Стоит наступить новому дню, как в моей голове тут же вспыхивает несколько авантюрная мысль о том, что мне необходимо сделать, чтобы, если и не отпустить своё прошлое окончательно, то сделать громадный шаг к этому, мне необходимо увидеться и поговорить с родными Джейкоба. Не знаю, почему, но что-то внутри меня говорило, что я должна сделать именно это.

Поэтому, едва прикоснувшись к завтраку и только успев заприметить отца, входившего в свой кабинет, я решаю попытать удачу.

Постучавшись, поклонившись и бросив несколько дежурных фраз в один миг, я замолкаю и смотрю на отца, не в силах произнести и слова. Я словно примерзаю к полу, а язык припадает к нёбу.

— Белла, что-то случилось? Ты с самого утра какая-то возбуждённая, а сейчас вдруг резко замолчала. Ты что-то хотела у меня спросить? — интересуется он, предлагая мне сесть, но я отказываюсь, едва покрутив головой. Он же сам присаживается за стол и смотрит то на меня, то на бумаги, лежащие на столе.

Господи, дай мне сил.

— Отец, я прошу вас, позвольте мне поехать к родителям Джейкоба, — выпаливаю я на одном дыхании, чтобы в какой-то момент не запнуться и не дать себе возможности передумать.

Только успев взять один из листков, исписанный чернилами, отец поднимает на меня свои пронзительные карие глаза, и в один момент кажется, что вся комната сужается от напряжения.

Я уже мысленно готовлюсь к твёрдому и безапелляционному «нет», как вдруг сама судьба даёт мне надежду, потому что с уст отца в ответ на мою просьбу слетает заинтересованное:

— Для чего?

Всего лишь короткая фраза, но, как только она повисает в воздухе, из моей груди вырывается вздох облегчения.

— Не подумайте ничего дурного. Я просто хочу повидаться с ними, поговорить, узнать, как они.

— Но мы можем пригласить их к нам и…

— Отец, ну вы знаете, что после всего, того, что случилось, они почти никуда не выезжают из своего поместья, — тут я немного осекаюсь, понимая, что посмела прервать отца на полуслове, и тут же произношу робкое: — Прошу простить, я не хотела перебивать вас.

Выслушав, отец вновь встаёт из- за стола и, всё-таки настояв, чтобы я села на близстоящий стул. садится напротив и, взяв меня за руки, размеренным голосом произносит:

— Дочка, ты уверена, что стоит к ним ехать?

— Я не уверена, отец, но, что-то внутри меня говорит, что это будет правильно, я должна с ними повидаться.

— И что ты хочешь получить от этого разговора?

— Дать себе свободу, — произношу я полушёпотом, опуская глаза на наши с отцом сжатые руки. — А может, и Джейкобу. Скорее даже ему, чем себе.

Я слышу, как у отца вырывается тяжёлый вздох, он разжимает мою правую ладонь и сжимает освободившейся рукой свою переносицу. Он так всегда делает, когда ему необходимо принять какое-то важное решение.

— Отец, ну вы знаете, что они живут недалеко от нас. Я буквально на пару часов туда и обратно, вы даже не заметите моего отсутствия, клянусь. Со мной всё будет в порядке, обещаю, — всё продолжаю настаивать я.

Всё внутри меня начинает трепетать от напряжения. Вероятно, я сильнее необходимого сжимаю руку отца, но он не подаёт виду, всё продолжая и продолжая высматривать в моих глазах только одному ему известные ответы на только ему известные вопросы.

Я знаю, что он хочет для меня всего только самого лучшего, и не хочет, чтобы эта встреча с родными Джейка принесла мне новую боль. Ведь он отец, который любит своих детей всем сердцем. Но чем дольше я пребываю в своём гнетущем состоянии и в иллюзиях, что Джейкоб вновь вернётся, тем яснее уже сама понимаю, что, чтобы отпустить и начать просто жить, должна пройти через эту боль, которая несомненно накроет меня после разговора с его родителями, но эта боль будет правильной.

