Capítulo 3

Прошла неделя. Все это время Карлайл не позволял мне подниматься с кровати, и лишь к концу заточения мой личный врач позволил мне прохаживаться по палате. Карлайл был не в восторге от того, что я рвусь прочь из больницы. Но эта обстановка не давала мне покоя. Я не могла спать, есть, дышать спокойно. Я не понимала, почему мне кажется, что воздух в палате был спертым, и легкие упорно отказывались делать глубокие вдохи. Единственное, чего я хотела, так это как можно быстрее попасть домой, где, как я думала, смогу чувствовать себя комфортно. Я делала все, чтобы меня как можно скорее отправили домой. Проев плешь своему будущему свекру, я утомила его настолько, что он плюнул на все и согласился выпустить мне под честное слово, что я буду себя беречь.
За эту неделю Эммет и Чарли практически безвылазно находились у меня «в гостях», лишь иногда удаляясь для решения деловых вопросов. Эдвард бывал чуть реже, но как только у него появлялась возможность, он тут же оказывался около меня. Моя палата была завалена цветами, которые стояли в красивых фарфоровых вазах на всех горизонтальных поверхностях. Разве что мне в руки еще пока вазу не дали, но я полагала, что это всего лишь вопрос времени.
Я прохаживалась по палате в черном теплом спортивном костюме, который мне привезла Элис из дома. Ткань приятно пропахла запахом апельсинов и лаванды, напоминая мне о времени, проведенном вместе с Эдвардом в нашей квартире. Мы уже около года живем вместе, планируя дальнейшую совместную жизнь. И сейчас я ждала его, как моего спасителя, ведь именно Эдварду выпала честь довезти меня до нашего дома. Все немногочисленные вещи были собраны, а то, в чем я была при поступлении в больницу, я попросила увезти домой.
Прохладный осенний ветер ворвался в палату через открытую форточку, заставляя меня поежиться от неприятных ощущений, которые мурашками расплывались по телу. Я сильнее застегнула олимпийку и прошла к окну, закрывая форточку. Продолжая прохаживаться по палате, разрабатывая ушибленное бедро, которое периодически давало о себе знать, я перебирала в памяти воспоминания последней пары лет. Месяц за месяцем, неделя за неделей, день за днем. Я хотела удостовериться, что из моей памяти действительно выпала лишь последняя неделя жизни, а не какие-то более весомые моменты из прошлого. Но пока все шло хорошо, практически все я помнила довольно четко, лишь кое-какие моменты были размыты. Зато теперь, вспоминая прожитые дни, я вдруг почувствовала какое-то странное ощущение, пробегавшее мельком по телу. Словно вся жизнь, которая сохранилась в памяти, прожита не мной. Я вспоминала свои неудачи и ошибки и точно помнила свою реакцию на них. Но теперь все эти вещи вызывали у меня лишь улыбку и мысль «Какая глупость». Может потому, что прошло время, и я стала спокойнее относится к происходящему? Или может что-то произошло за неделю моего заточения, что перевернуло мое отношение к миру?
