Название: Ая

Категория: Авторские истории. Собственные произведения
Бета: +
Жанр: фантастика, философские размышлизмы
Рейтинг: R
Саммари: Голова кружилась, комната словно покачивалась. Потому она не торопилась. Задержалась у зеркала, чтобы собрать в хвост длинные светлые волосы. Она иногда задумывалась, почему у неё волосы такого необычного цвета — пепельно-серебристого.
В кого? У отца и мамы были русые и каштановые.
Вот глаза просто голубые, но как она ни пыталась вспомнить, какого цвета глаза у родителей, не получалось. Ая раз за разом прокручивала воспоминания, но именно этого и не могла поймать. Усилием воли она заставила себя прекратить. Потому что внезапно показалось, что от многократных попыток картинки, бережно хранившиеся в памяти, словно стёрлись, потускнели…

---

5 ноября 2089

Мечты сбываются! Ему предложили работу, о которой можно было только мечтать — участие в проекте «Панацея», а это было одной из самых амбициозных научных инициатив последних десятилетий.
Ниен посмотрел вверх, хищная птица кружила над обочиной: коршун высматривал свою добычу, прячьтесь мыши и зайцы. А ведь и прятались, наверное.
Последняя охота — и в путь, в теплых краях этой хищной птице будет, чем прокормиться.
Воздух был звонким и прозрачным, каким бывает перед первыми заморозками.
Жизнь начинала прорастать на пока ещё бархатисто-черных полях под озимыми.
Люди научились быстро растить любое живое существо или растение в воде ещё пятьдесят лет назад.
Но постепенно вернулись к традиционной системе земледелия.
Будущее, которое писатели и сценаристы расписывали в мрачных красках, оказалось идеальным. Начав заселять космос, люди почувствовали себя свободнее и на Земле. Никакого загрязнения атмосферы или водоёмов, очистные сооружения уже давно не пропускали ни грамма токсичных отходов. А мусор уже много десятилетий распылялся на молекулярном уровне и превращался в нужные предметы.
Легкая улыбка играла у него на губах. Если бы счастье можно было потрогать и вдохнуть, то Ниен был уверен, что знал бы, каково это состояние на вкус и на ощупь.
Почти пустая трасса широкой лентой убегала за горизонт. В эпоху сверхзвуковых скоростей электромобиль был не самым популярным средством передвижения.
А ему нравился такой способ передвижения.
Он просто старомоден. И не видел в этом проблемы.
Именно так он чувствовал скорость. Простор вокруг.


«…просим сохранять спокойствие. Для решения проблемы Всемирным Министерством Здравоохранения уже создан специальный комитет…»
Так, что он пропустил? Ниен нахмурился, передал управление автопилоту. Давно можно было так и сделать, чтобы самому не следить за дорогой. Но он как раз получал удовольствие от вождения и предпочитал все держать под контролем.
Сейчас же его волновало только что произошло и где.
Нетерпеливо Ниен перевел бегунок передатчика на пятнадцать минут назад.
«…в Астраханской области на карантине находятся несколько пациентов, в числе симптомов головокружение, жалобы на потерю концентрации внимания и координации движений. Врачи уже проводят все необходимые исследования, а власти напоминают о важности сохранения спокойствия…»
Ниен кивнул, мысленно соглашаясь. Паника может привести к гор-р-раздо большим потерям, чем это самое непонятное недомогание.


6 ноября 2089

Он читал записи наблюдений, убористо заполнявших тетрадь внушительных размеров. А также идеи, гипотезы и просто мысли на полях.
Странно. Насколько проще всё это вести в Q-споте.
Но Тамис Орто был оригинален в своей старомодности. Он уже ему нравился.
Где он сейчас?
Марисса Ленски была немногословна: «Доктор Орто предпочел другой, не менее инновационный проект».
Всё.
А ведь Орто был гениален, и во многом проект «Панацея» был его заслугой.
Каждому изделию был присвоен свой код.
Первой стала Ая. Второй — Бия. «В» было решено пропустить, и третьей стала Гея. Забавно, что если вспомнить мифологию, то Гея — Земля, мать и кормилица богов и людей. Тут же Гея ещё в стадии формирования органов. Люди — родители Геи? Что-то в этом было…
Параллельно шли работы над изделиями мужского пола. Что и как проходило там, можно было только догадываться.
Но Ниен не стал. Он был не любопытен. Тем более что это качество, как оказалось, было одним из определяющих при отборе персонала в данный проект.
Одно из более чем тысячи других качеств.
И он, Ниен Дори, прошел все тесты!
Минутку самолюбования он всё-таки заслужил…


