Мертвой хваткой обнимая дочь, крепко прижимая ее к себе, я отказывалась ее отпускать. Я неконтролируемо рычала на каждого, кто дотрагивался до нее или пытался отодвинуть меня от дочери. Смотря прямо перед собой и вцепившись в Ренесме, снова и снова прокручивала в голове крики дочери, ее боль и мучения, отразившиеся на прекрасном лице. Я, не способная прекратить этот ужас, остановить мысленные пытки, переживала это снова и снова, и каждый раз мое сознание дополняло картину, показывая все больше новых деталей, акцентируя на них внимание. На каждой складочке, каждом микровыражении.

Мое тело было напряжено до предела: словно камень, я сидела на земле и не двигалась. Страх, парализовавший душу, не отпускал меня. Ужас, что я испытала, пока долгие минуты думала, что могу потерять самое ценное, что есть в моей жизни, сковал мое сердце. Часть своей семьи. Часть меня, часть Эдварда. Это было ни с чем несравнимо. Миг, когда перед твоими глазами рушится привычный тебе мир. Миг, когда с каждым болезненным стоном своего ребенка теряется часть тебя, с каждой пройденной секундой разлетаясь на молекулы и расщепляясь на атомы. Миг, который кажется тебе самым длинным этапом в твоей жизни. Миг, когда ты держишь на руках обмякшее тело своего ребенка, и только его бьющееся сердце удерживает тебя над пропастью бездны и тьмы. Миг, ставший для меня вечностью.

Я отчетливо понимала, что меня кто-то звал по имени, дергал за руки, но все это, казалось, происходило в иной реальности. Было раздражающим звуком на заднем фоне. Я не могла ничего с собой поделать, не могла заставить себя начать мыслить. Найти эти мысли в своей голове. Сложить их в слова, предложения, фразы. И ответить на зов. Это был замкнутый круг. Порочный, непрекращающийся, разрушающий. Я приходила через седьмой круг ада снова и снова, пока не услышала в своей голове голос, единственный голос, который мог вновь оживить меня.

«Мама».

Опустив голову вниз, я посмотрела на Ренесме. Она смотрела на меня своими большими, шоколадными глазами, без которых я не смогла бы прожить и секунды.

- Все хорошо, мама.

Ее голос был слаб и тих. И, словно морское эхо, он пронесся по воздуху.

Я не реагировала, продолжая молча смотреть на нее. На большие, по-детски чистые глаза, бледную кожу, ровные губы, бронзовые волосы. На вновь появившейся румянец на щеках. Моя. Она была моим продолжением. Смыслом нашей с Эдвардом любви. Когда любовь была смыслом нашей жизни. Замкнутый круг. Я бы не пережила, не смогла бы без дочери в этом или любом другом мире.

- Мама, я в порядке. Ты можешь отпустить меня.

Отпустить? Я еще сильнее вцепилась в нее, боясь хотя бы на секунду отпустить. Казалось, что стоит мне ослабить хватку, как она ускользнет из моих рук, словно песок, растает в ночи, как закатные лучи уходящего солнца.

- Больше никогда, - мой голос был не громче ветра, но метал, звучащий в нем, мог ранить любого, - никогда так не делай. Я не вынесу это.

«Все хорошо, мама. Прошу тебя, успокойся».

С силой она разомкнула мои объятия и, поднявшись, крепко обняла меня. Я, все еще находившаяся в оцепенении, прижала ее к себе, обнимая. И впервые за все это время я сделала глубокий вздох, чтобы заполнить легкие самым желанным ароматом - запахом собственного ребенка. Отстранившись от меня, Ренесме погладила меня по щеке и одарила широкой, чистой улыбкой, вернувшей мне разум и контроль над телом.

