- Эдвард, а что это за врач? – спросила я после долгого томительного молчания в дороге, звенящей тишины, давящей на уши...
Мне хотелось говорить, просто разговаривать с ним о чем-то, обо всем, чтобы еще раз слышать его бархатный голос, найти в нем все хорошее, что, безусловно, было, но скрывалось так глубоко под маской кого-то другого, сурового, страшного...
- Врач как врач, – оторвался он от раздумий.
Последние несколько минут его лицо было каким-то напряженным, он то и дело прищуривался, глядя на дорогу или сжимал крепче руль, от чего тот практически хрустел. Мысли, которые я пыталась разглядеть в его глазах, явно не приносили ему удовольствия. А рука, накрывавшая мою больную, иногда напрягалась и как будто подрагивала.
- Скажи, - взмолилась я, - может, я знаю.
- Вряд ли.
- Я каждое лето проводила с Чарли в Форксе по несколько недель! И всякий раз не обходилось без травм. Да меня там вся больница знает!
Эдвард сощурился.
- И когда ты была в этом угрюмом месте в последний раз?
- Если не считать неудачную попытку переезда полтора года назад, то... Последние года три отец сам приезжал в Финикс. Я ненавижу этот климат.
Внезапно Эдвард побелел, если можно так сказать о том, кто и так имеет мертвенно-бледную кожу, и ударил по тормозам. Машина встала как вкопанная, и если бы не ремень безопасности, то я бы улетела прямо на асфальт, аккурат через лобовое стекло.
- Хватит уже рассказывать мне о себе! – вспылил он. – Чего ты добиваешься?
Парень резко отдернул свою руку от моей и спасительный холод перестал усмирять боль, и без того взбунтовавшуюся от резкого торможения.
- Извини, ты сам спросил, – я вжалась в сиденье.
Меня снова сковал страх, как это было в первые дни. Сердце заколотилось с тройной прытью, стремясь выпрыгнуть из груди, как будто это может спасти его. Он вампир, Белла, не стоит искать черную кошку в пустой темной комнате. Её там все равно нет.
Устроившись на сидении так, чтобы рука приносила как можно меньше беспокойства, я уставилась в окно. Снова эта унылая картина: сосны, сосны, сосны... темнота за ними. И лишь редкие кустарники разбавляют однообразную хвойную картину.
- Он живет там последние пару лет, – тихо произнес Эдвард. – Переехал совсем недавно, ты не можешь его знать.
Я удивилась, он говорил так, как будто последней выходки не было, как будто всего минуту назад на его месте был кто-то другой! Боясь спросить что-то еще, я молча кивнула и уставилась на свинцовые тучи, низко нависавшие над головой. Скоро начнется ливень, а значит, и без того унылая картина будет и вовсе невыносимой.
Боже, как же хочется открыть глаза и понять, что все это было сном, кошмаром, что нет никакого Эдварда, а я лежу в своей залитой солнцем комнате в домике на побережье... Где-то внизу заботливая мама пытается приготовить обед и по обыкновению путает сахар с солью...
Сердце как-то странно защемило, тоска охватила грудь и мешала дышать... А хочу ли я этого? Проснуться. Даже если все это сон...
- Он... тебе не стоит его бояться. Карлайл такой же, как я, но за всю свою жизнь не обидел ни одного человека, – продолжал тем временем Эдвард.
- Он тоже... вампир? – мне пришлось почти выдавить последнее слово.
- Да.
- И вампиры могут существовать, не обижая людей?
- Да. Это личное дело каждого!
- А почему ты так не хочешь? – я задала этот вопрос неосознанно. Казалось таким очевидным, что он со всей своей внутренней, скрытой в закромах сознания добротой, со всем хорошим, что я в нем увидела... А я была в себе уверена, потому что разница между троицей, похитившей меня, и Эдвардом была очевидной. Было странно, что он не живет, как этот неведомый мне врач.
Его глаза снова сощурились, зубы сжались, а по рулю на этот раз пошла трещина.
