Впервые за многие годы Северус не поднялся с кровати с первыми лучами солнца. Он проснулся, когда Гермиона вдруг исчезла, но когда она вернулась, нежно поцеловала его в лоб и посоветовала спать дальше, он с удовольствием подчинился.

Он снова проснулся, почуяв аромат горячего черного чая и услышав хлопок двери. Было восемь часов.

Северус сел в постели и потянулся за утренним чаем. Его одолевало странное чувство: менее чем через час начнется урок. И без него.

На выходных он забрал из класса и кабинета личные вещи. Удивительно, сколько их скопилось за год. Хорошо, что у него по-прежнему оставалась личная лаборатория. Иначе он бы не смог уйти.

Его замена – молодая женщина по имени Кэтрин Розен – прибыла в субботу днем. Конечно, именно он рекомендовал ее Альбусу. Северус познакомился с ней на одной конференции несколько лет назад, и они начали изредка переписываться. Кэтрин Розен была отличным зельеваром, хотя ей не доставало некой доли интуиции. Она согласилась преподавать лишь потому, что только недавно ушла с хорошо оплачиваемой должности в компании по производству лекарственных зелий. Северус гадал, как такая дружелюбная, немного беспокойная женщина справится с учениками.

Он вздохнул и отпил чая. Его это уже не касается. Он приказал домашним эльфам прибраться в своих поддельных комнатах и, поскольку в зачарованном гобелене больше не было необходимости, Северус предложил его Гермионе.

Она, конечно же, с радостью согласилась. Гобелен позволит слышать, когда в комнату старосты кто-то стучится. Она может остаться у Северуса насовсем и при этом всегда будет доступна для своих однокурсников.

Пока вешали гобелен, Гермиона напряженно и с отвращением оглядывала комнату. Северус понял, что она больше ни минуты не хочет здесь проводить.

Труднее всего было проститься со слизеринцами.

Часть учеников давно была потеряна для Северуса. Отчуждение усилилось, когда стало известно, что Снейп – шпион. Он оплакивал своих слизеринцев как Теодора Нотта. Когда во вторник вечером он вошел в общий зал и сказал о своей отставке, ученики были немногословны и вскоре разошлись.

Но реакция остальных удивила Северуса. Улыбка слизеринца значила больше, чем признание в любви от гриффиндорца (кроме Гермионы, конечно). Он не ожидал бурю эмоций.

Когда Северус рассказал, что уходит, три второкурсника расплакались.

Поразительно, но старшие не шикнули на них, не сказали: «Хватит распускать сопли, как гриффиндорцы». Они успокоили младших, как могли, и обратили грустные и беспокойные взгляды на Северуса. Ученики задали множество неожиданных для Снейпа вопросов. Они спрашивали не о том, кто займет место декана, или каково будет их положение в Хогвартсе. Они спрашивали о его будущем, его причинах.

Один шестикурсник, которого Северус несколько лет назад спас от жестоких родителей, выступил вперед и тихо сказал: «Весь факультет будет скучать».

Он не знал, как ответить своим всегда выдержанным и хладнокровным слизеринцам. Но сказал, что они всегда могут ему написать о личных и школьных трудностях, и пообещал «присматривать за всеми».

На негнущихся ногах Северус добрался до комнат и все рассказал Гермионе. В его голосе звучало такое явное изумление, что девушка рассмеялась. В ее глазах читалась гордость за Снейпа: он смог вдохновить учеников и так их сплотить.

Спустя несколько дней он получил подарок – подставку для палочки, сделанную из слоновой кости с изумительными серебряными вставками. К подарку не прилагалось ни письма, ни хоть какой-нибудь записки, но Драко позднее сообщил, что слизеринцы яростно спорили, что же подарить профессору. Наконец они решили, что подставка идеально подходит: просто, дорого и изысканно.

