Глава 3

POV Адам

Я зашел в гостевой дом, где с этого дня будет жить моя семья, и поднялся на второй этаж. Заглянув в первую комнату, я предположил, что это родительская спальня, поэтому прошёл дальше и открыл дверь во вторую из трех, расположенных на этом этаже.
Плевать, пусть будет эта.
Сбросив дорожные сумки с плеч, я прошёл к кровати и улегся на неё. Мама точно не погладит меня по головке за не разутую обувь. Ну и ладно. Большего неудобства, чем они испытали, я уже своим родственникам точно не доставлю.
Черт! Иногда мне так хотелось быть обычным восемнадцатилетним парнем, а не шестидесятилетним стариком в молодом теле. Это только мысли о вечной молодости такие радужные, на поверку же вылезало столько дерьма, что никогда не отмоешься, будь ты хоть трижды вечно молодым. За всё в этом мире приходится платить.
Уверен, что теперь моя семья будет под вечным присмотром у более старшего поколения. Я хмыкнул. Если бы мне кто-то сказал, что иметь молодых родителей – это здорово, то я рассмеялся бы им в лицо. В этом нет ни черта хорошего. Правда, у меня вообще была другая ситуация.
Женщине всегда приятно, когда её дочь принимают за её младшую сестру. Может, даже дочка в этот момент испытывает гордость за мать. Вот только у меня в семье все было намного серьезнее…
В дверь комнаты постучали.
- Входи, мама, - вздохнул я и приподнялся, усаживаясь.
Она зашла, внимательно глядя на меня.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
- Как несостоявшийся убийца, - я пожал плечами.
- Брось, - мама подошла и села рядом, дотрагиваясь до моей руки. Я опустил взгляд на наши ладони. Почему я не унаследовал ее цвет кожи? – Все же обошлось.
- Да, только теперь нам не доверяют, - усмехнулся я.
- Может, это не так уж и плохо, - улыбнулась она, чуть поглаживая меня. – Я скучала без них, но Джейк никак не хотел возвращаться. Ему всегда не нравилось быть под наблюдением. Как визуальным, так и мысленным.
- Думаю, в этом он мне завидует, - сказал я, снова возвращаясь к невеселым мыслям. – Он меня не простит.
- Простит, - покачала головой мама. – Ты же его сын. Просто у него в генах заложено защищать людей. А тут случилось такое.
- Да уж, - хмыкнул я. – Представляю, каково ему от мысли, что его сын на треть кровосос.
- Прекрати, - она шутя шлепнула меня по руке.
Мы на пару минут замолчали.
- Все будет хорошо, - произнесла мама снова. – С этим городом у нас особая связь.
Я ничего не ответил ей. В этом месте происходили одни из самых значимых событий для моей семьи. У них всех здесь осталось что-то важное. Но не у меня.

