Рената

- Эхе-хе-хе, грехи наши тяжкие... - госпожа Теофания, раззявив широкую пасть с щербатыми зубами, зевнула глубоко и сладко. В широкой ее глотке что-то булькнуло.
Рената подвинулась ближе, наблюдала, как она осторожно вынимает из кошеля что-то, завернутое в тонкую ткань.
- Ну-те-с, посмотрим... посмотрим... - бормотала госпожа Теофания, а толстые пальцы ее удивительно живо разворачивали маленький сверток, - посмотрим... Как сеньора Бонатти оценивает своего супруга, ну-ка...
На мягкой ладони лежал перстень. Теофания ловко перехватила его двумя пальцами и поднесла к свече. Голубоватые грани искусно ограненного камня отбрасывали легкие блики. Теофания вертела его и так, и эдак, попробовали натянуть на мизинец, но кольцо было слишком узким. Хмыкнув, она достала из потайного ящика шкатулку для драгоценностей, по размеру тянущую на небольшой ящик, и кинула его туда. К собратьям.
Рената с завистью наблюдала за ней. Определенно, оно так подойдет к ее глазам... И почему так: одним — все, другим — ничего? Нет, ее тоже нашли не под забором, и она достойна куда большего, чем эта толстая жаба Теофания ей дает. Конечно, и у нее, Ренаты Спера, есть кое-что на черный день, но всегда хочется большего, тем более что на тот свет, куда госпоже Теофании ди Адамо давно пора, та ничего не заберет. Она-то не заберет, но наследники... Ее истеричка-дочь давно косо смотрит на Ренату, что-то нашептывает матушке. Но счастье пока на стороне Ренаты — она знает, как нужна Теофании.
Госпожа Теофания прихорашивалась перед большим, в рост, зеркалом в дорогой тяжелой раме, приглаживала туго заколотые, волосок к волоску, косы, собранные на затылке в тяжелый узел. По легкому движению ее руки Рената подхватила со стола драгоценное ожерелье и, пристроив его на необъятной шее женщины, возилась с тугим замком.
Эх, сомкнуть бы сейчас ладони на этой жирной шее... Но нельзя. Как ни противно Ренате, а она должна прислуживать и улыбаться. И ждать своего часа. В том, что он непременно придет, Рената не сомневалась.
Госпожа Теофания разглаживает щеки, поправляет под могучими подбородками ожерелье с большими каменьями. Рената из последних сил старается остаться серьезной, наблюдая, как хозяйка укладывает первый подбородок на второй, а второй на грудь, вздыхая, что ожерелье недостаточно длинно. Это не ожерелье коротко, это могучие телеса не соответствуют. В принципе, госпожа Теофания неплохая и не жадная и делится всегда. Рената непроизвольно колупнула большим пальцем перстенек на безымянном — подарок одной почтенной матроны из Палермо. До печенок надоел ей супруг, слишком старый и склочный, но здоровый, как лев, и грозившийся пережить вторую супругу так же, как пережил первую, которая тоже была порядочно моложе его.
Почтенный сеньор, как положено, поболел и умер. Матрона порыдала и принялась крутить с молодым любовником в открытую. Ну, дурища!.. Совсем мозгов нет. Нет бы выждать хоть для приличия. Власти заинтересовались, взяли молодуху в оборот. И не пытали даже, что самое интересное, а просто показали инструменты. И матрона от испуга скончалась. Ну и слава богу, а то потянулась бы ниточка, чего доброго, вышли бы на Теофанию. Госпожа-то откупится, да и богатых покровителей у нее не счесть, благо в молодости была она, говорят, ослепительно хороша, а вот Ренате не поздоровится однозначно. Повесят все на нее, все смерти, которые на их и не на их совести. А это костер, к гадалке не ходи! Ну, или в лучшем случае, пожизненное заключение. Не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу...
Рената девушка умная, и именно поэтому старается казаться прелестной дурочкой. Думала же хозяйка до недавнего времени, что Рената не знает о содержимом бутылочек и шкатулочек, за которыми самолично приходят богатые сеньоры. Она ведь считала, будто Рената свято уверена, что в них отвары для улучшения работы желудка и смеси для отпугивания клопов.