Северус не мог не согласиться с этим утверждением. Он посмотрел на маленькое произведение искусства, расположенное на прикроватном столике. Именно Гермиона решила ее туда поставить.

«Тебе следует гордиться, а не грустить».

Но в ее глазах читалась вина: она отобрала декана у факультета, а ведь ученики так сильно в нем нуждались.

Чай уже совсем остыл, когда Северус вернулся мыслями в настоящее.

«У меня еще куча дел!» – сердито подумал он, поспешно встал, принял душ и надел черные брюки и белую рубашку.

Ученики остались в прошлом, нечего о них вспоминать.

Северус спустился на кухню. Отбросив мысли о завтраке, он заварил еще чая.

Теперь можно забыть и о завтраке в Большом зале, в толпе учеников и преподавателей. Вряд ли он будет об этом скучать, но вот о многом другом...

Северус раздраженно оттолкнул от себя воспоминания и сосредоточился на работе. Он готовил список членов внешнего круга Ордена, которые пригодятся в битве. Значит, этим людям нужно посещать боевые тренировки и дополнительные собрания по обсуждению стратегии. В штаб-квартире был спортзал, в котором можно практиковаться в дуэли и различных этапах плана. Но требовалось больше людей, чем сейчас во внутреннем круге, и отбирать надо по способностям. Северус сомневался, что Молли Уизли или Дедалус Диггл выстоят против Пожирателей смерти.

А вот Фред и Джордж – вполне. Снейп немного поразмыслил и внес их имена в список, добавив напротив небольшую заметку. Братья Уизли помогут с подготовкой. Насколько он мог судить по их проделкам, Уизли знали о маскировке и уловках гораздо больше, чем многие из преподавателей.

Также придется начать переговоры с Авроратом. Как Гермиона и предполагала после стычки с Фаджем, авроры вышли на связь спустя неделю. Первый опыт общения был осторожным, даже чересчур, но отношения все-таки налаживались, особенно когда Тонкс в открытую заявила о своем членстве в Ордене феникса.

Конечно же, Северус отчитал ее за глупость, но Тонкс пропустила его тираду мимо ушей, заметив, что товарищи отнеслись к ней с одобрением. Снейп был уверен, что многие авроры вскоре присоединятся к ним.

Половина дня пролетела незаметно за работой. Северус прервался лишь однажды, чтобы поесть суп, приготовленный Джейн. Гермиона вернулась с занятий быстрее, чем он ожидал.

— Слышала о твоей замене только хорошее, – радостно начала она. — Гриффиндорцы ее уже ненавидят, когтевранцы неплохо отзываются о ее способностях, а пуффендуйцы радуются, что она не такая «страшная», как ты. Но все сходятся во мнении, что она далеко не такой впечатляющий преподаватель, как Северус Снейп.

Северус подошел к ней и, улыбнувшись, обнял.

— Теперь, когда я больше не ваш преподаватель, вы тоже потеряли ко мне интерес, мисс Грейнджер?

— Безусловно, – серьезно ответила она. — Боюсь, нам придется много тренироваться, чтобы я получала столько же удовольствия, как и раньше.

Северус притворно поник. Ощущение опустошенности и неуверенности в собственном решении тут же пропало.

Они провели час в спортзале, который был полностью в их распоряжении, ведь Гарри и Драко вступили в Орден, а значит, могли тренироваться в зале Ордена.

Во время тренировки разговор принял серьезный тон. Хотя Гермиона пыталась сменить тему раз или два, Северус вернулся к ней за обедом.

— А что если они не примут план от анонимного источника? – снова спросил Снейп.

— А почему нет? Можем притвориться, что ты или Дамблдор его придумали.

— Не глупи, Гермиона, тебе это не идет, – серьезно ответил он. — Кто-то должен предложить план Волдеморту так, чтобы он поверил. Без твоего участия, а, точнее, без участия главного шпиона, все без толку.

