Белла уже сидела в моей машине, когда у серебристого «вольво» открылась водительская дверца, и вампир приглашающим жестом подозвал меня к себе. Хм… Что ему еще нужно? Решил оставить рекомендации? От кровососущих не принимаю.
- Здравствуй, Джейкоб, - поприветствовал он меня, когда я подошел едва ли не вплотную. Я его не боюсь. И даже его вонь готов потерпеть – раз уж необходимо. Тем более что я для него – тоже не маками благоухаю.
- Ну, здравствуй… Эдвард, - выплюнул я.
- Ты не против перекинуться парой слов?
- Смотря о чем.
- Все о том же и не только.
- А ты в курсе, что изрядно испортил ей жизнь?! Ты видел ее лицо только что?! Она будто на каторгу шла. Что ты опять устроил?!
Он резко отвернулся. Будто собрался заплакать. Уголки губ дрогнули, а глаза заметно сощурились. Я чуть было ему не посочувствовал, но одернул сам себя. Поистине жалкое зрелище – «плачущий» вампир. Не будь он моим врагом, я, пожалуй, даже поискал бы слова утешения. Но сейчас на это нет причин. Он сам во всем виноват. И в первую очередь - в том, что Белла сейчас страдает! Он не должен был сближаться с ней никогда! Не должен был давать ей повод влюбиться в него!
Мы с Беллз дружили с детства. Никто не знал ее так, как я. И ни с кем она не могла поделиться своими детскими тайнами, кроме меня. Рэйчел и Ребекка считали Беллу «городской гордячкой», а она была просто застенчивой. У нее в Форксе и Ла-Пуш даже подружек не было. И все время на каникулах Белла проводила со мной. Как же давно это было…
Пусть в детстве это была всего лишь игра, но со временем она переросла бы во флирт, а потом - и в нечто большее. Мы бы любили друг друга, и Белла со мной никогда не узнала бы ни горя, ни слез.
- Ты прав, - нарушил голос кровососа спокойный шелест листьев.
- В чем именно?
- В том, о чем только что подумал. Я не должен был вмешиваться в ее мир и нарушать естественный баланс ее жизни. Если бы я знал, что нас в итоге ждет…
А за сто лет ты так и не догадался, что может «в итоге» ждать человека и вампира?
- Хочешь сказать, что ты жалеешь?
- Не знаю. Но о чем я не жалею точно - это о том, что мы любим друг друга. «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас обоих. Так поражает молния! Так поражает финский нож!».
- Где-то я это уже слышал.
- На уроке мировой литературы. Михаил Булгаков – «Мастер и Маргарита».
- А, ну да, весной проходили.
Надо же – я еще что-то помню из школьной программы. Странно, что я имя собственное не забыл, пока волком бегал.
- Я не могу простить себе ее страданий. Я не хотел этого…
Так не устраивал бы! Иногда жаль, что для кровососа мысли Беллы – закрытая книга. Тогда бы он точно знал, какую феерическую дурость придумал! Хотя… если альтернатива – его ребенок и смерть Беллы… Я содрогнулся.
Зачем Каллену вообще все это понадобилось? Она выбрала его, согласилась стать кровососущим монст… мраморной красавицей. Нет, пия… Эдварду всего этого показалось мало!
- А чего же ты хотел?
- Чтобы она была счастлива. Тогда и я счастлив. Но то, что я вижу сейчас…
- Заставляет тебя сожалеть, - закончил я за него. – Что ж, этого и следовало ожидать. Не бывает абсолютного счастья. Всегда чего-то не хватает.
- Ты прав. Но в нашем случае не хватает ни много, ни мало того, что я - не человек.
Надо же, какой догадливый! Поздравляю с прозрением! А раньше ты этого не знал? Или надеялся, что твой папа-чудоврач изобретет лекарство, превращающее вампиров обратно в людей?
- А это значит, что ты не должен был и близко к ней подходить. Не имел права попадаться ей на глаза.
- Джейкоб, от любви нельзя просто так взять и отказаться.
Знаю, черт бы тебя побрал!
- И что она в тебе нашла?
- Ты сравниваешь с собой?
- А хоть бы и так? Тебе-то что? Я уж точно подхожу ей больше. По крайней мере, сожрать ее не пытаюсь. И если бы не ты, мы были бы вместе с самого переезда Беллы в Форкс. И не надо мне рассказывать про судьбу. Я в нее не верю. Люди живут так, как сами выбирают.