— Доктор Дори, надеюсь, что вы смогли разобраться в записях доктора Орто? Понимаю, что это не так просто. Никогда не одобряла всю эту креативность и странности Тамиса. Видите ли, его записи в тетради «помогали ему систематизировать мысли». А кто как потом в этом разберется, его абсолютно не волновало!
Ниен пожал плечами, не разделяя возмущение мисс Ленски.
— Я уже во всём разобрался и перенес на рабочий Q-спот все данные наблюдений. Которых, кстати, оказалось не так много, если учитывать конкретику. Ведь первому изделию всего четыре месяца. А Бия сейчас в стадии новорожденной. Более того, я так же перенес в вирт и все теоретические выкладки доктора Орто. На тот случай, если это может пригодиться.
— Да вы для нас просто находка! — Его руководительница заметно расслабилась. Откинувшись на спинку кресла, она посмотрела на него с улыбкой. Для Ниена стало неожиданностью, что напротив него сидела привлекательная женщина. До этого было ощущение, что он общался с программой, а не живым человеком.
Все та же идеальная причёска и столь же идеальный костюм, на котором ни пылинки не могло оказаться. Если бы они, конечно, вдруг откуда-то взялись в стерильном помещении.
— Вы мне льстите, мисс Ленски, но все равно приятно.
Его ответная улыбка и ощущение, что они действительно делают общее дело.
Это было неожиданное чувство.
А дальше ему предстояло, если можно это так назвать, «посвящение»: доктор Ниен Дори вы в команде! И официально допущены к участию в проекте «Панацея».
С понедельника.


10 ноября 2089

Он стоял у стекла бокса Аи — первого изделия. Его первый «рабочий» проект.
В данный момент там находилось две девушки. Второй была доктор Эмили Райз.
Ниен уже знал, что Эмили была неприлично молода для столь солидного звания, ей было всего лишь семнадцать, но именно она имела полное право называться доктором наук.
Сам Ниен пока имел уровень бакалавра, хотя тут к нему, как и к ещё почти сотне ученых, обращались «доктор».
Ближайший год он планировал заполнить практикой тут, в корпорации «Кенкоу».
Следующей в его плане стояла степень магистра и, возможно, в будущем…
В это время доктор Райз закончила свои записи, попрощалась с Аей и вышла. Прикрыв дверь бокса, поздоровалась с ним и поспешила по коридору.
«Какая вежливая девушка, там «до свидания», мне — «здравствуйте».
А теперь Ниену предстояло приступить к своим обязанностям: записать данные, которые впервые предстоит измерить уже ему самому: температуру тела, давление, пульс и многое другое.
Ая была светлой. До странности. Светлые волосы до пояса, светлая кожа.
Девушка, словно сотканная из солнечного света. Хотя как раз солнечного света и не было в боксе. Да и весь исследовательский центр уходил на много метров под землю.
Потому лишь мягкий свет светильников и рассеянный — от фальш-окна. Людям, по исследованиям психологов, оказалось так психологически комфортнее, чем в замкнутом пространстве.
— Ая, день добрый, меня зовут Ниен. Ниен Дори.
Девушка поднялась ему навстречу, протянула руку для рукопожатия и улыбнулась.
Вот что ещё было у неё светлым, так это глаза. Такие ясные и голубые, что казались прозрачными. И неожиданно открытый взгляд.
Говорят, некоторых людей можно читать как книгу. Это как раз тот случай.
Хотя сам он считал, что немного хитрости и скрытности очень помогает по жизни.