Быстро отогнав эту мысль, я встряхнула головой и нервно рассмеялась над собой. Что за глупости я несу? Я не на духовные семинары о смысле жизни ездила - меня похитили. И наверняка единственное, о чем я могла думать тогда, так это о побеге, и уж никак не о смысле своего существования. Я подошла к небольшой тумбочке у стены, на которой стояли вазы с цветами и открытки. Первый букет был композицией из альстромерий, и уже по этим маленьким разноцветным цветочкам я поняла, что они от Элис и Джаспера. Мне даже иногда казалось, что я смогу узнать Элис просто по маленьким мелочам, которые она любит и которые дарит любимым людям. Я улыбнулась и взяла в руки маленькую открытку рядом с вазой, в которой аккуратным каллиграфическим почерком было написано «Поправляйся». Поставив открытку на место, я перевела взгляд дальше. Следующие два букета были из огромного количества роз и различались они лишь по цвету. Одни были красного, вторые белого цвета. Чарли и Эдвард. Эти два самых любимых мужчины в моей жизни никогда не дарили мне ничего, кроме роз. Отец всегда говорил, что я достойна только этих аристократических цветов, да и Эдвард с первой же встречи оказался с ним солидарен. Еще один букет был от Эммета и Роуз, это были оранжевые герберы и хризантемы. Самый большой букет стоял в вазе на полу, представляя собой композицию из бардовых роз, которых было не меньше 200 в букете. В приписке к цветам значилась фамилия Блек, и этим все сказано. Я положила одну руку на тумбочку, постукивая ногтями по ее поверхности . На часах уже 14:39, а Эдварда все не было. Я вздохнула, в очередной раз пытаясь полной грудью вобрать в себя воздух. Но мои легкие словно скукожились внутри, отказываясь работать в полную силу. Я вновь перевела взгляд на букет роз от Эдварда, и мое тело вдруг напряглось. Я стояла неподвижно и смотрела куда-то сквозь предметы на небольшой цветок, лежащий за вазой с букетом роз. Сначала я подумала, что у меня галлюцинации. Протянув руку, я коснулась лепестка, бережно проводя по нему пальцем. Странный ком стал подниматься к горлу, а сердце забилось сильнее. Я аккуратно взяла цветок в руки и вытащила из-за вазы. Белая лилия. Моя любимая. Все еще находясь в каком-то пьянящем состоянии, я понесла цветок к лицу, вдыхая нежный легкий аромат. От наслаждения я прикрыла глаза, пытаясь как можно лучше запомнить все нотки этого чудесного запаха. Открыв глаза, я слегка отодвинула вазу с розами и нашла там небольшую открытку. Самая обычная, ничего выдающегося. Плотная белая бумага, свернутая вдвое, по краям тоненький узор, обрамляющий лицевую сторону как рамка. Развернув открытку, я прочла лишь одно единственное слово, написанное внутри.
«Прости».
Я вышла из палаты, предварительно осмотревшись по сторонам. Не знаю почему, но я до сих пор так делала, словно боялась, что меня заставят вернуться в палату. Широкий светлый коридор, по бокам стен стояли ряды с сидениями для посетителей. Пара каталок, капельница, несколько пациентов, разговаривающих между собой. Ничего особенного. Я медленно продвигалась вперед, нервно теребя лилию в руках. Коридор плавно перетек в главный зал. По форме он напоминал вытянутый круг, скорее даже овал. В центре стояла большая круглая стойка приемной, за которой расположились несколько сестер, заведующие разными отделами. Вдоль стен так же стояли лавочки и сидения для посетителей, слева от входа …, справа и по кругу шли кабинеты, лифт и разветвления на другие коридоры. Я подошла к девушке по имени Мэри, которая в данный момент увлеченно с кем-то разговаривала по телефону. Ее светлые тонкие волосы были заплетены в тугую косу, но все же, несколько непослушных и коротких прядей спадали ей на лицо.
- Простите, Мэри, – тихо позвала я девушку, стараясь тактично отвлечь ее от своего занятия и обратить внимание на меня.
- Все, мне пора работать, – быстро сказала девушка в трубку и, положив ее, улыбнулась мне. – Чем могу помочь, мисс Свон?
- А. Да. Я хотела бы узнать, кто прислал этот цветок в мою палату.
Я показала девушке лилию, которую прижимала к себе так, словно это самая большая драгоценность в моей жизни. Вместе с тем я чувствовала странную неловкость, словно делаю что-то не законное.
- Это возможно?
Девушка понимающе улыбнулась и, попросив меня подождать минутку, повернулась к своей коллеге. Это была женщина лет 35-ти, с коротко стриженными темными волосами, которые на свету отдавали зеленоватым отливом. Мэри перекинулась с женщиной парой слов, а потом вновь вернулась на свое место, все так же радушно улыбаясь.
- К сожалению, мы не можем назвать вам имя, потому как женщина не назвалась – с нотками сожаления в голосе сообщила Мэри, глядя на меня большими серыми глазами.
- Женщина? – переспросила я. – А как она выглядела?
- Секунду, – услужливо сказала девушка и снова повернулась в сторону своей коллеги. – Клэр, подойди на секунду.
Через мгновение, Клэр (а именно так звали эту сестру) подошла к стойке с моей стороны и так же приветливо улыбнулась. Было что-то неискреннее в их попытках казаться милыми.
- Я слушаю, мисс Свон.
- Мэри сказала, что вы разговаривали с женщиной…
- Которая вам лилию принесла? – поинтересовалась женщина.
- Да, именно. Эээ… она что-нибудь просила передать?
