| Мини-чат |
|---|
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
|
| Реклама фиков |
|---|
 Рекламное агентство Twilight Russia
Хочется прорекламировать любимую историю, но нет времени заниматься этим? Обращайтесь в Рекламное агентство Twilight Russia!
Здесь вы можете заказать услугу в виде рекламы вашего фанфика на месяц и спать спокойно, зная, что история будет прорекламирована во всех заказанных вами позициях.
Рекламные баннеры тоже можно заказать в Агентстве.
 Отражение тебя
Любовь прошла? Исчезла куда-то… но Белла не торопится расставаться с Эдвардом, силясь понять себя и свои чувства… Как оказалось, не все так просто.
 Любовь. Ненависть. Свобода.
Когда-то она влюбилась в него. Когда-то она не понимала, что означают их встречи. Когда-то ей было на всё и всех наплевать, но теперь... Теперь она хочет все изменить и она это сделает.
 Ветер
Ради кого жить, если самый близкий человек ушел, забрав твое сердце с собой? Стоит ли дальше продолжать свое существование, если солнце больше никогда не взойдет на востоке? Белла умерла, но окажется ли ее любовь к Эдварду достаточно сильной, чтобы не позволить ему покончить с собой? Может ли их любовь оказаться сильнее смерти?
 Видеомонтаж. Набор видеомейкеров
Видеомонтаж - это коллектив видеомейкеров, готовых время от время создавать видео-оформления для фанфиков. Вступить в него может любой желающий, владеющий навыками. А в качестве "спасибо" за кропотливый труд администрация сайта ввела Политику поощрений.
Если вы готовы создавать видео для наших пользователей, то вам определенно в нашу команду!
Решайтесь и приходите к нам!
 Некоторые девочки...
Она счастлива в браке и ожидает появления на свет своего первого ребенка - все желания Беллы исполнились. Почему же она так испугана? История не обречена на повторение.
Сиквел фанфика "Искусство после пяти" от команды переводчиков ТР
 Сделка с судьбой
Каждому из этих троих была уготована смерть. Однако высшие силы предложили им сделку – отсрочка гибельного конца в обмен на спасение чужой жизни. Чем обернется для каждого сделка с судьбой?
|
| А вы знаете? |
|---|
...что можете помочь авторам рекламировать их истории, став рекламным агентом в ЭТОЙ теме.
 ... что можете оставить заявку ЗДЕСЬ, и у вашего фанфика появится Почтовый голубок, помогающий вам оповещать читателей о новых главах?
|
| Наш опрос |
|---|
Мой Клуб - это...
Всего ответов: 8893
|
| Группы пользователей |
|---|
Администраторы ~
Модераторы
Кураторы разделов ~
Закаленные
Журналисты ~
Переводчики
Обозреватели ~
Художники
Sound & Video ~
Elite Translators
РедКоллегия ~
Write-up
PR campaign ~
Delivery
Проверенные ~
Пользователи
Новички
|
|
|
Валлери
|
| Aelitka | Дата: Вторник, 29.10.2019, 00:10 | Сообщение # 1 |
• Work in progress •
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 8384
Статус: 
|
|
| |
|
| |
| Aelitka | Дата: Вторник, 29.10.2019, 00:43 | Сообщение # 2 |
|
• Work in progress •
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 8384
Статус:
|
Дробно стуча колесами, восточный экспресс быстро уносил пассажиров вдаль. Зеленые лесные пейзажи северной Италии сменились видами заснеженных гор Швейцарии, на смену теплому климату быстро пришла зима.
Кутаясь в тонкий кружевной палантин, не привыкшая к сквозняку и морозу молодая итальянка Изабелла Свон смотрела в окно, пока ночь не скрыла от ее рассеянного взгляда красоты швейцарских гор. Но даже и тогда ее взор продолжал блуждать по черной пустоте, остановившийся и задумчивый. На ее миловидном лице была написана скорбь, а пальцы недвижимо сжимали края вязаной ткани в течение нескольких часов. Плечи затекли, а глаза слезились от усталости.
Наконец Изабелла отвернула голову от окна, равнодушно скользя взглядом по предметам обстановки, ни за что конкретное не зацепившись. Мысли девушки витали слишком далеко, чтобы обратить внимание на роскошество и уют купе самого дорогого поезда в мире, за путешествие в котором она заплатила больше, чем могла себе позволить. Ее скромных сбережений едва осталось на то, чтобы пару раз прилично поужинать, а путь предстоял еще долгий и трудный.
Однако Изабелла не могла больше игнорировать голод. Накануне утром она покинула Флоренцию и больше суток провела в пути, добираясь до Милана, чтобы оказаться купе восточного экспресса – единственного транспорта, способного быстро доставить путешественницу в Лондон, где ее ждал корабль. Счет шел на часы, и девушка предпочла потратить деньги, а не утекающее сквозь пальцы время. И теперь ее желудок так сильно давал о себе знать, что почти лишал разума. Небогатая, но и не привыкшая нищенствовать итальянка впервые оказалась в трудном положении и пока не знала, как достойно справиться с ним.
В конце концов она поднялась, придирчиво осмотрела себя в зеркало и надела шифоновую шляпку с сеточкой, опускающейся на лоб, чтобы выглядеть прилично. Оставшись более-менее довольной своим видом, Изабелла взяла стеганую кожаную сумочку с наличными, вышитую слегка поблекшими пайетками, и отправилась в вагон-ресторан, расположенный в голове поезда, чтобы немного подкрепить перед сном иссякающие силы.
В это время вечера ресторан, к разочарованию Изабеллы, оказался переполнен: все столики были заняты, гул болтовни беседующих пассажиров, набивающих толстые животы обильным ужином и крепким вином, кружил итальянке голову. Ах нет, ее голова кружилась от аппетитных запахов жареного мяса и прочих вкуснейших яств.
- Простите, мадемуазель, сейчас все столики заняты. Вы можете подойти после полуночи – возможно, место освободится. С вами все в порядке? Вы бледны…
Изабелла ощутила, как ее ноги становятся ватными, и стала искать, куда бы ненадолго присесть, чтобы не упасть.
- Простите мою неуклюжесть, - Изабелла схватилась рукой за стойку, не желая показывать слабость. - Должно быть, меня укачало движение поезда, - солгала она.
Бегло оценив количество блюд за каждым столиком и счастливые лица клиентов, не собирающихся в ближайшее время отправиться по номерам, Изабелла разочарованно вздохнула. До полуночи оставалось около пяти часов.
- А вы не могли бы принести ужин ко мне в купе?
Стюард приветливо улыбнулся, ища свободное меню и заодно предупреждая клиентку о возможной задержке.
- Разумеется. Но вы должны понимать, что повара сегодня перегружены. Вот-вот наступит Рождество, мадемуазель, и мы трудимся в поте лица, чтобы угодить всем… и в первую очередь тем, кто празднует в зале.
Изабелла горестно оглядела богато обставленный ресторан с парчовыми занавесками на окнах и красными бархатными креслами с золочеными набалдашниками. Пахло хвоёй – в конце зала стояла настоящая украшенная ель. Аромат еды щедро разбавлялся алкогольными парами. Уже изрядно подвыпившие пассажиры говорили громче обычного и выкрикивали тосты, собираясь праздновать еще очень долго – возможно, даже до утра.
- Вы можете приготовить мне самое простое блюдо из яиц, например, омлет? – попросила итальянка услужливого стюарда, так и не нашедшего за барной стойкой лишнего меню и нервно оглядывающего столы клиентов безуспешных поисках. – Мне не требуются изыски вашей кухни, так как я не в настроении праздновать, а просто хочу поесть.
- Но, мисс… омлет - это блюдо утра. Сейчас я могу вам порекомендовать лягушачьи лапки в сливочном соусе или картофельный гратен с кордон блю. Уверяю вас, вы не пожа…
- Нет, я хочу просто омлет, - излишне резко прервала стюарда Изабелла, испугавшись, что цена названных блюд может оказаться ей не по карману. Она нервно сжала сумочку пальцами, потому что сидящий за ближайшим столиком мужчина уже начал обращать на их спор внимание, поворачивая голову и бросая косой взгляд то на официанта, то на нее. Он сидел спиной и медленно пил вино, изысканно поднося бокал к губам в ожидании ужина, который еще даже не принесли.
В этот миг он промокнул рот салфеткой и поднялся. К ужасу и стыду Изабеллы, он посмотрел прямо на нее. А затем с вежливой улыбкой повернулся к стюарду.
- С вашего позволения, - приложил он ладонь к груди, адресуя Изабелле извиняющийся поклон, - я сижу совершенно один, и если дама не посчитает мое предложение оскорбительным, она может присоединиться за ужином ко мне. Простите мою навязчивость, - теперь он смотрел прямо на Изабеллу, с теплом в светло-зеленых глазах, - я услышал ваш разговор и не смог молчать.
Изабелла была очарована манерой речи и красотой молодого джентльмена, нашедшего решение ее проблемы. Обычно она отклонила бы подобное предложение – не из-за его двусмысленности, а из-за собственной скромности. Но сейчас она находилась в серьезном затруднении, и была рада любой помощи, тем более от воспитанного и образованного человека. Вечер в приятной компании лучше, чем хандра в пустом номере и с пустым желудком.
- Что скажете? – смущенно повторил молодой человек; казалось, ему так же неловко, как и Изабелле, щеки которой зажглись румянцем.
- Я буду рада, - согласилась она, делая шаг мимо растерявшегося стюарда и принимая протянутую ладонь джентльмена в черном фраке и белой рубашке. Темно-зеленый галстук гармонировал с редким цветом его глаз, а рыжевато-каштановые волосы находились в некотором беспорядке.
- Эдвард Мейсен, - представился он, нежно целуя ладонь девушки прохладными губами и подводя ее к свободному креслу с другой стороны столика.
- Изабелла Свон.
- Спасибо, что согласились поужинать со мной, Изабелла.
- Это вам спасибо, что не оставили даму в беде, - любезно поблагодарила итальянка, усаживаясь на мягкое сидение и вздыхая от волнения, которое никогда не умела перебороть даже в более спокойных обстоятельствах. Ужин с незнакомцем, да еще таким привлекательным, совершенно лишил ее равновесия.
- Ну, что вы, - отмахнулся приятный молодой человек, демонстрируя более широкую, свободную и оттого обворожительную улыбку, - это вы делаете мне одолжение, а не я вам. В противном случае я бы провел вечер один. Я рад больше вас.
Он говорил искренне – Изабелла это видела, даже не обладая опытом. С трудом подбирал слова и неровно дышал, волнуясь, как и она. И, хотя на его щеках кожа оставалась аристократически бледной и не демонстрировала покраснений, Изабелла ощущала его неловкость в каждом слове и жесте, как будто он тоже не привык вести беседы с незнакомками.
- Вина? – предложил он, когда Изабелла повторила недовольному стюарду свой простой заказ. Девушка нервничала, не сочтет ли Эдвард это за попытку вымогательства и намеревалась отказаться, если бы он предложил накормить ее, ведь он и так сделал исключительный подарок, позволив сесть за его стол. Но Эдвард Мейсен проявил терпение и тактичность, оставив без ремарки ее странный, совсем не рождественский, аппетит.
- Только если немного, - улыбнулась Изабелла и смотрела, как вино наполняет ее бокал и его кровавые грани играют в лучах электрического освещения.
- Итак, если позволите, я опережу ваши незаданные вопросы и расскажу о себе, - тем временем начал беседу Эдвард, не оставляя даме причины для дальнейшей неловкости. – Я врач, помогаю отцу в миссионерской деятельности. Он хирург, настоящий профессионал своего дела и уже не первый год спасает людям жизни, а я еще только учусь. Месяц назад я прибыл в Рим с визитом в местную медицинскую академию, привез новаторские отцовские вакцины от оспы и брюшного тифа, которые мы опробовали на добровольцах, и сейчас возвращаюсь в Лондон, к отцу, с результатами исследования.
Изабелла была поражена избранным родом деятельности молодого человека. Несомненно, медицина была делом достойным, но девушка не могла представить этого щеголя и красавца в обычном белом халате – отчего-то она думала, что Эдвард Мейсен окажется богатым сыном какого-нибудь адвоката или банкира. Но зато его поведение теперь получило объяснение – он привык помогать людям, это было его натурой, именно потому мужчина так отреагировал на затруднение Изабеллы и пригласил за свой столик.
- Вы растеряны, что-то не так? – заметил Эдвард, слегка нахмурившись.
- Нет, что вы, - поспешила девушка развеять его сомнения, - вы просто застали меня врасплох. Я не могу представить вас врачом.
Она смутилась своей слишком откровенной оценки и поспешила сделать глоток красного вина, чтобы во время паузы придумать речь поумнее.
К ее удивлению, Эдвард ничуть не обиделся, а лишь слегка улыбнулся.
- И почему же нет? – лукаво посмотрел он на собеседницу, пригубив свой бокал, как настоящий аристократ – бедной итальянке было далеко до его безупречных манер.
- Простите… - попыталась она уклониться от смущающей дискуссии, но он настаивал, подбадривая ее терпеливым взглядом и ироничной улыбкой.
- Ну, хорошо… - решилась она: вино, выпитое на голодный желудок, послало по телу горячую волну расслабления и храбрости, помогая сосредоточиться. – Вы слишком молоды для этого и… красивы.
Эдвард Мейсен задорно рассмеялся, ничуть не оскорбленный нелестной оценкой собеседницы.
- Внешность обманчива, - примирительно произнес он, откидываясь на спинку кресла, когда стюард принес его заказ – непрожаренную телячью отбивную, окруженную гарниром из моркови и картофельного пюре, посыпанного зеленью. – Не так уж я и молод, мне двадцать восемь. Что касается привлекательности, то вы мне льстите.
Изабелла снова ощутила обжигающий жар щек, с удивлением отметив, что Эдвард выглядит предельно удовлетворенным. Хоть она и наговорила резкостей и чепухи, ему, похоже, искренне нравилась беседа с нею. Глядя, как аккуратно он отрезает дольку мяса острым ножом, она вообразила себе скальпель и человеческую плоть и вынуждена была признать, что картина получается впечатляющая. Умный, образованный и душевно богатый молодой человек, способный творить добро и красивый – о таком собеседнике в рождественский вечер можно было только мечтать скромной и небогатой итальянке, не избалованной мужским вниманием.
Эдвард, тем временем, вкратце рассказывал о своей жизни в Лондоне, в доме, принадлежавшем его семье из поколения в поколение. Он описал туманную столицу так, что Изабелле захотелось там побывать и стало грустно, что она будет там всего лишь проездом. Он говорил об обучении в колледже как о трудном и довольно скучном периоде, который в конце концов принес свои плоды и позволил ему почувствовать себя мужчиной, твердо стоявшим на ногах и способном на достойные мужа поступки. Рассказывая о страшных эпидемиях в странах третьего мира, куда они с его отцом Карлайлом ездили несколько раз, пытаясь убедить местное население начать массовую вакцинацию и спасти тысячи жизней, Эдвард показал себя как человека, которого волнует не только собственная персона, но и другие люди, нуждающиеся в помощи.
