Глава 4. Work miracles Что такое чудо? То, чего мы не понимаем. Что всего желаннее? То, что недосягаемо.
Александр Дюма
Роберт.
Что-то заставило меня проснуться…но что? Я помню, будто слышал, как кто-то звал меня. Ясно слышал, как кто-то кричал мое имя, кричал с такой болью и отчаянием.
Пытаясь вспомнить сон, снившийся мне, я встал с кровати и, не зажигая свет, чтобы не разбудить Монику, вышел на балкон.
Кажется, я собирался бросить курить…что ж, значит не в этой жизни. Какое сегодня чистое небо, можно увидеть самые далекие звезды – большая редкость для туманного Альбиона. Судьба смеется надо мной, как будто специально, в моменты, когда уже ничего не изменить. Не хочу вспоминать прошлое, я сам разрушил свою мечту и похоронил свою любовь на другом конце мира. Мы не можем вернуться в прошлое, как бы мы не пытались. Каким бы чудесным оно не было, прошлое — это всего лишь прошлое. Но в памяти я могу оживить ЕЕ. Эти милые лучезарные глаза, которые уже никогда не согреют меня своим теплом и улыбка…она больше никогда не улыбнется мне той жизнерадостной улыбкой, которая всегда заставляло мое сердце радостно колотиться в груди, грозя вырваться наружу и поделиться со всеми своим счастьем…
И вдруг я вспомнил. Сон - такой реальный. Я чувствовал все, и порывы ветра, и холод, и влажность слез. Я стоял на балконе. Но не на своем балконе: через стекло я увидел ее, ту, которую и не надеялся больше увидеть. Она так и не узнает, КАК я ее люблю. Крис сидела на своем любимом пуфике по середине комнаты и курила, похоже не только я так и не смог бросить курить. Я знал это выражение лица. Ее мысли сейчас были где угодно, но не в этой комнате. Мне до безумия захотелось прикоснуться к ней, ведь это был настолько реальный сон, что я поверил, что смогу ощутить ее тепло. Я толкнул дверь, и ветер бешеным порывом ворвался в комнату. Испугавшись, что она увидит меня, я так и замер не шелохнувшись. Но она сама подошла ко мне, смотря сквозь меня.
Ах да, не смотря на всю реалистичность, все это остается лишь сном. Вдруг она опустилась на холодный кафель и подняла взгляд к небу. Опять ее сознание витало где-то вдали. В моей голове промелькнула тревога о том, что она может заболеть, но я тут же вспомнил, что никак не могу о ней позаботиться. Я не удержался и опустился рядом. Господи, я готов поклясться, что знал, о чем она думала. Ночь, небо - все точь-в-точь как в ту ночь в лесу. Никогда не прощу себе, что ушел, оставив ее совсем одну. Останься я, и всего, что случилось после, можно было бы избежать. А я поступил как оскорбленный глупый влюбленный подросток…
Как же быстро наступило утро, я не хотел, чтобы она уходила, но она встала и пошла в душ. Выйдя, она подняла с пола белый конверт. Что же там такое, на что она с таким перекошенным от боли лицом смотрела. Вдруг, слезы заструились по ее румяным щекам, и громкий стон вырвался из ее груди. Я никогда не видел ее такой, при том скольких ее истерик я был свидетелем. Но никогда в ее рыданиях не было столько боли.
И я понял…понял все. Сейчас она рвала на мелкие кусочки то, что еще недавно было приглашением на свадьбу. На мою свадьбу. Крис как безумная понеслась на балкон и развеяла по ветру эти клочья бумаги. Вдруг она начала медленно опускаться на пол, как будто силы покидали ее, и затряслась в беззвучных рыданиях. Я прижал ее к своей груди и шептал ей «Прости, прости», но она не чувствовала и не слышала меня, начав звать меня с таким отчаянием и болью, что мое сердце грозило разорваться…
От этих криков я проснулся.
Неожиданно я услышал непонятный шелест позади себя. Быстро развернувшись, я увидел маленькую девочку рядом с собой. Прелестней ребенка я не видел никогда в жизни. Но ее глаза, мне показалось, что первое мгновение они были наполнены непереносимой грустью. Но в следующее мгновение она уже улыбалась самой прекрасной улыбкой и в ее глазах прыгали бесенята.
Я не мог произнести ни слова, и мы так и стояли, молча, изучая друг друга. Наконец ко мне вернулся дар речи, и я задал, как мне кажется самый разумный вопрос.
-Кто ты?