Правда, Джейк? А стать оборотнем ты тоже выбрал сам?
А ну - не валять дурака! Как бы я защищал Беллу без волчьих когтей и зубов?! Так что все к лучшему…
- Может, и так, а может быть - и нет. Никто из нас не знает этого наверняка.
- И что теперь?
- Мне нужно уехать.
Чего-чего?
- Что значит «уехать»?! Ты уходишь от нее? У тебя крыша отъехала, нет?!
Вот теперь я серьезно насторожился. Пусть только попробует! Лично порву! На молекулы и атомы!.. Надо же - оказывается, я еще и физику помню…
- Нет, но я должен уехать, и не знаю, вернусь ли.
У него снова - шарики за ролики, как прошлой осенью? Если он опять попытает счастья в самоубийстве, Белла же… сама жить не захочет!
Я резко подступил к кровососу вплотную (ну и вонь все-таки!) и схватил его за шкирку:
- Ты что, псих?! Совсем сбрендил? Я не заменю ей тебя! - прорычал я у самого его носа.
Скрутить и отвезти… Куда? В Ла-Пуш - к Сэму? Лучше – к Доктору Клыку. Пусть сам караулит сынка-суицидника!
- Джейкоб, потише. Белла может услышать, а ей совсем не нужно это знать.
Я поспешно заткнулся и отпустил его. Если что – успею сцапать снова. Но он вконец довел меня своими заморочками! Всякому же терпению приходит конец! Я тут – несдержанный оборотень или как?
- Тогда объясни, будь добр, с чего это ты решил уехать?
- Нас ждет война.
- Кого это «нас»?
- Меня и мою семью.
Перебьешься! Карлайл Каллен – не дурак, с ним всегда можно договориться.
- Надеюсь, ты не имеешь в виду оборотней? Мы договор не нарушали. Если только вы собираетесь нарушить...
- Нет! Это ни в коем случае не должно коснуться оборотней. Белла будет надежно защищена только под вашей опекой!
- Да о чем ты говоришь?
- Джейкоб, моей семье придется драться с другими вампирами. Но Белла не должна знать…
- Те, из Италии?
- Да.
Вот принесло их! Как все было хорошо…
- И позволь узнать, зачем?
- Их конкуренты в Румынии подняли восстание в борьбе за власть. Гибнут люди. И мы приглашены на бой.
- К кому?
- К обеим сторонам. И мы еще не выбрали, к кому из них присоединимся.
- А вы тут вообще – при чем? Не могли отказаться?
- К сожалению, нет. Для вампиров это будет война мирового масштаба, и мы не сможем просто так ее избежать. Рано или поздно члены одного из кланов придут за нами. От битвы будет зависеть наше будущее, и кто над нами будет властвовать.
Пусть только придут… Мы им здесь «повластвуем»!
- Вот черт! Ты можешь остаться?
Он же уже один раз соглашался – ради Беллы. Жаль и Доктора Клыка – но лучше пусть выживет Эдвард.
- Я не имею права. Я должен.
Идиот!
- Эдвард, не уезжай! – я переступил через себя, называя его по имени. Да я готов умолять его, лишь бы он не оставил ее. Тогда и я ее потеряю. И Чарли не переживет… Я сцепил зубы и процедил, вперив взгляд куда-то в сторону:
– Пожалуйста…
- Если она выберет тебя, мне незачем здесь оставаться. Я должен помочь моей семье. С моими способностями я многое смогу сделать.
- Ты не понимаешь! Если ты… если тебя не станет, она…
- Ты не скажешь ей. Она никогда не узнает.
Во мне забурлил гнев вперемешку со страхом. За Беллу. «Не узнает». Кровосос, значит, испарится в пространстве, а Белла будет ждать до седых волос?! Или… не дождется. Не выдержит…
- Джейкоб, я не покину ее, если только… если она вернется ко мне.
- Она и так – твоя, ты что - не понимаешь?! Забирай ее! Прямо сейчас! Уезжайте! Я не хочу, чтобы она потом весь век страдала! Я же ничем не смогу ей помочь! Да я уверен – она предпочтет смерть такому горю! Она найдет способ, и мне не удастся ее уберечь. Ты забыл, что такое уже было? Если бы я тогда пришел хоть на минуту позже - я бы вытащил из воды вместо Беллы ее бездыханное тело!
- Джейкоб, успокойся! Ты… плачешь…
Вот дьявол! А я и не заметил, как по щекам потекли слезы - когда я вспомнил, что тогда чуть ее не потерял.