- А что же вы? Поделитесь своей историей со мной? – обратился Эдвард к Изабелле, подзывая стюарда и делая себе повторный заказ мяса, на этот раз «без гарнира», к которому даже не притронулся. Девушка уже не в первый раз начинала вертеть в руках вилку, изнывая от голода в ожидании своего скромного омлета, и теперь еле сдерживалась, чтобы не прицелиться зубчиками на оставленную Эдвардом морковь.
В ее семье – а точнее, в семье тетки-итальянки Гвинет, у которой она жила с раннего детства – поддерживались куда более простые тонкости этикета, нежели в этом поезде, перевозящем баснословно богатых пассажиров, соблюдающих устаревающие условности высшего сословия. Будь она дома, во Флоренции, то не задумываясь подвинула бы тарелку к себе, не позволив еде пропасть. Но здесь, сидя перед воспитанным молодым врачом, деля вагон-ресторан со снобами и миллиардерами, Изабелла не посмела бы так опозориться.
- Моя жизнь не так интересна, - заскромничала она, опуская взгляд.
- И все же мне интересно, - настаивал Эдвард, прожигая девушку теплым и искренним взглядом, от которого она таяла, поддаваясь неприлично сильному мужскому обаянию.
- Моя мать родилась в Италии, а отец – американец, - вздохнув, начала она, водя вилкой по скатерти, как пером по бумаге. Увлекшись рассказом, даже и не заметила, как невзначай своровала с тарелки морковь и отправила в рот. Нежный вкус принес наслаждение ее изголодавшемуся желудку, а Эдвард, увлеченный историей, ничего не заметил. Или заметил, но и бровью не повел. – Он увез нас к себе в небольшой городок, но счастье продлилось недолго. Когда мне исполнилось четыре года, между родителями случилось… недопонимание, и мать вернулась в Италию.
Изабелла сделала глоток красного вина, отмечая, как его букет постепенно раскрывается с течением времени, становясь глубже и вкуснее. Она не стала возражать, когда внимательный собеседник вновь наполнил ее бокал – сейчас, как никогда, девушке это было необходимо. Она переходила к не самой приятной части беседы.
- Отец растил меня один. – Итальянка сознательно опустила подробности исчезновения матери: имея «горячую итальянскую кровь», Рене оказалось взбалмошной и своенравной женщиной и попросту бросила Чарли вместе с дочерью, и это была вовсе не та тема, которую приятно вспоминать. – Он тоже не был образцовым отцом: все время пропадал на работе. Заботилась обо мне его любовница, Сью. Женщина-индеанка, что уже само по себе выходило за рамки нормы.
Изабелла встревоженно посмотрела на Эдварда, ожидая привычной реакции – отвращения. В этом несправедливом мире смешанные браки осуждались, особенно высшими слоями общества, представленными в этом вагоне во всей красе.
Но Эдвард Мейсен спокойно выдержал ее взгляд, все еще внимательно слушая и никак не прокомментировав ее признание. Уголки его губ были приподняты в заинтересованной полуулыбке, а глаза продолжали лучиться теплом.
- В восемнадцать лет я вышла замуж за человека, который был не по душе моему отцу, - выпалила Изабелла на одном дыхании, боясь передумать и опустить эту важную часть своей жизни, воспоминание о которой причиняло неизменную боль. Пальцы слишком сильно сжали вилку, а вторая рука невольно метнулась к груди и нашла висящий под платьем кулон, прикосновение к которому всегда приносило Изабелле успокоение.
Эдвард Мейсен на этот раз не остался равнодушен: улыбка исчезла с его лица. Изящным жестом пригубив свой бокал вина, мужчина не смог скрыть очевидно появившегося в глазах разочарования.
- Церковь тоже осудила наш брак, - уклончиво продолжала Изабелла, испытывая облегчение оттого, что нашла в себе силы поделиться своей давней болью, пусть даже и со случайным попутчиком в поезде. – Мы были… можно сказать, разных исповеданий.
- Он индеец, - проницательно догадался Эдвард, и Изабелла напряженно кивнула, не поднимая взгляд.
Поезд стал тормозить и издал пронзительный гудок, приближаясь к очередной станции. Зычным голосом один из стюардов радостно объявил, что экспресс прибывает в Лозанну и простоит там пятнадцать минут до отправления. Он настоятельно порекомендовал пассажирам не покидать вагон, чтобы не потеряться на перроне в толчее провожающих и встречающих гостей.
Изабелле, наконец, принесли омлет, и время остановки собеседники потратили на молчание. Итальянка ела восхитительно нежный бекон, обернутый рулетом из взбитых и запеченных яиц, разглядывая снующих по перрону людей всех мастей, от перепачканных копотью работников железнодорожной станции и чемоданщиков до разодетых богатых господ. Когда поезд тронулся, Эдвард Мейсен, переборов свое разочарование, вновь повернулся к девушке с любезной улыбкой.
- Итак, вы сейчас возвращаетесь в Америку, к мужу? – задал он чересчур прямой вопрос, не размениваясь на вежливость и приторные реверансы. Словно хотел как можно быстрее расставить точки над «i».
У Изабеллы кусок застрял в горле и она прокашлялась.
- Нет, он давно умер, - ответила девушка без чопорного жеманства, вновь чувствуя облегчение оттого, что выговорилась. Ну, и потому что была, наконец, сыта. А еще – немного пьяна, что добавляло вечеру теплоты и откровенности.
- Простите… - прошептал побледневший Эдвард с виноватым выражением лица. – Это было крайне некрасиво с моей стороны, к тому же, это не мое дело…
- Ничего страшного, - отмахнулась Изабелла, снова ощупывая любимый кулон, скрытый тканью, который напоминал ей о муже и всегда позволял ощутить его присутствие. – Я уже давно пережила эту потерю и смирилась с ней.
Эдварду принесли вторую порцию, в то время как Изабелла свою доела. Девушка рассеянно, но с неясным тревожным чувством наблюдала за сочащейся из надрезанного куска мяса кровью, не понимая, почему мужчины находят подобную еду вкусной. И как их желудки с ней справляются.
- Вы поэтому уехали из Америки в Италию? Из-за смерти мужа? – любопытство в Эдварде все-таки победило, и он не удержался от расспросов.
Изабелле льстил его интерес к ее скучной жизни, и она охотно продолжила свой рассказ.
- Да, мой отец… был в некоторой степени причастен к его гибели, не напрямую, но косвенно он виноват. Я не могла больше жить там и сбежала к тетке Гвинет в Италию, где и проживала до вчерашнего дня.
- И все же вы возвращаетесь к отцу, - констатировал Эдвард Мейсен, очевидно, пытаясь понять мотивы девушки, которые никак не мог постигнуть. Он выглядел так, будто силится прочитать все ее мысли, но терпит поражение, и непонимание лишь растравливает его интерес.
- Он болен, - вздохнула Изабелла, придавая салфетке вид разнообразных фигур, чтобы занять руки и отвлечься от внимательного взгляда мужчины, смущавшего и притягивающего ее все сильнее по мере общения.
Казалось, она как открытая книга перед его всепроникающим обаянием. И, хотя Эдвард был приятным молодым мужчиной, Изабелла не хотела чрезмерно сближаться с ним, боясь потерять при этом себя. Она никогда до сих пор не испытывала подобного стремительного влечения, и оно ее не на шутку пугало.
- Вы едете, чтобы поддержать его во время болезни?
- Я вычеркнула его из своей жизни после случившегося, - кивнула итальянка, рассеянно глядя в окно на пролетающие огни заснеженного города, украшенного к Рождеству. – Но, как бы я к нему ни относилась, я не могу позволить ему умереть… без моего прощения, - расплывчато добавила она, не вдаваясь в детали.
- Вы очень великодушны, - искренне восхитился Эдвард, и этим привлек внимание Изабеллы к себе. Его зеленые глаза были похожи на затягивающий в глубины омут, яркие огоньки зажженных на столах свечей плясали на их поверхности, не давая Изабелле шанса вырваться из их плена. Что-то изменилось в это мгновение: сердце девушки словно пронзил электрический разряд, заискрился по всей поверхности кожи и послал волну жара к внутренним органам. Дышать стало трудно, почти невозможно, а мир сузился до размера красивого мужского лица.
Было ли в этом виновато вино или взаимная симпатия, но волшебные чары оказались необыкновенно сильны, и действовали в обе стороны: Изабелла видела, как дыхание Эдварда участилось, а затем остановилось совсем. Его рот чуть-чуть приоткрылся, и ее лица достиг его приятный аромат, несравнимое ни с чем сочетание хвои, солнца и корицы. Не в силах моргнуть или отвести ответного взгляда, очарованный мужчина открыто любовался итальянкой, позабыв о скромности и манерах.
Их прервали. Громко хлопнула дверь, раздались тяжелые шаги и возгласы возмущения. С трудом оторвавшись от разглядывания лица своего собеседника, Изабелла с удивлением и возрастающим чувством тревоги смотрела на четверых солидных мужчин в бордовых плащах, под которыми угадывалась военная атрибутика Кровавого Ордена – ножи, святые гранаты, заточенные стрелы и колья, и даже арбалет.
- Кровопускатели… - раздалось шипение со всех сторон.
- Убийцы! – выкрикнул кто-то громче и смелее.
- Проклятье, - сорвалось невольно с губ Изабеллы, когда она осознала, кто перед ней и что им всем сейчас предстоит. Она вскочила, невольно выдавая свое волнение, но тут же села, в ужасе заметил напряженный и удивленный взгляд Эдварда.
- Кто-то что-то сказал?! – раздался властный голос со стороны дверей, и Изабелла почти физически ощутила волну принуждения, прокатившуюся по залу и разом прервавшую готовое взорваться негодование гостей. В дверях стояли двое рыцарей Ордена: высокий длинноволосый блондин с черным стволом в руке и миниатюрная брюнетка с острым, как у хищницы, взглядом, сканирующем каждого сидящего в зале.
- Супруги Хейл, - ахнул кто-то подобострастно и потрясенно. – Если они прибыли собственной персоной – дело плохо.
Все стали настороженно вертеть головами, бросая друг на друга подозрительные взгляды, особенно на семью с двумя детьми, мать которых – красивая пышногрудая женщина с уложенными под шалью рыжими волосами – прижимала их к себе, злобно стреляя глазами в сторону новоприбывших «защитников».
- Орден Крови раз приветствовать вас, господа! – объявила брюнетка, вышагивая между столами, в то время как ее муж, прищуренными глазами следящий за движением любого в этом зале, остался у дверей словно неприступный страж. – Оставайтесь на своих местах и не волнуйтесь – конечно, если вам не о чем волноваться, - сверкнула она саркастичной ухмылкой, не предвещавшей добра. – Все закончится быстрее, если вы не будете сопротивляться. Нам доподлинно известно, что в этом поезде аккурат под Рождество любят путешествовать слуги Люцифера, напрасно надеясь, что в это святое время наш Орден ослабит бдительность и отправится отдыхать. Уверяю вас – мы на страже ваших интересов в любое время!
- Побойтесь бога, сегодня Рождество, оставьте нечисть и простых смертных в покое, ироды! - вскричал маленький мужчина в очках, окруженный тремя красивыми и богато одетыми дамами – возможно, его любовницами, хоть в это и было трудно поверить, оценив его непривлекательный внешний вид. Он был недоволен, что его праздник прервали, и имел на это полное право.
- Его проверим первым, - тут же отреагировала миниатюрная охотница, щелкнув пальцами, и один из охранников направился к столу мужчины в очках, игнорируя его гневные возражения.
Изабелла не могла нормально дышать, хотя ей было нечего бояться. Орден Крови славился жестокостью и непримиримостью ко всем сверхъестественным существам, очищая мир от любых воплощений ада. За последние несколько десятилетий они заняли солидную ячейку общества, ответвившись когда-то от святой Церкви и превратившись в самостоятельную, очень могущественную организацию, стоявшую выше правительства и закона, вначале распространившись по Европе, затем и далеко за ее пределы. Никто не смел им перечить. Никогда. Но были ли они правы всегда? В этом Изабелла очень сомневалась. У каждого в этом зале был повод для беспокойства за свою жизнь.
- Они просто делают свою работу, - хладнокровно заметил Эдвард, когда Изабелла испуганно взглянула на него.
- Да, - как можно спокойнее согласилась она, подавляя иррациональные чувства и насильно приводя себя в состояние спокойствия. Она чиста, ей нечего бояться. Ненависть не превращает ее в одну из их жертв.
Дойдя до конца вагона, Элис Хейл развернулась на каблуках и торжественно обвела взглядом весь ресторан.
- Мы действуем в интересах вашей безопасности, - властно напомнила она, протягивая руку, в которую подручный вложил тряпичный мешок. – Обычная проверка, и она займет от силы пятнадцать минут, после чего мы уйдем в другие вагоны, а ваш праздник продолжится. Все, что от вас требуется – подчинение. Содействие, - усмехнулась она, бросив острый взгляд на рыжеволосую маму с двумя детьми, - тоже не будет излишним. Если вам что-то известно – говорите!
- Правильно, - проворчал сидящий по ее левую руку неприятный тощий мужчина с крючковатым носом, раздраженно оглядывая своих соседей, один из которых мог быть причиной испорченного праздника – ведь неспроста же Орден устроил облаву. – Повесьте их всех!
- Мы их сжигаем, - безапелляционно заметила черноволосая охотница и злобно усмехнулась.
|
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Вторник, 29.10.2019, 15:12 | Сообщение # 3 |
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус: 
|
2 слово, ЧЕРЕПАШКА
Изабелла вновь обратила взор на Эдварда, когда Элис Хейл с подручными занялась опросом ближайших к ней пассажиров. Их с Эдвардом стол стоял последним на очереди, и у них было больше времени, чем у других, на моральную подготовку к допросу с пристрастием.
Медленно подняв со стола бокал с красным вином, Эдвард Мейсен пригубил его, не отрывая от Изабеллы пристального взгляда. Внешне он выглядел спокойным, но, пообщавшись с этим джентльменом больше часа, девушка могла бы поклясться, что он напряжен не меньше, чем она: это было заметно по собравшимся маленьким морщинкам в уголках глаз и слишком прямой спине, далекой от расслабления.
- Вы уже встречались с представителями Ордена? – тихо спросила итальянка, чтобы поддержать видимость беседы: за другими столами большинство людей возвращались к прежнему времяпрепровождению – еде, алкоголю и болтовне, не желая портить себе праздничное веселье из-за появления кровавых палачей.
- Да, но в менее серьезных обстоятельствах, - ответствовал Эдвард, давая понять, что еще ни разу не попадал под настоящую облаву.
Изабелла вздохнула, нервно сминая в руке сделанную из салфетки белоснежную птицу.
- Говорят, супруги Хейлы сами не из чистокровных людей, - заметил Эдвард с кривоватой улыбкой, не коснувшейся его напряженных глаз. – Элис ясновидящая, а Джаспер эмпат. Она может заранее предугадать побег преступника, а он – ментально подавить его сопротивление. Идеальная пара.
Изабелла ощутимо услышала в голосе врача предостережение, но у нее не было причины бежать. Хотя, это с какой стороны посмотреть… Кто знает, не углядят ли охотники преступного умысла в действиях любого человека в этом зале, недовольного бесцеремонным вторжением воинов света.
