Глава 16. Тяжелое время Я думал об этом все воскресенье, но так и не мог понять, что же должен выучить из нового урока Беллы. Что вместе с радостью приходит и боль? Потому что это все, что я чувствовал в воскресенье и конец субботы. Весь день я сидел с Милли и смотрел телевизор, готовил для нее, потому что она устала от просмотра телека, и вскоре понял неспособность Беллы сидеть без движения долгое время. К концу дня я был готов переплыть океан. Дважды. Не то, чтобы это было в новинку с Милли, но просто я никогда не оставался с ней так долго, что ноги затекали от нехватки движения. Да я никогда не был таким с «нами». У нас был секс «расставания», «воссоединяющий» секс, «аргументированный» секс, «похотливый» секс и, если признаться честно, пару раз мы делали это просто потому что было скучно. Но я не могу сказать, какой у нее любимый цвет, какое ее второе имя или даже какое первое имя ее родителей. Даже не уверен, что правильно знаю ее фамилию. Я знаю лишь пару вещей, с которыми мы сталкивались. «Вау, ты можешь так поднять свою ногу?» «Я гибкая, это у меня от фигурного катания» «Хм, ты не возражаешь двигаться вот так…?» Мы выглядели как пара лишь для удобства, это было очень долго и неловко делать вид настоящей пары. Но в то же время мы не были равнодушны друг к другу. Что-то всегда возвращало ее обратно ко мне, и что-то всегда заставляло меня согласиться. И Милли так же не может сказать большего обо мне, чем я о ней. Но ей нравится, что я умный и могу помочь в школьных заданиях. Раньше, конечно, рядом со мной она вела себя глупее, думая, что мне нравятся блондинки без мозгов. Еще она любит, что я могу заставить ее смеяться и что знаю, как правильно касаться ее, чтобы она… не важно. Раньше мне тоже нравились в ней парочка вещей. Но теперь я больше их не вижу. Не могу вспомнить, как любил мягкость ее волос. Волосы Беллы были гуще, и я чаще стал замечать, что стоило мне запустить в них пальцы, они тут же запутывались. А проходя, наконец, через одну спутанную прядь, натыкались на следующую преграду. И мне это нравилось. Хотя, это всегда походило на прохождение по неизведанным путям: мне всегда приходилось иметь это в виду и следить за своими пальцами, чтобы не попасться на том, как они нечаянно могут выдрать пару локонов. Волосы же Милли очень легко расходились под моими пальцами, и вскоре мне наскучило без этого приключения. То же самое было и с ее глазами. Глаза Милли менялись в зависимости от ее настроения и того, что она надевала. Они меняли цвет. Я пытался найти это увлекательным, заставляя ее сначала смеяться, потом тут же злиться, и наблюдать за изменениями. Но это не сравниться с тем, что глаза Беллы менялись от ее настроения только в оттенках. Даже при том, что ее лицо отражало все ее эмоции, более глубокие ответы я искал в глазах, потому что они говорили намного больше. Если, конечно, ты внимательно их слушаешь. В начале я расстроился, как мало мог прочитать в ее глазах, в этих прекрасных глубоких карих радужках. Они были такими все время, пока она не бросала на меня взгляда, и ее глаза светлели, позволяя мне увидеть их глубину и блеск, позволяя увидеть то, что никто не мог видеть. Я надеюсь, что никто другой не может это видеть. Потом это стало игрой, где я, - как сейчас Милли, - раздражал ее и смотрел, как слегка темнеет или светлеет оттенок от того, что она находит мои подколки забавными, детскими или от того, что они приводят ее бешенство. Я очень медленно расшифровывал код этого языка, переводя его на свой собственный. После этого я нашел, что глаза Милли как две соединенные точки. Как в детской игре. Мне нравилось, когда Милли просто дулась, когда не получала того, чего хочет. Для меня было хорошо, что она не скандалила по этому поводу, когда я бросал ее без всяких объяснений или извинений. Когда Белла впервые со мной вспылила, я не столько был потрясен, сколько раздражен. Девушки никогда не говорили со мной так. А особенно после отказа Элис, мне нужно было что-то, что поднимет мне нос вверх, или как там говорят. Сейчас, когда я смотрю на все это без гнева и страсти, я вижу, что меня тянуло к ней, как бабочку на огонь. Это ее вспышка гнева была для меня потрясающей и ослепляла своей интенсивностью. А заминированное поле вокруг Беллы только ухудшало мое состояние и выводило из себя, поэтому я никогда ничего не мог сделать правильного. Теперь, когда я знаю, какие у нее больные места, стало легче обходить их и добиться того, чтобы немного понравится ей. Наверное, это единственная причина, почему она не разорвала меня в клочья, когда я захотел пойти к Милли. Вместо этого она покрыло мое тело синяками, пульсирующими сожалением, когда с другой стороны знала, с кем я бы лучше остался каждый миг вечности. Сейчас, по прошествии времени, я знаю, что теряю свой шанс с ней, позволяя то место, что подготовил для себя, занять кому-нибудь другому. Все эти мысли мешали мне хорошо поспать в воскресенье ночью, и у меня было чувство, что завтра часть моего мозга просто откажется работать. Милые мои, я знаю, это очень и очень мало. Уверяю вас, что следующая часть будет большой как обычно и жутко интересной! Постараюсь сделать ее *надеюсь не без ваших пинков* к выходным, потому что потом у меня начнется сессия. Еще раз простите за столько маленькую главу. Все ваши мысли и вопросы жду на ФОРУМE. Всегда ваша, Котя!
|