17 ноября 2089

Новая неделя началась для Ниена с осознания, что именно у него есть шанс быть частью того, что войдет в историю. Звучит, конечно, как-то очень пафосно, но по сути же верно.
Пусть он тут всего несколько дней, чувство причастности к чему-то важному уже наполняло его до краев. Это давало сил сделать как можно больше.
Время на сон и еду казались расточительством.
Неожиданностью стало то, как легко давалось общение с Аей: ей было интересно всё, что он рассказывал. И она так живо делилась своими мыслями и чувствами.
Ниен был обескуражен. Дни наполнялись иначе, словно вместо постоянной ваты в креманке ему вдруг предложили кисло-сладкий ягодный фреш. С пломбиром.
Люди все больше сосредотачивались на себе. Большая часть населения уже отметила столетний юбилей, и непосредственность, как и открытые эмоции, терялись из повседневного общения.
Зачастую ответы на какие-то её простые вопросы Ниена сбивали с заданного алгоритма действий. И он сам не замечал, что задумывался о совершенно не относящихся к его работе вещах.
Она спросила о его планах на Новый год и Рождество…
Наверное, ей хотелось бы, чтобы её праздник был похож на сказку. Которой у неё никогда не было.
Хотя Ая и рассказывала, как отмечала праздники — с родителями, с друзьями, но Ниен знал, что это записи воспоминаний.
Потому он постарался вспомнить побольше своих моментов про праздники.
Для неё.
И, как оказалось, для себя самого.


18 ноября 2089

В проекте «Панацея» было задействовано более ста ученых.
Его задачей был сбор данных, тут требовались лишь тщательность и собранность.
И это было по душе Ниену.
Психологическое тестирование при приеме сюда проходило на уровне лоботомии, о кандидатах знали больше, чем они сами о себе.
Но задачей большинства ученых тут были болезни. Точнее — лекарство от них.
Первой на очереди была одна из немногих, оставшихся неизлечимой — грипп.
Несмотря на бесчисленное количество антибиотиков и призывы к вакцинации, этот вирус бесконечно, всё более изощренно мутировал и продолжал убивать. Более того, в новом настоящем он стал невосприимчив ко всему, чем его лечили.
Люди оказались бессильны перед невидимым агрессором.
Разве что изолировать больных стали гораздо жестче. Но совсем избавиться от вируса пока было в планах. В планах корпорации «Кэнкоу».
Было разработано новое лекарство, а старт программы запланировали на понедельник.
Странно, что доктор Орто ни разу не заехал, неужели ему неинтересно, как тут?
Ниену было интересно всё: он скрупулезно фиксировал данные и готов был перепроверить каждый показатель.
Не только Аи, конечно.
Так же тщательно Ниен собирал данные и о состоянии двух других изделий.
Гея пока выглядела как сгусток кровеносных сосудов под слюдянистой прозрачной оболочкой, и это было настолько неожиданно и шокирующе, что завораживало.
Но он старался не задерживаться рядом. Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы зафиксировать все показатели. И всё.
Бия за стеклом была идеальна, как эбеновая статуэтка. Свет датчиков бликовал на тёмной коже. И лишь мерное дыхание выдавало то, что в физрастворе находилось живое существо.
Уже через неделю планировалось рождение техническое, когда она начнет дышать самостоятельно.
А ещё через неделю окончательно сформируются нейронные связи, и в мозг изделия будет загружено всё, что необходимо. Тут была и достаточно сжатая информация об окружающем мире, основы наук, воспоминания о родителях, одноклассниках, все уже было подготовлено командой специалистов.
Считалось, что так изделия будут больше похожи на людей.