Очередь, тем временем, дошла до рыжеволосой женщины с двумя детьми, истошно выкрикивающей угрозы в лицо охотницы.
- Да как вы смеете на это намекать! – вскочив, заорала она на Элис, пряча детей за спиной. – Я шотландка и горжусь своим происхождением! То, что мои волосы рыжие, не значит, что я обязательно ведьма! Вы, охотники, слишком тупы, чтобы отличить одно от другого!
Было ясно, что женщина не впервые столкнулась с представителями Ордена и они уже порядком истрепали ей нервы за цвет волос.
- Успокойтесь, - Элис Хейл позволила себе повысить голос, силой усаживая разбушевавшуюся мать на место и что-то положив перед ней на стол. – Никто не обвинит вас, если только вы пройдете проверку. Немедленно покажите свою ладонь! Или вы хотите, чтобы вас насильно раздели и проверили чувствительность к боли с помощью иголок?!
Изабелла отвернулась от неприятной сцены, вызывающей отвращение. Эдвард с сочувствием смотрел на собеседницу, все еще держа в руке бокал, а итальянка залпом осушила свой, надеясь избавиться от гнева.
- Все будет хорошо, - пообещал Эдвард, вновь наполняя ее бокал, на этот раз доверху.
- Да, разумеется, - досадливо согласилась она, благодарная за поддержку. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, послав по коже Изабеллы электрический разряд, отчего она чуть не выронила свой бокал. – Черт те что, - пробормотала она ругательство от всего сердца.
- Вы только что позвали хозяина? – рядом с ними выросла фигура. Невысокая и худенькая, Элис Хейл производила впечатление угрожающей и опасной, а ее ледяной тон сочился подозрительностью, достойной лучших представителей средневековой инквизиции.
- Черта с два, - не удержалась Изабелла от еще одного крепкого словца, игнорируя естественный страх перед представителем неограниченной власти, и прямо взглянула охотнице в глаза, несмотря на то, что смертельно побледнела. – Даме в наше время не воспрещается ругаться.
Элис Хейл поцокала языком, покачивая в такт головой, и положила перед итальянкой три предмета: серебряный крест, бутылёк со святой водой и пучок лаванды.
- Какие у вас темные глаза, прямо как у ведьмы, - заметила охотница, явно провоцируя испытуемую на эмоции. – Назовите-ка число и год вашего рождения. У вас на теле есть родинки или родимые пятна? Ваши родственники и вы сами занимались когда-либо колдовством? Чувствовали в себе необычные способности?
Последним Элис Хейл выложила на столик ожерелье из фигурок. Присмотревшись, Изабелла с удивлением узнала в них вырезанных из молочно-белого лунного камня черепашек, внутри которых заключались фрагменты трав – наверняка это был волчий аконит, традиционное средство для борьбы против оборотней.
- И что я должна со всем этим делать? – растерянно спросила Изабелла у охотницы, разглядывая причудливые предметы, призванные вывести дьявольских созданий на чистую воду. Чтобы успокоиться, итальянке вновь хотелось потеребить спрятанный под платьем кулон, но она не решилась сейчас привлечь к своей драгоценности внимание.
- Пока ничего. Для начала - поверните ладони к свету, - потребовала суровая брюнетка.
Она наклонилась к рукам Изабеллы и, не найдя там ничего подозрительного, тут же потеряла к итальянке интерес, обратив хищный взор на ее собеседника.
- А вот ваш муж вызывает мое жгучее любопытство, - она улыбнулась, как тигрица, почуявшая добычу. Ее темные, почти черные глаза, блеснули азартом охотника, острый проницательный взгляд быстро заскользил по лицу Эдварда Мейсена и окружавшим его предметам.
Мужчина сохранял почти идеальное хладнокровие, и только по чрезмерно замедленному дыханию Изабелла могла судить о степени его напряжения. Но, в отличие от горячей итальянки, он успешно сдерживал проявление любых выходящих за рамки эмоций.
- Так-так-так, - заговорщицки проворковала Элис Хейл, небрежно отбрасывая салфетку, прикрывающую недоеденный ужин Эдварда. – Едим мясо с кровью, пьем красное вино…
Она резко передвинула предметы охоты от Изабеллы к Эдварду, игнорируя его оскорбленный вид, и тут же добавила к ним несколько очищенных долек чеснока с ехидной усмешкой.
- Выбирайте, - приказала она непререкаемо, положив руку на пояс, где висели несколько пугающих ножей разных форм в инструктированных драгоценными камнями ножнах и заточенные осиновые колья с вырезными рукоятями.
Изабеллу приводило в бешенство бесцеремонное обращение воинов света с обычными гражданами, а за Эдварда было вдвойне обидно, учитывая его благородную профессию и доброту, которую он проявил сегодня к ней, незнакомке. Но Мейсен не собирался спорить. Бегло и почти равнодушно окинув взглядом предложенные варианты, он выбрал чеснок и отправил две дольки в рот.
Элис Хейл, внимательно наблюдавшая за тем, как он проглотил разжеванное содержимое, лишь досадно поморщилась, забирая атрибуты со стола и возвращая их в тряпичный мешок, который передала одному из охранников.
- Вы закончили? – рявкнул на нее коротышка в очках, помахивая над головой пустой бутылкой из-под шампанского, недвусмысленно намекая стюарду, что пора принести добавки и продолжить банкет.
- Увы, нет, - Элис Хейл остановила порывистого стюарда пренебрежительным жестом и вышла в проход. – К сожалению, мы все еще не получили результат.
- Вы ищете кого-то конкретного? – высказалась сморщенная старушка в великолепном блестящем платье, сплошь состоящем из темно-синих блёсток. Две её подруги, такие же старые, но не менее эффектные дамы из высшего общества, тоже проявляли нетерпимость, как и мужчина в очках. – Скажите уже нам правду, с чего вдруг такая серьезная облава в канун святого праздника? Нам всем стоит кого-то бояться?
- Вы правы, все это не просто так, - подтвердила Элис Хейл, раскручивая в руке один из ножей, как виртуозный жонглёр. – Сегодня утром мойщик посуды обратил внимание на странный железистый запах из стакана, в котором присутствовало что-то, помимо остатков красного вина.
Изабелла невольно взглянула на свой бокал, пытаясь осознать тот факт, что в поезде, вероятнее всего, путешествует вампир, и вдруг заметила, какими побелевшими от напряжения выглядят пальцы Эдварда, вцепившиеся в столешницу. Его устремленный на охотницу взор оставался невозмутимо сдержанным, но что-то в нем все-таки было неуловимо другим… отличным от прежнего, который девушка наблюдала весь вечер.
- Он проявил бдительность и сообщил о находке станционному полицейскому, - продолжала, тем временем, Элис Хейл, - а тот, в свою очередь, вызвал нас. К сожалению, в груде посуды уже невозможно было определить, из какого купе поступил стакан, поэтому мы вынуждены проверить каждого. – Охотница обвела присутствующих цепким взглядом и вновь придирчиво задержалась на шотландской семье.
- Только вурдалака здесь и не хватало, - зашипели пассажиры, с увеличившимся подозрением оглядывая соседние столы.
Вампиры вам не ведьмы, они считались воплощением абсолютного зла, и даже настроенные против Ордена люди проявляли к охотникам снисхождение, когда речь заходила о кровопийце. Никто не хотел умирать. Никто не испытывал желания ночевать в поезде, в котором едет рядом с ними ненасытный убийца.
- На самом деле мы ищем ведьму, - развеяла опасения Элис Хейл, изящно отставив ножку в высоком кожаном сапоге и серебряными шпорами. – Мы выяснили, что в стакане была бычья кровь. Она используется в некоторых ритуалах по черной магии.
Сообщение отредактировал Валлери - Вторник, 29.10.2019, 15:20 |
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Вторник, 29.10.2019, 20:20 | Сообщение # 4 |
|
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус:
|
3. ЛОСЬОН
- Ведьма! – ткнул пальцем крючконосый мужчина на рыжеволосую мать двоих детей. – Гореть тебе в аду!
- Пошёл ты к чёрту, упырь! – вспыльчиво парировала шотландка, плеснув через стол в него водой. Не попала, но спровоцировала.
Мужчина вскочил, изрыгая проклятия и предлагая собственноручно раздеть женщину донага, чтобы проверить наличие печати дьявола и хвоста, ее муж пытался урезонить их обоих, вставая между ними. Все это переросло бы в рукоприкладство, если бы Элис Хейл не метнула свой острый, загнутый в виде серпа нож в сторону зачинщиков ссоры. С громким ударом лезвие рассекло дерево стола и, постанывая, закачалось, мгновенно прервав скандал.
- Вы с ума сошли, здесь же дети! – истерично завопила на Элис шотландка, хватая нож рукой и пытаясь вытащить его, но не преуспела и смачно плюнула в проход, охотнице под ноги.
- Вы нарываетесь, - предупредил ее возвысившийся рядом охранник, служитель Ордена в бордовом плаще.
- Да мне плевать на вас и ваши неоправданно завышенные права! Шотландия – свободная страна, и мы не потерпим пустых угроз от кого бы то ни было!
- Подойдите ко мне, - ледяным тоном оборвала Элис Хейл тираду матери, лицо которой раскраснелось и вспотело от гнева. Надо было отдать должное терпению охотницы – будь Изабелла на ее месте, давно бы уже посчитала шотландку самой настоящей ведьмой, настолько та совпадала по приметам, описанным в предупредительных брошюрах, раздаваемых на каждом углу. Рыжие волосы и зеленые, либо темно-карие, порой почти черные глаза, несдержанные эмоции и внешняя привлекательность. Шотландка подходила под образ ведьмы по всем известным штампам.
- И не подумаю! – испуганная женщина, вместо того чтобы выйти в проход, отодвинулась назад и прижалась спиной к сиденью. Охранники тут же настороженно нависли, ожидая всего лишь одного сигнала от начальницы.
- Это ритуальный кинжал, образующий замкнутый магический круг. Ни одна ведьма не сможет его покинуть, - объяснила Элис свои действия пассажирам, внимательно наблюдавшим за критическим развитием ситуации. Охотница злобно смотрела на рыжеволосую истеричку: - Если вы не выйдете, этим подтвердите все наши опасения. Или вы предпочитаете другие способы дознания, например, чтобы ваш сосед, - указала она на крючконосого «упыря», - собственноручно проверил, нет ли у вас хвоста?
Раздраженно ударив сумочкой о стол, шотландка поднялась и с гордо поднятой головой шагнула вперед; пассажиры напряженно и пристально следили, ожидая, когда она бессильно остановится перед невидимым барьером или скрючится на полу от боли, но… не произошло ни того, ни другого.
- Почему в вашем Ордене женщины по определению виноваты? – возмущенно продолжила шотландка, доказав воинам света чистоту своей крови и игнорируя нависших над ней охранников в плащах, готовых в любой момент схватить ее за локти и оттащить подальше от Элис. Выкинув руку, мать гневно указала на маленького мужчину в очках: - Почему никогда не виноваты мужчины?! Этот – соблазнил сразу трех женщин, и я вижу у него большое родимое пятно на лысом затылке, разве это не говорит о том, что он приворожил их с помощью колдовства?
- Я бы попросил… - начал было мужчина, но шотландка его не слушала, переведя указательный перст на Эдварда, к ужасу Изабеллы.
- Или этот: у него такие же рыжие волосы, как у меня, и он чертовски красив. Разве не может именно он оказаться ведьмаком, которого вы безуспешно ищете?!
Элис метнула в Эдварда острый, как кинжал, взгляд и подозрительно прищурилась. Изабелла видела, как он немного отшатнулся и сел еще прямее под этим перекрестным огнем.
- Вернитесь на свое место, - приказала Элис Хейл шотландке, потеряв к ней всяческий интерес и заострив внимание теперь только на Эдварде.
- Кто вы и откуда едете? Год и дата вашего рождения? Не занимается ли кто-то в вашей семье колдовством? Отвечайте быстро и по существу. Вы замечали у себя необычные способности?
- Он врач и хороший человек, точнее, учится на врача. Был в Риме по поручению отца с миссионерской миссией, оставьте его в покое, - вступилась Изабелла за своего спасителя, чувствуя потребность защитить его от истинного зла, которым считала представителей кровавой современной инквизиции.
- Ваш муж немой? – холодно осадила итальянку охотница, переведя на нее смертоносно жалящий взгляд, от которого волосы шевелились на затылке.
- Нет, - поджала губы Изабелла и посмотрела на Эдварда, чувствуя себя виноватой за то, что так неуклюже встряла не в свое дело, поддавшись порыву.
Он медленно перевел на нее мрачный взор и в это мгновение, когда их взгляды пересеклись, Изабелла поняла, в чем отличие этого Эдварда от ее предыдущего приятного собеседника, беззаботного и милого врача, любителя бифштексов с кровью и дорогого красного вина. Глаза этого Эдварда больше не были светло-зелеными и не лучились теплом; они были черными, как ночь, и напряженными, как нависшая над городом тяжелая грозовая туча – от радужки остался только тоненький зеленый ободок. Более того, создавалось чувство, что он не только не может вытолкнуть из себя ни слова, но даже не дышит.
- Сколько вам лет? – вновь обратилась к нему Элис Хейл, в то время как один из ее подручных разжигал лампаду, в которой, судя по запаху, находился ладан – традиционное средство выявления ведьм.
- Двадцать, - членораздельно произнес Эдвард Мейсен, глядя при этом только на Изабеллу – и она тоже не отводила от него глаз.
«Внешность обманчива, - сказал он около часа назад. – Мне двадцать шесть».
Ведьм часто уличали в том, что они выглядят моложе своих лет, Изабелла знала это из брошюр.
Они также очень красивы и могут очаровывать с помощью магического обаяния. Они носят печать дьявола в виде необычных родимых пятен на теле и часто имеют ведьмин глаз – круг из линий на ладони, отпечаток самого Сатаны. Их голос обладает завораживающими интонациями, и жертва оказывается в плену чар быстрее, чем успевает сообразить, с кем имеет дело.
Изабелла знала все признаки и способы выявления ведьм: использование ритуальных ножей и запаха ладана, от которого колдуны и колдуньи всегда теряют сознание, было самым действенным из них.
Но также Изабелла не считала всех без исключения ведьм плохими. Многие из них лечили других людей. То, что Эдвард являлся врачом, вписывалось в теорию о его возможных магических способностях, но итальянка не собиралась делиться своими предположениями вслух, как и изобличать его только что прозвучавшую ложь.
- Что у вас за лосьон? – Элис наклонилась к уху англичанина неприлично близко и откровенно, как хищник на охоте, обнюхала его, словно запах мог выдать истинную натуру преступника. – Хвоя? Это что, какой-то особенный защитный ритуал, о котором я не слышала?
На напряженном лице Эдварда на секунду мелькнуло неподдельное удивление.
- Это французский шипровый одеколон от Люсьен Лелонг, - снова осмелилась вступиться Изабелла, которой не нравилось направление рассуждений Элис Хейл.
