы хотела видеть на стенах, и остановились на облаках и звездах, которые я нарисую на потолке и верхней части стен. На одной стене мы решили нарисовать океан и корабль с парусами, на второй, возле окна, лес и сказочные цвета. И мартышек, на этом настаивала Анжи. Две остальные стены она решила оставить свободными, чтобы ребенок сам разрисовал их, когда захочет. А пока там стояли шкафы и прочие полочки.
Так что утром я приняла душ, залезла на чердак и достала старую футболку и джинсы, собрала волосы в пучок и отправилась к Анжи. Дверь мне открыл Бен.
- Привет, - поздоровалась я.
- Привет, - улыбнулся он. – Пошли, - сказал он, закрывая дверь и ведя меня на второй этаж, где в детской я нашла Анжи. Она сидела в кресле-качалке и вязала пинетки.
- Привет, дорогая, - улыбнулась Анжи и, когда я наклонилась к ней, поцеловала меня в щеку. – Ты завтракала?
- Можно и так сказать. - Анжи нахмурилась. – Я пила кофе и ела тост.
- Ладно, тогда составишь мне компанию. Бен как раз готовит завтрак, так что ты поешь с нами, а затем будем рисовать.
- Что значить «будем рисовать»? Вы, беременная женщина, отправитесь на улицу дышать свежим воздухом, а не запахом краски.
- Но Белла… - заныла она.
- Никаких Белла. Пока я буду разрисовывать стены карандашом, ты еще будешь здесь. Но как только я возьмусь за кисть, ты сразу же пойдешь дышать свежим воздухом.
Анжела надулась, а я услышала тихий смешок Бена за своей спиной.
- Дамы, завтрак готов, - оповестил он и помог Анжи подняться, затем нежно обнимая ее за талию, повел на кухню. Это выглядело так мило. Я тоже хотела почувствовать объятья своего мужа. Мы быстро проглотили завтрак и с Анжелой отправились наверх. Она вырезала трафареты, а я перерисовывала их на стену карандашом. Все время мы смеялись и сплетничали. Анжи рассказывала о последних новостях в городе, среди которых мое появление было немаловажным. Она поделилась сплетнями по поводу того, что после пяти лет я вернулась в Форкс завидной красавицей, но замужем за таинственным мужчиной, которого никто не видел. Я же только улыбнулась.
Когда я нагнулась, золотая балерина выскользнула из-под футболки, куда я ее спрятала и завертелась у меня на шее.
- Какая красивая, - воскликнула Анжи, когда заметила ее. – Кажется, я видела ее на тебе в первый день.
- Да, я никогда не снимаю ее, - ответила я, продолжа рисовать корабль.
- Почему?
- Это подарок Эдварда. Я сказала ему, что всегда, когда он будет смотреть на эту балерину, должен вспоминать как сильно я люблю его.
- Это так мило, - вздохнула она. – Не боишься потерять ее? Ведь ты постоянно с ней.
- Боюсь. Но не потеряю. Она слишком дорога для меня, так что я всегда проверяю, на месте ли она, - ответила я и завершила последний эскиз. – Так, а теперь кыш отсюда. Покажи где лежат краски, а сама иди понежься на солнце. Оно так редко здесь бывает, что ты должна ловить каждое мгновение этого чуда.
Анжи показала мне шкаф с красками и пошла на улицу, напевая себе что-то под нос. Я нежно дотронулась на балерины, вспоминая, как Эдвард подарил мне ее. Вспоминая момент, когда я поклялась ему всегда носить это украшение.
Наши шесть сказочных дней…
Затем я нежно погладила балерину и запихнула обратно под футболку.