А хуже всего, что я развел сопли не только поэтому. Я… никогда не думал, что буду плакать из-за будущей смерти вампира. Так лохануться…
- Тебе показалось, - буркнул я, поспешно смахивая с лица тыльной стороной ладони предательскую влагу.
- Да подожди ты делать выводы и предположения. Сейчас все должно идти по плану. Белле все равно нужно забеременеть, иначе она от меня не отстанет. Джейкоб, постарайся… Ради нее же. Я знаю – она сейчас не настроена ни на что, но у вас полторы недели впереди…
- Да пошел ты к черту!..
Но он, не обращая внимания на мой выпад, продолжил:
- Она ответит на твои чувства, не опускай руки. Я знаю, все это не вовремя. Война и наша свадьба… Но Белла ничего не должна узнать. Я обещаю - эти полторы недели я буду ждать ее и никуда не денусь. Если она придет ко мне… Ты даже не представляешь, как безумно я этого хочу! Если она вернется, я останусь с ней. Как тогда - во время боя с новообращенными. Уедет только моя семья, как мне ни тяжело будет оставить их без моей помощи. Но если Белла решит остаться с тобой, мне придется уехать - ведь тогда она никогда не станет вампиром. Пойми, Джейкоб, я должен убить Аро! Их главаря. Это он пригрозил мне - если Белла не превратится в вампира, ее ждет смерть от их рук… Хотя ты этого еще не знал.
- Я знаю. Мне Белла рассказала.
- Неважно. Но если ты повлияешь на ее решение остаться человеком, они убьют ее - если только я раньше не прикончу Аро. У них есть ищейки, и они найдут ее. И мне все-таки придется превратить ее в вампира.
- Я понял. Палка о двух концах, значит. Ну хорошо. Если ты обещаешь порвать эту мразь, я буду только рад. Но ты все-таки слишком неуверен в себе. Я, конечно, постараюсь сделать для Беллы все от меня зависящее, но она уйдет к тебе.
- Посмотрим.
- Если будет на что смотреть, - саркастически добавил я.
Когда я соображаю трезво - прекрасно понимаю, что Белла не останется со мной. Слишком хорошо я ее знаю. И ее привязанность к этому вампиру.
Я без тени смущения или неприязни протянул сопернику правую руку. И мы обменялись рукопожатием - прям как деловые партнеры. Только вот предметом нашей сделки, как это скверно ни звучит, стала наша девушка.
- Ладно, мне пора. А то Белла начнет нас подозревать в еще большем сговоре. Джейкоб, ты не против, чтобы я звонил ей время от времени?
- Это не в моей компетенции – ваши телефонные разговоры.
- Прощай, Джейкоб, - голосом, полным тоски, ответил кровосос.
Я развернулся и зашагал к своему видавшему виды «Фольксвагену».
Белла даже не взглянула на меня, когда я уселся за руль. Ни улыбки, ни единого приветливого взгляда – за всю дорогу.
Едва я успел заглушить мотор, как Беллз вышла из машины. Нет – вылетела! Естественно - что есть силы хлопнув дверцей. Уже второй раз за сегодняшний день. Ничего, моя развалюха хоть и не бронированная – зато многое пережила на своем веку и немало еще выдержит. Эй, Белла, ты случайно в оборотня не превращаешься? Скоро вы с Полом сможете соревноваться по части взрывоопасности характера…
Я вышел следом за моей подругой - а она уже тащит из багажника чемодан. Хоть он и не большой и вовсе не тяжелый для Беллы, я чувствую себя не в своей тарелке от того, как этот груз клонит хрупкую девушку к земле, а я только смотрю на это. Я подбежал и торопливо выхватил у Беллы чемодан, открыл ключом дверь.
Белла смиренно вошла, оглядываясь по сторонам. И грозно вперив руки в боки.
- Где я могу поселиться? – властным тоном поинтересовалась она.
Прям Клеопатра в джинсах.
«В моей комнате, ваше величество», - хотел ответить я, но по-быстрому ретировался:
- В комнате сестер.
- Мне туда? – показала она на дверь впереди.
- Да.
Белла, задрав носик повыше, направилась в сторону указанной комнаты, а я, как швейцар, побрел за моей капризной подругой, таща ее вещи.