- Что ж… - охотница резко поставила лампаду на стол и смотрела, как отреагирует Эдвард Мейсен на раздражающий маслянистый аромат. Он стойко выдержал испытание, приподнимая и опуская грудную клетку, но итальянка могла поклясться, что он едва мог вдохнуть. Не дожидаясь приказания, мужчина перевернул руки ладонями вверх и продемонстрировал надзирательнице отсутствие кругов дьявола.
Результат охотницу раздосадовал, но все же удовлетворил. Оставив лампадку гореть на столе, она вновь развернулась к недовольным пассажирам.
- А сейчас я попрошу вас разойтись по своим купе и предоставить служителям Ордена возможность для обыска, - объявила Элис Хейл гневно зароптавшему вагону, чей праздник так неожиданно и отвратительно прервался. Но настроение было уже безнадежно испорчено, и большинство пассажиров охотно стали подниматься – никто из хозяев не желал, чтобы вещи перетряхивали в их отсутствие.
Не дождавшись торопливости от напряженно молчавшего и неподвижного англичанина, Изабелла поднялась, взволнованно глядя на него. Эдвард Мейсен сидел, опустив голову и оставив руки на столе, словно искал, но так и не смог найти в себе силы подвинуть их. Мимо них оживленно проходила толпа, без стеснения в выражениях осуждая действия представителей Ордена Крови, однако стоило одному из них заметить в ком-то из соседей что-либо неординарное, и они тут же сдадут подозрительного человека слугам инквизиции.
- Вы сможете встать? – наклонившись и сделав вид, будто с улыбкой целует мужчину в щеку, Изабелла предложила ему свою руку незаметно для других.
Он поднял на нее затравленный взгляд, в котором плескалось недоверчивое изумление. С трудом вздохнув и усилием воли отогнав болезненное выражение, Эдвард Мейсен поднялся, но так медленно и тяжело, словно встать пришлось с инвалидного кресла.
- Положите руку мне на плечо и обопритесь, словно обнимаете, - посоветовала итальянка, пользуясь тем, что за говорливой толпой стражи закона не видят и не слышат, с какими их подозреваемые борются затруднениями. – А затем просто переставляйте ноги, пользуясь мной для опоры. Постарайтесь вести себя как пьяный и счастливый муж.
Изабелла не могла видеть, сумел ли Эдвард Мейсен нацепить на лицо нетрезвую улыбку, - все ее сосредоточение было направлено на то, чтобы их движение к купе выглядело максимально естественным. Вес мужчины оказался на пределе ее возможностей, и все же они благополучно миновали супругов Хейлов, стоявших у дверей и провожавших гостей неизменно прицельными взглядами. От итальянки не укрылось, как Элис Хейл вопросительно взглянула на своего мужа, и как тот озадаченно покачал головой, и улыбнулась этой маленькой, но такой важной для существования победе.
- Ваше купе отсюда далеко? – поинтересовалась Изабелла, когда они поравнялись с дверью ее купе второго класса, самого дешевого в этом поезде.
- Слишком далеко, - сдавленно подтвердил он, и девушка решительным движением распахнула свою дверь и втолкнула мужчину внутрь.
|
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Среда, 30.10.2019, 15:45 | Сообщение # 5 |
|
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус:
|
4 - УБОРКА
Итальянка прислонила англичанина к стене, чтобы закрыть дверь на ключ. Обернувшись, она подхватила сползающего мужчину подмышку и потащила его к сортиру изо всех своих хрупких женских сил.
- Сделайте все, что необходимо, - поторопила она, оставляя его у раковины, опирающегося об ее край дрожащими руками. – У вас мало времени: этот вагон они будут обыскивать первым.
Прикрыв дверь в умывальную комнату, Изабелла с содроганием слушала, как Эдварда рвет. Это продолжалось несколько мучительных минут, затем раздался шум воды и грохот тела.
Эдвард Мейсен полулежал у стены, с капельками пота на болезненно-бледном лице, вяло удерживая голову в вертикальном положении. Струя воды, бьющая в металлическую раковину, размазывала по стенкам красные брызги вперемешку с кусочками чеснока.
- Простите за это, - пробормотал мужчина, тщетно пытаясь подняться, но Изабелла жестом уговорила его повременить.
- Уборка – женская прерогатива, - застенчиво улыбнулась она и, схватив рулон туалетной бумаги, быстро вымыла все свидетельства преступления, а затем выбросила улику в унитаз, на мгновение запустив в помещение ледяной ветер с вихрем снега и громкий стук колес.
Намочив полотенце, Изабелла присела перед Эдвардом на колени, заботливо обтирая его вспотевшее сероватое лицо. В ответ он посмотрел на нее с такой безграничной благодарностью, что у нее тепло затрепетало сердце.
- Вы помогли мне. Почему? – тихо прошелестел он, мягко останавливая ее добрый жест легким касанием пальцев.
Рука итальянки замерла, а сердце заколотилось от нежности мужского прикосновения. Усталые глаза Эдварда Мейсена невольно обратились на вздымающуюся женскую грудь.
- Потому что я не считаю кого-то априори плохим, - опустила глаза девушка, признаваясь в своем преступном мировоззрении. – У каждого существа должен быть шанс проявить свою светлую или темную сторону. Нельзя уничтожать кого-то только из-за того, что он отличается от других. Я искренне верю, что все мы – богом сотворенные создания, которым дана возможность выбирать, каким путём следовать, добра или зла. И среди людей встречаются монстры, не только среди магических существ. И среди ведьм есть целительницы, а чудовища с клыками порой оказываются невероятно порядочными и справедливыми…
- Вам знакомы примеры, не так ли? – догадался Эдвард об истинной причине великодушия Изабеллы. – Но даже в вашем снисходительном отношении не может быть иллюзий насчет меня…
- Хоть что-то из вашего рассказа о себе было правдой? – подняла Изабелла глаза, испытующе рассматривая Эдварда, беспомощно сидящего у стены и доверчиво позволяющего ей заботиться о нем, несмотря на его пугающее предназначение.
- Всё, - клятвенно заверил он с самым серьезным выражением. – Мой отец хирург и мы действительно помогаем людям, насколько умеем. Я вам не лгал!
Изабелла кивнула, ища в глубине души веру его словам.
- Вначале слова охотницы убедили меня, что вы ведьмак. Вы привлекательный обладатель рыжих волос и зеленых глаз, и вы связаны с медициной – все, как по учебнику… У вас удобно обманчивая внешность, способная ввести в заблуждение кого угодно и отвести подозрения от истинной сути, даже охотники ошиблись с выводом. Ваша реакция на чеснок говорит в пользу того, что вы вампир? Но… - итальянка в потрясении уставилась на мужественного англичанина, без единого звука выдержавшего пытку чесноком, который в буквальном смысле разъедал его внутренности, оставляя глубокие кровоточащие раны все время, пока находился в желудке. Единственным признаком испытываемой им боли стал увеличенный зрачок. – Как вы смогли?..
- Я очень терпеливый, - слабо улыбнулся Эдвард Мейсен в ответ. – Мой отец Карлайл ставит самообладание превыше остальных необходимых качеств. Терпеливость и к боли, и к жажде – первое, чему он научил меня после обращения.
- Как давно это с вами произошло? – полюбопытствовала Изабелла, зная, что вампиры бессмертны, и Эдварду Мейсену может быть сколько угодно лет.
- Не так уж давно, - англичанин прикрыл глаза, тронутый нежной заботой Изабеллы, продолжающей аккуратно вытирать его потеющий лоб. – Это случилось двадцать лет назад в пригороде Манчестера, где я родился и вырос. Вампиры напали на наш уединенно стоящий дом. Причиной стало нежелание моего настоящего отца оказать им услугу – он был адвокатом и вел честную практику, а они обратились к нему с противозаконной просьбой оформить поддельные документы. Не знаю, может, они и не были плохими людьми, а просто отчаянно нуждались в чьей-то помощи, но я не могу винить отца в том, что он пытался защитить свою семью от преследования полиции в будущем, если согласится на это преступление. Это сохранило его честь, но увы, не жизнь…
Эдвард Мейсен поднял на Изабеллу глаза, в которых плескалась глубокая боль.
- Они ворвались в наш дом ночью и убили всех без исключения: мою мать, наших слуг и гостей. Моего отца и меня оставили на закуску. Они вынудили его смотреть на мое превращение, объявив, что я пожну плоды его непримиримости и высокомерия. Это была месть: они хотели, чтобы он знал – его сын станет одним из тех монстров, которых он презирает, и его тоже некому будет защитить. Убедившись, что мой отец осознал свою ошибку, они его убили.
- Чудовищно, - пробормотала Изабелла, положив ладонь на сжатый до боли кулак Эдварда, которому трудно было вспоминать этот страшный эпизод своей жизни.
- Как видите, некоторые из нас – действительно монстры…
Итальянка кивнула, понимая, что он прав.
- Карлайл нашел меня спустя несколько недель, бродяжничающего в центре Манчестера. Пытаясь не стать тем, кем стремились сделать меня те чудовища, я охотился редко и с величайшей осторожностью. Скрывая следы укусов за обычными ранами, я оставался незамеченным для Ордена и его слуг. Договорившись с совестью, я пил кровь только насильников и убийц…
- Ого, - удивилась Изабелла, наслышанная о несдержанности вампиров, особенно в первое время после превращения. – Ваша выдержка поразительна!
- Именно это и сказал мне Карлайл, впечатлённый моей историей, - в глаза англичанина вернулось тепло при упоминании названного родителя. – Некоторые из трупов попали к нему на стол, и он смекнул, что в его квартале охотится очень аккуратный вампир, что привело к желанию со мной познакомиться. Он был поражен тем, насколько я молод по меркам бессмертных и при этом сдержан, и предложил руку помощи, за которую я без всяких сомнений ухватился. Так мы нашли друг друга… - улыбнулся Эдвард задумчиво. – Благодаря ему я вернулся в свой дом и стал вести обычную жизнь, тщательно скрывая свою новую сущность от прежних знакомых. Позже, когда мой возраст мог выдать меня слугам Ордена, я оставил отчий дом в маленьком городке и по новым документам переехал вместе с Карлайлом в Лондон, где доктор Каллен уже официально стал моим опекуном, другом и отцом. С тех пор мы живем там как семья и практикуем медицину, а когда подойдет срок, двинемся дальше и где-нибудь в новой стране начнем все с нуля…
- Во всей этой истории для меня осталась лишь одна невыясненная деталь, - нахмурилась Изабелла. – Причем тут бычья кровь? Или это не ваш бокал нашел мойщик посуды?
- Мой, - смутился Эдвард и лукаво улыбнулся. - Отец также научил меня не охотиться на людей. Мы с Карлайлом пьем только кровь животных.
- В самом деле?!
Этот воспитанный и благородный джентльмен все больше изумлял. Изабелла считала, что почти все знает о сверхъестественных существах, но Эдвард оказался самым нетипичным представителем, оправдывая ее самые невероятные надежды. Она помогла бы ему в любом случае – просто потому что ненавидела Орден и его приспешников. Но ей было приятно еще и не ошибиться в Эдварде как в хорошем человеке. Особенно необычно было узнать, что даже вампиры способны стоять на светлой стороне.
- Клянусь, что не лгу, - прошептал Эдвард со всей серьезностью, положив ладонь поверх пальцев девушки и глубоко заглядывая в ее глаза. – С тех пор, как встретил Карлайла, я не убил и не укусил ни одного человека. Мы пользуемся природными богатствами – охотимся в густых лесах на оленей и пум. Я совершил ошибку, взяв с собой в поезд бычьей крови, купленной у местного фермера, но я боялся, что жажда может одолеть меня во время путешествия. Животная кровь… не такая питательная, как человеческая. Она не так хорошо утоляет жажду вампира, поэтому приходится употреблять ее чаще обычного. Я бы в любом случае никого не убил, - приподнялся он и воскликнул со страстью, - но у голодного вампира чернеют глаза, которые пугают людей. Я лишь пытался не привлекать к себе внимание.
- Ошибкой было пользоваться бокалом, - нервно усмехнулась Изабелла, по коже которой бегали смущающие мурашки от прикосновения Эдварда и его горячего признания.
- Чертовы манеры, - гортанно рассмеялся англичанин, стряхивая напряжение и вновь тяжело откидываясь назад.
Он опустил усталый взор на грудь девушки, где она то и дело трогала кулон под платьем и вертела его пальцами. Подняв ослабленную руку, мужчина осторожно нащупал цепочку на ее шее и потянул вверх, высвобождая украшение и разглядывая его с задумчивым выражением.
- Я должен был догадаться, - пробормотал он, - что вы не простая девушка. Но это…
Сообщение отредактировал Валлери - Среда, 30.10.2019, 15:45 |
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Четверг, 31.10.2019, 16:04 | Сообщение # 6 |
|
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус:
|
5 - НАДСМОТРЩИК
- Это оберегающий амулет североамериканских индейцев, - поспешила итальянка развеять его заблуждения. – Я не ведьма, если вдруг вы это подумали. Хотя кое-что и знаю, и умею применять, благодаря общению с моим тестем, который был целителем и магом…
Англичанин красноречиво взглянул на итальянку в терпеливом ожидании подробностей истории.
- Мой муж был не просто индейцем, - с трудом начала Изабелла, по мере высвобождения воспоминаний делясь ими все более охотно. – Его семья принадлежала к древнему роду волков-оборотней. Но не таких, каких принято бояться, - поспешила она заверить. – Квилеты не убивали, а защищали людей. Их ген передавался по наследству, а не посредством укуса, и превратиться в волка считалось честью, выпадающей не каждому. Они столетиями охраняли свою землю от любых захватчиков, и от злобных мифических существ, и от людей. Но… к власти пришел Орден Крови и беречь тайну племени становилось все сложнее.
- Говорят, Орден не так зверствует в Америке, как в Европе, - заметил англичанин.
- Да, но это только потому, что Америка – очень большая страна. Рано или поздно воины света добирались и до маленьких городков, так что индейцы тоже не избежали проверки. Местный шаман – его звали Билли и он был моим тестем, отцом Джейкоба – создал эти замечательные обереги, скрывающие разнообразные свойства сверхъестественных существ и позволяющие оборотням перевоплощаться только по желанию. Они стали независимы от лунных фаз, а артефакты, которые использовали представители Ордена, чтобы заставить оборотней выдать себя, не действовали. Также эти украшения защищали и обычных людей от воздействия магии.
Изабелла многозначительно посмотрела на Эдварда и усмехнулась.
Вначале он не понял, затем обиделся.
- О нет, что вы, я не пытался очаровать вас! – воскликнул он в ответ на ее безмолвное обвинение и снова схватил за руку, испуганный ужасным предположением, будто он планировал нечто непозволительное. – По крайней мере, не намеренно! Возможно, это получилось случайно, но вовсе не для какой-то цели, а потому, что вы мне очень понравились… постойте, вы хотите сказать, что чувство было взаимным?
Изабелла покраснела от темы, на которую перескочил их разговор.