- Нет, – пожала плечами Клэр. – Она лишь спросила, в какой вы палате, и направилась туда.
- Понятно, – раздосадовано отозвалась я, вертя лилию в руке. – А как она выглядела?
- Темные волосы, – приложив палец к губам, выдала Клэр, напрягая свою память. – Симпатичная. Она была либо японка, либо китаянка… что-то в этом роде.
- Ясно, – расстроено сказала я. – Ладно. Спасибо большое.
- Да не за что, – еще раз мило улыбнувшись, ответила Клэр и вернулась к своим занятиям.
Я вздохнула и развернулась лицом к коридору, из которого пришла. Не зная, что и думать, я вновь попыталась напрячь память. Если я знала эту женщину (а судя по тому, что она принесла мне цветок с извинениями, я ее знала), то в разуме должна была отпечататься хоть какая-то информация. Особенно, если учитывать, что девушка была нестандартной внешности. Но на ум не пришла ни одна девушка-азиатка. Я перевела взгляд на круглые белые часы, висящие на стене прямо над входом в мое отделение. 15:12.
- Ох, Эдвард, ну вечно ты опаздываешь, – вслух сказала я, чувствуя сильный упадок сил.
Неожиданно уха коснулось теплое дыхание и знакомый древесно-табачный парфюм окутал мое лицо. Я тут же улыбнулась.
- И неправда, не всегда, – тихо возмутился Эдвард, но в его голосе я слышала нотки задора, по которому так соскучилась.
- Хорошо, – подумав, согласилась я. – Почти всегда.
Эдвард закатил глаза, заставляя меня хихикнуть, а потом одной рукой притянул меня к себе, нежно касаясь губами щеки.
- Пойдем, надо забрать твои вещи, – ласково улыбнувшись, сказал Эдвард, и мы медленно пошли по направлению к моей палате, крепко обнявшись.
Осень быстро набирала обороты. На деревьях уже практически не осталось сочной зеленой листвы, которая, колыхавшись на летнем ветру, переливались разными оттенками салатового цвета. Сейчас во всем городе царил настоящий праздник красно-оранжевых цветов. Деревья во всем городе, словно по мановению волшебной палочки, скинули свои зеленые одежды, предательски меняя их на ярко-красные и оранжевые гаммы. Игривый осенний ветер заставлял прохожих недовольно ежиться от холода и придерживать шляпы, когда он в очередной раз решался совершить головокружительный пируэт. Опавшая сухая листва, словно пытаясь угнаться за своим шустрым другом, закручивалась в живописные вихри, летевшие со скоростью света. На улицах Нью-Йорка все осталось как и прежде. Этот город - единственное, что не менялось с течением времени, словно не поддаваясь тлению и переменам. Высокие небоскребы тянулись стройными рядами, и из-за них, порой, не было видно ни кусочка дневного неба. Солнце, хоть и светило довольно ярко, но мало по малу переставало греть, позволяя морозному циклону диктовать свои условия.
Машина Эдварда ехала вперед, ловко и маневренно обгоняя остальные, стремясь быстрее доставить меня домой. За окном проносились автобусные остановки, полные людей, ждущих свой маршрут, витрины бутиков и ресторанов сливались воедино, но иногда моему зрению все же удавалось вырвать несколько знакомых названий. На каждый новый поворот, память выдавала целую цепочку связанных и не связанных между собой воспоминаний. Фразы, лица, события, все встраивалось в порядке очередности и прожитых лет. Казалось, что с моей памятью, как и с мозгом, нет никаких проблем. Если бы не семь дней, выпавших из моей головы, которые я никак не могла вернуть. Напоминание об этом постоянно меня преследовало. На протяжении всей этой недели я пыталась хоть что-то вспомнить, но все мои попытки были напрасны. Вспышки прекратились, с того визита девочек я больше не видела своих воспоминаний. Лишь иногда меня мельком посещало чувство дежавю. Сейчас я уже даже забыла о своей потере памяти. Может оно и к лучшему? Какая разница, что случилось со мной за те несколько дней, что я провела в заточении? Главное было то, что теперь я вновь дома, и близкие мне люди снова со мной.
