Tiergarten Тиргартен, буквально «зоосад») — район Берлина в составе административного округа Митте. В своих нынешних границах район появился в 2001 году в результате административной реформы после слияния бывших округов Митте и Тиргартен. В просторечии берлинцы до сих пор под Тиргартеном могут подразумевать не только сегодняшний район, но и всю территорию бывшего округа Тиргартен, входящую сегодня также в районы Моабит и Ганзафиртель.

Treppenwitz — "ирония судьбы"

Она прощается с ним невдалеке от главного входа. Историческое здание в центре, построенное в начале девятнадцатого века. Колоннада, резные подпорки у крыши, углубления для амфор и лестничная группа с массивными горгульями у перил. Каменные ступени устилает темно-бордовый ковер. Все в лучших традициях европейского old-money – хоть это и всего-навсего кондитерская.
Она привстает на цыпочках, потянувшись к нему навстречу. Смеется, потому что едва ли дотягивается до плеча. Запрокидывает голову, просительно смотрит в глаза. Не вижу его реакции, не вижу его лица – стоит спиной ко мне – но вот Элис начинает улыбаться веселее. И восторженно, негромко вскрикивает, когда он отрывает ее от земли, поднимает, прижимает к себе. Ее темные волосы развивает ветер. Теперь она чуть выше, теперь у нее над ним полная власть. И Элис, крепко обняв парня за шею, глубоко его целует. Здоровяк путается пальцами в ее прядях, касается шеи. Млеет.
Идиллия, черт подери.
Я наблюдаю за ними с противоположной стороны дороги. Хороший обзор и неприметная позиция. Сперва хотелось посмотреть на Эммета в естественных для него условиях. Не думал, что он приведет Freundin под самый вход. Не планирует же идти на встречу с ней?..
Парень медленно, явно против желания Элоиз, опускает ее обратно на землю. Все-таки помнит о времени. Элли, надув губы, старается урвать себе еще один поцелуй. Эммет гладит ее волосы – по всей длине, до самой шеи. Разравнивает пальто на плечах, большим пальцем касается подбородка. Что-то чутко говорит и Элис его прощает. Тяжело вздохнув, напоследок обнимает сама. На фоне громадного Эммета ее почти не видно. Но прикасается он к ней ласково, бережно. Это не наиграно – по крайней мере, пока. Поживет еще Мишка Тедди.
Уже почти два часа. Я перехожу улицу в трехста метрах от сладкой парочки. Приближаюсь к ним со стороны левого перекрестка, не вызывая и толики подозрений. Это даунтаун, разгар рабочего дня и расчищенные от снега улицы. Кого угодно можно здесь встретить.
Элис замечает меня первой. Изгибает бровь, удивленно одернув край своего бежевого пальто – чуть задравшегося в процессе прощания. На лице ее, не глядя на мороз, румянец. И идеальный макияж с розовой, нежной помадой – никаких вызывающих боевых раскрасок, которыми так увлекалась прежде.
- Папа?
Эммет, недоумевая ее реакции и произнесенному слову, оборачивается довольно резко. Словно бы пропуская прохожих, отводит их обоих ближе к краю дороги, к припаркованному рядом авто. Volvo XC40 recharge, цвет – Thunder Grey. Вот на чем он возит мою дочь.
Эммет видит меня первый раз в жизни. У него не получается скрыть искры испуга, пронесшейся в глазах. И неприятного удивления. И смущения, саднящего в горле. И, само собой, налета паники. Не глядя на свой более чем внушительный вид, Эммет передо мной пассует.
- Что ты здесь делаешь, пап? – выглянув из-за его плеча, зовет Элис. Хмурится, нервно откинув волосы с лица. Но руки от своего бойфренда не убирает – наоборот, почти впивается пальцами в рукав его темной куртки.
- Здравствуй, Элли.
Моему спокойному ответу она раздраженно фыркает. Тоже смущается. Наскоро здоровается в ответ.
- Да, здравствуй. И все же?..
- У меня встреча в «La Crête d'Or», - невозмутимо поясняю им обоим, глянув на вход в кондитерскую слева от нас. После обеда здесь не очень оживленно – то, что надо.
- С каких пор ты встречаешь людей в таких местах?.. С Беллой что-ли?
Белла как раз думает, что я у Габриэля, Элоиз. Но не говорить же ей, в самом деле, куда я еду. По крайней мере, бумажник я и вправду у него оставил. Но Ойвинд забрал его еще с утра.
- Нет, Элли.
Я выжидающе смотрю на дочь, прежде чем оглянуться на Эммета. Тот невольно сглатывает.
- Ты нас не представишь? Думается, это невежливо.
Эммет стоит рядом с Элли мрачным каменным изваянием. Глядит на всю эту сцену с некоторым опасением... но сам себя останавливает, обрубает даже эти эмоции. Не дает Элис сказать и слова больше. Сам протягивает мне руку.
- Эммет Денали, мистер Каллен. Я рад с вами познакомиться.
Смелый малый. По его внешнему виду и должен быть. Хорошо. Я пожимаю руку Эммета в ответ. Хватка у него крепкая, хоть и старается ее расслабить. Кожа белая, ровная – ни видимых шрамов, ни мозолей. Чистые ногти. Молодец.
- Здравствуй, мистер Денали. Это взаимно.
- Как ты нас нашел? – недоумевает Элис, резко сведя вместе полы своего пальто. Изумленно оглядывается по сторонам, но не видит «Порше». Еще бы, Mäuschen. Он давно стоит на подземном паркинге.
- Я не искал, солнышко. Я же говорю, у меня здесь встреча. Вот так совпадение.
- Ты и совпадение – это антонимы, пап.
Эммет смущенно хмыкает, отпустив мою ладонь. Не знает куда теперь свои собственные руки деть. Но не убирает их за спину и не складывает на груди. Не закрывается, хотя и хотел бы. Хорошо.
- Элис мне почти ничего о тебе не рассказывала, Эммет. Могу я звать тебя Эммет?
Блефую, а он ведется, как подросток. В чем-то он на него похож, иначе бы Элис не проявила бы интереса. Тридцать лет едва ли... но рвение к успеху вполне взрослое. Забытый богом промышленный городишка, никакая школа, но отличный колледж. Карьера до главного редактора за несколько лет. Свой журнал. Целеустремленный парень.
Быть может, времени на Liebesaffären (дела любовные) у него попросту не было в этой гонке... свои первые серьезные отношения я и сам начал в двадцать восемь. И то не факт, если бы не Фаби. Ладно.
- Конечно, мистер Каллен. Обо мне многого и не расскажешь.
- Он скромничает, - вступает Элис. Накрывает своей ладошкой руку здоровяка, и он, стоит отдать должное, не отстраняет ее – даже на фоне звенящего смущения. – Но у тебя наверняка нет времени на наши рассказы, пап. Встречи и все такое.
Я мягко Элис улыбаюсь. Она не сдается. Мой маленький воин, почти отражение Террен. Ну конечно.
- Ты права, сейчас не лучшее время. Но мы с тобой можем встретиться как-то и пообщаться подольше, Эммет. Что скажешь?
- Само собой, мистер Каллен, - вежливо и уверенно (напускная эта уверенность, и все же) отвечает он. Оглядывается на вход в кондитерскую. – У меня тоже здесь встреча с одним из копирайтеров сегодня. Может быть, после нее?
А он идет ва-банк, этот милый деревенский парень. Ну хорошо.
- Вполне, Эммет.
- Не опоздай на встречу, пап, - с толикой раздражения напоминает Элли. Кусает губы.
- Ну что ты, - улыбаюсь ее ребячеству, кивнув Денали напоследок. – auf Wiedersehen.
- До встречи, мистер Каллен.
Я ухожу первым. По ступеням входа, поднявшись до метрдотеля, боковым зрением наблюдаю за влюбленной парочкой. Элис что-то причитает Эммету и тот утешительно ее обнимает. Неплохо. Не раздражается и не злится, не вымещает эмоции на Элли. Скорее, старается совладать с ее.
«La Crête d'Or» стала одной из первых кондитерских на побережье Новой Англии. Здесь царит великосветская атмосфера староимперских времен, основной цвет: бургундский красный. На полу паркет, на столах – темные драпированные скатерти и белые салфетки в фарфоровых лебедях-подставках. Тарелки с золотой каемкой. Чашки с серебряной окантовкой и синим кружевом гжели на блюдечке. Именитый французский кондитер и целая команда его помощников, каждый из которых работал в заведении со звездой Michelin. Пафосное место. То, что надо.
Метрдотель улыбчив и услужлив. Он проводит меня к зарезервированному столику у большого окна. Слева – рояль, на котором неярко мерцают настоящие свечи, справа – белокаменный фонтанчик в алжирском стиле. Подает меню – толстая карта десертов и напитков, специально подобранных им в сочетание, с небольшими иллюстрациями. На одно оформление меню потратили состояние. Schicken Laden (пафосное место). Чудно.
