Джон отогнал упряжку, оставив на лужайки глубокие борозды. Пришедший буран быстро замел следы, так что через пару часов ничего не осталось. Эдвард стоял у окна гостиной, уставившись в одну точку.
Белла и Ренесми давно спали. Хрупкий мир, завоеванный Эдвардом за эти дни, разбился на мелкие осколки. Жена обращалась с ним так же холодно, как и в первый день. Только теперь к отсутствию у Несси веры в Рождество на плечи легла вина за лошадь, которая едва не растоптала дочь. Худшего праздника у Каллена еще не было.
Часы над камином пробили полночь. Глухие удары разносились по спящему дому финальными аккордами в неудавшейся пьесе. Эдвард со вздохом отошел от окна, пристраиваясь на неудобном диване. В этом году он проиграл. От такой мысли стало жарко и неуютно. Собственный дом оказался чужим, осуждающим свидетелем позора Эдварда Каллена.
Да пропади оно пропадом, это Рождество. Гори огнем Санта вместе с оленями и подарками. Кто только придумал этот невероятно глупый праздник? Нет, все у Эдварда ни как у людей. Даже диван скрипит, словно нарочно.
Каллен в ярости стукнул по подушке кулаком, словно та перед ним в чем-то виновата. Но это не принесло облегчения. Ярость внутри только усилилась.
- Идиотское Рождество.
Стоило Эдварду произнести эти слова, как по крыше что-то ударило. Мужчина подскочил, вглядываясь во тьму за окном. Буран усилился. Снег хлестал в стекло так сильно, что Эдвард с трудом различал огромный сугроб в центре лужайки. Но на этом странные звуки не закончились. За первым ударом последовала целая цепочка перестуков, похожих на цокот лошадиных копыт. С минуту этот грохот оглашал весь дом, а затем все смолкло.
Эдвард даже не дышал, потрясенный внезапной мыслью.
-Нет, - тихо прошептал Эдвард, - не может быть.
С этими словами из дымохода повалила серая сажа. Холодный ветер через трубу принес пару стойких снежинок, тут же растаявших на ковре.
- Нет, нет, нет!
Эдвард замотал головой, отказываясь верить в очевидное. Кто-то лез по дымоходу. Этот факт был удивителен еще и тем, что камин давно не работал. Еще в детстве отец забил трубу. От времени старая кладка стала рушится, требовался ремонт. Папа собирался этим заняться, но не успел. А сам Эдвард даже не представлял, что можно сделать. Вот так камин стал декоративным с плазменной панелью, на которой плясал безопасный электрический огонь.
Сбивая плазменную панель, из дымохода появилась нога в красном сапоге. За ней вторая. Две совершенно человеческие конечности болтались в воздухе всего в паре сантиметров от пола старательно ища опоры. Эдвард смотрел на них, не отрываясь, не имея сил даже себе признаться кому они могли принадлежать. Тем временем ноги все же нашли пол. Теперь из дымохода виднелась половина тела очень грузного человека. По всем законам физики, человек, которому принадлежал мясистый зад, не мог вместиться в трубу. А уж тем более пролезть по ней. Тем не менее, незнакомец пролез, совершенно успешно преодолев бетонную перегородку, узкий лаз и мизерное окно самого камина. Выпрямившись во весь рост перед Эдвардом, застыл улыбающийся Санта Клаус.
- О-хо-хо, с Рождеством! - пророкотал глубокий голос Санты. А затем старик засмеялся.
Эдвард отшатнулся, присаживаясь на диван. Выглядел он совершенно обескураженно и глупо.
- В этом году ты был хорошим мальчиком, Эдвард?
- Какой я тебе мальчик? - Огрызнулся Каллен, на что Санта ответил смехом.
- Ну, тогда тебе полагается уголек.
Санта полез в мешок, доставая из него горсть угля. В руки старику тут же скользнул носок Эдварда, висевший на каминной полке. Все так же улыбаясь, Клаус наполнил ткань углями и повесил на место.
- Так, так, кто тут у нас еще? Ага Изабелла Свон - Каллен. Ну что же, милая девочка, что там у меня для нее?
Санта снова залез в огромнейший мешок. Рука исчезла по локоть, затем по плечо, а затем Клаус погрузился в него с головой. При этом холщовая ткань не увеличивалась и не уменьшалась, словно не видя разницы. Каллен вскочил, не веря своим глазам. Все происходящее казалось сказочным бредом. Сном, навеянным сознанием из-за досадного проигрыша. Потому что в реальности такого просто не могло быть, это нарушало всякие логические рамки. Все мироздание рушилось, если этот дедуля внезапно окажется правдой.