Поставив на пол чемоданчик, я хотел что-то сказать, но все заранее заготовленные слова вылетели враз. Будто из меня их кто пинком выбил. До того нелепо я себя сейчас чувствую - готов провалиться сквозь землю. Вдобавок ко всему, я еще и покраснел. Мда. Этим я только от Беллы мог заразиться. Ладно хоть с моим цветом кожи новая привычка не слишком в глаза бросается…
И хорошо, что взгляд Беллы направлен исключительно в окно. А то я тут трусь на одном месте, как школьник на экзамене. Этакий лох, не выучивший ни одного билета, понадеявшись на авось.
Я совсем не знаю, что должен сейчас делать. Нужно ли что-то говорить?
Я нашел выход из ситуации, не совсем внятно, как мне показалось, промямлив:
- Ладно… ты тут это… располагайся, в общем… ааааа я… пожалуй, пойду поищу что-нибудь на ужин.
Ура, мне можно уходить?
Белла не ответила, с совершенно безразличным лицом разглядывая занавески. Пришлось удалиться на кухню, не дожидаясь ее реакции.
Признаться, готовить я не слишком умею. Разве что пожарить картошку, мясное филе, рыбу или яичницу. И то - если не пригорит, так не досолится. Билли намного превосходит меня как повар. Он и маму превосходил…
Но не могу же я позволить отцу в инвалидном кресле полностью заниматься кулинарией. Может, ему еще и полы мыть самому, а здоровый балбес в моем лице будет штаны у телека просиживать? Лучше сделать, как умею. Досолить можно и потом – уже в тарелке. Ну не умею я точно рассчитать, сколько нужно…
Отцу я позволял взять на себя готовку, только когда к нам в гости собирался Чарли или (раньше) Гарри. Вот тогда, чтобы не опозориться перед друзьями, Билли едва ли не веником гнал меня взашей из кухни. Ворча при этом, что Гарри привык к «нормальной домашней еде» (читай – к разносолам Сью), а Чарли «надо хоть иногда кормить по–человечески, потому что у него руки по части готовки приделаны не той стороной еще хуже, чем у тебя, Джейк».
Да, все, на что по-настоящему способны мои руки – это детали автомобилей. Вот в этом я разбираюсь. По крайней мере, подростку вроде меня с полным табелем трояков, бедность в будущем не грозит. В то время как заучки-ботаники понятия не имеют, в какой колледж поступать. Конечно, трояков я нахватал только в последний год… но обстановка улучшаться не собирается - так что быть мне и дальше почти круглым троечником. Если опять пойдут сплошные патрули… к черту домашнее задание, должен же я хоть изредка спать!
Тем более что я всегда знал, чем буду заниматься. И нигде этому не учился. Автомеханика у меня в крови так же, как гены вервольфа. Это родилось со мной и ведет меня к будущей профессии. Да еще и всегда беспроигрышной. Сколько люди будут ездить на машинах и мотоциклах, столько эти груды металла будут у них ломаться. А значит - у меня всегда будет вполне прилично оплачиваемая работа. А большего мне и не нужно.
Я бы не знал, что делать, скажем, с бездонным кошельком Калленов. Чего можно желать с такими деньжищами? Лежали бы они у меня мертвым грузом. Вкладывать я не умею. А покупать... Ну что можно купить? Дом. Машину. Хорошо – каждому члену семьи по машине. И все. Ну и еще, чтобы содержать семью… Ну ладно – съездить иногда куда-нибудь. Так для этого хватит нормальной работы – мы ж не в стране третьего мира живем.
Семья… Вся моя семья – это мой отец. Что ему нужно – купить новую мебель? Одежду? Рыболовные крючки?
А чтобы жениться… Ха-ха! Я засмеялся в собственный адрес – Джейкоб-муж! Тяжело мне представить себя в роли семьянина. А в последний год – особенно тяжело, в силу некоторых причин. Потому что «жена»… Я нахмурился. Вот и пропало все веселье. Так же быстро, как началось.
Я никого никогда не полюблю так, как тебя, Белла. Говорят, время лечит. Лечит. Если ты только воображаешь, что любишь, а на самом деле - нет. Вот тогда - лечится.
Была у меня пара увлечений в школе. Даже почти влюбленностей. Но со временем я понял, что ничего общего даже с этим чувством там и не наблюдалось. Всего лишь физическое влечение, которое я успешно перепутал с первой любовью. В том возрасте поистине зверски буйствуют гормоны. И тебе кажется - ты готов горы свернуть, чтобы заполучить понравившуюся девушку. А на самом деле все это - лишь возможность снять напряжение, досаждающее не по-детски.