Когда, наконец, я осмотрела вокруг, то увидела четырех вампиров, которые не сводили с нас глаз. Я прямо посмотрела на Эдварда, но он смотрел не на меня, он смотрел на Ренесме. Повернувшись к дочери, я увидела, что и ее взгляд направлен в его глаза. В следующую секунду она медленно покачала головой, отрицая что-то, и, отпустив мою руку, сделала шаг к отцу. Приблизившись к нему, девочка обняла его, прижав голову к его груди. Эдвард крепко зажмурил глаза и обнял ее, растворяя в своих объятиях. Я смотрела на них, и, казалось, сердце готово было вновь ожить и с новой силой понестись вскачь от силы и интенсивности испытываемых мной эмоций. Я понимала весь ужас, который был нарисован на лице Эдварда. Впрочем, такое выражение лица было и у остальных членов семьи. Я сама прочувствовала его каждой клеточкой тела, всеми фибрами души. Страх пробрал меня до костей и держал в своей власти.

Я была спокойна за дочь, пока она была рядом с отцом. Настолько, насколько можно быть спокойной в данной ситуации. Но это позволило мне оценить всех находившихся здесь. Оглядев всех еще раз, я поняла, что нас стало больше на одного вампира.

- Карлайл? – удивленно произнесла я. – Как ты здесь оказался?

Он стоял рядом со мной, и, видимо, это его прикосновения я ощущала, пока пыталась вернуть контроль над телом и разумом. Доктор Каллен не сводил взгляд с Ренесме, но, услышав мое обращение, переключил все внимание на меня.

- Полчаса назад мне позвонила Элис и попросила срочно явиться. Я бросил все дела в больнице и пришел сразу же после звонка.

- Полчаса? – осторожно переспросила я. Я не понимала, как такое возможно. - Ренесме стало плохо минут пять назад.

- Белла, - тихо заговорил Карлайл. Как всегда серьезный и собранный он источал уверенность и доброту, - твоя… дочь была без сознания чуть больше двадцати минут.

Я была поражена этому заявлению, но от меня также не укрылось то, как он запнулся на слове дочь. Увидев мой взгляд, он поспешил пояснить: - Элис мне все рассказала, и я до сих пор пытаюсь осмыслить услышанное. Это удивительно.

Его глаза выражали крайнюю степень заинтересованности. В нем говорил доктор, его тяга к знаниям и ко всему неизведанному.

Я снова посмотрела на Эдварда и Ренесме, которая доверчиво прижималась к нему.

- Что с ней произошло? – тихо спросила я у Карлайла то, что волновало меня больше всего в данную минуту.

- Она потеряла сознание. Такое никогда не случалось раньше?

Все еще не отводя взгляда от дочери, я покачала головой.

- Я же сказала, дело не во мне, - прервала нас Ренесме, оторвавшись от отца. Все дело в тебе, а точнее в тебе-человеке. Я знаю это. Я чувствовала ее боль, как свою.

- Почему тогда я ничего не почувствовала? – удивленно спросила я. – Ведь она, это я.

Почему это отразилось на дочери, а не на мне? Это было несправедливо. Я бы с радостью приняла любую физическую боль, только бы оградить Ренесме от этого. Это было бы так несущественно в сравнении с тем, что пришлось пережить мне эмоционально, душевная боль была дикой и испепеляющей, парализующей тело и разум.

- Ты сильнее нас. Сильнее по всем параметрам. Твоя сущность намного устойчивей и выносливей, чем человеческая или даже моя. Ведь я только наполовину вампир. Боюсь, то, что испытала я, было всего лишь частью чего-то большего, через что прошла твоя человеческая сущность в этом мире. Нам нужно найти ее срочно и убедиться, что с тобой… с ней все хорошо.

- Если жива я, то, значит, жив и мой человеческий прототип, - сказала я.

- Карлайл, ты знаешь что-нибудь об этом? – спросил его, до этого молчаливый Эдвард.

- Это удивительно, - прервал нас Карлайл, - я никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным.

- Может кто-нибудь сможет нам помочь? – заговорила Элис, посматривая на Ренесме беспокойным взглядом. - Карлайл, у тебя много друзей по всему миру, может, кто и слышал о подобном.

- Я сомневаюсь, что вампиры молчали бы, если бы знали о таком явлении. Слухами, как известно, земля полна, а такое не осталось бы незамеченным. И я еще не решил, что безумнее: ребенок от вампира и человека или перемещения во времени, – скрестив руки на груди, сказал Эммет.

- Но мы должны попытаться, Эммет, - Элис хмуро посмотрела на брата.