- Я вам верю, Эдвард, - шепнула она. – В любом случае, вы не смогли бы соблазнить меня и подчинить себе – именно так действуют подобные обереги. Если вы мне понравились, то в этом виновата только я сама…
Англичанин кротко улыбнулся, а его глаза засияли таким восторгом, что девушка смутилась еще сильнее, испуганная вспышкой своих ответных чувств. Симпатия грозила выйти из-под контроля и перерасти в нечто большее, когда в ней признавались сразу двое. Приятное ощущение влюбленности хорошо лишь тогда, когда ему дозволено дать ход. Но в их случае они были всего лишь попутчиками в поезде и жили друг от друга слишком далеко, чтобы осмелиться на обещание ухаживаний. Не говоря уж о том, что Изабелла была смертной, а Эдвард – нет.
- Теперь понятно, почему супруги Хейлы остались с носом, - ухмыльнулся Эдвард, разглядывая индейский амулет в виде двух вышитых на кружочке волчьей кожи рун, украшенных свисающими цветными бусинами из красного и серого агата. – Вы знаете, какая об этих охотниках них ходит молва? Благодаря своим способностям они крайне редко упускают добычу, особенно если она, как мы с вами, сидит в вагоне как в ловушке.
- Я не была уверена, могла лишь надеяться, - скромно улыбнулась Изабелла, благоговейно поглаживая свой кулон. – Хейлы не должны были прочитать мое будущее и почувствовать мой страх – мой и любого, кто окажется в зоне действия амулета. Поэтому Элис Хейл была так удивлена и, заподозрив неладное, интересовалась, не применили ли вы какое-то защитное заклинание. Ваше будущее она тоже не могла предсказать, ведь вы сидели близко ко мне, и амулет защищал вас. Но, к сожалению, этот оберег не спасает от физической проверки…
- Я думал, на этот раз мне конец, - покачал Эдвард Мейсен головой. – Я старался не думать о плохом и не планировать побег, чтобы избежать внимания дознавателей, но этот чеснок… если бы не ваша помощь, я был бы уже мертв. Спасибо вам, Изабелла!
Он жарко сжал обе ладони девушки и поднес их к губам, оставляя самый нежный, самый сладкий поцелуй из всех возможных, ни на секунду не отрывая от застеснявшейся итальянки немигающего взгляда. Ее дыхание участилось от волнения, а сердце застучало быстрее, чем колеса поезда.
- Простите за эту неловкость между нами, простите, что все время заставляю вас краснеть, - пробормотал англичанин, неохотно выпуская девичьи руки из плена и смиренно опуская свои на колени. – Я не хотел обидеть вас. И не причиню вам никакого зла.
Изабелла тут же привычно схватилась за кулон, ища спокойствия в этом единении с погибшим мужем, продолжавшим приглядывать за ней с того света. Устыдившись своих порывов к незнакомцу, она опустила глаза в пол и нервно спрятала кулон обратно под платье.
- Вам он дорог не только как оберег, не правда ли? – догадался Эдвард и хотел сочувственно пожать руку девушки, но на этот раз не осмелился.
- Мой муж Джейкоб подарил мне его… незадолго до смерти.
- Вы поэтому так настроены против Ордена Крови? – допытывался англичанин. – Это они… убили его?
- Да, - итальянка кивнула, покусывая губу. Сколько бы времени ни прошло, она с болью вспоминала то ужасное событие. – Служители Ордена облюбовали крупный город неподалеку от нашего, и Билли, чтобы защитить стаю, выдал всем членам амулеты. Несколько месяцев оборотням удавалось избегать внимания Ордена, но Чарли…
Изабелла судорожно вздохнула: до сих пор не могла простить этой подлости своему отцу.
- Чарли был шерифом, а полиция, по традиции, плотно сотрудничает с Орденом. Однажды он нашел мой амулет, снятый на время и оставленный без присмотра. Он громко кричал и грозил расплатой за преступление, обвинил меня в колдовстве, а когда узнал, что обереги делает Билли, прекратил с ним всяческое общение и мне велел. Как будто это было возможно! Ведь к тому моменту я уже вышла замуж за Джейкоба!
Итальянка передернула плечами и раздраженно взмахнула рукой, отгоняя негативные эмоции.
- Конечно же, я надела новый амулет, и разумеется, продолжала жить в доме Джейкоба, моего нареченного мужа. Ну, а отец… он решил исправить проблему своим способом.
- Что он сделал?.. – выдохнул Эдвард с затаённым ужасом.
- В оправдание отца можно сказать, что он не знал ничего об оборотнях и о том, что Джейкоб – один из них. Если б знал, уверена, позлился бы немного да смирился. Он хранил бы эту тайну, хотя бы ради меня. Но он считал, что Билли – единственный нарушитель, и что его друг оказывает собственному племени плохую услугу, занимаясь не только травоведением и целительством, но и магией. Он пытался поговорить с ним, но Билли отказался внимать голосу разума и прекратить колдовать. Чарли думал, что защитит этим и меня, и племя, когда сдал шамана Ордену.
Не заметив, что плачет, итальянка смахнула со щеки горькую слезинку, продолжая полным безнадежности голосом:
- Они нагрянули в деревню, и их было слишком много для сопротивления. Вначале они разорили и сожгли дом шамана, стоявший особняком, а самого Билли выволокли в центр деревни и показательно привязали к столбу – как в средневековье. Джейкоб не мог спокойно смотреть, как убивают его отца, и ринулся в бой, обернувшись у всех на виду. Стая, вынужденная следовать за вождем, обернулась тоже.
Изабелла покачала головой, опустив взор и вновь теребя амулет пальцами.
- Меня не было там, я узнала о бойне позже. Рыцари Ордена вырезали практически всех, спаслось только несколько спрятавшихся в лесу детей от пяти до четырнадцати. Брат вступался за брата, дочь за отца, мать за сына – даже если они не носили ген волка. Они брали ножи и топоры и дрались за семьи, за друзей и любимых, за право быть теми, кем являлись еще до прихода чужаков на материк, за свои многовековые традиции. Но у воинов света было совсем другое оружие и навыки. Тридцать семь жителей погибли. Их тела кровопускатели сложили в домах, а дома подожгли, оставив от деревни пепелище. А в газетах объявили, что чистокровных людей там вовсе не было…
- Чудовищно… - прокомментировал Эдвард с праведным гневом в потрясенном голосе, и Изабелла кивнула.
- Я не оправдываю отца за это злодеяние, хоть у меня и не выходит из головы его горе, когда он узнал, к чему привел его поступок. Он думал ограничиться малой жертвой и спасти всех остальных, но вместо этого погубил столько невинных жизней. Он даже уволился из полиции и непрестанно молил меня о прощении. Он был искренен в своем раскаянии, я уверена. Но все же я не смогла его простить. Мне было слишком тяжело там находиться, и я уехала из страны. Теперь вы знаете все.
- И все же, - пробормотал англичанин, не переставая удивляться доброте души девушки, - вы возвращаетесь к отцу в час его нужды.
- Нет худшего наказания, чем собственная вина, - кротко объяснила Изабелла свои мотивы. – Чарли достаточно настрадался и унесет свой грех в могилу. Уверена, каждую секунду своего существования он помнил о тех несчастных жертвах и казнил себя за это сильнее, чем это сделала бы я или кто-то другой, или даже тюрьма. Сейчас он смертельно болен и доживает свои последние дни, и, даже если я никогда не смогу забыть ему того, что он сделал, я должна отпустить его в мир иной с моим прощением. Думаю, он его заслуживает, несмотря ни на что.
- Вы – потрясающая женщина, - с глубоким восхищением прошептал Эдвард и, не в силах удержаться, вновь накрыл ладонь Изабеллы своей. На этот раз девушка не спешила освободиться, искренне наслаждаясь прикосновением.
Время их уединения неизбежно было прервано. По вагону загрохотали тяжелые сапоги стражей закона, в самые передние купе начали стучать.
- Именем Ордена откройте дверь!
- А вот и наши надсмотрщики, - испуганно вздрогнула Изабелла и схватила Эдварда за полы пиджака, пытаясь приподнять. – Вам пора!
Ее потуги были напрасны: обессиленный мужчина падал обратно, а затем накрыл ее ладонь своей и, призывая успокоиться, с мольбой заглянул в глаза:
- Я слишком слаб, моя хорошая, и не смогу уйти. Вам придется сдать меня…
|
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Пятница, 01.11.2019, 12:53 | Сообщение # 7 |
|
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус:
|
Слово 6 - АНТРЕКОТ
- Что?! – ахнула Изабелла, не веря своим ушам, и в ужасе уставилась на Эдварда. – Ни в коем случае! Нет!
- Послушайте, - с досадой торопил Эдвард, тревожно поглядывая на дверь, потому что у них осталось очень мало времени. - Скажите им, что я загипнотизировал вас и принудил спрятать в своем купе – только так вы сможете избегнуть наказания за соучастие.
- Нет, нет, нет, - сердилась Изабелла и рывками тащила мужчину к окну, еще не придумав план, как спасти его, но жалея, что потратила время на разговоры, а не на стратегию.
- Не глупите, вас казнят, - умолял врач упрямую женщину остановиться, хватая ее за запястья. – Я был обречен, как только они нашли бычью кровь. Эти стервятники не ушли бы из поезда, пока не обнаружили преступника, и не важно, к насколько ужасным средствам им пришлось бы прибегнуть. И если б вместо меня они выбрали другую жертву – невиновного человека, – я бы не вынес этого и тут же сознался.
Рухнув в бессилии на колени, Изабелла откинула выбившиеся из-под шляпки растрепанные волосы, продолжая отрицать очевидное в негодовании.
- В чем дело? Почему вы так слабы? – взмолилась она, надеясь, что мужчина подскажет ей способ вернуть ему силы для спасения.
- Это чеснок. Он ослабляет вампира, делает его уязвимым для любого оружия, не дает ранам зажить. Обширный ожог причиняет невыносимую боль и лишает возможности полноценно двигаться.
- Зачем же вы согласились? – досадовала Изабелла. - Почему не выбрали другое средство?
- Святая вода и серебро гораздо сильнее, они действуют как серная кислота. Я мог какое-то время перетерпеть боль, сохранив на лице маску невозмутимости, но не сумел бы скрыть дым, когда стал бы гореть.
- И что же теперь мне с вами делать? – всплеснула руками итальянка, отказываясь принимать поражение. К чему все старания, если в конечном итоге он все равно умрет? Изабелла не желала сдаваться. – Есть же что-то, что вам поможет?
- Да, но оно далеко. Чтобы исцелиться, мне нужно выпить крови, но мое купе находится в самом конце поезда.
- Я схожу за ней, - решительно поднялась Изабелла, но Эдвард схватил ее за руку.
- Вы не сможете, охотники схватят вас, как только вы выйдете. И еще вернее арестуют, если на обратном пути заметят у вас бутылку.
- Тогда… - девушка опустилась на колени, в отчаянии перебирая самые опасные и безнадежные варианты. Коснувшись своей шеи, она взглянула на Эдварда с решимостью революционера, а его лицо вытянулось и побледнело от ее слов: - Выпейте моей крови и бегите по крыше поезда к себе. Вы успеете уничтожить улику до того, как охотники к вам нагрянут.
- Многие видели, что я входил к вам, - мрачно возразил англичанин. – Кто-то слышал, как Элис Хейл назвала меня вашим мужем, а вы не возразили. Рано или поздно слуги Ордена докопаются до правды, и тогда вам несдобровать за то, что укрывали преступника.
- Я сама разберусь со своими проблемами, сейчас вам стоит подумать о себе.
- Изабелла, хватит, - обессилено Эдвард прикрыл глаза, досадуя на упорство чрезмерно чувствительной девушки. – Неужели вы думаете, что никого не заинтересует, как я оказался в своем купе, если заходил к вам?
- Тогда выпейте моей крови и просто бегите. В лес, в ближайший город – куда угодно, но здесь вам оставаться нельзя!
- Вы скажете, что я напал на вас? – брови англичанина были сердито сдвинуты, темные глаза призывали подчиниться – но магическое обаяние привлекательного молодого вампира на итальянку не действовало.
- Нет, - горделиво отказалась она лгать. Даже ради собственной безопасности Изабелла никогда не позволила бы себе наговора на хорошего человека, это было бы худшей неблагодарностью за то, что он помог ей в час ее нужды. Он ничем не заслужил такого предательства.
- Я не позволю вам пострадать за мою ошибку, Изабелла. Вы должны сказать, что я заставил вас помогать мне, иначе вы сведете на нет все наши усилия по сокрытию правды. Пусть только один из нас понесет расплату, и это буду я, потому что именно я из нас двоих – не человек. Вспомните, что я рассказывал вам о себе – я убивал людей, пил их кровь. Не только по правилам Ордена, но и по божьим законам я заслуживаю смерти! – он схватил ее за руки и держал, гипнотизируя черным взором, полным веры и настойчивости. Но голова Изабеллы упорно продолжала покачиваться из стороны в сторону, а полные отчаянья глаза разродились слезами.
- Я не позволю вам взять всю вину на себя.
- У вас нет другого выхода, - внушал Эдвард Мейсен и, подняв руку, нежно смахнул слезинку с девичьей щеки.
От этого жеста ее желание спасти мужчину лишь укрепилось. Вскочив на ноги, она дернула раму вниз, впустив в помещение ледяной ветер и грохот движения поезда. Высунувшись в окно, она посмотрела вверх. Шляпку сорвало с головы вместе с заколками, волосы растрепались, но ей было все равно. Она уже теряла близких и не позволит случиться этому снова.
- Думаю, я смогу выбраться на крышу и добежать до вашего купе, - объявила она, игнорируя взгляд Эдварда, полный искреннего ужаса. – Скажите мне, где спрятана бутылка. Надеюсь, я вернусь до того, как сюда ворвутся охотники.
- Не делайте этого, - Эдвард пытался ползти и сумел схватить безрассудную девушку за тонкую щиколотку, обтянутую кружевным чулком. Он заставил ее опуститься к нему ближе, чтобы она могла его слышать. – Вы точно разобьетесь. К тому же, окно закрыто с внутренней стороны – вам ни за что не пробраться в мое купе снаружи.
- Тогда не теряйте времени, сделайте то, что необходимо, и уходите, - итальянка решительно наклонилась к мужчине, вытягивая доступную шею.
Мужчина схватил ее голову и прижал к себе, но в этом жесте было столько нежности вместо грубости, что, если б Изабелла стояла, у нее подогнулись бы колени. Пальцы Эдварда вплелись в ее густые волосы, нос и губы прижались к чувствительному месту под ушком, когда он зашептал:
- Я этого не сделаю, моя хорошая, даже не просите. Я больше не пью кровь людей.
Он вновь стер девичьи слезы с покрасневшего от вспыхнувшей страсти лица и, отодвинув от себя, долго и пристально смотрел на непокорную итальянку. Она убежденно выдержала его властный взгляд, и Эдвард, убедившись в том, что она не уступит, почти что сдался.
- Ну, хорошо, как вам такой план, - он обратил хмурый взгляд на окно. – Помогите мне встать и выкиньте мое тело наружу. Скажите представителям Ордена, что я убежал, а вы даже не поняли, кто я.
Глаза девушки округлились от его возмутительного предложения. Но волновало ее другое.
- И что с вами будет? – тихо спросила она, мучаясь от безвыходности положения.