Тем временем Санта вынул огромный подарочный сверток, водружая его под ель. Бумага сверкала в свете разноцветных лампочек, насмешливо отвергая любую логику.
- Этого не может быть?
- Чего не может быть, дорогой мальчик? - Отозвался Санта.
- Тебя, подарков, идиотского мешка...
- Почему?
- Потому что это нарушает все законы физики, аэродинамики, математики... Да всего!
Санта громко захохотал, положив руки на живот. При этом глаза старика светились радостью и счастьем.
- Скажи мне, мальчик, ты видел Северное Сияние?
Эдвард задумался, вспоминая этот феномен природы.
- Да, по телевизору.
- А ты можешь его объяснить? Эти огни в небе, которые переливаются как разноцветные гирлянды на тысячи елок?
Каллен замялся, стараясь вспомнить, что именно говорили ученые о феномене Северного Сияния.
- Ну, это свечение верхних слоев атмосферы под бомбардировкой каких-то частиц. - Сказал Эдвард, совсем неуверенный в своем ответе.
- И ты видел эти частицы? - Продолжал допрос Санта.
- Нет, их можно увидеть только на специальном оборудовании... К чему это все? - Допрос неведомого старика окончательно вывел Эдварда из себя. Вот еще чего не хватало - объясняться перед клоуном в шапке, как школьник на уроке. Это его дом, и он далеко не мальчик.
- Но они есть, верно? Эти частицы. Ты их не видишь, но все равно веришь. Ты не спрашиваешь их о логике, по которой они существуют. Не задаешься глупыми вопросами о том, откуда они появились. Они просто есть.
Эдвард кивнул.
- Так почему же тогда не может быть меня?
Эдвард открыл рот, собираясь ответить, но внезапно понял, что не знает, что именно. День изо дня вокруг него происходили вещи, совершенно обычные. Дул ветер, колыхая деревья, лил дождь, разговаривали люди. Тысячи вещей происходили, но при этом Эдвард их не видел, не мог потрогать и убедится в их материальности. Все вокруг просто было. Привычное, скучное, порой раздражающее. Но совершенно обыкновенное.
- И так, мисс Ренесми Свон - Каллен. - Санта продолжил дело, с которым пришел в дом Каллена как ни в чем не бывало.
Повернувшись к Эдварду спиной, дедушка копался в мешке. А Каллен начал отступать. В голову пришла совершенно сумасшедшая мысль, но на фоне открытия, совершенного всего секунды назад...
Стоило Санте скрыться за поворотом коридора, как Каллен помчался наверх со всех ног. Мужчину не заботило, что он топочет как слон. Что оставляет на распашку двери, а из одежды только халат и пижама. Все мелочи, формально, которые можно не соблюдать у себя в доме.
Дверь на чердак порядочна ссохлась, открывшись с третьего толчка. Старый замок полетел к ногам, разваливаясь едва, коснувшись пола. В нос ударил затхлый запах прелости, пыли и плесени. Пробираться под балками, державшими крышу, походило на акробатические кульбиты. Эдвард даже не ожидал от себя такой прыти, особенно в своем возрасте. Но в итоге все вещи остались целы, а Эдвард здоров, отделавшись лишь парой синяков. Заветная дверь на крышу квадратом темнела над головой.
Чтобы выбраться из дома потребовалось сдвинуть пару сундуков, обморозить пальцы и вспомнить старые отцовские ругательства. За работой Эдвард забыл, что на улице зима. Стоило люку откинуться, как колючий ветер забрался за ворот. Иголочки снега впивались в лицо, движимые злым бураном, бушевавшим над всем Лондоном. Но все усилия стоили того. Перед Эдвардом раскинулась покатая крыша, где примостилась девятка Северных оленей вместе с санями.
Эдвард пробирался медленно, балансируя на стыке крыши. Ноги оледенели, устали, поэтому на последнем шаге мужчина поскользнулся, едва не полетев в низ. Но рука вцепилась в дружелюбный бок саней, помогая сохранить равновесие. Желанная цель наконец достигнута. Взгромоздившись в сани, Эдвард перехватил поводья. Взгляд его уперся в девять короткохвостых коричневых задниц.
- Так, управлять лошадьми я умею. Думаю, тут система та же.
Ведущий олень обернулся. Огромный красный нос мерцал даже сквозь сплошную пелену бурана. Рудольф, так, кажется, звали ведущего и самого молодого оленя из упряжки Санты.
- Давай, Рудольф, не подведи меня. Моя малышка ждет чуда и подтверждения.
Крикнул Эдвард, но ветер унес слова в сторону. Олень отвернулся.
Перехватив поводья поудобнее, Эдвард с силой вдарил по мохнатым спинам.