Я невозмутимо листаю меню, хотя мне нет никакого дела, что за десерт здесь пробовать. Не люблю сладкое и не оценю всю палитру вкусов, обещанную шеф-кондитером. Но не стоит вызывать подозрение, поглядывая на вход. Уже два. Вот-вот.
Метрдотель появляется из-за темной рубиновой гардины, во французском стиле ниспадающей с потолка у входа в зал. Возвращается к моему месту. Зал не слишком большой, но столиков много, за ними еще есть редкие посетители и тут довольно темно. Потому я вижу весь путь Эммета ко мне, пока он удивленно оглядывает весь периметр заведения.
Он не так прост, этот парень. Идет довольно уверенно и это не случайность. Отлично контролирует свое тело в пространстве, а значит, часто ходит в зал. Стрижка странная и короткая, но можно считать стильной. Взгляд внимательный, лицо довольно расслабленно. Стиль одежды под вопросом... но casual нынче в моде. И он не надел джинсы в эту кондитерскую, даже на встречу с копирайтером, даже в середине дня. Темные брюки и светлый пуловер. Хорошо.
Метрдотель подводит Эммета к моему столику. И вот тут Денали искренне теряется.
- Мистер Каллен?..
Я благодарю мужчину, приветственно указав Эммету на соседнее кресло. Оно сделано под бархат, в вольтеровском стиле и с массивными подлокотниками красного дерева. Денали на фоне всего этого смотрится нелепо.
- Присаживайся, Эммет.
- Я с удовольствием пообщаюсь с вами немного позже, мистер Каллен. Но сперва у меня встреча с копирайтером. Вы уверены, что это правильный стол? – оборачивается к метрдотелю, но я его уже отпустил. В этой кондитерской мы не раз бывали с Террен, меня здесь хорошо знают. Милый Эммет.
- Твой копирайтер – Виттория Сапоре.
Эммет мрачно оглядывается на кресло. Не может пока взять в толк.
- Да. Вы ее знаете?
- Она мой ассистент. Присаживайся, Эммет, ну что же ты.
Он немного злится, но пока терпимо. Не привлекает к нам лишнего внимания, выдвигает для себя кресло. И правда садится. Но вот теперь смотрит на меня напряженно и внимательно. Не задает вопросов, хочет, чтобы я сам начал. Но так не пойдет.
- Что происходит, мистер Каллен? – сдается спустя почти минуту тишины.
- Я хотел бы узнать тебя лучше. Ты сам предложил нам познакомиться поближе. Прекрасная возможность.
- Виттория претендовала на открытую вакансию журнала в Италии. Вы знали, что она меняет работу?
- Виттория написала твое пробное задание, потому что я ей сказал. Выпросила у тебя собеседование здесь, чтобы мы встретились. Не держи на меня зла, Эммет.
- Ее тестовое было одним из лучших.
- Талантливая девочка, справилась на отлично. Поэтому работает у меня. Используем нашу возможность пообщаться?
- Слишком сложный алгоритм, чтобы просто пообщаться.
- Пойми меня правильно, ты встречаешься с моей дочерью. И Изабелла работает под твоим чутким руководством. У меня целых две причины узнать тебя лично, Эммет.
- Вы могли спросить меня напрямую.
- И ты бы пришел?
Он смотрит на меня с толикой вызова.
- Конечно.
- Это не самый типичный вариант, обычно люди стараются избежать встречи с родителями до последнего. Но я рад это слышать.
Я объясняю ему мягко, сделав вид, что принимаю ответ. Но не могу пока сказать точно, что это лишь бравада. С простотой и прямотой его происхождения, вполне вероятно, и правда пришел бы. Тем лучше для него и Элис. Хорошо.
Денали неглубоко вздыхает. Успокаивает сам себя и старается достойно выйти из ситуации. Мою внимательность, пусть и не слишком очевидную, наверняка подмечает. Но ничего не говорит.
Берет себе меню, наскоро пробежавшись по нему взглядом. Между нами повисает глубокая, натянутая тишина. Я чувствую его напряжение в воздухе. Я работаю с людьми уже слишком много лет. На руководящих должностях. Но ведь и Эммет главный редактор, мало того – журналист со стажем. Он старается, но все же не слишком собран и невозмутим для своего статуса. Сделать скидку на возраст?..
- Порекомендуешь мне что-то? С профессиональной точки зрения.
- Я не кондитер и не повар, мистер Каллен.
- Раз уж пишешь о культуре еды и пития...
Он поднимает на меня глаза, заслышав слоган своего журнала. Вздыхает снова. Пролистывает еще пару страниц меню.
- «Marjolaine» - почти без акцента назвав французский десерт, указывает мне на его изображение. – le gâteau, les crèmes au beurre et la ganache (бисквит, сливочный крем, ганаш).
- Parles-tu français? (Говоришь по-французски?)
Не теряется, пожимает плечами.
- J'ai travaillé en France pendant un an. Et toi? (я работал год во Франции, а вы?)
- Très peu. J'avais une femme française (Совсем немного. У меня была жена-француженка).
- Первая жена...
А он хорош.
- Верно.
Эммет кивает, глянув на меня из-под ресниц. Откладывает меню. Сам подзывает одного из официантов.
Я соглашаюсь на рекомендованный десерт. И прошу большой черный кофе. Эммет, немного подумав, заказывает то же самое.
- Не любишь молочные напитки?
- Нет. Ни кофе, ни чай с молоком я не пью. Благо, многие наши девушки пьют – и могут оценить заведение.
- Многие ваши девушки?..
Я придираюсь к словам, но Эммет достойно принимает удар. Поворачивает на идеально центральную позицию подставку для салфеток. Легко касается пальцем шеи лебедя.
- Копирайтеры. У нас больше девушек, чем парней. У каждого своя ниша. Но Белла вам наверняка рассказывала.
- Нет, не рассказывала.
- Я не отправляю девушек в бары и пабы, не их профиль и не моя зона ответственности. Для этого есть парни, им в радость. С кофейнями и кондитерскими все наоборот. Да и лучше нас девчонки умеют оценивать десерты.
- Это правда, Эммет.
Он улыбается уголком губ, немного расслабившись. Смотрит на меня с интересом.
- Вы поэтому здесь назначили встречу? От имени Виттории. Чтобы у меня не было подозрений.
Умный мальчик.
- Хорошее место, не считаешь?
- Хорошее. Вы не так давно это решили, правда? Поговорить.
- После вашего рандеву с Изабеллой в траттории. Моя дочь и моя невеста встречаются с тобой под разными предлогами. Да и ты в Портленде не так часто. Уж пойми меня, Эммет.
Он разравнивает уголок скатерти со своей стороны стола. Сам себя заземляет.
- Я поступил бы также на вашем месте.
Даже так? А вот это уже интересно. Опять же, не похоже, что храбрится. В его же интересах говорить правду, но я засчитываю этот ответ.
- Я рад, что мы друг друга поняли.
Приносят кофе. Официант под стать заведению, не стар, но и не слишком молод. Знает свое дело. Желаем нам отличного дня. Кофе пахнет божественно. Я с удовольствием делаю первый глоток. Фарфоровая чашка, не легкая, не тяжелая – все в стиле шведского lagom, за который так выступает Денали. Баланс.
Эммет игнорирует ручку чашки, берет ее обеими руками, не обращая внимание на меня. Ему нравится вкус. И жесткий, и горький, и пряный, и яркий. Черный кофе. Чистое вдохновение.
- Элис говорила мне, вы в автомобильном бизнесе?
- В «Порше». Вот уже шестнадцать счастливых лет.
Эммет немного теряется. Он наверняка думал о сети салонов или перекупе авто. Элис не вдавалась в подробности обо мне. Она не любит это делать.
- Х-хороший автомобиль.
- Будем считать, что лучший, - с улыбкой поправляю его, опустив чашку кофе обратно на блюдечко. Оно негромко звенит. – Что насчет тебя, Эммет? Я знаю только о редакторской работе.
- Вы не наводили обо мне справки, мистер Каллен?
Он умен, понимает, с кем общается. Мне нравится.
- Не так много удалось собрать, скажу честно. Сухие факты.
- Таков весь я, - усмехается Эммет, отпив еще кофе, - вся жизнь – сухие факты. Университет Сент-Луиса, в Миссури, стажировка в Париже. Работа журналистом для «Daily News». Пост редактора в «Gather Journal», вы вряд ли знаете, затем – в «Acqtaste». Его же главный редактор, но всего три месяца. И затем собственный журнал.
- Из «Daily News» в кулинарные журналы?
- Новости и политика – не мое.