Нет, хозяйка промышляет и этим тоже, что вполне легально и уважаемо, только вот основной заработок, позволяющий наполнять шкатулку драгоценностями, у нее совсем другой. Будем говорить прямо: госпожа Теофания ди Адамо – отравительница. Именно к ней знающие люди обращаются, чтобы она помогла разрешить им всяческие вопросы. О, госпожа Теофания достигла высот в своем деле!.. Она не просто травит своих клиентов крысиным ядом, а делает это весьма изощренно. Яды ее действуют не сразу, не мгновенно, а медленно и постепенно. Недаром же никто никогда не подумает, что тот или иной уважаемый господин отошел в мир иной не по божьей воле, а благодаря веселушке Теофании ди Адамо.
Не то чтобы Теофании некому передать свои дела. Все три дочери госпожи заняты делами весьма сомнительного свойства: одна из них гадалка, другая торгует приворотным зельем и, как думается Ренате, не только им, третья приглашает на дом молоденьких девочек и почтенных сеньоров. Но дочерей жалко, а за Ренату некому заступиться в случае чего.
Рената всегда удивляется, как истовая католичка госпожа Теофания ухитряется заниматься таким богопротивным делом. Или она думает, что щедрые пожертвования помогут ей без проблем попасть на небеса? Сама Рената куда более практична. Жертвовать ей особо нечего, не до жиру. Она как мышка, которая тащит все в норку: заниматься всю жизнь таким промыслом, рискуя быть пойманной, она не собирается. Вот накопит побольше, и хватит. Да и молиться богу о прощении, когда на тебе столько грехов, — сомнительное удовольствие. Уж лучше, как она и делает, молиться дьяволу — коль суждено попасть ей в ад, так к начальству поближе.
Если откладывать только то, что дает ей Теофания, вовек не накопишь. Поэтому Рената подрабатывает другим ремеслом. А что, работа не хуже других, она же не с солдатскими обозами кочует. Может сама выбрать, кого пригласить к себе. Она не связывается со швалью подзаборной, она строит глазки, и весьма успешно, солидным господам. Госпожа Теофания в курсе. Если уж быть честной, она сама по молодости не брезговала такими вещами, а это не просто деньги и удовольствие, порой весьма сомнительное, это, прежде всего, связи. Ренате пока везет. Она не обладает выдающейся красотой, но есть в ней что-то такое, некая изюминка, на которую клюют только те, кто ей нужен. А она разборчива, и весьма. И уж коль она подрабатывает своим телом, хочет она видеть рядом непременно молодых и стройных. Такой вот пунктик у нее. И, что удивительно, интерес, как правило, бывает взаимным. Не любит Рената старых толстяков, и они ее не замечают. Вот и славно.
Госпожа Теофания, наконец, налюбовалась на себя, красавицу, заговорщически подмигнула Ренате и отбыла. Ну надо же! Девушка не перестает удивляться, кто клюнет на такую гору сала? Однако, как она слышала, на приемах Теофания блистает. Чудны дела твои, господи...
Отбыла, и слава богу. Теперь до утра ее не будет. Рената давно подобрала ключик к ларцу с драгоценностями и потихоньку инспектирует его. Много не берет, так, по мелочи: то неприметный перстенек, то пару монет с изображением гордого профиля, то мелкий камушек. А что? Имеет право, ведь она знает, чем занимается хозяйка, но молчит. А за молчание хозяйка просто обязана ей платить.
Основные рецепты старуха держит в тайне. И правильно, она, Рената, тоже бы так делала. Рената не торопится: рано или поздно Теофания поделится ими с нею — она девушка не болтливая, дело свое знает хорошо. А пока не делится, Рената сама потихоньку создает свой призовой фонд — она давно подобрала ключ и в ту кладовую, где Теофания смешивает, выпаривает, толчет и возгоняет свои препараты. Всего-то один только раз хозяйка проявила неосторожность, и ключ попал в руки девушки. Одного раза достаточно, и теперь она имеет доступ ко всему, что там есть.
Просто мышьяк как таковой не интересует ее — это банально, и симптомы отравления хорошо известны докторам. Вот его производные, которые хозяйка наловчилась изготовлять, другое дело. Рената отливает по капелькам, отсыпает по крошечкам. И все это — только ее. И ни с кем не надо делиться!