К вечеру одна стена была закончена. Когда вошла Анжи и посмотрела на корабль с алыми парусами, который, казалось, на всех парах несся на зрителя, она ахнула. Да, мне самой понравилось, как получилось. Я минут десять стояла и смотрела на эту картину и моя рука непроизвольно опустилась на мой плоский живот. Я хотела бы сделать точно такую же комнату для своего ребенка, украсить ее своими руками. Для нашего с Эдвардом малыша. Теперь я хотела этого ребенка еще больше, чем шесть дней назад, когда мы с Эдвардом говорили об этом в Лондоне. Я действительно желала иметь настоящую семью: мужа и ребенка, которому могла бы читать сказки, петь колыбельную и так украшать комнату.
- Здесь так красиво, - сказала Анжи. – Вероятно, я сама переберусь сюда, пока не родится ребенок.
- Я рада, что тебе понравилось, - проговорила я. – Мне уже пора. Скоро будет звонить Эдвард, - добавила я и попрощалась с Анжи, пообещав прийти в следующую субботу и дорисовать стену возле окна.

33 дня
Опять понедельник и опять нужно отправляться к своим ученикам. Мне понравилось преподавать в школе Форкса, это было намного лучше, чем в Чикаго. Здесь дети воспринимали меня серьезно. Вероятно, в этом была и заслуга Эдварда. Однажды, когда мы гуляли, он сказал, что сначала нужно заинтересовать детей, привлечь их внимание. Он говорил исходя из своего опыта в школе. Ведь я была послушным ребенком и интересовалась самими знаниями, меня не нужно было подталкивать к ним. Но таковы не все дети. Эдвард говорил, что сначала он оценивал преподавателя. Если его заинтересовал, а точнее заинтриговал его вид, к тому же если он еще и сказал какие-то умные вещи, Эдвард с удовольствием ходил на эти занятия. Я попробовала сделать то же самое. Вероятно, мои наряды привлекли внимание детей к тому, что я говорила. Строгие костюмы придавали мне больше солидности, в них я не казалась двадцатидвухлетней выпускницей университета, которая что-то хочет преподавать детям, которые всего-то на пять лет младше ее. Может поэтому чикагские ребята и не восприняли всерьез девушку в свитере и джинсах, с конским хвостом на голове, которая едва ли отличалась от них самих. Поэтому здесь я такой ошибки не допустила благодаря Эдварду.
А ведь я действительно очень изменилась благодаря Эдварду, подумала я, смотря в зеркало. Эта Белла казалась намного взрослее, ее глаза сверкали, а щеки покрывал легкий румянец. На смену вечному хвосту пришли элегантный пучок или распущенные волосы. Мешковатые свитера и джинсы сменились брючными костюмами и юбками пастельных и неярких тонов. На смену балеткам туфли на каблуках, поскольку Эдвард вылечил мою неуклюжесть. С тех пор как я вернулась из Лондона, то еще ни разу не споткнулась и не могла не радоваться этому. Впервые в жизни я ходила без синяков и ссадин, не ставила себя в неловкое положение, падая перед учениками.
- Всем доброе утро, - поздоровалась я, входя в класс. Оставив вещи на столе, я повернулась к ребятам. - Сегодня мы переходим к новому писателю. Это Шекспир и, конечно же, первой пьесой, которую мы будем изучать, станет «Ромео и Джульетта».
На моих губах появилась улыбка, когда я вспомнила, как возмущался Эдвард этой пьесой. Что ж, надеюсь, он поменял свое мнение о Ромео.
- Сначала мы посмотрим фильм, затем прочтем пьесу и вместе обсудим ее на занятиях. В конце изучения Шекспира напишем контрольную по его произведениям, - я подошла к стеллажу и достала кассету с фильмом. Это была старая постановка, одна из моих любимых. Надеюсь, ребятам понравится, - подумала я и поставила ее в проигрыватель. – Одерните шторы, пожалуйста.