- Чем же не понравилось быть главным редактором кулинарных изданий, если я могу спросить?
- Корпоративная культура... страдала, скажем так. Да и всегда я хотел свое дело.
Он все больше мне нравится. Пока что.
- Это похвально, Эммет.
- Это здраво, мистер Каллен. Иначе всю жизнь писать для тех, кто платит – и потому заказывает музыку.
Та еще область, эта журналистика. Простак бы там не выжил. Эммет кажется обычным парнем из Юты, но первое впечатление обманчиво. Я вижу его лучше, чем он думает. И эта жилка предпринимательства, этот здравый взгляд на определенные вещи, вежливость... это хорошо. Он маневрирует между двумя мирами, не скатываясь в беспринципность паппараций, но и не вдаваясь в высокие материи модных журналов. Стало быть, молодец.
- Как вы познакомились с Элис? Я так понимаю, это было недавно?
- В октябре. На одном из форумов.
- Что же это за форум такой, где можно встретить Элис?
- Историческое наследие. Часто студенты ее университета публикуют там свои опросы для исследований. Я заполнил несколько анкет для ее работы.
- На тему Холокоста?..
Эммет садится ровнее на своем кресле, все же сложив руки на груди. Вид у него мрачный, говорит он быстро:
- Мои прадед и прабабка были умерщвлены в Аушвице. Я хотел узнать больше об их жизни.
- Мне жаль.
- Элис нашла данные о них. Она в этом мастер. А там слово за слово и... мы впервые встретились здесь, в Портленде, если вам интересно. До этого я видел ее лишь онлайн.
Приносят десерты. Слишком изысканная подача, такое больше по душе Терри. Несколько комично два кофе и десерта выглядят для нашего столика. Двое мужчин в кондитерской в середине дня – не похоже на деловую встречу, тут Эммет был прав. Но мне нужны были гарантии, что он придет. Десерт так десерт.
Мы оба не спешим пробовать эти изыски кондитерского искусства. Эммет и вовсе смотрит на свою тарелку излишне напряженно. Но решается.
- Я скажу правду, мистер Каллен, я не планировал встречаться с вами в обозримом будущем. Это как минимум... странно. Но я понимаю ваше беспокойство. И хочу, чтобы вы знали – мне правда нравится ваша дочь. Элис чудесная.
Прекрасная тирада. Очень хочется верить, что искренняя. Но мне кажется, Эммет – искренний парень в принципе. По крайней мере, на поверку, на первый взгляд.
- Элис не всегда понимает последствия своих решений, - замечаю я, серьезно посмотрев Денали в глаза, - и она очень молода, Эммет.
- Мне тридцать. Вы об этом?
- Это как раз отлично. Мы, мужчины, взрослеем позже – простая биология. Ровесники тут не вариант.
Он немного расслабляется, не может скрыть.
- Тогда?..
- Молодые девушки часто импульсивны. Они не всегда думают, что говорят, могут вести себя вызывающе и провокационно. Их эмоции правят балом чаще, чем разум. Но что бы она не делала и как бы эмоционально себя не вела, если я узнаю, что ты ее обидел, Эммет – сильно пожалеешь.
Он выпрямляется, скорее машинально, чем осознанно. Прочищает горло. Вот теперь выглядит совсем хмурым.
- Я никогда не причиню Элис ни, вреда ни боли. Это могу гарантировать.
- Я не верю в гарантии. Но лучше бы твоим словам оказаться правдой.
- Я вырос в Уорр-Эйкерс, мистер Каллен. Я знаю, что такое насилие и насколько слабым должен быть мужчина, чтобы поднять на женщину руку. Она со мной в безопасности.
Я сам себе качаю головой. Незабвенный, неуемный в памяти вечер той субботы. Я тогда едва не потерял Schönheit. Я тоже, Эммет, я тоже знаю все о слабости мужчин, причиняющих боль своим женщинам. Я испепелил в себе добрую часть холерических и тиранских замашек, когда увидел синяки Иззы. Не мне учить других, что такое достойное отношение к женщине. Я причинил Белле боль. Этого никогда не повторится. Но тем сильнее я боюсь за Элис.
- Я ценю это в людях больше всего. Верность и надежность. Но доверяю лишь один раз. Сегодня я тебе поверю.
Он придвигает к себе блюдце с десертом. Нехотя его пробует – слишком большой кусок, отнюдь не для оценки качеств. Поглядывает в окно напротив нашего столика. Пару минут мы молчим.
- Я очень хочу... я очень хочу узнать ее лучше, мистер Каллен, - подбирая слова, признается мне. Откладывает десертную вилку. – И я узнаю ее сам. Но если есть что-то, что мне следует знать уже теперь, что-то, что сделает ее общение со мной комфортнее и спокойнее... вы можете мне сказать. Я не подведу.
Прежде я такого еще не слышал. Он и вправду старается, она ему небезразлична. И хотя не в моих правилах доверять первым встречным, Белла много раз доказала, что некоторые вещи и некоторых людей она знает лучше. Эммету она верит. Надо попытаться и мне. Тем более, учитывая комфорт Элис. Хорошая будет проверка, если он на свою голову решит использовать эти знания против нее.
Делаю глоток кофе. Отрезаю себе маленький кусочек десерта. Смотрю Эммету прямо в глаза – и он взгляд не отводит.
- Никаких платков – ни шейных, ни тем более на голову. Ни в подарках, ни в магазинах. Никакой арабской кухни, никаких фисташек, ничего со вкусом или запахом розы. Она боится темноты, свечей и звука старых будильников, что ставят у кроватей.
Эммет растерянно кивает, стараясь не упустить деталей. Но слушает он жадно и внимательно. Не старается скрыть своего изумления, о том, что рассказываю ему и о чем это рассказ. Неглубоко, резко вздыхает. Быть может, у него доброе сердце.
- С-спасибо, мистер Каллен.
- Ты спал с ней?
Он осекается, сведя брови к переносице. Я знаю это выражение лица – на секунду Эммет чем-то похож на Рэя.
- Простите?
- С моей дочерью. Ты с ней уже спал?
Он сжимает руку под столом в кулак. Но отвечает спокойным тоном:
- Нет.
Отлично. Умнее, чем кажется. Или нерешительнее.
- Не смей ее принуждать.
- Мне не зачем да и...
- Мы это уже проходили в ее юности. Я тебе говорю: никакого давления и манипуляций. Иначе все для тебя быстро кончится, Эммет.
Денали вежлив. Он не шлет меня к чертям и принимает такие слова. Славный малый. Соображает.
- Я никогда не стал бы, мистер Каллен.
- Тем лучше.
Все-таки пробую свой десерт. Торт как торт в изящной подаче. Но мне ли судить о сладостях. Надо купить домой, Иззе и детям. Им должно понравиться – вроде бы у них был вариант с шоколадом, мандаринами и ореховой начинкой.
- Вы с Беллой уже несколько лет работаете вместе, правда?
- Два с половиной года.
- Так это тебя я должен поблагодарить, что привел ее в Берлин.
- Я предложил несколько вариантов. Она сама поехала в Германию. Был у нее там парень.
Спокойно принимаю его слова. Парень и правда был, ничего не попишешь. Но больше никого не будет.
- Ей нравится работать под твоим началом.
Эммет немного смущается, глотнув кофе.
- Она очень талантливая и легко подмечает главное. У меня совсем немного таких кадров.
Это я знаю. Что Schönheit без труда видит истину и красиво обличает ее в слова, не стесняется ее озвучивать. Она чудо и я всегда ценю это. Но она теперь моя.
- Я не имею ничего против работы, что приносит Белле удовольствие, Эммет. И я рад познакомиться с тобой как с ее непосредственным руководителем.
Он хмурится, невесело усмехнувшись. Откидывается на спинку своего кресла, оставляет в покое торт.
- Хотите, чтобы я ее сократил? Закрыл журнал? Вы пространно выражаетесь, мистер Каллен.
- Зачем же. Если ей нравится. Но Эммет, она – моя невеста. И я не хотел бы впредь слышать о каких-то рабочих встречах в пятницу и выходные дни. В принципе в вечернее время в любые дни. Я очень надеюсь, что мы друг друга поняли.
- Я встречаюсь с вашей дочерью. Не с Беллой.
- Работа работой, но она очень красивая молодая женщина. Мы оба мужчины. Мы знаем, как это бывает.
Он качает головой, потерев пальцами переносицу.
- Я никогда не видел в Изабелле никого, кроме отличного копирайтера. Само собой она молода, умна и красива. Но я не в ее вкусе – как минимум.
Да? Интересная мысль. Если бы только ты не был так молод и уверен в себе, Эммет. Великий редактор и отличный журналист. И Элис... не всегда Элис была рядом. Пусть бы я ошибался. Но я хочу это предусмотреть.