***

Многие в юности стремятся показать свою индивидуальность, следуя девизу: «Не будь как все!» Только вот, кто так говорил, ничуть не смыслил в этом! Конечно, они подразумевали несколько другое под этим выражением, но я считал это незначительной погрешностью. Ведь на самом деле все люди были одинаковы. Каждый был как все.
И знали бы они, как иногда хочется быть как все в прямом смысле. Жить много лет в одном и том же месте. Иметь настоящих друзей, а не просто знакомых, с которыми расстанешься через пару лет и больше никогда их не встретишь. Не бояться показать свою истинную силу. Иногда не понимать, о чем твердит учитель, чувствуя себя тупым. И наконец, просто быть влюбленным подростком, который, общаясь с девушкой, точно не причинит ей вреда.
Конечно, многие бы всё отдали за мою жизнь. Но иногда даже жить надоедает, уж поверьте мне. Людям страшно, что они живут так мало, а мне страшно, что я могу прожить целую вечность.
К тому же я еще и один в своем роде, и это тоже очень напрягает. Даже моя мать не уникальна. Но я…
Что поделать, если ты совмещаешь в себе три, казалось, несовместимых вида: человек, вампир и оборотень. Ты обладаешь всеми способностями и недостатками, которые проявляются в самые неподходящие моменты.
Все шестьдесят лет, которые я прожил на свете, моя семья пыталась хоть что-то узнать обо мне. Но все наши знания основывались лишь на наблюдениях за моим развитием и поведением. Родители до сих пор боялись, что в один миг я могу вдруг исчезнуть, поэтому не пытались больше завести хотя бы еще одного ребенка.
Когда я достиг апогея своего развития, моя сила стала несоизмерима даже с вампирской. Я был сильнее нашего Эммета. Я не поддавался дару Эдварда, Джаспера или Элис, как впрочем, и других вампиров, с которыми встречался. Моё сердце билось как у человека, температура тела была как у мамы, и кожа была непробиваема как у вампира. Я быстро бегал, а мое рычание напоминало волчье. Я мог питаться лишь обычной едой, но иногда во мне просыпалась невыносимая жажда крови. Она могла нахлынуть на меня в любой момент, и я не в силах был себя контролировать. Ни я, ни моя семья даже не догадывались об этом, до определенного момента.
Когда мы жили все вместе, я часто выбирался на охоту со всеми, поэтому не было никаких признаков, что я могу помешаться. Но однажды, после нескольких месяцев, проведенных лишь на человеческой пище, я сорвался…
Моя семья помогла мне, и больше всего меня бесило то, что они не осуждали меня. Мне было бы легче, если бы они кричали или испытывали разочарование, как мой отец. Но нет, ими всё воспринялось, будто я совершил маленький промах.
Иногда мне так хотелось сбежать от этих понимающих взглядов, чтобы не чувствовать себя глупым ребенком, к которому относятся со снисхождением. Конечно, в глубине души я понимал, что они любят меня и хотят защитить, но все-таки мой какой-то совсем не успокоенный прожитыми годами характер давал о себе знать. Мне было шестьдесят лет, а эмоции бурлили как у пятнадцатилетнего.