— А я уж было подумал, старый дурак, увидев, как ты буквально забежала ко мне в кабинет с улыбкой, что дело в Эдварде, думал, что у вас там что-то получается потихоньку, — неожиданно делится он своими размышлениями, я же не могу сдержать лёгкой улыбки, услышав его предположения.

— Для этого я хочу поехать к Джейкобу тоже. Эдвард прекрасный человек, я говорила вам об этом раньше и скажу сейчас, но пока я не отпущу Джейкоба, где-то внутри чувствую, что веду себя неправильно по отношению к Эдварду прежде всего. Я не думаю, что после разговора с родителями Джейка всё сразу поменяется, я не питаю таких иллюзий… — тут я замолкаю, решая немного поправить себя же. —Уже не питаю. Просто, может быть, после этого станет легче, хотя бы немного.

— Хорошо. Поезжай, — только произнёс он, кивнув, и, стоит ему немного приподняться с стула, как я тоже в один миг делаю это и со всей возможной благодарностью, на которую только способно сердце, как можно крепче обнимаю его за плечи и целую в щёку, чем вызываю на его лице улыбку, полную нежности и отеческой любви, которая целебным бальзамом в один миг разливается по моему изнурённому горестями сердцу.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — тараторю я, буквально прыгая на месте как маленький ребёнок от нетерпения.

— Но у меня есть условие, — произносит он спокойным голосом, вероятно, для того, чтобы как-то остудить мой пыл, но, признаться честно, это у него выходит не очень.

Ведь всё это время на его губах блистала улыбка, а глаза не могли скрыть радости, которую он, вероятно, ощутил, увидев меня хоть на короткий миг, но счастливой.

— Всё, что угодно, — тут же отвечаю я с мало скрываемой радостью.

— Белла! — произносит он уже несколько громче, от чего я тут же осекаюсь и замираю на месте.

— Простите…

— Чтобы к обеду вернулась домой, но, если разговор затянется до ужина, и ты будешь это понимать, попроси родителей Джейкоба, чтобы они через слуг передали нам записку, что с тобой всё в порядке, и я пришлю за тобой карету.

— Хорошо, отец.

— И передай родителям Джейка наши самые искренние пожелания здоровья и всего самого наилучшего, и что мы всегда будем рады видеть их в нашем доме, в любое время.

—Разумеется, отец.

— Поезжай, милая, я сейчас распоряжусь о карете, — произносит он буднично, но я не я, если не рискну испросить у него ещё одного позволения.

— Отец, позвольте мне проехаться верхом до дома, Блэков, прошу вас.

— Дочка! Тебе не кажется, что уже слишком много просьб для одного утра? Как я могу отпустить тебя верхом, ещё и без гувернантки, что люди решат, а если тебя кто-нибудь увидит?

— Папа, ну прошу, ты же знаешь дорогу, по которой я поеду, по ней ездит только посыльный и миссис Андерсен с хлебом, пожалуйста. Я обещаю, что буду осторожна, тем более что так дорога займёт куда меньше времени. Если задержусь, я клянусь, что попрошу отправить домой записку и буду смиренно ожидать карету, не выходя никуда дальше парадной в доме Блэков.

Разумеется, я не забываю о том, чтобы сопроводить свою пламенную речь как можно более умилительным взглядом.

— Не надо делать такие глаза, Белла! Я сказал «нет»!

Нет, мне определённо необходимо побыть в одиночестве, пока я буду добираться до поместья Блэков, поэтому я применяю запрещённый приём:

— Ну мой милый, дорогой, любимый, папенька, ну пожалуйста, ну пожалуйста, пожалуйста. Знаете, как Искре без меня скучно, она меня давно не видела, представьте, как она скучает без меня… — молю, я, буквально подбегая к отцу и смотря на него наимилейшим из всех взглядов, на которые способна.

— Ты просто… Боже. Дай мне сил… — произнёс он, поднимая глаза к небу. — Хорошо, ладно. Только тогда чтобы к обеду была дома, ни минуты больше! Поняла меня?

— Хорошо. Обещаю, — целуя его в щёку, я буквально вылетаю из его кабинета с мало скрываемой надеждой в сердце на что-то хорошее.



Фух, благо я успеваю вовремя спрятаться за колонну, чтобы остаться для Беллы незамеченным, стоит ей выбежать из кабинета отца.