- В любом случае, вечерние смены малопродуктивны. Лучше в дневное время. При необходимости, конечно.
Я чувствую тревогу. Какую-то странную скованность, скученность мыслей рядом с этим парнем в эту секунду. Я не должен с ним говорить об Иззе и наших отношениях. Это жалко. Чудится, Эммет тоже смотрит на меня иначе теперь. Однако мы все здесь в одной обойме. Он затронул своим появлением в нашей жизни не только Иззу, но и Элли. За них обоих, если придется, я его уничтожу.
- Знаете, Эдвард, она вас очень любит, - тихо и доверительно, будто бы проявив уважение к моей слабости, говорит Эммет. – Любит и восхищается. Я хотел бы, чтобы однажды женщина так говорила обо мне, как Изза – о вас. Простите мою прямоту.
Если ты зарабатываешь баллы, Эммет...
Но нет, не похоже. Снова не похоже. Он искренен. Я стал ценить в людях искренность после встречи с Беллой. Мир стал цветным, когда она пришла. Никакого серого больше, никаких дальтонических оттенков. Только краски. Мое самое большое вдохновение.
- Спасибо.
Эммет кивает, не делая из этих слов шоу. Отрезает себе еще кусочек торта. Я кладу между нами на стол свою визитку.
- Мой номер. Если тебе будет, что сказать.
Денали не протестует. Аккуратно забирает кусочек пластика себе, рассматривая мое имя.
- Воспользуюсь в крайнем случае, мистер Каллен. Но спасибо. Здорово, что вы придумали эту встречу.
- Считаешь?
- Да. Ценное знакомство.
- Я могу сказать то же самое, Эммет. Спасибо за твою честность.
- Вы хороший отец. Я теперь лучше понимаю Элис. Она спокойна, потому что у нее есть вы.
- День комплиментов в мою сторону, мистер Денали.
Он принимает мою усмешку. Мягко, аккуратно улыбается. Искренне.
- Я надеюсь, мы с вами сможем узнать друг друга лучше.
Неужели я зря его подозревал?..
- Спасибо тебе, Эммет.
Мы расстаемся у входа в кондитерскую, у тех самых горгулий. Эммет ждет, пока упакуют торты и пирожные с витрины с собой, для моей семьи. Смотрит на меня откровенно, немного спокойнее, немного даже теплее. Пожимает руку на прощанье.
- Я не разочарую Элис.
- Я очень на это надеюсь.
- Если можно, отвезу ее двенадцатого в аэропорт.
- Хорошо, что она тебе это позволяет. Стоит доверять тебе, как водителю?
Он кивает на припаркованный невдалеке Volvo. Я его уже видел. Я видел большую часть анкеты на Эммета, его резюме и послужной список, вплоть до медицинской карты. Каспиан лучший в своем деле, он все нашел. Но эти бумаги не заменят встречи с человеком, какие бы идеальные не были. Эммет пока выглядит неплохо в моих глазах. Дай бог ему меня не разочаровать.
- Я пятнадцать лет как вожу, мистер Каллен, - посмеивается парень, достав из кармана ключи. – Volvo не принадлежит вашему концерну, но вы наверняка все знаете про эти автомобили.
- Хорошие авто. Когда-то были даже лучшими.
- Рабочие лошадки, - пожимает плечами Эммет, кивнув мне. – мне под стать. Хорошего вам дня.
- До свидания, Эммет.
Он уходит первым. Видит, как я смотрю ему в след, но не акцентирует на этом внимание. Заводит свой автомобиль. Single Motor, RWD, коробка-автомат. Гибрид, 473 километра на электрической тяге. В принципе первый электромобиль среди «Volvo» правда, в совместной разработке с «Geely». Cуммарная отдача моторов – 300 кВт, разгон до сотни за 4.9 секунды. Максимальная скорость - 180 км/ч, цвет Thunder Grey, Pilot Assist и BLIS в наличии.
И правда, хорошая рабочая лошадка. Ему под стать.



Семейный ужин в доме Калленов назначен на шесть вечера. В честь нашего отъезда, в честь окончания зимних каникул и для того, чтобы близкие люди снова собрались вместе.
В семье, у которой имеется немецкое прошлое, время соблюдается с завидной точностью. Поэтому Эдвард забирает нас с детьми ровно в пять. Гийом видит, как «Порше» останавливается на подъездной дорожке, и торопливо натягивает на себя куртку.
- Папа приехал!
Мы с Фабианом пьем чай на кухне, коротая время ожидания за мирным разговором. Весь сегодняшний день у Фаби ровное, миролюбивое настроение – он кажется мне чуть спокойнее, чем прежде. То ли дело в том, что на ужин приглашена Сибель, то ли ему стало немного легче с началом терапии. Пусть и призрачная, но вера, что все будет лучше. Перспектива пожить с папой, опять же. Путешествия, стажировка, новая школа... я переживаю за Гийома, я не знаю, как скажутся на нем столь глобальные перемены. Но вот Фабиану, кажется, пойдут лишь на пользу. Ему жизненно необходимо сменить обстановку.
- Он без нас не уедет, Паркер, - уголками губ, но улыбается Тревор, забирая со стола наши чашки. – Может, даже зайдет.
- Он машет нам выходить, Треви! – возбужденно выкрикивает Гийом, зашнуровывая ботинки. – Ну давайте же быстрее! Белла!
- Иду-иду, Парки.
Тревор не глядя набрасывает на плечи свое пальто, кладет мобильный в карман. Придерживает мне дверь, когда Парки вырывается наружу, распахнув ее до скрипа петель. На улице сыплет снег и свирепствует атлантический ветер, но кого уже этим удивишь в штате Мэн. Фабиан без шапки, Гийом в одном капюшоне – мои северные жители. Эдвард, помнится, тоже ни разу в шапке замечен не был.
- Главное – не забыть ключи, - поежившись от ветра, бормочу Фабиану, когда закрывает дверь.
- У папы наверняка есть еще одни.
Эдвард выходит из автомобиля, как только Гиойм спускается с лестницы. Ловит его, довольного и уже раскрасневшегося от мороза. Ерошит волосы и спускает вниз меховой воротник куртки. Гийом щурится от мелких снежинок.
- Привет, мой свет.
- Привет, папочка!
Гийом знает, что вскоре им предстоит пусть ненадолго, но расстаться. Он отгоняет от себя эти мысли как может, он искренне старается не выпустить их на свободу. Гийом очень привязан к отцу. В силу возраста, своих психологических вопросов, сдержанности Террен... я не знаю. Но я вижу, каждый божий день вижу, как рядом с папой он расцветает – и как сразу же чахнет, будто ему подрезают крылья, стоит им оказаться вдалеке друг от друга. Было ли так всегда?..
- С приездом, пап, - машет отцу Фабиан.
Эдвард улыбается старшему сыну, по-свойски притянув его к себе. Фабиан не вырывается, он хочет этих объятий, даже если и не всегда готов о них попросить. Эдвард это видит. Даже я уже вижу периодически. Мы делаем вид, будто это наша инициатива... и Фабиан доволен.
- Guten Abend, любимый.
Фабиан закатывает глаза, чуть смущаясь. Но потом улыбается, ответно обняв папу за талию. Выдыхает в его пальто.
- Надо ехать, а то опоздаем.
- Опаздывать нам не стоит, это точно. Где там моя Белла?
Он выглядывает меня из-за макушки Фабиана и капюшона Гийома, продолжая обнимать обоих сыновей. Но всегда, когда Эдвард видит меня, всегда, стоит нам лишь ненадолго расстаться, он улыбается так искренне и счастливо... будто весь день только этого момента и ждал. Сокол мной любуется.
- Всегда в досягаемости, мистер Каллен, - хмыкаю его восторженному взгляду, тоже несколько смутившись. Подступаю на шаг ближе и Каллены принимают меня в круг своих объятий. Фабиан подвигается влево, Гийом усмехается, а Эдвард целует мои волосы. Они все теплые, все такие живые, такие воодушевленные, любящие друг друга... и все мои. Боже, это правда моя семья.
- Хорошо, когда все дома, - мечтательно произносит Эдвард, всех на поочереди потрепав по волосам. – Ну что, meine Familie, едем к бабушке?
Гийом победно восклицает «JA!», нехотя, но отпуская папу. Забирается на свой бустер, открыв заднюю дверь. Фабиан садится с ним рядом. Отправляет смс Сибель, что мы выезжаем, по дороге заберем и ее. Мне остается место рядом с водительским сиденьем.
В машине тепло – даже очень, если учитывать морозоустойчивость Эдварда и его мальчишек. Приятно пахнет цитрусами, ненавязчиво, почти нежно. Играет негромкая музыка каких-то радиостанций. Эдвард не включает классику в Мэне и это уже почти норма для меня. Здесь все как-то сумбурнее, насыщеннее, чем в Берлине. По крайней мере, в эти каникулы.