Денежки уже потекли. Пусть ручеек еще хил и прерывист, но тем не менее. Одно только тревожит ее: если хозяйка узнает, ей, Ренате, не жить. Поэтому надо соблюсти пропорцию: не уморить хозяйку раньше времени (а именно это она и собирается сделать когда-нибудь), не попасться самой и скрыть от старухи, чем она занимается в свободное от работы и подработки время. Как-то так. Покойная матушка всегда считала ее беспринципной. На самом деле она очень принципиальная, и главный ее принцип: все средства хороши, если в деле есть свой интерес.
Рената заглядывает в ларец, вертит последний перстенек, примеряет. Он как раз ей, сидит на пальце идеально. Рената, отставив руку, разглядывает его, вертя из стороны в сторону. Красота какая! Какой необычный! Эх, сколько ему еще здесь лежать... Хозяйка тут же заметит пропажу и еще, чего доброго, обвинит служанку. Найти-то у нее в вещах она не найдет — Рената ничего не хранит здесь, а вот что-нибудь скверное с ней сделать вполне может. У госпожи длинные руки.
Девушка вздыхает, кладет перстень обратно. Прикидывает себе на шею колье, заглядывается в зеркало. Как несправедливо все!..
За окном совсем темно. Хозяйка отбыла, пора и ей отправляться. Рената не часто, но посещает черную мессу. Она сама не верит ни в бога, ни в черта, слишком много смертей прошло через ее руки, чтобы это могло остаться безнаказанным, но все равно ходит туда так же, как на обычную церковную службу. На всякий случай.
Не успевает она выйти на улицу, как навстречу ей от стены соседнего дома отделяется фигура. Монах в черном плаще, лицо скрыто капюшоном. Почему-то в горле сразу пересыхает. Девушка останавливается, чувствуя, как в животе сворачивается тугой узел. Добропорядочные горожане не шастают по ночам. Рената скребет разом ослабевшими пальцами по запертым ею же воротам. Фигура в черном приближается. Не выдержав, девушка кидается прочь, бежит, не чуя под собой ног. Показалось, что ли?.. В узкой улочке темно и тихо, и ее обостренный слух слышит только свои собственные частые шаги и тяжелое дыхание. Ни звука, ни постороннего шороха. Она останавливается, подавляя нервный смешок. Конечно, показалось. С тех пор, как она работает у Теофилы, она всего боится. Ну ничего...
Она переводит дыхание и шагает дальше. Еще несколько домов... На плечо ложится каменная рука. Рената пытается кричать, но что-то ледяное закрывает ей рот. Она трепыхается, стараясь высвободиться.
- Моя дорогая отравительница, - слышит она чарующе-прекрасный голос. - Вот мы и встретились. - Неизвестный за спиной усмехается. - Ты же взывала ко мне. Я пришел.
Сильные руки поворачивают Ренату кругом. Тот самый монах в черном плаще. Только теперь он откинул его с головы, и девушка отчетливо видит, что глаза его налиты красным, как два рубина.
- Знаешь меня? - спрашивает он.
- Ты пришел... - произносил Рената. - Неужели это правда?
Незнакомец хохочет. Просмеявшись, спрашивает, ни к кому не обращаясь:
- Неужели в этой стране есть хоть кто-то, кто ставит под сомнение существование бога или дьявола? Ты удивила меня, девочка.
Рената смотрит, не отрываясь, в дьявольские глаза. Кто он такой? Чего хочет от нее?
- Хорошо, что ты вышла сама, - говорит между тем незнакомец. - Сейчас твою старую знакомую, Теофанию ди Адамо, допрашивают в инквизиции. Попалась-таки старая чертовка. И я больше чем уверен, что утром придут за тобой. Ты же не хочешь на костер?
Девушка качает головой. Кто бы он ни был, если он прав, она не хочет. А он наверняка прав, уж очень много он знает. Кто бы он ни был, пусть даже дьявол, она пойдет за ним.
- Расслабься... - звучит над ухом. Ледяные пальцы гладят ее напряженные плечи. Девушка закрывает глаза...