А девушки, между прочим, всячески способствовали гормональному безумию, щеголяя перед парнями в юбках, едва прикрывающих округлости. А вырез декольте, казалось, коснись пальцем - и разойдется до пупка. Вот и приходилось парням мучиться от таких видов. А отвернешься – так специально подойдет поближе. Как же – внимания не обращают, непорядок!
Зато как попробуешь подкатить на перемене с целью пригласить куда-нибудь - и объект страсти треснет учебником так, что днем звезды увидишь. Спрашивается: зачем так одеваться, чтобы потом вести себя, как закоренелая недотрога? Как же! Может, я чего-то не понимал в недотрогах… Но вот в том, что они не следуют правилу «хорошая юбка заканчивается раньше, чем начинаются ноги», я был уверен. Собственно, скромные девушки вели себя куда дружелюбнее, чем «эти». Нормально разговаривали, в морду - чуть что - не давали.
Но, тем не менее – чары нескромных одноклассниц действовали. И как известно - чем сложнее цель, тем слаще победа. Но меня надолго не хватило. Я не умел строить милые рожи, хихикать, подхалимничать. В общем, все способы - лишь бы заполучить симпатичную девчонку. Да только зачем? На одну ночь? Хотя тогда я был очень даже не против.
Почему на одну? Потому что всерьез этих девчонок интересовали только старшеклассники. А те видели в них смешных, много о себе воображающих малявок.
Сейчас мне тоже смешно об этом вспоминать. Глупо как-то все было. И играющие во флирт девчонки. И не понимающие, что всерьез им никто ничего не предлагает, парни. Помню, я даже слегка завидовал тем из нас, кого пока интересовали только книги. Сколько воображаемых проблем бывает у подростка в четырнадцать лет…
Когда в моей жизни появилась Белла, все остальные девушки померкли перед ней, как свечки на ветру. Нет больше таких, как она! Она - одна такая. Настоящая.
В ней никогда не было фальши, обмана или поддельной лести. Она – как глоток свежего воздуха посреди загрязненного выхлопными газами мегаполиса. Ее неуверенность в себе, неуклюжесть, умение быть непохожей на других (причем совершенно не намеренно) делают ее такой милой, беззащитной. И хочется немедленно дать ей эту защиту! И любовь… Спрятать Беллу где-нибудь, укрыть от всего мира.
Наверное, я всегда был влюблен в нее. Но если бы она больше не появилась в Форксе, я бы со временем забыл о том, детском, чувстве. Но Белла вернулась. И мы встретились на том пляже…
Если кто-то спросит, за что я ее люблю, я не смогу ответить. Потому что ответа не существует. Нельзя любить за что-то одно или за несколько качеств. И вообще – это неправильная формулировка вопроса. Любят не «за что-то», а «несмотря ни на что». Только так! Иначе это уже не любовь, а взаимовыгодные отношения.
Может быть, так и правильнее, конечно. Договорились, согласились - и никаких проблем. Живут припеваючи. И нет борьбы и всего, что с этим связано. Но это не про меня. Я боролся, чувствуя боль отказа, и снова собираюсь бороться. Не знаю, удастся ли мне, я просто не верю в это, но я должен попытаться.
Я не могу сказать, что без нее не смогу жить. Смогу. Я и так без нее. Она - не моя. Я живу без нее все это время. Я привык. Привык скучать по ней. Представлять, как осторожно держу ее в руках… вместо того, чтобы по-настоящему подарить защиту и ласку объятий. Я привык вспоминать лицо Беллы, ее голос. В этом весь я. Это даже не часть меня. Это уже моя сущность. Смысл моего существования.
Я – как зверь, попавший в сети и запертый в клетку, от которой нет ни замков, ни ключей. А прутья настолько прочные, что их невозможно не то, что сломать - даже согнуть. Но если честно - то и желания нет. Я не представляю себя без этой клетки. Я даже не могу вспомнить как это – не любить и не думать о Белле. Быть свободным. Смешно. Мне больше не нужна свобода.
Если Беллы не будет в моем сердце - тогда незачем жить. Я, конечно, не кровосос и не собираюсь предаваться самоубийству… Стоп! Врешь сам себе, Джейк - и не краснеешь. Ведь думал об этом. По крайней мере, пока жил в лесу. Посещали мыслишки – а что будет, если взять и приземлиться на голову с вершины скалы? Что будешь чувствовать? Я бы рад, если больше ничего. Но вовсе не уверен, что это так легко, как хотелось бы.