Мисс Ленски вызвала его в свой кабинет вечером во вторник.
«Доктор Дори, будьте готовы к изменению в самочувствии первого изделия. Двадцатого начинаем заражение».
Это, конечно, было ожидаемо.
Но казалось крайне не вовремя. Что было странным, ведь этот этап планировался. И давно.
Грустная ирония — достаточно одной инъекции, чтобы заразить человека, который был лучше всех на планете защищен от любой бактерии или вируса. А учитывая, что в таких стерильных условиях Ае негде было подхватить хоть какую-то инфекцию, то её иммунная система была совершенно не тренирована для борьбы с каким-либо вирусом, тем более — с гриппом.
Для этого надо было бы иметь опыт выздоровления.
Ниен записал все показатели и, лишь дописав последнее слово, понял, что не хотел уходить. Ни к Бие, ни к Гее он не опаздывал, а вот провести немного больше времени с Аей мог не успеть.
Он стиснул спот в руках, придумывая, что бы спросить, и ничего умнее не изобрел, кроме:
— Ты не боишься?
Ая неожиданно усмехнулась и пожала плечами.
— А смысл? Знаешь… Мисс Ленски, когда закончила собеседование, пожала мне руку и сказала: «Вы нам идеально подходите! Можно сказать, вы просто созданы для этого исследования…»
Ниен поперхнулся.
— Да уж. Успокоила.
Про себя же подумал, что и правда — точнее не скажешь.
Вслух же попросил:
— Ая, расскажи что-нибудь?
Девушка сначала удивленно посмотрела на него, но потом задумалась.
— Ниен, а у тебя есть другие предложения? Более перспективные?
Вопрос озадачил. Он слишком проникся этим проектом, значимостью поставленной задачи; собственной необходимостью именно тут, потому что никто не справится лучше…
И чтобы он все это оставил?
Точно нет!
Именно так он и ответил Ае.
Она посмотрела в сторону, казалось, даже всхлипнула.
— Понимаешь, я была уверена, что и доктор Тамис ответил бы так же. Задай я этот вопрос ему. Но он ушел. И даже не сказал «До свидания»! Просто исчез. Я волнуюсь… потому что это не похоже на него! — Она понизила голос и чуть ли не шепотом договорила: — Я так хорошо помню, какой он высокий, большой! Когда он заходил, то, казалось, сразу заполнял все собой, а когда садился в кресло, то оно так прогибалось, что словно бы округлялось...
Тихие слова растаяли в тишине бокса.
Ниен не знал, что ответить.
Но Ая и не ждала ответа, возможно, ей надо было выговориться.
Тихий, как шорох, голос.
— Я боюсь за него… вдруг с ним что-то случилось? А я… я ничего не смогла сделать… — Ая всхлипнула и закрыла рот ладонью, и вот уже беззвучные слезы текли по щекам.
Беспомощность, какой никогда не испытывал.
Горло стиснуло от понимания, что он тоже ничего не мог сделать.
Сидит и не может помочь…
Хотя это доктору Орто и правда не может, но Ая же здесь.
Он присел на край кровати, притянул давящуюся рыданиями девушку к себе и крепко обнял. Шептал что-то ободряющее, не вкладывая особого смысла в утешения.
Иногда же просто нужно, чтобы кто-то обнял покрепче.


25 ноября 2089

Исследовательский центр корпорации «Кенкоу» из отлаженного механизма внезапно превратился в музыкальный инструмент с множеством сотрудников, которые были похожи на натянутые струны. Все максимально собранные, внимательные, молча выполняющие свои обязанности.
Казалось, что они все в один момент научились читать мысли друг друга. И мысли эти были все сплошь о деле. Просто не коллектив, а муравейник!
Вот только мисс Ленски от этого не стала выглядеть довольнее.
Наоборот — она стала серьезнее, если не сказать мрачнее.
Ниен же, до этого делавший все четко по инструкции, почти автоматически, теперь же наоборот начал нервничать. Проверяя и перепроверяя каждую цифру-букву.
Он знал, что экспериментальные образцы вакцины дорабатываются. Что скоро начнется стадия тестирования. Именно то, ради чего весь проект и разрабатывался.
Записывая показания, Ниен вдруг поймал себя на мысли, что во всем этом проекте они все статисты, а главная роль будет у Аи. И что в одной девушке сосредоточилось и решение головоломки, и победа над болезнью.
А он даже не понял, когда забыл, что к его подопечной применимо бездушное определение — «изделие». Да в ней одной больше человечности, чем в пяти мисс Ленски!
О себе Ая говорила немного. Обо всём кроме, разве что, доктора Орто. С ним были связаны и самые счастливые воспоминания, и самые грустные мысли.
Ниен понимал почему: Ая не знала, но ей всего четыре месяца, а вся жизнь в двадцать лет поместилась в месяц закачанных ей в память воспоминаний. Своих впечатлений у неё было просто ничтожно мало.
Ни ощущений скорости, ни полета, ни глубины или высоты; а ещё простора — от горизонта до горизонта; лучей солнца, запутавшихся в светлых прядях; ветра, играющего прядями волос…
Он не стал спрашивать, хотелось ли всего этого самой Ае.
Он спросил разрешения:
— Мисс Ленски, могу ли я попросить показать Ае окрестности? Мне кажется, сидеть в боксе постоянно не слишком полезно для здоровья и … после заражения все это станет ей недоступно. Пока её не вылечат, конечно.
Тяжелый взгляд словно припечатал. Не надо пугать, он прав и докажет это.
Но она отвернулась, молча прошла к столу и начала что-то писать.
Ниен хотел что-то добавить, но она даже не подняла на него взгляда, лишь взмахнула указательным пальцем, жестом приказывая помолчать.
Ниен и молчал: мысленно составлял список аргументов.
Зато потом молчал, потому что перечитывал разрешение на прогулку. Режимный объект и все такое… но разрешение значило… Ниен поднял взгляд на Мариссу.
В её взгляде он читал согласие.
— Пусть у неё останется побольше впечатлений. Чего-то такого, от чего бы дух захватывало.
Перебор сотни способов «духозахватывательных» занятий, как оказалось, занимал как раз несколько часов до вечера. Совершенные и молчаливые за стеклом Бия и Гея от раздумий его не отвлекали. И хотя разрешение было выписано и на субботу, и на воскресенье, Ниен решил поторопиться.
Уже в пятницу вечером у него было все подготовлено.