- Не твое дело, – он снова был зол.
- Извини, – опустила я нос, вероятно, испугавшись того, что он опять вспылит. Может, в нем и есть что-то хорошее, но пока что он был и есть вампир, пьющий человеческую кровь. И с этим лучше не шутить, если мне жизнь дорога... – А можно я просто спрошу?
И кто меня за язык тянет?
- Ну?
- А чем он заменяет кровь? Не голодным же жить!
Эдвард засмеялся, а потом ответил.
- Кровь животных вполне заменяет человеческую.
- И как я сама не догадалась... – пробурчала я и снова отвернулась к окну.
Сосны, сосны, сосны... Однообразно, скучно... Такой же была моя жизнь до недавнего времени... Была. Пока встреча с Эдвардом не поставила все с ног на голову. Оказалось, что дорога может быть любая мелочь, что плохое может быть хорошим, а хорошее плохим... Казалось бы, что страшного в красоте? Встреча с Лораном в аэропорту ответила на этот вопрос сполна. Может ли быть вампир добрым? Невероятно, но да! Ведь меня везут именно к такому, не говоря уже о том, что Эдвард сам, порой, возможно, неосознанно, но поступал не как злодей.
- Нам еще долго ехать? – набралась храбрости спросить я.
Он не отвечал, поэтому я осмелилась еще и взгляд на него поднять, что привело, конечно же, к тому, что наши глаза встретились... Темный омут, бездна... манящая, притягательная. И если бы не это выражение муки на его лице, то я уж точно бы сказала, что такой цвет глаз смотрится куда лучше. Но он голодал, это было видно. Голодал, но почему-то пытался устоять перед соблазном выпить мою кровь. Эта борьба в нем была настолько очевидна, что я даже боялась теперь сделать лишнее движение, лишний вдох... Нет, я не за свою жизнь боялась, я хотела сделать это легче для него...
- Минут десять, – наконец ответил он. – И тебе, наверное, стоит знать, что меня там не рады будут видеть, так что я оставлю тебя на пороге дома. Карлайл в помощи не откажет.
- Почему не рады? – попыталась узнать я. – Потому что если ты убьешь кого-то из людей, то у них будут проблемы?
Он усмехнулся.
- А ты догадливая! Но дело даже и не в этом... Я раньше жил с ними. А потом пошел своей дорогой.
Я уставилась на него, позабыв все правила приличия. Внезапно все мои представления о добром Эдварде, о хорошем вампире, который может и не обижать, рухнули. Вдруг я поняла, с кем имею дело, но... не поверила себе. Он был таким, а, значит, еще помнит. Он был таким, а значит, те положительные качества, что я вижу в нем, есть, просто они загнаны в угол. Он был таким, вот в чем, оказывается, дело!
Мысли, мысли, мысли... Словно назойливые насекомые лезли в голову и кружили перед глазами. Словно мотыльки, кружащие вокруг огонька, они не давали мне покоя, как не давала и больная рука.
- Эдвард, - решила я попытать счастья.
- Ну что еще? – раздраженно произнес он
- Ничего.
Не судьба. Его не понять... То он с большой охотой разговаривает со мной, то внезапно становится сам не свой, как будто боится, как будто резко меняется...
- Нет уж, говори.
- Не злись, пожалуйста, – тихо сказала я. – Но ты не мог бы положить руку обратно на мою, а то становится очень больно...
Он окинул меня взглядом и вздохнул. Его глаза сощурились, а рука поднялась над моей и на секунду зависла в воздухе... Борьба закончилась, и спасительный холод снова стал моим лучшим обезболивающим, моим наркотиком.
- Потерпи чуть-чуть, – пропел бархатный голос. – Думаю, Карлайл даст тебе что-нибудь, чтобы снять боль.
И в воздухе снова повисло молчание. Но не то томительное, что хочешь поскорей закончить; не то неловкое, что пытаешься прервать, сказав какую-нибудь наспех придуманную глупую фразу; а приятная, блаженная, сродни уединению, бархатная тишина.