Каллен, ожидая всего, никак не подготовился к тому, что произошло. В одну секунду олени сорвались с крыши, и вот уже под полозьями проносился праздничный город, пестрящий огнями. Земля все удалялась, а город превращался в хоровод точек, подвешенных во тьме. Но вскоре буран украл даже их. Упряжка поднималась выше и выше, вмиг преодолев преграду облаков, вынеся незадачливого седока в безмятежную гладь синего моря сапфировой крошки. Впереди всех, мигая красным носом, бежал Рудольф, перебирая копытами по воздуху.
Холод пронзил Эдварда так сильно, что мужчина совершенно перестал чувствовать свое тело. Ресницы смерзлись, в носу нещадно кололо, а стоило взглянуть вперед, как наворачивались слезы. Изо всех сил Каллен дернул поводья на себя, совершенно не ожидая результата. Просто для того, чтобы хоть что-то сделать. Сани остановились мгновенно, позволяя Эдварду только чудом удержаться внутри.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Эдвард в ужасе ждал сердечного приступа, но такого чуда на него не снизошло. Вместо этого он перевалился через борт саней, позорно извергая в буран ужин.
Олени молчаливо взирали на Каллена с любопытством натуралиста. Придя в себя, Эдвард ощутил целую гамму до этого неиспытанных эмоций. По крайней мере, все их сразу. Страх, паника, злость, удивление. Мысли сталкивались, не успевая сформироваться, разлетались. В итоге мужчина просто повалился на дно саней, успокаивая дыхание.
- Ну что за кретин. Кстати, в этом году первый. - Раздался голос над головой.
- Точно, но продержался дольше всех. Помнишь Боба? Стоило только сорваться с места, как он упал в обморок. - Поддакнул другой.
Несколько голосов стали громко смеяться. Эдварда прошиб озноб, но не от холода. Приподнявшись, мужчина осторожно посмотрел за край и едва не свалился обратно. Все девять оленей, впряженные в сани, смеялись, запрокинув рогатые головы.
- О, обморочный очнулся, Комета, глянь.
Огромная Оленья голова перегнулась через край, уставившись на Эдварда блестящими черными глазами.
- Да, испуган как эльф. - Сказал Олень.
Каллен ощутил огромнейшее потрясение, когда губы оленя зашевелились, выдавая вполне внятную человеческую речь. Удивление оказалось таким сильным, что рвущийся крик ужаса замерз еще в горле. Наружу вылетел только жалобный писк.
- Слушай, Злобный, он че-то хрипит. Может это, плохо ему?
Голова Кометы исчезла, но на её месте оказалась другая. У нового оленя изо лба торчали огромные ветвистые рога. Вдвое больше своего собрата, но взгляд оставался по- прежнему заинтересованно саркастичным.
- Не, это он от страха. Глядите, как трясется.
Олени стали всовывать свои головы со всех сторон. Эдвард не успевал крутиться, чтобы держать в поле зрения всех.
- Не убивайте меня. - Наконец-то выдавил Каллен, содрогаясь крупной дрожью.
- Поздно спохватился. Надо было раньше думать. Прежде чем сани Санты угонять.
Стоявший рядом со Злобным олень хохотнул.
- Точно. Теперь отвезем тебя на Северный Полюс, отдадим эльфам, чтобы они из тебя игрушку смастерили. Был в этом году мальчик, заказавший киборга.
Сани вздрогнули от громыхнувшего смеха.
- Не, лучше этого на запчасти. Бледный, худой да и того глядишь, обмочится.
Просмеявшись проговорил олень.
- Не надо меня в киборги. У меня семья. Дочка, жена. - Сделал вторую попытку Эдвард.
- Ну, как хочешь. Может плюшевого мишку? Дочурке понравится...
- Домой... - зашептал Эдвард, - пожалуйста.
Олени переглянулись.
- А зачем в сани-то лез? - Рудольф просунул голову меж братьев, освещая дно саней красным светом от носа. - Ведь зачем-то же лез. Подарки хотел у детишек украсть?
- Нет. Не хотел.
- Тогда зачем?
Эдвард сражался со страхом. Первый приступ паники отступил, возвращая страдальцу голос, но оледеневшие губы совсем не хотели слушаться. Говорить получилось медленно, едва слышно.
- Моя дочь недавно перестала верить в Санту. Из-за меня. Я подумал, что если смогу убедить её в обратном, то все наладится, но мои попытки ничего не дали. Я и сам в Санту не верил до сегодняшней ночи, а как увидел Клауса у себя в гостиной... Вобщем подумал, что если прилечу к малышке на санях, она поверит.
На этом силы окончательно покинула Эдварда. Мужчина закрыл глаза, проваливаясь в спасительную темноту.