- Мой личный штурман, - довольно мурлычет Фалке, перехватив мою руку в своей и легко поцеловав тыльную сторону ладони. Синие глаза его красиво мерцают.
- Всегда с тобой.
- Всегда со мной, - удовлетворенно выдыхает он. «Порше» неспешно выезжает с подъездной дорожки.
Дети о чем-то негромко переговариваются на заднем сидении. Фабиан распускает ворот своего пальто, Гийом роется в карманах в поисках мобильного.
Эдвард изредка поглядывает на них в зеркало заднего вида. Мою ладонь, так и не отпуская, кладет на свое колено – наш берлинский жест. Легонько гладит пальцы.
- У вас был хороший день?
- Чудесный. Очень будничный.
- Тебе что же, нравятся будни, Schwalbe?
- Всегда нравились. Именно в будние дни ты чаще всего был моим. А теперь вот дети... это замечательно, Эдвард.
Он тепло улыбается моему признанию, отчего все его лицо становится светлее.
- Как я рад такое слышать.
- А твой день? Как там бумажник?
- В целости и сохранности, - хмыкает, кивнув на свое пальто. – Габриэль ждет нас с Фабом завтра в начале третьего. Все обсудим.
Я тревожно поглядываю на юношу в зеркало заднего вида, но он делает вид, что не слышит. Рисует пальцами на экране мобильного Гийома. Они и похожи, и непохожи одновременно. Фабиан и правда старший брат – даже более чем старший для крошки-Паркера. И все равно они оба будут друг другу опорой. Просто пока черед за Фаби.
- Я надеюсь, все будет в порядке...
- Само собой, - мирно отвечает Эдвард. Как по мне, излишне уверенно. Но не лучшее это время, чтобы обсуждать такие вопросы.
- А что потом? Офисная жизнь?
- У «Порше» нет представительства в Мэне. Зато есть целых два дилерских центра. Я был в обоих сегодня.
- Колоссальное отличие от новомодного европейского Берлина?
Эдвард смеется моей ремарке.
- Лидеры продаж: кроссоверы. Это самая явная черта американского рынка. И никаких вычурных цветов кузова – традиционный Портленд им не рад.
Впереди уже виднеются высотные дома даунтауна. Черное полотно трассы все чаще сменяют ярко освещенные участки у заправок и круглосуточных кафе. Уходит налево развилка к заведению Джоуи – оно, как мне помнится, работает до десяти вечера.
- Напиши Сибель, сынок, что мы будем у библиотеки через пятнадцать минут. Пусть подождет внутри, погода зверская.
Фабиан кажется удивленным таким тоном отца, не говоря уже о заботе в его словах. Сдавленно кивает, наскоро набирая Сибель текст очередного сообщения. Гиойм играет с ремнем своего бустера.
- Почему Сибель так поздно в библиотеке, Фаби? – зовет брата.
- Какое поздно, Гийом? Еще нет и шести.
- Уже темно, чтобы учиться...
- Бывает, учиться приходится ночь напролет, - фыркает он. Аккуратно перехватывает взгляд отца, но быстро отводит свой. Поправляет браслеты на запястье.
Сибель стала больше времени проводить вне дома, по словам Фабиана. Почему-то мне кажется, что Эдварда это радует. Он рассказывал, в каком месте и состоянии этот дом находится. То, что Каллен стал мягче к девочке, не станет отрицать никто. Фабиан очень это ценит.
На центральных улицах многолюдно. После тишины нашего коттеджного поселка здесь царит самый настоящий гул. Пробки, яркие огни светофоров, вереница машин и ослепительно-белые фонари вдоль развязок. Широкополосные дороги, желтая разметка, зеленые знаки-направления. Это Америка... неужели я дома? Куда более знакомым сейчас кажется наш Берлин. А если еще и мальчики будут рядом... мне хочется, чтобы с переездом все удалось и эти две недели прошли быстро.
Эдвард сворачивает в сторону центра, ловко успев на два мигающих зеленых светофора. Съезжает на огромный круг, оставляя темную трассу в пригород за спиной. «Порше» встраивается в очередь, спускающуюся к главной улице. Центральная библиотека как раз на ней.
Напротив главного входа, в зоне, где разрешена лишь посадка и высадка пассажиров, Эдвард тормозит в точно заявленное время. Сибель уже спешит к нам из-за раздвижных дверей, на ходу застегивая свою куртку. Ее темные волосы развивает ветер, руки не слушаются, а замок не поддается. Фабиан открывает Сибель дверь и она практически ныряет на заднее сидение, не заставляя Эдварда ждать дольше. Часто дышит.
- С-спасибо, мистер Каллен... здравствуйте.
- Добрый вечер, Сибель, - спокойно отвечает Эдвард. Неспешно выезжает из ограниченной зоны.
Фабиан обнимает девушку, чуть подрагивающую от мороза улицы. Целует ее висок и, хоть Сибель и смущается, улыбается в его плечо. Вижу, как крепко пожимает ладонь Фабиана в своей. Привыкает к темноте и теплу салона.
- Здравствуйте, Изабелла, - чуть срывающимся голосом здоровается и со мной. Улыбается Парки. – Привет, Гийом.
- Привет, Сибель! Ну и снег сегодня, правда?
- Schneefall (снегопад), - старательно выговорив немецкое слово, скромно соглашается девочка. Фаб ухмыляется, прижав ее к себе ближе – такой спокойный и довольный, просто загляденье. Гийом расцветает.
- Es schneit hier so stark! (такой сильный снег идет) – радостно выдает, поймав одобрительный взгляд папы. – Правда, vati? Правильно?
- Genaut, Spatzen.
Частный поселок Эсми и Карлайла располагается на противоположном от нас краю города. Не все пробки удается объехать, на полчаса мы останавливаемся у небольшого съезда на очередную развязку. Но в машине царит такое теплое, ясное умиротворение, что никого это особенно не тревожит. Да и спокойствию Falke в пробках можно позавидовать.
У семейного особняка Калленов уже припаркованы две машины. «Tesla» Рэя подпирает черный «Cayenne» Калеба. Машины Эсми и Карлайла стоят в гараже. Для нашего авто остается небольшое пространство, расщишенное от снега, в непосредственной близости к дороге.
Рождественские украшения Карлайл еще не снимал, олени и снеговики на месте, как и венки на окнах, как и огни вдоль крыши и перил крыльца. Для Гийома это особая радость. Он покидает автомобиль первым, спешит навстречу дедушке, что уже ждет его на веранде. Они с Карлайлом очень похожи – этой светлой кожей, цветом волос и линией скул. Ее же унаследовал от отца сам Эдвард.
Фабиан помогает выйти Сибель, унимая ее тревогу какой-то тихой фразой. Сибель храбрится ради него, но видно, что ей еще не по себе. Не смущаю ее больше прежнего.
Эдвард протягивает мне руку, недовольно покачав головой, когда сама открываю себе дверь.
- Мне что же, больше не позволено за тобой ухаживать, Schönheit?
- У тебя еще будет такая возможность, - приникаю к нему, поежившись от ледяного ветра. Falke гладит мои волосы.
- Пойдем-ка внутрь, пока совсем тебя не заморозили.
- Это лучшее предложение вечера.
Эдвард мелодично смеется, демонстративно не сдаваясь холодной погоде. Увлекает нас с крыльцу, где приветственно приоткрыта дверь. В прихожей разуваются Сибель и Фабиан. Гийом обнимает Эсми, что-то щебеча ей на немецком. Бабушка рада его энтузиазму.
- А вот и папа с Беллой, - весело объявляет Гийом, обернувшись в нашу сторону. – они у нас всегда последние.
- Мы – замыкающие, - улыбается Эдвард, подмигнув сыну. – Привет, мама. Папа.
- Эдди, - Эсми обнимает его, дождавшись, пока Парки отстранится от ее талии. Целует сына в щеку, погладив по плечам. Поворачивается в мою сторону. – Белла! Мы давно не виделись, моя красавица. Как у вас дела?
Меня греет такое обращение Эсми, даже если она и просто старается быть дружелюбной. Немногие люди искренне старались быть гостеприимными со мной.
- Все хорошо, Эсми, спасибо. Как вы?
- Лучше всех! Правда, Liebe? – подает голос Карлайл, коснувшись спины миссис Каллен. Дожидается своей очереди со мной поздороваться. – Добро пожаловать, Белла. Эдвард!
- Привет-привет, пап.
Гийом, Фабиан и Сибель просачиваются к ванной, чтобы помочь руки. Путь им перекрывает Калеб. Заговорщицки улыбнувшись всем троим, щекоткой атакует Гийомку. Тот заходится веселым смехом.
- Дядя Калеб!
- Попался, mein kleiner Spatz!