- Это привлечет к нам внимание, - задумчиво произнес Эдвард, одной рукой привлекая к себе Ренесме, все еще неуверенно, словно не до конца решив, имеет он на это право или нет. Но Ренесме разрушила его скитания, прильнув к груди отца спиной, ища в родных объятиях защиту и покой. – Всем станет интересно, почему Каллены интересуются о перемещениях во времени. И этот слух непременно дойдет до Вольтури. Мы все знаем, что они пристально следят за нашей жизнью и такое известие не обойдут стороной. Вольтури не должны узнать о Белле и Ренесме, в противном случае это приведет к катастрофе, к непоправимым последствиям. Аро не упустит такую жилу.

Я вспомнила историю семидесятилетней давности. Когда наша семья и друзья столкнулись с Вольтури из-за Ренесме. И я понимала, что и в этот раз Вольтури не останутся в стороне.

- Эдвард прав, если Вольтури прознают, они…

Меня перебил звонок мобильного телефона, оглушивший пространство вокруг. Мы все посмотрели на Доктора Каллена.

Извинившись, Карлайл ответил: - Доктор Каллена слушает.

- Доктор Каллен, вам следует срочно явиться в больницу. Привезли девушку семнадцати лет. Она впала в кому, причины пока не ясны. Отец нашел ее дома без сознания.

Услышав ответ сотрудницы на том конце, мы все замерли, оглушенные догадками. Это не могло быть совпадением.

- Как зовут девушку? – нахмурившись, спросил Карлайл, быстро взглянув на меня.

- Изабелла Свон.

Карлайл положил трубку, заверив женщину на проводе, что явиться в больницу. Но вокруг стояла тишина. Никто не решается сказать хоть слово, находясь в оцепенении.

Наконец, Карлайл заговорил, смерив всех нас спокойным, профессиональным взглядом доктора.

- Мне нужно в больницу, вы слышали, что произошло. Я позвоню, когда что-нибудь станет известно об ее состоянии и самочувствии.

Я неуверенно кивнула, и Карлайл сорвался с места, направляясь обратно в больницу.

Кома. Моя человеческая сущность впала в кому. И в этот момент ко мне приходит полное осознание всего, что говорила мне Несси. Мы разрушаем друг друга, уничтожаем, и это нельзя остановить, нельзя обратить или излечить, пока я здесь. Моя дочь… это убьет и ее. С понимание этого что-то внутри меня рушится, душит, стискивая горло в тиски, несмотря на то, что мне не нужно дышать. Липкое, холодное чувство, тягучее, как мед, наполняет меня, заполняет мои легкие и замедляет мысли. Страх. Он въелся в мое сознание стальными прутьями, проник в легкие, захватил мысли. Я пахла им, вдыхала его. Он заполнял воздух и пространство вокруг. Все еще свежие воспоминания о страданиях дочери, о ее криках снова заполнили меня, вгоняя в отчаяние. Я не знала, что можно сделать и как нам выбраться из смертельной ситуации, как сдвинуть положение с безысходности и не перешагнуть точку не возврата. Полная фрустрация.

Молча я подошла к Ренесме, все еще находившейся в объятиях отца, и обняла ее и Эдварда, крепко прижав к себе их обоих. Эдвард глубоко вздохнул и прежде, чем я смогла что-либо прочесть в его глазах, закрыл их, сделав глубокий вздох. Эммет и Элис молчали, не зная, что сказать, не смея потревожить нас. Я перевела свой взор на дочь. Ренесме смотрела на меня тревожным взглядом. Я бы смогла пережить тот факт, что меня не станет, но понимание, что вместе со мной исчезнет и моя дочь, меня просто убивало, скручивая все внутренности в болезненном спазме.

- Я знаю, что делать, - тихо прошептала дочь в мою шею.

Я замерла, как и вся семья, прислушиваясь к Ренесме.

Взяв дочь за плечи, я отодвинула ее от себя, чтобы заглянуть в ее глаза.

Она смотрела на меня решительно, немного нахмурив лоб и поджав губы. Медленно, но верно меня заполняла надежда, пробираясь сквозь мрак и сумрак, поселившийся в моей душе за последний час. Не смея позволять ложной надежде добраться до моего сердца, я заговорила: - Что, Ренесме? Что ты придумала?