— Что за дурацкое звание! – тихо заметила Гермиона. — Почему вечно надо выбирать что-то величественное и драматичное? Просто шпион тоже звучит.

— Гермиона.

— Да знаю-знаю, – вздохнула девушка. — Время совершенно не подходящее. Они помнят мою выходку на прошлой неделе, хотя я всем разослала письма с извинениями. Если бы только можно было подождать еще несколько недель.

— Нельзя, – просто ответил Северус. — До Хэллоуина семь месяцев, а Ордену нужно время, чтобы принять план, поменяться, тренироваться. Невозможно все вывалить на них за пару недель перед битвой. Сейчас они простые люди, а в Тинтагеле нам понадобятся бойцы.

— А что если мы раскроем не весь план? А часть, в которой участвую я, откроем позже.

— Нельзя вечно скрывать правду, Гермиона, – предупредил Северус, хотя его голос звучал заботливо. — Все отговорки только продлят обман. Чем дольше мы ждем, тем крепче мнение Ордена, что «Гермиона безобидна». И тем сложнее Ордену будет принять тебя.

— Я знаю, – устало согласилась она. — И придет время, когда они должны будут узнать. Но не сейчас, Северус. Столько всего происходит, а у меня осталось мало сил. Орден не воспримет эту правду с радостью. До тех пор, пока я могу избегать этого столкновения, я буду сохранять молчание. И тебя прошу.

— Я никогда не приму это решение за тебя, – ответил он, касаясь щеки Гермионы. — Но ты должна приготовиться. Когда Альбус и Поттер представят Ордену план, возникнут вопросы. И я сомневаюсь, что они примут план неизвестного. Грюм недоволен с первого упоминания о главном шпионе. Он наверняка воспользуется шансом, чтобы разоблачить тебя.

— Только если Орден можно убедить правдой обо мне, я расскажу, – она устало прикрыла глаза. — Но только тогда. Я лишь надеюсь...

Внезапно раздался резкий звук. Северус и Гермиона одновременно встали и направились к ряду гобеленов: один вел в штаб-квартиру Ордена, другой – в безопасный дом в пригороде Лондона, а третий – в комнату старосты. Именно третий сейчас сиял золотистым цветом и производил ужасный звук.

— Сова, – сказала Гермиона и положила руку на гобелен. — Я мигом. О роза, ты чахнешь! [1] – произнесла она пароль под смешок Северус и прошла в комнату.

Но когда она вернулась через минуту, ее настроение совершенно изменилось.

— Сегодня гулянка, – Гермиона сжимала в кулаке клочок бумаги так, словно это червь, которого она не хочет выпускать на свободу. — И... Люциус написал, что хочет встретиться пораньше.

Северус будто прирос к любимому креслу, на котором сидел. Гермиона стояла посреди комнаты без движения.

— Ясно, – наконец выдавил он. Во рту внезапно пересохло. — Когда ты уходишь?

— Скоро, – она еще немного постояла, затем подошла к камину и налила стакан виски.

— Тебе не следует... – начал он, но Гермиона перебила его.

— Я знаю, – на ее лице появилось подобие улыбки. — Это тебе.

Она подошла к Северусу и протянула напиток, в левой руке она по-прежнему сжимала письмо.

Он принял стакан, но не поднес его ко рту. Вместо этого он коснулся руки Гермионы, пытаясь вселить в нее доверие и силы, которых Северусу самому сейчас не хватало.

— Мы знали, что это случится, – тихо сказал он, и девушка неуверенно кивнула.

Он посмотрел ей в глаза, но впервые за долгое время путь в ее разум преграждал непреодолимый барьер. Должно быть, его замешательство проявилась на лице, потому что Гермиона тут же села на диван напротив и грустно посмотрела на Северуса.

— Прости. Но лучше не знать, что сейчас у меня в голове. Лучше для нас обоих.