С начала нового семестра я должен был пойти в среднюю школу Форкса. Если честно, то меня сей расклад нисколько не прельщал. Я не хотел снова оказаться среди своих мнимо-сверстников, которые находятся в большой опасности рядом со мной. Впрочем, моя семья как-то держалась рядом с ними, а ведь для Калленов, да и для моей матери, это было намного сложнее.
Мы приехали в Форкс через два дня после наступления Нового года, когда в Париже все было более менее улажено.
На следующую ночь после нашего приезда моя семья впервые повела меня на экскурсию по местным лесам. Они рассказывали, куда мне стоит направляться, чтобы не наткнуться на случайных туристов.
- В выходные днем вообще лучше не охотиться, - заметил Эдвард. – В этом городке живет одна любительница лесных прогулок. Поэтому мы ведем себя осторожно.
- Ясно, - кивнул я.
Мы молча бежали какое-то время, пока я не почуял тончайший аромат. Это определённо был запах человека, который побывал здесь пару дней назад.
- Вот именно это Эдвард и имел в виду, - усмехнулся Эммет, тяжело вздыхая. – Она здесь бывает так часто, что даже запах уже не выветривается. Как впрочем, и ее собаки.
Действительно, кроме привлекательного аромата в воздухе чувствовался запах домашней собаки, которую явно любили мыть.
Мы выбежали на большую поляну, где человеческий аромат ощущался еще сильнее.
- По-видимому, у нее здесь любимое место, - я кивнул на большой ствол поваленного дерева.
- Все верно, - ответила Белла. – Теперь наша с Эдвардом поляна не всегда бывает пустой, - она замолчала, вглядываясь в лес, и я заметил, что мой отец и Эдвард напряглись, когда вдалеке послышались шаги, приглушенные мягким мхом.
- Что случилось, Джейк? – спросила моя мать.
- Стая услышала нас, - ответил за отца Эдвард. – Они хотят познакомиться с вами и увидеть своего брата, - он посмотрел на отца. – Соня немного странновата. У неё свое мнение насчёт нашего договора и тем более твоей связи с нами. Конечно, она ему следует, но с большой неохотой.
Отец хмыкнул.
- Неважно, нравится ей это или нет. Она не может с этим ничего сделать.
- Праправнучка Сэма очень нетерпима, - произнесла Белла.
- Приготовьтесь, - сказал Эдвард и повернулся в ту сторону, где через несколько секунд появились волки.
Раньше я видел в облике волка только своего отца. Помню, еще лет сорок назад я очень жалел, что не могу изменяться точно так же. Да и сейчас ещё я не мог смириться, что я не являюсь ни волком, ни человеком, ни вампиром.
Их было шестеро. Первым шел, гордо ступая, высокий дымчатый волк, который, я как понимал, и являлся лидером. Как-то отец мне рассказывал о тех ребятах, которые были с ним в стае в свое время. Никого из них уже не было в живых, и только лишь он оставался таким же молодым. Вот тебе и магия запечатления с вечно живущей.
Эммет, Эдвард и Белла встали впереди меня и родителей, но отец, не соглашаясь с этим, тоже выступил вперед.
- Они не доверяют даже тебе, - тихо сказал Эдвард.
- Это ничего не меняет, - отец сделал ещё шаг вперед. – Здравствуйте!
Волчица чуть рыкнула в ответ, и ее поддержали остальные.
- Во времена твоего прадеда вежливость волков была лучше, - усмехнулся отец.
- Не зли ее, - предупреждающе прошипел Эдвард. – Она ищет любого повода, чтобы расторгнуть договор. Мы не появляемся на их территории, но они свободно гуляют на нашей.
- Она этого никогда не сделает, - ответил отец. – Это не в ее силах.
Волчица вновь зарычала, но не сделала ни одного движения, что подтверждало сказанные слова.
- Вот и отлично, - снова сказал отец. – А теперь я представлю свою семью, которую вы должны знать. Для них нет договора. Они могут находиться на любой территории. Несси, Адам, подойдите сюда.
Эммет и Белла чуть отодвинусь, чтобы дать нам дорогу. Мы встали рядом с отцом.
- Это моя семья. Ренесме, как вы знаете, моя единственная, а Адам - наш сын.
Глаза волчицы долго вглядывались в мою мать, и я услышал тихое утробное рычание, поэтому приготовился к любой ее реакции. Она не знала, с кем связывалась. Уж свою мать я никому не позволю обидеть.
Через полминуты она все же удостоила и меня своим вниманием, и тут же случилось что-то странное, чего я не смог сразу понять. Ее глаза засветились в ночной мгле, и я услышал, как вся стая чуть заскулила, а Эдвард выдохнул за моей спиной.
- Что? – я спросил недоуменно, но не повернулся к нему, чтобы не терять этого враждебно настроенного и странно застывшего зверька из виду.
- История повторяется, - просто ответил он.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Эммет.
- Запечатление, - тихо ответил Эдвард.
- С каждым разом все интереснее, - хохотнул мой веселый «дядя».
Я знал, что такое запечатление, но почему все так странно смотрели на меня? Я не чувствовал ничего подобного, о чем рассказывал отец.
- Не ты, - тихо сказала мама. – Она.
Я перевел недоверчивый взгляд на волчицу. Она все еще стояла неподвижно и не отрывала от меня немигающих глаз. Она запечатлелась со мной? Мне стало не по себе - я вновь вляпался в какое-то дерьмо.
- И что теперь? – с сарказмом спросил я. – Мне суждено с ней быть навеки? Я даже не видел ее в нормальном обличье.
Волчица тяжело вздохнула и чуть повернула голову. Ее пасть чуть раскрылась, будто она подарила мне смущенную улыбку. Я напрягся. Мне всё это нисколько не нравилось.
- Так давайте все успокоимся, - Белла положила руки на мои плечи. – Сейчас все разойдутся по домам, а завтра мы ждём вас у нашего дома, - обратилась она к волкам. – Только приходите людьми. Хорошо?
Волчица рыкнула.
- Она согласна, - странным тоном озвучил Эдвард. – Но сейчас она хочет проводить нас домой.
- Спасибо, не надо, - ответил я, все еще чувствуя обиду за их негативное отношение в начале встречи. – Как встретились, так и прощаемся.
Волчица виновато поджала уши и заскулила. Я отвернулся и направился в другую сторону от стаи. Если она теперь жить без меня не может, то я должен быть к ней внимателен? Черта с два! Во мне не было этих волчьих заморочек.
Остальные направились за мной. Когда мы скрылись в деревьях, по поляне разнесся тихий вой, от которого я все же почувствовал себя немного виновато.

