У калитки стоял парень среднего роста в куртке и шапке… Он повернулся, и я смогла только вымолвить:
- Ты?
- Я, - ответил он и стал приближаться. – А ты кого хотела здесь увидеть? Уж не своего ли актера? – И он ехидно усмехнулся, продолжая подходить и смеяться. В руках у него была бутылка из темного стекла.
- Я вас оставлю! – крикнула Иришка и скрылась на крыльце, забегая в дом.
Я стояла на месте, не двигаясь, пережевывая горечь от досады, как старую несладкую жвачку.
- Что ты здесь делаешь? – наконец, отмерев, спросила я.
- То же, что и ты, – ехидно заметил мой оппонент. – Справляю Новый год. – Он отхлебнул жидкость из бутылки. – Может, отойдем? Поговорим?
- А мы разве не все обсудили? По-моему, мы все решили еще год назад? – я не собиралась никуда с ним идти.
- Нет. Ты будешь со мной говорить! - он сплюнул и, приблизившись ко мне вплотную, схватил за рукав пуховика. Я отпрянула на шаг назад, но вырваться не получилось. Брат и его друг нас не слышали, повсюду раздавались только новые канонады фейерверков. – Пошли! – Приказал он.
- Куда? – я пыталась отсрочить неприятный разговор. – Я не хочу никуда идти. Алексей, отпусти меня!
- Мы поговорим и все, – более мягко настаивал он.
Я знала, что разговор с моим бывшим парнем, с которым мы расстались уже почти как год, не может предвещать ничего оригинального, а тем более хорошего. В груди что-то колыхалось, подсказывая, что нужно просто бежать, бежать без оглядки. Но ноги в огромных валенках повиновались воли Алексей, который тащил меня к соседскому сараю.
- Отпусти меня, – попросила я. – Я могу идти сама, не как овечка на привязи.
- Хорошо, – он отпустил рукав, и мы поднялись к сараю.
Мы стояли напротив друг друга и молчали. Я ждала, что скажет Алексей, а он молчал, пил из бутылки и осматривал меня с ног до головы.
- Ну… - наконец, не выдержала я. – О чем ты хотел поговорить? Что за важный вопрос привел тебя ко мне в новогоднюю ночь? – Язвила я, чтобы казаться сильнее и побороть свой страх перед ним.
- А ты не догадываешься? – бросил он. Его взгляд с прищуром таил холод и опасность.
- Нет. Не имею ни малейшего представления, – я крепилась и пыталась показать, кто здесь главный.
- Хм… - усмехнулся он, приподнимая шапку рукой и почесывая лоб. – Так я сейчас тебе разъясню… Ты! С*ка! – И он ткнул меня ладонью в левое плечо. Я пошатнулась, но устояла на ногах. Уверена, в тот момент в моих глазах был самый настоящий ужас и удивление от происходящего. Я ничего не понимала и просто моргала глазами, открыв рот.
- Леша… - дрожавшим голосом произнесла я.
- Что, Леша?! Ты слышала, что в поселке говорят про тебя?! – продолжал он на повышенных тонах.
- Да… Это все… Чушь… И вообще, каким образом это тебя должно волновать? – я сложила руки на груди, справляясь со складками пуховика, чтоб хоть как-то себя защитить.
- Каким, меня должно это волновать?! Каким?! – он крепко сжимал бутылку и размахивал ей во все стороны. – Ты вообще слышала, что говорят?!
- В общих чертах, – заверила я.
- В общих чертах… - спокойно повторил он за мной. – Весь поселок перемывает кости не только тебе, но и мне. – Он заглянул мне в глаза, пытаясь разглядеть то, что я его понимаю. – Знаешь, что говорят про меня?
-…
- Они говорят, что я спал со шлюхой, все смеются. Смеются надо мной. Понимаешь, мать твою. Увез принцессу, а возвратилась шлюха, которой за связь с известным актером заплатили деньги. До тебя это доходит?! – он на секунду остановился, изучая мою реакцию, и продолжил. – Тебя вообще не беспокоит, что тебе вслед кричат шлюха?
Я, молча, глотала, подступающий ком к горлу. И только уговаривала себя: «Все пройдет». Все будут счастливы. Я уже послала клич Вселенной…
- С*ка… Зачем ты вернулась, что больше никто не хочет тебя? – оскорбления сыпались одно за другим. Я и не думала, что Алексей сможет опуститься до такого.
- Заткнись! – я больше не могла себя сдерживать. – Ты пьян. Проспись и…
В мгновение секунды он подскочил ко мне и схватил за воротник куртки. Холод и страх еще крепче охватил мое сердце, ноги, руки… мы смотрела друг другу в глаза и только злость была в его, а в моих, как не странно, вызов…
Поток брани посыпался на меня, как из рога изобилия…
Да, возможно, я считала себя дрянью, но то, что я услышала от него… Мне было очень больно. И эта боль просто раздирала меня изнутри, особенно, когда он стал говорить про Роберта. Он извращал каждое слово, представляя в красках, как мы могли бы это делать с ним. Мне было противно и стыдно слушать всю эту грязь. Во мне тоже накапливалась злость и желчь. Я толкнула его, отдергивая руку от куртки.
- Ты придурок! – кричала я. – Тебе что завидно?! Да мы все делали. И так и эдак. Все как ты описываешь и даже хлеще! Думаешь, мне просто так деньги заплатили?! – я хотела еще больнее уколоть его. – А ты что думал?! Просто ты никогда не мог доставить женщине удовольствия! – Я понимала, что последние слова были лишними, но они уже разносились по всему поселку моим голосом… И в этот момент я почувствовала такое облегчение… Нет, такую теплоту и слабость… Ноги стали ватными, но кто-то продолжал держать меня за воротник. Не давая упасть…
- Шлюха… - прошептали мне в ухо, и я почувствовала боль в межреберье, скрежечущую, холодную боль, которая стала меня поглощать, затягивая в темноту, словно, в трясину лесного болота… Из которого самой ни за что не выбраться…
Мне было холодно, холодно и страшно… и темно… Почему же так темно? И ни звука, ни шороха, ни взрывов салюта? А топь черноты все затягивала и затягивала, не давая пошевелиться ни рукой не ногой, ни головой…
Роберт… Что же я наделала? Роберт… я люблю тебя…