На этот раз неуверенно кивнул он, мысленно проклиная себя за слабость, за то, что не мог пошевелиться, и за навалившуюся усталость.

Они же знали, что это произойдет. Но предпочитали отмахиваться от этой мысли, надеяться, что будут спасены. Любовь казалась сном, шариком, в котором они счастливы и неуязвимы для опасностей. Северус знал, что все когда-нибудь исчезнет. Но он и понятия не имел, как больно, когда реальность, эта острая игла, проткнет хрупкий шарик. Снейп чувствовал себя совершенно беспомощным.

Люциус призвал ее, и, будучи послушной рабой, она придет и позволит использовать себя и издеваться над собой. Гнев начал подниматься в Северусе, и он взглянул на Гермиону. Однако усталость и растущее беспокойство на ее лице заставили его подавить ярость.

— Все хорошо, милая, – сказал он, даже сумев выдавить улыбку. — Не беспокойся обо мне. Буду ждать твоего возвращения. Береги себя.

Конечно, Гермиона ему не поверила, но, тем не менее, кивнула.

— Я люблю тебя, Северус, – прошептала она. Она не прикоснулась к нему, прежде чем подняться по лестнице в свою комнату. Когда Гермиона вернулась, одетая в мантию Пожирателя смерти с мантией-невидимкой в руках, она не проронила ни слова. Девушка пристально посмотрела на Северуса и прошла сквозь зачарованный гобелен.

До этого момента Снейп сохранял спокойствие. Но стоило Гермионе покинуть комнату, как его лицо исказила гримаса боли и ярости. Он схватил стакан и что есть силы бросил его в камин, стекло разлетелось на тысячу острых осколков.

— Будь ты проклят, Люциус Малфой, – проревел он. — Гори в аду!



Гермиона вернулась около полуночи. Северус лежал в кровати и невидяще смотрел в темноту.

Он слышал, как девушка открыла дверь в свою комнату, через некоторое время послышался звук струящейся воды. Мылась Гермиона долго, и Северус несколько раз порывался пойти к ней в комнату и все разузнать. Но каждый раз останавливался. Гермионе требовалось время.

Когда девушка наконец вошла в его комнату, она была одета в пижаму, волосы аккуратно сплетены в косу, а взгляд усталый. Северус заметил синяки на щеке, но в остальном Гермиона, вроде бы, была в порядке.

Заметив, что она все еще стоит на пороге, как будто не уверенная, что делать дальше, Снейп похлопал по кровати слева от себя. Гермиона села, не говоря ни слова. Северус тоже сел и приблизился к ней.

— Как ты, любимая? – нежно прошептал он, и Гермиона закрыла глаза, словно на нее внезапно обрушились все чувства.

— Устала. Чувствую себя ужасно. Сегодня они убили трех женщин.

— Покажешь? – спросил он.

Гермиона тут же распахнула глаза и пристально посмотрела на него.

— Ничего важного... – начала она, но Северус покачал головой.

— Не надо, – прошептал он и обхватил ее лицо руками, почувствовав на пальцах влагу. — Не защищай меня. Я справлюсь. Не пытайся скрыть. Не стыдись.

Они встретились взглядом, и Северус почувствовал, как она осторожно опускает мысленные барьеры. Она нерешительно впустила его. Снейп задержался на краю сознания, пока не почувствовал ее готовность.

— Я люблю тебя, – твердо сказал Северус, когда они разорвали контакт. — Что бы ни случилось, ты для меня прекрасна. И ты чистейшее создание, которое мне встречалось.

Медленно, без резких движений, он лег и положил левую руку на подушку. Гермиона медленно последовала за ним, пока не легла на его руку. Все ее тело было напряжено, а глаза широко раскрыты.

Северус не двигался, а просто смотрел в темноту, как и многие часы до ее прихода. Спустя вечность девушка расслабилась. Она медленно придвинулась и положила голову ему на плечо. Снейп все ждал, не говорил, не шевелился. Через полчаса напряжение совсем пропало, и Гермиона свернулась калачиком, будто тело наконец вспомнило близость, а воспоминания о Люциусе Малфое исчезли в темных глубинах сознания.