- Ты мог бы быть и повежливее? – упрекнула меня мать, когда мы втроем зашли в наш дом.
- Ты видела, как она на тебя смотрела? – спросил я. – И после этого я должен быть к ней благосклонен?
- Так все из-за меня? - удивилась она.- Мне конечно приятно, но вдруг она тебе тоже понравится.
- Вот завтра и посмотрим. Ведь теперь она от меня не отвяжется? – я перевел взгляд на молчаливого отца, который после встречи в лесу был очень задумчив.
- Теперь ты ее жизнь, - просто ответил он, внимательно глядя на меня. – Это очень тяжело. Но я еще не слышал о парах, где запечатление было несчастным. Объект запечатления всегда отвечал взаимностью.
- Да, но я-то не простой объект, не находишь? – задал я риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, стал подниматься наверх.
Не хватало мне сейчас еще проблем с влюбленным зверьком.

***

На самом деле все оказалось не так уж и плохо. Соня была очень красивой. К тому же её веселый нрав и безбашенность меня вполне устраивали. И самое главное, что с ней мне не приходилось скрывать себя. В первый раз я почувствовал себя почти хорошо. Мы целые дни проводили с ней вместе, гоняя на мотоциклах, гуляя по пляжу и купаясь в ледяной воде океана. Когда она в первый раз попыталась поцеловать меня, я не противился и ответил ей, не боясь, что могу навредить. Было здорово иметь девушку из своего мира, но…
Не замечали, что до нормального (даже не полного или абсолютного) счастья всегда остается какое-нибудь «но»?
Мне нравилась Соня, но я не чувствовал чего-то большего и взрывающего мозг и сердце. С ней было комфортно и легко, но на вечную любовь у меня в мыслях не было ни малейшего намека. Я просто позволял быть ей рядом, потому что это было просто. Иногда меня начинало грызть зарождающееся чувство вины из-за обмана её надежд, но я тут же отмахивался от него, оправдываясь, что сам ничего ей не обещал. И что бы не чувствовало сердце, мой разум очень поддерживал такие тривиальные и легкие отношения, которые были очень удобны. Впервые у меня появился кто-то близкий помимо моей семьи, а об остальном я пока не хотел думать.

Проводя почти все время вместе с Соней, я даже не заметил, как наступил первый учебный день. Проснувшись рано утром, я понял, что совсем не желаю идти в школу, и впервые позволили себе наплевать на все и устроить небольшой бунт. Мне было так хорошо, и вот теперь опять придется погрузиться в неприятные воспоминания о своей прежней школе. Нет, я совсем не желал думать о ней.
Я быстро оделся и спустился. Родители были уже внизу.
- Я не иду в школу! – крикнул я и быстро выбежал на улицу, не слушая их оклики.
Я знал, что вечером мне придется ответить за все, но сейчас я просто снова хотел быть рядом с Соней.
Мы целый день провели на пляже. Уверен, мой отец мог разрушить нашу идиллию, и я каждую секунду ждал, что он появится, но этого не произошло.
Мы лежали с Соней на песке и целовались. Мне нравилось ее целовать, но я не заходил дальше. У меня не было с девушками более интимного, чем поцелуй, да и то с одной, которая потом пострадала от меня. Поэтому я замер, когда рука Сони легла на мой пах. Я тут же прервал поцелуй и отстранился, улегшись на спину и вглядываясь в пасмурное небо.
- Прости, - тихо сказала она.
- Ничего, - покачал я головой, все еще не глядя на нее. – Просто ты меня удивила.
- Для тебя это слишком быстро?
- А для тебя нет? – я посмотрел на нее.
- Вообще-то у меня еще никого не было, - она смущенно потупила взгляд. – А теперь, это можешь быть только ты.
- Почему только я? Ведь запечатление – это еще не конец. Мы можем быть лишь друзьями.
- Да, это все зависит от того, в роли кого ты хочешь меня видеть возле себя, - она взглянула на меня, и я увидел в ее глазах боль. – Но для меня все решено.
Это было убийственно. Черт! Я раньше даже не понимал, насколько она привязана ко мне. Я чувствовал себя подонком, хотя понимал, что в этом нет моей вины. Может, и правда мне было суждено провести свою жизнь рядом с ней.
- У меня просто тоже никогда еще не было таких отношений, - ответил я, чтобы еще больше не ранить ее. – Поэтому я не хочу торопиться.
- О, хорошо, - Соня повеселела. – Можно просто постепенно начать изучать друг друга. Знаешь, как бывает у обычных людей.
- Да, - кивнул я. – Можно.
Можно было попробовать. Только вот мы были не обычными людьми.