Скорее, я круто квакнулся бы, покрошив себе конечности напару с ребрами. А с моей молниеносной регенерацией кости срослись бы неправильно, и пришлось бы волочиться домой, со стыдом смотреть в глаза отцу и стае и быть потом для всех жалкой обузой. По крайней мере, на тот момент у меня хватило ума, чтобы не наделать еще больших глупостей, чем я уже успел натворить.
На этой невеселой ноте я закончил жарить картошку. Получилась слегка хрустящая – как я и люблю. Надеюсь, Белла - тоже. А то пригласил в гости, называется. Чтобы голодом морить?
Разложив еду по тарелкам, я еле отодрал со дна сковородки остатки картошки. Эти сухарики пошли прямиком в мою тарелку. Не хочу позориться перед гостьей. И как люди жарят этот овощ, чтобы он не приставал ко дну? Эту науку мне никогда не постичь. Стоп, воды надо было немного налить на дно. И соли чуть-чуть положить… Ага, вспомнил, молодец. Главное – вовремя.
А еще мне секунду назад показалось, что я еще что-то забыл… Ладно, поздняк метаться.
В ностальгию ударился за готовкой. Еще мемуары сядь писать: «Жизнь Джейкоба Блэка, ученика десятого класса, беты стаи волков Ла-Пуш…»
Я подошел к двери теперь уже Беллиной комнаты и осторожно постучал. Тишина. Беллз что, уже спит?
- Белла, что с тобой? Можно войти?
- Входи, – сообщил мне еле слышный голос из-за двери.
Я открыл дверь и уставился на комнату. Все лежит в таком же порядке, как я оставил, когда уходил варганить ужин. Вещи не распакованы. Чемодан стоит, где стоял. Рюкзак небрежно брошен на койку Ребекки. Даже Белла стоит вполоборота к окну - точно так же, как и до этого. Единственное, что изменилось – теперь по ее щекам текут реки слез. Она не рыдает. Просто тихо всхлипывает.
Интересно, если хорошо постараться, мне удастся вспомнить ее смех? Задумавшись, я сильно засомневался в этом. И не смог вспомнить. Кажется, это было в прошлом веке.
Белла что, ни разу не пошевелилась за все это время?!
Я честно провел полчаса возле плиты, надеясь, что за это время она успеет переодеться, разложить вещи по местам, и мы пойдем ужинать. А теперь не знаю, что и думать. Неужели все настолько плохо? Что мне делать? Что сделать, чтобы Белла хотя бы перестала плакать?!
Она заметила мое замешательство. И обернулась ко мне, прошипев:
- Ну что ты стоишь?! Давай, сделай это со мной, и покончим с этим! Ты ведь рад, что я здесь! Этого ты хотел?! Так чего же ты ждешь? Я… хочу домой… - ее голос совсем поник.
Я и вовсе превратился в бездвижную статую от этих жалящих, как пчелы, слов.
- Белла, за кого ты мне принимаешь? Я и пальцем тебя не трону, если ты не захочешь. Можешь возвращаться домой.
- Ах, так?! – она уже начала кипеть. - Так вот чтоб ты знал – Я-НЕ-ЗА-ХО-ЧУ! Я здесь только из-за Эдварда, потому что он отказался делать то, на что уговорил тебя! Так что уезжать я тоже не собираюсь!
- И что же нам делать?
- Тебе лучше знать.
Круто. Меня тут за кого принимают? Мне никто всерьез ничего и не предлагал до нашей с Беллз встречи. А после - я уже не хотел никого, кроме нее.
- Ошибаешься, я… никогда не был с девушками.
- Я тоже.
Где-то с полминуты до нее доходило, что же она только что сказала. Наконец, не в силах сдерживаться больше, мы вдвоем прыснули со смеху. Ну хоть что-то. По крайней мере, удалось разрядить обстановку. И наши нервы, натянутые, как струны, больше не грозят лопнуть в любую секунду.
- Поужинаешь со мной?
- Да, – произнесла Белла единственное слово, и мы отправились на кухню.
Картошка уже немного остыла, но есть можно. Хотя если сравнить с тем, как готовит сама Белла, мой труд – позорище.
Она старается лишний раз не глядеть на меня и не касаться. Ладно, переживу. Еще не вечер. Я мимолетно глянул в окно, за которым уже властвует темень – ошибочка, как раз вечер.