Я повернулась к Эдварду, который сосредоточенно вел машину. Его лицо выражало полное спокойствие и умиротворенность. Он выспался, успокоился, и сейчас снова был тем самым Эдвардом, которого я так любила. Эд почувствовал мой взгляд на себе и еле заметно улыбнулся, все еще не отводя глаз от дороги. Я вернула ему улыбку, хоть и не знала, видит он это или нет. Сейчас самое главное было просто смотреть на него, находиться рядом. Я перевела взгляд в окно, возвращаясь к своим мыслям.
Я все еще не могла решить для себя, стоит ли все вспоминать? Я так ни с кем и не поделилась своими переживаниями, тем сокровенным, что мучило меня. За эту неделю я столько раз пыталась все рассказать, но каждый раз, когда наступал решающий момент, я не могла выдавить из себя и слова, словно мое тело парализовало с ног до головы. Я не могла никому рассказать, потому что странный ком вставал в горле, и не важно, кто должен был стать моим слушателем, Эдвард, Чарли, или девочки. Роуз, будучи практически самым близким мне человеком знала меня как свои 5 пальцев, и на протяжении недели пыталась вывести меня на разговор. Но так как я ни в какую не поддавалась, она решила найти мне сверх хорошего специалиста, дабы тот капался в моих мозгах. Пока Роуз была занята поиском такого специалиста, не смотря на мои протесты, а Элис - вопросами моей адаптации к привычному миру, я вновь начала сильно сомневаться в своем решении. Стоит ли вообще игра свеч? Не все ли равно, что со мной произошло, ведь теперь я дома, рядом с родными и любимыми людьми, да еще и странные ощущения, вспышки в голове прошли. И что-то мне подсказывало, что сама я не справлюсь со всем тем, что должно на меня свалиться после возврата воспоминаний.
Пока я мысленно взвешивала все «за» и «против», Эдвард уже припарковал машину на подземной парковке нашего многоэтажного жилого комплекса. Я еще раз улыбнулась любимому и дождалась, пока он обойдет машину и поможет мне выйти. Эдвард всегда был джентльменом до мозга костей, поэтому после нескольких месяцев наших отношений я плюнула на попытки самой выходить из машины, открывать двери, носить сумки и тому подобное. Эд достал из багажника небольшую хиленькую сумку с моими немногочисленными вещами и, приобняв за талию, словно боясь, что я убегу, направился к лифту.
Чем выше поднимался лифт, тем больше я волновалась. Казалось, что сердце стало биться раз в десять быстрее, чем обычно, и вот-вот выпрыгнет из груди. Я стала делать глубокие вдохи с периодичностью в минуту, а лифт все так же неумолимо приближался к отметке 19-го этажа. Эдвард наверняка видел мое состояние, поэтому ни на минуту не отпускал меня из объятий, а я судорожно сжимала его ладонь.
- Не волнуйся, – нежно сказал мне любимый. – Скоро мы будем дома.
Я нерешительно улыбнулась ему, стараясь делать вид, что его слова меня утешили. Мой дом - моя крепость, но почему-то сейчас я не чувствовала этого внутри себя. Мое сердце стучало скорее от неприятного волнения, чем от радостного ожидания. Наконец, лифт остановился, его алюминиевые створки медленно, даже мучительно, открылись, и мы сделали шаг на мраморные полы коридора. Все кругом выглядело так же, как и обычно: мраморная плитка на полу, изображающая какой-то замысловатый рисунок, стены, отделанные дорогим деревом. Вдоль них, через равные расстояния, напротив дверей в квартиры стояли высокие узкие тумбы с вазами и горшками каких-то цветов, а по полу выслан темно-красный ковер с арабским рисунком. Раньше все это смотрелось очень гармонично, но теперь казалось мне вычурным и безвкусным. Эдвард довел меня до квартиры, вставил ключ и открыл дверь, пропуская меня вперед. Я медленно зашла внутрь и почувствовала, как дыхание перехватило. Теплые руки обвились вокруг моей талии, и Эдвард прижал меня к себе.
- Добро пожаловать домой, – прошептал он, его дыхание приятно щекотало мою шею и ухо.