Я вернулся домой почти в полночь. Родители сидели в гостиной.
- Как школа? – спросил я, усевшись рядом с мамой.
- Мы не ходили, - как-то устало ответила она.
- Только твоя мать удержала меня, чтобы силой не уволочь тебя сегодня из Ла-Пуш, - хмуро проговорил отец.
- А ты бы смог? – усмехнулся я.
Он вскочил, гневно глядя на меня.
- Джейк, - тихо обратилась мама к нему и моментально оказалась рядом с ним.
Он чуть расслабился и тяжело вздохнул.
- Я даю тебе еще сутки, - сказал он. – В среду ты пойдешь в школу и будешь вести себя тише воды и ниже травы.
- А иначе что? – снова подкинул я дров в костер его гнева.
- Пора быть мужчиной, - твердо сказал он. – А не обычным подростком с кучей гормонов. За свои поступки надо отвечать, а не надеяться, что семья всегда скроет твои необдуманные промахи.
Это был удар ниже пояса. Я с ненавистью посмотрел на отца, хоть и понимал, что он прав.
Он лишь покачал головой и развернулся, стремительно скрываясь на лестнице. Я яростно выдохнул, еле сдерживая себя, чтобы не пнуть рядом стоящее кресло. Мама с тревогой во взгляде подошла ко мне.
- Милый, я понимаю, что тебе сложно, - осторожно начала она, обнимая меня. Я обнял ее в ответ, склонив голову и уткнувшись в плечо. – Но рано или поздно тебе придется через это переступить. Ты не можешь бегать от этого вечно.
- А неплохая идея, - невесело усмехнулся я.
- Сегодня папа позаботился о том, чтобы ты на каждом уроке был с кем-то из нас.
- Значит, у меня всегда будет надзиратель, - не удержался я от колкости. - Прекрасно.
- Брось! Мы просто заботимся о тебе. Разве ты не будешь чувствовать себя лучше, зная, что рядом есть близкий человек, который в любой момент может помочь тебе?
Я не хотел ее обижать, говоря, что я бы вообще предпочел сбежать от них всех подальше.
- Конечно, - тихо сказал я и чуть отстранился. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - она потянула мое лицо вниз и поцеловала в лоб. – Все будет хорошо.
Почему-то я уже с трудом верил в это.

- Хочешь, я завтра приеду за тобой после школы? – спросила Соня.
Мы сидели на высокой скале, а внизу под нашими ногами бушевали волны. Соленый ветер легонько бил в лицо, заставляя чуть щуриться.
- Было бы неплохо, - ответил я.
Мы сидели некоторое время молча, просто держась за руки.
- Скажи, а ты бы могла сбежать со мной? – спросил я, посмотрев в красивые черные глаза.
- Куда? – удивилась она.
- Да куда угодно, - пожал я плечами. – Просто подальше от всех.
Она молчала какое-то время, внимательно глядя на меня.
- Конечно. За тобой я бы пошла куда угодно.
Я выдохнул и улыбнулся.
- Спасибо.
Нет, я не собирался сбегать сейчас же. Просто мне важно было знать, что она поддержит меня. Наконец-то у меня тоже появился кто-то близкий мне. Кто-то, кто принимал меня любым.