Только тогда Северус обнял девушку.

— Мы справимся, – прошептал он в темноте. — Будет непросто. Но мы справимся.



В следующую пятницу Дамблдор объявил:

— У нас есть план.

— Радостно это слышать, – ответил Билл. Два дня назад он прибыл из командировки и теперь вернулся на свое место в Ордене.

Все заулыбались, но серьезность директора быстро убила зачатки веселья.

— Какой план? – спросил Ремус, когда стало ясно, что Дамблдор не продолжит. Конечно, Люпин все знал, но обычно именно он растапливал лед в трудных ситуациях и первым задавал вопросы. Показалось бы странным, если бы он промолчал.

Все смотрели на Дамблдора, сидевшего напротив Снейпа. Но нарушил тишину Гарри.

— План избавиться от Волдеморта раз и навсегда, – властно сказал он. — Взять преимущество в свои руки и убить его с минимальной опасностью для нас.

В глазах всех читалось изумление. Даже посвященные в план идеально справились с ролью. Особенно изумленной выглядела Гермиона, которая, кстати, еще раз извинилась перед началом собрания.

Гарри знал, как она волнуется. Он, Дамблдор, Снейп и Гермиона провели вместе последние несколько дней, и Гарри видел, как подруга ковыряется в тарелке, а по мешкам под глазами догадался, что она не спит.

Конечно, сейчас этого никто не видел, ведь она играла роль безобидной школьницы.

Именно Гермиона предложила Гарри взять на себя инициативу. Вполне закономерно, что Мальчик-Который-Выжил объявит о плане, который положит конец войне. И устремленные на него взгляды лишь доказывали, что она была права. Но все же он чувствовал себя неловко в центре внимания и почувствовал облегчение, когда директор продолжил свою речь, как они и договаривались.

Дамблдор коротко рассказал о сильных и слабых сторонах Волдеморта, среди слабостей не забыв упомянуть Гарри. Затем он шаг за шагом объяснил план, используя зачарованный потолок, чтобы сначала показать ландшафт у Тинтагеля, а потом результаты различных тестов и диаграммы. Он даже продемонстрировал один из волшебных камней, созданных Снейпом и Гермионой, которые должны были скрыть магическую подпись, и предложил каждому изучить его.

Гарри заметил, что Дамблдор включил в свою речь все полезные ремарки и комментарии, придуманные ими на прошлой неделе, а также добавил некоторые детали, о которых Гарри не знал. В общем и целом весь план казался впечатляющим, безопасным и созданным профессионалом. Даже если бы он ничего не знал раньше, слова директора его убедили бы.

Казалось, члены Ордена согласны, многие задумчиво кивали. Наконец тишину нарушили.

— А чья это идея? – восторженно спросила Тонкс. — Кто мог придумать такой чертовски умный план? И почему мы раньше ничего не знали?

Вместо ответа, Дамблдор обменялся взглядами со Снейпом. Казалось, Грюму этого было достаточно.

— Это же главный шпион придумал, так? – спросил он.

Все звуки в комнате стихли.

— Да, – кивнул директор, — главный шпион – инициатор, но я заверяю тебя, что я и Северус тщательно проверили весь план и каждую деталь в отдельности. Связующий ритуал существует, и мы оба посетили Тинтагель, чтобы исследовать магию. Наш шпион достиг такого уровня доверия, что Волдеморт ему поверит. А Гарри и мисс Грейнджер выразили желание участвовать. План полностью защищен от случайных ошибок.

— План держится на людях, которые ему следуют, – прошептал Билл.

— Именно поэтому мы должны начать тренировки, как только Орден примет эту идею, – спокойно ответил Снейп. — Ничто нельзя оставлять на волю случая и удачу. И если в ходе тренировок мы обнаружим какие-то просчеты, мы тут же оставим эту затею.