26 ноября 2089

А в субботу у них на несколько часов выросли крылья.
Занятие дельтапланеризмом в течение нескольких лет было для Ниена приятным хобби. Но сейчас он почувствовал его полнее, чем когда-либо. Словно разделив ощущение полёта, он его умножил.
Лёгкие крылья дельтаплана ловили потоки воздуха и несли их в прозрачно-голубом небе. Долина под ними расстилалась красочным полотном.
Воздуха вокруг было так много, что он был ощутим, давил и в то же время держал на своей воздушной подушке.
И не было ничего «до». А то, что «будет» — ещё не существовало.
Впечатлений у Аи было столько, что ими искрила, как фейерверк.
В бокс они вернулись ближе к вечеру.
Ниен почувствовал, что его отпустило напряжение последних дней.
Даже сейчас в более безопасном мире, никто из людей не мог припрятать абонемент на жизнь на пять-шесть веков вперед, то есть тут всё без гарантий.
Выжимаем сок из предоставленного обстоятельствами.


14 декабря 2089

Костюм хим.защиты одевался за секунды, просто облепляя тело вместе с одеждой. Герметично.
А воздух с едва слышным шипением подавался из баллонов, закрепленных на спине.
Словно тонкая слюда, эта защита была практически незаметна. Но без него к Ае теперь не допускался никто.
Радовало только, что Ая на преграду не обращала внимания, и общалась с ним, как и раньше. Ему даже казалось, что они стали ближе после полёта.
— Знаешь, в самом начале ты казался мне таким немногословным, внимательным к мелочам, а ещё — словно ты все про все знаешь и молчишь.
— Ты преувеличиваешь, все про все, наверное, только компьютеры знают. Думаю, людям знания нужны дозированно. Чуть меньше, чем «все обо всем сразу».
Ниен записывал показатели, а сам снова и снова мысленно составлял список нелогичностей: инкубационный период для гриппа 3-5 дней, уже в начале месяца должна была подняться температура, ломота в теле, озноб, да ещё куча симптомов! Которых не было у Аи.
Наверное, стоило порадоваться, но между здоровой девушкой и радостью за нее значился тонкий, прозрачный, но непроницаемый костюм хим.защиты. Своим наличием намекая, что защищать есть от чего.
Сама Ая как раз не волновалась. Наоборот, больше смеялась и шутила.
Вот и сейчас она подскочила к нему, чтобы заглянуть в данные, которые Ниен заносил в Спот.
Но стало совсем не весело, когда она пошатнулась и чуть не упала. Поддержать Ниен её успел практически рефлекторно.


22 декабря 2089

Прошла всего неделя с того дня, когда Айя первый раз пошатнулась.
Неделя, которая превратила её в нечто непохожее на ту девушку, которую он знал.
Каждое движение было таким осторожным и вдумчивым, словно приходилось вспоминать, как это должно быть. Ниен теперь постоянно следил, чтобы Ая не упала, не ударилась.
Она больше не смеялась над его, может быть, и дурацкими шутками.
Его наградой была даже тень улыбки, когда она его узнавала.
Ниен продолжал заносить данные приборов в спот, при этом чувствовал себя абсолютно бесполезным. Тем же самым, как он теперь знал, занимались и датчики, расположенные в боксе в каждой точке. Температура тела, давление, пульс и множество других параметров… оказывается его работа, которой он так гордился, лишь дань уверенности доктора Орто, что только люди могут найти решение, которое не найдет машина.