Я довольно поежилась, приготовившись утонуть в объятиях любимого, но тут в его кармане зазвонил телефон. Мы разочарованно вздохнули и, обменявшись улыбками, оторвались друг от друга. Эдвард ушел разговаривать в другую комнату, пока я вновь вернулась к созерцанию своей квартиры. Я находилась в просторном коридоре, который мог бы сойти за небольшую комнату по своим размерам. Справа от двери стояла тумбочка с каким-то декоративным растением, пачкой газет и счетов. Следом вдоль стены растянулся шкаф и стойка для обуви. Напротив шкафа, у противоположной стены, расположился длинный узкий диванчик, напоминающий больше кушетку. Широкая арка вела в следующую комнату, которой оказалась гостиная, смежная с кухней. По середине комнаты стоял большой кожаный угловой диван, у подножья которого расположился пушистый ковер с длинный ворсом. На стене висел телевизор, по бокам стояли узкие шкафчики с различной аппаратурой, дисками, книгами и журналами. Перед диваном небольшой стеклянный стол с вазой роз на нем. Опять розы. Я улыбнулась про себя, подходя ближе и вдыхая запах цветов. Лилия, все еще находящаяся у меня в руке, тут же оказалась в центре композиции, а я продолжила осмотр. Пройдя к кухне, я сделала глубокий вдох, пытаясь уловить знакомые запахи. Но кругом витал лишь слабый аромат апельсина и лаванды.
- Белла, – раздался любимый голос. – Милая, не поверишь…
Я развернулась лицом к парню. В его глазах вновь появилось это странное чувство вины, которое я не понимала.
- Что случилось? – обеспокоенно спросила я, подходя ближе.
- Меня срочно на фирму вызывают, – устало выдохнул Эдвард, потирая переносицу. – Я пытался отвертеться, но Джаспер сказал, что дело срочное и…
- Эдвард, – я снисходительно покачала головой и легко улыбнулась, подходя ближе. – Когда ты перестанешь извиняться за такие пустяки?
Парень удивленно посмотрел на меня и, пару раз моргнув, облегченно выдохнул, притягивая меня к себе. Он зарылся в мои волосы, крепко сжимая меня в объятиях, а я чувствовала на шее его теплое дыхание, от которого тело покрылось мурашками. Я тихо хихикнула, когда Эдвард потерся носом о мою шею и, поцеловав меня в губы, направился к двери, обещая вернуться как можно скорее.
Я смотрел вслед удаляющемуся парню, и как только дверь за ним закрылась, странное чувство одиночества и брошенности посетило меня. Я сделала глубокий вдох, чтобы слегка успокоить непонятно откуда взявшийся приступ паники. Открыв глаза, я увидела, как вся квартира неожиданно предстала в новом свете. Не было больше того уюта, который я помнила. Вся комната была словно лишена своего яркого блеска, тех воспоминаний о прекрасных часах, проведенных в стенах этой квартиры. И почему мне вдруг стало так больно, неприятно, как будто всадили кол в сердце, которое теперь ноет и истекает кровью? Я еще раз сделала вдох и направилась в комнату, надеясь хотя бы там найти спасение. Спальня была выполнена в голубых тонах. Мой любимый цвет, так или иначе, присутствовал во всех элементах декора, начиная от занавесок и заканчивая рамками для фотографий на стеллаже. Большая широкая кровать стояла посредине комнаты и была застелена голубым покрывалом с синим восточным рисунком, которое мы с Эдвардом привезли из Таиланда. Слева от кровати окно с голубыми занавесками и прозрачной тюль, так же как и подушки на кровати, отдающей бирюзой. Справа стоял стол с моим ноутбуком, большое мягкое кресло, несколько стеллажей с книгами и фотографиями. Я подошла ближе, рассматривая фотографии. На первой были мы с Чарли и Эмметом в день моего 16-летия. У меня длинные волосы, заплетенные в какую-то замысловатую прическу и симпатичное платьице, открывающее плечи и ноги. У всех троих отличное настроение. На следующей фотографии мы с Эдвардом и Элис с Джаспером на отдыхе в Санта-Монике. Где-то на заднем плане виднеется Эммет, несущий еду, а Розали, как она говорила, решила сделать доброе дело и не влезать в этот кадр, не затмевая нас своей красотой. Еще несколько снимков, где я с девчонками, потом я и Эдвард, еще одна рамка с Эмметом, Джаспером и Эдвардом на гольфе. Как же Эммет сопротивлялся идти в этот гольф-клуб. Я улыбнулась своим воспоминаниям и повернулась лицом к окну. И снова это сосущее чувство одиночества и тоски, которое невозможно вынести.