- Если повезет и мимо пробежит дикий зверь, я выпью его крови, окрепну и пешком доберусь до ближайшего города.
Изабелла не была дурой: даже не имея сверхъестественных способностей, она видела в словах добропорядочного англичанина ложь.
- Вы даже руки нормально поднять не можете, какое там – поймать животное. Скорее, вы замерзнете в снегу насмерть. Или вас найдут железнодорожные рабочие, и закончится это тем, что по вашу душу снова явится Орден.
Эдвард молчал. Не мог придумать, какими еще словами убедить упрямицу.
В их дверь начали стучать.
- Именем Ордена откройте! – грубо приказал мужчина низким голосом, и у Изабеллы все волоски на теле встали от страха дыбом.
- Скорее же, - умоляла она, впившись острыми коготками в ладони Эдварда, продолжавшего удерживать ее заплаканное лицо на расстоянии.
- Вы не оставляете мне выбора, - прошептал он, в отчаянии покачивая головой. На его лице отражалась невыносимая боль, но связана была точно не с чесноком, оставившим раны в его желудке. Он будто стоял перед невозможным выбором, и чаша весов безудержно качалась из стороны в сторону.
- Все в порядке, действуйте, - кивнула она, а затем крикнула представителям власти, нетерпеливо колотящим по двери: - Минутку, пожалуйста!
Минутки у них не было. Орден не станет ждать.
Эдвард Мейсен притянул Изабеллу к себе, и она позволила его губам прижаться к ее шее, со смешанным чувством страха и облегчения принимая клыки, пронзившие ее плоть. Короткая вспышка боли сменилась пугающим тянущим ощущением, довольно неприятным и мучительным. Хотя Изабелла верила, что Эдвард Мейсен не убьет ее, ее здравомыслящая часть кричала об опасности во всю глотку, и она ничего не могла с собой поделать, схватившись скрюченными пальцами за полы пиджака Эдварда, намереваясь оттолкнуть его, если он увлечется.
- Кричите, Изабелла, - низко прорычал он, оторвавшись на мгновение и бросив на нее убийственно свирепый взгляд, от которого ее сердце в буквальном смысле провалилось в пятки. Его губы стали алыми, из уголка медленно потекла багровая струйка, а на хищном лице, потерявшем привлекательное обличие, отражался зверский голод. – Вы должны покричать.
Сомкнув губы, девушка упрямо покачала головой, и тогда лицо Эдварда Мейсена, переполненное боли и сомнений, исказилось в неистовом бешенстве.
Неожиданно дернув Изабеллу вверх, с внезапно окрепшей силой он резко толкнул ее к стене, и она непроизвольно вскрикнула, ударившись спиной о деревянную панель.
Он переместился мгновенно и навис над нею, приведя в состояние непередаваемого ужаса, вырвавшегося из глубин ее души. У нее подогнулись бы колени, если б его руки, налившиеся устрашающей мощью, не сжали ее хрупкие плечи и не прижали плотнее, удерживая в вертикальном положении.
- Нет, - вырвалось спонтанно из ее рта, когда он с леденящей душу скоростью прижался к её шее губами и страстно зашептал.
- Вы вынуждаете меня, Изабелла, делать то, что претит мне до отвращения, - он крепко ухватил пальцами ее густые локоны и грубо наклонил ее голову вправо, открывая доступ своим зубам, и от первобытного ужаса итальянка закричала, наконец-то, по-настоящему, моля его не делать ей больно.
В дверь уже не просто стучали – судя по всему, ее выламывали топором.
- Вы не оставили мне выбора, - сурово напомнил англичанин, и новый укус обжег изгиб ее шеи, вынуждая брыкаться и отталкивать вампира руками. Это было все равно что бороться со скалой.
- Прошу вас, не надо, нет! – умоляла она, зная, что он делает это намеренно, и понимая, чего он добивается, но все равно не в силах справиться с инстинктом самосохранения. Слова непроизвольно слетали с ее уст в ответ на его безжалостные действия.
- Я буду жить с памятью о том, как обидел вас, до конца своих дней, - прорычал Эдвард Мейсен утробно, прежде чем разорвать вечернее платье на плече и вонзить клыки в мягкую и податливую плоть, слушая, как Изабелла со слезами в голосе молит его о пощаде.
Щепки засыпали пол, постель и стол купе, когда вампир оторвался от своей жертвы и в последний раз взглянул в ее глаза. На его лице отражалось такое невыразимое страдание, несмотря на черный яростный взгляд, что сквозь страх в сердце итальянки на секунду проникла его боль, ощущаемая не только эмоционально, но и физически, будто на секунду она и вампир стали единым целым. Задыхаясь от ужаса и страха за свою жизнь, Изабелла ничем не могла воспрепятствовать собственническому обжигающему поцелую, которым Эдвард Мейсен накрыл ее губы, прежде чем выпустить ее плечи и в считанные мгновения исчезнуть в открытом окне.
Вслед ему полетели стрелы арбалета и раздались пистолетные выстрелы, разбив стекло вдребезги и впустив в купе еще больше холодного воздуха и вихри снега.
На ватных ногах сползая на пол по стене, Изабелла опустошенно следила за продолжающимся представлением, которое Эдвард Мейсен виртуозно разыграл, чтобы спасти ее. Находясь в глубоком шоке от всего пережитого, итальянка лишь молча открывала и закрывала рот, все еще пылающий от страстного прощального поцелуя вампира, и дрожащей рукой ощупывала свои истерзанные шею и плечо, не в силах ответить ни на один задаваемый вопрос.
- Он укусил ее, смотрите, - тыкал пальцем стюард в несчастную девушку, и его глаза были круглыми от ужаса.
- Вы знали, кто он, когда впустили его в свое купе? – Как в тумане, Изабелла видела нависшее над ней хмурое лицо Элис Хейл, добивающейся правды, но не могла издать ни звука, в таком находилась потрясении.
- Он околдовал и использовал ее, - заметил перепуганный стюард, нервно поглядывающий на окно, как будто убийца мог вернуться в любой момент и заткнуть ему рот. – Я видел, как он позвал ее за свой столик и весь вечер заговаривал ей зубы, коварно улыбался и опаивал красным вином.
- Проклятый кровопийца, он точно зачаровал ее, бедняжка даже и не осознала, наверное, что чуть не стала ужином для убийцы, - гадали столпившиеся люди, чьих лиц Изабелла не видела, лишь слышала их многократно повторяющиеся предположения как невнятный гул. Ее шок был слишком натурален и велик, чтобы защищать Эдварда, тем более у нее не осталось никаких доказательств того, что он не был плохим. В глазах работников поезда и рыцарей Ордена Изабелла стала жертвой вампира – укусы на плече, рваное платье, ее слезы и ее неподдельный испуг были свидетельствами этой истины и никакой другой.
Подняв под локти, ее отвели в свободное чистое купе, где помогли умыться и переодеться. Элис Хейл ни на секунду не покидала помещение, собирая показания у самой Изабеллы и других свидетелей. Медленно приходя в себя, принимая от сердобольных стюардов бокалы воды и «чего покрепче», глядя на остывающий антрекот в сырном соусе, бесплатно приготовленный поварами специально для пострадавшей и обескровленной девушки, Изабелла почувствовала облегчение, только когда услышала доклад о том, что купе мистера Мейсена обнаружилось пустым, все его вещи и он сам исчезли.
Это значило, что он был жив, в безопасности и свободен. Это значило, что все их действия – и ее безрассудная помощь ему, и устроенный им фарс с нападением – не пропали зря.
Прикрыв глаза, девушка дала волю чувствам и слезам, наконец, отпуская от себя всю эту ситуацию и принимая его версию событий. Как бы она ни злилась на то, что ей пришлось солгать о нем ради спасения собственной жизни, объявив его злодеем, она понимала, что он был абсолютно прав. Он действовал благородно, беря вину на себя, даже ценой того, что теперь ему придется скрываться от правосудия под новым именем и личиной, скорее всего, даже покинуть родную страну. В конце концов, лучше быть живым беглецом, чем мертвым гордецом.
Единственное, о чем Изабелла жалела, так это о том, что они никогда больше не встретятся. Принадлежащим к разным мирам, им никогда не быть вместе; не стать даже друзьями; не пересечься во времени. Ей не суждено увидеть снова его теплых светло-зеленых глаз и обаятельной улыбки, не услышать завораживающий бархатный баритон, проникающий в самую душу, и уж тем более не ощутить вкус неожиданного, но такого страстного поцелуя. Не произнести слова благодарности за свое спасение.
|
| |
|
| |
| Валлери | Дата: Воскресенье, 03.11.2019, 22:38 | Сообщение # 8 |
|
Любовь сильнее смерти
Группа: FanfictionGroup
Сообщений: 32262
Статус:
|
7 слово - УКУЛЕЛЕ
Несколько месяцев спустя
Удовлетворенная внешним видом украшенной к Рождеству ослепительно-белой лужайки, Изабелла отряхнула снег с теплых рукавиц и поправила съехавшую на лоб шляпку. Подхватив корзину с не пригодившимися елочными игрушками, которые развешивала на ограде из густого можжевельника, итальянка отправилась в дом, доставшийся ей по наследству от скончавшегося недавно единственного родителя.
Перед смертью дочь с отцом сумели примириться. Изабелле казалось, что в глубине души она так и не сможет простить отца, даже если произнесет эти слова вслух ради его упокоения. Но вышло все иначе. Вместо пышущего здоровьем мужчины, каким его помнила, покидая Америку, она нашла уничтоженного горем, раскаивающегося седого старика, так и не простившего себя за причиненное зло. Он больше не молил о прощении, но его слезы радости оттого, что дочь позволила увидеть ее в последний раз перед смертью, были горьки и искренны…
- Моя девочка… - благодарно шептал он, сжимая ее руку и всхлипывая. – Спасибо, Господи!
- Все хорошо, отец, не стоит так волноваться, это всего лишь я, - присела Изабелла на стул, любезно пододвинутый сиделкой.
Они многие часы говорили, рассказывая о своей жизни вдали друг от друга, и Изабелла поняла, что ее обида прошла, её место заняло облегчение оттого, что вся эта тяжелая ситуация, наконец, перестала мучить ее изо дня в день. Она вдруг осознала, что больше не злится, а любит и прощает своего оступившегося отца. Он дорого заплатил за свою ошибку чудовищными муками совести и поломанной жизнью, и у нее не было больше причин ненавидеть его и осуждать. Его поступок привел к ужасной беде, но Чарли не преследовал эту цель – в тот миг он думал, что спасает другим жизни. Изабелла была к нему слишком несправедлива.
Последние свои дни Чарли прожил почти счастливым, обласканным дочерью, и ушел налегке. С ее души тоже упал огромный камень, а с разума и рук исчезли оковы, мешающие полноценно существовать. Прощение нужно было им обоим.
Мисс Свон теперь можно было считать если не богатой, то как минимум состоятельной: Чарли оставил дочери двухэтажный дом с несколькими акрами земли, а также все свои довольно немаленькие сбережения. Часть из них Изабелла потратила на установление мемориальной доски на месте бывшей индейской деревни и ее сожженных жителей. Еще часть – раздала приемным родителям выживших квилетских детей. После этого ей стало еще спокойнее, и она смогла по-настоящему попрощаться с Джейкобом, похороненном в общей квилетской могиле, примириться, наконец, с его уходом в иной мир.
Зайдя в дом, яркий от электрических огней и источающих аромат воска свечей, Изабелла сняла изящные зимние сапожки и оставила их сохнуть у порога, а пальто повесила на крючок.
Стол был накрыт на две персоны, хотя Изабелла собиралась праздновать одна, отпустив домоправительницу и сторожа отмечать Рождество со своими семьями. Шампанское и красное вино ждало своего часа в ведре со льдом. На плите стояла замаринованная сочная индейка, и девушка, оценив оставшееся до полуночи время, зажгла огонь, поставив ее подрумяниваться и распространять аппетитный запах в протопленном помещении.
Изабелле радостно и грустно было понимать, что это ее последний день в этом доме, и завтра начнется ее новая жизнь.
У нее был выбор, что делать дальше; много различных выборов. Она могла остаться здесь, в отцовском доме, а не выставлять его на продажу. В городе, где ее знал каждый человек, где ее помнили еще ребенком и помогли бы обустроиться, даже посодействовали в поиске нового мужа или работы.
Она могла вернуться к тетке в Италию, но больше не быть там обузой, а купить собственный дом. Солнечная Флоренция – место, где у нее еще есть живые родные, есть друзья, где она может быть счастлива.
Став состоятельной женщиной, молодой и свободной, Изабелла могла отправиться в бесконечное путешествие, посетить самые необычные страны и города, в которых никогда не бывала, жить на полную катушку, оставляя прошлое позади. Пока однажды не найдет место, в котором ей захочется остаться.
А еще она могла отправиться в Лондон и попробовать отыскать Эдварда Мейсена. Наверняка он уже покинул Англию вместе со своим отцом, сменив имя и фамилию, но если она постарается, то нащупает хоть какую-то нить, которая в конечном итоге выведет её к вампиру. И тогда посмотрит ему в глаза и лично поблагодарит. А потом скажет, что он кое-что ей пообещал, но так и не выполнил свое обещание.
Налив себе чаю в ожидании наступления Рождества, когда можно будет полноценно усесться пировать, итальянка поставила горячую чашку на блюдце и отнесла на стол. Вдохнув аромат хвои от свеженаломанных еловых веток, оттаивающих в большом вазоне с водой, Изабелла поняла: чего-то не хватает для окончательного шриха праздничной атмосферы.
На тумбе в углу пылился старенький отцовский граммофон. Заведя пружину до отказа, Изабелла не глядя выбрала пластинку и опустила иглу на черную крутящуюся поверхность. Своды гостиной тут же заполнили приятные звуки: квартет из флейты, рояля, трубы и гавайской укулеле создавали необычную мелодию медленного блюза. Самая подходящая музыка для девушки, пребывающей в состоянии меланхолии.
Присев в мягкое кресло, Изабелла в тысячный раз достала сложенное вчетверо письмо, измятое оттого, что постоянно находилось у девушки при себе, в маленьком потайном кармане, скрытым под одеждой. Величайшая драгоценность, которую Эдвард просил уничтожить ради безопасности, но она не смогла.
Рядом с чашкой чая Изабелла поставила крошечный пузырёк с багровой жидкостью внутри, переливающийся тёмно-красными хрустальными гранями от неровного движения пламени свечей. Она улыбнусь воспоминанию о том, как Эдвард подбросил ей этот дар – незаметно, неизвестно в какой момент. Просто однажды, когда уже плыла на огромном теплоходе в Северную Америку, она засунула руку в карман пальто, а там оказались и письмо, и сосуд.
Должно быть, он следил за ней после прерванной встречи в поезде. А может, зная точно, когда отходит ее корабль, подкрался во время толчеи на пристани и, оставшись незамеченным, позаботился о ней. Захотел оставить маленькое напоминание о себе. О том, что он был в ее жизни. Что не забыл ее жертвы. Что думает о ней.