Но вот, где эти люди? Где сам Тамис? Тот, кто придумал вроде бы гениальную идею, которая должна спасти человечество от немногочисленных оставшихся заболеваний!
Ниен уже подозревал, что страхи Аи небеспочвенны, и с Орто Тамисом действительно что-то случилось. Подстроенная авария и подчищенная память — самое мягкое, что ему пришло в голову.
Хотелось выругаться, но не тут.
На его «До свидания», Ая проговорила «До свидания, Ниен».
Но она так старательно она это выговаривала, словно вспоминала, как правильно говорить.
Ниен стоял в тамбуре, где с него убрали тонкую защиту и продезинфицировали.
На всякий случай.

Злость разрасталась: на себя, на всю эту программу, на всех вокруг.
В первую очередь, на Мариссу Ленски, конечно же!
Она была в своём кабинете, на дежурное приветствие ответила так же холодно.
А как же «доктор Ниен Дори, вы в команде!»?
— Мисс Ленски, Вы не могли предупредить, что Аю заразят чем-то иным, чем предполагаемый грипп? Или так и думали использовать меня, как необязательного дублёра датчикам медицинского бокса?
— Сколько обид и гнева. — Холодная усмешка. Тут явно никто не собирался оправдываться. — Зачем тебе это знать? Это что-то изменило бы?
— Да! Ведь я бы знал, с чем мы имеем дело!
— Ах, да! Это, конечно, всё меняет.
Сарказм неприятно резанул по оскорбленному самолюбию.
Ниен пропустил этот укол мимо, обиды — это по-детски, и только мешает.
— Тогда напомню, что в записях доктора Тамиса было чётко прописано: «взгляд каждого человека с его субъективным, разноплановым видением ситуации важен!» Вы же читали всё, что я перенес в спот из тетради?
Судя по молчанию — не читала.
— Хорошо, я читал. Потому, по мнению доктора Орто, я тоже могу найти что-то нужное. Какую-то зацепку. Так чем заразили Аю?
— Убедил. Давай попробуем. Только сядь, пожалуйста, не стой. — Женщина дождалась, пока Ниен сядет, и продолжила: — Эта пакость получила только букву вместо приличного названия – М-вирус. Потому что принесен с Марса. После первых заболевших большая часть поселенцев в спешном порядке были эвакуированы. Заразились абсолютно все: чуть больше шестидесяти тысяч человек прибыли на Землю в начале октября, оставшиеся тридцать восемь тысяч не захотели покидать свои уютные домики, за которые заплатили, как ты, наверно, знаешь, астрономические суммы. Для них все уже закончено. Для всех, кто вернулся на Землю, ещё есть шанс. Но этот шанс во многом зависит от нас: по всему миру ищут лекарство от М-вируса. Все рабочие формулы передаются в нашу лабораторию и проверяются на Ае...
— Но ей всё хуже! Вам все равно, мисс Ленски?
— У нас почти сорок тысяч умерших! И шестьдесят тысяч человек на грани! У них по максимуму замедлен метаболизм, но, если мы не найдем лекарство, они все обречены! Вам всё равно, доктор Дори?
Оба уже стояли у противоположных концов стола, одинаково жестко упираясь кулаками в столешницу.


25 декабря 2089

— Что это, Ниен?
— Это ёлка. У многих сегодня уже Рождество. Я подумал, что и у нас пусть будет. Сегодня…
И это была самая настоящая живая ёлка, а для украшения Ниен приготовил блестящую мишуру, сверкающую гирлянду и игрушки. Почти такие же, какие у него были в детстве.
Они вместе наряжали ёлку, хотя Ниен старался незаметно страховать каждое движение Аи. Они теперь были неуверенными и не всегда точными.
Течение болезни мисс Ленски также описала: инкубационный период около двух недель, разрушение нейронных связей, нарушение координации движений, постепенная потеря контроля над телом, потеря памяти о личности, потом — о том, как ходить, есть, пить. Последним человек терял способность дышать.
Но Ниен не стал рассказывать всего этого Ае.
Сегодня у них было Рождество.
А под ёлочку он приготовил для неё подарок…