«Так-то», – удовлетворенно подумал Гарри. Он не мог придумать ни единого вопроса, который поставит под сомнение план. Вопрос о личности главного шпиона решен, если что-то пойдет не так, они всегда могут остановиться. Сейчас все закивают, согласятся и затем можно приступать к работе.

Но он недооценил изобретательность Ордена.

Именно Молли Уизли начала перекрестный огонь с совершенно привычного для нее аргумента.

— Это неприемлемо, Альбус, – решительно заявила она. — Полагаешь, я позволю использовать детей как наживку? Гарри достаточно рисковал жизнью! Я не приму участие в плане, который ставит под угрозу его и Гермиону!

— Мы уже взрослые, миссис Уизли, – мягко напомнил Гарри. — И мы в любом случае подвергаемся опасности. Волдеморт хочет меня убить, а Гермиона магглорожденная. Позвольте нам самим решать.

— Когда мы окончим Хогвартс, – добавила Гермиона, — мы все равно будем в опасности.

— Но откуда нам знать, что шпион не планирует выманить их и похитить? Это случалось и раньше, во время Турнира, и я не позволю Гарри еще раз пережить такой кошмар.

Турнир. Гарри вдруг похолодел. На миг ему даже показалось, что он расслышал холодное шипение: «Убей лишнего!», но затем он почувствовал успокаивающее прикосновение Гермионы.

— Все изменилось, – уверенно сказал Гарри. — Мы приготовимся, будем точно знать, что делать. Мы появимся первыми. Мы будем пользоваться тем, чего не коснулась рука Пожирателей. Мы можем взять с собой портключи. Если что-то пойдет не так, мы тут же их применим.

— Ты показал нам зачарованный камень, – сказал Грюм, не обращая на гриффиндорца внимания.

«Вот тебе и авторитет Мальчика-Который-Выжил», – сокрушенно подумал Гарри.

— Откуда нам знать, что этот шпион не скрыл заранее магию Тинтагеля? Тогда Волдеморт появится, призовет всю свою мощь и убьет нас прежде, чем мы его вообще заметим!

— А если он знает об отсутствии стихийной магии? – добавила Тонкс. —– Если он знает, что мы пытаемся устроить засаду? Тогда он легко превратит Тинтагель в смертельную ловушку.

— Дорогие друзья, еще раз уверяю вас, что нашему шпиону можно доверять целиком и полностью. Он не выдаст нас Волдеморту! Могу лишь повторить...

Пока Дамблдор пытался сгладить напряженность, нараставшую в комнате, Гарри ошеломленно огляделся. Как быстро изменилась обстановка! Пять минут назад он был совершенно уверен в успехе! А теперь все присоединялись к хору недоверчивых голосов, не давая профессору МакГонагалл, директору и Люпину возразить.

Наконец Гарри понял, почему Гермиона так беспокоилась. Он оглянулся на подругу и заметил ее спокойный, равнодушный взгляд, прикованный к Снейпу, который откинулся на спинку сидения и не обращал внимания на царивший беспорядок. Пока Гарри наблюдал, он заметил, как плечи Гермионы обреченно опустились.

«Они оставили всякую надежду на успех», – вдруг понял Поттер.

Даже на лице вечно уверенного Дамблдора появилась нерешительность.

— Как ваш друг, – снова начал он. Его голос звучал так серьезно, что даже ожесточенный спор между миссис Уизли и Ремусом прекратился. — Как человек, который вел вас не только против Волдеморта, но и против Гриндевальда много лет назад, как пожилой человек, который обладает огромным опытом и надеждами на будущее, я снова вас спрашиваю: примите ли вы этот план? Я даю слово, что он безопасен. Даю слово, что все, кто в курсе плана, заслуживают доверия. Клянусь своей душой и магией, что это не заговор, чтобы предать вас. Волдеморт ничего не знает, – он смолк, глубоко вздохнул и, осмотрев всех присутствующих, снова спросил: – Вы принимаете этот план, друзья?