С губ слетает вздох облегчения.

Да, я уже второй раз оказываюсь невольным свидетелем личных разговоров Беллы с членами её семьи, но Бог мне свидетель, я никогда не оказываюсь им специально. Словно сама судьба заставляет меня оказаться в нужное время в нужном месте. А почему нужное - потому что любая новая информация о Белле на вес золота. Эта девушка не сильно разговорчива, поэтому только идиот не воспользуется предложенным шансом узнать о ней чуточку больше.

Вчера я узнал о Джейке, сегодня же мне приоткрылась тайна о том, что Белла умеет кататься верхом и ищет способы отпустить своё прошлое. Разве это не важная информация?

— Эдвард? — неожиданно раздаётся голос мистера Свон где-то за спиной, и только сейчас я замечаю, что немного отошёл от своего укрытия, и небольшая часть моего пиджака виднеется в проёме кабинета главы семьи Свон.

— Прошу прощения, мистер Свон, я не хотел… — запинаюсь я, не в силах с наскока найти подходящих слов для оправдания своего неожиданного появления перед дверьми.

Подняв глаза, я вижу, как у Чарли на губах появляется небольшая улыбка.

— Проходите, — произносит он с улыбкой. — Только дверь прикройте.

Закрыв дверь и сделав несколько шагов в сторону хозяина дома, я едва заметно кланяюсь ему.

— Ещё раз примите мои искренние извинения за…

— Бывает, понимаю.

— Мистер Свон, моя семья и я благодарим вас и миссис Свон за ваше гостеприимство, но, к сожалению, нам пора. Отец и матушка, разумеется, ещё поблагодарят вас перед самым отъездом, они ждут в гостиной, но я захотел поблагодарить вас лично и, если честно, хотел бы поговорить с вами наедине, если позволите, конечно.

На мою просьба мистер Свон лишь кивнул головой.

— Насколько я понимаю, речь пойдёт о Изабелле? Я прав?

—Да, я хотел бы попросить вашего позволения на то, чтобы я мог поухаживать за вашей дочерью. Вы не будете против?

—Если Белла не против, то пожалуйста, но я вряд ли смогу вам чем-то помочь, кроме разве что, если дам своё согласие.

— Мне и этого будет достаточно. С вашего позволения, — произношу я, поклонившись при этом, не скрывая своей радости от того, что хотя бы в этом вопросе не будет подводных камней.

Но когда я уже нахожусь в дюйме от двери, меня вновь окрикивает мистер Свон:

— Эдвард, постойте минутку…

— Да.

— Давайте поговорим начистоту, — произносит он уверенным голосом, твёрдой поступью направляясь ко мне и вставая рядом на расстоянии вытянутой руки. — Что вы слышали?

Отчего-то глядя ему в глаза, я отчётливо ощущаю внутри своей души, что лгать ему не стоит, поэтому выпаливаю всё как на духу:

— Не буду лукавить, мистер Свон, я знаю о Джейкобе и том, что он был возлюбленным Изабеллы, но, к сожалению, насколько я могу судить, он погиб, да упокоится его душа, но Белла продолжает любить его и чтит его память.

— И вас это не пугает?

— Я готов попытаться.

Я стараюсь придать голосу как можно больше уверенности. Уверенности, исходящей из самого моего сердца.

Мы некоторое время всматриваемся друг другу в глаза, и я понимаю, что сейчас, вероятно, решается моя судьба. Мистер Свон никогда не позволит недостойному даже находиться рядом со своими дочерями, и я это понимаю.

— Мне хочется верить, что у вас всё получится, Эдвард. Больше всего на свете я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, а всё остальное второстепенно.

—Мне бы тоже этого очень хотелось.

— Эдвард, раз вы слышали наш разговор, я прошу вас, если у вас есть время, не могли бы вы, по возможности скрытно, проследить за Беллой до поместья семьи Блэков. Я всё-таки волнуюсь за дочь.

— Конечно, мистер, Свон, — отвечаю я, пожимая протянутую руку Чарли.

—Я перед вами в долгу. Спасибо. И удачи вам…