Она молчала, задумчиво смотря на меня, размышляя о своем. Я видела, как туманятся ее глаза. Немного встряхнув дочь, я вновь повторила свой вопрос.

Несси встрепенулась и, в следующую секунду уже осознанно посмотрев на меня, заговорила, отойдя от Эдварда так, чтобы могла видеть нас всех.

- Даниэль. Мы должны найти его в этом времени. Он должен нам помочь.

Я застыла от открывшегося шанса. Это был выход.

- Ты знаешь, где он жил в этом времени?

- Да, он рассказывал мне о своей жизни.

Несси замолчала на секунду, всего на секунду, но потом продолжила: - Его обратила вампира-кочевник, встретившаяся ему на пути в лесу, когда он в двадцать пять лет покинул свой дом и город, решив сбежать от общества и побыть наедине с природой. Она хотела забрать его с собой, предложила ему свою кампанию, обещая всему научить и помочь обуздать жажду, обещая унять раздирающую боль в горле. Когда Даниэль понял, во что он превратился и осознал, сколько невинных жизней ему придется забирать каждый год, всю свою бессмертную жизнь, чтобы прокормиться, Даниэль отказался от ее предложения и ушел глубоко в леса подальше от людей и цивилизация. Его мучила жажда, заставляя все разумные мысли покинуть голову и думать только об одном - как унять боль в горле, в которое словно влили раскаленный металл. Не сдержавшись, инстинктивно он напал на попавшегося ему на пути медведя и, обескровив его, понял, что может жить, не убивая людей. Так он научился управлять своей жаждой, обуздал ее. Построил себе домик глубоко в лесу и жил в нем до самого момента, как шестьдесят лет спустя не услышал от встретившихся ему вампирах обо мне. Получеловеке-полувампире. И захотел увидеть меня собственными глазами, чтобы поверить в чудо, лицезреть невозможное.

- Это замечательно! – встрепенувшись, сказала Элис, от переполняемых ее эмоций, она не могла скрыть возбужденность в голосе и скрыть улыбку.

- Вы можете вернуться в свой мир, - подхватил ее Эммет.

И молчали только мы с Эдвардом. Эдвард, потому что еще не до конца справился с собой, а я - потому что видела, что дочь что-то не договаривает. Она смотрела в мои глаза, а я просто ждала, когда она сама решится.

- Есть одна проблема, - тихо продолжила Несси.

Элис сразу стихла и повернулась к нам.

- Какая? – контролируя свой голос, спросила я.

- Даниэль обнаружит свой дар только спустя двадцать лет с этого времени.

Элис замолчала, снова направив все свое внимание на Ренесме, а я не знала, как на это реагировать.

- Он обнаружит его, когда на охоте окажется слишком рядом с лагерем туристов и почует маленькую девочку. Даниэль не сумеет справиться с собой, будучи полностью охваченный инстинктами и убьет ее. Но после, придя в себя и осознав, что наделал, впадет в отчаяние и начнет сходить сума, желая больше всего на свете вернуть все время вспять и не совершать хладнокровное убийство. Тогда, под действием сильных, неконтролируемых эмоций он активировал свой дар. Его перекинуло назад, в прошлое, и он смог все понять и исправить.

Я переваривала сказанное дочерью, когда заговорил Эдвард.

- Это не мешает нам попробовать поговорить с ним.

- Возможно, вы пробудите в нем его дар, если расскажете ему о нем? – сказала Элис.

Я продолжала смотреть на Ренесме, пристально вглядываясь в ее глаза и замечая, что они теряют свое былую яркость и тускнеют, словно из нее уходит жизнь. Я сильнее вцепилась в дочь, испугавшись своих мыслей, и секунду спустя озвучила единственную важную на тот момент мысль: - У нас нет выбора.

____________________________________________

Ну, во-первых, хочу сказать большое спасибо своей бете - Furiae. Вот кого действительно нужно поблагодарить за работу.

Во-вторых, хочу поздравить нас с переездом в альтернативу. Это все же произошло. Размер фф давно вышел за рамки мини.

И, в-третьих, со своими мыслями делимся Здесь. Вы же не думаете, что на этом история закончится? Нет, все только начинается))