Полтора часа мы наблюдали за перипетиями жизни Ромео и Джульетты, за их историей любви. Меня больше интересовали ученики, чем происходящее на экране. Девушки смотрели на экран, завороженные историей необычной любви, парни же скучали, только некоторые из них смотрели на экран. Конечно же, Джаспер и тут отличился. Он сидел, откинув голову на спинку кресла с закрытыми глазами, на его лице была вселенская скука. Мои губы растянулись в улыбке, когда я увидела это выражение. Нечто подобное я видела уже в театре. Как будто почувствовав мой взгляд, Джаспер открыл глаза и посмотрел на меня. Я не стала отворачиваться или скрывать улыбку, но все же выразительно посмотрела на экран. Он тяжело вздохнул, но все же стал смотреть пьесу. Когда фильм закончился, я остановила кассету и повернулась к классу.
- У кого какие чувства вызвала эта история? – спросила я.
- А какие чувства может вызвать обыкновенная мелодрама? – ответил парень, который больше смотрел на девушек, чем на экран. – Было до жути скучно. Такого в наше время не бывает.
- Не согласна, - возразила я. – А почему тебе не понравилась история?
- Потому что все это выдумка, сказка для девушек, которую использует любой парень, чтобы привлечь их внимание. Разговоры о вечной любви – это выдумка для них.
Я улыбнулась и покачала головой. Типично мальчишеское мнение.
- Кто-то думает иначе или все согласны? – спросила я и посмотрела на учеников. – Что, все согласны, что любви не существует? Что это выдумки для девчонок, чтобы привлечь их?
- Ромео не любил Джульетту, - услышала я с задней парты. – Не мог. Человек не способен увидеть кого-то однажды и полюбить на всю жизнь. Я согласен, что это могла быть страсть, увлечение, но не любовь. Он не был бы верен Джульетте никогда, - говорил Джаспер. – Он забыл о своих чувствах к Розалинде, едва увидев Джульетту. Он наплевал на свой долг перед семьей, пожелав девушку из семьи, с которой его семья враждовала. Он вел себя как мальчишка, из-за чего Джульетта и умерла. Я согласен, что она может и любила Ромео, но не он. Просто еще одна красивая девушка, которая была недосягаема для него. Которую он хотел заполучить.
Такие знакомые слова. Теперь я поняла, почему меня так тянуло к Джасперу. Он действительно напоминал мне Эдварда. Сейчас он казался мне намного старше шестнадцати лет. Мне казалось, что у него уже есть десятки лет опыта. Что он действительно знает, что такое истинная любовь и как это бывает, когда ты находишь свою половинку.
- Может быть ты и прав, - с улыбкой ответила я. – Ладно, ребята, увидимся на следующем уроке. Захватите книжку, мы будем читать в ролях. На сегодня все могут быть свободны, - я отпустила учеников и села за стол, заполняя журнал.
- Миссис Мейсен? – услышала я голос Джаспера.
- Да? – я оторвалась от журнала.
- Почему вы улыбнулись, когда я говорил о пьесе? Почему не стали спорить? Ведь это не общепринятое мнение о вечной любви, ярким примером которой и есть Ромео и Джульетта.
- Что ж, критиковать учеников, у которых есть свое собственное мнение о книжке непедагогично. Любое мнение имеет право на существование. А твое мне понравилось. Ты мыслишь не как шестнадцатилетний парень, который хочет, чтобы учитель отстал от него. Впрочем, такое мнение я уже слышала от своего мужа. Поэтому и улыбнулась. Он точно такого же мнения об этой пьесе.
Джаспер улыбнулся, в его золотистых глазах засверкали искры.
- До свидания, миссис Мейсен, - попрощался он.
- До свидания, Джаспер, - ответила я, когда он был у дверей.
С того момента наши отношения с Джаспером изменились. Он больше не смотрел на меня тем взглядом, полным тьмы. Я привыкла к скуке, которая отражалась на его лице, когда мы читали новое произведение. Но каждый раз мне было интересно его мнение. Оно всегда отличалось от мнений других, было более зрелым что ли. Все его контрольные и сочинения была написаны на отлично, но в этом я и не сомневалась. Этот парень был загадкой, которую я хотела разгадать. Но он не оставлял мне ни шанса, ни одной подсказки, которая смогла бы приоткрыть завесу этой тайны.