***

- Настя! – слышала я голос откуда-то из темноты. – Настя, открой глаза?! – Просил он. – Пожалуйста, открой?! Все будет хорошо… Господи, помоги!
Я попыталась бороться с темнотой. Пыталась открыть глаза, но что-то мне мешало. Я боролась с невидимым противником. Но то, что я слышала голоса – это уже было чем-то. И мне было не так страшно, не так страшно и одиноко.
- Женя, как она? – это был Иван. Слава, Богу. Ваня здесь, он поможет. Он как всегда спасет и поможет своей неразумной сестренке. Он любит меня… Я не одна…
- Пытается открыть глаза! – кричал второй голос. – Жива, она жива! Жми Вань, жми! – Нас тряхнуло, и я опять начала погружаться в темноту, потеряв связь с голосами…
Почему же так холодно? Меня кто-нибудь согреет? Куда все пропали…

***

Неожиданно сквозь холодную, колючую, страшную и сковывающую темноту я увидела впереди свет, луч… Что это? Я пыталась приоткрыть глаза, но передо мной все расплывалось… Я старалась дотянуться до луча, но глаза слепило.
- Зрачок реагирует, – констатировал кто-то. – В операционную, срочно!
Все вокруг теперь казалось таким светлым и радостным. Я думала, что я уже там где-то далеко на пушистых белых облаках, которые так ровно проплывают вдоль иллюминаторов самолетов, когда ты летишь к нему… или от него…
Перед глазами мелькали яркие пятна… Одно.. Второе… Третье… Я насчитала четырнадцать… И вдруг самое яркое, состоящие из нескольких маленьких светящихся точек, а потом… все… нега и слабость… темнота и сон…