Мужчина без труда забирает Гийома на руки, подняв над головой и поцеловав в обе щеки. Гийом щурится.
- Привет, дядя Калеб.
- И тебе, Фаби. Сибель. Здорово, что ты снова составишь нам компанию. Этому дому нужны новые лица.
- Спасибо вам, мистер Каллен.
- Ну уж нет, Сибель! Никаких «мистер Каллен», оставь это для моего старшего братца, - басисто хохочет Калеб, кивнув на Сокола. – Я еще не так стар. Калеб. Договорились? Иначе я за себя не отвечаю.
Сибель предусмотрительно отступает поближе к Фабиану, но улыбается мужчине вполне беззаботно. Ей нравится, что Калеб к ней расположен. Он чудо, я уже не раз говорила.
- Хорошо, Калеб. Спасибо.
- Так-то лучше!
Калеб отпускает Гийома, обращая все внимание на нас. Карлайл с Эсми предусмотрительно отходят в сторону. И хоть Эдвард стоит ближе к брату, первой он сгребает в объятья меня. Хватка у Калеба что надо. Пахнет он свежестью, мятой, свободой. И бесконечно ему идет этот бордовый джемпер с едва заметной золотой эмблемой «Polo».
- Изабелла! Ну наконец-то!
- Я тоже рада тебя видеть, Калеб.
- Цветешь и пахнешь, я посмотрю? Эд тебя не обижает?
- Ну что ты.
- Если что, только скажи, - с напускной угрозой глянув на брата, велит мне младший Каллен. Ухмыляется. – Ну какая же ты легкая, Белла! Как моя Лиззи.
- Какая-никакая разница все же есть, - смеется Эдвард, урывая и себе внимание брата. Похлопывает Калеба по плечу. – Будь аккуратен с моей девочкой.
- Калеб Каллен еще никого не ронял, - гордо заверяет тот, осторожно опустив меня обратно на землю. – Веришь, Изз?
- Ну конечно, Калеб. Тебе точно верю.
Калеб расцветает от моих слов, совсем по-мальчишечьи ухмыльнувшись. Он большой ребенок, младший брат моего Сокола. Хотя для своей семьи сделает все и даже больше, если понадобится – мужское начало в нем очевидно. Два в одном. Кажется, Калеб все больше напоминает мне Эммета.
Рэй ждет в гостиной. Поднимается навстречу, добродушно улыбнувшись.
- Привет немецким саморитянам.
- Вскоре немецким в истинном значении этого слова, - вздыхает Эдвард. – Hallo, bruder.
- Hallo, großer Bruder. Изза.
- Einen schönen Abend, Рэй.
Рэй выглядит не слишком довольным этим праздником жизни, но терпимо. Даже выдавливает улыбку в ответ на мое немецкое приветствие-недоразумение. Чуть позже Эдвард захочет поговорить с братом наедине, но пока они лишь обмениваются объятьями. Фабиан и Сибель поднимаются на второй этаж. Алл, сын Рэя, играет с Гийомом и Аннелиз у рождественской ели. Элис не приедет. Ни Тани, ни Розали нигде не видно.
- Роз?..
- У них с Георгом частная вечеринка сегодня, - вздыхает Калеб, качнув головой на мой вопрос. – Розали передает тебе привет, Изза.
- И ей тоже... спасибо.
Он кивает, не вдаваясь в подробности отсутствия жены. Я не настаиваю.
Ужин проходит спокойно. Ни один из прошлых праздников здесь мне не было настолько уютно. Быть может, нет Розали и Тани, нет царящего между нами напряжения, нет недосказанностей с Кэтт и немых страданий Фабиана больше. И он, и Гийом кажутся мне вполне удовлетворенными жизнью. Беседа непринужденная, льется сама собой. Мы все расслабляемся. Эсми создает эту атмосферу большого дома, где тебе рады, самим фактом своего присутствия. И чистотой, и приятным запахом, и изысканным вкусом обстановки, и удивительным ужином, само собой. Благодаря маме Сокола я знакомлюсь с датской кухней во всей красе. На закуску она подает сморреброды, сэндвичи из ржаного хлеба со сливочным маслом, яйцами и сыром. Основное блюдо – жареная утка с молодым картофелем и зеленью. На десерт – датские пончики, æbleskiver, с малиновым джемом и сахарной пудрой. Они – абсолютные фавориты Гийома. Эсми ласково гладит его волосы, когда ей об этом сообщает.
- Ты же мой sød tand, skat.
После ужина мужчины забирают детей играть в снежки на заднем дворе. Это полноценное командное соревнование, совсем семейное, и даже Фаб с Сибель намерены участвовать. Они в команде с Калебом и Аннелиз, тогда как остальная часть клана Каллен выступает на стороне Карлайла. Я вызываюсь помочь Эсми на кухне.
- Ты тоже можешь влиться в снежную феерию, Белла, я справлюсь.
- Я лучше побуду с вами, Эсми. В тепле.
Она мило улыбается моему уточнению, погладив по руке. У Сокола очень нежная, добрая мама. Я почти чувствую ее ауру, мудрое спокойствие, душевную теплоту. Эсми освещает все вокруг себя неподдельной любовью к близким. Она самая настоящая мама – в полном смысле этого слова. Та, которую каждый из нас хотел бы иметь.
- Эдвард сказал мне, что дети будут жить с ним какое-то время? – аккуратно уточняет миссис Каллен, когда мы вместе убираем со стола.
- Он считает, так будет лучше для них.
- Извини мою прямоту, Белла. А ты?
- Он их папа, это его решение. Лично я только рада.
Эсми осторожно мне кивает.
- В первую нашу встречу мне показалось, что Эдвард торопит ваши отношения. Теперь они и вовсе идут семимильными шагами.
- Мальчики чудесные. Мы с ними неплохо... ладим. Я была бы рада, если бы согласились побыть с нами.
- C вами, значит.
Эсми ставит тарелки на кухонную тумбу, вытерев руки полотенцем. Просительно касается моей ладони.
- Я ни на секунду не сомневаюсь в тебе, Изабелла, уж поверь. Но только хочу спросить: ты уверена, что к этому готова?
- Да...
- Отношения всегда сложнее, когда в них включены дети. И особенно опасны, если дети – мои внуки – могут пострадать. Я была бы благодарна, если бы ты отнеслась к этому со всей серьезностью.
- Так и есть, Эсми.
Она смотрит на меня испытующе, внимательно – едва ли не с минуту. Потом медленно отпускает мои руки. Также мило улыбается.
- Хорошо. Тогда – хорошо. Я думаю, им пойдем на пользу смена обстановки.
- И я... – протягиваю, убрав ладони за спину. Почему-то на долю секунды рядом с миссис Каллен мне становится неуютно. На самом деле, в меня она не верит. Карлайл в этом плане не одинок.
Мы больше не поднимает эту тему. Никаких животрепещущих тем не затрагиваем в принципе. Накрываем стол для чая с десертами. И, когда все готово, Эсми зовет Калленов обратно к столу. Эдвард придерживает меня в прихожей, давая всем пройти в столовую.
- Что такое, Sonne? – тихонько, но вопросительно зовет, убрав с лица спавшую прядку.
Я храбро качаю головой.
- Все в порядке.
- Не того обманываешь. Ну же, Изз. Я знаю этот взгляд.
Сказать ему?.. Черт. Не знаю. В который раз я принимаю желаемое за действительное и это порядком разочаровывает. Это самые родные для Сокола люди. Ну почему же я не могу им понравиться... по-настоящему, без наносного, без этой выверенной вежливости? Что не так?..
- Liebe, - завидев влагу в моих глазах, настойчивее зовет Эдвард. Тон его мягче, но взгляд жестче. Гладит мою талию обеими руками, согревая, успокаивая своим присутствием. Ну конечно.
- Твоя мама не уверена, что мальчикам будет безопасно жить... со мной.
Эдвард изумленно моргает.
- Она тебе так сказала?
- Завуалированно... давай не сейчас, Эдвард, пожалуйста. Нас хватятся.
Он вздыхает, не дав мне вырваться, замять эту тему. Ждет, терпеливо ждет, в духе Эдварда, пока посмотрю ему в глаза. Ласково касается моей скулы указательным пальцем.
- Кто бы и что не говорил, запомни: я уверен, что им будет хорошо с нами. Никого лучше для них я не мог и пожелать.
- Твои слова дорогого стоят...
- Вот и запомни их, - он невесело улыбается краешком губ, нежно поцеловав мою щеку. – Мы это еще обсудим. Сейчас не бери в голову.
- Сядешь рядом со мной?..
Мой аккуратный вопрос будит в нем еще больше нежности. Эдвард – само ее воплощение сейчас.
- Конечно, солнышко.