Белла помыла руки и села напротив меня ковырять вилкой. Я сначала украдкой смотрел на мою подругу, но она не удосужилась подарить мне ни единого взгляда.
Когда тарелка Беллы наполовину опустела, она решила заговорить:
- Джейк, ты в курсе, что картошка несоленая?
- Да? – неподдельно удивился я. Зато теперь вспомнил, что тогда случайно проскользнуло в моей голове. Когда я размышлял, почему картошка пригорает ко дну…
Я наколол несколько ломтиков на вилку, тщательно пробуя. До этого я тупо смотрел на Беллу. Без задних мыслей, конечно, но и не мог добровольно оторвать от нее глаз. Я забыл про еду.
- Ты права. Забыл посолить. Тебе подать соль?
- Нет, спасибо. Я уже почти доела.
Я взял солонку и щедро посыпал из нее свою тарелку, перемешивая содержимое. Белла заметила, что с картошкой не все в порядке, когда почти ее доела. О чем можно так думать, чтобы не чувствовать вкуса еды?
Я начал догадываться – Беллз тоже в растерянности. Так же, как и я. И тоже не знает, как себя вести.
Мне захотелось успокоить ее, и я потянулся рукой к ее руке:
- Белла, не волнуйся, все хорошо. Я не обижусь, если ты сегодня уедешь домой. Я понимаю, правда…
Как только я коснулся ее руки, Белла отдернула ее и спрятала под стол, пристально разглядывая. Будто я ее обжег.
В ответ же на мои слова Беллз лишь отрицательно покачала головой, взяла свою тарелку, обмыла ее в раковине. Потом механически пару раз протерла посудину висящим рядом полотенцем и поставила на сушилку. Запила наш скудный ужин стаканом холодной воды из-под крана и бросила мне через плечо «спокойной ночи». А дальше я удостоился счастья наблюдать, как силуэт Беллы скрылся за дверью ее комнаты.
Я со злостью неизвестно на кого отодвинул тарелку и вцепился пальцами в волосы. Которые нависли на лицо, выбившись из пучка едва ли не на глаза. Как мне надоели эти патлы! Без них гораздо удобнее. Но ведь не обрежу – раз Белле так больше нравится.
Черт, как же все сложно! И так будет все время, пока она прогостит у меня? Ну уж нет! Пусть возвращается к нему. Я не выдержу еще пары дней этой холодной отрешенности.
По крайней мере, когда она с ним, то в перерывах очень рада меня видеть. И я рад. Зачем тогда она приехала? Трепать себе же нервы? Мне-то не страшно, я выдержу любые ее выпады. Да и в чем я провинился? Что я сделал не так? Обидел ее? Я бы никогда не обидел Беллу. В отличие от… одной неприятнопахнущей особи.
Ах, да! Я согласился. На близость с Беллой. Вот в чем моя вина! Согласился, чтобы не дать Белле уговорить кровососа на ее же верную смерть. Спас этой упрямице жизнь, можно сказать. И в этом мой грех. Причем самый страшный из всех, когда-либо известных человечеству!
Действительно! Как же так, а? Как тебе только такое в дурную голову пришло, Джейк?! Виноват. Пришло таки. Иначе… если твой смертельно опасный кандидат в отцы ребенку не успеет спасти тебя во время родов!.. (Если вампиризацию вообще можно считать спасением.)
Нам тогда двоим - вместе с кровососом – добровольная дорога на тот свет. Хоть за ручку. Только вот никто не согласится нас убить. Свои – понятно почему, а чужим мы не по зубам. Его прошлая попытка провалилась, а я… даже не пытался. Хотя равный бой с ним – вот это действительно выход.
Хах! Равный… Да я порву его, как тузик грелку, не дав и пикнуть. Не соперник он мне в бою… хотя, может, и сомневается. Я один раз уже припечатал его к земле-матушке. Ничего, все его сомнения испарятся – как только почувствует мои клыки, застревающие аккурат в его глотке. Если, конечно, успеет почувствовать… Успеет, вампиры не умирают до конца, пока их не спалишь.
Не хочется хвалиться перед самим собой… хотя нет! Перед собой как раз можно. Это перед чужими нельзя – неправильно поймут. Но я действительно самый сильный оборотень в стае. (И самый тупой - потому что слепо влюблен!). Я, пожалуй, справился бы и с калленовским здоровяком. Как там его… Эмметт? Разве что еще один… Джаспер. Вот тот - да, может стать проблемой.