Откинувшись на мягкие подушки, Изабелла развернула письмо и аккуратно погладила исписанные строчки пальцами. Почерк был идеальным, как и его обладатель, насколько она помнила. Знала содержание наизусть, но не переставала читать, особенно в такие грустные моменты, как сегодня. Первое Рождество, которое она встретит в одиночестве…
«Моя дорогая Изабелла,
Примите это скромное подношение в знак благодарности за мое спасение, а также в качестве извинения за неподобающее поведение. Это моя кровь. Полагаю, вы знаете, как ею пользоваться, но все же разъясню на случай, если вам это неизвестно. Одна капля залечит раны, которые я оставил на вашей прекрасной шее, гладкость и сладость которой никогда не забуду. Один глоток исцелит любой, даже смертельный недуг. Вы можете применить напиток на себе или на своем отце, чтобы отсрочить смерть. Надеюсь, этот маленький подарок окажется вам полезен, и вы не выбросите его в океан, злясь на его хозяина.
Однако я должен предостеречь вас об одном побочном эффекте. Все время, пока внутри вас будет находиться моя кровь, я буду слышать, видеть и чувствовать вас на любом расстоянии. Я буду знать, что вы делаете и где находитесь. Ощущать то, что вы испытываете. Надеюсь, вы воспользуетесь этим побочным эффектом правильно и в случае опасности примете мою кровь – тогда, если я окажусь невдалеке, то немедленно приду к вам на помощь. Обещаю, что не оставлю вас в беде, также как и вы не позволили мне погибнуть.
Прошу вас хранить напиток как можно дальше от любопытных глаз, а мое письмо после прочтения уничтожить. Мне бы не хотелось стать причиной ваших неприятностей с Орденом и его кровавыми слугами. Пожалуйста, Изабелла, будьте осторожны.
Я сохраню о вас самые приятные воспоминания. Надеюсь, и вы тоже не будете долго держать на меня зла.
С самыми теплыми надеждами,
Навечно ваш, Эдвард».
Изабелла отложила письмо в сторонку и взяла в руки пузырёк, с трепетом вспоминая свое самое первое употребление содержимого. Эдвард умолчал еще об одном побочном эффекте, а может, Изабелла просто оказалась чересчур чувствительной. Или, что намного вернее, позволила себе утонуть в невозможных мечтах, принимая желаемое за действительное. Как иначе объяснить, что Эдвард Мейсен на ее зов так и не явился?
Отец отказался от исцеляющей жидкости, сказав, что уже достаточно настрадался на этом свете и ждет смерти с облегчением. Он лишь вздохнул, погладив дочь по щеке, на этот раз не осудив ее за связь со сверхъестественным, за что она была ему очень благодарна. Лишь его усталые от долгой борьбы с болезнью глаза молили не терять головы.
Улыбнувшись воспоминаниям, Изабелла открыла пузырёк, на дне которого густо перекатывалась одна-единственная оставшаяся капля крови вампира. На сегодня у итальянки было запланировано прощание не только с отцовским домом и печальным прошлым, но и с Эдвардом Мейсеном, которого она увидит в последний раз.
Сладкий яд нежно обжег язык и опалил гортань. Жгучей волной опускаясь по пищеводу, растворяющаяся капля пронизывала каждую клеточку тела возбуждающими электрическими импульсами. Томно прикрыв глаза, Изабелла чувственно откинула голову на спинку кресла, подчиняясь песне бессмертной крови и позволяя ни с чем несравнимому наслаждению проникать в самые дальние уголки, обостряя все ее рецепторы.
Вначале усилился слух: девушка услышала, как с гудением перемещается вода по трубам, как снежинки за окном с мягким звуком ложатся на крышу, как стучит в артериях ее собственная кровь. Как вдалеке по шоссе двигаются автомобили, и даже соседский детский смех.
Следом вспыхнуло обоняние: запах хвои и воска увеличился в несколько раз, сдобренный аппетитным ароматом поджаривающейся индейки и букетом заваренного чая с можжевеловыми веточками и кусочками малины.
Последним взорвалось осязание: впившись пальцами в мягкую и податливую ткань кресла, девушка изогнулась дугой, принимая в себя всю силу обновленных чувств. Электрические токи завибрировали на поверхности кожи и под ней, удовольствие прокатилось горячей волной и иссякло, оставив смертную опустошенной.
Затем пришли они - видения. Вовсе не ради кратковременного наркотического опьянения Изабелла принимала кровавый эликсир, а ради того, чтобы ощутить присутствие Эдварда и, если очень повезет, увидеть его самого.
Изабелла не знала, солгал ли он, что испытает то же самое, когда она примет его кровь. Возможно, это было всего лишь уловкой, чтобы напугать ее или, наоборот, обнадежить. Много месяцев она вновь и вновь обращалась к заветному пузырьку, надеясь на встречу. Но ждала совершенно напрасно. Эдвард не пришел.
Постепенно ее вера в их связь ослабла, а такие моменты стали чем-то вроде приятного повседневного ритуала, позволяющего почувствовать ненадолго вампира рядом.
Вспышкой в сознании возник ярко освещенный холл: длинный стол ломился от яств, стены из темного дерева украшали старинные гобелены, лакированный пол блестел, готовый принять танцоров. За столом сидело около десятка людей, празднично одетых незнакомых мужчин и женщин, пирующих, громко разговаривающих и улыбающихся. Где-то в груди Изабеллы возникли и, подобно эху в горах, размножились радость, облегчение и боль, похожие на отражение ее собственных, но все же другие. Эти были намного сильнее. Словно исцеляющий бальзам, нанесенный на рану, ослабляет страдание, наступило умиротворение, какое бывает лишь после долгого и мучительного ожидания, закончившегося полным удовлетворением.
Итальянка не видела лица Эдварда, но он был где-то здесь. Будто он и она оказались в маленьком темном мирке, где нельзя увидеть друг друга, нельзя дотронуться, но зато можно почувствовать.
Ее сердце отбивало нечёткий ритм наравне с его. Ей хотелось коснуться его руки, и она сжала подлокотник кресла, вместо ткани ощутив треснувшую ножку хрустального бокала и прохладу облившего ладонь вина. Лица всех сидящих за столом гостей повернулись к ней.
- Вы в порядке?..
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, и Изабелла недовольно распахнула глаза, испытывая лёгкий укол разочарования. Теперь раз в несколько минут или часов эти образы будут являться ей, словно волшебный сон о том, кто находится далеко.
Второй раз вспышка застала ее в момент, когда она поливала индейку вином, чтобы сделать её сочнее. Изабелла едва успела опустить крышку и схватиться за столешницу, чтобы не упасть, когда оказалась в полутемном кабинете с добротным дубовым столом и полками, сплошь заставленными книгами. Она находилась в кресле, напротив нее сидел молодой мужчина с коротко остриженными волосами соломенного цвета. У него были светло-карие, медовые глаза и добрый отеческий взгляд.
Ее охватили тревога и сомнение. Они раздирали душу наравне с мучительным чувством сожаления и ненасытной потребности, которую почти невозможно утолить. По всей видимости, Эдвард и его создатель вели какой-то серьезный разговор, приходя с одинаковой силой то к одному решению, то к другому.
В третий раз Изабелле особенно повезло. Она пила горячий малиновый чай, когда внезапно перед ней возникло лицо Эдварда. Он был все так же подтянут и красив, серьёзен и представителен. Нежность охватила итальянку наравне с решимостью, когда вампир поправил туго затянутый галстук и накинул на плечи пальто, а на шею шарф. Не сразу до Изабеллы дошло, что Эдвард Мейсен смотрится в зеркало, приводя себя в порядок.
Как только она это поняла, ее пронзил импульс кипящей страсти, вырвавшейся на мгновение из-под контроля и охватившей ее огнем. Кровь забурлила по венам и воспламенила желание, когда привлекательный мужчина провёл рукой по непослушным рыжеватым волосам и улыбнулся, пронзительно глядя прямо ей в глаза, как будто тоже ее видел сквозь свое отражение. В его глазах пылало обещание большего, и у нее потемнело в глазах от чувственного голода, пронзившего горячей волной солнечное сплетение и вызывающего слишком откровенные образы, которые не пристало воображать порядочной незамужней женщине.
На этот раз итальянка была рада прекращению видения, слишком уж смущающим оно вышло.
Некоторое время она была занята окончательной сервировкой стола и открытием вина, обкладываем индейки мочеными яблоками и оправлением прически. Лёгкие вспышки образов не отличались чем-то особенным: только дорога и снежная даль, белые хлопья ударялись в стекло, когда автомобиль стремительно несся навстречу снегопаду в черноте ночи.
Часы готовились пробить полночь, и Изабелла отнесла готовую румяную птицу на стол, где собиралась пировать в одиночестве... ну, не совсем, ведь она ежеминутно чувствовала Эдварда, причем, чем больше проходило времени, тем сильнее. Эта последняя капля крови обладала ошеломительным эффектом, позволяя ощутить вампира прямо за спиной, испытать покалывание мурашек на обнаженной шее, когда его дыхание, почти реальное, касалось кожи. Ей казалось, что она слышит его шепот в завывании ветра за окном, чует запах в сочетании оттаявшей хвои и аромате засахаренной малины.
Бутылка шампанского едва не выпала у итальянки из рук, когда внезапно ее накрыло странной, очень живой и даже пугающей картиной: ей казалось, что она стоит снаружи и смотрит на собственный дом, укутанный белым снегом и полосками гирлянд, сверкающих в свете уличного фонаря. Ее удивление смешалось с острым предвкушением, заставляющим сердце и желудок сжаться в восхитительном спазме.
Изабелла потрясённо повернула голову к двери за секунду до того, как нежно зазвонил колокольчик. Она моргнула и тряхнула головой, не веря в то, что все это происходит в действительности. Какая-то ее часть знала: там, за дверью, окажется Эдвард Мейсен в светлом пальто и тёмно-зелёном галстуке, который он оправлял перед зеркалом, с растрепанными рыжеватыми волосами, приютившими сотню снежинок. Но другая ее часть не могла поверить в эту правду.
Колокольчик снова зазвонил, и итальянка решительно шагнула вперёд, распахнув дверь. С колотящимся сердцем она уставилась на Эдварда, пребывая в шоке.
Возникла немая сцена. Оба смотрели так, словно пытались запомнить черты, возродить в памяти затуманенное воспоминание и сравнить с реальностью.
А затем Эдвард Мейсен улыбнулся. Его улыбка была подобна восходу солнца, рассеивающему мрак. Словно в небе вдруг взорвались тысячи ярких фейерверков.
- Мисс Свон, - галантно поклонился мужчина, держа в руках маленький сверток в ожидании приглашения.
Изабелла посторонилась, чтобы мужчина вошёл, и прикрыла дверь, пораженная и потерянная. Главная ее мечта воплотилась в явь, а она так и не могла произнести ни слова. Мысли хаотично сплетались в голове, собственные чувства мешались с чужими, более сильными, всепоглощающими, которые раньше она принимала за фантазию, а теперь уверенно отдала бы Эдварду. Они ошеломляли, буквально сбивали с ног и мешали прийти в себя.
Тысячи вопросов роились в голове – о том, как он узнал ее адрес и как смог так быстро добраться, почему был уверен, что она его примет, а не уехала в другую страну или не вышла за пролетевшие месяцы замуж. Но прежде, чем с ее языка слетали вопросы, она уже знала на них ответы, хоть ей и было трудно в это поверить – для осознания и принятия требовалось время.
- С Рождеством, Изабелла, - Эдвард Мейсен вложил в ее безвольные руки серебряную подарочную коробочку, перевязанную алой лентой с бантом; его прекрасные светло-зеленые глаза излучали тепло. – Думаю, вам понадобится это, раз уж вы использовали весь свой запас до последней капли.
Изабелла растерянно моргнула: он намекает на то, что вновь дарит ей свою кровь?
- Вы только за этим сюда приехали? – не сумела она скрыть разочарования, в глубине души все же чувствуя облегчение, что ее эксперименты с подглядыванием не прекратятся.
- А вы ждали кого-то другого? – очаровательно улыбнулся вампир, задержав взгляд на столе, накрытом на две персоны.
- Нет, - постепенно приходя в себя, ответила итальянка немного дерзко. – Я ждала вас.
Эдвард Мейсен вновь повернулся к ней и долго, пристально и серьезно, безо всякой ухмылки разглядывал, как будто пытался прочесть ее самые глубинные и сокровенные мысли. Она чувствовала его смятение так же остро, как и свое – сплетаясь вместе, они становились единым целым, смешанные с целым букетом противоречивых эмоций, от радости встречи до сожаления, от переполнявшего счастья до огорчения в противовес ему.
- Скажите, чем так плоха ваша жизнь, что вы раз за разом, в течение стольких месяцев, упорно призываете по вашу душу вампира?
- Моя жизнь… не так уж и плоха, - опешила Изабелла от обвинения и нахмурилась. – Вы хотите сказать, что все это время слышали мой зов?..
А как же ее уверенность, что их связь надумана?
- Разве вы не получили мое письмо? – растерянно сдвинул брови мужчина. – Я знал, конечно же, о вас все: и где вы находитесь, и что с вами происходит. – Пальцем он легонько постучал по своему виску. – Вы были у меня в голове. Всегда, даже когда не принимали кровь. Признаться, - он виновато, примирительно улыбнулся, - я думал о вас постоянно – гораздо чаще, чем это допустимо. И каждое ваше… внедрение ждал с нетерпением.
Изабелла покраснела от признаний вампира и с трудом перевела дух, чувствую то же сильнейшее притяжение, которое накрыло ее еще в поезде. Эдвард привлекал ее по-прежнему – теперь, после всего пережитого, да еще находясь с ним наедине, она ощущала, что его воздействие на нее даже усилилось.
Но еще она злилась.
- Вы знали, что я хотела вас увидеть! - высказала она долго зреющую обиду. – Почему же вы явились только сейчас?! Почему не пришли раньше, ни разу за столько месяцев?!
Эдвард Мейсен выглядел обескураженным подобным обвинением. Он озадаченно моргнул, пытаясь постичь женскую логику, в которой не видел смысла.
- Вы не были в опасности, - удивленно объяснил он.
Изабелла фыркнула, ненавидя эту мужскую черту – прямое восприятие фактов. Он обещал оказаться рядом, только если ее жизни будет что-то угрожать – он не обещал явиться по щелчку пальцев капризной женщины, просто решившей, что она соскучилась. Его реакция обезоружила ее: оказывается, у Изабеллы даже не было причины злиться, ну разве что на саму себя, придумавшей сложное объяснение его отсутствию нежеланием увидеться.
- И все же вы здесь, - сумев отпустить обиду и принять его версию событий, Изабелла почти успокоилась. Благодарно прижав подарок к груди, она с улыбкой показала на накрытый стол: - Надеюсь, вы поужинаете со мной?
Эдвард Мейсен отряхнул воду с волос и расстегнул пальто, демонстрируя намерение остаться, отчего на сердце Изабеллы сразу потеплело.
- Спасибо за приглашение, - поблагодарил он и, повесив пальто и шарф на крючок, наклонился к руке девушки, чтобы оставить на ней приветственный поцелуй. От прикосновения его пальцев и губ кожа девушки покрылась мурашками удовольствия, все волоски на теле поднялись дыбом, и она судорожно вздохнула.