Свистел ветер, фыркали олени. Сквозь сон Каллен слышал, как переговариваются удивительные звери, но не вслушивался. Когда что-то теплое толкнуло его в лицо, Эдвард не сразу сообразил, где находится. Открыв глаза, увидел все те же девять оленьих морд.
- Вставай, папаша. Приехали.
- Куда? На Северный Полюс? - Эдвард мигом пожалел, что вообще проснулся. Если из него сейчас станут делать киборга, то уж лучше в бессознательном состоянии.
- Нет, туда ты еще успеешь. - Сказал Злобный.
- Тогда куда?
- Ну, так посмотри.
Эдвард перегнулся через борт саней посмотреть, куда привезли олени. Буран давно утих, укрыв деревья, двор и весь мир белоснежным покрывалом. Около ограды стоял давно всеми забытый снеговик, теперь не кажущийся таким уж ужасным. Уличный фонарь освещал лужайку приятным солнечно-желтым светом. Но больший интерес вызвало окно, около которого затормозили сани. За покрытым морозным рисунком стеклом, в глубине детской спала Ренесми. Подложив под щечки ладошки, девчушка сопела, смешно приоткрыв рот.
Эдвард залюбовался прелестной картиной. Спящая дочь всегда вызвала в груди волну невероятного тепла, которая омывала сердце. Все невзгоды казались мелкими, стоило только взглянуть не безмятежную малютку.
- Ну, что думаешь? - Напомнил о себе олень. - Давай прокатим твое сокровище?
Эдвард посмотрел на девять оленей, не веря в такую удачу.
- Вы не против?
- Ну, почему бы и нет. Да, мальчики?
Остальные олени замотали головами, подтверждая.
Эдвард взглянул в окно еще раз, осторожно постучал. Ренесми завозилась на кровати, не желая просыпаться. Но Эдвард был настойчив. Наконец малышка разлепила глаза, сонно уставившись в окно. Стоило Несси увидеть отца, как она тут же подскочила.
- Папочка, а что ты там делаешь?
- Вылезай, посмотришь.
Несси распахнула окно, неуклюже переваливаясь через подоконник.
- Ого! Привет.
- Привет, Ренесми. - Дружно отозвались олени.
Несси заулыбалась, разглядывая волшебных зверей, словно обычную вещь. Эдвард ожидал от дочери большего удивления.
- Не хочешь прокатиться? - Эдвард подал дочери руку, за которую малышка тут же ухватилась. - Ребята любезно согласились на эту услугу.
Ренесми замялась, но быстро пришла в себя. Прыткий ребенок в один миг перемахнул через подоконник, усаживаясь в сани рядом с отцом. Поднырнув под сидение, Несси вытащила плед, словно всегда знала, где он. Укутавшись сама, девочка дала другой край Эдварду, смотревшему на нее глазами размером с блюдце.
- Откуда ты знаешь, где плед?
- Ну, а как по твоему должен греться Санта в дороге? - Несси изобразила такое искреннее недоумение, что Эдвард улыбнулся.
- Так ты же не веришь в Санту?
- Ну, - замялась Ренесми, потупив глаза. - На самом деле мы с Сантой Клаусом договорились, что моим Рождественским подарком станет твоя в него вера. Вот и пришлось немного поиграть.
Эдвард помолчал, переваривая услышанное, а когда осознал, что все это время дочь разыгрывала его, разозлился.
- Ренесми Свон - Каллен, с сегодняшнего дня ты целую неделю наказана. Никаких мультиков за завтраком.
Но в его голосе малышка явно услышала ироничные нотки. Поэтому стоило отцу замолчать, как Несси обняла его, прижавшись покрасневшим носом в бок.
- Я очень люблю тебя папочка. С Рождеством.
Злость куда-то испарилась. Эдвард приобнял дочку за плечи, мгновенно смягчившись. Собственно, какая разница, если все кончилось хорошо?
- И я люблю тебя, родная. Только завтра не забудь сказать маме, что веришь в Санту, хорошо?
- Хорошо, папочка. Обещаю.
Олени мягко тронулись, поднимаясь все выше и выше над домами. Теперь город удалялся медленно, позволяя седокам насладиться красотой Рождественской иллюминации. Под пледом оказалось тепло и сухо, ветер больше не кусал замерзшее лицо.
Эдвард посмотрел на совершенно чистое, темное небо, усыпанное звездами. Повернув голову на север, средь мерцающих точек, Каллен разглядел самую большую, Полярную звезду. Не сводя с нее глаз, мужчина от всего сердца сказал огромное спасибо за то, что у него было в эту прекрасную Рождественскую Ночь.