***
Сон…
Мой сон был так реален, как тогда в самолете и я уже не так боялась.
Я ощущала теплоту кресла, в котором я сижу, его мягкость, легкую шершавость подлокотников и знакомы запах попкорна…
Я так же протягивала руки вперед и не видела их…
Но я совершенно не боялась, почему-то сейчас я ощущала такую легкость и такое счастье, будто все проблемы позади и теперь меня ждет самое настоящее, самое волнующее, самое желанное счастье.
- Ты здесь? – почему-то спросила я.
И голос ответил:
- Да.
- Я скучала, – сознавалась я.
Баритон отвечал:
- Я тоже.
- Почему я здесь? – опять спрашивала я.
- Чтобы кое-что вспомнить…
- Опять? – удивлялась я.
- Похоже, тебе тоже пора идти на бокс… - усмехнулся баритон.
Яркая вспышка впереди меня ослепила. На секунду я зажмурила глаза и старалась привыкнуть к свету.
Экран отсчитывал: девять, восемь, семь…
- Мне страшно, - неожиданно проговорила я.
- Мне тоже страшно за тебя, - прошептал над ухом голос.
На экране я видела картинку – ту самую, от которой застывала кровь в венах и спина покрывалась мурашками. Я дрожала, вспоминая все то, что случилось возле сарая. Как стеклянная бутылка разбилась о мою голову, как холодная жидкость смешалась с горячей красной, как заскрежетало стекло, врезаясь в живую плоть. Как кричала мама, как брат пытался затащить меня в машину. Как трясся УАЗик пытаясь на всей скорости мчаться по ночному шоссе в областной центр. Как молодой хирург светил мне фонариком в глаза, проверяя есть ли еще во мне жизнь…
Я вскрикнула и прикрыла ладонями лицо… И почти сразу же я почувствовала его руки на своих. Они были горячими и влажными, а мои как лед…
- Я больше не увижу тебя? – спрашивала я, не отрывая ладоней от глаз.
- Не знаю, – неуверенно проговорил голос.
- Обними меня, – попросила я, и тут же руки обняли меня, а я обняла в ответ.
- Ты нужна мне, – шептал он мне на ухо. – Я люблю тебя. Больше всего на свете. Ничто мне не нужно без тебя, ничто не радует, ни что не дает покоя. Я словно выброшенная ненужная старая игрушка без тебя. Я хочу быть твоим, принадлежать тебе. Всегда… Вернись ко мне…
Его губы прикасались к моим, и чувствовала тот поцелуй. Наш поцелуй самозабвенный, уносящий на небеса и возвращающий в руки любимого, к которому ты уже приросла навечно, навсегда. К которому тебя толкнула Вселенная, и от которого я не могла вот так просто отказаться.
- Роберт, я люблю тебя, - шептала я ему в губы.
А он шептал в ответ тысячу раз:
- Люблю, люблю, люблю…
- Где я? – нерешительно спросила я.
- Где-то посередине, – мягким чуть тихим голосом отвечал он.
- Мне страшно… - прошептала я.
- Тогда ты должна вернуться, – настаивал он. – Вернись ко мне. Пожалуйста! Вернись к нам ко всем. Все тебя любят… Настя, ты слышишь меня?
Я хотела что-то сказать и лишь шевелила губами…
Резкая острая боль пронзила меня в межреберье… И гулкий всхлип вырвался наружу…
Теперь я опять будто бы была в темноте или нет, это была уже ни темнота. Это была какая-то пелена или мутное стекло… Да я видела все так мутно, расплывчато…
Какой-то силуэт… Сквозь пелену – улыбка… Крик, суматоха…
- Доктор, сестра! – кричал кто-то по-английски…
Рядом что-то запищало и затрещало. Мне хотелось пошевелить рукой, но она была словно немая и что-то ее удерживало.
Я попыталась пошире открыть глаза и увидела перед собой белое полотно потолка… Голова шумела, а губы были сухими и шершавыми, словно я со страшного похмелья проснулась там, в квартире Паттинсонов, обнимая унитаз…
Улыбка приподняла уголки моих губ… Но я тут же пожалела, что улыбнулась. Боль разливалась по телу и заставляла крепче стиснуть зубы…
- Так-так, - проговорил мужчина в зеленом костюме и такой же накрахмаленной шапочке. – Посмотрим. – Он прикоснулся к моему лицу, заглянул в глаза, прощупал пульс. – Все в порядке, - в итоге заключил он. – Все в порядке. Вколите ей обезболивающее, пусть отдыхает. Для первого раза достаточно.
За его спиной я видела еще один силуэт, дергающийся и переминающийся с ноги на ногу. Но лица я не видела, только голос:
- Как она?
- Наша девочка будет жить…

Девочки, я знаю, что совсем навела грусти и драмы в очередной главе. Но... Если бы это был Роберт, то это было бы уж очень странно. Как бы он приехал в глубинку к Насте, не зная языка и т.д. Надеюсь не сильно вас раздосадовала. Не стала делать ее больше расписывая все то, что чувствовала ГГ. Думаю, что следующая будет последней. Так что скоро прощаться. Читайте, пишите, жду :-)))
Форум