Вампир бросил на итальянку пронизывающий взгляд, отчего ее с ног до головы окатило жаром вожделения.
- Простите, - пробормотал мужчина со всей серьезностью, как будто точно знал, что она испытывает. Или, скорее, извинялся за то, что чувствует сам, и что она восприняла это как часть себя.
Смущенно отняв ладонь, Изабелла повела гостя к столу, едва дыша. Звук его шагов и голоса, запах тела одурманивал ее голову, словно она уже выпила бутылку вина и порядочно опьянела. Приятное и пугающее ощущение одновременно.
- Полагаю, вы не имели скрытого умысла, когда умолчали о том, что побочный эффект от вашей крови будет двусторонним? – предположила она, усаживаясь за стол.
Уголки губ устроившегося напротив Эдварда извинительно приподнялись вверх.
- Я не думал, что вы окажетесь настолько безрассудной, чтобы использовать флакон день за днем, - объяснил он смущенно. – Предполагалось, после первого использования вы будете настолько напуганы, что второй раз прибегнете к моей крови только в случае настоящей угрозы.
- Наверное, я не восприняла ваши слова всерьез, - пожала плечами Изабелла, еще немного дуясь на его обман. Она наклонилась через стол вперед: – Когда вы не пришли, я сделала вывод, что эти… видения – только моя фантазия.
Глаза вампира вспыхнули страстным огнем, и Изабелла невольно отшатнулась под ударом электрического тока, заискрившего между ними.
- Простите, - снова извинился Эдвард, зажмуривая глаза, чтобы создать невидимый барьер и хоть немного сбавить стремительно растущее напряжение.
- Мне нечего скрывать, - пожала плечами итальянка, стараясь не разглядывать привлекательного мужчину слишком откровенно, но ее взор то и дело ласкал его идеальные черты, опускался на грудь к наглухо застегнутой рубашке, исследовал длинные музыкальные пальцы, выдававшие внутреннее волнение. – Вы сами дали мне возможность следить за вами. Разве я могла устоять?
- И все же это было безрассудно с вашей стороны, - усилием воли вампир открыл глаза спокойными и взялся за бутылку шампанского, когда часы начали отбивать полночь, извещая о наступлении Рождества и возможности приступить к трапезе. – Теперь я жалею, что не описал все подробно, рассчитывая на ваши собственные познания. – Он наклонился через стол, разливая пенящийся напиток; его лицо было предельно серьезным и виноватым: - Похоже, вы не догадывались, что, пока в вас циркулирует кровь вампира, вам нельзя умирать? Если вы умрете в этот момент, то сами обретете бессмертие. Сасми станете… кровососущим убийцей.
- Одной капли для этого недостаточно, - усмехнулась Изабелла, легко демонстрируя знание вопроса, но Эдварда ее легкомыслие не развеселило.
- Иногда достаточно, - мрачно возразил он. – Особенно, если принимать ее часто.
Девушка на мгновение побледнела, осознав опасность, которой подвергала себя в течение стольких месяцев. Но затем так же быстро успокоилась и пожала плечами.
- Моя жизнь не сильно от этого изменилась бы. – Подняв бокал, когда куранты пробили последний раз, итальянка пригубила сладковатое игристое вино, с удовольствием и облегчением отпив половину. – Я и так постоянно прятала от Ордена свое пристрастие к сверхъестественному, пришлось бы скрывать немного больше – только и всего. У меня имеются амулеты, сводящие воздействие охотничьего арсенала практически к нулю, с которыми не подействуют ни чеснок, ни серебро, ни святая вода, ни солнце. Единственное отличие от моей прежней жизни было бы в том, что пришлось бы пить кровь, но вы, - улыбнулась она в ответ на потрясенно вытянувшееся лицо вампира, - невольно подсказали мне способ не становиться убийцей людей…
- Вы думаете, это так просто? – сурово возразил Эдвард, опрокинув свой бокал целиком, что свидетельствовало о сильно беспокоящей нервозности. – Жажде не так-то легко сопротивляться, Изабелла! – Он снова наклонился вперед и на этот раз накрыл ее руку своей. – Даже сейчас, после стольких лет работы над своим самоконтролем, глядя на вас, я не могу перестать думать о… - вампир опустил потемневший взгляд на девичью шею и сглотнул, - вашей крови, о том, как сладка она была на вкус, и как сильно я хочу попробовать ее вновь…
- Вам не напугать меня, - уверенно заявила Изабелла, чувствуя сильное возбуждение от его признания, но ни капли страха. – Вы этого не сделаете.
- Не сделаю, - подтвердил он, неохотно убирая руку и выглядя раздосадованным. – Но могу. После того, какую боль я причинил вам в поезде, неужели вы ни капли во мне не сомневаетесь и не злитесь?
Это было похоже на попытку неуклюжего извинения, и Изабелла примирительно улыбнулась, на сей раз сама дотянувшись до руки Эдварда и накрыв ее.
- Я нисколько не сержусь и давно простила вас, - мягко заявила она. – Я знаю, что вы сделали это ради моей безопасности, и что вы сожалели об этом каждую минуту нашего расставания. Я знаю это, потому что была в вашей голове, помните? - постучала она пальцем по своему виску, имитируя его жест. – И про жажду я поэтому тоже знаю. Ваша охота в лесу… я была на ней. Чувствовала все это… ваш голод и наслаждение…
Эдвард Мейсен опустил взгляд в тарелку – это была не та тема, которую он любил обсуждать, - а затем опомнился и взялся за индейку, чтобы они с Изабеллой могли поужинать.
- И все же вам не стоит быть такой доверчивой, - покачал он головой, изображая досаду, но Изабелла чувствовала его внутреннее восхищение, его удовольствие от ее слов. Ее признания были ему приятны, и он не мог противиться их эффекту. Он был практически счастлив слышать все ее слова, хоть и не признавал этого вслух. – Вампиры очень коварные существа, вам следует проявлять больше осторожности в общении с такими как я. Даже со мной, хотя я и не планирую делать с вами ничего ужасного.
Итальянка кокетливо фыркнула и сделала то, что любой человек посчитал бы самоубийством: демонстративно расстегнула цепочку и, показав Эдварду свой защитный амулет, выкинула его прочь. Пролетев половину комнаты, он упал на диванчик, стоящий в нескольких метрах – далеко за пределами своего действия.
- Вот, - заявила она убежденно, - невзирая ни ваши слова, я вам верю.
Эдвард Мейсен выглядел шокированным, словно вообще не знал, как на это правильно реагировать. Но потом он все же взял себя в руки и широко улыбнулся.
- Вот теперь вы в моей полной власти, - страстно прошептал он, явно стараясь быть устрашающим, но скорее, выглядел испуганным сам, что показалось Изабелле очень милым и трогательным. Несмотря на то, что из них двоих мужчина был по всем параметрам сильнее, Изабелла чувствовала свою власть над ним, и пользовалась этим необычным даром беззастенчиво, желая испытать пределы этой неожиданно обретенной силы.
- Слишком поздно, - дерзко ухмыльнулась она, допивая свой бокал и не открывая от Эдварда откровенного взгляда ни на мгновение, чем приводила его в полное замешательство и смятение. – Я уже очарована вами. Вы можете сделать со мной, что захотите – вряд ли я стану возражать.
Он поперхнулся куском индейки, которую пытался жевать, чтобы скрыть свои неопытность и волнение.
- Простите, - рассмеялась она и подала ему салфетку, которую он принял с величайшей осторожностью, как будто в их ситуации жертвой был он, а змеем-искусителем – она.
Несколько минут они молча ели. Эдвард упорно смотрел в свою тарелку, и атмосфера комнаты медленно наполнялась горьким разочарованием.
Наконец, вампир не выдержал растущего напряжения и отложил вилку. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
Изабелла смотрела на него неотрывно, позабыв о приличиях и своей еде, и добилась того, что он поднял на нее осторожный взгляд. Светло-зеленые глаза немедленно потеплели, наполнились восхищением, от которого по коже девушки вновь заискрились мурашки.
- Вы застали меня врасплох, извините меня за это, - тихо сказал он и протянул руку через стол, приглашая собеседницу подать ему ладонь, которую тут же сжал с нежностью и трепетом. – Уверяю вас, ваши чувства абсолютно взаимны, Изабелла. Возможно, вы удивитесь, если узнаете, что я с трудом находился все эти месяцы вдали от вас. Расстояние было мне невыносимо!
С сердце девушки рухнул камень, в груди и животе распространился жар, а глаза вот-вот собирались увлажниться от разрывающей душу боли – принадлежащей то ли ей самой, то ли Эдварду, то им обоим, Изабелла не знала.
- Тогда почему вы так долго ждали? – упрекнула она, соединяя с мужчиной вторую руку и утопая в его бездонных глазах, пылающих выпущенными на свободу чувствами, определение которых сложно было с чем-либо спутать. – Почему не приехали раньше, когда я так часто и упорно звала вас?!
- Я думал, так будет лучше, - зачастил он, взволнованно проглатывая слова и больше не выглядя опасным, самоуверенным или властным – каким хотел казаться, чтобы напугать и удержать дистанцию. Теперь Эдвард был кающимся, открытым и искренне несчастным. – Нам с вами нельзя быть вместе, у нас нет будущего, на которое можно надеяться. Вы смертная и, как бы вы ни бравировали возможностью превращения, на самом деле вы этого не хотите. Если мы позволим себе чувствовать то, что между нами пока только разгорается, всего лишь тлеет, - посмотрел он на итальянку многозначительно, - то можем разжечь костер, который будет не погасить. Вы этого хотите? – его голос задрожал, а глаза потемнели, выдавая болезненное влечение, причиняющее физическое страдание. – Хотите стареть, пока я буду оставаться молодым? Хотите, чтобы я страдал от желания обратить вас и невозможности сделать это по этическим соображениям?! Мне больно думать о вас, Изабелла! – воскликнул он, обнажая рану, о которой девушка и не подозревала. – Я не могу дышать с тех пор, как оставил вас в поезде израненную, преданную и насмерть перепуганную, а сам побежал в лес. Верите вы или нет, я отправился следующим пароходом в Америку, только чтобы быть где-то рядом с вами на случай, когда понадоблюсь… Вы можете посчитать это очень романтичным, но уверяю вас – это не так, и наши отношения, если только мы позволим им развиться, причинят много боли нам обоим! Если вы дадите мне надежду… если мы попытаемся строить будущее, которого у нас быть не может, боюсь, мое сердце не выдержит, когда придет ваше время, или когда я вам наскучу, или когда мое проклятие падет на вас… я себя не прощу!
Изабелла давно уже дала волю слезам, испытывая всю силу душераздирающей боли, терзающей Эдварда. Ее сердце рвалось из грудной клетки, стуча в унисон с его, и она больше не могла оставаться вдалеке, сохранять даже то крошечное расстояние, которое обеспечивал стол.
- Слишком поздно, - прошептала она, чувствуя соленую и горячую влагу на губах. - Я тоже люблю вас!..
Эдвард издал пораженческий стон и закрыл глаза, смаргивая слезы, которые настигли и его более хладнокровную и сдержанную натуру. Он хотел отнять руки, но Изабелла не позволила, обогнув стол и попытавшись упасть к его ногам, но он оказался быстрее, подхватив ее за талию и усадив на свои колени. Его дыхание участилось и сорвалось, когда он обхватил девичье лицо и с невыносимым мучением взглянул в ее глаза.
- Это неправильно, - пробормотал он, задыхаясь от противоречивых, разрывающих его на части эмоций. – Мы не должны… - И, вопреки собственным утверждениям, в следующую секунду он уже целовал девушку безудержно и страстно, потеряв в ней себя, позабыв собственное имя и все благородное, к чему минуту назад стремился. Пробуя ее на вкус языком, распустил ее прическу, позволяя локонам струиться меж его жадных пальцев. Его руки жили собственной жизнью, изучая женственные изгибы непозволительно откровенно, отчего Изабелла воспламенялась и желала большего. Ее пальцы тоже были голодными и смелыми, неудержимо лаская любимое лицо, зарываясь в рыжеватые взлохмаченные волосы и проникая под пуговицы на рубашке.
Эдвард остановился первым. Прижав лицо Изабеллы к своей груди и обхватив ее сдерживающими объятиями, он хрипло дышал ей в затылок, оставляя крошечные, невесомые поцелуи на волосах, позволяя и ей, и себе успокоиться и привести разбежавшиеся мысли в порядок.
- Десять минут назад у меня был шанс уйти, - пробормотал он, когда они оба расслабились и просто лежали в объятиях друг друга: он медленно перебирал ее волосы, а она пальчиком задумчиво водила по его груди. – Сомневаюсь, что теперь это получится.
- Стоило ли с самого начала спорить с судьбой? – задала она риторический вопрос и сама же ответила на него. – Я была обречена, едва вас увидела и пять минут с вами поговорила. Мне не понадобилось столько месяцев, чтобы это понять.
Кожей головы она ощутила его грустную улыбку; услышала его сдающийся вздох.
- Вы ставите меня перед невыносимым выбором. Участь вампира – не то, что мечтают подарить девушке, если она любима.
- Отдайте этот выбор в руки судьбе, - посоветовала итальянка, не воспринимающая бессмертие столь односторонне-трагично. – Всего одна капля крови в день позволит мне долго оставаться молодой, а в случае опасности – выжить. Это будет мой выбор.
- Как у вас все легко, - с облегчением Изабелла услышала в голосе вампира смирение. Она прикрыла глаза, вдыхая его чарующий аромат хвои, солнца и корицы, наслаждаясь медленным движением пальцев в ее волосах.
- Просто я не склонна так драматизировать, как вы, предпочитаю жить здесь и сейчас, а о будущем подумаю потом. – Она приподнялась, чтобы заглянуть в абсолютно черные, пылающие огнем страсти глаза, передав Эдварду частичку своего оптимизма. Теперь, когда она отпустила прошлое и они объяснились, ее в самом деле охватила легкая эйфория, и не хотелось размышлять о возможном плохом.
- И что же вы намерены делать дальше? – нежным жестом Эдвард убрал за маленькое ушко густую прядь каштановых волос, упрямо падающую обратно.
- Я собиралась попутешествовать по миру, - улыбнулась она, положив подбородок на сложенные на мужской груди ладони. Их лица были очень близко, как у состоявшихся любовников, хотя эта приятная часть отношений все еще маячила впереди. – Поедете со мной?
- Куда же я теперь от вас денусь, - ухмыльнулся вампир, накручивая на палец непослушную прядку и с наслаждением поднося ее к носу. Он прикрыл глаза, вдыхая восхитительный аромат, а потом помог девушке подняться и направился к граммофону, меняя пластинку с видом знатока.
Своды гостиной заполнили звуки классической музыки, и вампир, широко улыбнувшись, повел Изабеллу танцевать. Медленно и чувственно они кружили под плавное звучание вальса, прижимаясь друг к другу и не разрывая взгляда. Их чувства теперь пели в унисон, позволяя понять второй половинке, что сердца навсегда и неразрывно связаны. Сомнения и боль улетучились, сметенные исцеляющими признаниями, оставив после себя только нежность, надежду и любовь.
|
| |
|
|
 La canzone della Bella Cigna
|