Тьфу! Кто придумал давать вампирам имена? Пиявки – они и есть пиявки, как их не называй. Да еще и вонючие - никакого спасу нет.
Кстати, один вариант самоубийства есть. Я порву кровососа в клочья, а он успеет меня укусить. Их яд для оборотней – смерть.
Отлично придумано - молодец, Джейк. А Чарли с твоим отцом тоже хлобыснут за компанию по кружке яда? О них кто-нибудь подумал?
Мой дом теперь воняет пиявками после прикосновений кровососа к Белле. Только вот проветривание придется отложить. Чтобы Белла вдруг не замерзла. Я же не могу подойти и согреть. Шлагбаум стоит! А на дверях прибита табличка с ярко-желтой молнией поперек: «Не подходи – убьет!»
Белла…
Ага! Так в чем же еще моя вина? В том, что люблю Беллу. Да, моя вина! Еще какая. Попался на крючок, как голодный карась. И проглотил наживку. А наживка боком вылезла! Ну ничего – до свадьбы заживет. До какой, на фиг, свадьбы? Ну да, это ж пословица такая.
Что с тобой, Джейк? Уже сам на себя злишься? Непорядок. Самому на себя наговаривать никак нельзя. Я ж не кровосос. Это его прерогатива – самокопание. Или это заразно? Передается воздушно-капельным путем… или через душещипательные разговоры с пиявками.
Мне копать глубоко не надо. У меня все на поверхности – и мысли, и чувства. Вот сейчас пойду и скажу! Меня вдруг переклинило от собственной смелости. Я и со стула едва не вскочил.
И что скажу: «Белла, перебирайся в мою комнату?»
Сел на место.
Интересно, у нее в чемодане нет ничего тяжелого на случай самообороны? Да вроде нет. Я поднимал чемодан – очень легкий. Надо будет спрятать все тяжелые предметы в доме. Ну спрячу я - и что? Стулья ж останутся. И утюг вон как призывно возвышается в углу на гладильной доске. Так и вопит: «Ну возьми меня, чтобы хряснуть мной Джейка! За все хорошее, что он сделал! В прямом и переносном смысле.» Не то, чтобы я утюга испугался, но Белла же может его себе на ногу уронить.
Да ничего я ей не скажу. Потому что я трус – вот кто я. Раз она сейчас не со мной – значит, я не умею за нее бороться.
И сейчас все слова застряли в глотке – и не туда, и не обратно. Как вылить поток злости на самого себя - так это всегда пожалуйста. Вот уже почти час только подобной дурью и занимаюсь. А как выжать из себя пару ласковых слов для Беллы - так выжималка больше не работает.
А Белла, я уверен, сейчас снова плачет там, за дверью. А я ничего не могу поделать. Ну ничегошеньки.
Придурок! Только злиться на самого себя и научился. От кровососа, наверное.
А и вправду, чего это я злюсь? Ну да, я же во всем виноват. И в том, что ОН – вампир и не может заняться с ней сексом - тоже. Сейчас придумаю, как я к этому причастен…
Если задуматься, можно столько сучков на сухом дереве найти, что убьешься считать. А дерево высооооокое! И без веток. Одни сучки. Да, вот такой вот я. Джейкоб Блэк - собственной никудышной персоной.
Потому что виноват я, конечно - на самом деле. Пусть не во всем, но во многом.
Заставил Беллу в себя влюбиться – это раз. Не будь этого – кровосос не привез бы ее сегодня ко мне, и она бы не плакала сейчас в комнате.
До сих пор не могу отказаться от Беллы – это два. Потому что если бы отказался – не дал бы согласия на предложение пиявки. И Белла опять же – не плакала бы сейчас в комнате…
В-третьих (возвращаемся к тому, в чем я сам обвинил кровососа) – зачем я вообще попался Белле на глаза на том пляже в Ла-Пуш? Не будь этого – я бы не влюбился в Беллу, Белла не влюбилась бы в меня и сейчас бы…
Ах! Но ведь она бы умерла, если бы сумела его уговорить.
А, может, пойти прижать ее к себе и поцеловать? Нет! Я же обещал не трогать ее. И что же мне делать? Идти спать, вот что тебе делать (прорычал волк внутри меня) - потому что больше ты ни на что не годишься. Не могу не согласиться – истинная правда.
Я еще минут несколько смотрел на захлопнувшуюся передо мной час назад дверь. И принялся доедать вконец остывшую картошку. Утро вечера мудренее.