— Нет.

Слово прорезало тишину, как алмаз режет стекло. Отказ звучал холодно и жестко, не оставляя места вопросам и сомнениям. Его произнес Грюм, но Гарри, переводя взгляд с одного члена Ордена на другого, замечал, что слишком многие поддерживают это решение.

— Мне не нравится это говорить, Дамблдор, – продолжил Грюм, — но принимать на веру слова какого-то незнакомца – слишком рискованно. Ты и Снейп можете знать его, но, прежде чем я поставлю под угрозу наши жизни и исход войны, я хочу увидеть главного шпиона. Я хочу посмотреть ему в глаза и допросить под сывороткой правды.

— Заверяю тебя, что я и Северус полностью доверяем главному шпиону, – сказал Дамблдор.

Пусть он и пытался преломить ситуацию, но Гарри по глазам директора заметил, что это не принесет успеха. Слишком поздно.

— Мы безоговорочно последуем за ним. И вы тоже поверили бы, если бы знали его.

— Но мы не знаем, – ответил Грюм. — И в этом-то главная проблема. Почему ты не раскроешь его личность? Мы все знали, что Северус шпионит, и это не спровоцировало утечку информации. Почему же нельзя знать этого шпиона? Или в нем есть что-то, что ты хочешь от нас скрыть? Может его преданность вызовет у нас сомнения?

— Он сделал для нас больше, чем любой другой член Ордена, кроме, разве что, Поттера, – Снейп заговорил впервые за все время с начала спора. Его голос звучал спокойно, даже гипнотизировал. Гарри не знал: то ли это легилименция, то ли отточенное ораторское мастерство, но он почувствовал, как хочет поверить всему, сказанному этим голосом.

— Единственная просьба шпиона – держать его личность в тайне. Или это слишком много для человека, каждый день рискующего своей жизнью? Неужели мы не можем выполнить одно это желание? Или слова Дамблдора для вас недостаточно?

— Если бы дело касалось только меня, этот разговор не состоялся, – проворчал Грюм. — Я бы последовал за тобой и Дамблдором в огонь и воду. Но замешан не только я и не только здесь присутствующие. Возможно, это последний шанс в этой войне, и уж прости, Альбус, наш достойный лидер ошибался и ранее. Напомню несколько имен: Квиррелл. Локонс. Барти Крауч-младший.

— Он прав, – нерешительно согласился Артур Уизли. По его лицу казалось, что ему тяжело судить своих друзей, но, тем не менее, он был настроен решительно. — Это слишком важное решение, мы должны принять все возможные меры безопасности. Мы рискуем всем, чего достигли.

— Не говоря уже о жизнях двух невинных, – вставила миссис Уизли.

— Прости, Альбус, – сказал Кингсли, известный своим долгим обдумыванием каждого слова. Если и он против, значит, нет возможности переубедить членов Ордена. Ни единой. — Но я думаю, мы все с этим согласны. Если мы не узнаем лично главного шпиона, мы даже не станем рассматривать план.

Гарри отчаянно пытался придумать уловку, чтобы отвлечь всеобщее внимание от личности шпиона, но прежде, чем ему в голову пришла хоть какая-нибудь мысль, он почувствовал движение рядом с собой.

Гермиона поднялась с места. Она сначала взглянула на Северуса и Альбуса, затем на Драко. Гарри чувствовал ее неуверенность, но, когда она заговорила, голос звучал твердо и спокойно.

— Это я, – сказала Гермиона, и все звуки в комнате стихи. — Я – главный шпион.



[1] – «О Роза, ты чахнешь!» – У. Блейк «Чахнущая роза» (из «Песен невинности и опыта»)