Остаток вечера проходит без происшествий. Мы уезжаем последними. И Эсми, и Карлайл как ни в чем не бывало, более чем дружелюбно, обнимают меня на прощанье. И меня, и Сибель. Девочке сегодня тоже несколько неуютно.
Обстановку разряжает Калеб, напоследок как следует сжав нас всех в объятьях.
- Надо бы нам навестить вас в Берлине, Эд. Дети просят да и долго это, полгода... снова полгода тебя не видеть.
- Мы решим вопрос. Я тоже буду скучать.
- Скучай так, чтобы вернуться, - наставляет Рэй, похлопав брата по плечу. – Береги себя, Белла. До встречи.
- До встречи, Рэй. Калеб.
- Я буду скучать, Белл!
Смеется, когда обнимаю его отдельно, кратко, но еще раз. Калеб вполне мог бы быть мне старшим братом. О таком я когда-то отчаянно мечтала.
На обратной дороге Гийомка дремлет на своем кресле. Сибель кладет голову Фабиану на плечо, а он медленно, утешающе гладит ее руки. За окном правит тьма и мороз. Фабиан с напряженным, суровым выражением лица наблюдает за снегопадом. Эдвард тоже задумчиво гладит мою руку на своем колене, придерживая руль правой, свободной ладонью. Музыка уже не играет.
- Твоя мама дома, Сибель?
Девочка удивлена, что обращаются к ней. Моргает, чуть нахмурившись.
- Она дежурит, мистер Каллен... она всегда дежурит по пятницам.
Эдвард сжимает губы, размяв шею. Оглядывается в зеркало заднего вида.
- Тогда тебе следует переночевать у нас.
Фабиан вздергивает голову. Его пальцы останавливаются на ладони Сибель.
- В каком смысле?..
- Нет нужды оставаться в вашем доме в такую ночь, еще и совсем одной. Ты ночуешь у нас, Сибель.
Я разделяю изумление Фабиана. Смотрю на Эдварда с нескрываемым вопросом, но он никак свое решение не поясняет. Мой взгляд игнорирует. И съезжает, минуя нужный поворот, в сторону нашего поселка – ни к дому Сибель.
- Мистер Каллен, вы не обязаны...
- Все в порядке. Это даже хорошо – быстрее приедем. Ты не против, Фаб?
Мальчик сглатывает, поспешно кивая.
- Конечно нет, vati... спасибо.
- Так всем будет лучше.
Эдвард паркуется в гараже, предоставив детям возможность войти в дом первыми. Фабиан и Сибель поспешно желают нам спокойной ночи, и, пока папа не передумывал, скрываются на втором этаже. Эдвард не дает мне возможности ничего спросить. Забирает из бустера Гийома, уговаривая его, совсем сонного, что уже скоро тот окажется в кроватке.
- Я уложу его, Изз.
- Конечно. Я буду в спальне.
И правда. Лучше бы мне переместиться в нашу комнату. И принять душ. Мне очень нужен горячий душ. Немедленно.



Эдвард приникает плечом к косяку двери. Сложив руки на груди, в этом своем бесподобном синем джемпере, что так ему идет, тихонько за мной наблюдает. И хотя на часах уже за полночь и выглядит Эдвард несколько уставшим, улыбка у него очень нежная, живая. Он мной любуется.
- Самообразование, - посмеиваюсь, закрыв автомобильный журнал.
В наш век высоких технологий и бесконечного медиа-контента, Эдвард все равно стабильно пролистывает несколько печатных изданий в месяц. И в Берлине, и здесь они всегда лежат у него в спальне. Мне стало любопытно.
- Нам пора вводить новую должность в «Porsche AG»?
- Если бы я понимала хотя бы половину вашей терминологии, мистер Каллен, - похлопываю рукой по увесистому журналу, - я больше люблю рассматривать картинки.
Эдвард очаровательно улыбается моему признанию. Так просто, так по-домашнему. Он явно не ожидает столь наивной откровенности. Но ведь это правда.
- Вот как, малыш.
Я сажусь на постели, где впервые за долгое время сама жду Каллена. Предусмотрительно выбираю сорочку с длинным рукавом – довольно простую, хлопковую, ненавязчивого бежевого цвета. Это не то, чем соблазняют Соколов, но и планов таких у нас на сегодня нет. Я просто хочу его рядышком, на нашей общей подушке. И чувствовать всем телом. И спать спокойно, до самого утра. Завтра – суббота. Последний наш полноценный день в Портленде. Немного грустно.
- Дети спят?
- Гийом точно, - вздыхает мужчина. Вид его становится чуть более встревоженным, когда оглядывается на коридор. - Фабиан и Сибель, должно быть, тоже. У них тихо.
- Хорошо.
Эдвард отстраняется от двери, легко потянувшись. Привлекательно оголяется небольшая полоска кожи на его талии. Этот джемпер с высоким горлом будто бы слегка Эдварду мал, но так задумано. Подчеркивает правильную фигуру, мускулы рук, мощные мышцы спины – на загляденье. Одним словом, ненавязчиво, но показывает все лучшее, все самое привлекательное, исконно мускулинное в Falke. Вряд ли он выбрал этот образ для быстрого рандеву с Габриэлем. Для рабочей встречи? Не совсем на него похоже.
- Что, Schönheit? – прищуривается, не упустив мой взгляд.
- Ты потрясающе выглядишь.
- Мне льстит, если ты так считаешь.
- Весь вечер сегодня гадаю, откуда этот джемпер и почему я его раньше не видела. Иди ко мне.
- Мне бы сперва в душ, Sonne. Но я быстро.
- Пойдешь в свой душ. Иди ко мне, пока это на тебе надето, Эдвард. Пожалуйста.
Мужчина смеется моему шутливо-приказному тону, чуть прищурившись. Но не спорит. Подходит к постели, присаживаясь у ее изножья. Смеется снова, когда я так неприкрыто и скоро откидываю одеяло, перемещаясь к нему поближе. Вид у Эдварда предвкушающий.
- Я теперь буду знать, какие вещи покупать в первую очередь.
Бережно и неспешно, одними кончиками пальцев, касаюсь незаметных узоров на его груди. Это кашемир, но словно бы и еще что-то – теплое, едва ли не бархатное, бесподобное на ощупь. Веду линию вдоль высокого ворота, легко коснувшись линии челюсти. Опускаюсь к плечам, к узким швам у рукавов. И по спине, очертив мышцы. Эдвард прикрывает глаза, несколько откинув голову. Вижу его шею, обнаженную и столь прекрасную. И эти губы, без которых уже не могу жить. Длинные темные ресницы, белая кожа, четкая линия скул. Само совершенство. Мое совершенство – в чистом виде. Вокруг нас витает горьковатый аромат красных апельсинов. В морозные дни, как сегодня, парфюм Эдварда пахнет именно так.
Я спускаюсь к его талии. Не касаюсь пальцами ничего ниже пояса, не провоцирую его, как бы мне не хотелось. Но вот под джемпер проникаю. Глажу его горячую кожу у талии, на животе – и, легко коснувшись, вдоль дорожки темных волос. Эдвард открывает глаза.
- Белла...
- Ш-ш. Ты хотел в душ. Так давай же снимем твою одежду.
Синий взгляд Эдварда мерцает каким-то пьяным, горьким блеском. Он эмоционально хмурится, едва не закусив губу, когда глажу его ребра. И вздрегиваю джемпер выше, точно вдоль них.
- Подними руки, пожалуйста.
Слушается. Мне нравится, когда он так откровенно меня слушается. Это чувство – понимать, что могу несколькими движениями подчинить себе столь сильного Каллена – дорогого стоит. В лучшем смысле слова «подчинения», конечно. Эдвард знает, я никогда не причиню ему вреда. Я уповаю, что знает.
Неровно выдыхает, когда я стягиваю с него одежду. Освобождаю сперва руки, пробежавшись пальцами по бицепсам, а затем и шею. Он дышит чаще, мой Falke, когда забираю его джемпер себе. Подношу к лицу, неспешно, глубоко вдыхаю знакомый запах. Синева взгляда Эдварда чернеет, выгорая до тла.
- Ну, Изза.
Он забирает у меня свой многострадальный джемпер правой рукой, а левой притягивает к себе. По-собственнически резко обвивает за талию, не дает и шанса отстраниться. Целует. Глубоко, быстро, жадно, будто у нас совсем мало времени – или у него самого просто нет сил ждать. Стонет, негромко, но хрипло, когда я ему отвечаю. Крепче держит меня уже обеими руками. Касается моей спины, талии, шеи. Путается пальцами в волосах. Задыхается.
- Какой у тебя..отточенный... стиль, - сорванно шепчу, самостоятельно стараясь прижаться к нему ближе, крепче – хотя уже и некуда. – Мне так нравится...