- Да что же с тобой, Белла? – спросила я сама себя, смотря на свое отражение в зеркале, висящем на стене, рядом с дверью в гардероб.
Зачем мне столько одежды, что под это пришлось отводить целую комнату? Я подошла к двери и открыла ее, включая свет. Это было длинное узкое помещение, вдоль стен которого, со всех сторон разместились вешалки с одеждой, а на полу так же вдоль стен стояли пары обуви. Сапоги, туфли, босоножки, кеды, ботинки… Господи, зачем так много? Решив про себя, что в ближайшее время все это переберу, я выключила свет и закрыла дверь. Дойдя до кухни я открыла холодильник, который оказался забит едой. Кругом одни пакетики, банки с соком, парочка бутылок лимонада, овощи и фрукты, диетическое мясо. В глубине холодильника я нашла арахисовое масло, которого почти не осталось. Взяв банку в руки, я внимательно посмотрела на нее. В жизни никогда не ела арахис. С самого детства у меня стойкое отторжение этого продукта, ведь в 5 лет я отравилась им. С тех пор даже запах его выбивал у меня почву из-под ног, так что Эдварду приходилось кушать любимое лакомство втихаря. Но сейчас… сейчас руки сами открывали крышку, а подсознание просило намазать этой дряни на хлеб и как можно больше. Я достала нож, хлеб и, отрезав небольшой кусочек, намазала масло. Запах был и вправду не самый притягательный в моей жизни, но почему-то он не вызывал у меня рвотного рефлекса, что было довольно странно. Я поднесла хлеб ко рту и откусила маленький кусочек, на случай, если масло все-таки полезет назад.
- Мм, – протянула я удивленно, чувствуя приятный вкус во рту. – Как вкусно-то.
Удивлению не было предела, и тут же захотелось вылезать банку изнутри. Тут в дверь раздался звонок, и я, с минуту постояв и дождавшись еще одного звонка, поняла, что это все-таки ко мне. Я подошла к двери и, не заглядывая в глазок, отворила дверь.
- Здравствуй, прелесть моя, – пропел мужчина лет 40 с большими, черными как уголь глазами.
На нем был дорогой светлый костюм, и судя по его белизне, можно было сделать вывод, что мужчина ездит на личном транспорте, и скорее всего, с водителем. На его голове красовалась такая же белая шляпа, во рту дорогая сигара.
- Здравствуйте, Джейкоб, – улыбаясь, сказала я, отлично зная своего гостя.
Мистер Блек, сверкнув Роликсами, протянул мне букет роз и бережно поцеловал в щеку. Я смущенно улыбнулась и отступила назад, пропуская своего гостя. Джейкоб Блек был давним другом моего отца и его партнером по бизнесу. Знала я его с самого детства, ибо до определенного возраста мы с отцом проводили много времени на побережье Мексиканского залива на вилле Джейкоба.
- Я решил не беспокоить тебя в больнице, во время твоего выздоровления, а как узнал, что тебя выписали, заехал навестить, – учтиво объяснил Джейкоб и прошел по комнате, усевшись на диван.
- Спасибо, – искренне поблагодарила я и тоже опустилась на диван. – Я очень рада вас видеть.
- Детка, умоляю, – сморщился Блек. – Прекрати говорить со мной на «вы». Во-первых, смешно слышать подобное обращение от человека, который в 5 лет умолял меня взять ее замуж. А во-вторых, ты напоминаешь мне о моем возрасте, что очень не тактично с твоей стороны.
Я улыбнулась столь игривому тону Джейкоба и встала, чтобы поставить розы в вазу.
- Не такой уж вы и старый, – улыбаясь, сказала я, но заметив на себе недовольный взгляд мистера Блека, прикусила губу. – Ой, простите,… то есть, прости. Черт.
- Изабелла, я что, только что слышал ругань из твоих уст? – наигранно ужаснулся Джейкоб.
- Я просто… ну… что тут такого?
- Да так, ничего, – пожал плечами Джейк, улыбаясь. – Просто я в жизни не слышал от тебя таких слов.
Я смущенно отвела глаза, пытаясь наиболее живописно расставить розы в композицию уже имеющихся.
- Может чаю, или кофе? – вежливо поинтересовалась я, пытаясь как-то сгладить наступившую неловкость.