Эдвард наполовину обнажен и его пылающая кожа, ее запах, отдушка дезозодаранта и одеколона – все сводит меня с ума. В самом прямом смысле слова. И его собственный аромат. Живого, теплого, желанного мной тела. Боже...
- Одежда?.. Мне казалось, без нее... лучше, - сглатывает, на секунду отстранившись. Целует уже не только мои губы, уже и щеки, и виски, и скулы. Дает немного отдышаться. А затем опускается к шее. Чувствую его губы там, где пульсирует сонная артерия. Внизу живота тугим комком сворачивается синее пламя. Жжет, заставляя пах каменеть. Я хочу его. Я. Его. Хочу.
- С тобой – точно.
Не знаю, как мы остановимся. Я уже много раз задавала себе этот вопрос, но не хочу искать на него ответа. Вот так чувствуя Эдварда, вот так любуясь им и ощущая эту сумасшедшую энергетику, невероятную любовь, что дарит мне... не нужны мне эти ответы. Только он.
Эдвард касается своим лбом моего, хмуро прикрыв глаза. Но почти сразу открывает их. Не отпускает моего взгляда. Приятное давление его пальцев ощущаю внизу спины.
- Ты была в душе, Белла?
- Да... непредусмотрительно.
- Но я еще не был.
- Да... – выгибаюсь, когда очерчивает каждый мой позвонок большим пальцем. Без труда пробирается под ткань сорочки, еще не снимая ее, но получая над моим телом полную власть. Неужели когда-то оно ему не принадлежало?..
- Придется тебе пойти снова. Со мной.
Эдвард не спрашивает, он констатирует. Я счастливо, облегченно улыбаюсь. И почти сразу же эмоционально хмурюсь, когда потирает пальцами каемку моих трусиков. Это уже просто невозможно.
Неслышно бормочу ему, чтобы поторопился.
- М-м, Schönheit?
- Быстрее, - выдыхаю громче. Обнимаю его крепче, когда встает с этой низкой неудобной постели. Забирает меня на руки, не заставляя ни просить, ни требовать. И сам закрывает за нами дверь ванной комнаты на замок.
Это быстрый секс. Под обжигающими струями душа, в тесном пространстве нашей ванной, на пороге глубокой зимней ночи... он жесткий, в чем-то спонтанный, в чем-то вынужденный. Если такое слово для наших занятий любовью вообще применимо. Но Эдвард и правда вынуждает меня... этим джемпером. Запахом апельсинов. Собой. Никакой силы воли не хватит... да и не нужно. Я очень рада, что не нужно. В конце концов, он хочет, чтобы я стала его женой – самое время вводить моду на регулярные Liebe machen (занятия любовью).
Второй раз ложусь в постель уже вместе с Эдвардом. Мы оба валимся на простыни, обессиленные и счастливые, с еще влажными после душа волосами. Смеемся. Мне больше не холодно в нашей спальне, даже жарко. Эдвард шутит, что все это – его рук дело. Не совсем рук, уточняю я. Falke щекочет меня, притянув к себе, негромко, но довольно усмехаясь. Мне нравится видеть его таким. И иметь к этому непосредственное отношение, конечно же.
- Ты помнишь, где купил его? – указываю на джемпер, позабытый у изножья постели. Он, как непосредственный виновник нашего спонтанного секса, теперь всегда будет вызывать у меня определенные ассоциации.
- Кажется, в KDW, - закинув руку за голову, Эдвард удобно устраивается на нашей большой подушке. – Мне надо будет проверить. Хороший джемпер.
- Проверь обязательно!
Кладу голову ему на плечо и Эдвард довольно улыбается, расслабляясь. Медленно гладит мои пряди свободной рукой. Легко целует у виска.
- Ты – мое чудо, Белл.
- А ты – мое блаженство.
Эдвард горделиво вздергивает голову, проникнувшись столь лестным званием. Но ведь оно более чем правдиво.
Я удобнее устраиваюсь с ним рядом. Обнимаю за шею, легонько потягивая короткие пряди влажных волос. Эдвард еще только не мурлычет.
- Ты выглядишь счастливым.
Он мелодично смеется, мягко посмотрев мне в глаза. Там почти идиллия.
- Потому что я счастлив, моя красота. И пожелать больше нечего.
Мне нравится, как реагирует на мои прикосновения сейчас – еще больше расслабляется, млеет. Это приятно. Быть рядом, чувствовать его, слышать это ровное, глубокое дыхание, видеть мирный взгляд... и знать, что все в порядке. Уже. И будет.
- Счастливые люди часто добрее других, - медленно поясняю ему, погладив у шеи. Мужчина тихо выдыхает. – Ты был очень добр к Сибель этим вечером.
Эдвард чуть ведет плечом, явно не ожидая услышать это имя. Немного хмурятся его брови.
- Одна ночь мне ничего не стоит. Пусть побудут вместе.
- Одна ночь порой стоит ни одного дня, Эдвард.
Я глажу его челюсть, большим пальцем коснувшись губ. Эдвард подозрительно посматривает на меня из-под ресниц.
- Ты к чему это?
- Ты заботишься о ней. И ты за нее переживаешь.
Теперь он выдыхает устало. Упрямство Эдварда порой не приструнить даже хорошим сексом.
- Пока от нее зависит благополучие моего сына. Ну да бог с Сибель, Изз. О вас я переживаю больше.
- Я рада, что ты не вернул ее туда сегодня. Просто, чтобы ты знал.
Он прикрывает глаза – утомленно, совсем не сладостно уже. Ощутимо потирает пальцами пряди моих волос. Сам себя заземляет.
- Допустим. Спасибо, - говорит кратко, отрывисто, в надежде, что не поднимем больше эту тему. – Что ты там читала, пока я не пришел? Много полезных подробностей?
- Много цифр, - смеюсь в его плечо, разравнивая тонкую материю футболки. Она светло-серая, мягкая и чуть больше нужного. Очень уютная. – И картинки, я же говорю тебе. Люблю картинки.
- Новый модельный ряд презентуют в апреле. Я позабочусь, чтобы картинки были у тебя одной из первых.
- Danke, herr Cullen!
Он оттаивает, отпускает тему Сибель. Снова кажется мне абсолютно удовлетворенным жизнью – и в прямом, и в пересном смысле слова, чего уж таить. Надо нам практиковать такие поздние спонтанные встречи. Да и в душе вдвоем веселее.
Falke поворачивается на бок, устроив руку за головой. Смотрит на меня внимательнее, чем хотелось бы.
- У меня тоже есть вопрос, Schatz.
- Да?..
- Что за разговор вышел у вас с Эсми? С чего вдруг?
Это неприятная часть вечера. Более-менее очевидная, наверное, ожидаемая... но задевающая меня. Не знаю, что отвечать Эдварду. Это ведь его мама.
- Чтобы я была осторожнее... чтобы мы с тобой не навредили мальчикам такими спонтанными решениями.
- Чтобы ты была осторожнее?
- Она вас очень любит. Просто еще раз хотела меня предупредить.
Эдвард придвигается ближе, гладит мое плечо поверх тонкого рукава ночнушки. Пальцы у него теплые.
- Знаешь, Белла, это ее право – быть неуверенной. Но я в тебе уверен на все сто процентов. Ни с кем и никогда мне не было так спокойно за детей. Это мое слово, запомни, будь добра.
- Я надеюсь, ты честно...
- Более чем. Никого не слушай. Позволь людям заблуждаться.
Я с долей грусти касаюсь его руки рядом со своей. Эдвард тут же раскрывает для меня пальцы.
- У тебя так легко выходит...
- Не нужно и без того нелегкое усложнять, - философски замечает Эдвард, отгоняя мои сомнения. – Все. Я так сказал: как отец. Все у нас будет отлично.
- Да...
Эдвард прищуривается, присмотревшись к моему лицу. Подстраивается под взгляд, не отпускает его. Легко-легко, наблюдая за реакцией, гладит у ребер. Щекочет.
- Хочу увидеть твою улыбку, Liebe. Ну же, пожалуйста.
- Ты видел ее в душе...
- Нам стоит вернуться в душ?
- Эдвард, - улыбаюсь на его имени, ничего не могу с собой поделать. Он влюбленно улыбается в ответ. Обнимает меня, притянув к себе, бережно обнимает.
- Так-то лучше. Мое самое любимое зрелище перед сном.
- Так уж и самое, Эдвард.
- Одно из самых, - соглашается, блеснув взглядом, и подтянув выше наше покрывало. – Gute Nacht, мое солнце.
Пристраиваюсь у его шеи, на нашей общей подушке. Успокоенно выдыхаю, когда накрывает ладонью мою спину. Falke всегда, усыпляя меня, медленно ее гладит. Мне очень приятно – так чувствую его любовь. А с этим ощущением я и правда на многое способна.
- Доброй ночи, Эдвард.