- О, я бы не отказался, но я не могу злоупотреблять твоим гостеприимством, – важно заявил Джейк и встал на ноги. – Но сам я пока еще в состоянии сварить себе кофе.
Я вновь улыбнулась столь забавному порыву своего собеседника, и мы вместе направились на кухню. Джейкоб снял свою шляпу, которая, как мне казалось, сверкала белизной, и уложил ее на стойку. Расспросив меня о самочувствии, Джейк по-хозяйски стал осматривать шкафы в поисках кофе. Найдя пакетик арабского зернового, он отыскал в другом шкафу турку, снял пиджак и вручил его мне. Закатав руки по локоть, мужчина стал увлеченно варить свой излюбленный напиток.
- Кофе – как ребенок, – говорил Джейкоб. – Не будешь относиться к нему с любовью, погибнет.
Я подперла голову руками и увлеченно наблюдала за ловкими движениями Джейкоба. Он весело напевал какую-то песенку, слегка пританцовывая, и мне становилось еще веселее от его чудных привычек.
- Ну, как идет привыкание к данной обстановке? – спросил Джейкоб, разливая кофе по кружкам.
- Ну, – протянула я, беря в руки теплую кружку, которая восхитительно пахла. – Не могу сказать, что совсем отлично. Хотя я стараюсь.
- Чарли сказал, что у тебя амнезия из-за травмы? – обеспокоенно спросил Джейк, глядя на меня своими черными глазами.
- Да. Она… я практически ничего не помню со дня похищения.
- Совсем ничего? – испытующе глядя на меня, спросил мужчина.
Я в ответ лишь утвердительно кивнула. Что еще я могла сказать?
- Плохо, – выдохнул Джейкоб. – Если бы ты помнила хоть что-то, мы могли бы найти соучастников.
- Эммет сказал, что виновного поймали, – недоумевая, отозвалась я, отпивая глоток из кружки.
- Да, но он же не один это провернул, – стал объяснять мне Джейк. – Наверняка были подельники. Да к тому же… я практически уверен, что они лишь исполнители. Наверняка был и заказчик, который хотел заграбастать состояние твоего отца. Ублюдок.
- В любом случае, – сказала я, вставая со стула и ставя кружку в раковину. – Я не хочу ничего вспоминать. И вообще хочу забыть все, что связанно с… с этим событием.
Джейкоб какое-то время пристально смотрел на меня, а потом улыбнулся обворожительной улыбкой искусителя и, поотпив глоток кофе, мило захлопал глазками.
- Намек понят, больше ни слова, – поднял он руки вверх и протанцевал к раковине, опуская туда грязную кружку. – Ну что ж, полагаю, мне пора. О, уже и время поджимает… а меня твой отец ждет на совещание. Если я опоздаю, – Джейкоб ребром ладони провел по горлу, состроив рожу, и улыбнулся, довольный моей реакцией в виде смеха.
Я проводила гостя к двери и подождала, пока он прихорошится перед зеркалом. Потом Джейкоб крепко обнял меня и, попросив быть осторожной, удалился. Я закрыла за ним дверь и развернулась лицом к входу в гостиную. И снова в глубине сердца стало медленно зарождаться это сосущее чувство тоски, от которого я никак не могла избавиться.

Дорогие читатели!
Как бы прискорбно ни было мне об этом говорить, но эта глава на ближайщее время последняя. А причина тому отсутствие комментарий. Я очень много вкладываю физических и душевных сил для того, чтобы писать фанфики для вас, и мне, как любому нормальному человеку хочется какой-то отдачи. Но 3-4 комментария заставляют меня делать вывод, что данный рассказ не читается вовсе. Поверьте мне, у меня есть чем заниматься в свободное время, у меня множество увлечений, и столько же идей в написании других проектов. Так что если данный фанфик не интересен, то я не вижу смысла тратить на него свое время.
Такие умозаключения дают мне право скинуть проект в долгий ящик и писать, когда будет много времени и настроения. И поверьте, те люди, которым было интересна данная история и которые комментировали не останутся обделенными, и я придумаю решение, которое помогло бы им увидеть продолжение истории.
Я написала большую главу, надеясь на ваш отклик, и на не большой комментарий (я не прошу писать мне талмуды) от каждого читателя. Дальнейшая судьба истории всецело зависит от вас.
Ваша ★Miranda

In A Memory